Храните вашу безмятежность Коростышевская Татьяна

Глава 9

Экзамен доны догарессы

Синьорина да Риальто пребывала в раздражении. Ангела, прорыдавшая почти до рассвета в подушку Филомены, этого раздражения опасалась.

— Завтрак, — Маура пододвинула к горничной тарелку. — Никто тебя насильно под венец не потащит. Скажи ей, Карло. Карла!

Синьорина Маламоко кивнула, оправляя оборки на плечах. Фрейлины привезли Ангелу в домик с саламандрами вскоре после полуночи и, выслушав ее сбивчивый рассказ, велели спать. Дону да Риальто и Маламоко наутро ждал экзамен, им требовался отдых.

— За завтраком решим, что делать дальше, — успокаивала горничную Маура, закрывая дверь.

Сейчас настало время решать.

— Но батюшка уже обо всем договорился, — всхлипнула Ангела, и большая слеза упала на фарфор. — Синьор Копальди — дворянин и секретарь его серенити, дож даст мне приданое, и я стану фрейлиной во дворце.

— А что говорит на это твой парень?

— Джеронимо уговаривает меня бежать.

— А ты?

— Я не могу ослушаться родительского приказа.

— Значит, не любишь.

— Люблю.

— Значит, недостаточно.

— Больше жизни.

— Погодите, рагацце, — сказала синьорина Маламоко, прожевав. — Твой Джузеппе — кузнец и правая рука синьора Инкудине? И титул главы кузнечной гильдии перейдет к нему уже в начале следующего года?

— Джеронимо, — поправила Ангела. — Он станет главой после батюшки, мастера кузнечной гильдии отдадут голоса ему.

— Так зачем вам бежать?

— Это так мило, — вздохнула Маура, — синьор Джузеппе хочет бросить все ради любви.

— Джеронимо, — всхлипнула Ангела. — Из-за меня он превратится в изгнанника, бродячего мастерового. Все, чего я хочу, — побыть с ним еще немного. Его серенити обещал, что сегодня я стану свободной, нужда во мне отпадет, и я смогу вернуться к родителям до свадьбы.

— Ну так ступай домой, — разрешила Карла.

— И предложи своему Джузеппе тайное венчание, — улыбнулась Маура.

— Джеронимо.

— Не важно. Поженитесь — и поставьте синьора Инкудине перед фактом. Подозреваю, он предпочтет зятя главу гильдии зятю беглому бродяжке.

— Но синьор Копальди…

— Ему перестанет светить в качестве родственника при любом раскладе. Именно поэтому твоя свадьба должна быть тайной.

— Есть еще должность фрейлины, — напомнила Карла. — Может, наша Ангела не желает ее терять?

— Фрейлина? — фыркнула девушка. — Да лучше бегать босиком на раскаленной сковороде, чем жить во дворце.

— Ну вот мы все и решили, — подытожила Маура. — Мы с доной Маламоко подвезем тебя до площади Льва, там ты наймешь гондолу.

На скатерти появился бархатный кошель.

— Желаем тебе счастья с твоим Джеронимо, синьорина Инкудине.

Ангела уже открыла рот, чтоб поправить, и тут же его закрыла, осознав, что имя ее возлюбленного названо верно.

С тишайшей моей свекровью мы беседовали в капитанской каюте. Босые ноги ласкал ворс длинного ковра, зад награждал занозами дурно сколоченный деревянный табурет. Сама синьора Маддалена расположилась напротив меня в удобном кресле.

— Я по-настоящему рада, что вы оказались живы, — начала я, наплевав на протокол. — Знаете, Голубка начала мне нравиться, а подружиться с ней, зная, что она повинна в смерти матери Чезаре, я бы точно не смогла.

— Она вампир.

— Матушка, как раз это меня в ней невероятно привлекает. Познакомившись поближе с чудовищным князем Мадичи, я убедилась в вампирской верности данному слову. Гнездо экселленсе стоит на страже Аквадораты уже не одно людское поколение.

— Князь, — фыркнула свекровь, — твой трепетный возлюбленный.

— Видите? — Моей улыбкой можно было сахарить фрукты. — Вы ненавидите вампиров, но основываетесь на мнении, которое попыталась внушить вам одна из них. Паола… На самом деле ее зовут Зара. Умнейшая из знакомых мне женщин, хитрая, смелая. Я хочу, чтоб она была на нашей стороне.

— Шпионка султаната.

— Наемная. Понимаете? С Селимом Великолепным ее связывает контракт. Его можно разорвать, выплатить неустойку, договориться.

— Опять интриги?

— Политика состоит из них чуть менее чем полностью. Остальное — искусство окружать себя правильными людьми. Давайте попробуем привлечь к себе Зару? Разумеется, я не забыла, что она покушалась на вашу жизнь, но тогда давайте вспомним о тех ее соплеменниках, которых лишили их мертвых жизней вы.

— Вампира нельзя убить полностью.

— Вы об этом упоминали.

— Я еще ничего не решила.

— Ожидаю с почтением. До рассвета? Просто, понимаете, у меня сегодня выпускные экзамены, и мне не хотелось бы на них опаздывать.

— А ты бойкая.

Я хихикнула:

— И сильная, и плаваю как рыба. А еще неглупа, и, если дело обстоит так, как я предполагаю, смогу подарить вам нескольких рыжих либо черноволосых внуков с глазами цвета спокойного моря.

Синьора Муэрто помолчала, глядя на меня с недоверием. Наконец велела:

— Подай мне вина, там в шкафчике у стены бутыль и бокалы.

С табурета я поднялась, испытав облегчение.

— Позволите составить компанию?

— Какое вино, Филомена? У тебя же сегодня экзамен.

— Жажда. — Я наполнила бокал до краев и с поклоном протянула тишайшей свекрови.

Она приняла.

— Посмотри там же, в глубине стоит кувшин с лимонадом. Жажду он утоляет превосходно. И возьми нормальный стул, табурет я использую в качестве подпорки, когда отстегиваю деревянную ногу.

Я пододвинула поближе к собеседнице кресло с мягкой бархатной обивкой и села в него, предварительно расставив на столе емкости с напитками.

— Матушка превосходно держится. Если бы не мужской наряд, я не заметила бы вашу… кхм… недостачу.

— Время и тренировки. Ногу мне оторвало пушечным ядром во время жаркой баталии. Это же ядро сделало меня капитаном, лишив жизни моего предшественника.

— Какой кошмар! А я воображала, что матушка Чезаре — скромная монашка на острове Пикколо.

— Чезаре решил, что такая родительница лучше подойдет амбициозному политику.

— Он был прав?

— А я знаю? — фыркнула тишайшая свекровь. — В любом случае завтра ему придется показать меня Аквадорате. Слышала об эскадре караибских пиратов в ваших водах?

— Без подробностей. Зачем она приплыла?

— Море иногда дарит своим детям видения. Мне подарило кошмар про увлекаемого в пучину кракеном сына, прочим… О, их видения были разнообразны. Я вдоволь о них наслушалась сегодня вечером на Совете капитанов. Но все видения недвусмысленно требовали сниматься с якорей и следовать в тишайшую лагуну.

— С войной?

— А я знаю? Эти болваны приплыли и легли в дрейф, ожидая велений моря.

— А вы?

— Велела им отправляться на боковую и видеть вещие сны, напутствуя описанием количества и качества аквадоратской боевой эскадры и описанием артиллерийской батареи, от залпов которой отделяет лишь приказ тишайшего Муэрто. Но полно об этом. Ты сказала, что родишь мне внуков.

— При исполнении некоторых условий — непременно.

— И что я должна для этого сделать?

— Вы? — Я хихикнула. — Матушка, дети появляются, когда мужчина и женщина… Простите! В лимонаде точно нет алкоголя? Может, он забродил?

Трость свекрови приподнялась и оглушительно грохнула об пол.

— Простите, — еще раз пролепетала я. — Позвольте только сперва уточнить. История про форколских сирен, проклявших вашего сына, вранье?

— Да, — вздохнула матрона. — Есть такая детская болезнь, когда щеки распухают до абсолютно свинского подобия. Страшная болезнь, иногда смертельная. Девочки выживают чаще, мальчики, если выздоравливают, лишаются способности иметь потомство.

— Какой кошмар!

— Я была счастлива, что Чезаре выжил, потом уговаривала себя, что все к добру и именно последствия этой треклятой хворобы не позволяют наводнить наш остров бастардами.

— Это же чудесно!

— То, что твой супруг бабник?

— Что его не закляли сирены. Если прочие условия совпадут, мы с Чезаре отправимся на Форколу и будем умолять тамошнюю главу об излечении. Атаргате, это матриарх, до крайности чадолюбива, впрочем, как весь род сирен. Она непременно поможет.

— О каких условиях ты постоянно твердишь?

— Желание его серенити. — Я ощутила на щеках предательскую влагу. — Хотя, знаете, это не обязательно. Даже после развода я обещаю уговорить Атаргате. Вы получите внуков, синьора Муэрто, а дож — наследника. Только… Нет, я не торгуюсь, честное слово. Пообещайте мне, пожалуйста, отпустить Паолу, то есть Зару. Я ее сегодня спасла, а у спасителя перед спасенным есть обязательства чести. Ну, вы знаете?

— Почему ты ревешь? — спросила строго Матрона.

— Не знаю! Все так запутанно! Мы поженились с Чезаре потому, что этого требовала политика. Я не хотела! Но потом…

— Тебе понравилось быть догарессой?

— Да! Это так интересно! Море забот, океан проблем, и невыразимое удовольствие, когда ты их разрешаешь.

— Политика?

— Кажется, я для нее рождена. — Я знала, что синьора Маддалена ненавидит политику, знала, но продолжала говорить правду. — Это как быть частью сложного механизма, но лежать до поры до времени на столе мастера. И вот он ставит на место эту деталь, зубчики со щелчком входят в предназначенные для них пазы, и механизм приходит в движение. Понимаете? Я эта деталь. И оказалась на своем месте.

— Чезаре, — вздохнула матрона.

— Он тоже деталь! Самая главная. Без него все рухнет.

— Глупые дети, играете в свою политику, будто в салочки. Этот «главный винтик» погряз в интригах, отправил меня из города в гробу, только бы не разрушать своей конструкции.

— Чезаре разве не включил в нее вас?

— Мальчишка! Он даже не подозревал, что подле него во дворце орудует вампирша. Он искал шпионов султаната.

— Но вы не пожелали оставаться в стороне.

— Старая дура! Я ведь поняла, что Паола вампир, буквально сегодня. Мы с Чикко провожали синьора Копальди… Кстати, спасибо тебе за мадженту. Это удивительно, но она каким-то волшебным образом умеет притуплять мои боли.

— Чудесно, — ревниво процедила я, сразу же этого устыдившись. — Нет. Это и правда замечательно. Вы провожали Артуро?

— Он болтал что-то о саламандрах в связи с вампирами. О том, как крошка Чикко приводит в трепет чудовищного князя. И мне вдруг пришло в голову, что не только его. Я вспомнила ненависть синьорины Раффаэле к огненным ящеркам, то, как она двигалась, стараясь огибать по большой дуге замковые камины, как опасливо косилась на огонь, когда приходилось быть рядом. Синьор Копальди отчалил, а я позвала двух матросов, чтоб они прочесали пристани и привезли мне девицу с алой гондолы.

— Вы знали о лодке?

— От Артуро. Он несколько раз до этого отлучался в город и приносил сплетни.

Мне показалось, освещение каюты несколько изменилось. Я выглянула наружу, там разгорался рассвет.

— Вы что-то решили, матушка? Вампирша в обмен на внуков.

— Все-таки торгуешься?

— Я аквадоратка, синьора, торговля у нас в крови, — смутившись, пробормотала я.

— Внуки, вампирша. Что ты собираешься ей сказать?

— Предложу сдать подельников и подружиться со мной.

— Она согласится?

— Я бы согласилась. Прочие типы из ее команды навязаны Заре султаном, они не семья, не любовники и, подозреваю, даже не приятели. Я слышала ее разговор с одним из этих инородцев и, хотя слов не понимала, дружелюбием там даже не пахло.

Матрона помолчала, отпила вина, задумчиво посмотрела на стол, на табурет, в сторону двери.

— Ты ведь не любишь своего мужа?

— Как можно?

— Не юли!

— Как можно его не любить?

Свекровь недоверчиво хмыкнула:

— Такого красавчика?

— Такого его, — вздохнула я. — Чезаре как море, как солнце, как ветер.

— И как винтик?

— Да! — Я начала горячиться. — Он как все это и как что-то большее. Он самый умный, хитрый и справедливый изо всех синьоров тишайшей Аквадораты и всего мира. Он тащит на своих плечах всю эту рассыпающуюся махину нашей благословенной республики, но умудряется сохранить в себе человечность. И да, он самый красивый, и самый желанный, и даже уродливая золотая шапка не может испортить его красоты.

— Шапка! — расхохоталась синьора Муэрто. — О чем бы кто ни говорил, а этой шапкой все заканчивается. Ладно, тишайшая невестка, забирай свою вампиршу, свою саламандру и ворох своих политических интриг.

— Матушка, — потупилась я, — Чикко я забрать не смогу. Кажется, она сама выбирает, с кем быть. Поэтому, если она решит остаться с вами, вы же ее не прогоните?

— Не прогоню.

Обрадованная, я потопала к выходу, но на пороге остановилась.

— А давайте я приглашу вас с собой?

— В школу?

— На выпускные экзамены. Это торжественное событие, оно нисколько не запятнает вашего величия. Еще там обещал присутствовать его серенити. И толпа местных патрициев придет поддержать своих дочерей.

— И князь Мадичи, наверное, прилетит лицезреть свою серениссиму?

— Очень на это надеюсь. Лукрецио мой друг, и я буду рада его видеть.

— Хитрая рыжая бестия.

— Ни капельки не обидно.

— Признайся, ты просто хочешь пустить всем пыль в глаза, явившись в школу со свекровью.

— Чуточку, — призналась я. — А еще надеюсь, что, если после моих любовных признаний тишайший Чезаре все-таки захочет со мной разводиться, вы стукнете его своей тростью по золотой шапке.

Свекровь расхохоталась.

— Почти уговорила. Давай только уточним один вопрос: ты хочешь плыть в «Нобиле-колледже-рагацце» именно в мужской сорочке до середины бедер и с колтуном вместо волос на голове?

— Что? Здесь есть зеркало?

Синьора Муэрто махнула в строну. Я подбежала к стене, на которой висела пластина полированной меди. Кракен меня раздери! Мне нужна ванна, и фрейлины, и тысяча горничных. Немедленно.

Ванну я получила. Не сразу. Сначала свекровь хохотала, потом велела мне спуститься за Чикко с Паолой, потом принимала многословные извинения и покаяние последней. И только после этого позвала двоих матросов наполнить горячей водой лохань, стоящую здесь же, в каюте.

— Девицы, — командовала она, поглаживая Чикко, свернувшуюся на ее колене, — под койкой сундук, тащите его сюда.

Вампирша подцепила кованую ручку мизинцем, и дубовая махина оказалась в центре каюты прежде, чем я успела ахнуть. В сундуке были платья, и туфли, и десяток разнообразных масок. Меня загнали в лохань, и пока я там практически варилась заживо, Паола (все-таки мне привычнее было называть ее именно так) разделась без тени смущения и стала обтирать тело влажной тканью. Голых вампиров мне раньше видеть не приходилось, поэтому я сквозь облако пара пялилась на нее во все глаза. На ней не было нательных волос. То есть в том месте, где у обычных женщин что-то там курчавится, у Паолы мраморно белело. А еще она стерла с лица и головы краску. И щеки тоже оказались бледными, а волосы — пепельными. По контрасту с черными бровями и яркими карими глазами это смотрелось ошеломительно. В ней узнавалась та, старая, Паола, но как будто прошлая была всего лишь заготовкой, и теперь ее наконец довел до совершенства резец талантливого мастера.

— Это несправедливо, — громко сказала я. — Почему вампиры такие красавцы?

Свекровь фыркнула. Переодеваться она не захотела, поэтому ждала нас за письменным столом, изучая какие-то карты.

— Красавцы? — Паола подняла руки и покрутилась. — Никогда не замечала.

Алое с золотом платье пришлось мне впору. Вампирша выбрала себе черное с серебром, декольте открывало ключицы и ложбинку груди. Однако с такими данными на ее фоне я попросту могу потеряться. Ну ничего, будем брать умом.

— Филомена, — она протянула мне маску Аквадораты, — ты уверена, что мое присутствие в школе так уж необходимо?

— Разумеется. Доигрывать нужно до конца. Мы убедим дожа тебя простить.

— Я почти убила его мать.

— Ну не убила же.

— Между прочим, — напомнила свекровь, — я все слышу. Могу тебя разочаровать, лживая Голубка, но до «почти» там было еще довольно далеко. Основная сила взрыва направилась в дымоход, так что кроме копоти и сбитой каминной полки никаких повреждений не нанесла.

— Но Артуро сказал, что вы погибли, — возразила я.

— Он болван, этот Артуро. В постели я была без протеза, и, разумеется, не желала в этом признаваться, когда в спальню набежала толпа слуг. Поэтому я просто лежала, закрыв глаза, и ждала, пока мой сыночек примчится на помощь. Думала, он выгонит посторонних, я найду под кроватью треклятую деревяшку и мы отправимся в палаццо Мадичи. Кстати, Паола. Этот твой сообщник, которому удалось бежать от князя, тоже вампир?

— Ах, нет, — Зара показала в улыбке ряд острых зубов. — Я предпочитаю не привлекать сородичей для работы. Доне Муэрто наверняка известно, что вампиры обитают гнездами, и связи внутри гнезда невероятно сильны. Обустраивать свое я не намерена.

— Погоди, — припомнила я. — Но Лукрецио мне говорил, что Ньяга странно пах.

— Разумеется, — хмыкнула вампирша, — на нем был мой незамаскированный запах. И предвосхищая твои следующие вопросы: к допросу всех своих подельников готовила я лично.

— Завораживала?

— Именно. Уверена, этой древней развалине, вообразившей себя юным влюбленным, не удастся у них узнать ровным счетом ничего.

— А Ньяга? Что с ним?

— Барух? Переплывает море, спеша к владыке. Экселленсе удалось нагнать на него такого ужаса, что, уверена, новости о мощи аквадоратского гнезда немало расстроят султана. Спасать мальчишку, может, и не стоило, рассказать он ничего не мог, но меня так разозлило ваше полуденное свидание с чудовищным князем, что, пока вы флиртовали, я пробралась в палаццо и освободила Баруха.

— Флиртовали? — переспросила свекровь.

— И премило, — скривилась Голубка. — Через прутья решетки, как влюбленные подростки.

Какая чудовищная ложь! Да несчастному Лукрецио пришлось с головой накрываться плащом, чтоб избежать губительного солнечного света. Где там этой шпионке примерещился флирт?

Я посмотрела на синьору Маддалену, ожидая упрека, но та мне подмигнула. Кажется, она расценила горячность султанской шпионки определенным образом.

Тем временем Зара, сменив тему, рассказывала, как на балу вступила в альянс с командором да Риальто и он провел в служебные помещения палаццо Риальто ее человека, того самого Ньяга.

— Афродизиак в тот день рассыпался щедро и всем подряд, — говорила она. — Его должна была получить Филомена, чтобы не сопротивляться страсти Эдуардо, сам наследник да Риальто, его дочурка и капитан Саламандер-Арденте. Я велела Баруху добавить снадобье и тишайшему Муэрто, уже в личных целях, рассчитывая, что, пока означенные парочки будут претворять в жизнь планы командора, я смогу уединиться с Чезаре. В моей беседе с командором участвовала еще одна особа. — Карие глаза вампирши остановились на мне: — Твоя, Филомена, подруга Маламоко. Ты знала?

— Могла предполагать.

— Подруга, — свекровь налила себе вина, — именно подруга.

— Ах, матушка, — проговорила я со вздохом. — Не насмехайтесь над бедным влюбленным юношей. Он всего лишь пытался защитить свою Мауру.

— Я повеселилась, когда, появившись в «Нобиле-колледже-рагацце», поняла, что не все живущие там благородные девицы — девицы. — Зара поправляла перед зеркалом прическу. — На балу твой Маламоко тоже предложил свои услуги командору и должен был подсыпать афродизиак толстушке, сопроводив ее затем в указанную спальню дожидаться кавалера. Представь себе мое удивление, когда через несколько часов этот шпион в танце принялся рассказывать старому Дино о встречной интриге тишайшего Муэрто.