Рыночные силы Морган Ричард
Теперь ему попадались следы ночной жизни. Через определенные промежутки на улицах встречались клубы и залы игровых автоматов, посетителей в них было по-разному. Фастфудовские точки – в большинстве своем маленькие ниши в кирпичных зданиях, освещенные белыми неоновыми огнями. Несильная вонь дешевого мяса и застарелого алкоголя, к которой пару раз примешивалось резкое амбре рвотных масс. Сбившиеся в группки люди на улицах ели, пили, кричали друг на друга. Когда Крис проходил мимо, они оборачивались и глазели на него.
Ничего не поделаешь. Крис ускорил шаг и держал немекс опущенным, но на виду. При этом он старался идти по центру дороги.
Чисто теоретически он мог попробовать вызвать такси. Теперь у него имелись вехи, по которым можно сориентировать водителя, – названия клубов, а если вглядеться, в темноте можно разобрать названия улиц на табличках. На практике пустая трата времени. Службы такси, номера которых знал Крис, не отправят машину в опасную часть зон и, тем более, в такое время. А те немногие, что были готовы ехать за кордон, как правило, придерживались эзотерической водительской мифологии, согласно которой забирать пассажиров можно лишь на определенной улице – в других местах небезопасно. Да любой водитель, услышав название улицы не по душе, уже не говоря о том, что какой-то идиот бормочет о безымянном клубе, на чьей вывеске изображен розовый неоновый кролик в цилиндре и с торчащими сосками, на углу какой-то Старой Глухоманской аллеи, мрачно гоготнет, проигнорирует диспетчера и забьет на пассажира. Чтобы ситуация изменилась, не хватало клиентуры в зонах. Правило было простое: отправляешься в зоны на своих колесах – в противном случае, идешь домой пешком.
Он поймал на себе взгляд, но глаз не отвел. Крис вспомнил, как держался Майк, когда в прошлые разы они ездили в зоны, и скопировал его поведение.
Будь самим собой, и пошли все, если им не нравится.
Пистолет в руке придавал уверенности.
Максимум, на что отваживались местные, – осклабиться. Близко никто не подходил. Никто ничего не говорил.
Возле одного клуба две обдолбанные шлюхи прервали его полосу везения. Оценив костюм, они, шатаясь, перешли дорогу и направились к нему, своей решимостью напоминая детей, которые лезут в холодную воду на галечном пляже. Оголенные ноги двигались так, словно их плохо соединили суставами. Проститутки подворачивали ноги на высоких до нелепости шпильках. На них были бюстгальтеры, увеличивающие объем, и черные микроюбки в сеточку, хищно стягивающие бедра. Макияж потек от пота и размазался по лицу, глаза превратились в щелки, будто им наставили фингалов. Несмотря на то что одна была худее другой, в целом предрассветные шлюхи выглядели почти идентично, словно одетые в форму стюардессы.
Обеим было по четырнадцать лет.
– Хочешь минет? – спросила та, что похудее.
– Пойдем к тебе, – предложила вторая: она явно была мозгом в их дуэте и лучше соображала.
Крис покачал головой:
– Идите домой.
– Ну, не будь таким злюкой, детка. Мы просто хотим доставить тебе удовольствие. – Худышка решила набить себе цену и облизала палец. Затем она запустила мокрый палец в чашечку бюстгальтера, который ей едва ли требовался, и потерла сосок. На ее лице при этом застыла натянутая улыбка. Криса передернуло.
– Я сказал – идите домой. – Он поднял немекс, теперь они не могли его не заметить. – Не стоит вам со мной связываться.
– Ого, вот это пушка, детка, – сказала костлявая.
– Хочешь пристроить ее в тепленькое местечко?
Крис побежал.
За час до рассвета он покинул кордонные зоны на западе, в районе Холланд-парка. Караульные на КПП странно на него посмотрели, но ничего не сказали, а когда провели его шорновскую карту и она сработала, вызвали такси. Дожидаясь машины, он стоял у будки и смотрел на территорию за шлагбаумом, откуда пришел.
Запиликал мобильный. Крис взглянул на экран, увидел, что звонит Карла, и отключил телефон.
Прибыл кэб.
Водитель отвез его на работу.
Глава 38
В столь ранний час в воскресенье этажи шорновской высотки выше первого зияли чернотой, даже блокировку еще никто не отключил. Крис набрал охрану, и та пропустила его, ничего не спросив, даже не выказав удивления. С горечью он подумал, что, видимо, это не такой редкий случай и сотрудники «Шорн» приезжают на работу до рассвета даже в выходные.
Сперва он хотел отправиться в номера для гостей, но передумал. За окном светало. Просто так он не уснет. В итоге отправился на лифте на пятьдесят третий этаж, пересек тускло освещенные коридоры, где лампочки светили в режиме ожидания, и оказался в своем офисе.
Телефон на столе уже мигал, возвещая о непрочитанных сообщениях.
Крис проверил – все они были от Карлы, он их стер. Какое-то время держал палец на кнопке, собирался взять трубку, но так и не поднял. Затем он потянулся к кнопке управления светом на инфомодуле, но передумал. Тишина предрассветных часов, в которую был окутан офис, успокаивала – Крис будто оказался в детском укромном уголке. Под щекой лежала подушка, а будильник показывал, что до подъема целый час. С выключенным светом он словно попал в междумирье – здесь не надо принимать решений, не нужно двигаться вперед, здесь ему уютно. Такое состояние не могло длиться вечно, но пока оно не ушло…
Крис перевел телефон в беззвучный режим, достал из встроенного посудного шкафа одеяло, миновал островок из кофейного стола с диваном, скинул пиджак, наплечную кобуру и ботинки, опустился на софу в углу. Накрывшись одеялом, он лежал и глазел на белый рельефный потолок, ожидая, когда его окрасит утренним светом.
Внизу на ресепшн охранник помоложе сослался на то, что ему нужно в туалет, и отправился этажом выше. Толкнув вращающуюся дверь, он прошел в кабинку туалета, заперся и достал телефон.
Он недолго колебался, затем скривился и набрал номер.
Рядом с широкой кроватью, застеленной серым постельным бельем, в мягком голубом свете торшера замурчал телефон. Огромное панорамное окно на одной стене было поляризовано до черного. На столике у подоконника, рядом с экраном, где в серых, черных и голубых цветах отражался ход игры, стояла шахматная доска с резными фигурами. По всей комнате на постаментах, прячась в тени, возвышались скульптуры в греческом стиле. Телефонный звонок проникал сквозь броню сна – под простыней заворочались две сплетенные в объятьях фигуры. Луиза Хьювитт высунула голову, дотянулась до трубки и прижала ее к уху. Она бросила на часы злой взгляд.
– Не дай бог, они разбудили меня по пустякам, мать их.
Выслушала торопливые извинения на другом конце, но глаза не закрыла. Извернувшись, она выбралась из-под одеяла и оперлась на локоть.
– Нет, хорошо, что вы мне позвонили. Да, это мои слова. Да, необычно, согласна с вами. Конечно. Нет, я не забуду. Спасибо.
Сжимая трубку, она перевернулась на спину и устремила мечтательный взгляд на лазурный потолок. Ее голос прозвучал задумчиво:
– Крис только что приехал на работу один. На такси. Половина пятого утра в воскресенье. Похоже, он не ложился.
Худощавая фигура рядом с ней заворочалась – человек полностью проснулся.
Крису снова снился супермаркет, только на этот раз он наблюдал за всем снаружи. На парковке царило безумие – неописуемое количество машин, не продохнуть. Авто стояли повсюду, словно раскатившиеся леденцы всех цветов радуги, и они постоянно двигались – курсировали, парковались, выезжали с парковки. Крис никак не мог пробраться сквозь этот балет роботов. Стоило ему сделать шаг по направлению к супермаркету, где в ярком свете бродили люди, как путь преграждала машина – визжа тормозами, она резко останавливалась перед ним. Ему приходилось постоянно их обходить, а время утекало. Люди в супермаркете не знали. Они затоваривались продуктами – сморенные теплом и разнообразием, ничего не чувствовали и не представляли, что их ждет.
На крыше металлические трубы стонали и клацали, протестуя, когда олень качал головой.
И тут он заметил, что все машины пустые. Никто не сидел за рулем, не складывал покупки в багажник – ни одного покупателя. Никого. Все были внутри. Все, мать их, затоваривались.
Крис добрался до двери и попытался открыть ее, но она была запечатана листом ударопрочной пластмассы и тяжелой стальной цепью. Он принялся колотить по стеклам, кричать, но его никто не слышал.
Раздались выстрелы, и стекло задрожало у него под рукой. Как всегда, они буравили барабанные перепонки, будто настоящие сверла.
Он закричал и проснулся, стиснутые кулаки лежали у подбородка.
Какое-то время он лежал скрючившись, свернувшись клубком в защитной позе на краю дивана. Одеяло перекрутилось и сползло, пока он ворочался во сне, и теперь едва ли накрывало половину тела.
Крис несколько раз моргнул, выдохнул и сел. Пока он спал, наступил рассвет – кабинет затопило ярким солнечным светом.
Крис встал с дивана и нашел ботинки. Когда нагнулся, чтобы взять их, голова гудела. После короткого сна его мучила слабая головная боль. Он доковылял до письменного стола и стал близоруко шариться в ящиках в поисках болеутоляющих. Краем глаза заметил, что замигал экран телефона. Кое-как вытащив его, он проверил длиннющий список пропущенных звонков. Карла, Карла, Карла, гребаная Карла…
И Лиз Линшоу.
Крис замер. Она звонила час назад. Крис схватил блистер с быстродействующими таблетками кодеина и нажал кнопку «Проиграть».
«Крис, я пыталась дозвониться тебе домой, но жена не знает, где ты. – В ее голосе слышались ироничные витиеватые интонации – он прямо видел, как она едва заметно улыбается. – Она, э-м-м, не очень мне помогла, но у меня сложилось впечатление, что ты сегодня можешь быть на работе. Поэтому слушай, на Индиа-стрит есть кафе-бар под названием «Точка излома». Я там кое с кем встречаюсь сегодня в восемь тридцать. Мне кажется, тебе было бы выгодно появиться на этой встрече».
Крис глянул на часы. Восемь двадцать.
Пиджак, немекс. По дороге к лифту Крис разжевал кодеиновые таблетки, проглотил порошок и спешно вышел на залитую солнцем улицу.
Чтобы найти Индиа-стрит, понадобилось больше времени, чем он прикидывал. Он бывал в этом кафе-баре, когда работал в «Хамметт Макколл»: тогда они проводили в этом местечке собрание, где обсуждалась стратегия по ограничению ущерба. Однако «Точка излома» ассоциировалась у него с перестраховочными брокерами, а потому он неверно запомнил адрес и в итоге оказался в переулке, идущем от Фенчерч-стрит, который назывался совсем не так. Прежде чем до него дошло, что он ошибся, Крис несколько минут оглядывался и моргал, голова туго соображала после кодеина. Сориентировавшись, он проложил примерный новый курс на восток и двинулся по лабиринту пустынных улиц.
Он шел на север по извилистому каньону, образованному стеклянными высотками рядом с «Крайчид Фрайарз», когда его окликнули по имени:
– Фолкнер!
Слово эхом отразилось от фасадов из стекла и стали и разнеслось по всему каньону. Крис резко обернулся, медленно соображая, что он в беде. Примерно в двадцати метрах от него, перегородив поворот направо, ведущий на Индиа-стрит, вытянувшись в шеренгу на ширину дороги, стояли пятеро мужчин. Все в лыжных масках и вооружены. Ненаметанному глазу Криса показалось, что в руках у них дробовики. Они выстроились напротив, как бандиты в стандартном вестерне; даже осознание быстро надвигающейся смерти не стерло с лица Криса зарождающуюся ухмылку.
– И что?
Может, дело было в кодеине. Он засмеялся во весь голос. Прокричал:
– Что, блядь?
Фигуры напротив него зашевелились: им явно стало не по себе. Те, что по краям, взглянули на фигуру в центре. Мужчина сделал шаг вперед и перезарядил дробовик. По улице разнеслось клацанье.
– Ну, давай, Фолкнел.
На Криса словно вылили ушат холодной воды. Он открыл рот, собираясь прокричать имя и понимая, что его пристрелят, прежде чем слово сорвется с губ.
– Одну минутку.
Все обернулись на новый голос. В начале аллеи, в десяти метрах позади Криса, стоял Майк Брайант и слегка пыхтел. Он поднял левую руку, правую держал рядом с поясом. В кулаке Майк сжимал толстую пачку купюр.
Макин замялся и немного опустил дробовик.
– Тебя это не касается, – бросил он.
– Ошибаешься. – Майк спешно двинулся вверх по улице, пока не оказался бок о бок с Крисом. На лбу тонкой полоской проступили капельки пота – Крис вспомнил, что еще сутки назад Брайант лежал в больнице. Руку с банкнотами он по-прежнему держал перед собой как оружие. – Убьешь сотрудника «Шорн» на улице, и к чему это приведет? А, Ник? Ты нарушаешь правила, мать твою.
Затем, уже тихо, он шепнул Крису:
– Ствол при тебе?
– Да.
– На этот раз заряжен?
Крис напряженно кивнул. Сквозь кодеиновый туман пробивалась струя адреналина. Близость товарища и желание вместе с ним начистить хулиганам рыло дарили Крису дикую радость.
– Приятно слышать. Тогда делай, как я. Раздумывать будет некогда.
– Нам нужен только Фолкнер, – крикнул Макин.
Майк улыбнулся и снова подал голос:
– Плохо, Ник, потому что я иду в комплекте.
Последний раз Крис слышал в голосе столько энергии и энтузиазма, когда они калечили и ослепляли Гриффа Диксона в его гостиной.
– Прежде чем мы начнем, господа, взгляните на чудесный приз, который разыгрывается.
Он в очередной раз поднял зажатую в кулаке пачку банкнот. В каньоне из стальных конструкций акустика эхом разносила его слова, голос звучал громко и сладкоречиво, как у ведущего телевикторины.
– Это получат победители! Двадцать тысяч евро наличными! Сложите оружие и отправляйтесь домой с деньгами! Сегодня! Или рискните проиграть и погибнуть! Выбор за вами, леди и джентльмены!
Он бросил пачку вверх и от себя. Она была перетянута толстым металлическим ободком, который поблескивал на ярком утреннем солнце, пока пачка вращалась.
– Итак, – рявкнул он.
Дальше события развивались как череда стоп-кадров.
Крис вытащил немекс, ужасно тяжелый в руке. Затем ужасно медленно поднял его и прицелился.
Рядом с ним Майк Брайант уже палил по противнику.
А отряд Макина еще глазел на пачку банкнот. Первая пуля прошла прямо под задранным подбородком парня справа от Макина и разорвала шею – хлестнул фонтан артериальной крови, и мужчина рухнул.
Четверо оставшихся рассредоточились по улице.
Крис вытащил немекс; воспоминания о сотнях часов, проведенных на стрельбище, оплетали его правую руку чугунным узором. Крис нажал на курок и почувствовал отдачу. Нажал снова. Мужчина перед ним пошатнулся. На темной одежде сложно было разглядеть кровь. Крис выстрелил снова. Мужчина согнулся пополам и рухнул лицом вниз.
Грохнул выстрел из дробовика.
Крис поймал на мушку Макина и спустил курок. Промахнулся. Краем глаза он увидел, как Майк Брайант грозно зашагал вперед, на лице застыла ухмылка, рука с немексом направлена вперед, пули летят по кривой. Еще один человек Макина упал, схватившись за бедро.
Прозвучал очередной выстрел из дробовика. Ребра ужалила дробь. Крис нашел глазами Макина – тот перезаряжал оружие. Закричав, Крис бросился на него, яростно паля. Макин заметил его и прицелился.
На пути Макина выросла еще одна фигура – человек метил в Майка. Мужчины столкнулись. Крис, не разбирая цели, выстрелил в обоих.
Макину повезло, и он снова поднял дробовик. Но с его рукой, похоже, что-то было не так.
Крис выпустил по нему обойму. После последнего выстрела затвор отъехал назад и заблокировался.
На этом все закончилось.
Эхо выстрелов пронеслось по улице, как грохот удаляющихся грузовиков. Крис замер над распластавшимся Ником Макином и наблюдал, как тот перестал дышать. Слева от Криса Майк Брайант подошел к мужчине, которого ранил в бедро. Тот слабо дергался. Из вывернутой ноги лилась в огромных количествах кровь. Глаза под маской перебегали с Криса на Майка, будто у загнанного зверя. С губ срывались панические стоны.
– Ты все равно истечешь кровью и помрешь, – сказал ему Майк.
Пуля из немекса сразила его. От удара лыжная маска съехала. Из выходного отверстия на асфальт текла свежая струя крови. Майк опустился на колени и проверил свою работу, затем с ехидной улыбкой взглянул на Криса.
– Пятеро против двоих, а? Неплохо для парочки корпоративных.
Крис заторможенно покачал головой. Немекс лежал в ладони тяжелее гири. Крис вернул на место затвор и убрал оружие, ковыряясь с кобурой. Его начинало трясти, как после гонки.
– Мило, – Майк забрал дробовик у мертвого мужчины и прикинул его в руке, затем одобрительно покивал: – Тактическое помповое ружье Ремингтона. Сувенирчик не нужен?
Крис промолчал. Брайант поднялся, беззаботно зажав дробовик под мышкой.
– Не волнуйся – я поговорю с полицией, они изымут из вещдоков по одному ружью для каждого. Будет что внукам показать. – Майк помотал головой, в крови еще бурлил адреналин, отчего Брайант слегка тараторил: – Блядь, прямо не верится, да? Будто в виртуальной игрушке. Гляжу, с Макином ты разобрался добросовестно.
– Да. – Крис с полным безразличием взглянул туда, где лежал второй сотрудник «Шорна». На нем до сих пор была маска. С близкого расстояния можно было разглядеть раны на груди и животе. Вся одежда пропиталась кровью. – Мертв.
Майк обвел оценивающим взглядом улицу.
– По ходу, они все мертвы. А, погоди минутку.
Брайант подошел к человеку, в которого Крис стрелял, когда тот столкнулся с Макином. Майк присел на корточки и положил два пальца тому на шею, затем пожал плечами:
– По пути на тот свет, полагаю. Но…
Он встал и направил немекс на лицо в маске. Едва спустив курок, сразу отвернулся.
– Как ты узнал, что я здесь? – поинтересовался Крис.
Майк снова пожал плечами:
– Утром мне домой позвонила Карла. Вся в слезах. Сказала, вы поссорились, и ты вышел из машины в зонах, а теперь она не может до тебя дозвониться. Я поехал тебя искать. Пришлось вломиться к тебе в офис. Прости, я очень волновался. Как бы то ни было, заметил сообщение от Лиз. Решил нагнать тебя. Мне потребовалось время: чертовы ребра никак не пройдут.
Крис, прищурившись, взглянул на друга:
– И у тебя случайно оказалось с собой двадцать кусков наличкой?
– Ах, это, – Майк снова улыбнулся и подошел к пачке, валявшийся на асфальте. – Экспромт.
Смотри.
Он бросил деньги Крису, который неуклюже словил их левой рукой. Купюры были номиналом по двадцать – в пачке тысяча евро, не больше.
– Все, что мне пришло в голову за столь короткий срок. Ты реально пешком возвращался из зон прошлой ночью?
– Да.
– Хорошо же вы поссорились.
Они стояли на поле бойни – вокруг оружие и лужи крови. Постепенно до Криса дошло, что среди группки людей в конце Индиа-стрит была Лиз Линшоу. Она наблюдала за ним.
Крис подошел к ней.
– Ты хоть представляешь, как погано все выглядит?
Луиза Хьювитт напряженно замерла во главе конференц-стола и махнула на экран. Позади нее шли зернистые увеличенные кадры с камеры наблюдения, звука не было: Майк производил контрольные выстрелы по двум вооруженным бандитам, которые еще дышали.
– Понимаешь, как эта стычка скажется на репутации нашей корпорации, которая, между прочим, является серьезным финансовым институтом?
Крис пожал плечами. Бок онемел: медики «Шорн» закололи его обезболивающими, прежде чем извлечь дробь из раны. Да и сам он едва ли что-то чувствовал.
– Тебе стоит поговорить с Макином. Это он начал.
– Ты не на детской площадке, Фолкнер!
– Луиза, ты не права. – Майк Брайант встретился взглядом с Филиппом Гамильтоном, сидевшим напротив, и тот отвел глаза, посмотрел на Хьювитт. Рядом с ним Джек Нотли глядел куда-то вдаль и, похоже, не замечал бурю, разыгравшуюся вокруг. – Макин с самого начала вел к этому. Не окажись я рядом, Крис был бы мертв, а убийство списали бы на хулиганов из зон. Мы даже не узнали бы, что в наших рядах есть бомба замедленного действия.
На экране проектора Крис зашагал прочь от мертвых тел и вышел из зоны камеры. Странно было наблюдать, как ты сам исчезаешь, вернуться в события, произошедшие три часа назад, к ссоре между ним и Лиз Линшоу.
«Ты меня подставила».
Она восприняла его слова как пощечину. Впервые Крис видел на ее лице обиду. Вспомнив ее выражение, он ощутил, как скрутило желудок.
«Ты, сучка, меня подставила».
«Нет. – Она качала головой. – Крис, я не…»
Затем подошел Майк, и обоим пришлось надеть маски. Скрыть страсть. Включить контроль, говорить о фактах. Прийти в себя. Последовали долгие объяснения и разговоры за шотами чистого купажированного виски в «Точке излома», чтобы сбросить напряжение. Разумные мысли просачивались в кошмар произошедшего, как струйки крови, оставшиеся на асфальте.
«Мне позвонили. Парень сказал, что работает в Дорожном управлении и знает, что произошло на самом деле с Крисом на М11, спросил, интересно ли мне это. Затем предложил встретиться здесь. Попросил пять кусков наличными».
Лиз достала из бумажника деньги и помахала пачкой. Словно они доказывали ее невиновность.
Когда Майк вышел в туалет, она перегнулась через пластиковый столик, дотянулась и взяла Криса за руку. Она молчала – лишь неотрывно смотрела ему в глаза. Голова пошла кругом, но тут за картонной стенкой раздался звук сливного бачка, и их руки расцепились, будто оттолкнулись две одноименно заряженные частицы.
К нему обращалась Луиза Хьювитт, но ему было все равно, и никак не получалось пересилить себя. Он поднялся на ноги и посмотрел на начальницу: она вся кипела от злости и негодования.
– Хватит с меня этого дерьма, Луиза. Всем ясно, черт возьми, что там произошло.
– Сядь, Фолкнер, я не…
– Макин не сумел расколоть КЭСА, он не справлялся с проектом. Счет перешел ко мне, его это обидело. Он не мог расправиться со мной на дороге, поэтому нанял пацаненка из зон, чтобы тот выполнил грязную работу за него. Когда это не сработало…
– Я сказала тебе сес…
Он перекричал ее:
– Когда это, мать вашу, не сработало, Луиза, он нанял других шестерок и попытался провернуть то же самое. Макин не мог одолеть меня, играя по правилам «Шорн», поэтому он их нарушил. А теперь он – труп. И все, блядь, в черном списке.
– Крис. – Нотли даже не повысил голос, но в нем чувствовалось раздражение, словно в помещении раздался скрежет тормозов. – С партнерами так не разговаривают. Ты устал и перенервничал, но это не дает тебе права. Выметайся.
Крис встретился взглядом со старшим партнером и снова увидел в нем человека, который неделю назад едва не застрелил его в собственном офисе.
– Справедливо.
Они все молча смотрели, как Крис скрылся за дверью. Майк обвел взглядом собравшихся за столом и покачал головой.
– Нехорошо это, Джек. Чертовщина какая-то. Макин все начал. С тех самых пор, как взял на себя КЭСА, он только и делал, что лажал. С первого дня слишком много о себе возомнил. Я бы сам бросил ему вызов, но какой смысл? Всем же было ясно, что он первым моргнет.
Гамильтон моргнул:
– Прошу прощения?
– Не нужно вызывать кого-то на гонку, чтобы понять, кто лучше, Фил. Это примитивно. Порой ты и так знаешь исход, этого достаточно.
Воздух между двумя партнерами наэлектризовался. На проекторе съемка с камеры наблюдения пошла с начала. Вновь транслировалась драка. Джек Нотли прокашлялся.
– Майк, не оставишь нас. Нам нужно обсудить ситуацию с позиции партнеров. Мы свяжемся с тобой в понедельник утром.
Брайант кивнул:
– Конечно.
Когда дверь закрылась, Луиза Хьювитт резко обернулась к Нотли.
– Ты это слышал? Ты прекрасно знаешь, откуда растут ноги у этой фразы. Шахматы и гребаная неояпонская философия, подарочек от незабвенного Криса, мать его, Фолкнера. Да он отравляет корпорацию, Джек. Вот кто бомба замедленного действия.
– Если верить цифрам, все иначе, Луиза.
– Да при чем здесь цифры?
– А разве не в них дело? – Нотли поднял бровь. – Или я чего-то не понимаю. Может, поделишься со мной, в чем суть инвестиций в конфликты, если не в том, чтобы повышать показатели и зарабатывать деньги?
– Не прикидывайся дурачком. Речь об этике. Корпоративной культуре. Если мы все спустим на тормозах, – она указала пальцем на фильм с камеры наблюдения. Фигуры в масках падали, как марионетки, которым подрезали веревочки. Лужи и реки крови. – Вот что начнется. Разрушится структура, на улицах воцарится анархия. Аксиома. Хоть кто-нибудь за этим столом представляет, почему Ник Макин повел себя так? Почему решил, что нужно нарушить правила «Шорн», может, даже верил, что это приемлемо? Подумай хорошенько, Джек. Вспомни одного крупного клиента, которого неделю назад до смерти забили в конференц-зале. И подумай, как ты после наградил Фолкнера. Что, никто не видит связи?
На секунду Джек Нотли закрыл глаза. Когда он заговорил, в голосе слышалось мягкое предупреждение.
– Не думаю, что нам стоит к этому возвращаться, Луиза.
– А я другого мнения, Джек. Ты дал Крису зеленый свет, разрешил ему выйти за все рамки приемлемого. Макин усвоил урок и вот, получите. А теперь наш лучший водитель Майк Брайант толкает речи, как омбудсмен хренов. С какой стороны ни посмотри, ты расшатал наши принципы, Джек. А мы не можем себе этого позволить.
– Интересно, Мартин Пейдж так же взглянул бы на эту ситуацию?
Гамильтон и Хьювитт обменялись взглядами. Хьювитт подошла к столу и осторожно села.
– Ты меня в чем-то обвиняешь?
Нотли пожал плечами:
– Просто хочу отметить, что ты очень избирательно говоришь о бомбах замедленного действия, Луиза. Пейдж был младшим партнером. То, что ты с ним сделала, как минимум, шло вразрез с неписаными правилами того, как работает партнерство.
– А вот это обидно, Джек. Дуэль с Пейджем была зарегистрирована.
– Да, только вакантная позиция, чтобы оправдать такие меры, отсутствовала. Склоки между сотрудниками на партнерском уровне. Ты действовала из жадности и желания получить лишнюю долю акционерного капитала.
– Насколько я помню, ты одобрил и подписал.
– Задним числом, да. Потому что в те времена ты, Луиза, была пороховой бочкой, и за это я тобой восхищался.
Хьювитт слабо улыбнулась:
– Что ж, спасибо. Но, думаю, есть предел…
– Ой, да прекрати уже. Не говори со мной о… – Нотли нетерпеливо махнул, – о дестабилизации, будто у нас есть выбор в этом случае. Мы строим наш бизнес на нестабильности. Без нее никуда. Это, мать вашу, необходимое условие.
Филипп Гамильтон прочистил горло:
– Думаю, Луиза хочет сказать, что…
– Ах да, так и думал, что ты сейчас вмешаешься, подхалим мелкий. Боже, меня от вас тошнит, от вас обоих.
Нотли встал и прошел во главу стола. Двумя сложенными пальцами ткнул в пульт от проектора – экран позади него внезапно опустел. Нотли заговорил сдавленным голосом, в котором слышался едва сдерживаемый гнев.
– Луиза, я помог тебе подняться на вершину этой пирамиды, а теперь ты только и делаешь, что окружаешь себя коллегами, которые не будут представлять угрозы, вроде этого мешка с дерьмом, и отталкиваешь лестницу, когда кто-нибудь хваткий пытается взобраться по ней и норовит дестабилизировать твой мир. Неужели по пути наверх ты ничему не научилась? Вы оба? Нельзя одновременно получить стабильность и стремительный рост капитала. Любой учебник вам скажет. Ну же, что в прошлом веке преобразило фондовый рынок? Волатильность. Конкуренция. Дерегуляция. Ослабление оков, ликвидация систем социального обеспечения. Что за последние тридцать лет изменило иностранные инвестиции? Волатильность. Конкуренция. Маленькие войны. Схема та же. А что гарантирует нам место наверху? Волатильность. Инновации. Нарушение правил. Пороховые бочки. Боже, зачем, по-твоему, я нанял Фолкнера? Нам нужен этот фактор. Нужно пополнять этот ресурс. В противном случае мы превратимся в заплывших жиром, мягкотелых, самодовольных выродков из загородных клубов, которые едва не потопили нас в прошлый раз. Никто не спорит, что ребята вроде Фолкнера нестабильны. Приходится постоянно смотреть в зеркало заднего вида. Зато мы остаемся в тонусе.
На несколько секунд в конференц-зале повисла тишина. Никто не двигался. Нотли переводил взгляд с Хьювитт на Гамильтона и обратно, подначивая их поспорить. В конце концов Хьювитт покачала головой.
– Может, тебя это и держит в тонусе, Джек, – сказала она ему со сдержанным высокомерием. – Но, по мне, это просто плохой менеджмент. У нас есть специальные структуры, которые гарантируют волатильность и конкуренцию. Я считаю, нет необходимости привносить в сделку дополнительный хаос. На следующем квартальном собрании я внесу предложение уволить Фолкнера.
Нотли кивнул, почти приветливо.
– Хорошо, Луиза. Если ты так хочешь. Только пойми. Мы создавали хаос с тех пор, как стали частью отдела инвестиций в конфликты. Все мы. Именно он двигает вперед, стимулирует и приносит результаты. Посмотрю, как тебе удастся обосновать свое решение, продиктованное тем, что тебе просто стало комфортно. Выдвинешь свое предложение – и я найду причины вызвать тебя на дуэль. Поняла? Протараню и выдавлю с дороги.
На этот раз молчание не прервал никто. Нотли сильно склонил голову на одну сторону, и в повисшей тишине стало слышно, как хрустнули позвонки.
– На этом все.
Когда он ушел, Хьювитт поднялась из-за стола и подошла к окну. Гамильтон протяжно выдохнул.
– Как думаешь, он серьезно?
– Конечно, серьезно, – раздраженно ответила Хьювитт.
– И что мы будем делать?
– Не знаю. – Она вернулась к столу и присела на краешек. Затем опустила взгляд и посмотрела в глаза Гамильтону: – Но мне потребуется твоя помощь.
Глава 39
В коридоре Майк Брайант допрашивал секьюрити. Они сказали, что Крис спускается на лифте на первый этаж. Один из охранников заметил, что Фолкнер был в препаршивом настроении. Майк вызвал лифт и рванул следом.
Крис был уже на середине просторного, залитого солнцем сводчатого фойе. Голограммы, фонтаны и ультразвуки выключены, вокруг – ни души. Пустота, царившая в здании в воскресный полдень, придавала суровый и бездушный облик всему пространству.
Майк прочистил горло и окликнул друга:
– Крис. Эй, Крис. Погоди минутку.
– Сейчас не лучшее время, Майк, – бросил Крис через плечо, не останавливаясь.
– Ладно. – Майк припустил, чтобы нагнать его. Синяки на груди еще не сошли и причиняли боль. – Ты прав, момент неподходящий. Так почему бы нам не пропустить где-нибудь по бокалу.
Читать бесплатно другие книги:
