Комната смерти Дивер Джеффри
И когда ее впервые попытались применить в реальном задании, чем все закончилось?
Погибли невинные.
Тогда Шейлс вывел БПЛА на точную позицию над водами залива Клифтон-Бей на Багамах, прицелился сквозь листья дерева, отчетливо видя Морено в инфракрасных лучах и на радаре, дважды убедился, что это именно он, внес поправку на ветер и высоту и выстрелил лишь тогда, когда мишень стояла в одиночестве перед окном.
Шейлс предполагал, что погибнет только Морено.
Но имелась одна маленькая проблема, не пришедшая в голову ни ему самому, ни кому-то еще: окно.
Кто мог подумать, что стекло окажется столь смертоносным?
То была не его вина… Но если он действительно в это верил, верил, что он не виновен ни в каком преступлении, — почему его всю прошлую ночь тошнило в туалете?
«Просто легкий грипп, дорогая… Нет-нет, все в порядке».
И почему его все чаще мучили ночные кошмары?
Почему он становился все более задумчивым, нервным, подавленным?
Как ни странно, хотя профессию оператора дронов вряд ли можно назвать связанной с серьезным риском, они чаще всего страдают депрессией и посттравматическим синдромом в армии и службе национальной безопасности. Сама мысль, что ты сидишь за консолью в Колорадо или Нью-Йорке, убивая кого-то на расстоянии в шесть тысяч миль, а потом забираешь детей с гимнастики или футбольной тренировки, ужинаешь и садишься смотреть «Танцы со звездами» в своем загородном доме, могла повергнуть в крайнее смятение.
Особенно когда твои товарищи по оружию изнывают под пустынным солнцем или гибнут, разорванные на куски взрывом.
«Ладно, пилот, — подумал он, как уже не раз в последнее время, — сосредоточься. Ты на задании. У тебя ордер на спецзадание».
Он окинул взглядом пять стоявших перед ним компьютерных мониторов. Тот, что спереди, с черным экраном, заполненным зелеными линиями, прямоугольниками и текстом, представлял собой сочетание типовых авиационных приборов: искусственного горизонта, спидометра, показывавшего скорость в воздухе и относительно земли, указателя курса, навигационной системы, датчиков топлива и состояния двигателя. Выше располагалась традиционная карта местности, будто из атласа Рэнда Макнелли. Вверху слева находился информационный монитор, отображавший погоду, сообщения и прочие данные связи.
Экран внизу можно было переключать из режима обычного радара в режим синтезированной апертуры. Справа, на уровне глаз, показывалось видео в высоком разрешении с камеры дрона. Сейчас был день, но, естественно, предусматривался и вариант ночного видения.
В данный момент внизу проплывала тускло-коричневая пустыня. Она двигалась медленно. Дроны — это вам не истребитель F-16.
Отдельная металлическая панель под мониторами предназначалась для управления оружием — черная, функциональная и потертая, без каких-либо экранов.
Во многих миссиях с участием дронов, особенно в зонах боевых действий, команда состояла из оператора-пилота и оператора, следящего за датчиками. Но в НРОС беспилотниками управляли в одиночку. Такова была идея Мецгера, и никто в точности не знал, что за ней стоит. Некоторые считали, что цель — ограничить число тех, кто знал о программе ордеров на особые задания, и таким образом уменьшить риск утечки.
Шейлс, однако, полагал, что директор НРОС осознавал, какой эмоциональной нагрузки требуют подобные миссии, и хотел подвергнуть неизбежному после убийств стрессу как можно меньше людей. Бывало, что сотрудники не выдерживали напряжения, и это могло иметь далекоидущие последствия для них самих, их семей… и, естественно, для самой программы тоже.
Барри Шейлс взглянул на данные на экранах. Нажав кнопку, он отметил, как вспыхнули еще несколько огоньков.
— БПЛА три-девять-семь вызывает центр Техас, — сказал он в микрофон.
— Слушаю, три-девять-семь, — незамедлительно последовал ответ.
— Оружие наготове.
— Принято.
Откинувшись на спинку кресла, он вдруг вспомнил, что, по словам Мецгера, кто-то «интересовался» делом Морено. Однако в ответ на вопрос о подробностях его босс лишь небрежно улыбнулся и сказал, что это формальность и обо всем уже позаботились. Предприняты все необходимые меры, и беспокоиться не о чем. Шейлса подобный ответ не удовлетворил. Любая улыбка Мецгера вызывала у него подозрение.
Шейлс ощутил приступ того же обжигающего гнева, который, как знали все, постоянно донимал директора НРОС. Кто именно интересовался этим делом? Полиция, конгресс, ФБР?
А потом Мецгер застиг его врасплох, сказав, что ему тоже стоит принять определенные меры предосторожности.
«Например?»
«Просто не забывай, что лучше, если будет меньше… пожалуй, „доказательств“ — чересчур сильно сказано. Но ты понял, о чем я».
Шейлс тогда решил не стирать содержимое телефона, который выдали ему как Дону Брунсу. Данные, а также электронные письма и сообщения Мецгеру и от него были зашифрованы, но Шейлс счел благоразумным сохранить все свидетельства. Он также распечатал десятки документов и тайком вынес их из НРОС.
В качестве страховки.
Сам факт, что он счел нужным предпринять подобные меры, вызвал у него мысль: «Может, пора кончать с этой сумасшедшей работой?»
Шейлсу было тридцать девять, он окончил академию ВВС, имел диплом инженера и степень политолога. Он мог пойти куда угодно.
Или нет?
С таким резюме?
Мысль, что он больше не сможет помогать защищать свою страну, казалась ему почти невыносимой.
«Но чем я помог стране? Случайно убил знаменитого журналиста и трудолюбивого охранника, выполняя задание по ликвидации неприятного, но ни в чем не повинного болтуна? Что…»
— Центр Техас вызывает три-девять-семь.
В голове у Барри Шейлса будто щелкнули переключателем.
— Три-девять-семь, прием.
— У вас десять минут до цели.
В оперативно-командном центре в окрестностях Форт-Худа точно знали, где находится его дрон.
— Вас понял.
— Видимость?
Шейлс бросил взгляд на монитор справа.
— Небольшая дымка, но видимость вполне хорошая.
— Три-девять-семь, даю информацию: наземная разведка докладывает, что в здании, кроме объекта, никого нет. Человек, приехавший час назад, покинул здание.
«Объекта…»
— Принято, центр Техас. Беру управление на себя, — сказал Шейлс, отключая автопилот. — Приближаюсь к воздушному пространству Лусио-Бланко.
Имелся в виду аэропорт Рейносы.
— Диспетчерская служба извещена о вашем маршруте.
— Принято. Снижаюсь до двух тысяч футов. Включаю шумоподавители.
Шумоподавители уменьшали уровень децибел от двигателя дрона до почти одной десятой. Их можно было использовать лишь кратковременно, поскольку из-за них двигатели перегревались и теряли мощность, что могло быть опасно при плохой погоде. Сейчас, однако, небо было ясным, а ветер практически отсутствовал.
Пять минут спустя Шейлс вывел БПЛА-397 в точку на высоте примерно в полторы тысячи футов и в полумиле от дома, где аль-Барани Рашид в данный момент планировал или, может, даже собирал свою бомбу.
— Нахожусь над целью. — Взявшись за джойстик, Шейлс подсветил дом лазером.
— Подтвердите координаты.
Сообщенные им долгота и широта должны были совпасть с данными о цели в компьютере НРОС — просто для надежности.
— Центр Техас — три-девять-семь. Координаты совпадают. Цель подтверждена. Какой ваш ПИН?
Шейлс произнес десять цифр персонального идентификационного номера, подтверждая, что он действительно тот, кем является, и что он уполномочен выпустить ракету по данной цели.
— Три-девять-семь, личность подтверждена. Пуск разрешен.
— Три-девять-семь — центру Техас. Вас понял.
Сдвинув крышку, он нажал кнопку, переводящую в боевой режим ракету «хеллфайр».
Шейлс уставился на изображение дома. Кнопку пуска он пока не нажал.
Он окинул взглядом окна, двери, трубу, пыльные полосы на тротуаре, кактус, пытаясь найти хоть какой-то знак, что ему не следует выпускать смертоносный заряд.
— Три-девять-семь, вы меня поняли? Пуск разрешен.
— Три-девять-семь — центру Техас. Подтверждаю.
Он глубоко вздохнул, подумав: «Морено…»
И, подняв вторую крышку, над самой пусковой кнопкой, резко ее нажал.
Не раздалось никакого звука, лишь слегка покачнулась картинка на экране, когда от БПЛА отделилась ракета весом в сто десять фунтов. Зеленый огонек подтвердил пуск. Еще один — включение тяги.
— Три-девять-семь — центру Техас. Пуск произведен.
— Принято, — последовал бесстрастный ответ.
Больше Шейлсу делать было нечего — лишь наблюдать, как дом исчезнет во вспышке пламени и облаке дыма. Он повернулся к экрану.
Внезапно он увидел, как задняя дверь дома открывается и из нее во двор между домом и гаражом выходят двое. Рашид и мальчик-подросток. Они о чем-то коротко поговорили и начали пинать футбольный мяч.
Глава 70
Шок, который ощутил Барри Шейлс, был сравним с физическим ударом.
Ломая ноготь на большом пальце, он вдавил красную кнопку посреди панели управления оружием с простой надписью: «СТОП».
Тем самым посылался сигнал, обезвреживавший боеголовку «хеллфайра». Однако ракета продолжала оставаться смертоносной массой металла и топлива. Почти с идеальной точностью она мчалась на скорости девятьсот миль в час к зданию и с легкостью могла убить всех, находящихся внутри, даже если не сдетонирует взрывной заряд.
Переключив дрон на автопилот, Шейлс перевел в ручной режим систему автоматического наведения ракеты, управляя ею с помощью маленького трекбола на оружейной панели.
В носу ракеты, недалеко от взрывного заряда, имелась камера, но при такой скорости и слабом разрешении объектива управлять снарядом с приемлемой точностью было невозможно. Шейлсу приходилось полагаться на радар дрона и информацию мексиканской авиадиспетчерской службы, чтобы увести смертоносный цилиндр подальше от дома.
Шейлс взглянул на монитор справа — камера дрона все еще была направлена на играющих в футбол. Он заметил, как Рашид вдруг остановился и прищурился, глядя на небо, — возможно, что-то услышал или увидел какой-то блеск.
Мальчик, собиравшийся пнуть пыльный мяч, тоже остановился, настороженно уставившись на араба.
Барри Шейлс увидел, как позади них в дверях дома появилась маленькая девочка. Она улыбалась.
— Центр Техас — три-девять-семь. Мы наблюдаем отклонение траектории снаряда. Доложите ситуацию.
Не обращая внимания на передатчик, Шейлс сосредоточился на «хеллфайре», летевшем вдвое быстрее любого реактивного лайнера. Он пытался увести ракету от населенных территорий в целевой зоне, что было непросто. Эта часть Рейносы была не столь плотно застроена, как восточные районы, но домов, заведений и автомобилей все равно хватало. Радар давал четкую картинку находившихся поблизости авиалайнеров, с которыми Шейлс легко мог разминуться. Однако система не показывала, что находится на земле, — а именно туда нужно было сбросить ракету. И сделать это стремительно — топливо могло скоро закончиться, и тогда Шейлс потерял бы управление.
— Три-девять-семь, вы меня слышите?
Картинка на маленьком экране, показывавшем вид с носовой камеры ракеты, вдруг померкла — ракета вошла в облака. Он ослеп.
— Господи Исусе…
Барри Шейлс, посещавший церковь каждое воскресенье вместе с женой и маленькими сыновьями, никогда не произносил этих слов просто так.
— Центр Техас вызывает три-девять-семь. Доложите ситуацию.
«Докладываю: пошел к черту!» — со злостью подумал он.
Туман на мгновение рассеялся, и он увидел, что ракета направляется прямо к жилому району.
Нет, нет…
Он чуть сдвинул трекбол, меняя курс дальше на запад.
Экран вновь заволокло туманом.
Шейлс взглянул на радар, но вместо спутникового изображения на нем была лишь обычная карта, не дававшая никакого представления о том, что находится на земле впереди «хеллфайра».
Оставались секунды до того момента, когда закончится топливо и смертоносная труба рухнет наземь. Но куда? В детскую спальню, в больницу, в забитое людьми офисное здание?
Внезапно Шейлсу пришло откровение. На мгновение отпустив трекбол управления ракетой, он быстро нажал несколько клавиш на компьютерной клавиатуре перед собой.
На информационном мониторе в верхнем левом углу открылся «Файерфокс», что полностью противоречило правилам. Во время работы дрона выходить в сеть с помощью коммерческого браузера из помещения системы наземного контроля запрещалось. Но ничего другого Шейлс придумать не мог. В одно мгновение вызвав «Гугл»-карты, он щелкнул по значку вида со спутника. Появилось фотографическое изображение территории вокруг Рейносы — дома, растительность, дороги, магазины.
Переводя взгляд с радара на карту и обратно, он сопоставил положение дорог и прочих ориентиров, определяя нахождение «хеллфайра».
Господи! Ракета находилась прямо над еще одним жилым районом к северо-западу от Рейносы. Но, судя по данным «Гугла», западнее располагалось обширное пространство бежево-желтой пустыни.
— БПЛА три…
Шейлс сорвал наушники и отшвырнул их прочь.
Правая рука легла на трекбол.
Мягко, еще мягче — до чего же легко перестараться!
Вновь взглянув на «Гугл», он увидел, как траектория «хеллфайра» сворачивает в сторону от домов. Вскоре ракета уже летела прямо на запад, туда, где, как обещала спутниковая карта, зияла пустота. Носовая камера все еще показывала лишь туман.
Затем высота и скорость начали резко падать. Закончилось топливо. Больше Шейлс ничего не мог поделать — управление ракетой было потеряно. Откинувшись в кресле, он вытер ладони о брюки. Глядя на монитор, отражавший обзор с носовой камеры «хеллфайра», он не видел ничего, кроме облаков.
Индикатор высоты показал: 1500 футов.
670…
590…
Что будет видно, когда «хеллфайр» окажется у самой земли? Безлюдную пустыню? Или едущий на экскурсию школьный автобус? Крестьян, в ужасе смотрящих на нечто, падающее на них с неба?
Туман рассеялся, и Шейлс отчетливо увидел место, в которое должна была попасть ракета.
Сколь бы громким и впечатляющим ни был удар на расстоянии в тысячу восемьсот миль, в «комнате смерти» НРОС он отразился лишь в виде простой и беззвучной смены картинки с бесплодной, поросшей кустарником равнины на заполнившийся черно-белым мерцанием экран, будто у телевизора с вышедшим из строя из-за грозы кабелем.
Снова повернувшись к панели управления дроном, Шейлс отключил автопилот. Он взглянул на монитор, все еще показывавший картинку с наведенной во двор дома камеры. Дети были там — мальчик, вероятно брат девочки, осторожно пинал в ее сторону мяч, а она носилась, будто радостный терьер. В дверях стояла женщина, без улыбки наблюдая за обоими.
«Господи Исусе», — мысленно повторил Шейлс, даже не пытаясь задуматься, кто они такие и как оказались в доме, где, как заверяла «непогрешимая» разведка, находился один лишь террорист.
Он увеличил картинку с камеры.
Дверь гаража была открыта. Рашид исчез. Вряд ли стоило этому удивляться — Шейлса уже предупреждали, что террорист что-то подозревает.
Подобрав с пола наушники, Шейлс надел их на голову и снова воткнул штекер в гнездо.
— …слышите, три-девять-семь?
— Три-девять-семь — центру Техас, — бросил он. — Миссия отменена по решению оператора. Возвращаюсь на базу.
Глава 71
— Хотите скотча? — спросил Райм, сидевший в центре гостиной возле сравнительного микроскопа. — Думаю, вам бы не помешало.
Подняв взгляд от стола в углу комнаты, Нэнс Лорел, собиравшая свои документы, повернулась к Райму. Она нахмурилась, отчего на ее затонированном лбу появилась морщина. Райм подозревал, что сейчас последует лекция о том, что пить на работе недостойно профессионала.
— Что за марка? — спросила Лорел.
— «Гленморанджи», — ответил Райм. — Двенадцать или восемнадцать лет.
— А ничего более торфяного нет? — вслух поинтересовалась она, что еще больше его удивило.
Сакс ее слова тоже удивили и даже слегка развеселили, судя по едва заметной улыбке.
— Нет. Попробуйте, вам понравится.
— Ладно. Тогда восемнадцатилетнего. И чуточку воды.
Райм взял бутылку и неуклюже налил. Воды Лорел добавила сама — его бионической руке не хватало тонкости движений.
— Сакс? — спросил он.
— Нет, спасибо. Выпью чего-нибудь другого.
Она сортировала пакеты и коробки с вещественными доказательствами, которые, даже если дело разваливалось, требовалось тщательно разложить по местам и занести в каталог.
— Том, Мэл?
Эксперт сказал, что его вполне устроит кофе. Том тоже отказался. В последнее время ему стал нравиться «манхэттен» с бурбоном, но он объяснил Райму, что напитками, требующими рецепта, следует наслаждаться лишь по выходным, когда не могут помешать никакие дела.
Достав бутылку французского шардоне из холодильника, где часто хранились образцы крови и тканей, Том протянул ее Сакс.
— Ты читаешь мои мысли, — сказала она.
Он откупорил бутылку и налил вина.
Райм пригубил ароматного виски.
— Ну как, неплохо?
— О да, — согласилась Лорел.
Райм перечитал письмо об отказе Морено от американского гражданства, злясь не меньше Лорел, что эта формальность разрушила все дело.
— Он настолько ненавидел страну, что отказался от гражданства? — спросил Пуласки.
— Похоже на то, — ответила Лорел.
— Что ж, мальчики и девочки, — усмехнулся Райм, делая еще глоток виски, — первый раунд они выиграли. Или первую подачу — это уж какая фигура речи или метафора вам больше нравится. Но ведь преступник никуда не делся. У нас есть Неизвестный пять дробь шестнадцать, ответственный за взрыв в кофейне и убийство Лидии Фостер. Это весьма серьезные дела, и Лон Селитто поручит нам ими заняться.
— Только это уже не мое дело, — сказала Нэнс Лорел. — Мне велели вернуться к своей обычной работе.
— Бред какой-то, — с удивившей Райма горячностью бросил Рон Пуласки. — Морено остался тем же человеком, которым был, когда его застрелили, — невинной жертвой. Какая разница, что он уже не был гражданином?
— Именно что бред, Рон, — скорее обреченно, чем зло, ответила Лорел. — Вы совершенно правы.
Она допила виски и, подойдя к Райму, пожала ему руку:
— Рада была с вами работать.
— Уверен, мы еще продолжим.
Она едва заметно улыбнулась, но нечто в выражении ее лица подсказывало ему, что, с ее точки зрения, ее жизнь как прокурора закончилась.
— Хотите, как-нибудь поужинаем вместе? — сказала ей Сакс. — Можем перемыть косточки правительству. И мужчинам тоже, — шепотом добавила она так, чтобы слышал Райм.
— Да, с удовольствием.
Они обменялись телефонными номерами. Сакс пришлось уточнить, какой ее новый номер, — за последние несколько дней она купила с полдюжины предоплаченных мобильников.
Затем заместитель окружного прокурора тщательно собрала свои документы, отмечая отдельные категории цветными наклейками.
— Я распоряжусь, чтобы вам прислали копии по делу того неизвестного.
Невысокая женщина взяла в одну руку портфель, в другую сумку и, в последний раз окинув взглядом комнату, молча вышла, глухо стуча каблуками по деревянному, а затем по мраморному полу коридора. И скрылась из виду.
Глава 72
Джейкоб Свонн решил, хотя слегка и пожалел об этом, что не сможет изнасиловать Нэнс Лорел, прежде чем ее убить.
Собственно, он мог бы и отчасти даже этого хотел. Но вряд ли это было бы разумно — сексуальное насилие оставляло слишком много следов. Вполне хватало и проблем со сведением к минимуму улик при обычном убийстве, чтобы какой-нибудь старательный эксперт-криминалист не сумел собрать следы пота, слюны, волос и сотен тысяч ежедневно отмирающих клеток кожи.
Не говоря уже об отпечатках пальцев внутри латексных перчаток или на коже.
Требовался иной вариант.
Свонн сидел в ресторане на Генри-стрит напротив четырехэтажного дома без лифта, в котором находилась квартира зампрокурора, и прихлебывал горьковато-сладкий кубинский кофе.
Внимательно оглядев жилище Лорел, он отметил отсутствие будки привратника. Хорошо.
Свонн решил, что на этот раз для убийства есть вполне подходящий мотив. Помимо того что Лорел преследовала патриотов Америки за ликвидацию подлых изменников, она также отправляла в тюрьму множество насильников. Ознакомившись с впечатляющим перечнем вынесенных ею обвинений, он обнаружил, что среди тех, кто оказался с ее помощью за решеткой, были десятки серийных насильников и растлителей. Один из них вполне мог решить отомстить ей, выйдя на свободу. Или это мог сделать кто-то из родственников осужденного.
Лорел должно было настичь ее собственное прошлое.
Хотя он получил сообщение из штаб-квартиры, что расследование смерти Морено прекращено, это вовсе не означало, что его имя не могло снова всплыть. Лорел была из тех, кто мог оставить государственную службу и начать писать письма и статьи в газеты либо в сети о том, что произошло, о НРОС, о программе ликвидации по ордерам на спецзадание.
Лучше, если она просто перестанет существовать. Свонн в любом случае заложил бомбу в Маленькой Италии, а также зарезал переводчицу и водителя лимузина. Лорел вполне могли привлечь к расследованию этих преступлений. Ему нужна была ее смерть. А все ее документы следовало уничтожить.
Он начал фантазировать — не о сексе, а об имитации нападения, которую он рассматривал как некий рецепт. Планирование, подготовка, исполнение. Он вломится в квартиру прокурорши, оглушит ее ударом по голове (не в горло, поскольку ни о какой связи с мисс Лидией Фостер не могло быть и речи), сорвет с нее одежду, обеспечит несколько впечатляющих кровоподтеков на груди и в промежности (не от укусов, хотя такое искушение и было, но его могли выдать следы ДНК). Потом он забьет ее насмерть и чем-нибудь проткнет.
У него не было времени зайти в книжный магазин для взрослых с видеокабинками или в порнокинотеатр, чтобы собрать немного чьей-нибудь ДНК, которую он мог бы оставить на жертве. Однако он стащил чьи-то грязные рваные трусы подросткового размера из мусорной урны за домом неподалеку. Он собирался загнать волокна от этого предмета нижнего белья под ногти Лорел, надеясь, что владелец трусов мастурбировал в последние несколько дней. Что было вполне вероятно.
Улик вполне хватило бы.
Он окунул язык в кофе, наслаждаясь насыщенным ощущением во рту. Это всего лишь миф, будто разные вкусы ощущаются разными частями языка: соленый, кислый, сладкий, горький. Еще глоток. Свонн иногда использовал в своих рецептах кофе — как-то раз он приготовил мексиканский соус моле к свинине, на восемьдесят процентов состоявший из какао и эспрессо. Он даже хотел отправить рецепт на конкурс, но потом решил, что становиться чересчур публичной личностью не лучшая идея.
Свонн в очередной раз обдумывал план действий в отношении Нэнс Лорел, когда увидел ее саму.
Заместитель окружного прокурора появилась из-за угла на другой стороне улицы. Одетая в синий костюм и белую блузку, она держала в маленьких пухлых руках старомодный коричневый потертый дипломат и большую сумку для документов. Свонн подумал, что, возможно, они достались ей в подарок от отца или матери, которые, как он выяснил, тоже были юристами, но в не слишком престижных областях. Мать служила государственным адвокатом. Отец защищал интересы бедняков.
«Работают на благо общества, — подумал Свонн. — Как и их доченька».
Лорел шла, потупив взгляд и чуть ли не сгибаясь под тяжестью сумки. Хотя лицо ее напоминало загадочную маску, на нем виднелись едва заметные признаки уныния — подобные едва заметному привкусу итальянской петрушки в супе, в отличие от явно различимой кинзы.
Причиной мрачного настроения, несомненно, являлось развалившееся дело Морено. Свонну стало ее почти жаль. Обвинение могло стать жемчужиной в короне Лорел, но теперь ее ждала прежняя судьба — отправлять за решетку Хосе, Шарика, Билли или Роя, виновных в краже, насилии или незаконном ношении оружия.
«Это не я. Чтоб мне провалиться. Не знаю. Правда не знаю, откуда оно взялось…»
Вот только, естественно, заниматься подобными делами ей уже не придется.
После сегодняшнего вечера она уже вообще не будет ничем заниматься — холодная и неподвижная, будто кусок вырезки.
Нэнс Лорел нашла ключи, отперла входную дверь и шагнула внутрь.
Свонн намеревался подождать еще минут десять-пятнадцать, чтобы дать ей расслабиться и утратить бдительность.
Поднеся к носу маленькую чашку из толстого фарфора, он вдохнул аромат и снова окунул язык в теплую жидкость.
Глава 73
— Что мы знаем о последнем из наших десяти негритят? — рассеянно спросил Линкольн Райм.
Проблема с гражданством Морено, ставшая катастрофой для Нэнс Лорел, лишь разожгла его охотничий азарт.
— Сакс, мне все равно, чего хочет Олбани. Мне нужен наш Неизвестный пять дробь шестнадцать. Он слишком опасен, чтобы оставаться на свободе. Что мы о нем знаем? — Райм взглянул на доски. — Итак, мы знаем, что Пять дробь шестнадцать был на Багамах примерно в то же время, когда застрелили Морено. Мы знаем, что он убил студентку-проститутку Аннет Боудел. Мы знаем, что он заложил бомбу, чтобы уничтожить следы, ведущие к информатору. Мы знаем, что он убил Лидию Фостер. Мы знаем, что он следовал за нашей Сакс по всему городу. Какие мы можем сделать из этого выводы?.. Сакс!
— Что?
— Тот другой водитель, услугами которого обычно пользовался Морено, — тебе удалось с ним связаться?
— Нет. Он так и не появился.
Подобное часто случалось после просьбы полиции перезвонить.
Обычно многим просто не хотелось во что-то впутываться.
Иногда бывали и другие причины.
Амелия еще раз попробовала набрать водителя, но покачала головой. Затем позвонила куда-то — Райм решил, что в «Элит лимузин», — и спросила, нет ли вестей об их сотруднике. После короткого разговора она положила трубку.
— С тех пор как уехал проведать больного родственника, он вообще не давал о себе знать.
— Не стоит этому верить. Возможно, у нас имеется третья жертва нашего неизвестного. Пуласки, выясни, где он живет. Возьми команду из ближайшего к его дому участка и посмотри, что там.
Молодой полицейский достал мобильник и позвонил в диспетчерскую.
Райм прокатился перед развешенными на досках бумагами, не в силах поверить, что ему досталось столь сложное дело со столь обрывочными и редкими уликами.
Фрагменты, клочки, наблюдения, развороты на сто восемьдесят градусов…
И ничего больше.
Читать бесплатно другие книги:
