Рыночные силы Морган Ричард
Он пожал плечами. Проигнорировал кислотное пятно, которое расползалось на сердце.
– Тогда почему ты сюда явилась? Я списан со счетов и безвозвратно утерян. Мусор, не выигравший тендер. Зачем тратить время?
– Я же сказала, зачем.
– Да-да, извиниться. Только у тебя плохо получается.
Принесли «Лафройг». Он расписался за него, сделал глоток и поставил стакан на стол между ними. Затем снова взглянул на Карлу.
– И?
– Я приехала извиниться не за то, что бросила тебя в зонах. – Крис открыл рот, но она рассекла воздух резким взмахом руки, призывая его замолчать. – Нет, выслушай меня, Крис. Если снова заговоришь со мной в таком тоне, я снова это сделаю. Ты это заслужил.
Она отвела взгляд, собираясь с силами, чтобы сказать то, что хотела. Не думая, потянулась к бокалу с виски, но тут же поняла, насколько интимен такой поступок, и резко остановила себя. Карла несколько раз быстро моргнула.
– За это мне извиняться не стоит. Я должна попросить прощения за то, что не ушла от тебя раньше. Последний год или два, а то и больше, не знаю, я пыталась вернуть человека, которым ты был, когда мы встретились. – Она неубедительно улыбнулась. – Ты больше не хочешь быть тем человеком, Крис. Ты стал другим. Быстрее, жестче, и тебе это нравится.
– Чепуха все это, Карла.
– Разве?
Молчание. По левой щеке стекла слезинка. Он сделал вид, будто не заметил, и вместо этого взял виски. Карла достала из куртки платок.
– Я ухожу, Крис. Я думала, может… Но с самого начала я была права. В этом нет смысла. – Она обвела рукой обстановку фойе. – Здесь ты счастливее. Обслуживание номеров, а остальной мир – от него можно отгородиться. Работа переросла в нечто большее, и эта гребаная высотка, из которой ты управляешь войнами, – не просто офис. Ты в этом мире круглосуточно, семь дней в неделю, изолирован от реальности. Если бы я сегодня не приехала, как долго ты высиживал бы здесь? Как долго отгораживался бы от меня, как и от всех остальных?
Она резко встала. Крис глядел перед собой, на улицу, видневшуюся из окна.
– Ты меня оставила, Карла. И не пытайся теперь выставить себя белой и пушистой.
Она одарила его саркастической улыбкой.
– Ты меня не слушаешь, Крис. Я ухожу от тебя. Через несколько недель я заберу все свои вещи…
– И куда ты поедешь? – Прозвучало отвратительно.
– Я буду жить… – она нервно хихикнула. – Но тебя это больше не касается. Я какое-то время побуду в Тромсё. Пока мы не разведемся. Думаю, ты не станешь оспаривать решение. Пожалуй, обрадуешься свободе сильнее меня. У тебя появится больше пространства, чтобы играть со своей новой пентхаусной подружкой, кем бы она ни была.
– О чем ты, мать твою?
– Крис, не делай из меня дуру. Я же видела, как на меня смотрели девушки на ресепшн, когда я спросила тебя. Я слышу по их интонациям, как они реагируют, когда я пытаюсь до тебя дозвониться. Не я одна прихожу к тебе сюда. Надеюсь, она стоит денег, которые ты платишь.
Он пожал плечами:
– Думай, что хочешь. А еще лучше проверь счета по кредитной карте. Поищи суммы, списанные на эскортные агентства, которыми я, по-твоему, пользуюсь. Ты ведь никогда не была обо мне высокого мнения?
Карла покачала головой и тяжело выдохнула, готовая расплакаться.
– Ты даже не представляешь, как ошибаешься, Крис. И никогда, черт побери, не узнаешь.
– Говори, что хочешь.
Она повернулась, собираясь уходить. Замерла, снова посмотрела на него.
– Ах да. Лучше тебе заехать и забрать «Сааб». И чем скорее, тем лучше. Пока я его не трогала, но не собираюсь долго глядеть из окна, как он стоит на подъездной дорожке, пока ты тут трахаешь шлюх с искусственными сиськами, стонущих по заказу. Моему мужественному терпению приходит конец.
С этими словами Карла вышла из бара.
Глава 41
Лиз Линшоу приехала на следующий вечер, ворвавшись словно ураган. После произошедшего накануне Крис был раздражен и зол, поэтому когда они отправились в постель, его пришлось заводить вручную. Они трахнулись, но без особого удовольствия. Крис выполнял все необходимые действия, ворчал и нехотя менял позы, сумел забыться и раствориться в ее идеальном теле, только когда кончил. Спустя несколько секунд реальность настигла его с такой силой, будто он грохнулся на асфальт с пятидесятого этажа. Никакого тепла после соития, воркования и поглаживаний покрытой потом кожи. В груди и во взгляде царила кусачая пустота.
Они расцепились и отодвинулись.
– Спасибо, – сказала она, глядя в потолок.
– Прости, – он перевернулся и прильнул губами к треугольнику между бедер. – Иди сюда.
Лиз оттолкнула его голову.
– Забудь, Крис. Просто скажи, что не так.
– Ты не захочешь слушать.
– А вот и захочу.
Он снова лег на спину. Выдохнул в потолок воображаемый сигаретный дым.
– Приезжала Карла, – наконец произнес он.
– Отлично. – Лиз села, прислонившись к изголовью кровати и сложила руки на груди. – Просто, на хрен, великолепно. Вы снова встречаетесь?
– Я же сказал, что тебе не понравится.
Она зло взглянула на него.
– Ты не прав. Я хочу знать о таких вещах, все знать. Каждую гребаную детальку. Теперь я коротаю с тобой вечера, Крис. И хочешь верь, хочешь нет, но я желаю знать обо всем, что может разрушить наш досуг. Так ты с ней встречаешься?
– Это вряд ли.
Он пересказал ей разговор в баре, почти слово в слово. Когда дошел до финальной реплики Карлы, Лиз ухмыльнулась.
– Мило.
– Да. – Крис уставился в угол комнаты. – Меня раньше пугало, как ей удается залезать ко мне в голову. Она считывала мои мысли, будто информацию с экрана.
Лиз Линшоу резко перевела взгляд:
– Прости?
– Я про то, как она знала, что…
– То есть для тебя я шлюха с искусственными сиськами, стонущая по заказу? Ну, спасибо большое, Крис. Спасибо, мать твою, огромное.
– Лиз, я не… Я не то хотел сказать. Это… – Он пытался найти объяснение тому, что имел в виду – что Лиз вписывалась в изящную, гладкую реальность его жизни в отеле. – Боже, ты красивая, вот что я пытался сказать. Слишком красивая, чтобы казаться реальной.
Так лучше? Вероятно, именно это Карла имела в виду. Ну, и про сиськи она была права.
Лиз обхватила ладонями свои груди и поднесла к нему. Ее лицо исказил гнев, отчего жест утратил эротичность.
– У тебя с ними какие-то проблемы? Странно, потому что раньше, когда ты зарывался в них лицом, все было в порядке. Знаешь ли, Крис, они – часть меня. Я здесь. Настоящая. Целиком и полностью. Я не пытаюсь продать себя по частям словно товар.
– Нет? – сквозь пустоту в грудной клетке начинал понемногу просачиваться гнев. – Тогда зачем отправлять мне фрагменты твоей порнокарьеры? Старое доброе ретушированное видео двух лесбиянок? Разве это не попадает в категорию сбыта товара?
Лиз уставилась на него:
– Что за хрень ты несешь?
– Ой, ладно тебе, Лиз. Будешь отрицать, что снималась в порно?
– Не буду. – Что-то в ее лице переменилось. – Тогда это был лучший способ заработать денег. Мне другое интересно: почему ты мне никогда не рассказывал, что дрочишь на эти видео.
– Лиз, ты сама мне его послала.
– Не посылала, Крис.
– Хочешь сказать, видеоклип с тобой и блондинкой-профурсеткой мне отправила не ты?
Лиз вздохнула и снова облокотилась на изголовье. Она смотрела вдаль, судя по всему, погрузившись в свои мысли.
– «Владения Донны», – пробормотала она.
– Прости?
– «Владения Донны». Так назывался тот фильм – классическая эротика. Я была Донной Фобос, доминатрикс в спортивном зале. – Она улыбнулась, но невесело. – Так, кинцо для детишек.
Крис сделал неловкий жест. Он был почти уверен, что покраснел. Лиз Линшоу кивнула.
– Тебя возбудило, по ходу. Верно?
– Эм… – Крис отвел глаза.
Лиз снова вздохнула.
– Да ладно, не переживай из-за этого. Порнуха на то и рассчитана. Если она не заводит мужика, он и не мужик, собственно. Молодые титьки должны возбуждать, а там на экране было аж четыре, и они терлись друг о друга, и пропорции увеличены. С тем же успехом можешь смущаться из-за четырех дорожек порошка из КЭСА, благодаря которым ты бодрствуешь всю ночь. Крис, это тот же наркотик. Очищенный, сверхмощный секс-наркотик, который бьет в самую точку и заводит не по-детски. – Лиз выдала очередную усталую улыбку. – Так я тебе понравилась?
Крис прокашлялся:
– А ты действительно занималась этим? Ну, ты понимаешь…
– С девочками? – Она пожала плечами. – Да нет. Конечно, когда тебе лижут клитор, неприятным это не назовешь, и какая разница, кто это делает – мужчина или женщина. Когда привыкаешь, что человек шесть-семь наблюдают за процессом на камеру. Удивительно, как быстро это происходит. Но я никогда не была лесбиянкой на практике, даже бисексуалкой. Все это чистой воды спектакль, Крис. Работа и не более. Ах да, и если снимаешься исключительно с девочками, взнос по медицинской страховке становится ниже. Меньше риск и меньше износ на работе.
– Но зачем? То есть как ты туда попала?
На этот раз ее улыбка выглядела вполне искренней. Лиз раскрылась. Покачала головой, потянулась за сумочкой и стала копаться в ней.
– Ну, меня не похищали торговцы живым товаром, если ты на это намекаешь.
Она нашла погнутый, смятый косяк и зажигалку. Снова облокотилась о спинку кровати и закурила. Закашлявшись, Лиз прогнала рукой небольшие воронки из дыма.
– Хочешь? Нет? Уверен? – Она втянула облачко дыма, задержала ненадолго, а затем выдохнула. Оценивающе взглянула на янтарный кончик косяка. – Суть вот в чем – послушай всякое евангелическое дерьмо, вроде того, что толкает Симеон Сэндс, и будешь считать, что все мы секс-рабы, разве что не называем себя так. Всех нас похищают, накачивают наркотиками, все мы жертвы нечестивых помыслов, похоти, мыслей об инцесте – мне кажется, парни вроде Сэндса, особенно Сэндс, – трубят об этом направо и налево. Только одна рука у них лежит на кафедре, а вторая теребит внизу. – Лиз криво усмехнулась. – Но все не так, Крис. Я хочу сказать, что порноиндустрия не заявляет, мол, все мы шлюхи с мокрой пиздой, которые ждут не дождутся, когда нам присунут. Забудь. Хочешь, чтобы все было эффективно и рутинно, глянь порнушку. Крис, все просто – это работа. Более или менее профессиональная, в зависимости от того, с кем сотрудничаешь, и оплачивается аналогично – смотря кто работодатель. Только никто никогда не заставлял меня делать то, что мне не нравилось, и никто не пытался меня остановить, когда я решила уйти.
– Думаешь, остальные такие же, как ты?
Лиз снова задержала в себе дым. Нахмурилась, выпустила струйку.
– В мире? Нет. Я слышала жуткие истории о том, что происходит на Коста-Рике и в Таиланде. До сих пор слышу. Не мне тебе об этом рассказывать, Крис. Ты ведь этим зарабатываешь на жизнь. Предпринимательские зоны, политическая нестабильность. Рыночные силы, слабые правительственные структуры, бедных наебывают. В прямом смысле, в данном случае.
– Ах, ну да. – Криса задело то, каким непринужденным тоном она это сказала. – То есть все, с кем ты работала, сияли от счастья?
Лиз выдохнула облако дыма и задаченно взглянула на него.
– Нет. Даже в Копенгагене есть повернутые на голову девчонки. Та блондинка из «Владений Донны», Рената какая-то, полячка вроде. Ну и идеи ее посещали, очень странные, а титьки были невообразимые. Она посетила трех разных пластических хирургов, прежде чем нашла чувака, который вставил ей те имплантаты, а затем у нее постоянно возникали проблемы с ними. Так что, знаешь, может, в ее случае Симеон Сэндс и был прав. Она полезла мараться в порнографии, потому что папаша в детстве ее насиловал. Но, честно, по мне, ей просто не хватало мозгов. Да, Крис, найдутся женщины, которые пойдут сниматься в порно после того, как в детстве с ними жестоко обращались – в этом есть логика. Но большинство, с кем я работала, походили на меня – люди без комплексов, может, даже чересчур раскованные, готовые выставлять себя напоказ и желающие сделать медиакарьеру. А пока не случился грандиозный прорыв, они снимались в порно. Я отправилась в Копенгаген, собиралась радиопиратствовать в свободном городе Христиания[27]. В итоге попала в датское порно. Работа не такая пыльная, как в пиратских СМИ, а платят лучше. Так продолжалось несколько лет – ощущения были странные, все казалось иным, но я кое-что о себе узнала, что вряд ли открыла бы при другом раскладе. Кроме того, мне удалось сколотить приличное состояние. Конец истории. И счастливый конец, надо сказать.
– Да, только чтобы об этом рассказывать, тебе надо курнуть.
Снова этот озадаченный взгляд.
– Крис, возьми себя в руки. Ты серьезно пытаешься мне сказать, что моя карьера порнокуклы, которая закончилась десять лет назад, представляет для тебя моральную проблему? И это говорит человек, работающий в сфере международных финансов?
– Нет у меня с этим проблем. И мне казалось, у тебя тоже. – В его голос просочился сарказм. – Я вообще думал, что ты от этого тащишься.
Ее глаза превратились в щелки:
– Что?
– Да ладно тебе. Ты трахалась с Майком Брайантом. Теперь трахаешься со мной. Чувствуешь связь? Эй, я не жалуюсь, Лиз. Только задумайся над своей мотивацией. Давай будем честны друг с другом. Здесь все, как по учебнику – страсть, испытываемая человеком на пассажирском сиденье.
Она резко села и стряхнула пепел с косяка.
– А что, хорошая идея, Крис. Я про честность. Если я тебе не по вкусу, давно бы оставил меня в покое.
– Оставил в покое? – Несправедливость замечания огорошила его. Он словно бы вновь пререкался с Карлой. – Насколько мне помнится, это ты увивалась за мной, да еще как, черт подери. На вечеринке у Троя. После вечеринки, в «Смене режима». Ты ведь меня туда позвала.
– Ну конечно. А может, тебе просто не стоило посылать мне информацию о том, когда твоя жена улетает в Норвегию. Потому как, знаешь ли, это было очень недвусмысленное предложение, твою мать.
На мгновение он замер от шока. Лиз заметила его реакцию и отпрянула на другой край кровати, ее лицо по-прежнему искажала гневная маска.
– Что?
– Я? Лиз, я ничего тебе не отправлял.
– Ага.
– Нет, черт, послушай меня. – Он потянулся к ней обеими руками. Лиз отмахнулась и уставилась в окошко. – Я не посылал тебе никакого расписания. Сам узнал, что Карла летит в Тромсё, за час до твоего звонка. Я… Лиз, кто-то с нами играет.
Она опасливо перевела взгляд на Криса, но головы не повернула. Тело Лиз вновь приняло закрытую позу. Она обхватила себя руками, словно защищаясь.
– Крис, я тебе не юная фанатка дорожных дуэлей.
– Хорошо. – Он выставил руки ладонями вперед. – Не юная фанатка дуэлей. Как скажешь. Но я заявляю, что не посылал тебе расписание рейсов. А ты утверждаешь, что не отправляла мне «Владения Донны». Получается, кто-то все это подстроил, верно? Иначе не выходит.
После этого он снова притянул ее к себе. Постепенно. Сперва одну руку, затем другую, сантиметр за сантиметром сокращая расстояние. Лиз смягчилась. Крис еще мог достучаться до нее. Не то что с Карлой – в их случае любые точки примирения стерлись за долгие годы столкновений на эмоциональном фронте. Лиз мало-помалу раскрывалась, повернула к нему голову. Кивнула.
Криса пронзил крохотный осколок надежды, которого он не ждал. Легкое покалывание под глазами и внезапная волна, затопившая пустоту, которая царила у него в груди.
«На этот раз». Он молча пообещал себе. На этот раз, с этой женщиной он не облажается.
Но где-то на горизонте сознания по-прежнему бродила гиена, ее силуэт очерчивали закатные лучи. И она не собиралась умолкать.
Глава 42
Крис рано приехал на работу. В нем по-прежнему бродил остаточный гнев, который он не мог четко направить. Инфомодуль выдал длинный список сообщений. Первым шло письмо от Ирэны Рэнко – «Требуется срочная погрузка». За последнюю неделю он не первый раз видел это имя. Что-то щелкнуло.
– Да вашу мать.
Крис нажал на кнопку – раздались гудки.
– Да?
– Послушай меня, ты, глупая матрешка. Не нужны мне твои услуги, шлюха, ни сейчас, ни впредь. Оставь меня, блядь, в покое.
Повисла пауза, Крис готов был повесить трубку. Но затем ему ответили – говорили с акцентом, в голосе сквозила ледяная, едва сдерживаемая ярость.
– И с кем, по-твоему, ты говоришь, а? Гребаный корпоративный ковбой. Думаешь, можешь обращаться ко мне в таком тоне? Я – капитан Ирэна Рэнко, командую независимым подводным грузовым судном «Курт Кобейн».
– Я… Простите?
– Вот именно. Самое время просить прощения. Вашу мать! Я четыре дня торчу здесь, в Фаслейне[28] и жду второй погрузки. Четыре дня, блядь! Команда уже спилась в барах Глазго. Какого хрена вы тратите мое время?
– Я… Постойте. «Кобейн»? – Крис потянулся через стол и ткнул в панель инфомодуля. В новом окошке всплыли данные. – Вы грузите товары для КЭСА? Военное оборудование.
– Нет, – промурлыкала женщина на другом конце. – Не гружу, потому что четыре, блядь, дня ожидаю товары. Администрация порта не в курсе. Я звонила Лопесу – он тоже ничего не знает. В любом случае, я бы развернула судно и уплыла. Но Лопес сказал позвонить вам. Мол, вы понимающий. Не то что другие корпоративщики, сказал он. И что? Похоже, я нарвалась не на того человека.
– Нет-нет. Капитан Рэнко, я ваш человек. Я… Простите за резкий тон, что я позволил себе ранее. У нас здесь много разного происходит.
– А вот у нас наоборот. Ни поставки, ни информации о ней. Ничего. А простой обходится мне…
– Забудьте о стоимости швартовки в порту. Я покрою эти расходы и добавлю десять процентов сверху за неудобства. Собирайте команду – я скоро с вами свяжусь.
Крис отключился и оглядел офис. С шахматной доски на него взирали блестящие фигуры, их положение на доске не менялось уже несколько недель. Крис набрал Майка.
– Да, Брайант.
– Майк, послушай, у нас проблема.
– Ты мне говоришь? Я бы позвонил тебе раньше, но не увидел твоего «Сааба» на парковке. Решил, ты еще не приехал.
– «Сааб» по-прежнему дома. Я так за ним и не съездил. – На другом конце провода повисла ледяная тишина. – Майк, со мной только что связался курьер, который доставляет посылку Барранко.
– Крис, нам некогда волноваться о КЭСА. Ты что, не смотрел утренний выпуск новостей? Блядь, даже вчера об этом уже говорили.
– Нет, вчера вечером я… – «Я мирился и трахался с твоей экс-любовницей». – Я рано лег спать. Голова разболелась. Сейчас я добираюсь из отеля до работы на такси. Поэтому радио у меня тоже нет. Что стряслось?
– У какой-то мелкой сошки в Лэнгли вдруг проснулась совесть. Этот младший помощничек обещал выдать засекреченные отчеты за последние два года «СкандиНет» и «Монреаль без цензуры».
– Блядь.
– Да. Говорю же.
– Камбоджа?
– Пока не знаем. Это бесхребетное чудо-юдо работало в архиве – вполне возможно, что информация по Пномпеню слишком свежа и еще туда не попала. Но нельзя на это рассчитывать. Не предугадаешь, что именно он сольет.
– А нельзя просто устранить паренька?
– Как по-твоему, чем сейчас занимается Лэнгли? Крис, он на них работал. И варился во всем этом. Думаешь, он не знает, как заметать следы? Схватил диски и ушел в подполье.
– Ну хорошо, тогда наймите кого-нибудь покруче Лэнгли. Десантников или ребят из Израиля.
– Что это меняет? Им тоже сперва нужно найти подонка. Тем временем «СкандиНет» и «Монреаль без цензуры» сливают инфу с такой скоростью, будто у них после индийского карри разыгралась диарея. Максимум неделя – и ооновские шавки набросятся на нас.
– Постой, – Крис нахмурился. Что-то не сходилось. – Успокойся. У них пока нет доступа. Они могут лишь поднять шум. Мы отобьемся в суде. Пара лет бумажной волокиты и юридической грызни. Чего ты так расстраиваешься?
– Потому что это плохо для бизнеса, твою мать. Любая утечка. Нам сейчас публичность ни к чему.
– Раз мы заговорили о том, что плохо для бизнеса, лучше бы тебе связаться с приятельницей Салли Хантинг. На меня только что наорала командующая русской подводной лодкой: она четыре дня ждет в Фаслейне груз для КЭСА, а он так и не прибыл.
На секунду повисла тишина.
– Что?
– Ты слышал. Игрушки Барранко запропастились. И никто в Фаслейне не может их найти.
– Гонишь. – Однако в голосе Брайанта улавливалось напряжение.
– А вот и нет. Все так и есть. Слушай, я позвоню Лопесу в Панаму. Проверю, может, он что-то знает. А ты свяжись с Салли и перезвони мне.
Лопес не отвечал. Крис отключился и собирался набрать по новой, когда зажегся экран инфомодуля – входящий звонок от Филиппа Гамильтона. Крис вновь нахмурился и ответил:
– Слушаю.
На экране возникли мягкие черты Гамильтона.
– А, Крис. Вот и ты.
– Да.
Его не покидало ощущение, будто что-то не так. С первого дня в «Шорн» Крис почти не общался с младшим партнером. Кое-какие проекты, перешедшие к нему от Макина, соприкасались со счетами Гамильтона, но…
– Чем могу помочь, Филипп?
– Вообще-то, Крис, – сладкоречиво продолжил младший партнер, – правильнее было бы спросить, чем я могу тебе помочь. Не сомневаюсь, ты слышал о внештатной ситуации в Лэнгли.
– Да. Майк ск… – он оборвал себя на полуслове. – Я только что разговаривал с Майком по этому поводу. Они считают, что речь об архивных материалах. Скорее всего, Камбоджа туда не попала.
– Верно, – Гамильтон кивнул, и его подбородки сложились гармошкой. – На самом деле, мы только что получили подтверждение. Отличная новость для всех. Луиза наверняка отправит тебе информацию в скором времени. Но, похоже, одна засекреченная операция все же просочилась и, увы, на ней твое имя. Я говорю об операции, которую ты санкционировал в Медельине, когда требовалось убрать агентов Эрнана Эчеварриа.
Теперь ощущение неладного обострилось и стало интенсивнее. Словно под ним трещал и разваливался пол.
Крис замаскировал тревогу протяжным тоном:
– Да. И что?
– Учитывая обстоятельства и то, как развиваются события с режимом Эчеварриа, вероятно, лучше всего списать тебя со счета – вывести из проекта КЭСА, по крайней мере, на какое-то время.
Крис выпрямился:
– Вы не можете этого сделать, мать вашу.
– Прошу прощения?
– О каком таком развитии событий вы говорите, Филипп? Последнее, что я слышал о режиме Эчеварриа, – это то, что он ходячий труп.
– Ах да. – Гамильтон пощупал пальцами свои обвисшие щеки. – Тут тоже есть изменения. Наверное, лучше тебе зайти сегодня на брифинг в полдень. Я пригласил Майка, думал, он передаст тебе всю информацию. Но, пожалуй, действительно правильнее, если ты будешь присутствовать лично. Главный конференц-зал в два часа.
Крис уставился на него:
– Хорошо. Я приду.
– Чудесно. – Гамильтон просиял в ответ и отключился. Его лицо потемнело и исчезло, до последнего улыбаясь.
Крис вновь попытался связаться с Лопесом. По-прежнему ничего. В отдельном окошке он открыл сайт промышленного шпионажа, к которому у него был ключ, и проверил данные Лэнгли. Никакой серьезной информации. С фотографии из файла пятилетней давности ухмылялось лицо стукача. Он выглядел молодым и счастливым, совершенно не подозревая, что сулит недавно полученная работа.
«Они ведь тебя распнут, сынок, дьявол побери, – про себя обратился Крис к портрету. – Они тебя на куски порежут за то, что ты сделал».
Загудел инфомодуль. Шел аудиозвонок от Майка. Крис ответил:
– Майк, объясни мне. Что происходит?
– Не знаю, Крис. Мне жаль. Салли говорит, что заказ прошел, но его отправили какому-то перевозчику из Саутгемптона. У него надводное судно, стандартная ставка за доставку через Атлантику, Салли получит бонус за разницу в цене.
– Обычное надводное судно?
– Знаю-знаю. Я и сам не понимаю. Не может Барранко просто взять и прийти в доки Барранкильи и расписаться за груз.
– Это… – Крис внезапно умолк. Хаос и круговерть событий, происходивших последние десять минут, вдруг замерли у него в голове. Он сообразил.
– Майк, я тебе перезвоню.
– Подожди, ты…
Крис резко прервал звонок и целых тридцать секунд смотрел на инфомодуль, пока бремя происходящего оседало внутри. Он ведь знал, что так будет. Мать вашу, знал. И от понимания ему становилось тошно в прямом смысле.
Он в очередной раз набрал Лопеса – короткие гудки. Тогда Крис запустил программу обхода. Непродолжительное время на линии трещали электронные помехи, шорновское ПО боролось с сетью Панама-Сити, затем возникла фигура Лопеса, который до сих пор гневно разговаривал с кем-то на испанском:
– …de puta, me tienen media hora esperando…[29]
– Хоакин, послушай меня.
– Крис? Como has podido…[30] – Южноамериканский агент умолк, пытаясь перестроиться на другой язык. – Слушай, Крис, какого хера вы творите?
– Не знаю, Хоакин, не знаю. На меня самого только что свалилось это дерьмо, и я понятия не имею, что происходит. Расскажи мне. А то я действую вслепую. Что у вас там?
– Что у нас тут? – каждый слог сочился яростью. – Ты продал меня в духе твоего гребаного дружка Брайанта. Мне предстоит дуэль на арене, Крис. Тебе это о чем-нибудь говорит? Я только сам узнал. Тендер одобрен «Шорн» – ебаная шестерка из фавел бросила мне вызов. И платить ему будут на херовы полпроцента меньше – всего-то! Ему двадцать, Крис. Вызов приоритетный, с уведомлением за две недели. И, блядь, одобрен «Шорн».
– Так, послушай. – Крис ощутил, что в голове прояснилось – как перед гонкой, за несколько замороженных секунд, прежде чем выплеснется адреналин. – Хоакин, слушай меня внимательно. Я тут ни при чем. Тендер выставлял не я. Но я все исправлю. Считай, в инфомодуле его уже нет. Обещаю. Тебе не придется сражаться. А пока…
– Ага, конечно. Только говоришь. Ты обещал…
– Хоакин, да послушай же ты, черт подери. Я вытащил тебя из Боготы живым и невредимым, разве не так? Я сказал, что своих людей в беде не бросаю. А сейчас у меня мало времени. Мне нужно, чтобы ты связался с Барранко.
– Хочешь, чтобы я на тебя работал, пока…
– Да, мать твою, слушай, я сказал. – Что бы там Крис не вкладывал во фразу, до Лопеса дошло, и он умолк. – Это вопрос жизни и смерти, Хоакин. Свяжись с Барранко и передай ему, чтобы он не отправлялся на пляж за своим грузом на следующей неделе. Скажи, остальное оружие не привезут. Вместо него Висенте, скорее, будет поджидать отряд морпехов. Барранко должен ретироваться на безопасную территорию и ждать, пока я с ним не свяжусь. Понял?
– Да. – Лопес внезапно успокоился, будто адреналиновая дрожь пробилась в телефонную линию и к нему и обдала холодом, способным искажать время. – Понял. Тебя тоже бросили на арену, да?
– Похоже на то. – Даже для самого Криса слова прозвучали категорично. – Свяжусь с тобой, как смогу.
– Крис…
Он повременил отключаться.
– Да. Еще здесь.
– Послушай меня, Крис. Когда выходишь на арену, бить надо снизу. Там, откуда не ждут удара. А когда вытаскиваешь оружие, надо повернуть лезвие. Рана становится в четыре раза больше. Усек?
Крис отстраненно кивнул:
Читать бесплатно другие книги:
