Храните вашу безмятежность Коростышевская Татьяна
— Начни с начала. Когда ты влюбился в меня?
— А ты?
— Влюбилась? Пожалуй, с первого взгляда.
— На палубе «Бучинторо»?
Я хихикнула:
— Гораздо раньше, синьор Муэрто. Дело было так: примерная ученица «Нобиле-колледже-рагацце» узрела в гондоле у окон школы некоего мужчину с глазами самого необычного цвета, и пропала.
— Врешь?
— Нисколько, мы же говорим о влюбленности, это абсолютно точно была она — интерес, желание, острая как кинжал страсть. Полюбила я тебя гораздо позднее, и не в один миг. Сначала меня восхитил твой острый ум, хитрость и простота, с которой ты умудряешься проворачивать самые фантастичные дела. Как это произошло с тобой? И куда, кракен тебя раздери, мы направляемся?
На второй вопрос мне не ответили.
— Когда я увидел твои колени.
— На отмели?
— Да! Нелепая рыжая куколка с самыми стройными ножками во всех обитаемых мирах. Не представляешь, скольких усилий мне стоило удержаться и не предъявлять телесных прав на свою супругу. И да, пожалуй, это была еще не любовь. Но со мною это произошло моментально. В миг, когда моя голая супруга выпрыгнула из окна дворца дожей, чтоб плыть к своему кракену, меня будто громом поразило.
— Как приятно, — расплылась я в улыбке.
— Что хорошего? Я отпустил любимую женщину навстречу неизвестности и, несмотря на чувства, не отправился за ней.
— Ты дож!
— В том-то все и дело, тесоро. Я дож и обязан думать сначала об Аквадорате.
— За это твое качество я тоже люблю тебя.
— Девчонка.
— Почему? Потому что люблю тебя полностью? Или что предпочла бы плыть к кракену в одиночестве, чтоб не подлаживаться под спутника?
— Я ведь тогда не знал, что ты русалка.
— Наполовину.
— К счастью, — хмыкнул супруг. — Будь ты ростом с синьору Эву, твою матушку, я чувствовал бы себя с тобой несколько неуверенно.
— Глупости, — отмахнулась я. — Рост любви не помеха. Посмотри, мой отец своей супруге по пояс, но это не помешало им завести шестерых детей.
— Скажи мне одно, — попросил супруг серьезно, — почему родители назвали вас всех на одну букву?
— Батюшка — заводчик, — пожала я плечами, — у них так принято. Ну, мы — один помет, понимаешь?
Чезаре расхохотался. Настроение супруга улучшилось, я решила этим воспользоваться:
— Обещай не наказывать Паолу, то есть Зару, которая ей притворялась.
— Дона Муэрто успела мне рассказать о планах доны догарессы.
— Обещай.
— Ладно, как пожелаешь. Но подельников ее я тебе не отдам.
— Ты их поймал?
— Разумеется. Для этого я и остался ночевать в «Райском местечке». Рыбки прекрасно заглотнули наживку, я, честно говоря, тоже сплоховал.
— Когда вернулся в спальню и не нашел своей Ангелы? — лукаво спросила я.
— Когда только на рассвете понял, что тебя похитила шпионка султаната.
Он рассказал мне, как Лукрецио проследил мой след до пристани и как, сопоставив все факты, они догадались, что синьорина, притворяющаяся Паолой, — вампир. Я поведала о своих попытках оживить утопленницу. Он — как решил после взрыва удалить из дворца всех, кто ему дорог, чтоб не подвергать опасности, и выжидал, когда шпионы султаната сделают ход.
Но это я и без того знала, поэтому слушала без интереса. Мы плыли, экзамены, наверное, уже подошли к концу.
— Из-за твоего нетерпения, — упрекнула я супруга, — титул первой ученицы достанется вампирше.
— Ну и что?
— Его хотела я.
— Зачем?
— Чтобы удачно выйти замуж.
— Сейчас ты замужем неудачно?
— Ладно, — махнула я рукой. — Ты выиграл. Пустим слух, что дож не пожелал, чтобы экзаменационную комиссию обвинили в предвзятости. Ну да, его серенити пообещал подарить школе новый дом. Досужие сплетники могли бы заподозрить подкуп, если бы дона догаресса выиграла. Тишайшая чета этого позволить не могла, и догаресса сбежала, потому что второго места попросту недостойна.
Чезаре отпустил весла и поаплодировал.
— Мысли, присущие политику.
— Потому что я такая и есть! Понял, стронцо Чезаре? Я женщина на своем месте!
Супруг приподнялся с лавки, обнял меня и горячо шепнул на ухо:
— А теперь покажи мне, женщина, как умеешь плавать.
И мы рухнули за борт, не разжимая объятий и целуясь.
Разумеется, я плавала лучше некоторых дожей, но и он пытался не отстать. Закатное розовое солнце обрисовывало четкие линии острова Николло.
Мы выбрались на пляж, побежали, смеясь и брызгая друг на друга, к разбитому на берегу шатру.
— Это то самое место, Чезаре? — прокричала я. — Там, где у нас не случилось то, что могло?
— Разумеется, тесоро, наша первая ночь не должна пройти во дворце. Сегодня здесь, под звездами, мы будем не дож и догаресса безмятежной Аквадораты, а мужчина и женщина, Чезаре и Филомена.
И мы стали ими, и все мои чудесные теоретические знания выветрились из головы в тот самый миг, когда она коснулась бархатной подушки. И мы любили друг друга без правил, так, как хотели и как могли.
— Изолла-ди-кристалло, — вспомнила я, когда мы, обессиленные, просто лежали обнявшись и Чезаре гладил мои волосы, — эту проблему мы до сих пор не разрешили.
— Не думай сейчас об этом, любимая.
— Нужно расспросить маму, каким образом нам достался этот атолл.
— Она не унимается, — сообщил супруг небесам. — Придется удовлетворить женское любопытство.
— Ну? — спросили отнюдь не небеса.
— Дона Эва, — Чезаре потянулся и забросил меня поверх своего тела, — твоя, Филомена, матушка, должна была стать супругой дожа Дендулло, моего достойного предшественника. Но случилось то, что случилось, ее мужем стал твой отец. Морской владыка решил, что волшебный остров…
— Меня не это интересует, — перебила я. — Это остров Теодориха Безземельного?
— Был когда-то, очень давно. Но наше первое и единственное величество передал его морю в обмен на пятьдесят лет безмятежности.
— Значит, его теперешний владелец не будет претендовать на престол?
— Ты испытываешь мое терпение, — сообщил супруг с нотками угрозы.
— Ответь!
— Претендовать может, — вздохнул Чезаре, поглаживая мои бедра, — в интриге часто важнее главенствующее мнение, а не правда. Но, поверь, моя серениссима, когда на столе окажется эта карта, мы найдем, чем ее бить. Посмотрим, кто из Саламандер-Арденте подарит миру первого наследника.
Руки его делали с моим телом нечто недвусмысленное, отчего мысли стали путаться, я ахнула, отдаваясь ощущениям, но успела заметить под скулами Чезаре мерцающие руны Атаргате.
«Спасибо, матушка», — подумала я. И больше уже ни о чем не думала.
Эпилог
Девять месяцев спустя
Дож тишайшей Аквадораты его серенити Муэрто принимал посольство султана Селима в большом зале. После подписания договоров о дружбе с Советом караибских капитанов это событие должно было знаменовать еще большую дипломатическую победу республики. Дворец готовился к нему долгие недели, и теперь все придворные и большинство слуг наблюдали торжественный прием с гордостью и удовлетворением. Они толпились в зале, занимали все возможные стулья галереи, все балконы, балкончики и даже перила. Дона Филомена сидела подле супруга, ее приветственная речь, произнесенная на родном языке послов, вызвала умиление последних и восторг публики.
— Браво, — решил экселленсе, присоединившись к аплодисментам, — браво лучшей учительнице во всех обитаемых мирах.
Княгиня Мадичи широко улыбнулась, демонстрируя нечеловечески острые зубы:
— Ученица тоже постаралась.
— Зара, — дона Маламоко дернула ее за рукав, — мне, кажется, нехорошо.
— Началось? — И без того бледная вампирша буквально побелела. — Панеттоне, дурочка, я же говорила тебе остаться в постели.
— Еще рано, — простонала Маура. — Профессоре уверен… в конце месяца… Карло… Что это? Вода?!
— Прочь, — велела окружающим Зара, подхватила Мауру на руки и без усилий понесла ее к выходу с балкона. — Лукрецио, разыщи синьора Маламоко, он становится отцом.
Человеческий взгляд не может заметить движение вампира, если он по-настоящему быстр. Паола Зара Мадичи вихрем понеслась в спальню фрейлины.
— Лекарей доне Маламоко, — прошелестел князь ближайшему гвардейцу и унесся в противоположную сторону.
Догаресса суету на балконе заметила.
— Поторопись, — шепнула она супругу, широко улыбаясь послам, — я нужна Мауре.
— Обойдешься, — одними губами ответил дож, — восточные синьоры многословны и крайне обидчивы.
— Изображу обморок, — решила Филомена и закатила глаза.
— Тогда я тоже лишусь чувств, — пригрозил его серенити.
— Ты выиграл, твоя безмятежность.
Чезаре благостно ей кивнул и, дождавшись небольшого перерыва — послы как раз отдавали распоряжения своей свите внести в залу многочисленные дары султаната, — подозвал синьора Копальди.
— Дона Маламоко, кажется, с минуты на минуту подарит Аквадорате нового члена Совета десяти. Артуро, не в службу, а в дружбу… Серениссима тревожится.
Синьор Копальди отправился к фрейлинам. Маура ему была симпатична, чего не скажешь о ее супруге. Именно ее стараниями Артуро до сих пор мог наслаждаться своим холостым положением, тем более ценным, что во дворце дожей, кажется, все уже успели связать себя узами брака. Он миновал несколько гвардейских караулов, стайку горничных, группу лекарей.
— Ну что? — спросил он дону Мадичи, стоящую у двери спальни.
— С ней Карло, он, кажется, плачет.
— Это так жестоко, — прошелестел экселленсе, стоящий здесь же, — заставлять мужчину наблюдать муки деторождения. Обещайте, любовь моя, что, когда придет наша очередь…
Вампирша звонко расхохоталась:
— Мы поженились на прошлой неделе, ваше сиятельство. Какие еще дети?
Экселленсе отвел взгляд. Артуро догадался, что «какие еще дети» им вполне ожидаемы. Сверхчеловеческое чутье главного Ночного господина не подвергалось сомнениям.
— Ваше сиятельство, — негромко спросил секретарь, — ходят слухи, что ваше гнездо пробудилось от опасности, угрожающей Аквадорате?
— Эти слухи верны, — ответил князь, незаметно сплетая пальцы с пальцами супруги. — Мы пробудились, опасность ушла.
— Теперь вы опять погрузитесь в сон?
— Не так скоро, синьор Копальди, — фыркнула княгиня. — Ваша серениссима позаботилась, чтобы у чудовищного князя появилось как можно больше земных дел.
— Остров Башмачок, — мечтательно прошелестел экселленсе.
Артуро это название не сказало ровным счетом ничего, но он готов был поклясться, что бледных щек Зары коснулся румянец.
Зара-Паола. Каких только слухов не ходило в городе о фрейлине догарессы! Она нравилась тишайшему Муэрто, настолько нравилась, что все во дворце подозревали адюльтер. Но вмешался Лукрецио Мадичи. Совсем уж шепотом говорили, что об этом его попросила дона Филомена, измученная ревностью. Он обратил Голубку Паолу. Бедной девушке, получившей второе вампирское имя Зара, не осталось ничего, кроме как принять свою судьбу. Это смирение так впечатлило экселленсе, что он предложил страдалице брак.
В эту историю синьор Копальди не верил, но она ему нравилась. Еще ему очень нравилось, что свое бракосочетание Карло Маламоко провел с огромным синяком под глазом. Артуро сам вызвался быть шафером только затем, чтоб «приласкать» счастливого жениха, отомстив за тот скандальный поцелуй. Карло не сопротивлялся избиению. Затем они пожали друг другу руки. Руки подали, но осадочек остался. Теперь синьор Копальди невольно вздрагивал при виде любого Ньяга, которые попадались ему на глаза.
— Лукрецио! — ахнула Зара. — Это детский крик?
Князь потянул носом.
— Поздравляю, Маура разрешилась от бремени.
— Панеттоне! — К спальне, сдерживаемая длинными руками дожа, рвалась Филомена. — Панеттоне! Я здесь!
Двери распахнулись.
Маура лежала в постели, на груди ее вопил крошечный черноволосый младенец. Догаресса, неловко переваливаясь, подошла к кровати.
— Первый раз это больно, — сообщила ей счастливая мать.
— И не в первый тоже. — Дож погладил круглый животик своей супруги и протянул свободную руку Карло. — Поздравляю!
Маламоко посмотрел на него мокрыми черными глазами:
— Это девочка!
— Замечательно, дружище! Ты молодец!
— Мужчины, — сказала Маура подруге, — все они в этом. Он молодец, как будто он орал от невыносимой боли…
Карло бросился на колени:
— Никогда больше я не подвергну тебя этим страданиям, любовь моя.
Ротик Мауры округлился, она вовсе не это имела в виду.
— Боюсь, Такколо, — улыбнулся дож, — наши женщины сами будут решать, когда и сколько наследников появятся под небом безмятежной Аквадораты. Нам с тобой только придется хранить эту безмятежность для них.
— Господа, — разбил воцарившуюся после этих слов дожа тишину голос лекаря, — вам пора оставить счастливую мать. Дона Маура еще слаба.
— Ты молодец! — Догаресса расцеловала щеки подруги и прикоснулась губами к мокрой макушке ребенка. — Малышка Маламоко.
И все потихоньку покинули спальню, оставляя счастливую семью в их счастливом уединении.
— Интересно, — сказала Филомена, возвращаясь на праздник под руку с супругом, — успею ли я родить раньше, чем Бьянка? Матушка писала, срок довольно большой.
— Какая разница, тесоро?
— Ну, я не отдала звание первой ученицы княгине Мадичи, так что могу рассчитывать хотя бы на королевский остров. Хотя, знаешь, Чезаре, ты прав. Какая разница? Синьорина Саламандер-Арденте и без того получила от жизни больше всех прочих синьор и синьорин, и больше, чем ожидала.
— Титул? — улыбнулся супруг.
— Тебя, тесоро, — Филомена остановилась и посмотрела ему прямо в лицо, — и эти глаза цвета спокойного моря.
Сопровождающие тишайшую чету терпеливо ждали окончания поцелуя, хотя длился он довольно долго. Аквадората благоволит влюбленным, наверное, потому, что любовь так похожа на море.
Конец
Читать бесплатно другие книги:
