Война за ведьмино наследство Блинова Маргарита
Семиликий, да ты, верно, шутишь?
Мой взгляд невольно метнулся к скамейкам зрителей и отыскал Ренрена. Пустынник был спокоен, как зимний утес. В то время как у меня словно безумное грохотало сердце о ребра, он хранил поразительное хладнокровие.
– Госпожа Кэбот, вы видите эту запись с камер наблюдения впервые?
– Да.
– Вы узнаете человека, который вас держит?
Еще раз украдкой глянула на пустынника. Ренрен чуть заметно качнул головой в сторону.
– На нем маска, – послушно отбрехалась я.
– Хорошо. Перефразирую. – Годрик продолжал быть душкой и излучать профессиональное добродушие. – На этой записи есть нечто, что может пролить свет на личность преступника?
– Да.
Тишина в зале стала абсолютной. Даже репортеры перестали заниматься бумагомарательством и обратились в слух.
– Я вижу шрам. Вот тут, где маска съехала в сторону. – Как смогла очертила на собственном лице линию кривого шрама.
– Вы когда-нибудь видели похожий шрам?
– Да, такой есть у Ренрена…
В тишине прозвучал отчетливый смешок обладателя незапоминающейся внешности. Он демонстративно поправил форменную куртку и встал. Весь его грозный вид буквально кричал – я не собираюсь слушать весь этот бред.
– Куда-то торопитесь? – с издевкой окликнул его незнакомый мужчина.
Пустынник обернулся, смерил незнакомца взглядом и, демонстрируя чудеса ловкости, бросился к выходу. Легко расшвырял охрану, бросившуюся на задержание. Один из них пролетел матерящейся ласточкой и свалился аккурат на рыжую стерву, продолжавшую отираться возле Холда.
Секунда торжества, и вновь к Ренрену. Одним нечеловечески длинным прыжком тот перенесся через последние три ряда лавок. Казалось, вот она дверь, сейчас пустынник выскочит и поминай как звали, но фортуна в кои-то веки развернулась ко мне лицом, а не привычным местом. Еще вариант – отвернулась от главы отряда безопасников, но это уже мелочи.
Скинув пологи невидимости, на задние лапы поднялись два здоровенных медведя и раскрыли для Ренрена объятия.
– Тили, Вили, взять! – скомандовал Дрогх, пока опешивший пустынник оценивал врага.
Это оказалась самая странная команда «взять» из всех виденных мной. Мишки опрокинули Ренрена на пол и распластались поперек длинного тела пустынника. Тили придавил нижнюю, Вили плюхнулся на мужскую спину, и медвежатки радостно взревели.
– Гхрг… – вот и все, что сумел выдавить наполовину раздавленный нелегкой ношей мужчина.
Что тут началось!
Большая часть присутствующих повскакивала со своих мест. Поднялась такая шумиха, словно нас телепортировало на городскую ярмарку. Вокруг медвежьей кучи-малы суетились перепуганные охранники. Дрогх торжествовал.
– От имени своей подзащитной я требую пересмотра дела и моральную компенсацию за причиненные следствием неудобства, – перекрывая общий ажиотаж, требовал мой защитник.
А толпа все чего-то кричала, возмущенно жестикулировала, обменивалась быстрыми фразами. Судье пришлось стучать молоточком, угрожать штрафом за неуважение к суду и прочими приятными обременениями власть имущих. После чего мужчина подобрал мантию и удалился для вынесения окончательного решения по делу, забрав все-все-все подсунутые вдогонку листочки шустрого Годрика Смита.
– Все. Теперь можно расслабиться, дело мы фактически выиграли, – подбодрил адвокат, помогая выбраться из-за кафедры.
Нас отвели в небольшую каморку, обставленную в строгом минимализме – стол, два стула, решетки на окнах, пыль по углам.
Стоило конвоирам выйти в коридор, а двери захлопнуться, как я налетела на Смита с расспросами:
– Откуда вы так много знаете про это дело, если только сегодня приехали из столицы?
– Советую с этим вопросом обратиться к вашему жильцу.
– Которому из? – уточнила мрачно, спиной облокачиваясь на край стола для допросов.
– Ко мне.
Я оглянулась на дверь и уставилась на незнакомо– го мужчину. Тот перешагнул порог комнатки, как-то очень знакомо улыбнулся. Черты лица импозантно– го дяденьки поплыли, позволяя увидеть совершенно иной облик.
– Трикс? Так ты… вы…
– Многоликий, – подсказал тот, подходя ближе.
– Отдельное спасибо за переданные материалы, – вклинился Годрик со своей очередной белоснежной улыбкой.
Так. Еще секунда – и у меня взорвется мозг.
– Трас Дагерти, заместитель начальника внутренней разведки, – представился Трикс. – Должен извиниться за небольшой фарс с неуверенным мальчиком-дизайнером, но мне хотелось быть как можно ближе к вашему дому. Ренрена и его отряд уже давно подозревали в грязных делишках, но прижать не могли, а тут вы – единственная свидетельница, способная узнать пустынника в лицо, и теперь…
– Стоп, стоп, стоп! Но если я единственный свидетель… просто… ну кто ж мне поверит?
Для пущей убедительности даже руками развела, мол, сами мы не местные, понаехали из глубинки, а тут весь из себя такой героический защитник и воин с орденами за отвагу и медалью крутости.
– Ренрен успел нажить много недругов, – мягко пояснил Трикс (или как там его на самом деле). – Ваши показания станут основой, остальные свидетели подтвердят, что под маской скрывается Ренрен. Но даже без вашего свидетельства мой отдел собрал достаточно улик, чтобы задержать всех пустынников, входивших в состав отряда.
– Но вообще знатный каламбур получается, – вступил в беседу адвокат. – Те, кто так кичатся своей неузнаваемостью, надевают маски, чтобы никто не догадался, что они пустынники!
Кстати, об этом.
– Но я думала, что лицо пустынника может видеть только любящий его человек или пустынник. Так сказать, во избежание семейных скандалов и во имя крепкого брака!
– Кто сказал?
Кто-кто. Ренрен и сказал, ибо сама я не сильно подкована в культуре одной из своих прародительниц. Крови-то вон сколько намешали, поди уследи за всеми!
– Внешность пустынника может запоминать любой, кто испытывает к нему сильные чувства, а любовь то чувство или клановая ненависть – уже мелочи. Вероятнее всего, ваш далекий родич состоял в клановой вражде с Ренреном, а, как известно, своих обидчиков пустынники способны передавать по средствам генетической памяти клана.
Вот сейчас поговорка «врага надо знать в лицо» приобрела для меня иной смысл.
– Я также склонен считать, что Ренрен сразу догадался о причинах удивительной девичьей зоркости, но решил воспользоваться вашей полной некомпетентностью в данном вопросе, чтобы в дальнейшем использовать в своих целях.
Окончательно пригорюнилась.
Вот тебе, Итара, и цветочки с двусмысленными подмигиваниями, и слова о женитьбе, и прогулки по городу. И ведь никогда бы не подумала на него. Просто… зачем? Что такого важного хранилось в ячейке 7-34 «Б»?
– Но зачем ему понадобилось грабить банк? Это же глупо!
– Банк ему был ни к чему, – согласился многоликий. – Пустынников интересовала печать силы демонов, что хранилась в ячейке 7-34 «Б», а для этого ему требовался Рекс или вы. Не удивляйтесь, Итара. Именно Дунканара Кэбот передала магическому обществу артефакт на хранение, опасаясь, что ее избушка не станет для реликвии надежным хранилищем. Однако потом что-то поменялось в ее отношениях с господином Феллом, и старушка навестила банк еще разок, оставив после себя в ячейке стража. Технические специалисты, работавшие после ограбления, догадались, что привратник реагирует на кровь или магию Кэботов. Думаю, изначально пустынники планировали взять с собой Рекса и воспользоваться им как фамильяром, но ваш отважный чудо-котик бросился на злоумышленников и получил стрелу. Вот почему Ренрену пришлось тащить к банковским ячейкам вас.
– Но если мы с Рексом были ключами, то как все-таки удалось украсть артефакт из банка?
– Никак, – улыбнулся Трикс. – Ваша троюродная бабушка оказалась знатной шутницей. В свой последний визит она не только оставила в камере стража, но и поменяла карточки нумерации на боксах! Все это время артефакт лежал на своем месте только под другим номером.
Ну, бабка!
– Откуда вы так много знаете об этом деле? – во мне вновь подняла голову подозрительность, но собеседника это ничуть не смутило. Наоборот, он словно ожидал этого вопроса.
– Видите ли, Итара, моего таланта всегда хватало, чтобы обстряпать даже самые сложные дела. Прокололся я лишь дважды. Первый произошел на заре моей карьеры, второй – при встрече с вашим ужасным домашним призраком.
– Теодором? – уточнила на всякий случай.
Нет, а вдруг я еще чего-то не знаю о собственном доме? Как выяснилось, бабка-то у меня с о-го-го каким чувством юмора была.
– Теодором, – кивнул Трикс. – Этот ехидный хомяк сразу догадался, что перед ним не скромный дизайнер, жаждущий ночлега, а многоликий. Призрак пролил свет на кое-какие подробности дела с завещанием своей хозяйки и артефактом, хранившимся в ячейке, – признал мужчина и раздраженно закончил: – А еще ваш призрак стребовал с меня сто талеров за молчание!
Вот. Вот теперь я поверила, что все сказанное правда, и уже вслух возмутилась:
– Грабеж! – А про себя добавила: «Я бы потребовала в три раза больше».
Глава 23
Заключительная
Годрик Смит не ошибся.
За отсутствием прямых улик и с появлением нового подозреваемого, которого очень быстро скрутили и увели крепкие и шибко бравые ребятушки в форме, дело закрыли, оправдав меня по всем статьям.
– За такое не грех и выпить! – уловил общий настрой господин Заленвах, и мы дружной гурьбой выкатились из здания суда, чтобы радостно гомонящей компанией вкатиться в полупустое кафе-мороженое чуть выше по улице.
Переполошив официанток, сдвинули несколько столиков и начали обсуждать дело. И конечно же, громче всех шумели Тина и близнецы.
– Эй, негодники! – потянула я Марка за рукав в перерыве между очередным грохотом веселья. – А ну признавайтесь, зачем панику с поджогом навели?
– А нас дядя Холд попросил, – моментально сдали зачинщика мальчишки.
Нет, а чего еще я ожидала от вруна и гнусного обманщика? Если он даже по поводу своего настоящего имени соврал, то почему меня должно удивлять подстрекательство невинных деточек?
Видать, я так красноречиво прожигала лжебригадира взглядом, что Годрик решил вмешаться.
– Это я во всем виноват, – покаялся защитник провинциалок. – Трикс одолжил оригиналы дела, пришлось срочно ехать в копировальный центр и снимать копии, а у них, как назло, то кристалл глючить начнет, то бумага в лотке закончится…
Я важно кивнула, как бы говоря, что строитель временно помилован, но злиться на этого мерзкого блондинчика не перестала. Гад, какой же он все-таки гад! Вот правильно его Рекс за зад цапнул. Почуял мой мальчик мерзкую душонку этого обманщика. Не удивлюсь, если окажется, что Холд и есть хозяин угодий, что положил глаз на мой участок. Угу, глаз и шмотки! Вернусь, первым же делом разорву договор и выкину пожитки этого мерзавца через забор. Нет, лучше развешу по деревьям его разноцветные портки, а все остальное отдам на сохранение драчливой сирени. Посмотрим, как он тогда запоет!
Как я могла так жестоко обманываться на его счет? Ну как?!
У него же на лбу жирными буквами написано «ПРОХОДИМЕЦ».
А как он строил из себя заботливого и внимательного соседа… А сколько починил всего… А как эта рыжая стерва терлась об его бицепс… А как глазки строила… А как шептала на ушко непристойности…
И все это в здании суда. На глазах у всей общественности. На моих глазах!
Стоп! А вот сейчас я немного запуталась в причинах собственного бешенства.
– За победу! – выкрикнула Тина очередной тост, и мы дружно стукнулись молочными коктейлями.
Мой безалкогольный молочный коктейль оказался так крепко приправлен ликером, что я потеряла остатки здравого смысла и благосклонно кивнула на неожиданное предложение репортера и его друга-заводчика подсесть и переговорить о делах.
Мое общество Дрогх и Джо покидали с подписанным контрактом, по которому Рекс становился официальной мордой агентства животных-телохранителей с рабочим названием «Бравые бойцы невидимого фронта». Название я забраковала, посчитав длинным и нелепым, а вот от ежемесячной суммы выплат пришла в такой восторг, что на радостях обняла и расцеловала новых компаньонов.
Да с такой зарплатой за харизму Рекса мы не только оставшийся взнос покроем, но еще и на ремонт отложить сможем или на черный день. Второе вероятнее.
Чуть позже к нам присоединилась Камила. Ее я тоже обняла, пояснив, что, если бы не болтливый язык специалистки по раннему развитию многоликих, Трикс не узнал бы о проблемах обычной провинциалки и не взялся за расследование этого дела.
В самый разгар веселья Годрик поднялся и начал прощаться.
– Прошу меня простить и отпустить. Хочу к ночи вернуться в столицу. Итара, можно вас на минуточку?
С разрешения персонала мы спрятались в подсобке.
– Было очень приятно познакомиться, Итара, – вновь поразил широтой своей улыбки Годрик. – Надеюсь, в дальнейшем будем дружить семьями, вот моя визитка.
Пока я терялась с ответом и мяла картонный прямоугольник, в подсобку бочком, иначе не пролезали чересчур широкие плечи, протиснулся Холд.
Сразу стало очень тесно. А еще в такой непосредственной близости их сходство с законником вновь бросилось в глаза. Это была какая-то общая, но с трудом угадывающаяся черта, точно два котенка из одного помета. Только одного жизнь пригрела в ласковой семье, а второго – выкинула на помойку.
– Как рассчитываться будем? – прямо с порога полюбопытствовал лжебригадир.
– Ты впервые обратился за помощью, брат. Для меня большая честь прийти к тебе на выручку.
– Я благодарен, – сухо произнес Холд, продолжая стоять с такой постной рожей, словно ему подсунули тарелку кинувшихся врассыпную тараканов.
Защитник хлопнул его по плечу и, буркнув нечто вроде «вы тут ругайтесь, а я поехал», вышел вон. Мы остались наедине.
Атмосфера в подсобке медленно, но неотвратимо приближалась к отметке «скандал».
– Ну-с? – воинственно начала.
– Я все объясню дома, не порть праздник себе и людям, – отрезал Холд, протягивая мне руку, мол, хорош выкаблучиваться, пошли уже.
Нет, вы слышали?
Дома он все объяснит! Ага, как же!
– Я что, похожа на наивную дурочку, которая впустит в свое укромное гнездышко не пойми кого?
– Ладно-ладно. Хорошо! – скривился блондин.
От пиджака с галстуком он избавился, едва мы вышли из здания суда. В кафешке же Холд подкатал рукава и уже успел поставить крохотное пятнышко фисташкового мороженого на рубашку. И почему-то эта неидеальность сделала его внешний вид только более притягательным.
– Хочется правды? Вот она. Много лет назад одна женщина оставила троих детей на скамейке парка. Брат думал, что она нас бросила. Сестренка подозревала, что с ней просто что-то случилось. Я не видел разницы между первым и вторым. Кэтти забрали из приюта в тот же день. Какой-то семейной паре хватило одного взгляда, чтобы больше уже не расставаться. Мы с Годриком остались вдвоем. Я не был старшим, но оказался самым решительным. Поэтому уже через пару месяцев начал тайком сбегать и возвращаться в приют, а Годрик покрывал мои вылазки. Сперва я не терял надежды найти маму, потом забрался на стройку и познакомился с дедом Ракши. Тот научил меня всему, что умел, и я очень быстро вошел во вкус. Через пару лет бригада засобиралась в столицу и предложила взять меня с собой. Я забрал брата, и мы поехали устраивать свою жизнь. Годрик сошелся с семьей адвокатов, которым мы делали ремонт, и когда пришло время менять объект, брат остался в семье Смитов, а после взял их фамилию и вошел в дело. Больше мы не виделись. Я знал о его успехах, но предпочитал не напоминать о прошлом. Даже удивительно, что он бросил все и сорвался в Холдон по моей просьбе.
Хороша сказочка, да не разжалобила.
– Если ты планируешь тронуть меня своей откровенностью, то знай: после Марка и Энги у меня выработался иммунитет к жалостливым историям. У меня тоже, знаешь ли, было не сахарное детство, но я-то не стала врать соседу и обманом проникать в его барак!
О нет, я ничего не скрывала, я просто ворвалась в тот самый барак и устроила скандал. Еще и живность за собой притащила.
– Мое настоящее имя – Джемисон Хаддинг. Один из моих фондов скупил все соседские участки и спонсирует стройку, но я никогда не врал тебе, Итара. Просто не поправлял, – отпирался Холд.
– Пфф! Рассказывай.
Я была сама категоричность, может, поэтому враль сменил тактику и спросил:
– Итара, а ты в курсе, что местные приюты дают новые имена воспитанникам и это производные от названия города? Холдон, Холди, Холдигай, Холд…
Он серьезно?
Что еще за извращение местной администрации? Рекса на их задницы! Нет, лучше дотошного Годрика на голову.
– Вспомни, я никогда не говорил, что меня зовут Холд. Ты сама так решила, когда Ракша вошел в вагончик и по старой памяти назвал меня приютским именем. Итара, – понизил голос собеседник и чуть придвинулся, – я именно такой, каким меня считает Годрик, Урсула Вальтер или господин Фелл. Но в то же время я был тем, кем меня считала ты. Две версии не исключали друг друга.
Я громко запыхтела в упорном отрицании этой мысли и скрестила руки на груди.
– И что же такого грандиозного господин столичный богатей планировал отгрохать в Холдоне, раз ему потребовалось скупать аж четыре участка земли? – не удержалась я от шпильки.
Холд тяжело глянул исподлобья, хмурый и непоколебимый.
– Приют.
Как все-таки по-разному звучат, казалось бы, обычные слова. Тина умела вдохновлять ими. Вовс – погружать в летаргический сон. Мои родители – больно ранить.
Холду оказалось достаточно одного слова, чтобы еще раз рассказать свою историю, поделиться целью жизни и поставить меня на место. А еще оказалось, что, в общем-то, сердиться мне на него не за что. Даже наоборот, благодарить полагается за помощь с адвокатом. А если так, то…
Решительно выдохнув все прошлые обиды и недомолвки, я выдавила:
– Спасибо за помощь. – И тотчас сердито пояснила: – Но я все еще злюсь, так что не надо так радостно ухмыляться. Холд?! Холд, меня пугает этот маниакальный блеск твоих глаз! Холд, ты вообще слышишь, что я на тебя кричу?
Не-а, не слышал. Точно вам говорю. Потому что если бы слышал, то не пер бы на всю такую маленькую и беззащитную меня, как молодой баран на новые ворота, тесня к самой стеночке.
– Предупреждаю, я буду кричать и пинаться, – пискнула, когда отступать стало некуда и лопатки уперлись в стену подсобки.
Большие ладони скользнули на талию. Одна целеустремленно опустилась на попу, вторая поднялась выше и собрала волосы на затылке, а вот сжались ладони одновременно.
– Внимание, – неожиданно официальным тоном заговорил этот гад, – Итара Кэбот, вы окружены… моей любовью. Предлагаю немедленно сдаться на милость победителя.
– Я тебя сейчас кулаком тресну, победитель!
Попыталась вырваться, но объятия стали теснее и жестче. Я чуть слышно пискнула, и приоткрытый рот тотчас накрыли властным поцелуем.
У Холда было огромное количество недостатков: орет, вечно что-то ремонтирует или строит, кубики на животе отсутствуют, посуду после себя опять-таки не моет! Но целовался… Семиликий, как же неудержимо приятно он целовался. До чувства потери времени, до дрожи в коленях, до мурашек по всему телу, до основательной волны предвкушения внизу живота.
Недостатки меркли и выцветали на фоне этой штормовой страсти.
– Хо-о-олд! – попыталась было урезонить мужчину, но куда там.
– Джемисон… – лишь проворчал блондин, увлеченно покрывая мою шею быстрыми и очень жадными поцелуями.
– Ужасное имя, – еле слышно выдавила я. – Холд тебе подходит больше.
– Ты привыкнешь.
Забегая далеко вперед, скажу, что так и не привыкла…
Эпилог
«У меня не самая адекватная семейка. Знаю, очень многие подростки обвиняют в подобном своих родителей, но в моем случае – это правда.
Начну с пап. Они еще более-менее.
Их у меня трое.
Не в смысле полигамная семья (уж больно у мамули характер дурной (зачеркнуто) трудный). Просто помимо родного папы Семиликий даровал еще двоих крестных: Марка и Энги.
Тетя Камила любит рассказывать, что в детстве мои крестные отцы были известны своими проделками на весь Холдон, и только папа с мамой находили на них управу. Дядя Теодор (наш домашний призрак) придерживается версии, что это он навел в доме порядок и приструнил всех, кто шкодил, бегал, рычал и не вытирал лапы у порога (он может, он такой, и не скажешь, что хомячок).
И тетушкина, и дядюшкина версии сходятся на том, что к моему появлению папа Марк и папа Энги стали скучнее (по версии родителей – повзрослели). Правда, этот факт не помешал им подраться за звание крестного. Кто победил – история умалчивает. Известно только, что мама вмешалась в поединок, и теперь мне приходится мириться с наличием аж двух крестных пап.
Крестные работают финансовыми консультантами. Со слов тети Камилы, женщинам они советуют удачно выйти замуж, а мужчинам – никогда не совершать сего опрометчивого поступка.
Увы, но мой родной папулик совету крестных не внял, и вот уже пятнадцать с половиной лет исправно тратит средства на мамины прихоти и мясо для нашей рыси по кличке Рекс, которая продолжает работать мордой отряда животных-телохранителей «Бравые».
В свободное от стройки время папа подбирает детей в благополучно созданный им приют. Уже собрал двадцать семь сыновей со всей империи. В прошлом месяце загорелся двадцать восьмым, но мама упорствует. Говорит, что крышу сперва надо починить.
Ага, говорит про крышу, а смотрит почему-то на папулькин лоб. Взрослые, что с них взять?
Папа целыми днями пропадает на стройках, но не покидает нас больше чем на пару недель, ведь маму нельзя оставить без присмотра (уже были прецеденты: то дом затопит, то пристройку с землей сровняет).
Но папа не обижается. Говорит: «Когда у женщины семь пятниц на неделе, то у мужчины автоматически пропадают выходные», то есть любит ее сверх меры.
А мама у меня классная. Это да.
И что меня более всего восхищает – многозадачная. Одной рукой зелье варит, второй в дневнике расписывается (госпожа Линг, я правда никогда не подделывала мамину роспись, она сама ее ставит), ногой отпихивает любопытного Рекса от неприятностей, ругается с Теодором и успевает еще переброситься парой фраз с тетей Тиной по кристаллу связи.
Тетя Тина работает на телевидении, у нее свое шоу, куда частенько захаживает еще один мамин друг детства – дядя Владимир, которого мама, забывшись, называет по старинке Вовсом.
Дядя Вовс (зачеркнуто) Владимир недавно защитил диссертацию на какую-то очень мудреную тему, отчего проняло даже его заклятого друга – профессора Урпалаки. В прошлый вторник непримиримые враги зарыли дрын войны на нашем огороде и еще долго сидели на кухне, дискутируя о вечности, вселенной и вообще… Чуть снова не разругались, благо мама вмешалась и отправила философов восвояси.
Но больше всего я люблю тетю Ким, которая пишет под псевдонимом Чарлз Биковскин детективные романы.
Мало кто знает, что большую часть криминальных сюжетов тетя сочиняет, сидя на нашей кухне в компании с Ноликом. Нолик – это мамино нулевое зелье, которое в результате неудачного маминого эксперимента почему-то обрело разум и прижилось под нашей крышей. Само зелье постоянно ссылается на договор пожизненной аренды чердака, который заключил с ним дядя Теодор. Призрак, само собой, отнекивается, и начинается уже привычная склока разгневанного хомячка и магического зелья.
Обычно в такие моменты мама звереет и в компании с Рексом начинает гоняться за склочной парочкой, размахивая кухонным полотенцем.
Еще раз повторюсь, мама у меня самая лучшая!
Все же пятнадцать лет подряд подтверждать титул «городская фурия» и отражать прорывы демонических сущностей – это не каждой ведьме под силу.
На днях мамуля ходила в магическое общество «Магнус» с профилактическим скандалом. Памятуя об участи своего предшественника, который и по сей день возглавляет сельскую школу магии где-то на задворках нашей необъятной империи, начальник встретил маму хлебосольной историей «Кому в Холдоне жить хорошо…». Еще он сетует на тяжкую участь городских магов и негодует на поднятие квартплат. Но мамулю не проведешь. Она и не с такими сомнительными субчиками общаться умеет.
На праздники к нам заглядывают папин брат Годрик со своей семьей. Чинные и воспитанные в день приезда, Смиты быстренько смиряются с нашей шумной обстановкой и органично вливаются в творящийся в доме хаос.
Моя семья странная, периодами буйная, моментами неадекватная, но я все равно люблю их всех. Ведь, как любит повторять папа, истинная привязанность рождается не за счет кровных уз, а за счет родства тараканов».
Я оторвалась от увлекательнейшего чтения и уставилась на мужа:
– Ты видел школьное сочинение нашей дочери?
Холд отважно кивнул, тактично не напомнив, что это он же и подсунул мне школьную тетрадь со словами «гляди-ка, что Софи написала в сочинении».
– Семиликий, в какой удушающей атмосфере растет наша малышка! – кручинилась я, помешивая зелье свободной рукой.
Рекс, точивший когти о ножку стола, недоуменно покосился, мол, атмосфера как атмосфера, зачем ты, хозяйка, наговариваешь? Перекинувшийся в черного петуха дух-хранитель воинственно захлопал крыльями. Кукарекать я ему строго-настрого запретила еще года четыре назад, вот он и начал осваивать пантомиму.
– Хуже всего то, – меланхолично отозвался муж, обнимая одной рукой, – что учительница подумала, будто Софийка эдак изощренно над ней издевается. И теперь вызывает нас в школу.
– Ну, в школу так в школу, – покладисто отозвалась я, поднимая голову и встречаясь взглядом с синими глазами мужа.
Коварно усмехнулись мы синхронно.
Бедная учительница еще просто не в курсе, что мой дар позволяет не только влипать в неприятности, но и перекидываться на других.
Впрочем, это уже совсем другая история…
От автора
После выхода дилогии «Гарпия в академии» я обнаружила, что многие читатели жульничают и сразу заглядывают в конец, чтобы прочитать послесловие. Поэтому первым делом выражаю благодарность всем моим верным фанатам, книголюбам и просто потрясающим людям, которые взяли эту историю в руки.
Вы классные, правда.
Я и раньше знала, что мир полон удивительных людей, но в то, что вас так нереально много, поверила уже после того, как начала писать книги.
Меня все так же можно легко найти в Инстаграм (@margarita_blinova_writer), в ВКонтакте (@margarita-blinova) или там же в официальной группе «Маргарита Блинова – автор фэнтези».
Подписывайтесь. Буду рада пообщаться!
В очередной раз благодарю большую команду издательства «Эксмо», которая трудилась вместе со мной над этой историей. Обычно их фамилии указывают в скромном столбике на последней странице, но сегодня хочу рассказать о них чуть больше.
Анна Неустроева, литературный редактор, человек со словарем наготове, ловец ошибок, устранитесь неточностей и повторов. Без тебя этот текст не был бы так хорош, это точно. Твои пометки и веселые замечания сделали рутинную, но необходимую работу над грамматикой увлекательным процессом. Спасибо тебе за это огромное!
Елена Сова, мастер визуализации и фотошопа. Я практически два года гонялась за Леной в надежде получить обложку для одной из своих электронных книг, пока не пошутила, что это можно сделать только через бумагу. Спасибо за чудесную обложку для моей книги. И это немного преждевременная благодарность, так как в момент написания этих строк я еще не видела даже наброска, но не сомневаюсь в твоем профессионализме.
Еще хочу поблагодарить технического, литературного и художественного редакторов и человека, отвечающего за верстку. Эти замечательные люди не пересекаются со мной в процессе подготовки книги в печать лично, но я знаю, что они работают, не убирая рук с клавиатуры.
Особую благодарность выражаю редактору серии «Колдовские миры. Новое оформление» Евгении Харламовой за новый облик серии. Осуществить это было крайне трудоемко и нервно, но оно того стоило. Спасибо, что освежила «Колдовские миры» и сделала любимую серию ярче. И спасибо, что делаешь все от тебя зависящее, чтобы заставить других считаться с ромфантом.
А вот теперь думаю, самое время признаться, что изначально я писала совершенно другую книгу. Книгу о финансовой грамотности.
Правда-правда!
Я как раз прилетела с «Олимпийских бизнес-игр», окрыленная и вдохновленная, увидела ноутбук и поняла, что книге быть. Но… видать, судьба моя такая, что всякий раз, когда я хочу говорить серьезно и вставить куда-то табличку Excel, то прилетает злой Муз с палкой и колотит по черепу до тех пор, пока я не создам что-то веселенькое.
Не берусь пророчить, как сама поступала бы, окажись на месте Итары Кэбот. Однако надеюсь, что мне таки удалось заставить Итару проявить свои скрытые качества и добиться цели.
Я нарочно сделала ее бедной провинциалкой без выдающихся учебных успехов. На мой взгляд, роль диплома о высшем образовании сильно преувеличена, а важность иметь живой, открытый к экспериментам ум сведена к минимуму. Многие годы я видела, как вчерашние отличники перебивались с одной низкооплачиваемой работы на другую, в то время как троечники приумножали свои капиталы. Может, для этого нужен особый склад ума, а может, все проще, и пора принять тот факт, что настоящей жизни за партой не научишься.
На правах творца данной истории я в категоричной форме запретила Итаре говорить «я не смогу заработать денег для взноса» и всякий раз заставляла думать в ключе: «Как я это сделаю?» И еще делала все, чтобы Итара видела возможности в том, что игнорируют другие. Видела варианты решения задачи там, где другие опускали руки. Ведь это и есть универсальный ключ к победе.
Я сделала Итару сильной, готовой пережить любой, даже очень крупный, проигрыш. И запретила ей искать оправдания своей бедности. Оправдания – это ложь, которой мы баюкаем сами себя, почему-то забывая, что оправдания делают человека слабым. Всегда.
Я сделала неприятности главной силой героини, чтобы научить ее не бояться сталкиваться с проигрышем. Ведь ни один серьезный спортсмен не переживает из-за возможного поражения. Он знает: неудача – это часть дороги к успеху.
И вот теперь, когда история закончена и вышла в печать, я пляшу и радуюсь, что не стала мудрить с книгой про финансовую грамотность. Ой, да кого я обманываю? Меня максимум хватило бы на тощую брошюрку по данной теме.
Пожалуй, я могу дать всего один неплохой (так мне кажется) совет:
У каждого человека есть голова и 168 часов в неделю, чтобы сделать все то, что он пожелает. По-настоящему желает.
Пользуйтесь этим.
Нам все под силу.
Читать бесплатно другие книги:
