180 секунд Парк Джессика
– Это… какое-то не то слово. Не знаю. По очереди. Мерзость какая… Они совсем о ней не думали. Как будто она ничего не значила. Как будто не была живым человеком, моей сестрой, самой доброй и доверчивой девушкой на свете. Один держал ее и зажимал ей рот, а другой…
Он не в силах договорить, и я его не виню.
– Господи.
«Керри. Только не Керри. Да и никому не пожелаю…»
– Хотя я был еще мальчишкой и толком не понял, в чем дело, я сообразил, что случилась беда. Впрочем, вряд ли я знал достаточно, чтобы прямо назвать это изнасилованием. Блин, ну и дурак я был. Я просто испугался и… и хотел, чтобы всё было как раньше. Поэтому, наверное, в какой-то мере я стал отрицать очевидное. Чтобы этого как бы не было.
– Разумеется.
– Хотя мне хотелось до смерти избить тех парней. Но нужно было сначала увезти оттуда Керри. Немедленно. Я донес ее до машины на руках. Наверное, все подумали, что я просто везу домой пьяную до бесчувствия сестру… Я собирался отвезти ее в больницу, в полицию, куда-нибудь. Но Керри мне не позволила. При мысли об этом она начинала неудержимо плакать – и взяла с меня слово, что я никому не скажу. Ни родителям, ни копам, никому. Я согласился, и это было единственное, что помогло Керри не сойти с ума. Поэтому я оставил машину в миле от дома, и мы оба сидели там, пока родители не легли спать – тогда мы вернулись домой незамеченными. Керри приняла душ, а я выбросил ее одежду на помойку.
Он трет глаза.
– Всю ночь я сидел у ее постели. Хотя сомневаюсь, что она спала. На следующей неделе один из тех парней из-за меня попал в больницу со сломанной скулой. Меня временно исключили. Хорошо еще, что его родители не стали подавать в суд. Первый и единственный раз я затеял драку. Другой парень после этого держался подальше от Керри и от меня. Мы не обсуждали то, что произошло. Больше года вообще об этом не говорили. Мы были еще совсем молодые, и я не догадался сразу же отвезти ее в больницу. Но я так испугался. Я не знал, что делать. Господи, Элисон, я не знал, что делать, поэтому страшно навредил Керри.
На его лице я вижу такую боль и отчаяние, что больше всего мне хочется ему помочь. Подарить Эсбену покой. Но я знаю, что не могу этого сделать. Ничего не могу исправить. Могу только быть рядом.
– Тебе было… сколько? Шестнадцать? Почти ребенок. Конечно, ты не знал, что делать. Ты, разумеется, был ошеломлен и напуган. Вряд ли каждый сразу сообразит, что делать в подобной ситуации. Вы оба пережили большое несчастье…
– Но я мог бы и не подводить Керри, – настойчиво произносит Эсбен, сделав большой глоток. – Я люблю ее. Она же моя сестра. Пока я впервые в жизни тискался с девчонкой, ее насиловали в соседней комнате…
Эти слова – прямые и правдивые – тяжело слышать.
– Эсбен, ты же не знал. Ты не оставил бы ее одну, если бы понял, что это опасно. Но вокруг было полно народу. А ты просто не сообразил. Я знаю, как много она для тебя значит. Знаю, что для нее ты готов свернуть горы. Ты не виноват.
– Но я привез Керри на эту вечеринку! Привез на вечеринку! Если бы я не… – Эсбен дрожит всем телом. – Это нельзя отрицать. Если бы я не уговорил Керри поехать со мной… но я же не знал! Элисон, я не знал, что так будет! Я бы ни за что…
– Ты бы не позволил тем парням тронуть ее. Они сделали это, потому что чувствовали себя вправе. Они хотели власти над другим человеком. Хотели почувствовать себя мужчинами, пускай в извращенном смысле. Они… ну, я не знаю. Они уже были не вполне нормальны. Не ты сделал их насильниками. И не Керри. Она просто попалась им на пути.
Эсбен тянет меня за руку, и я придвигаюсь к нему. У него такой вид, как будто я помогаю ему не сорваться окончательно, и я прекрасно понимаю, насколько Эсбен в этот момент полагается на меня. Такого в моей жизни тоже раньше не было. Никто и никогда не нуждался во мне настолько. Но я буду сильной – ради Эсбена.
– Ты не виноват, – повторяю я, на сей раз увереннее. – Виноваты те двое пьяных парней. Больше никто. Керри хотела, чтобы ты кое-что понял. Она сказала, что у нее всё хорошо. Она это подчеркнула. Мне кажется, ты ей не веришь. Но Керри очень просит тебя поверить, что после случившегося она оправилась. Она должна знать, что ты в этом убедился – и что ты ей доверяешь.
– Да… – говорит Эсбен шепотом, как ребенок.
Он такой невинный, такой хрупкий – и так зависит от моих слов.
– Здесь, в колледже, она нашла отличного консультанта. Его зовут Скотт. Он настоящий профи. Я сам ходил с ней. Скотт нам очень помог.
– Прекрасно.
– Керри проделала большую работу.
– И это хорошо. И у нее есть любящий брат.
Я глажу руку Эбена. Он кивает:
– Да.
До меня доходит, что он тоже получил травму. Обычно мы беспокоимся о тех, кто непосредственно пережил катастрофу – конечно, так и должно быть – но не всегда вспоминаем о косвенных жертвах. Теперь мне ясно, что нельзя об этом забывать.
Мой телефон переполняют сообщения, на которые я не обращала внимания. Но теперь Эсбен слегка подталкивает меня и даже улыбается.
– Проверь, что там.
Всё это эсэмэски от Керри.
«Он с тобой? Как он там? Он, наверное, всё уже тебе рассказал?
Я хочу, чтобы он знал, что я счастлива. Правда.
О лучшем брате нельзя и мечтать. Честно. Он – мой мир. Скажи ему это, ладно?
Элисон, ты где? Пожалуйста, ответь. Я волнуюсь. Я не хочу, чтобы Эсбен снова стал винить себя. То, что случилось, всегда будет частью моей жизни, но не главной. Никаких преград это передо мной не ставит. И не поставит.
Покажи ему мои сообщения.
А картина? Да, она жестокая. Но с ее помощью я выразила то, что произошло. Она придает мне сил. Это позитивная картина. Я нашла способ изгнать из памяти тот вечер.
Я не выдержу, если он и дальше будет за это цепляться».
Я передаю телефон Эсбену:
– Читай.
Он неохотно просматривает сообщения. Потом что-то пишет на собственном телефоне и бросает его на кушетку.
– Я не хотел, чтобы ты видела меня таким. Прости. Мне лучше уйти. Я устал.
– Нет, – говорю я. – Не уходи. Останься здесь.
Его улыбка полна нежности и в то же время – беспредельной эмоциональной и физической усталости.
– Ты сказала, что однажды…
Я кладу руку ему на грудь.
– Нет, не так. Просто останься. Останься со мной. Я не хочу, чтобы ты сегодня был один. И я тоже не хочу быть одна. Поэтому останься.
Эсбен долго смотрит на меня, и его глаза снова увлажняются.
– Я бы… – Он с трудом подбирает слова. – Я бы очень этого хотел.
– Тогда давай спать, ладно?
Не дожидаясь ответа, я откладываю телефон и помогаю Эсбену добраться до спальни. Он уныло садится на кровать, и я снимаю с него ботинки и носки. Потом откидываю одеяло и расстегиваю на Эсбене джинсы. Пускай я не так представляла себе тот первый раз, когда я его раздену, но не может же он спать в одежде. Я выключаю свет. В комнате темно, но не совсем, и я знаю, что Эсбен видит, как я снимаю платье и надеваю футболку.
– Ты такая красивая, – говорит он.
– По-моему, ты пьян, – со смехом отвечаю я, ныряю под одеяло и кладу голову на подушку.
Эсбен подкатывается ближе, и я подсовываю под него руку, чтобы он лежал на боку, опустив голову мне на грудь.
– Да. Но текила не заставляет меня врать. Она позволяет говорить правду. Ты прекрасна. Во всём.
Он обвивает мое тело рукой, так что мы вплотную прижимаемся друг к другу.
– Мне больно, что я так расклеился. Что Керри пострадала. Нестерпимо обо всем этом думать.
– Знаю. Но секреты тащат человека под воду и топят. Ты сам меня этому научил. Мы оба прошли фазу секретов. Давно прошли. Тебе необязательно быть непогрешимым, Эсбен. Ты имеешь право страдать, беспокоиться, чувствовать боль… как все живые люди. И делиться со мной. В моих глазах ты становишься только сильнее. Вот каково мое мнение.
Я пытаюсь утешить его словами и прикосновениями. Когда я провожу рукой по плечу Эсбена, вверх и вниз, то чувствую, как он расслабляется. Поэтому я не прекращаю.
Он действительно пьян, так как, начиная проваливаться в сон, говорит:
– Я люблю тебя, Элисон. Были времена, когда я не искал тебя, не знал, что ты мне нужна. Но я влюбился быстро и бесповоротно. Без всяких сомнений… – Он прижимается ко мне еще теснее. – Ничего не говори. Я просто хочу, чтоб ты знала.
Эсбен немедленно засыпает, а я лежу в тишине, приклеившись к нему. Я ошеломлена тем, что услышала. Если бы он бодрствовал, я бы не знала, что делать – но теперь я прижимаю его к себе и упиваюсь присутствием этого невероятного человека, который обнимает меня.
Убедившись, что Эсбен крепко спит, я тянусь за телефоном и звоню Керри.
– Привет, – говорит она.
– Привет, – шепотом отвечаю я.
– Он в порядке?
– Эсбен спит. Всё будет хорошо. Сегодня был сложный вечер. Это потому, что он тебя любит. Но он понимает, что тебе нужно.
– Спасибо. Правда, мне очень полегчало.
– Спасибо за доверие… – Я ненадолго замолкаю. – Не то слово, как я сожалею. Даже не знаю, что сказать, кроме как повторить, что ты мне дорога. У меня мало друзей, но ты – моя подруга, Керри, и я горжусь, что ты пережила это и не сломалась. Если однажды захочешь поговорить…
– Захочу, Элисон. Я не делаю из этого тайны, хотя и не обсуждаю с кем попало, разумеется. Но ты такая классная, и я очень благодарна тебе, что ты не испугалась. Сегодня я взвалила на тебя тяжелую ношу, причем внезапно, но ты справилась…
Она шумно вздыхает.
– Теперь ты понимаешь, почему Эсбен такой?
– Да, – отвечаю я с болью. – Он хочет компенсировать то, что, по его мнению, натворил. Хочет доказать, что хороших людей больше, чем плохих. Что в мире есть добро.
– Именно, – подтверждает Керри. – Он настоящий боец.
– Да. И он победит.
Я провожу рукой по волосам Эсбена, который спит, уткнувшись в меня.
– Конечно. Но все-таки позаботься о нем, ладно? Он никого так близко не подпускает. Вот почему я хотела, чтобы он рассказал тебе. Ему сейчас гораздо больше нужна помощь, чем мне. Так что присмотри за ним.
– Конечно, – уверяю я. – Я его никогда не покину.
Глава 20
Утренний мокко
Когда я просыпаюсь на следующее утро, Эсбен всё еще спит, свернувшись рядом со мной. Невзирая на обстоятельства, приведшие его в мою постель, я невольно признаю, что это очень приятно. Осторожно, чтобы не разбудить, я глажу Эсбена по спине. Просто не верится, что этот красивый, энергичный, интересный, остроумный и нежный парень сейчас в моих объятиях. Три месяца назад я и представить не могла такое счастье.
Будильник зазвонит еще не скоро, но я не в силах заснуть. Мне совершенно не хочется распутывать наши руки и ноги, но природа зовет. А главное, я жажду кофе. Саймон отвез меня в колледж после праздников с целым фунтом «утреннего мокко», и теперь я мечтаю выпить чашечку. А после того количества текилы, которое поглотил Эсбен, он скорее всего будет нуждаться в кофе еще сильнее, чем я. Хотя мне жаль, что Эсбен, вероятно, проснется с похмельем, я, в общем, ценю возможность позаботиться о нем. В этом есть некая новизна, которая придает мне сил. Я бережно касаюсь губами макушки Эсбена, а затем высвобождаюсь из его объятий. Набросив халат, я на цыпочках выхожу из спальни и тихонько прикрываю дверь.
Пока крепкий кофе варится, распространяя пар и необыкновенный аромат, я проверяю входящие.
Посреди ночи мне, оказывается, писала Стеффи.
«Йохохо, новый юзер. Отличные картинки. Ты красивая, а Эсбен с каждой минутой все сексуальнее. Не, я ничего такого не имею в виду. Ну, почти».
Улыбнувшись, я начинаю набирать ответное сообщение, но тут телефон звонит у меня в руках.
– Стеффи, ты встала?! Сейчас по вашему времени полчетвертого утра!
– Сама не знаю. Не могу заснуть. Увидела, что ты пишешь, и решила позвонить. Ну, как там эротичный Эсбен?
– Стеффи! – Я зажимаю рот ладонью, чтобы заглушить хихиканье. – Не надо его так называть!
Она ахает:
– Ты шепчешь! Шепчешь! Он у тебя, да? Голый, весь такой прекрасный, вырубившийся после целой ночи жаркого секса!
Моя подруга полна безмерного энтузиазма.
– Он не голый! – говорю я, заходя в соседнюю комнату, где живут посылки и надувной единорог, и по-прежнему не повышая голос. – Но он здесь, да.
– Он у тебя ночевал?
– Да, но это не то, что ты думаешь. Мы спали в одной постели… и всё.
– Фу… то есть в одежде?
– Ну да.
– Какое разочарование, – говорит Стеффи с тоской. – Но, по крайней мере, хоть какой-то прогресс.
– Ну, извини, дорогуша, что разочаровала тебя.
– Ты только что сказала «дорогуша»?
– Кажется, да. Сама не знаю, почему.
– Какая прелесть. Теперь я тоже буду говорить «дорогуша». Звучит так изящно и капельку старомодно. Незачем забрасывать чепец за мельницу, юная леди! Плющ и пудинг! Боже, храни королеву!
– «Боже, храни королеву»? Ты серьезно?
– По-моему, это отличная замена для ругательств. Я буду всё время так говорить, учти.
– Прекрати, иначе я рассмеюсь и разбужу эротичного Эсбена!
– Ну, сейчас же утро, поэтому лучше назовем его эрек…
– Хватит!!
Очень трудно полностью подавить смех, поэтому пусть она лучше заткнется.
– Слушай, надо решить с планами на Рождество. Саймон спрашивает, какие даты тебя устроят.
С тех самых пор как я поселилась у Саймона, на праздники он приглашает Стеффи к нам или привозит меня к ней. Даже когда она жила у Джоан и Кэла – приемных родителей, которые буквально выставили ее за дверь, как только Стеффи исполнилось восемнадцать – Саймон проводил час за рулем, чтобы мы могли увидеться на Рождество. Последние несколько лет она на две недели прилетала к нам в Бостон, и мы вместе проводили Рождество и Новый год.
– Ох… слушай, тут одно дело, – говорит Стеффи, посерьезнев.
– Что? Что случилось? Что-то мне не нравится твой тон.
– Только, пожалуйста, не сердись, но… я еду в круиз, – взволнованно произносит она.
– Едешь – куда? Ты вообще о чем?
– Понимаешь, тут мои знакомые решили отправиться в трехнедельный круиз, и одна из девушек в процессе передумала. Она продала мне свой билет почти задаром, и я просто не могу отказаться. Я поеду на Гавайи! И… и… в другие места! Не знаю, какие у них планы, но… это же круиз! А главное, я влюбилась в одного из ребят, которые едут. Когда я на него смотрю, то буквально горю…
Я чего-то не понимаю.
– Значит, ты вообще не приедешь в Бостон?
– Не грусти. Ты же всё равно не любишь Рождество. А если бы ты видела этого парня, то, наверно, бросила бы Эсбена и тоже поехала с ним в круиз.
– Ладно, как хочешь.
Стеффи некоторое время молчит.
– Я обязательно к тебе приеду.
– Весной, например?
– Конечно! И летом. Хорошо?
– Да. Развлекись там как следует. И пришли мне побольше фоток. Особенно этого твоего красавчика.
– Договорились!
Я рада за Стеффи, честное слово, но всё равно слегка расстроена из-за того, что мы не проведем каникулы вместе.
– Я попрошу Саймона переслать тебе твои подарки.
– Нет-нет, не нужно мне ничего посылать.
– Конечно, нужно. Он обожает тебя радовать.
– Серьезно, он не обязан это делать.
Я смеюсь:
– Если ты думаешь, что Саймон не пришлет тебе гору гостинцев, значит, ты его за кого-то не того принимаешь.
– Ха! Да, ты права.
– Я буду по тебе скучать, – говорю я. – Поешь там и выпей как следует за меня.
– И я тоже буду страшно по тебе скучать, когда отправлюсь разграблять бар. Ну, расскажи, как у тебя дела с Эсбеном.
Я ложусь на диван и улыбаюсь.
– Хорошо, Стеффи. Реально, очень хорошо.
– Да? Давай, колись. Мы целую неделю не общались, и я хочу подробностей.
Я изливаю душу двадцать минут, пока ее зевок не дает понять, что Стеффи устала.
– Лучше ложись, подружка. Ты, кажется, совсем вымоталась.
– Пожалуй. Слушай, Элисон. Я страшно рада за тебя. Этот шикарный парень – твой по праву. И, ей-богу, дорогуша, ему тоже повезло.
– Спасибо, Стеффи, – отвечаю я, облегченно вздохнув. – Я так по тебе скучаю, даже с твоими новыми идиотскими словечками. Каждый день скучаю. Давай, по крайней мере, чаще созваниваться, ладно? Раньше мы разговаривали каждый день, а теперь максимум раз в неделю.
– Да, ты права. У нас, конечно, куча дел, но это же не значит, что мы отдалились друг от друга.
– Да. Просто… я никогда… раньше у меня не было Эсбена. Но знай: я по-прежнему твоя подруга.
– Ты моя лучшая подружка навсегда, – говорит Стеффи. – Я ни на минуту об этом не забываю.
Отложив телефон, я наконец наливаю себе кофе и заглядываю в комнату. Господи, спящий Эсбен еще больше похож на падшего ангела.
Я смотрю на часы и звоню Саймону.
– Доброе утро, детка, – говорит он – воплощенная бодрость. – Наслаждаешься кофе, который я тебе оставил?
Я громко отхлебываю из кружки.
– О да.
– Слышу. И это прекрасно. Ну, как дела?
Я рассказываю про круиз Стеффи.
– Понимаю. Что ж, Стеффи никогда не упускала возможностей, поэтому давай порадуемся, что у нее будет такое отличное приключение. Конечно, непривычно проводить праздники без нее, но мы как-нибудь справимся.
Я откашливаюсь.
– Я подумала, что в этом году мы могли бы… ну… отметить Рождество как следует.
Саймон замолкает, и я понимаю, что он старается не выказывать чересчур большую радость.
– Правда?
– Ну да. Например, поставить елку и повесить носки.
– Гирлянды? Венки? Девяносто сортов рождественского печенья?
При мысли об этом я ощущаю трепет, но пора уже избавиться от праздничной фобии. Я уже не ребенок, который всего боится. Точка.
– По-моему, отличная идея.
– Мне тоже так кажется.
Я уверена, что Саймон сейчас скачет по комнате, и ценю его усилия сохранять внешнее спокойствие даже перед лицом этих волнующих новостей.
– А как там юный Эсбен? – спрашивает он.
– Хорошо… – Я делаю паузу. – Но у него был тяжелый вечер. Он немного загрустил.
Я провожу пальцем по краю кружки.
– Не сомневаюсь, он счастлив, что есть девушка, которая может его поддержать.
– Надеюсь, что так. Я не привыкла видеть Эсбена печальным, – отвечаю я, теребя поясок халата. – Я так его люблю…
– Знаю. И, судя по тому, что ты мне говорила, он, очевидно, любит тебя не меньше. Элисон, если человеку иногда бывает грустно – это нормально. Даже если обычно он полон бодрости, у него тоже может случиться приступ уныния. Если, конечно, он живой человек.
– Ты прав, – говорю я, выпуская поясок. – Спасибо.
– Передай ему, что мне понравился последний ролик. С рисунками.
Эсбен провел день в переполненных бостонских магазинах, протягивая посетителям альбом и прося нарисовать то, что доставляет им радость, ну или хотя бы написать словами. Ролик, в котором люди держат листки с картинками и надписями – очередное его прекрасное произведение, с музыкой, десятками улыбок, а иногда со слезами на глазах. Как ни странно, мало кто нарисовал что-то материальное, хотя и находился в средоточии хаоса и жадности.
– Это было здорово.
– Я есть в Твиттере, кстати, – застенчиво говорит Саймон. – Я просто не знал, подписываться на тебя или нет.
Я смеюсь:
– Но, я так понимаю, ты подписался на Эсбена? Ну конечно, подпишись и на меня. Ты же мой папа.
Наступает долгая тишина. Кажется, мы оба слегка испугались. Хотя я могу назвать Саймона своим приемным отцом, когда говорю о нем с другими людьми, я никогда напрямую не называла его «папа».
– Да, – наконец негромко отвечает он. – Я твой папа. И я подпишусь на тебя, как только мы договорим. И обязательно буду слать тебе напоминания – «чаще звони, ешь побольше овощей, не ложись поздно».
– Эсбен научил меня банить, – сообщаю я, хихикая, – так что лучше не зарывайся.
– Я буду паинькой! Я буду паинькой!
– Ладно. Увидимся в сети. Пока, Саймон.
– Пока, детка.
Я проверяю Твиттер – и всего через две минуты Саймон подписывается на меня. Я отвечаю тем же, а затем читаю, о чем он пишет. Садоводство, готовка, куча твитов про разные реалити-шоу… а потом вижу один пост на прошлой неделе и замираю. Саймон перепостил у себя ролик Эсбена – и ответил на него собственным коротким видео. Я нажимаю «просмотр». Саймон, в строгой рубашке с галстуком, сидит за кухонным столом.
– Привет всем, – взволнованно говорит он. – Меня зовут Саймон. И… вот что доставляет мне радость.
Он берет лист бумаги и держит его перед камерой. Там написано «Элисон».
– Моя дочь Элисон. Я долго ждал ее, но оно того стоило. Она… – говорит он и сглатывает. – Она озаряет мою жизнь светом.
Саймон откладывает листок и выключает камеру.
Я нацеливаюсь пальцем на изображение сердечка под видео. Уходит несколько секунд – но все-таки я на него нажимаю. А потом выкладываю ролик Саймона у себя, под заголовком: «У меня потрясающий отец».
Я пишу Саймону: «Ничего, если мы пригласим Эсбена на ужин во время каникул?»
Никогда еще он не отвечал так быстро: «В любой день. Хоть каждый день».
«Ну, каждый день – это слишком».
«Я очень хороший повар, – замечает Саймон. – Может, ему не захочется уходить».
Я смеюсь. Саймон прав.
Из спальни доносится хриплый утренний голос Эсбена:
– Где моя подушка? Где моя одежда? Почему я один в этой постели? Я правда чую запах кофе? У меня трещит голова, потому что я перепил, или кто-то дал мне по башке, потому что во сне я позволил себе лишнее?
И это еще очаровательнее, чем его обычный бодрый тон. Я захожу в спальню и влезаю на постель.
– Я так понимаю, ты не хочешь, чтобы я прыгала на матрасе?
Он стонет:
– Нет, пожалуйста, не надо!
И осторожно поднимает голову.
– Хотя… если ты будешь прыгать, я смогу заглянуть тебе под халат…
Читать бесплатно другие книги:
