Невеста для графа Линден Кэролайн
Графиня держала дистанцию, но была с ней любезна, а лорд Гастингс поддерживал разговор, ловко избегая затяжных пауз. Беседа не выходила за рамки общепринятых тем, но гостья не скучала уже потому, что все ее усилия были направлены на то, чтобы не ударить в грязь лицом. И Элиза успешно справлялась: ни разу не захихикала и даже сказала что-то остроумное. По крайней мере, граф от души смеялся ее шутке.
Леди Гастингс тепло поблагодарила Элизу за визит, а лорд Гастингс встал и вызвался ее проводить. Когда они спускались по лестнице, он прошептал:
– Все уже позади, поздравляю.
Элиза перевела дух и, улыбнувшись, дрожащими губами – прошептала в ответ:
– Все было замечательно.
– Однако я видел, что вы немного нервничали, – заметил Хью. – Вы понравились маме.
– Правда? – Элиза не знала, почему именно, но для нее было очень важно понравиться графине. – Надеюсь, что так…
– Да-да, я бы этого не говорил, если бы так не думал.
Внизу, в холле, Элиза увидела дворецкого, смотревшего куда-то в сторону – мимо них. И тут граф вдруг прижал к губам палец и, затащив девушку в какую-то маленькую комнатку, осторожно прикрыл за собой дверь.
Элиза не успела опомниться, как граф подхватил девушку на руки и, усадив на приставной стол, впился поцелуем в ее губы. А она, обвивая руками его шею, ответила на поцелуй с не меньшей страстью.
– Я мечтал об этом постоянно, – жарким шепотом проговорил Гастингс. – Мечтал с того вечера на балу. Я думал о вас и… – Он снова стал ее целовать. Ладонью граф опирался о столешницу, и рука его находилась в непосредственной близости от колена Элизы. Она же подвинулась поближе к краю – поближе к нему. Тогда, на террасе, они были так сказочно близки… И ей хотелось повторения.
Граф хрипло застонал и провел ладонью по ее прикрытым юбкой коленям.
– Вот так, умница… – невнятно пробормотал он, раздвигая бедром ее ноги.
Элиза была девственницей, но не могла не понимать, что происходит. Ведь она кое-что знала об интимных отношениях. Хотя, разумеется, ей приходилось полагаться на сведения, полученные от подруг. А если она чего-то не понимала, то не стеснялась задавать вопросы. Не так давно она стала думать, что все эти сведения ей никогда не понадобятся, но именно сейчас они оказались весьма кстати. Схватив графа за полы сюртука, она посмотрела ему прямо в глаза и сказала:
– Вы ведете себя слишком дерзко, сэр.
– Вы так думаете? – Его темные глаза тускло поблескивали. Одну руку он положил ей на бедро. – Хотите, чтобы я перестал вести себя дерзко?
Элиза судорожно сглотнула.
– Нет, не хочу.
– И все же мне следует остановиться, – сказал граф со вздохом, но при этом поглаживал ее ладонью по спине. – Ведь если я не остановлюсь сейчас, то не остановлюсь вообще. – Обхватив ладонями ее лицо, он продолжил: – Если я не прекращу сейчас, то захочу свести вас с ума, чтобы вы умоляли меня не останавливаться. Я мечтаю свести вас с ума… Я хочу, чтобы вы обезумели от наслаждения.
«Поцелуй меня, поцелуй!» – мысленно умоляла Элиза. Ах если бы усилием мысли она могла заставить графа сделать это! Но он не стал ее целовать. Медленно, словно нехотя, он убрал руки, затем приподнял Элизу со стола и поставил на ноги. И только тогда поцеловал. Осторожно и нежно.
Распаленная желанием, Элиза уставилась на графа, и в глазах ее было разочарование.
– Я скотина, – пробормотал Хью. – Вы должны дать мне пощечину.
Элиза молча покачала головой. Нет, никогда. Во всяком случае, не тогда, когда она так страстно его желала. Более того, она с каждым днем все сильнее в него влюблялась…
– Ваша карета ждет, – со вздохом сказал Гастингс. – Хотел бы я…
– Чего бы вы хотели? – спросила Элиза.
Она до сих пор не могла поверить в происходящее. «Неужели все это правда? Вот сейчас он покачает головой и попятится с гримасой отвращения… Попятится, презирая себя за то, что целовал невзрачную простушку сомнительного происхождения», – в страхе подумала девушка.
А граф ласково ей улыбнулся и проговорил:
– Я хотел бы, чтобы мы могли дольше побыть вдвоем. Пойдемте, дорогая, – добавил он, предлагая ей согнутую в локте руку.
Граф проводил ее до кареты и помог забраться в салон. Когда лакей закрыл дверцу, Хью попрощался с ней, вежливо поклонившись, и не возвращался в дом, пока карета не скрылась из виду. Элиза смотрела на него, пока экипаж не свернул за угол, потом откинулась на обитое бархатом сиденье и радостно засмеялась. Она была безнадежно, по уши влюблена.
Хью не торопился подниматься к себе. Он хотел поцеловать Элизу, чтобы проверить, было ли случившееся на балу у Тейна просто временным умопомрачением. И вот сейчас, проверив, он пребывал в еще большем смятении. И ведь он едва не утратил над собой контроль…
Когда бурление в крови утихло, Хью пошел к матери и застал ее стоявшей у окна. Графиня смотрела на дорогу. Конечно же, она заметила, что гостья подозрительно долго добиралась до экипажа.
– Спасибо, мама, – сказал Хью, прикрыв за собой дверь.
Графиня обернулась.
– Я тебя не понимаю, Хью.
Пропустив слова матери мимо ушей, он спросил:
– Ну, как она тебе?
– Как ты и описывал. Приветливая, милая, немного робкая. Не красавица, но вполне миловидная и прекрасно одета, – неохотно согласилась Розмари. – Ты говоришь, она умеет танцевать и петь? Полагаю, это уже кое-что.
– Ее сад – настоящее чудо, – сказал Хью. – Она бы преобразила Розмари, если бы у нее появилась такая возможность.
Мать презрительно фыркнула.
– И по этой причине твой выбор пал на дочь заурядного спекулянта?
Не в первый раз Хью пришлось покорно проглотить незаслуженный упрек.
– Она и ее отец – разные люди, – повторил он.
– Эдит очень расстроена, – продолжила мать. – Бенвик ей все уши прожужжал насчет Эдварда Кросса, и она отказалась принимать участие в чаепитии. Ты знаешь, что Генриетта всегда следует примеру старшей сестры. Надеюсь, у тебя есть веские причины для того, чтобы навязывать нам, твоим самым близким людям, эту девицу.
Хью тяжело вздохнул. Чего стоила утренняя слезливая истерика Эдит! Да еще и этот Бенвик…
– Мама, скажи, ты бы так же реагировала, если бы я стал оказывать знаки внимания одной из сестер Тейн?
– Разумеется, нет! Мы же их знаем…
– Со временем ты узнаешь и Элизу. Приложи к этому хоть немного усилий, мама. Я уверяю тебя, она того стоит.
В глазах графини заблестели слезы.
– Жаль, что твоего отца с нами нет. Он бы тебя образумил!
Хью тоже жалел о том, что отца с ними не было. Будь он жив, ему не пришлось бы тратить силы и время на то, чтобы спасти их идущий ко дну семейный корабль. Впрочем, корабль едва не затонул именно по вине Джошуа. И едва ли он мог бы хоть чем-то помочь своей жене и детям.
– И как скоро ты намерен… это сделать?
– В ближайшие две недели, я надеюсь.
Мать болезненно поморщилась.
– Так скоро?
Но у Хью не было выбора. К тому же он ничего не имел против этого брака. Видит бог, он хотел Элизу как женщину, и у него имелись все основания надеяться на то, что они будут жить в мире и согласии. Но мать и сестры с их нелепым снобизмом, так же как и самодовольная ухмылка Эдварда Кросса, все это выводило Хью из себя. Выводило настолько, что хотелось рвать и метать. Он чувствовал себя не просто пешкой в чужой игре, а расходным материалом, которым беззастенчиво пользуются, а потом выбрасывают за ненадобностью.
Но Хью и на сей раз стерпел обиду – должен был стерпеть – и ответил:
– Так скоро, как только смогу.
Глава 13
Теперь уже у Элизы не было причин спорить с отцом, когда тот намекал на интерес к ней со стороны графа. Не было ни причин, ни желания спорить. Более того, она очень охотно – почти во всех подробностях – рассказывала отцу о том, как прошел ее визит к графине. Разумеется, отцу не обязательно было знать о том, что лорд Гастингс целовал ее и прикасался к ней. Миссис Эптон, ее школьная наставница, пришла бы в ужас, узнав, что Элиза позволила мужчине такие вольности. Папа жадно ловил каждое ее слово и с улыбкой кивал, когда она говорила о красоте леди Гастингс, о ее доброте и превосходном качестве графского чая. Выслушав рассказ дочери, он с шутливым упреком сказал:
– Я же тебе говорил, что он тобой восхищается. Признай, что я был прав.
Элиза рассмеялась.
– С удовольствием признаю свою ошибку. Я… Мне он очень нравится, папа.
Эдвард Кросс внимательно посмотрел на дочь.
– Говоришь, очень нравится? Примерно как клубника со сливками? Или как твоя дворняжка?
– Больше, чем клубника, но меньше, чем Вилли.
Отец невольно поморщился, а Элиза, скорчив рожицу, показала ему нос и снова засмеялась.
– Папа, ну ты же знаешь, как я люблю Вилли!
– А как насчет Гастингса? – Отец вопросительно приподняв бровь. – Ты могла бы его полюбить?
Элиза прикусила губу. Ей тотчас же захотелось сказать «да», но потом она подумала о том, что, в отличие от Вилли, которого знала без малого год, Гастингса она впервые увидела всего несколько недель назад. К тому же, если любовь собаки легко завоевать с помощью еды и ласки, с лордом Гастингсом все было намного сложнее. Граф ни разу не сказал, что любит ее. Даже о том, что она ему небезразлична, ни разу не упомянул. Но зато попросил разрешения приезжать к ней. И целовал ее. И еще сказал, что хочет сделать так, чтобы она обезумела от наслаждения. Любовь и наслаждение не одно и то же. Разница очевидна. Но, с другой стороны, она ведь тоже не говорила графу о своих чувствах.
– Думаю, что да, – пробормотала Элиза, отвечая на вопрос родителя.
– Вот и хорошо, – облегченно вздохнув, сказал отец. – На днях этот парень намекнул мне, что хочет обсудить со мной нечто более важное, чем наши коммерческие дела.
– Он хочет на мне жениться?.. – пролепетала Элиза.
Губы отца дрогнули – словно он пытался сохранить серьезное выражение лица.
– Боюсь, что так, Лилибет. Так как же мне быть? Послать его ко всем чертям?
– Нет! – вырвалось у девушки.
Отец тихо засмеялся.
– Тогда получается, что я должен дать вам мое благословение?
– Да, – осипшим от волнения голосом ответила Элиза. – Если он попросит моей руки.
– Не переживай, попросит, – со спокойной уверенностью сказал отец. – Непременно попросит.
И Элиза, вопреки здравому смыслу, начала верить в это. Она рассказала своим подругам о возможных скорых переменах в своей жизни. Софи одобрила ее выбор, сообщив, что лорду Гастингсу везет в картах и что это хороший знак. Она засыпала Элизу вопросами – ей было интересно все, что касалось их с графом знакомства и дальнейшего развития отношений. Выяснилось, что Софи и сама влюблена. Неприятное происшествие в игорном клубе оказалось для Софи не таким уж неприятным, поскольку, не случись той «неприятности», Софи не влюбилась бы в герцога. А по собственному признанию Софи, она никогда не была так счастлива, как сейчас, даже если герцог на ней и не женится.
Порадовалась за Элизу и Джорджиана. Когда Элиза, выйдя из экипажа, направилась в парк, где они договорились встретиться, подруга бросилась ей навстречу, не обращая внимания на негодование леди Сидлоу.
– Ты должна рассказать мне все, – непререкаемым тоном заявила Джорджиана, взяв Элизу под руку, и они направились в сторону Мола.
Карета леди Сидлоу ехала чуть позади, эта дама не любила прогулки, но ее подопечная заявила, что сойдет с ума без движения, и компромисс был найден: Джорджиане позволялось выезжать в парк трижды в неделю, чтобы встречаться с подругой и гулять столько, сколько ей захочется. Элиза знала, что леди Сидлоу предпочла бы, чтобы Джорджиана дружила с юными леди благородного происхождения, коим Элиза похвастаться не могла, но запретить Джорджиане общаться с близкой подругой не хватило духу даже у суровой леди Сидлоу. У Джорджианы были знакомые и среди девушек из высшего общества, но они, как и леди Сидлоу, гулять не любили.
– Мне и рассказать-то, в сущности, не о чем, – ответила Элиза.
– Как это не о чем? – воскликнула Джорджиана. – Граф Гастингс не стал бы делать тебе предложение на следующий день после знакомства. Между вами что-то есть, и началось это «что-то» не вчера. Так что рассказывай.
– А ты его знаешь?.. – смутилась Элиза.
– Не слишком хорошо, но я знакома с его матерью и сестрами. И должна тебе сказать, что он настоящий красавец!
– Я тоже знакома с его матерью, – сказала Элиза, не без удовольствия отметив, как восприняла эту новость подруга: у той от удивления глаза на лоб полезли. – Она была очень любезна со мной, и лорд Гастингс сказал, что я ей понравилась.
– Конечно, ты ей понравилась! Как ты можешь кому-то не понравиться? – заявила подруга. – Но расскажи мне лучше о нем – о графине я и так знаю достаточно. Как вы с ним познакомились?
Элиза почувствовала, что лицо ее расплывается в глупейшей улыбке, но ничего не могла с собой поделать.
– У него с папой какое-то совместное дело, вот он и приехал с визитом к отцу. – Элиза все еще испытывала неловкость, вспоминая их первую встречу.
– Так это была любовь с первого взгляда? – не унималась Джорджиана.
– Не совсем, – неохотно призналась Элиза. – Я купала Вилли, и тот убежал. Я погналась за псом, поскользнулась и растянулась на полу прямо у ног лорда Гастингса – так состоялось наше знакомство.
Звонкий смех Джорджианы вызвал неодобрение леди Сидлоу.
– Но на следующий день он пришел к нам ужинать, и я постаралась предстать перед ним в более презентабельном виде, – продолжила Элиза. – И он сделал мне комплимент, услышав мое пение.
– И вполне заслуженно! У тебя очень красивый голос. Но, Элиза, все это так буднично, так обычно… Лучше расскажи, как он завоевал твое сердце.
– Ну… он… – Элиза растерялась. Лорд Гастингс не совершал никаких подвигов. Он не спасал ей жизнь, и ему даже не пришлось вступаться за ее честь или, например, отбивать ее у надоедливого, но настойчивого бывшего ухажера. – Он прислал мне цветы. И танцевал со мной дважды, – в смущении пробормотала девушка.
Джорджиана скептически усмехнулась.
– И он меня целовал, – густо покраснев, прошептала Элиза. – Не один раз.
– И тебе понравилось? – тотчас же оживилась Джорджиана.
– Очень понравилось, – призналась Элиза. – В его поцелуях было все, о чем только можно мечтать. И даже больше…
– Больше? – захихикав, переспросила Джорджиана. – Тогда хорошо, что он собрался просить твоей руки.
С этим Элиза была полностью согласна.
– Так значит, безумная страсть не обошла тебя стороной! – сияя, вынесла свой вердикт Джорджиана. – И ты влюбилась в него по уши, верно?
Простодушно улыбаясь, Элиза кивнула в ответ.
– Скажи, а это секрет? Могу я рассказать об этом леди Сидлоу? – опасливо оглянувшись, спросила Джорджиана. Графиня Сидлоу, двоюродная сестра матери Джорджианы, согласилась поселить свою племянницу у себя на время сезона и сопровождать ее, как того требовали приличия, на все мероприятия. Но строгая тетка портила девушке все удовольствие от дебюта, запрещая все самое интересное. – Не из-за того, что мне хочется поделиться с ней сокровенным, а для того, чтобы она не мнила себя Кассандрой. Послушать леди Сидлоу – так она все про всех знает наперед. Знает, кто на ком женится и кто кого бросит. – Джорджиана в раздражении закатила глаза. – На днях она сказала, что Кэтрин Тейн была бы отличной парой для лорда Гастингса. Вот теперь-то я утру ей нос!
– Не надо ей ничего рассказывать, – попросила Элиза. – Пожалуйста, никому ничего не говори. А вдруг я ошибаюсь? Мне даже страшно подумать, что будет со мной, если граф прекратит приходить к нам. Ведь тогда окажется, что я все это себе придумала…
– Не могу представить, чтобы ты строила воздушные замки. Если уж даже тебе кажется, что он готов сделать предложение, – значит, сделает в ближайшее время. Смею предположить, что у него уже брачная лицензия в кармане.
– Ах, перестань! – воскликнула Элиза.
– Ладно-ладно. Я никому ничего не скажу, – лукаво улыбаясь, заверила подругу Джорджиана. – Но платье, которое надену на твою свадьбу, я постараюсь заказать в ближайшее время.
Подъезжая к дому Кросса, Хью придержал коня, пустив его шагом. И дело вовсе не в том, что он тянул время от нерешительности. Он все взвесил и принял решение, менять которое не собирался. Более того, накануне вечером граф не пошел в «Вегу», а отправился в оперу, где с удовольствием погрузился в волшебный мир музыки. Да, он твердо решил жениться на Элизе Кросс, дочери безродного нувориша, нажившего баснословное состояние на военных заказах. А она, бедняжка, наивно верила, что он влюбился в нее с первого взгляда. Тут было над чем задуматься, и Хью думал – глаз не сомкнул всю ночь. Нет, Элиза, в отличие от ее отца, не была ни расчетливой, ни беспардонной. Элиза… Если забыть о том, кто ее породил, она была чудесной девушкой. Искренней, приветливой, доброй. Вначале Хью только и ждал, что Кросс не сегодня, завтра все ей расскажет или хотя бы намекнет на то, что задумал, и потому с подозрением относился к каждому слову и взгляду Элизы, высматривая признаки ее осведомленности.
Но он так и не увидел ничего подозрительного, что было, с одной стороны, хорошо, с другой – не очень. Видит бог, Хью не хотел жениться на лгунье и интриганке. Ведь если все ее волнение, весь ее восторг были умело разыграны, то брак их станет таким же фальшивым, как и ее эмоции. К огромному облегчению Хью, эти опасения оказались беспочвенными. Но тогда получалось, что лгуном становился он, граф Гастингс. Лгуном, обманщиком и бездушным интриганом! И чем же он тогда лучше ее отца? Чем больше Хью узнавал Элизу, тем больше она ему нравилась. Конечно, затеял всю эту историю ее отец, но ей-то от этого не будет легче. Даже трудно было представить, как она отреагирует, когда узнает правду.
Дворецкий, который уже успел привыкнуть к его посещениям, нисколько не удивился, когда граф заявил, что хочет увидеть мисс Кросс, а не мистера Кросса. Хью счел добрым знаком тот факт, что его не заставили ждать, а сразу проводили в светлую солнечную гостиную.
В комнате, кроме Элизы, находилась женщина с двумя девочками. Хозяйка и ее гостья пили чай, и одна из девочек сидела на диване между ними, а та, что поменьше, устроилась на коленях у Элизы (когда дворецкий объявлял о его приходе, Хью в приоткрытую дверь видел Элизу). Малышка пыталась накормить девушку печеньем, а Элиза смеялась. И в этом ее смехе было столько неподдельной радости, что Хью невольно улыбнулся.
– Граф Гастингс, мисс, – представил его дворецкий.
Элиза, смутившись, вспыхнула, а ее гостья тихонько вскрикнула и поспешила забрать малышку.
После этого обе женщины присели в реверансе, причем гостья – с ребенком на руках; только старшая девочка осталась сидеть на диване, глядя на графа серьезными карими глазами.
– Простите, что помешал вашему чаепитию, – сказал Хью и подмигнул серьезной юной леди.
– Вы нам нисколько не помешали, – трогательно порозовев, сказала Элиза. На лифе ее платья, возле самого соска, было пятно от варенья, но девушка, не замечая пятна, торопливо стряхивала крошки с юбки. – Миссис Рив, – сказала она, посмотрев на подругу, – позвольте представить вам графа Гастингса. Он партнер моего отца. Милорд, миссис Рив – жена нашего викария, а это две ее дочери, Кассандра и Джейн.
– Приятно познакомиться, мэм, – сказал Хью.
Женщина в ответ пробормотала что-то вежливое, хотя в глазах ее промелькнуло отнюдь не дружелюбное любопытство.
– У нас праздничное чаепитие, – пояснила Элиза. – Сегодня у мисс Кассандры Рив юбилей – пять лет.
– Событие действительно радостное и знаменательное, – с улыбкой сказал граф. – С днем рождения, мисс Рив.
Только сейчас он заметил букетики роз, украшавшие стол, нарядно украшенные пирожные и красивую новую куклу, восседавшую на облаке из серебристой оберточной бумаги на краю дивана. Элиза устроила праздник для ребенка своей подруги.
– Спасибо, милорд, – снова присев в реверансе, сказала миссис Рив. – Нам пора, Эли… мисс Кросс. Спасибо вам. – Она шепнула что-то на ухо малышке, что была у нее на руках, и та повторила:
– Спасибо, мисс Кросс.
– Пойдем, Кассандра, – позвала мать старшую дочь.
Девочка соскользнула с дивана и, посмотрев на Элизу, обхватила руками ее колени и воскликнула:
– Спасибо, мисс Кросс!
Элиза погладила девочку по головке и, улыбнувшись, сказала:
– Ты здесь всегда желанная гостья, Кассандра.
Кассандра забрала куклу и цветы, и все трое вышли из комнаты. Хью и Элиза остались вдвоем.
– Надеюсь, они ушли не потому, что испугались меня, – пробормотал граф.
– Нет-нет. – Элиза покачала головой. – Просто я вас не ждала и…
– В следующий раз буду извещать о своих визитах заблаговременно, чтобы ненароком не испортить вам праздник, – с улыбкой сказал Хью.
– Но никто не в обиде… – Девушка тоже улыбнулась. – Вы пришли к папе? Его нет дома.
Сделав глубокий вдох, граф проговорил:
– Нет, я пришел к вам. – Заметив, как переменилась в лице мисс Кросс, спросил: – Это вас огорчает?
– Нет! – воскликнула Элиза и дернула за шнурок сонетки. – Позвольте я прикажу принести чайный поднос…
– Может, вместо чаепития вы согласитесь прогуляться со мной по саду? – спросил Хью.
Ему вдруг захотелось оказаться вне стен этого дома – дома Эдварда Кросса. А вот в саду было гораздо уютнее. В саду, созданном руками Элизы…
– Конечно. Как вам будет угодно, – ответила девушка.
Они вышли из дома – день выдался теплый и солнечный, – и Хью предложил Элизе взять его под руку, что она тотчас же и сделала. Что ж, неплохо для начала… В общем-то граф почти не сомневался в том, что Элиза примет его предложение, но расслабляться все равно не стоило.
Вскоре к ним присоединился Вилли, и Хью сразу почувствовал перемену в Элизе. Она радостно улыбнулась и, присев, погладила пса.
Хью тоже присел. Вилли лизнул его ладонь и, опрокинувшись на спину, подставил живот. Граф почесал собачье брюхо, и Вилли блаженно зажмурился и задергал задней ногой.
Элиза рассмеялась.
– Вы умеете найти к нему подход, милорд.
– Вилли хороший пес, – сказал Хью и, сняв перчатки, сунул их в карман.
Вилли вскочил на ноги, и граф принялся гладить его по бокам – то по левому, то по правому. Пес повилял хвостом, радостно подвывая, потом сорвался с места и бросился искать что-то на клумбе с лилиями.
– Вы ему нравитесь, – с улыбкой сказала Элиза, и Хью вдруг вспомнил о поставленном Кроссом условии: пса ему также придется забрать к себе.
– Надеюсь, что не ему одному, – с ухмылкой отозвался Хью.
Глаза девушки округлились, и она отвернулась, делая вид, что наблюдает за Вилли.
– Дорогая, я заставляю вас нервничать? – участливо спросил граф, взяв ее за руку.
– Нет-нет. – Элиза нервно облизала губы.
– Вот и хорошо. Давайте продолжим прогулку. – И они снова зашагали по садовой дорожке. – Я очень рад, что познакомился с вами, – неожиданно сказал граф.
– И я, – едва дыша, отозвалась Элиза.
Пока все шло по плану, и Хью был доволен. Немного помолчав, он проговорил:
– И моя мать очень рада.
Это было не совсем так. Вернее – совсем не так. Сегодня утром мать приперла его к стенке и принялась отговаривать от этого «неразумного шага», а Хью в который уже раз заверил ее в том, что знает, что делает.
Как бы там ни было, его ложь возымела желаемый эффект – Элиза, раскрасневшись, пробормотала:
– Для меня это большая честь…
Они обошли вокруг фонтана, находившегося в самом центре сада, и Хью заметил небольшую постройку из белого камня на склоне холма.
– Что это? – спросил он, кивком указав на постройку.
– Это беседка, милорд. Из нее открывается чудесный вид на сад.
– Замечательно, – произнес Хью, повернув к беседке.
Элиза сказала, что отца дома нет, но граф не мог избавиться от ощущения, что Кросс сейчас наблюдает за ним, приговаривая: «Давай-давай, не медли».
Хью не хотел, чтобы за ним подсматривали. То, что ему предстояло совершить, он должен сделать наедине с Элизой.
Глава 14
Портьеры в беседке были раздвинуты, что позволяло любоваться роскошным садом и домом, горделиво возвышавшимся на холме.
Хью окинул взглядом беседку, сидя на одном из двух удобных диванов, между которыми располагался низкий круглый стол. Идеальное место для предстоящей миссии, вот только… Он поднялся и принялся задергивать шторы.
– Вы очень мило смотрелись с маленькой девочкой на коленях, – с улыбкой заметил граф.
Элиза зарделась и, потупившись, пробормотала:
– У миссис Рив славные девочки…
– Славные, кто же спорит? Но вы бы еще лучше смотрелись со своим собственным ребенком на руках. Вы должны иметь собственных детей.
– Я… Я надеюсь, что когда-нибудь…
Хью задернул последнюю штору, отрезав их с Элизой от внешнего мира.
Девушка, стоявшая у стола, выглядела растерянной. Хью приблизился к ней и проговорил:
– Мисс Кросс, Элиза… – Он взял ее за руки. – Вы все еще нервничаете?
– Вообще-то… – Она снова опустила глаза. – Сейчас вы, милорд, заставляете меня нервничать.
– Элиза, не надо… – Хью провел большим пальцем по ее щеке.
Ресницы девушки затрепетали, и она, подняв голову, взглянула графу в глаза.
– Да, я… Я знаю. – Она облизнула губы, и Хью почувствовал, как его пронзило желание. Перед ним – его будущая жена, женщина, за которой его вынудили ухаживать. Но, видит бог, он хотел ее, и это было добрым предзнаменованием.
– Что именно заставляет вас нервничать? – Он обнял девушку за талию.
– Вы, – прошептала она. – Вы… вы слишком красивы, милорд. Вы слишком хороши для такой, как я.
– В самом деле? – Хью приподнял брови.
– И мне кажется, что это… неправильно, – пролепетала Элиза.
– Говорите, неправильно?
Мгновение нерешительности – и ладони ее вспорхнули к его груди. При этом она откинула голову, словно говоря: «Целуй же меня скорее!» Глаза ее блестели страстью, а губы приоткрылись как розовый бутон, и от них невозможно было отвести глаза.
– Элиза, как вы могли подумать, что я слишком хорош для вас? Разве вы не знаете, что мне хочется снова вас поцеловать?
– Так поцелуйте! – взмолилась она, и Хью не стал томить ее ожиданием.
И вновь его застиг врасплох всплеск желания – Хью сам себя не узнавал.
– Элиза… – задыхаясь, произнес он и, чуть отступив, опустился перед ней на одно колено. – Элиза, дорогая, я прошу вас стать моей женой.
Лицо ее было бледным, но блеск глаз и восторженная улыбка говорили о том, что она сейчас находилась на седьмом небе от счастья.
– Да, лорд Гастингс, я выйду за вас, – прошептала девушка.
Хью выпрямился и, заключив ее в объятия, приподнял и закружил по воздуху. Элиза вскрикнула от неожиданности и, засмеявшись, обняла графа за шею, а он поцеловал ее в губы. Восторг Элизы отчасти передавался и ему, но это не мешало Хью с холодной расчетливостью оценивать ситуацию. Он хотел Элизу, и она всецело ему доверяла. Соблазнив ее здесь и сейчас, он отрежет Кроссу путь к отступлению. Условия теперь будет ставить он, и Кросс уже никуда не денется…
Поставив девушку на пол, Хью обхватив ладонями ее лицо и заглянул в глаза. Она же смотрела на него с обожанием. Голос совести он заставил замолчать без труда, сказав себе, что намерен стать ей хорошим мужем, – большего он не мог бы обещать никому. Любовь – понятие эфемерное, но страсть… Страсти им обоим не занимать. Так зачем же отказывать себе в удовольствии?
Рука его потянулась к ее груди.
– Мне так давно этого хотелось… – Хью провел ладонью по пятну от варенья возле самого соска. Сосок мгновенно отвердел, а на щеках девушки вспыхнул румянец.
– Мне надо было переодеть…
– Так даже лучше, – перебил Хью и, наклонив голову, лизнул пропитанную сладостью ткань.
Читать бесплатно другие книги:
