Комната смерти Дивер Джеффри

Глава 43

Линкольн Райм моргнул. В глазах адски жгло, сладковатый вкус нефти во рту смешивался с кислым привкусом химикалий.

Он только что пришел в себя и с удивлением обнаружил, что его вовсе не мучает кашель. К его рту и носу была прижата кислородная маска, и он глубоко дышал. Горло, однако, болело, и он догадался, что кашель донимал его раньше, когда он был мертв для всего мира. Оглядевшись, Райм понял, что находится в разогретой солнцем машине «скорой помощи», припаркованной на том самом мысу, где на них напали. Вдали, на фоне покрытого зыбью зеленовато-голубого залива, виднелся «Саут-Коув инн».

Склонившийся над Раймом коренастый медик[7], с круглым черным лицом, поглядел ему в глаза, а сняв с него кислородную маску, осмотрел еще рот и нос.

Темное лицо медика ничего не выражало. Наконец он сказал с американским, а не с британским акцентом:

— Очень плохая вода. Отходы. Химикаты. Всякое. Но ничего сильно страшного. Раздражение. Больно?

— Жжет. Сильно. Да.

Односложная манера речи медика будто оказалась заразной.

Райм глубоко вздохнул.

— Прошу вас, скажите — со мной были еще двое. Что с…

— Как его легкие?

Вопрос задал Том Рестон, подошедший к машине сзади. Помощник закашлялся, потом еще раз.

— Ты… ты цел? — ошеломленно пробормотал Райм, подавив собственный кашель.

— Ничего серьезного. — Том показал на свои покрасневшие глаза. — Просто слишком уж много в этой воде всякой дряни.

«Очень плохая вода. Отходы…»

Райм заметил, что одежда его помощника вся промокла, и это давало ответ сразу на несколько вопросов.

Во-первых, именно Том спас ему жизнь. И во-вторых — два выстрела, которые он слышал, предназначались Михалу Пуатье.

«У меня жена и двое детей, которых мне нужно содержать. Я очень их люблю…»

Сердце Райма сжалось при мысли, что капрала больше нет. Видимо, убив его, нападавшие сбежали, а Том нырнул в воду, чтобы спасти Райма.

Медик снова послушал его грудь.

— Удивительно. У вас хорошие легкие. Я вижу шрам от аппарата искусственной вентиляции легких, но он старый. Вы в хорошей форме. Тренируетесь. А ваша правая рука, система протезов… Я об этом читал. Весьма впечатляет.

Но не настолько, чтобы спасти Михала Пуатье.

Медик поднялся:

— Советую промывать глаза и рот. Водой. Ничем больше. Из бутылок. Три-четыре раза в день. И покажитесь врачу. Когда вернетесь домой. Сейчас приду.

Он ушел, хрустя подошвами по песку и гравию.

— Спасибо тебе, Том, — сказал Райм. — Спасибо. Ты снова спас мне жизнь, и на этот раз без помощи клонидина. — (Речь шла о лекарстве, снижавшем кровяное давление после приступа автономной дисрефлексии.) — Я пытался включить вентилятор.

— Знаю. Он запутался вокруг вашей шеи, пришлось стаскивать. Жаль, у меня не было ножа Амелии.

— Но Михал… — вздохнул Райм. — Ужасно…

Том снял висевший на стене машины тонометр и сам измерил Райму давление.

— Все не столь уж плачевно.

— Ты про давление?

— Нет, про Пуатье. Тихо. Мне нужно послушать пульс.

Райму показалось, что он ослышался, — его уши все еще были заложены.

— Но…

— Тсс, — предупредил помощник и приставил к руке детектива позаимствованный стетоскоп.

— Ты сказал…

— Тихо!

Мгновение спустя он кивнул:

— Давление прекрасное. — И бросил взгляд в ту сторону, куда скрылся медик. — Не то чтобы я ему не доверяю, но хотелось убедиться…

— Что значит «все не столь уж плачевно»? Насчет Михала?

— Вы же сами видели: его отпинали и побили. Но ничего страшного.

— Его застрелили!

— Застрелили? Вовсе нет.

— Я слышал два выстрела.

— Ах вы об этом…

— Что значит «об этом»? — рявкнул Райм.

— Тот парень в серой рубашке, который столкнул вас в воду, стрелял в Рона.

— Пуласки? Господи, с ним все в порядке?

— В полном.

— Да что, черт побери, случилось? — взорвался Райм.

— Рад, что вы чувствуете себя лучше, — рассмеялся Том.

— Что случилось?

— Рон закончил свои дела в «Саут-Коув инн» и приехал сюда. Вы же сказали ему, где мы будем. Он появился на арендованной машине как раз в тот момент, когда вы отправились поплавать, увидел, что происходит, и на полном газу помчался прямо на того с пистолетом. Парень дважды выстрелил по машине, но сообразил, что Рон первый из подкрепления, а поскольку им ничего больше не оставалось, они прыгнули в свой «меркурий» и смылись.

— С Михалом все в порядке?

— Я же уже сказал.

На Райма нахлынуло огромное облегчение. Какое-то время он молча смотрел на покрытую зыбью воду неподалеку и мерцающую на западе дугу водной пыли.

— Что с коляской?

Том покачал головой:

— А вот с ней как раз далеко не все в порядке.

— Сволочи, — пробормотал Райм.

Он не испытывал сентиментальных чувств к аппаратуре, ни профессиональной, ни личной. Однако успел привязаться к «Штормовой стреле», поскольку она была прекрасным творением техники, и он приложил немало сил, чтобы ее освоить. Управлять инвалидной коляской — настоящее искусство. Райму хотелось придушить этих бандитов.

— Позаимствую какую-нибудь у них, — сказал помощник, глядя на команду медиков. — Без мотора. Вернее, мотором послужит ваш покорный слуга.

Появилась еще одна фигура.

— Поздравляю, новичок. Ты нас спас.

— А вы не так уж плохо выглядите, — заметил Пуласки. — Только весь мокрый. Не думал, Линкольн, что когда-нибудь увижу вас мокрым.

— Что ты выяснил в отеле?

— Не так уж много. Горничная подтвердила все то, что говорил капрал Пуатье. Какой-то крутой на вид американец спрашивал о Морено и апартаментах номер тысяча двести. Будто они приятели и он хочет устроить для Морено вечеринку. Интересовался, кто с ним, каков его график, кто его друг — видимо, имелся в виду охранник.

— Вечеринку… — проворчал Райм, оглядываясь по сторонам.

Вернулся медик с плечистыми помощниками, один из них толкал потрепанную инвалидную коляску.

— Есть у вас бренди? — спросил Райм. — Ну или что-нибудь в этом роде?

— Бренди?

— Целебный бренди.

— Целебный бренди? — Медик наморщил широкий лоб. — Дайте подумать. Полагаю, здешние доктора иногда применяют нечто подобное, — в конце концов, у нас тут остров третьего мира. Но боюсь, я пропустил тот курс, когда получал сертификат по оказанию неотложной медицинской помощи в Мэрилендском университете.

Райм признал свое поражение.

Но медик явно развеселился и вовсе не обиделся. Он дал знак помощникам, которые усадили Райма в потрепанную коляску. Капитан не помнил, когда в последний раз пользовался коляской без батарей и мотора, и ему не нравилось ощущение беспомощности, возвращавшее его в дни сразу же после катастрофы.

— Я хочу увидеть Михала, — сказал он и инстинктивно потянулся к рычагу управления коляской, прежде чем вспомнил, что таковой отсутствует.

Он даже не стал пытаться схватиться за колесо, чтобы проехать вперед. Если он не сумел нажать на тот чертов спусковой крючок, вряд ли он смог бы переместить вес собственного тела по разбитому асфальту и песку с помощью одной руки.

Том покатил коляску туда, где в тридцати футах от них сидел на пропитанном креозотом деревянном брусе Пуатье. Рядом с ним были двое офицеров Королевской полиции Багам, принявшие экстренный вызов.

Пуатье встал.

— Я слышал, что вам ничто не угрожает, капитан. Да и выглядите вы не хуже прежнего.

— Просто промок, — сказал Пуласки, заставив Тома улыбнуться, а Райма нахмуриться.

— А вы как?

— Все нормально, только голова слегка кружится. Мне дали какое-то обезболивающее. Первая моя драка за пять лет службы, и не в мою пользу. Меня застигли врасплох.

— Кто-нибудь видел номера? — спросил Райм.

— Номеров вообще не было, никаких. И вряд ли имеет смысл искать золотистый с черным «меркурий» или белый пикап. Их наверняка угнали. Посмотрю в участке фото из картотеки, хотя, скорее всего, это тоже бесполезно. Но процедуру соблюсти надо.

Внезапно со стороны Саут-Уэст-роуд появилось облако пыли. К ним быстро приближалась машина — нет, даже две.

Стоявшие неподалеку полицейские явно забеспокоились.

Вовсе не потому, что эти машины могли чем-то им угрожать. Райм заметил на «форде» без опознавательных знаков мигающие красные огни. Его вовсе не удивило, что на заднем сиденье находился заместитель комиссара Макферсон. За ним следовала вторая машина, патрульный автомобиль Королевской полиции.

Обе машины затормозили возле «скорой». Макферсон выбрался наружу и рассерженно хлопнул дверцей.

— Что тут произошло? — набросился он на Пуатье.

Райм объяснил, взяв всю вину на себя.

Заместитель комиссара яростно уставился на него, затем повернулся к капралу и прорычал:

— Я не потерплю подобного нарушения субординации. Вы должны были поставить меня в известность.

Райм ожидал, что молодой человек съежится от страха, но тот смело посмотрел прямо в глаза шефу:

— Сэр, при всем к вам уважении, мне было поручено расследовать убийство Морено.

— Расследовать в соответствии с надлежащими процедурами. И это вовсе не включает участие посторонних.

— Я нашел след. Здесь побывал снайпер. Нужно было все тут обыскать еще на прошлой неделе.

— Посмотрим, что…

— …скажут власти Венесуэлы, — закончил за него Пуатье.

— Не перебивайте меня, капрал. И не стоит со мной говорить таким тоном.

— Да, сэр. Прошу прощения, сэр.

— Это крайне важное дело, комиссар, — сказал Райм. — Оно может иметь последствия для обеих наших стран.

— А вы, капитан Райм, хоть понимаете, что из-за вас едва не погиб мой полицейский?

Криминалист промолчал.

— И сами вы тоже могли погибнуть, — жестко добавил комиссар. — Хватит с нас мертвых американцев на Багамах. — Он холодно посмотрел в сторону. — Вы отстранены от службы, капрал. Будет следствие, которое может закончиться вашим увольнением. В лучшем случае снова вернетесь в дорожную полицию.

— Но… — На лице Пуатье отразилось смятение.

— А вы, капитан Райм, должны немедленно покинуть Багамы. Мои офицеры сопроводят вас и ваших помощников до аэропорта. Ваши вещи заберут из мотеля и доставят туда. Мы уже звонили в авиакомпанию. У вас билеты на рейс, который вылетает через два часа. До этого вы считаетесь задержанными. Что касается вас, капрал, — сдадите в управлении оружие и удостоверение.

— Да, сэр.

Внезапно вперед шагнул Рон Пуласки, встав перед комиссаром, который был почти вдвое его тяжелее и на несколько дюймов выше.

— Нет, — сказал молодой патрульный.

— Прошу прощения?

— Мы переночуем в мотеле, — твердо заявил Пуласки. — И улетим утром.

— Что? — моргнул Макферсон.

— Сегодня мы никуда не полетим.

— Об этом не может быть и речи, офицер Пуласки.

— Линкольн едва не погиб. Он не сможет сесть в самолет, пока немного не отдохнет.

— Вы совершили преступление…

Пуласки достал телефон.

— Нам позвонить в посольство и обсудить ситуацию с ними? Естественно, придется упомянуть, чем мы тут занимались и какое преступление расследуем.

Наступила тишина. Слышался лишь лязг таинственных механизмов на заводе за их спинами и шелест мерцающих волн.

Заместитель комиссара злобно взглянул на них и пробормотал:

— Ладно. Но вы должны улететь первым же рейсом. Вас сопроводят до мотеля, который вам запрещено покидать до утра.

— Спасибо, комиссар, — ответил Райм. — Приношу извинения за все проблемы, доставленные вашим подчиненным. Удачи в расследовании этого дела. И убийства американской студентки тоже. — Он посмотрел на Пуатье. — Еще раз прошу меня простить, капрал.

Пять минут спустя Райм, Том и Пуласки уже в микроавтобусе покидали мыс. Их сопровождала полиция, в задачу которой входило проследить, что они доедут до мотеля и там останутся. Двое рослых офицеров в патрульной машине настороженно хмурились. Собственно, Райм не возражал против их присутствия, — в конце концов, троица из золотистого «меркурия» все еще оставалась на свободе.

— Отлично сработано, новичок.

— Профессионально?

— Более чем.

Молодой полицейский рассмеялся:

— У меня возникло ощущение, будто вам нужно выиграть время.

— Именно так. Кстати, мне понравилась идея насчет посольства.

— Сочинил на ходу. Что будем делать дальше?

— Вода камень точит, — загадочно проговорил Райм, — так что подождем. И посмотрим, удастся ли нам раздобыть тот самый багамский ром, о котором я столько слышал.

Глава 44

Амелия Сакс внесла в гостиную, где располагалась лаборатория, пластиковый ящик с уликами, собранными на месте убийства Лидии Фостер.

— Линкольн звонил? — спросила она Мэла Купера, с интересом разглядывавшего ящик.

— Нет, тишина.

Детектив нью-йоркской полиции Купер, опытный эксперт, теперь официально участвовал в расследовании благодаря звонкам Лона Селитто и капитана Майерса, после которых его назначили в группу Райма. Лысоватый, маленького роста, он носил толстые очки в стиле Гарри Поттера, которые, казалось, никогда не задерживались на надлежащем месте. Можно было подумать, что весь свой досуг он посвящал математическим головоломкам и журналу «Сайентифик Америкэн». На самом же деле он тратил свободное время в основном на конкурсы бальных танцев вместе с ослепительно красивой подружкой-скандинавкой, преподавательницей математики в Колумбийском университете.

Сидевшая за своим столом Нэнс Лорел бесстрастно взглянула на вещественные доказательства, потом снова на Амелию. Сакс не поняла — то ли это приветствие, то ли очередная пауза перед тем, как заговорить.

— Я ошиблась, — мрачно объявила Сакс. — Преступников двое. Я следовала за снайпером, а Лидию Фостер убил кто-то другой.

— Кто, по-твоему? — спросил Купер.

— Кто-то из помощников Брунса.

— Или специалист, которого Мецгер нанял для зачистки, — сказала Лорел.

Сакс почудились в ее голосе радостные нотки. Хорошие новости для дела, хорошие новости для присяжных — главный подозреваемый приказал подчиненному поступить столь безжалостно. Ни слова о сочувствии к жертве, ни малейшей озабоченности. В это мгновение Сакс по-настоящему ее возненавидела.

— Лон договорился, что мотивы убийцы пока будут считаться неизвестными — так же, как взрыв в кофейне «Ява Хат» сейчас считается взрывом газа, — продолжила Амелия, подчеркнуто обращаясь только к Мэлу Куперу. — Думаю, будет лучше, чтобы Мецгер не знал, как продвигается расследование.

— Хорошо, — кивнула Лорел.

Сакс уставилась на доску, подумала и начала корректировать записанные данные с учетом того, что удалось выяснить.

— Назовем убийцу Лидии Фостер Неизвестный пять дробь шестнадцать. По сегодняшней дате.

— Есть что-нибудь о личности стрелка — того, за кем вы следовали до НРОС? — спросила Лорел.

— Нет. Лон отправил за ним группу наблюдения. Они позвонят, как только сумеют его опознать.

Снова пауза.

— Мне просто любопытно, — сказала Лорел. — У вас не возникала мысль добыть его отпечатки пальцев?

— Его?..

— Когда вы следовали за снайпером в центр? Я спрашиваю потому, что как-то занималась одним делом и работавшая под прикрытием женщина-детектив уронила глянцевый журнал. Подозреваемый поднял его и подал ей. Так мы получили отпечатки.

— Ясно, — бесстрастно ответила Сакс. — Увы, не пришло в голову.

«Иначе мы бы уже знали его данные. А их у нас нет».

Лорел с непроницаемым видом кивнула.

«Просто любопытно…»

Это раздражало не меньше, чем «если вас не затруднит».

Слегка поморщившись, Сакс повернулась к Мэлу Куперу и вручила ему улики с места убийства Лидии Фостер. Он уставился на скромную добычу с тем же смятением, которое ощущала сама Амелия.

— Это все?

— Боюсь, что да. Неизвестный пять дробь шестнадцать знает свое дело.

Сакс посмотрела на фотографии окровавленного трупа Лидии Фостер, которые только что распечатала, получив их от команды криминалистов из Куинса. Плотно сжав губы, она прикрепила снимки к доске.

— Он ее пытал, — тихо проговорила Лорел, но никакой другой реакции не последовало.

— И забрал все материалы о ее работе с Морено.

— Что она могла знать? — поинтересовалась зампрокурора. — Если с ним в деловой поездке была работавшая по контракту переводчица, вряд ли он брал ее на встречи с преступниками. Она может оказаться хорошей свидетельницей, подтвердив, что Морено не был террористом. То есть могла бы оказаться, — поправилась Лорел.

Сакс в очередной раз разозлилась на эту женщину, которую куда меньше волновала смерть Лидии Фостер, чем потеря свидетеля обвинения против Шрива Мецгера. Потом она вспомнила собственные чувства при виде трупа, в том числе и мысль о том, что опоздала, не успев получить от переводчицы достоверную информацию.

— У меня до этого был с ней короткий разговор, — сказала Амелия. — Я знаю, что она встречалась с людьми из благотворительных организаций из России и Эмиратов и из бразильского консульства. И все.

«Мне так и не представился шанс выяснить что-то еще, — подумала она, злясь на себя. — Будь здесь Райм, он бы наверняка предположил, что преступников может быть двое… Хватит, — сурово сказала себе Сакс. — Займись делом».

— Мэл, — взглянула она на Купера, — посмотрим, удастся ли найти какие-то связи. Нужно выяснить, кто подложил бомбу — Брунс или неизвестный. Ты сумел узнать что-то новое о случившемся в кофейне?

Купер объяснил: улик крайне мало, но кое-что обнаружить все же удалось. Взрывники сообщили, что в качестве бомбы использовалась готовая противопехотная мина, заряженная чешской пластиковой взрывчаткой.

— Такие доступны на рынке оружия, особенно если знаешь, к кому обратиться, — сказал Купер. — В основном их покупают военные, как официальные, так и наемники.

Он обработал скрытые следы, которые Сакс сумела найти в кафе, и отправил их в систему идентификации отпечатков пальцев. Ответ пришел отрицательный.

— Ты дала мне немало хороших образцов из кофейни, — продолжил эксперт, — но следов, которые можно было бы приписать преступнику, практически не нашлось. В них есть, однако, две особенности, и они могли бы означать, что принадлежат нашему бомбисту. Первое: частицы известняка, коралла и крошечные кусочки раковин — иными словами, песок, причем откуда-то из тропиков. Я также нашел органические отходы жизнедеятельности ракообразных.

— Что это? — спросила Лорел.

— Крабовое дерьмо, — ответила Сакс.

— Именно, — подтвердил Купер. — Хотя, если быть точным, оно может принадлежать омарам, ракам, креветкам, крилю и усоногим моллюскам. Существует свыше шестидесяти пяти тысяч видов ракообразных. Но можно точно сказать, что подобное типично для карибских пляжей. И в следах содержатся остатки испарившейся морской воды.

Сакс нахмурилась:

— Значит, это мог быть тот самый, который побывал в «Саут-Коув инн» незадолго до убийства Морено. Песок может оставаться на обуви неделю спустя?

— Мельчайшие песчинки — вполне. Они весьма прилипчивы.

— Что ты еще нашел, Мэл?

— Кое-что, чего никогда прежде не находил на месте преступления, — полуторадикаффеилхиновую кислоту.

— Это что?

— Цинарин, — сказал Купер, читая сведения из компьютерной базы данных химических веществ. — Чаще всего встречается как биологически активный компонент артишоков. Придает им сладкий вкус.

— И наш преступник оставил следы… этого самого?

— Точно сказать не могу, но я нашел немного на пороге кофейни, на дверной ручке и на осколке бомбы.

Сакс кивнула. Артишоки. Странно, но так уж оно бывает, когда работаешь на месте преступления. Множество кусочков одной головоломки.

— Больше ничего.

— В «Ява Хат» — это все?

— Угу.

— То есть мы до сих пор не знаем, кто заложил бомбу.

Затем они с Купером переключились на место убийства Лидии Фостер.

— Прежде всего, — сказал эксперт, кивая на фотографии трупа, — раны от ножа. Они выглядят необычно узкими. Но ни в какой базе данных ничего не выяснишь.

Соединенные Штаты, родина Национальной стрелковой ассоциации, являлись огнестрельной столицей мира. Смерть от ножа была обычным делом в Великобритании и других странах со строгими законами об оружии, но в Америке, с ее изобилием огнестрела, ножи относительно редко становились орудием убийства. Соответственно, никакие органы правопорядка не вели компьютерных баз ножевых ранений, по крайней мере тех, о которых было известно Сакс и Райму.

Хотя Сакс не сомневалась, что убийца работал в перчатках, она все же собрала следы вокруг тела Лидии Фостер, а также на нем самом. Никогда не знаешь: может, в какой-то момент преступник снял перчатки. Но, как и с кофейней, автоматический поиск по базам данным дал отрицательный ответ.

— Ничего другого я и не ожидала, — пробормотала она. — Но я нашла волос, не соответствовавший образцам. Вот он, в конверте. — Сакс протянула его эксперту. — Коричневый и короткий. Возможно, принадлежит преступнику. Помнишь, капрал Пуатье говорил, что у человека, который интересовался номером Морено накануне убийства, были короткие каштановые волосы? О, тут еще и луковица.

— Хорошо. Отправлю в базу ДНК.

Национальная база ДНК росла с экспоненциальной скоростью. Обладатель волоса вполне мог оказаться в системе, и тогда им вскоре стала бы известна его личность, а также, возможно, его местонахождение.

Сакс начала просматривать остальные улики. Хотя убийца забрал все до единого документы, компьютер и внешние устройства, где мог бы упоминаться Роберт Морено, она нашла нечто, что могло оказаться существенным, — чек из «Старбакса». Вверху были напечатаны дата и время — вторая половина дня первого мая. Амелия вспомнила, что, вероятно, именно тогда у Морено состоялась его приватная встреча, на которой Лидия не присутствовала. Возможно, удалось бы опознать учреждение, которое посетил активист.

Она решила, что завтра же отправится в здание на Чемберс-стрит.