Охранитель. Шаг к цели Назимов Константин
– Ты это о чем? – поинтересовался Гарри, крутя в руках револьвер.
– А почему наган, а не английский пистолет или немецкий? – поинтересовался я у британца.
Появился Петр, кряхтя и матюгаясь, притащил кресло и установил его за столом.
– Свободен, наверху подожди, – распорядился Гарри, махнув Петру на выход.
– Могу подсобить, если разговаривать откажется, – шмыгнул носом Петр, подойдя к двери и не спеша покидать камеру.
– Иди наверх, – сквозь зубы процедил британец.
– Как скажете, – хмыкнул боевик и, осторожно прикрыв за собой дверь, удалился.
Мы с Гарри некоторое время смотрели друг другу в глаза, британец сделал вид, что ему нужна бумага с ручкой, и взгляд отвел. Победа, пусть и мелкая, обрадовала.
– Ты спросил про оружие, – медленно произнес Гарри. – Нет, любви к револьверу у меня и в помине нет, не по нраву. Однако в кое-каких моментах он превосходит известные аналоги, а если кто-то увидит, это не вызовет подозрений и лишних вопросов. Такой ответ устроит?
– Без проблем, – ответил я и, прикрыв глаза, чувствуя, как пробегает кровь по кистям рук, поинтересовался: – Неужели потребовались подобные радикальные меры? Риск с твоей стороны велик, а отдача неизвестна. Не факт, что формулу и технологию на память знаю, а уж что ее выдам, так и вовсе подобного ожидать глупо. А вы же меня в этом подвале и закопаете.
– Иван, ты не прав, после получения знаний мне нет смысла тебя убивать, – достав папиросы, ответил британец. – Курить хочешь?
– Не откажусь, – ответил я, хотя первым желанием и было отказаться.
Британец вытряхнул из пачки пару папирос, одну сам закурил, потом подошел ко мне, поигрывая в правой руке наганом. Протянул папиросину, а когда я ту взял связанными руками, он и зажигалкой чиркнул. Пока британец возвращался к столу, я пару раз глубоко затянулся, борясь с головокружением и стараясь, чтобы горящий табак веревку пережег. Нет, руки не ниткой связали, с пары затяжек, да и если зажигалкой мои путы палить, то потребуется немало времени, однако необходимо использовать малейший шанс.
– Ну-с, Иван Макарович, – усаживаясь в кресло, произнес Гарри, – поговорим?
– О чем? Формуле препарата? Так я уже сказал – говорить не стану, ибо подозреваю, что потом стану без надобности.
– Иван, ты не глупец и понять-то должен: сперва я проверю все, а потом уже и твою судьбу решу. Захочешь на меня работать – мы всегда договоримся, – выпустил в мою сторону несколько колец табачного дыма британец, а потом продолжил: – Уверен, ты обладаешь уникальными знаниями, именно поэтому решил тебя прижать, а не твоего исполнителя. Поверь, господин профессор уже давно все рассказал бы и написал. Но в вашем партнерстве именно ты дирижируешь, следовательно… – Он не закончил фразы, широко улыбнулся и загасил окурок в пепельнице. – Да, можешь не трудиться и не жечь веревку, дам тебя пару часов, бумагу и ручку, обдумай и все опиши. За это получишь десять тысяч рублей и предложение о работе на корпорацию.
Матюгнулся я про себя: все-то Гарри подмечает, но тлеющую веревку и не подумал гасить. А британец встал с кресла и спросил с ухмылкой:
– Тебе руки освободить или сам справишься?
Молча вытянул вперед руки, понимая, что тратить время и упорствовать по данному поводу глупо. Гарри подошел, вытащил перочинный нож из кармана и перерезал веревку, после чего, насвистывая себе под нос какую-то веселую мелодию, удалился, захлопнув дверь.
Я привалился к стене и прикрыл глаза: есть о чем подумать и поразмыслить. Британец никуда не спешит, уверен в своих силах. Стены подвала каменные, подкоп тут не сделаешь, до оконца не дотянуться, да и пролезть в него затруднительно. Хотя… Прикинул: если сдвинуть стол, на него водрузить кресло, на кресло табурет, то, пожалуй, смогу добраться до окна и, возможно, вылезти наружу. Но что там и не наблюдает ли кто за моими действиями? В двери смотрового окошка нет, но не факт, что под окном не установлено дежурство, как и не исключаю возможности, что какой-нибудь глазок в камере есть. Тьфу! Мысленно сплюнул, это во мне паранойя говорит! Какой, к черту, глазок, стены даже не из кирпича, а из булыжников! Еще бы про видеонаблюдение с жучком подумал, кретин.
Так, вернемся к нашим баранам. Медленно поднялся на ноги и прошелся по камере, прикидывая положение дел. Убивать меня британцу невыгодно, а вот покалечить он может. Подошел к столу и взял в руки подсвечник, тот оказался на удивление легким, таким сильные повреждения в драке можно только случайно причинить. Той же пепельницей и то шансы есть нанести противнику сокрушительный удар. Правда, данным предметом придется действовать словно ножом. Пепельница больше походила на неглубокое блюдо из тонкого металла. Представил, как кому-то с ее помощью горло начну перерезать, и содрогнулся. Нет, если только в крайнем случае. Кровообращение у меня восстановилось, голова перестала кружиться, и уже почти не мутило, сотрясение маловероятно, скорее всего, из-за ударов по корпусу так организм отреагировал. А вот резкие движения вызывали боль с левой стороны грудной клетки. Ощупал ребра – явных переломов нет, а синяки заживут. Тем не менее френч и рубаху скинул, а майкой свой корпус кое-как затянул, попытавшись сделать бандаж. Ну, более-менее, но если драку затевать, то расчет должен идти на короткий поединок, долго не продержусь. Мысленно прикинул противников. С Петром справлюсь, а вот возница силен, того если вырубать, то мгновенно и с одного удара. В данной ситуации стоит их бдительность усыпить. Мля, да как это сделать, если дверь заперта, а никто ко мне не собирается! Да и под дулом револьвера хрен кулаками помашешь. Ну на месте педантичного британца я бы с пленника глаз не спускал. Следовательно, наблюдать за мной обязаны, а если не понимаю как, то это не значит, что подобного нет. Придя к таким выводам, сразу в голос застонал, схватившись за сердце. Медленно повалился на пол, продолжая разыгрывать спектакль, а себя мысленно обругал: «Идиот, за голову нужно было хвататься! Черепок-то мой пропустил несколько ударов, меньше бы подозрений вызвал!» Однако мой спектакль увенчался успехом. Дверь отворилась, и от порога прозвучал встревоженный голос возницы:
– Эй, хватит притворяться-то! Ты только что ходил.
– Сука, сердце, – прохрипел я. – Воды, дай воды, задыхаюсь.
– Петр! Тащи ведро, страдальца и гниду еще раз окатить нужно! – прокричал возница.
– Матвей, давай его ногами в чувство приведем, пока Джонс занят. Васька-то блюет беспрестанно, а ему еще в резиден…
– Хорош болтать! – оборвал Петра возница, который откликнулся на имя Матвей. – Воды тащи да Джонсу скажи, что пленник помирает, если не придуривается.
Я медленно стал кататься по полу камеры, хрипеть и раздирать на груди рубаху, благо френч не застегнул, да его и хрен порвешь. А так – картина живописная. Мужик хрипит, слюни пускает, рубаху рвет с треском, катается явно от боли, обязаны они подобным спектаклем заинтересоваться! А вот убивать Матвея никак нельзя, он знает побольше Петра и явно главный у распутинцев, по крайней мере в этой троице. Британца в расчет не беру, тот, по всей видимости, не только идейный вдохновитель, но и спонсором выступает. А вот оговорка про резиденцию интересна, необходимо расспросить, если получится. Хотя самому бы ноги унести, а потом уже можно и варианты поискать, как и с кем побеседовать.
– Стой! – остановил Матвей Петра. – У этого-то приступ явный, глянь, слюни пузырятся!
– Болезнь такая есть, когда припадок случается, – авторитетно заявил Петр. – Как бы он себе язык не откусил, тогда ничего не скажет.
В подтверждение этих слов я язык сразу высунул, глаза вытаращил и затрясся, замычав. Не уверен, что в другом месте и в другой момент сумел бы так сыграть. Но в темном подвале, грязным и измазанным кровью… Спектакль удался.
– И чего ты стоишь?! Иди и держи его! – воскликнул Матвей. – Если что, я тебя подстрахую.
Петр сделал пять быстрых шагов, склонился надо мной и хотел за плечи схватить. Он подставился, и я воспользовался таким моментом. Наотмашь, ребром ладони ударил по кадыку противника, откатился в сторону Матвея, который еще ничего не сообразил, и снизу вверх пробил двойкой в пах этому «медведю». Мля! Как он завизжал, схватившись руками за свои причиндалы! А бил-то я со всей дури. Вскакиваю на ноги и осматриваю врагов. Матвей уже на полу скрюченный лежит и тоненьким голосом что-то верещит, но, похоже, от боли он не в себе. Петр же ничком распластался и не подает признаков жизни, подхожу к нему и шарю по карманам. Нож и револьвер, россыпь патронов, деньги – моя добыча. Пока мародерствую, контролирую Матвея, а тот уже всхлипывает и что-то бормочет. Я ему, похоже, всмятку все превратил, он без сознания и очнется не скоро, если вообще очухается. Однако подходить к медведеобразному мужику не стал. Хрен его знает, очухается в неподходящий момент – заломает меня, если поймает. На такого потребуется не одна пуля.
Выхожу в коридор и закрываю за собой дверь, хотел выбежать, но сил не так много – еле-еле ноги переставляю. Засов меня порадовал, массивный, Матвею не так просто его сломать, будь он еще в нормальной форме, а уж теперь-то можно не опасаться удара в спину.
– И куда мне, бедному, податься? – бурчу себе под нос, проверяя заряды в револьвере.
Коридор небольшой, освещается стоящей лампадкой у стены напротив моей бывшей камеры. Взял в руки лампу и поднял ее над головой. Хм, по пять метров в две стороны, и лестницы ведут наверх. Выбрал направление наугад и медленно пошел, делая осторожные шажки и прислушиваясь. Хм, тихо, впрочем, а чего я хотел, чтобы наверху гулянка шла или собрание распутинцев во главе с Гарри? Странно, подвал слишком добротный, а домики-то с дороги, казалось, на ладан дышат. Ну эта постройка явно использовалась для каких-то коммерческих целей, я бы поставил ставку на трактир. Почти поднялся по лестнице и остановился на полушаге. Мысль про трактир заставила задуматься: если это действительно он, то в нем посетители могут оказаться, не считая обслуги. Чем это грозит? А хрен его знает! Осторожно толкнул дверь и вышел в еще один коридор, заставленный тюками и ящиками. Действительно трактир, а вернее – харчевня, ибо запах отвратной пищи и дешевого пойла мгновенно шибанул в ноздри и прошел прямо в мозг, вызвав определенные позывы. Мля, как в таком месте можно работать? Заглянул в открытую бочку, где тухлая рыба зловоние источает. Но с чего бы это Гарри подобное место выбрал? С его-то аристократичностью! Хотя на джентльмена он не тянет, если только происхождением с Туманного Альбиона.
Выход из коридора привел меня в зал, где табачный дым смешан с потом посетителей и запахом далеко не свежей пищи. Искать своих обидчиков во главе с Гарри мне расхотелось, но, скорее всего, из подвала я выбрал не ту лестницу.
– Чего тебе принести? – остановилась напротив меня дородная девица в засаленном платье с кружевами на глубоком декольте, в котором отчетливо видны огромные даже не груди, а переспелые тыквы, которые иногда удается выращивать удачливым фермерам.
– Ничего, – покачал я головой и хотел уже к выходу направиться, но официантка меня за рукав схватила одной рукой, а второй себя под грудь поддела и ту колыхнула:
– Красавчик, а может, горяченького? Я страстная и умелая, не пожалеешь!
– Болею, – коротко ответил ей, вырвался из цепких объятий и, посмеиваясь про себя, заспешил на выход.
На улице осмотрелся и понял, что харчевня – а она именно так и называется, расположена не на той улице, куда меня привезли. Ну подобное подозревал: дом большой, и меня затащили с другой стороны. Пойти разобраться с британцем? Их двое как минимум. Да, на моей стороне эффект неожиданности, но Гарри мог уже хватиться своих подручных или отправился меня «навестить», а я-то не в лучшей форме. Глову все же кружит, да и ребра болят. Нет, не до выяснения отношений с британцем, необходимо восстановиться. Кстати, во всем происшедшем косяк ротмистра, так, может, пусть он все и разгребает? Н-да, а ведь еще непонятки про готовящуюся акцию в резиденции императрицы. И как поступить? Иду, сам с собой рассуждаю, оказалось, так увлекся, что и не понял, как харчевню обошел.
Два входа позади данной забегаловки, и у одного стоит знакомая пролетка, в которой сюда меня привезли. Ноги сами все решили, мне остается довериться случаю и удаче.
Дверь оказалась не заперта, поднялся по небольшой лестнице, в коридоре увидел еще одну, уходящую в подвал, откуда послышались крики британца и несвойственная ему ругань на русском языке. Хм, матерится отменно. Первое желание – броситься вниз и под дулом револьвера заставить все рассказать, но есть опасность оставить за спиной врага. Василия я приложил хорошо, тот явное сотрясение мозга получил, времени прошло не так много, надеюсь, еще не очухался.
Осторожно открыл ближайшую дверь – комната пуста. Впрочем, посетители тут бывают, широкая кровать с сомнительно чистым бельем, и больше ничего. Эта не та ли подавальщица-толстушка сюда клиентов водит? Мля, да тут смертельных случаев наверняка немало происходит, она же задавит клиента своей массой, а если тот голову ей меж грудей засунет, то задохнется же. Что за мысли? Следующая дверь – там какое-то барахло хранится, комната вся забита. За очередной дверью услышал, как кто-то блюет. Похоже, это то, что ищу. Медленно отворяю створку и вижу, как бледный Василий в одном исподнем (для чего разделся-то?!) стоит и прямо из бутылки пьет водку. Это у него-то сотрясение? Да ну на фиг!
– Паленая, такую еще не пила! Ну ты жмот! – доносится голос девицы, но она находится не в моем поле зрения.
Василий же увидел меня и отреагировал. Бутылку швырнул, я еле-еле успел присесть, надо мной пролетела и, ударившись о стену, разбилась вдребезги. На инстинктах отшатываюсь вбок, а в стену, куда недавно ударилась бутылка, бьют пули. Черт! Ошибся! В комнате не один Василий с девицей! Как минимум еще двое: краем глаза увидел мужика, который начал палить, а визжат девицы на два голоса! Руку с револьвером в проем – и наугад послал пару выстрелов.
– Он один! Васька, прикрой! – раздался крик из комнаты.
Черт! Я отшатнулся не в сторону, откуда пришел: теперь если уносить ноги, то нужно рисковать и мимо открытой двери проходить. А ведь британец стрельбу наверняка услышал и может на помощь ломануться. Хотя… нет, Гарри не станет рисковать, готов побиться об заклад, что британский подданный сейчас по лестнице в харчевню бежит. Там он на улицу выберется, попытается поймать извозчика и уехать на запасную хату, где будет отсиживаться и обстановку выведывать. Ладно, считаем, что из подвала мне угрозы нет. Три выстрела в открытую дверь, после чего, откидывая барабан нагана, вытряхиваю гильзы и снаряжаю его патронами, порадовавшись, что не поленился и выгреб у Петра боеприпасы. Повезло, что ни одна гильза не застряла и ее не перекосило, времени ушло всего ничего, а если бы пришлось выдавливать шомполом, или, как его правильно называют, экстрактором гильз, то потребовалось бы не в пример больше времени, а от него сейчас зависит моя жизнь. Еще два выстрела в стену, мысленно прикинул, что у врага осталось по одному патрону в барабанах. Но и они не дураки, могли перезарядиться и также считают мои выстрелы. Еще две пули – и разочарованно выкрикиваю:
– Что ж ты, падла, заклинила-то?!!
Да, пытаюсь поймать противников на такую нехитрую уловку. Опыта боевого у распутинцев нет, поэтому и клюнул Василий, выпрыгнув в коридор, пытаясь поймать меня на мушку. Две пули послал – одну в грудь, другую в лоб. Василий падает спиной назад, а вот его подельник притаился.
– Поговорим?! – крикнул, прикидывая, как бы наган убитого забрать.
Оружие находится в простреливаемой из комнаты зоне, но не думаю, что неизвестный держит под прицелом это место. Осторожно подошел к косяку, присел на корточки и быстрым движением схватил рукоять револьвера. Когда уже почти руку из сектора обстрела вытащил – раздался выстрел, и пуля попала мне в руку чуть выше локтя.
– Да не вопрос! Можем и погутарить! Патронов у меня в достатке, скоро и подмога придет, а вот ты бы лучше сдался! – ответил мне голос из комнаты.
– Жди, – коротко хмыкнул я, проверяя заряды в доставшемся револьвере.
Три пули в одном нагане и пять во втором. Рискую! Решение принял мгновенно и рыбкой прыгнул в комнату, стреляя из револьвера в правой руке. Краем глаза отмечаю, что враг поднимается во весь рост из-за дивана, намереваясь меня пристрелить, небольшой доворот револьвера в левой руке – и во лбу противника образовывается кровавая дыра, а сам он падает. Мордой я проехался по ковру, ощущения непередаваемые, – прыгнул-то сильно, теперь буду выглядеть, словно меня волочили по наждачке. Визг девиц вновь ударил по ушам. Морщусь и, о кровать облокотившись, снаряжаю барабаны револьверов. Хрен его знает – занесет сюда еще боевиков, так встречу их, как и положено, свинцом.
– Хорош орать! – перекрывая визг девиц, рыкаю я и встаю.
Полуодетые дамы легкого поведения сидят в обнимку у стеночки и трясутся. Замерзли, наверное, бедняжки, на них же, кроме чулок с поясами, ничего и нет, если не считать, что у одной кожаный ошейник, а у второй искусственный хвост торчит из мягкого места. Н-да, распутинцы-то еще и извращенцами оказываются. Или это они так для Гарри расстарались?
– Вы мне без надобности, убивать вас не стану, – говорю девицам, обходя диван и убеждаясь, что длинноусый (так его мысленно окрестил, когда увидел завитые пышные усы) мертвее не бывает. – Кого ублажали? Этих или иностранца, который отлучился?
– Точно не пристрелишь? – испуганно спросила дама постарше.
– На фига? Мне нет до вас дела, – обхожу комнату, ища свои бумаги.
Даже под кровать заглянул, но, кроме сапог, ничего там не обнаружил. Стол тоже пуст, если не считать закуски. Так, чего-то тут не хватает.
– Да, нас для иностранца привезли, почти полдня его дожидались. А он оказался не в духе, почти сразу нас своим дружкам сплавил, а эти… – дернула девица головой, – сперва над нами издевались, что мы в таком виде. А разве наша вина, что у их подельника такие вкусы?
– Стоп! – остановил я речь девицы. – Кто привез и сколько тут всего людей-то?
– Так Санек, которому ты мозги вышиб, заказывал у мадам и обговаривал интимные подробности. Он привез, а потом ждали долго, а когда они явились с Васькой, которого ты раньше…
– Это понял! Больше никого не видели? Может, ждали они еще кого? – вновь перебил я девицу.
– Не, никого не ожидали вроде, а собирались с каким-то несговорчивым мужиком беседу провести с…
– Одежда ваша где? Не в таком же виде вы сюда попали, – в очередной раз оборвал я свою собеседницу.
– Так в комнате у иностранца осталась, мы там приоделись и его в кровати поджидали. А у него настроения не возникло, а может, он импотентом оказался, но как только нас увидел, сразу пинками выгнал, ругаясь на Санька, что тот ему второсортных баб подсовывает за большие деньги. А мы, – девица встала и по бокам руками провела, – в самый раз! Никто же не жалуется!
Ну, не поспоришь, фигурка есть, да и вторая девица, что словно в рот воды набрала, неплоха. Мля-а-а, на фоне нервотрепки и давнего воздержания у меня кое-какой инстинкт сработал. Заставил себя взглянуть в сторону одного из распутинцев и представить, что они тут с данными дамами вытворяли. Вот сразу возникла брезгливость, и с ней пришло спокойствие. Правда, почти уже решил, что нанесу визит Марте и гори оно все огнем! Дверь запру и уши заткну, ни на какие посылы не выйду, пока с хозяйкой ресторана вдумчиво на перине не переговорю!
– У вас кровь, перебинтовать нужно, – подала голос молчавшая до этого времени девица.
– Перевяжи, – разрешил я, а у ее подруги уточнил: – Где комната, из которой вас иностранец попер?
– Следующая дверь, – кивнула та в сторону.
Руку мне перебинтовала девица в кожаном ошейнике, – когда склонилась, чтобы простыню зубами порвать, у меня опять желание возникло, но она дыхнула перегаром и несвежими продуктами – успокоился. Замок в комнату Гарри пришлось ломать, точнее, ногой выбил дверь. Увы, кроме моих бумаг и вещей, разложенных на столе, ничего интересного не обнаружил, если не считать пары листовок и газет. Одежды британца в комнате нет, как и бритвенных принадлежностей в небольшой ванной. Это не его жилище, просто комната для каких-то нужд, где можно решать дела или развлечься с доступными дамами. Последние, кстати, уже оделись, но от них за версту разило древней профессией. Ладно, это меня не интересует. Не прощаясь, покинул комнату, раздумывая, куда бы револьверы распихать. Один за поясом, второй в кармане, третий в руке – вооружен как гангстер. Шляпы с сигарой не хватает, а так – вылитый мафиозо. Хм, одежду еще покупать предстоит, эта не только в грязи, но и порвана. Кстати, а как мне из этого захолустья выбираться? Взять пролетку бандитов или попытаться извозчика поймать? Додумать не успел, хотя уже и на улицу вышел. Прогремел револьверный выстрел, за ним еще один. Первая пуля чиркнула по волосам, вторая обожгла плечо, падаю и разворачиваюсь, водя стволом своего револьвера, пытаясь поймать на мушку и поразить врага, но увидел мелькнувшую за угол фигуру, а потом, теряя сознание, расслышал трель свистка. Наконец-то городовой или околоточный явиться соизволил, мысленно обрадовался я.
Глава 7
Разочарования
По ощущениям пару минут пробыл без сознания, очнулся от того, что кто-то по щекам похлопал.
– Паря, живой? – поинтересовался склонившийся надо мной городовой.
– Да, – морщась от боли, ответил.
– Что тут произошло? Почему вооружен, словно на войне находишься? – хмуро поинтересовался городовой.
Упс, а у меня уже нет револьверов, этот господин полицейский тертый калач, далеко не мальчик. Седые волосы из-под фуражки видны, шрам на щеке да морщины на лице. Городовой отер пот со лба, и мне бросилось в глаза, что у него отсутствует фаланга пальца на мизинце левой руки.
– Силантий, чего тут? – раздался молодой и запыхавшийся голос.
Молоденький полицейский, совсем еще мальчишка лет шестнадцати на вид прибежал на помощь своему старшему товарищу.
– Ваня, ты в сторонке постой, по сторонам смотри, – ответил ему Силантий и протянул один из наганов. – Держи, что-то мне тут не нравится все происходящее. Просто так стрелять не вздумай, только если уверен, что враг перед тобой. Понял?
– Рад стараться! – вытянулся во весь рост мой тезка.
– Да и голову свою дурную не вздумай подставить, тут тебе не смотр, – пробурчал городовой и, потеряв интерес к товарищу, на меня уставился: – Говорить будешь?
– Пусть отойдет, – кивнул на его молодого напарника и сел на землю. – Меня бы перевязать.
– А надо? – хмыкнул городовой. – Я тебе не сестра милосердия, а ты, братец, из налетчиков, поди, так ежели кровью истечешь, то не расстроюсь.
– Документы во внутреннем кармане, могу достать? – поинтересовался я у городового, понимая, что на его стороне часть правды.
– Валяй, но осторожно, – прищурился тот и ствол револьвера на меня наставил.
Драться с ним не планирую, мне его благодарить нужно: не появись вовремя – не факт, что меня не пристрелили бы. Протянул Силантию паспорт, в котором лежал документ о моем звании и специализации.
– Охранитель? – удивился городовой, внимательно смерил меня взглядом, а потом кивнул: – Принимается, но в участке до выяснения все же посидишь. Ванька! – оглянулся он на своего помощника. – Иди, перевяжи человека, а то и вправду кровью изойдет.
– Подожди, – остановил я паренька, а городовому шепнул: – Вызывай Ларионова или кого-нибудь из его людей.
– Кто такой этот твой Ларионов? – уточнил городовой.
– Ротмистр Ларионов Вениамин Николаевич, служит в жандармерии, но заведует контрразведкой, – пояснил я.
– Не по мне птица, чтобы такого вызывать, – покачал головой Силантий. – В околоток придем – пусть с тобой начальство разбирается.
Спорить не стал, сил нет. Да и Вениамин Николаевич тут толком ничего не найдет. Трупы распутинцев? Так те уже ничего не расскажут, а против британца никаких доказательств. Мои слова против Гарри? И? Дипломатический скандал нам не нужен, и так отношения натянуты. Черт! Ребро ноет, плечо дергает. Нужно к профессору… или Марте, они боль способны снять. Но, похоже, визит к владелице ресторана придется отложить, не в той я нынче форме.
Околоток расположился в десяти минутах от места, где меня подстрелили, правда, шли дольше: ноги я переставлял с трудом, а извозчика, по словам городового, тут хрен найдешь, неблагополучный район, и состоятельных господ сюда заносит в редких случаях, и то под градусом.
Околоточный надзиратель, средних лет мужик и явный любитель заложить за воротник, к моей радости оказался на месте, правда, уже успев пропустить несколько стаканов вина. Он не обрадовался, что Силантий проблему переложил на своего начальника. Над просьбой вызвать Ларионова или кого-нибудь из его людей он и вовсе руками замахал:
– Братец, ну как я его вызову? Голубя послать изволишь? – ответил надзиратель, косясь в сторону стоящей в железном ящике, служащем сейфом (вскрыть его можно обычным гвоздем!), открытую бутылку.
Прав околоточный – телефоны только входят в жизнь, их можно пересчитать по пальцам, а пройдет всего чуть больше сотни лет, и у каждого жителя окажется средство связи практически с любой точкой мира. Н-да, до этого момента и далеко и близко – как на это смотреть.
– Тогда просто отпусти, – устало предложил я. – Где меня отыскать, расскажу, да и с Ларионовым в харчевню в любом случае наведаюсь. Жмуры там у тебя, а это, сам понимаешь, происшествие.
– Ой, я тебя умоляю! – махнул он на меня рукой. – На моей территории редкий день не случается пары трупов.
– В особенности распутинцев, – хмыкнул я. – Бытовая смерть по пьяни – одно, но политическая… – не договорил, головой покачал, за плечо держась.
– Если у себя, – околоточный надзиратель на «сейф» указал, – оставлю твои документы, то могу отпустить. Устроит такой подход?
В недоумении на него посмотрел и мысленно такому подходу подивился. Без какой-либо мало-мальской проверки он меня собрался отпустить?
– Ты не подумай чего, вижу, что документы в порядке, ты человек правильный. Правда, отдать тебе оружие не могу, револьверы изыму до выяснения. Но ты ранен, помощь требуется оказывать, а у меня одни пьянчуги вечером в камере набьются, за дебош да драки. Ты же, господин хороший, сам себе не враг? – постучал по столешнице надзиратель.
– Хрен с ним, с паспортом – оставлю, как и два револьвера – не мои они. Однако уйти без оружия из участка туда, где меня враги могут дожидаться, никак не могу. Если со мной что произойдет, то ответ уже сам держать будешь. А ротмистр, будь уверен, докопается, – ответил, прислушиваясь, как за дверью раздалась чья-то ругань, а потом грохот.
Околоточный, нужно отдать ему должное, отреагировал мгновенно. Мне бросил наган, свой револьвер из кобуры выхватил, а в правой руке саблю над головой поднял. И все это за пару секунд! Сноровки он в своем округе не потерял, военная школа чувствуется.
– Ефим Петрович, тут до вас господа пришли! – раздался из-за двери голос городового. – Ты уж не стреляй, пожалуйста.
– Кого принесло? – грозно рыкнул (никогда бы не подумал, что в околоточном скрывается командирский бас!).
Сам-то надзиратель уже переместился и замер напротив двери. Понимаю, что готовится встретить врага, но если из-за двери начнут стрелять, то он тут и ляжет сразу. В своем нагане проверил патроны – на всякий случай: не думаю, что кто-то отважился штурмовать околоток. Такого не простят, и полиция носом землю взроет, но преступников отыщут. Кстати, интуиция моя молчит.
– Ротмистр Ларионов! – гаркнул Вениамин Николаевич и с ноги дверь распахнул.
– Ваше благородие! Очень рад! – ответил околоточный и саблю опустил.
– Револьвер спрячь, – указал ему Вениамин Николаевич.
– Да-да, конечно, – суетливо убрал тот в кобуру наган.
– Иван, ты как? – обойдя околоточного, приблизился ко мне ротмистр.
– Каким образом тут оказались? – поинтересовался я, не отвечая, так как по моему виду все ясно.
– Не поверишь – случайно! – склонив голову набок, ответил контрразведчик, а потом оглянулся на околоточного. – Ивана Макаровича я забираю, и не дай бог, если вы с ним обращались плохо!
– Претензий к полиции у меня нет, – сказал я. – В какой-то мере благодарен, что так все закончилось.
– Ваше благородие, мне бы на ваши документы взглянуть, – посмотрел на ротмистра околоточный надзиратель.
– Молодец, – кивнул Вениамин Николаевич и, вытащив из внутреннего кармана френча бумаги, показав из своих рук околоточному.
– Все в порядке, – облегченно выдохнул тот, – забирайте, и, надеюсь, то, что произошло в харчевне, перейдет под ваш контроль.
– Перейдет, не переживай, – ответил ротмистр. – Вещи и документы Ивану отдай, и мы откланиваемся, времени ни минуты.
– Понимаю, понимаю, – закивал околоточный.
Через пару минут мы с Вениамином Николаевичем уже тряслись в пролетке, направляясь к Семену Ивановичу. Пулю необходимо вытащить, а потом… на потом у меня определенные планы, и патент на лекарство может подождать, да и время уже к вечеру.
– Так как меня смог отыскать? – поинтересовался я у ротмистра.
– Мой человек случайно увидел, как тебя в околоточную привели. Он бросил своего подопечного и ко мне отправился: ему-то тебя никто не отдал бы, – пояснил Вениамин Николаевич и потребовал: – А теперь рассказывай, и желательно подробно.
Мое повествование не заняло много времени, хотя и произошло приличное количество событий. А чего воду в ступе толочь? Похитили, привезли, дрался, сбежал, а потом стрелял – все!
– В какой-то степени тебе повезло, а вот им нет! Тех, кого пострелял, – жаль, не в том смысле, что убил, а в том, что теперь не расскажут ничего. Но если оставшиеся в подвале выжили, то мы их отыщем, – задумчиво произнес Ларионов, а потом крикнул кучеру: – Братец, стой! – Когда же пролетка остановилась, он приказал: – Ивана Макаровича доставишь в его больницу и проследишь, чтобы он с профессором пообщался.
Ротмистр из пролетки выпрыгнул и сразу же замахал руками, останавливая проезжающего мимо извозчика.
– Вениамин Николаевич, решил сразу за дело в харчевне взяться? – поинтересовался я.
– Ваня, ты такой догадливый! – съехидничал тот. – Давай, лечись и не забудь про производство лекарств, кстати, вопрос с покушением еще открыт, если узнаешь что-нибудь – сразу сообщай.
– Хорошо, – кивнул я, пытаясь восстановить происшедшие события и понять, что меня и в какой момент зацепило в разговоре про готовящуюся акцию в резиденции императрицы.
Пока доехали до больницы, мысленно перебрал все варианты, но так и не вспомнил ничего. Нужно сесть и шаг за шагом все восстановить в памяти, желательно с той обстановкой, что царила в подвале харчевни. Хм, или про императрицу мне Гарри говорил еще до подвала? Впрочем, ротмистр профи своего дела, ниточки у него в руках, и наверняка имеются тузы в рукавах, раньше меня разберется во всем. Сейчас нужно восстановиться и отдохнуть.
Профессор отыскался в кабинете, время уже к вечеру, а посетителями весь коридор забит, и даже меня кто-то попытался не пустить. Михаил, который вперед убежал Семену Ивановичу докладывать, вышел из кабинета с профессором и на весь коридор рявкнул:
– Больница закрыта, завтра приходите!
Народ, естественно, стал возмущаться и шуметь. Никто не желает слышать ни о каком расписании и о часах приема, которые давно уже закончились. Только пригрозив сбегать за полицией, добились, чтобы народ стал медленно расходиться. А меня у окна, прямо в коридоре, компаньон расспрашивает.
– Семен Иванович, а может, мы в кабинет или одну из палат пройдем? – поинтересовался я после того, как тот велел мне снимать френч.
– Ой, голубчик вы мой, дорогой Иван Макарович, прости старика, совсем зашился и забегался, конечно, пойдем в кабинет, – махнул он в сторону двери, в проеме которой Сима стояла и губы кусала.
В кабинете вкратце повторил, упуская большую часть происшедших со мной перипетий. Профессор слушал невнимательно, осторожно ощупывал голову и ребра, объявив, что пулевым ранением займется в последнюю очередь. По его мнению, если до этого времени на ногах продержался, то и опасности нет. Ну не стал с ним спорить, да и чувствовал себя вполне сносно. Ага, но только до того момента, когда Семен Иванович начал повязку на плече разрезать и отдирать ту от кожи. А повязка-то спеклась от крови – больно ужасно! Делопроизводительница не выдержала и ассистировать отказалась, сказала, что лучше приведет кого-нибудь из сестер милосердия. Однако профессору помощь и не потребовалась, он остался доволен увиденной раной:
– Просто замечательно! Ваня, это превосходно!
– Офигенно, – ответил я, скрежеща зубами от боли. – Семен Иванович, пулю вытаскивай – и дело с концом, у меня нет желания получить заражение крови.
– А ничего такого и не последует, – хмыкнул тот, протирая рану спиртом. – Конечно, возможны клочки ткани внутри, но из-за этого сейчас резать не стану, да и не факт, что всю грязь не вытащил. Ты же мне доверяешь?
– Доверяю, – хрипло заверил я в ответ, уже закусив губы и крепко зажмурившись.
– Так, сейчас немного станет больно и чуть-чуть пощиплет, – предупредил профессор.
Мля, это называется немного?!! Если бы не потерял на мгновение дар речи и не лишился голоса, то взревел бы словно раненый медведь на всю больницу. Больно – не то слово, жжение и вовсе в мозг шарахнуло.
– Все-все, уже ничего не стану делать. Рану прижег, промыл, осталось перебинтовать, – успокоил меня Семен Иванович.
– А пуля?
– Она навылет прошла, словно выбрала направление и, ничего не задев, оставила о себе память в виде дырки! – усмехнулся Семен Иванович, а потом нахмурился: – Меня больше твои ребра волнуют, там гематомы знатные, возможно, переломы есть.
– Это вряд ли, хрен бы я так долго смог ходить.
– Шок, да и болевой порог у тебя повышен, – задумчиво ответил Семен Иванович, накладывая мне на плечо повязку.
– Слышал, что в Германии какой-то физик, точно не помню его фамилии, представил прибор, который способен сфотографировать кости и некоторые внутренние органы, – подкинул идею профессору.
– Да? Ничего подобного не слышал! А как фамилия-то этого физика? – заинтересовался доктор. – Подобная установка сделает переворот в медицине! Как бы нам ее заполучить?
– Фамилия у него Рейгун или Рентген, точно не помню, – покривил я душой.
– Хм, определенно ничего не слышал и не читал, – покачал головой Семен Иванович. – Пара знакомых врачей из Германии есть, могу у них полюбопытствовать. Правда, они в Москве практикуют, но связь с родиной, естественно, поддерживают. Как считаешь, стоит поинтересоваться? – уточнил у меня компаньон, протирая пенсне и глядя в сторону.
Хм, а похоже, он меня раскусил! Виду не подает, но глаза в сторону отводит.
– Да, поинтересоваться нужно, если мы заполучим образец или готовую установку… – Фразы я не закончил: и так понятно, что от клиентов отбоя не будет.
– Иван, ты мне рассказывал, как туберкулез образуется, на базе нашего лекарства, мне думается, можно создать то, которое способно эффективно бороться с недугом, но потребуются испытания, – перешел к другой теме профессор.
Угу, он этот разговор уже не первый раз поднимает, а у самого времени нет! Как тут все совместить?
– Врачи нужны, – коротко отвечаю и начинаю одеваться. Подумав, разъясняю свою позицию: – Патент на лекарство получить, производство организовать, на все требуются деньги и время. У нас же на данный момент нет ни одного, ни другого.
– Купеческая гильдия при определенных обстоятельствах может выделить необходимую сумму, – неожиданно заявила с порога Сима, а потом обратилась к вошедшей в кабинет сестре милосердия: – Алечка, твоя помощь, как вижу, уже не нужна. Ты на сегодня свободна, можешь домой идти.
– Я пойду? – посмотрела на профессора Аля.
– Да, идете, голубушка, – кивнул тот.
– Так, у меня голова не соображает, – потер я висок. – Сима, насчет гильдии – подотовь мне докладную записку. Семен Иванович, привлечешь врачей на работу – занимайся исследованиями. Все, я в сторону дома, – махнул им рукой и направился к выходу из кабинета.
Меня попытались остановить, профессор затараторил, что врачей не отыскать и никто не соглашается, Сима принялась уточнять, что ей писать в записке. Но я отмахнулся и проговорил:
– Завтра, все завтра! – прикрыл за собой дверь и выдохнул с облегчением.
Этак они и здорового заговорят, ладно еще профессор, но Сима-то куда лезет? Покачав головой, хотел уже выйти из больницы, но меня остановил Жало:
– Иван Макарович, с вами желает побеседовать Анзор.
Хм, подручный вора как-то вежливо и уважительно разговаривает, не ожидал от него такого. Вздохнув, уточнил:
– Саша, а до завтра разговор не потерпит?
– Он меня попросил передать, – неопределенно пожал тот плечами.
– Что-то с его здоровьем? – поинтересовался я, обдумывая приглашение и, честно говоря, не имея никакого желания идти к вору и о чем-то беседовать.
– Он хорошо себя чувствует, – ответил Жало.
– Ладно, пошли, – решил я, что пара минут ничего не изменит.
Направился в операционную, но оказалось, что Анзора на второй этаж перевели. Матюгнувшись про себя, стал подниматься по лестнице.
– А вы не слишком-то в форме, – произнес Жало, дожидавшийся меня на площадке второго этажа.
Не стал ему ничего объяснять, зашел в палату к вору и мысленно про себя покивал. Да, картина привычна. На полу ковер, столик заставлен едой и напитками, сам Анзор лежит и газету читает. Хм, на первый взгляд и не поймешь, что в другом времени нахожусь.
– Иван Макарович! Дорогой! – сделал попытку сесть на кровать Анзор.
– Лежи, тебе еще до восстановления далеко, – махнул ему и, взяв стул, придвинул его к постели больного и осторожно сел.
На вид вор выглядит не в пример лучше моего. Не скажешь, что совсем недавно оперировали и подозревали заражение крови.
– У меня к тебе предложение, – сразу перешел к делу вор.
– Какое?
– Мне бы сил набраться, чтобы хворь ушла. Думаю, дней пять еще стоит полежать, – задумчиво почесал подбородок Анзор и прищурившись на меня посмотрел.
– Лечение ведет профессор, – отвечаю. – Не вижу смысла вас держать на больничной койке такое время.
– Слушай! А перевязки? Процедуры? Возможен этот, как там его? Повторное ухудшение!
– Рецидив, – подсказал я.
– Точно! Этот самый рецидив возможен, а я не в больнице – непорядок. Поставьте меня на ноги, чтобы бегал как раньше, тогда и до дома отправляйте.
– Это все, о чем хотел переговорить? – уточнил я.
– Нет, но это не менее важный вопрос. Краем уха слышал о ваших проблемах, в чем-то помочь могу. Никто не может сказать, что Анзор неблагодарен. Если ко мне с душой, то и в ответ нож в спину не всажу.
– А если нет? – поинтересовался я, но сразу же добавил, понимая, что вопрос глупый: – Анзор, для чего ты тут собрался лежать? Давай начистоту!
– Увидел тут одну девку и возжелал ее. А она ни в какую! На деньги не повелась, боится меня и, словно лань, всячески избегает встреч. Не работай она на тебя – давно бы уже вопрос решил. У нас, горцев, обычаев много для подобных случаев.
– Серафима Георгиевна А… – Чудом фамилию девушки не сказал: незачем Анзору это знать и козыри давать – в последний момент оборвал чуть не вырвавшееся слово. – Она работает на меня, а за своих людей я привык отвечать и в обиду не давать.
– А если смогу ее уговорить, ты не обидишься?
– Без угроз, шантажа и принуждения – не в обиде.
– Вот и ладно, – произнес и заметно расслабился вор.
Хм, он и в самом деле на Симу запал. И с чего бы так? Уверен, что у Анзора девиц навалом. Сима… ну, на мой вкус, симпатичная, но не более того, хотя как работница мне нравится, посмотрим, как она разберется с докладной запиской и что в итоге предложит.
– Так ты только из-за этого меня звал? – спросил я вора, собираясь уходить.
– Иван Макарович, пора за лечение рассчитаться, вы сделали все, и даже больше, – ответил Анзор, а потом крикнул: – Жало!
Подручный вора бесшумно вошел в палату, держа в руках какой-то сверток. Жало подошел к кровати и отдал свою ношу вору.
– Иван Макарович, это вам с профессором, если мало, то скажи – добавим, – протянул мне пачки денег Анзор.
Читать бесплатно другие книги:
