Комната смерти Дивер Джеффри

Глава 96

— Каковы повреждения?

Шрив Мецгер, в джинсах и вылезшей на поясе белой рубашке с длинным рукавом, склонился над монитором, уставившись на парящее над Карибским морем облако дыма в тысяче миль от них.

— Ничего не осталось, — ответила сидевшая за соседним пультом связистка НРОС, молодая женщина со столь крепко завязанными в узел волосами, что казалось, будто ей должно быть больно. Голос ее был лишен каких-либо эмоций.

Картинка на мониторе отчетливо свидетельствовала о том, что не осталось действительно ничего, кроме нефтяной пленки и некоторого количества обломков.

И дым. Много дыма.

«Ничего не осталось…»

Линкольн Райм и Амелия Сакс вместе с Мецгером и связисткой находились во внешнем помещении станции наземного контроля НРОС, в трейлере на парковке на Ректор-стрит в Нижнем Манхэттене.

Прищурившись, Райм взглянул на куски дерева и пластика посреди поблескивавшего нефтяного пятна — остатки того, что полминуты назад было стодесятифутовым доминиканским сухогрузом. У побережья Флориды его направил на нефтяную платформу «Скиталец Майами», принадлежавшую компании «Американ Петролеум», друг Роберта Морено по имени Генри Кросс, он же Энрико Крус.

Связистка коснулась наушников.

— Есть звук второго взрыва под водой, директор. На глубине восемьсот или девятьсот футов.

Мгновение спустя они увидели на мониторе высокого разрешения, как слегка вспучилась вода на поверхности, и больше ничего. Райм предположил, что, сколь бы мощной ни была вторая бомба, предназначавшаяся для разрушения устья скважины, огромная масса воды практически погасила воздействие взрыва.

Райм взглянул сквозь стеклянную стену, делившую трейлер пополам, — в «комнату смерти». В тусклом свете виднелся силуэт того, кто только что уничтожил корабль — и тем самым спас жизни находившихся на платформе людей, а также большую часть восточного побережья Флориды.

Барри Шейлс не обращал ни малейшего внимания на тех, кто за ними наблюдал, продолжая управлять дроном. Райму казалось, будто тот сидит в кабине самолета, наклонившись вперед в удобном кожаном кресле и глядя на пять мониторов с плоскими экранами.

Руки сотрудника НРОС сжимали джойстики, хотя время от времени он поворачивал или нажимал одну из сотен ручек, кнопок, переключателей и компьютерных клавиш.

Линкольн Райм заметил, что кто-то снабдил кресло привязным ремнем, который свободно свисал до пола. Наверняка какая-то шутка.

Шейлс сидел один в полутемной кабине — звукоизолированной, чтобы его не отвлекал посторонний шум или посетители вроде Райма и Сакс. Доставка смертоносных посланий с неба, вне всякого сомнения, требовала крайней сосредоточенности.

Связистка, которая также вела переговоры с сотрудниками службы безопасности «Американ петролеум» на борту платформы, нажала несколько кнопок, задала ряд вопросов и сообщила Мецгеру, Райму и Сакс:

— Есть подтверждение: ни «Скиталец Майами», ни защитная система скважины не пострадали. Травмированных нет, не считая боли в ушах у некоторых.

Ничего удивительного, когда в полумиле от тебя взрывается мощный заряд на основе химических удобрений.

Полчаса назад, заново просматривая имеющиеся доказательства, Райм вдруг понял, что кое-что не сходится. Сделав несколько звонков, он пришел к выводу, что в ближайшее время возможен теракт, и связался с Мецгером. Последовали лихорадочные дебаты в Вашингтоне и разведслужбе. Для срочной отправки истребителей требовалось слишком много согласований с Пентагоном, на которые могли уйти часы.

Мецгер, естественно, нашел решение. Он обратился за помощью к Барри Шейлсу, который так или иначе ехал в штаб-квартиру, чтобы забрать личные вещи, — как объяснил Мецгер, пилот намеревался уйти из НРОС.

Учитывая чудовищные последствия в случае удачи теракта, до которого, возможно, оставались считаные минуты, бывший офицер ВВС неохотно согласился помочь. Он направил дрон с базы Хомстед, заставив его зависнуть над сухогрузом. Корабль, судя по всему, был брошен — они видели, как команда пересела в катер и сбежала. Когда вызовы по радио, приказывавшие сухогрузу сменить курс, остались без ответа, Шейлс запустил «хеллфайр», который попал в передний трюм, где, как предполагал Райм, находилась бомба.

Прямо в точку.

Развернув дрон в другом направлении, Шейлс начал преследовать маленький катер с покинувшей корабль двадцать минут назад командой. На мониторе появилось черное остроносое судно, мчавшееся по волнам прочь от платформы и взрыва.

Линкольн Райм услышал в динамике под потолком голос Барри Шейлса:

— БПЛА четыре-восемь-один — центру Флорида. Вторая цель в пределах досягаемости и взята на прицел. Расстояние до цели — тысяча восемьсот ярдов.

— Вас понял, четыре-восемь-один. Сократите расстояние до одной тысячи ярдов.

— Принято, центр Флорида.

Райм видел на мониторе Генри Кросса и моряков, которые, бросив корабль, бежали от грозившей им опасности. Выражения лиц было не различить, но в их позах чувствовались замешательство и тревога. Скорее всего, они не слышали дрон, не видели ракету и полагали, что из-за какого-то дефекта бомба взорвалась раньше времени. Возможно, они даже думали: «Господи, а ведь это могло случиться, пока мы были на борту!»

— Четыре-восемь-один — центру Флорида. Расстояние до цели — одна тысяча. Второе судно взято на прицел. При их скорости они за десять минут успеют добраться до Харрогейт-Кэй. Прошу указаний.

— Принято. Мы вызываем их на общей частоте. Пока не отвечают.

— Вас понял, — бесстрастно ответил Шейлс.

Райм взглянул на Сакс, на лице которой отражалась та же тревога, что и у него самого. Неужели им предстояло стать свидетелями казни шестерых человек без суда и следствия?

Да, они были застигнуты за совершением террористического акта. Но этот риск уже был нейтрализован. К тому же, подумал Райм, все ли они были террористами? Что, если один или двое — невинные моряки, которые понятия не имели, каков их груз и задача?

Внезапно Райм осознал всю мучительную остроту конфликта между Шривом Мецгером и Нэнс Лорел.

— Четыре-восемь-один, говорит центр Флорида. На вызов не отвечают. Разрешаю пуск.

Райм увидел, как напрягся Барри Шейлс.

Мгновение он сидел неподвижно, затем, протянув руку, откинул крышку над кнопкой на панели перед собой.

— Барри, — сказал Шрив Мецгер в стоявший перед ним на столе микрофон, — стреляй из винтовки у них перед носом.

— БПЛА четыре-восемь-один — центру Флорида, — послышался в динамике голос Шейлса. — Пуск отменяется. Переключаюсь в режим ДБВ.

— Вас понял, четыре-восемь-один.

Барри Шейлс манипулировал джойстиком, глядя на видеоизображение мчащегося катера. Он коснулся черной панели перед собой. Последовала короткая пауза, и в зловещей тишине в нескольких футах перед катером один за другим взлетели в воздух три узких столба воды.

Катер не останавливался, хотя все на его борту озирались вокруг. Некоторые моряки были очень молоды, почти подростки.

— Центр Флорида — четыре-восемь-один. Скорость цели без изменений. Разрешение на пуск остается в силе.

— Вас понял.

Несколько мгновений ничего не происходило, но затем, накренившись, катер замедлил ход и остановился. Двое моряков показывали куда-то в небо, хотя и не в сторону камеры. Они не могли видеть дрон, но все теперь прекрасно понимали, где их враг.

Почти одновременно они подняли руки.

Далее последовала почти комичная сцена. Море было неспокойным, а катер маленьким. Моряки пытались удержать равновесие, но боялись, что, если они опустят руки, их настигнет смерть с небес. Двое упали, но быстро поднялись снова, выбросив руки вверх. Чем-то они походили на пытавшихся танцевать пьяных.

— Центр Флорида — БПЛА четыре-восемь-один. Преследуемые сдались. Флот вызывает патрульный корабль «Файербранд». Расстояние одна миля, скорость тридцать узлов. Удерживайте цель на месте до его прибытия.

— Вас понял.

Глава 97

Барри Шейлс закрыл дверь в «комнату смерти» и, не обращая внимания на Шрива Мецгера, подошел к Райму и Сакс.

Амелия выразила искреннее восхищение тем, как ловко он управлялся с дроном.

— Прошу прощения, с беспилотным летательным аппаратом.

— Да, мэм, — бесстрастно ответил он, отведя взгляд голубых глаз.

Возможно, причиной подобной сдержанности был тот факт, что он сейчас стоял перед двоими, намеревавшимися повесить на него обвинение в убийстве. Райм, однако, решил, что Шейлс, скорее всего, просто очень замкнутый человек.

Кто знает, может, тот, у кого столь специфический опыт, предпочитает мысленно и эмоционально большую часть времени пребывать где-то в другом месте.

Шейлс повернулся к Райму:

— Нам пришлось действовать крайне быстро, сэр. Я так и не успел спросить, как вы сообразили, — в смысле, что готовится теракт на платформе?

— Обнаружились кое-какие неучтенные доказательства, — ответил криминалист.

— Ну да, конечно, сэр. Кто-то говорил, что вы настоящий царь доказательств.

Райму эта фраза показалась весьма удачной, ее стоит запомнить.

— Если конкретно — парафин с разветвленной молекулярной цепочкой, ароматическое соединение, циклоалкан… и кое-какие алкены.

Шейлс дважды моргнул.

— Или, выражаясь более распространенным языком, — сырая нефть.

— Нефть?

— Именно. На обуви и одежде Морено и его охранника были найдены ее следовые количества. Наверняка она попала туда в какой-то момент до вашей атаки девятого мая, когда они встречались с другими за пределами «Саут-Коув инн». Тогда я не придал этому особого значения — на Багамах есть нефтеперерабатывающие заводы и нефтехранилища. Но потом я понял кое-что еще: утром в день своей смерти Морено встречался с некими бизнесменами, обсуждая начало транспортных поставок и сельскохозяйственных работ в рамках его «Движения за полномочия местных». Но мы также выяснили, что несколько недель назад его компании получили удобрения, дизельное топливо и нитрометан. Если их деятельность еще не начиналась, зачем им было покупать все эти химикаты?

— Вы сопоставили сырую нефть и возможную бомбу?

— Мы знали насчет нефтяной платформы из первоначальных данных о планах Морено на десятое мая. Поскольку Морено столь активно выступал против «Американ петролеум», возможно, эта компания все-таки являлась его целью — для реального теракта, не просто для протестов. Думаю, в воскресенье или понедельник он отправился на встречу с рабочими платформы — возможно, чтобы получить последнюю информацию о ее охране. Да, и еще кое-что оказалось непонятно, но это выяснила уже присутствующая здесь Сакс.

— Когда Морено прилетел в начале месяца в Нью-Йорк, — сказала она, — он не пригласил переводчицу на одну из встреч — с Генри Кроссом из фонда «Школьные классы для Америк». Почему? Большинство его встреч были полностью невинны — Морено не позволил бы девушке переводить для него, если бы речь шла о чем-то незаконном. Но что насчет встречи с Кроссом? Если она была столь же невинна, как остальные, чем мешало присутствие Лидии Фостер, даже если перевод не требовался? Возможно, для этого были какие-то особые причины. Кросс рассказывал мне, что Морено постоянно видел некий таинственный синий самолет. Но мы не смогли ничего выяснить ни о каких синих частных самолетах, маршруты полетов которых совпадали с поездками Морено. В общем, это больше походило на выдумку с целью сбить со следа полицию.

— «Школьные классы для Америк» имели представительства в Никарагуа, — продолжил Райм. — Именно оттуда были поставлены дизельное топливо, удобрения и нитрометан. Слишком маловероятно для простого совпадения. Мы подробнее заинтересовались Кроссом и выяснили, что на самом деле его фамилия Крус и у них с Морено есть общая история. Брат Круса был лучшим другом Морено, которого убили в Панаме во время вторжения. Именно это сделало его врагом Соединенных Штатов. Мы изучили сведения о путешествиях и кредитных картах Круса, и оказалось, что вчера он улетел из Нью-Йорка в Нассау. Мой связной в багамской полиции выяснил, что они с Морено месяц назад зафрахтовали сухогруз, который сегодня утром покинул порт. Полиция обыскала пакгауз, где стоял на причале корабль, и нашла следы взрывчатки. Для меня этого было вполне достаточно, и я позвонил Шриву. А он позвонил вам.

— Значит, Морено все же не был невинной жертвой, — прошептал Шейлс, глядя на Мецгера.

— Да, — кивнула Сакс. — Вы уничтожили негодяя, пилот.

Офицер взглянул на босса. Выражение его голубых глаз сложно было понять, но в числе прочего в них читалось: «Ты был прав, Шрив. Ты был прав».

— И это был не единственный его проект, — добавил Райм.

Он рассказал обоим о перехваченном разговоре, который зачитала им Нэнс Лорел во время их первой встречи в понедельник.

«Это только начало. У меня куда больше подобных посланий…»

— Барри, — сказал Мецгер, — мне нужно проводить наших гостей. Могли бы мы потом поговорить у меня в кабинете? Пожалуйста.

Последовала пауза, достойная Нэнс Лорел. Наконец пилот кивнул.

Мецгер проводил их к выходу через парковку и тепло поблагодарил.

За воротами Райм съехал по пандусу для инвалидов и направился через улицу к микроавтобусу, за рулем которого ждал Том. Когда Сакс сошла с тротуара, Райм увидел, как она поморщилась и судорожно вздохнула.

Она бросила в его сторону вороватый взгляд, будто желая убедиться, что он не обратил внимания на ее гримасу, а потом быстро посмотрела вперед.

Ему стало больно — будто она только что ему солгала.

И он солгал в ответ, сделав вид, будто ничего не заметил.

На другой стороне улицы, не доходя до микроавтобуса, Райм резко затормозил коляску посреди тротуара.

Амелия обернулась:

— Что такое, Райм?

— Сакс, нам нужно кое о чем поговорить.

Глава 98

Телефон зазвонил точно по расписанию.

Что бы о нем ни говорили, Волшебник отличался пунктуальностью.

Шрив Мецгер, сидевший за своим столом в относительно пустынном в субботний вечер здании НРОС, взглянул на мигающий огонек магического телефона и внимательно вслушался в похожую на птичий щебет трель звонка, думая, что, возможно, отвечать не стоит.

И тогда этот человек никогда ему больше не позвонит.

— Мецгер слушает.

— Шрив! Как дела? Я тут слышал о кое-каких интересных событиях на Лонг-Айленде. Кстати, когда-то я был членом клуба «Медоубрук», знаешь? Ты ведь не играешь в гольф?

— Нет.

От добавки «сэр» он воздержался.

Голос Волшебника вновь посерьезнел, став негромким и жестким:

— Мы обсуждали обвинения против Спенсера.

— Можем дать делу ход… если захотим, — ответил Мецгер.

Сняв безликие очки, он протер линзы и снова их надел. В отличие от Великобритании, разглашение секретных материалов в этой стране не обязательно являлось преступлением, если только речь не шла о шпионаже на другое государство.

— Да, в общем… нужно будет учесть все наши приоритеты.

Волшебник, несомненно, подразумевал, что, возможно, имело смысл замять дело, чтобы не привлекать излишнего внимания прессы.

«Да, в общем…»

Мецгер достал щипчики для ногтей, но подрезать было уже нечего. Он рассеянно покрутил их на столе и убрал обратно.

— И с тем инцидентом во Флориде тоже неплохо вышло. Интересно, как так получилось, что фальшивая информация вдруг превратилась в правдивую? Будто прямо какая-то магия. Дэвид Копперфильд с Гудини, вместе взятые.

— Все уже арестованы.

— Рад слышать, — сказал Волшебник и добавил, будто делясь некоей голливудской сплетней: — Должен тебе кое-что сообщить, Шрив. Слушаешь?

«С какой же радостью он зачитывает мой смертный приговор…»

— Да. Слушаю.

— Мне звонил один друг из Лэнгли. Насчет некоего субъекта, недавно посетившего Мексику.

«Мексика…»

— Некоего субъекта, — повторил Волшебник. — Помнишь такого?

— В Рейносе, — сказал Мецгер.

— Именно. И знаешь что? Он сейчас отдыхает в окрестностях Санта-Розы, недалеко от Тихуаны.

— Точно?

— Абсолютно. И похоже, он все еще планирует в ближайшем будущем доставить по назначению кое-какие образцы своей фирменной продукции. Весьма скоро.

Значит, аль-Барани Рашид перебрался на Западное побережье, чтобы там затаиться.

— Его только что заметили в небольшой компании, но его друзья утром уедут, и наш друг будет один в симпатичном маленьком коттедже весь завтрашний день. Так что не мог бы ты представить нам на одобрение пересмотренные полетные планы? Подробности скоро будут.

«Новый ордер на спецзадание? Но разве меня не уволили?» — подумал Мецгер.

— Да, конечно. Сейчас займусь. Но…

— Да? — спросил Волшебник.

— Что насчет того заседания? По поводу бюджета?

Последовала пауза.

— В общем, комиссия переключилась на другие вопросы.

Чуть помедлив, Волшебник строгим тоном заметил:

— Как думаешь, если бы возникли какие-то проблемы, я бы о них не упомянул?

— Да, конечно. Не сомневаюсь.

— Вот именно.

Щелк!