Твоя тень Дивер Джеффри

– Можно кое-что сказать тебе по секрету? – доверительно произнесла Кристал, переходя на «ты». – Как говорится, между нами, девочками?

– Ну разумеется.

– Кейли Таун – очень важная персона здесь, во Фресно. Именно она сделала наш городок знаменитым, а так – это та еще дыра. По уровню жизни Фресно занимает самые нижние строчки в рейтингах. Не знаю, что там на уме у шефа, но, похоже, он думает, будто ты хочешь извлечь какую-то выгоду. То ли для себя лично, то ли для КБР. Он боится, что ты уведешь у нас дело, и тогда плакали денежки шерифа! А сумма на кону может оказаться немалая!

– Плакали денежки?

– Ага. Если мы не раскроем это дело, то на следующий год нам не выделят достаточно средств из бюджета – так говорит Мэдиган. Понимаешь, он душой болеет за наше управление и бьется в администрации за каждый доллар. Однажды наши криминалисты запороли анализ следов в грязи на месте преступления, просто потому что не хватило денег на нужное оборудование. А похищенную девушку вскоре нашли убитой. Так вот, случай этот у шефа из головы не идет, и он каждый год отчаянно пытается раздобыть побольше средств на нужды нашего управления – на какую-нибудь очередную машину для анализа грязи.

– Понимаю.

– И он раздобудет эти деньги во что бы то ни стало, – таков уж наш Мэдиган, – подытожила Кристал.

И, не сказав больше ни слова, Стэннинг села за руль и уехала.

Дэнс подошла к «ниссану».

«Что же делать? – подумала Кэтрин. – Можно попробовать, конечно, расследовать это преступление вместе с несговорчивыми местными умельцами, но пойдет ли на это наш босс в Сакраменто? Вряд ли. Что бы там ни нафантазировал себе Мэдиган, КБР – не то место, где гоняются за громкими делами».

В КБР вообще не занимались преследователями – не их профиль: даже если бы речь вдруг зашла о звезде мирового масштаба. Но у Кэтрин было целых три причины остаться. Во-первых, Кейли Таун – ее подруга. Во-вторых, в опасности не одна только Кейли, и Бобби тому подтверждение. А в-третьих, Эдвин Шарп играючи оставил старшего детектива Мэдигана в дураках.

«Эта странная улыбочка, ледяное спокойствие и невероятная осведомленность – Эдвин вооружен до зубов, и голыми руками его не возьмешь!.. Что же скрывается за этой фальшивой улыбкой? Что у него на уме? Что на сердце?»

В общем, Эдвин Шарп казался агенту Дэнс субъектом прелюбопытнейшим. В отличие от других преступников, раскусить его с ходу она не смогла. Это был настоящий вызов ее профессионализму.

Кэтрин села за руль «ниссана».

И тут же, ошпарившись, выпрыгнула.

«Господи, да там градусов пятьдесят, не меньше!» – ужаснулась она, после чего наклонилась в салон, завела двигатель и включила кондиционер на полную мощность.

Дожидаясь, пока салон автомобиля охладится, Кэтрин подошла к оцепленному сигнальной лентой трейлеру Бобби. Мысли ее снова вернулись к невероятной коллекции музыкальных артефактов.

Ветер колыхал чахлую траву и кусты, поднимал с земли клубы пыли, похожие на призраков, и от этого пейзажа ощущение полной заброшенности лишь усиливалось. Кругом ни души, внимание привлекал только совсем еще молоденький, едва оперившийся патрульный азиатской внешности за рулем полицейской машины. Автомобиль он припарковал таким образом, чтобы одновременно наблюдать за трейлерами как Бобби, так и Табаты.

«Если Мэдиган все-таки арестовал не того, – подумала Кэтрин, и по спине, несмотря на жару, пробежал холодок, – то страшно представить, что натворит за это время, руководствуясь принципом „один куплет – одна жертва“, настоящий убийца, пока полиция будет бездействовать».

Вскоре салон «ниссана» достаточно охладился, Дэнс села за руль, включила передачу и поехала прочь. Вслед ей, словно бы махая на прощание, трепыхалась на ветру желтая сигнальная лента.

«Звонить или не звонить?» – колебалась Кэтрин, уже предвкушая всю прелесть препирательств с боссом.

Через каких-то десять секунд все-таки решившись набрать офис КБР, она попала на автоответчик.

– Чарльз, это Кэтрин. Мне нужно возглавить расследование во Фресно. Перезвони, я все объясню, – произнесла Дэнс. Она хотела было добавить, что понимает, какой эффект – эффект разорвавшейся бомбы – произведет эта ее инициатива взять дело на себя, но в последний момент передумала.

«Обсудим, когда Чарли перезвонит», – заключила Кэтрин и отсоединилась.

Жилище Кейли Таун, двухэтажный особняк в викторианском стиле, располагалось к северу от Фресно. Прилегающие к нему угодья занимали ни много ни мало двадцать акров.

Сам особняк, площадью всего в две с половиной тысячи квадратных футов, огромным назвать было нельзя. Но строили его для Кейли настоящие профессионалы. Певица предоставила им полную свободу действий, выдвинув только одно условие: «Мне нужен уютный дом». Семь месяцев в году Кейли находилась в разъездах, а потому она отчаянно нуждалась в уютном гнездышке, где в перерывах между гастролями могла бы отдохнуть и полностью расслабиться.

Детство Кейли и ее старшей сестры Сью прошло в доме, находившемся на отшибе, в горах к северу от Фресно. Когда Кейли исполнилось двенадцать, Бишоп Таун этот дом продал.

«Туда трудно добираться зимой» – так он объяснил свое решение расстроенным дочерям. Но в действительности отец продал родовое гнездо, потому что хотел выйти из тени предков. А еще потому, что этот простенький, грубо сработанный дом по статусу совсем не подходил звезде кантри-музыки. Из неприглядного, но уютного жилища Тауны переехали на ранчо, раскинувшееся в Калифорнийской долине на пятьдесят акров. Ранчо обошлось Бишопу в десять миллионов долларов. Тут были и овцы, и крупный рогатый скот – все, как полагается! Да вот только Бишопа Тауна ни те ни другие не интересовали.

И переезд, и продажа дома дались Кейли непросто. Но самое ужасное поджидало впереди: Бишоп продал землю местной горнодобывающей компании, и ее владельцы, желая расшириться, сровняли их родовое гнездо с землей. Вскоре компания обанкротилась, а душа у девушки опустела: получается, родовое гнездо принесли в жертву напрасно.

В память о любимом доме Кейли написала песню, мгновенно взлетевшую на верхние строчки хит-парадов.

В просторную гостиную уютного особняка вошел Бишоп Таун, тот самый человек, который своим решением продать старый дом когда-то так сильно травмировал душу дочери.

Отец наклонился и обнял Кейли.

Следом зашла Шери, жена Бишопа. Четвертая, если Кейли, конечно, не сбилась со счету. Недавно у мачехи и падчерицы случился дурацкий спор из-за мебели, но Шери все же подошла и тоже обняла девушку – ни один пепельно-белый локон при этом не выбился из ее идеально уложенной прически. Маленького роста, но с пышными формами, Шери была на десять лет старше Кейли. Чего не скажешь о предыдущей супруге Бишопа! Его жена номер три запросто могла сойти за ровесницу падчерицы, а то и за ее младшую сестру!