Война за ведьмино наследство Блинова Маргарита
Он сделал акцент на последнем слове. Словно мы оба знали какой-то жутко важный секрет.
Я еще долго провожала взглядом спину пустынника, гадая, что это сейчас было. Обездвиженный Рекс с вожделением поглядывал на тортик. Где-то в отдалении Холд орал на рабочих.
– Тетя Итара!
Я резко вынырнула из прострации и в ужасе присела, прячась за забором от бегущих по улице близнецов. Петух и куры смылись в курятник. Судя по звуку, птички баррикадировали узкий лаз подручными средствами. Рекс в полном отчаянии дернулся вниз, надеясь укрыться за забором вместе с хозяйкой. Дерево под его натиском заскрипело, застонало и опасно накренилось.
Не успела я и глазом моргнуть, как часть забора рухнула на голову, похоронив под собой Рекса, меня, тортик, букет и надежды, что когда-нибудь в моей жизни все наладится.
– Тетя Итара! – заорали близнецы в опасной близости над нами.
Рекс испуганно заскулил, а я смиренно прижала к груди букет и закрыла глаза.
Следующим утром, стоя перед входом в банковское отделение в окружении пестрой толпы, явившейся на открытие, я чувствовала себя так, словно меня вот только что вытащили из-под забора, заботливо отряхнули и подтолкнули вперед.
Судя по недовольной гримасе гнома, встречавшего нас с Рексом, выглядела я не лучше. На лице свежие царапины, оставленные забором, на лбу синел след от синяка, полученного в процессе ограбления, под глазами темные круги, подаренные ночными кошмарами.
Черный костюм смотрелся более-менее прилично, но руки, перепачканные зеленкой, портили общую картину. А кто ж знал, что мой милый котик внезапно вспомнит, что он дикий зверь, и вместо того, чтобы спокойно дать мне обработать его раны перед выходом, перевернет все баночки с медикаментами и забьется под кровать?
Ладно, с моим уровнем везения я могла бы догадаться о подобном исходе.
Гном провел нас через служебный вход и оставил возле небольшого помоста, на котором условно возвышался еще один гном в царственно-белом костюме.
– Смелость – очень важное качество, которое необходимо развивать каждому, кто желает достичь успеха в любых сферах жизни, – вещал директор банка, господин Донгар Огнебородый. – Смелый человек – это уверенный человек. Такой же уверенный, как новая, усовершенствованная защита нашего банка!
Толпа лениво зарукоплескала, не сильно веря в эту самую надежность и защиту. Пока я украдкой зевала, мысленно недоумевая, почему гладковыбритого гнома прозвали Огнебородым, тот демонстрировал широкой общественности новые запоры для ячеек хранения. Плюясь от азарта, рассказывал о магических новшествах и трех призраках, призванных магами для патрулирования нижних хранилищ.
Одного нам даже продемонстрировали. Это был гном. Судя по виду, гном скончался прямо за конторкой никак не иначе как от рабочего рвения. Лениво завывая, призрак пронесся над синхронно пригнувшейся толпой репортеров, набежавших ради сенсации, и всосался в микроскопическую трещину в полу.
Вот это я понимаю, рабочий энтузиазм!
– А сейчас я с большим удовольствием приглашаю Итару Кэбот и ее верного товарища Рекса!
Я крепче перехватила шлейку и повела своего пушистого защитника на постамент. Толпа при нашем появлении взорвалась ликованием, не уверена, что искренним. Засверкали ослепительные вспышки магических кристаллов, корреспонденты всех местных газет застрочили в блокнотах, старательно фиксируя ход церемонии.
С противоположной от возвышения стороны вошел пузатый гном-помощник, внес бархатную подушечку с внушительных размеров медалью. Мы с Рексом остановились напротив директора банка, оказавшегося ростом чуть выше сидящей рыси. Но недостаток роста гном умело компенсировал громкостью голоса.
– Холдонское отделение самого надежного и проверенного веками гномьего банка награждает Рекса медалью за отвагу, – пафосно объявил Донгар Огнебородый, беря в руки медаль и оборачиваясь к нам.
– А денежная компенсация будет? – Кто о чем, а я о наболевшем.
Гном потемнел лицом. Медаль выпала из ослабевших рук и бряцнула о мраморный пол. Журналисты застрочили в своих блокнотах с утроенной скоростью. Сенсация зрела в головах акул пера.
– Побойтесь гнева Семиликого, госпожа Кэбот, – рассерженной кошкой зашипел директор банка, поднимая с пола медаль. – Он призывал нас не быть меркантильными.
Кто меркантильная? Я меркантильная? Да кто бы говорил!
– В последние дни я решительно настроена присоединиться к пастве атеистов, – отбрила я выпад Огнебородого и наклонилась ближе. – Учтите, что после награждения ко мне подойдут журналисты, и я не уверена, что смогу сдержать поток язвительных комментариев относительно вашей новой системы защиты, такой же призрачной, как и ее охранники.
Медаль повторно выпала из рук гнома. Рекс подумал, что это какая-то игра, и мстительно пристукнул наградную жестянку лапой. Журналисты уже мысленно раздували из мухи слона. Если присмотреться внимательнее, то можно было заметить, как извилины формулируют заголовки: «Конфуз при награждении», «Скандал на открытии», «Директор банка вновь поразил всех своей жадностью».
А я еще и маслица в огонь-то подлила:
– Вы только представьте, что они о вас напишут. Этим палец в рот не клади! Дай только инфоповод для сплетни!
– Ну… знаете ли! Вы страшная женщина, госпожа Кэбот! – воскликнул господин Донгар Огнебородый, но тотчас хитро усмехнулся и подмигнул. – Как насчет того, чтобы мои ребята помогли вам снизить сумму долга магическому обществу «Магнус»?
Ну, тоже неплохо.
Банк мы покидали через служебный ход с медалью и приподнятым настроением. Рекс трусил рядом, чуть прихрамывая на переднюю лапу, пострадавшую в битве с забором. Медаль уныло звякала при каждом шаге, напоминая, что для меня радость ходит в паре с неприятностями.
И медаль не ошиблась.
Стоило нам удалиться от банка на сотню метров, как за спиной послышались быстрые шаги и умоляющий вопль:
– Госпожа Кэбот, прошу вас. Притормозите!
Я оглянулась и придержала за поводок Рекса, ожидая, пока нас догонит знакомый репортер.
– Итара, вы не против немного прогуляться? Есть разговор.
И вот тут-то я и кивнула.
О, это была впечатляюще плохая идея.
Глава 4
Праздник
– Папа, смотри, какой милый котик!
На тот случай, если вы никогда прежде не видели рысь даже на картинке, я опишу Рекса. Вообразите сердитую кошачью морду, два ряда острых зубов, грозные когти, показавшиеся из подушечек. «Милый» – это не то слово, которое приходит на ум, когда смотришь на моего питомца.
«Милый котик» задрал голову и возмущенно глянул на меня, мол, хозяйка, не дури!
Мысленно крича: «какого хрена?», я вопросительно покосилась на репортера. Того самого репортера, что залез в мое окно и был зверски избит девчонками и исколот дамской пилочкой для ногтей. Джо Хилтон, гроза новостной хроники, сделал вид, что не заметил направленного на него взгляда, и, раскрыв руки для тесных объятий, пошел навстречу маленькой девочке.
– Крестница! – Огромные руки мужчины сошлись на крошечной спинке малышки. – Поздравляю с днем рождения. Какой красивый бант!
– Мама завязала. Сказала, что женщина должна быть прекрасной в любом возрасте, – пожаловалась именинница в нарядном платье, шмыгнула носом и трагическим шепотом добавила: – У меня от него голова болит.
Это она еще не встречалась с моим дедом, который свято верил, что детская косичка по прочности не должна уступать корабельному канату. Хуже его оказалась только тетка Рафаила, соорудившая на моей голове прическу для выпускного. Изведя три баночки с гелем, она истыкала меня шпильками для волос и отправила веселиться. Тетка так надежно зацементировала локоны на голове в сложную прическу, что ни выпавший в середине июня снег, ни сутки танцев и алкогольных возлияний, ни семь часов под душем после не смогли разрушить творение мастера.
Пришлось мчаться к Тине с полотенцем на голове и слезно умолять ее отца отвезти меня в соседний поселок к тамошнему магу. Просто наш уже оценил воронье гнездо на моей голове, выразил соболезнования и достал из стола ножницы.
Волосы спасти удалось. Но при слове «прическа» меня и по сей день кидает в холодный пот.
– Итара, не стойте с таким подозрительным видом! Это ведь всего-навсего детский праздник. Что плохого тут может случиться?
Ну, не знаю. Рекса захотят потискать. Очередной милый конкурс выйдет из-под контроля. Наводнение. Пожар. Цунами. Да что угодно! Это же детский праздник, средоточие непоседливого зла!
На горизонте замаячила орава гомонящих шестилеток, накрытая поляна, в смысле стол, и ОН.
Мой детский кошмар.
Клоун.
Натянуто улыбаясь, я нагнала репортера, хотя внутри благим матом орала маленькая, испуганная аниматорами девочка, и клещом вцепилась в его локоть.
– Джо, когда вы сказали, что есть разговор, я не предполагала, что разговаривать придется на чьих-то именинах, – разгневанной гадюкой прошипела ему в ухо, опасливо косясь на украшенный двор.
– Ваши подруги избили и вытолкали меня из окна второго этажа, – не погнушался напомнить господин Хилтон.
Клоун вытащил из карманов яблоки и, смеясь, начал жонглировать. Я непроизвольно попятилась, огрызаясь на ходу:
– Напомню, что это случилось уже после вашего незаконного проникновения в дом и экстремальной побудки. И мы напоили вас чаем. С пирожками!
Теперь уже Джо Хилтон, гроза скабрезных новостей и просто жутко неприятный тип, перехватил мой локоть и потянул к себе.
– А одна из ваших диких подружек всадила мне в руку пилочку для ногтей.
– Вот бы и шли к начальству с жалобами на производственную травму. Мы-то тут при чем?
Рекс, молча наблюдавший за перетягиванием хозяйки, неожиданно вскочил и с подозрением покосился на выпавший из кармана репортера мятый подарочный бант розового цвета.
– Вы забыли про подарок, – наконец дошло до меня очевидное.
– Что значит забыл?! – делано оскорбился собеседник. – А вы что?
Джо наклонился, отряхнул бант жуткого цвета и, не дав никому опомниться, прилепил его к моей груди.
В первую секунду я так растерялась, что просто застыла, таращась на собеседника. На второй секунде разум догнало возмущение, на третьей – хозяйка дома вынесла из дома торт, на четвертой – спонтанно проснулась моя магия, на пятой, о ужас, бисквит подлетел в воздух и рванул.
– УРА! – заорали перепачканные кремом дети и принялись носиться друг за другом.
Эх, жаль, что клоун успел сигануть под стол и прикрыться скатертью.
После самопроизвольного взрыва тортика родители молча достали припрятанный алкоголь, а нам с Рексом пришлось остаться на празднике. Про клоуна все как-то разом забыли, и программа плавно перетекла в фотосессию с рысью, сотню глупых и ставящих в тупик вопросов о том, сколько кушают и, уж простите за подробности, где какают дикие коты, почему у Рекса такая морда недовольная и любят ли рыси картонные коробки, как все другие кошки.
Не знаю, кто стал инициатором, но последнюю мысль дети решили проверить экспериментальным путем. Из чулана была украдена сложенная коробка из-под холодильной камеры, купленной родителями именинницы пару недель назад. Коробку тайком собрали, подклеили скотчем и сделали уютной, запихнув внутрь подушку с одеялом.
Рекс мужественно терпел. Вскормленный и выросший вместе с собаками, он мнил себя служебным псом. А песики не маются дурью, не гоняются за привязанным к нитке бантиком и не сходят с ума при виде картонной коробки.
Но дети коварные существа.
Жутко коварные.
– Кто хочет подарить имениннице сосиску? – пошла вокруг стола маленькая хитрюга со съехавшим набок бантиком. – Папа? Дедушка? Мама, ты вообще вчера жаловалась на лишний вес. Бабушка, благодарю, но малосольный огурчик не заменит молодому растущему организму сосиску. Да, бабушка, даже если это огурчик с твоего огорода, он тоже не заменит ребенку мяса. Еще желающие угодить имениннице? Крестный Джо, не делай вид, что ты разговариваешь с дядюшкой Дрогхом. Я же знаю, такое чудо, как я, сложно игнорировать…
От стола шестилетняя девочка уходила с миской, доверху нагруженной колбасными изделиями.
Вот интересно, предприимчивость заразна и передается воздушно-капельным путем, как простуда? И если да, то пусть меня обчихает эта малышка и Джо Хилтон. Хочу подхватить острое воспаление предприимчивости с осложнением на совесть.
Малышня расхватала приманку для служебного котика, рассредоточилась по поляне и, пока родители не видели, точнее, делали вид, что не видят, начала подманивать Рекса.
Котик терпел. Котик захлебывался слюной. Котик поднимал глаза к небу и молча молил небеса прекратить эту пытку. Котик не выдержал и залез под мой стул. И уже оттуда начал громко и очень выразительно скулить, давая хозяйке понять, что это испытание не по его силам и желудку.
– Ладно, хороший мой, – вздохнула я, потрепав зверя по холке. – Беги. Развлекайся.
Рекс рванул с такой скоростью, словно ему предложили проиллюстрировать фразу «как ветром сдуло». Потревоженный кошачьим задом стул возмущенно закачался и накренился назад. Коротко вскрикнув, я повалилась туда же, взмахнула руками, дернула ногами и обрушилась спиной на травку.
– Итара, вы не ушиблись? – подлетел ко мне обеспокоенный Джо, предлагая руку помощи.
Но я всерьез опасалась, что даже за столь незначительную услугу придется отрабатывать в качестве подарка и звезды вечера на очередных именинах или, хуже того, поминках. А потому с гордым и невозмутимым видом встала.
Ладно, гордой и невозмутимой я была только в собственных мечтах. В реальности Итара Кэбот, стеная и постанывая, перевернулась на четвереньки, с трудом поднялась и начала энергично отряхивать коленки от налипшего мусора.
У забора верещали дети, чавкал сосисками забравшийся в коробку Рекс, за столом звучали тосты в честь именинницы. Клоун медленно крался к выходу.
– Госпожа Кэбот? – ко мне поспешил один из гостей. – Имел честь знать вашего деда.
Чувствовала я себя сейчас не лучше старика, а тот лет пять как помер.
– Знаете, а у меня ведь свое небольшое агентство животных. Тоже, знаете ли, развожу и воспитываю собачек под разные заказы. Вот недавно…
Мужчина еще что-то говорил, и говорил, и говорил, но я была так поглощена подозрительным хрустом в спине и мыслями, как побыстрее свалить с этого праздника жизни, что не слушала.
– А хотите, я вам своих собачек покажу? – предложил мужчина, и вот мы уже идем к нему в гости.
Давайте начистоту. Я видела много собак. Очень много собак. Больших, маленьких, злых, ласковых, мстительных и откровенно тупых. Но монстры, выбежавшие встречать хозяина с гостями, мало походили на псов.
– Что это? – просипела я, не зная, за что хвататься: за рвущегося с поводка Рекса или за собственное испуганно грохочущее сердце.
– Тил и Вил, – с гордостью представил мужчина двух медведей.
Медведей! Я не шучу!
– Нравятся? Тил, Вил, идите поздоровайтесь с гостями! – велел хозяин, и зверюги потрусили к нам.
Мама. Семиликий. Боги справедливости. Я уже не знаю, к кому обращаться, но, пожалуйста, помилуйте. Я чересчур, можно даже сказать, вопиюще молода для нелепой гибели в пасти косолапых.
Мишки подошли, сели на мохнатые попы, принюхались к незнакомым запахам и протянули передние лапы. Рекс икнул от страха, а в моей голове родился очередной газетный заголовок: «Нелепая смерть! Горожанку загрызли лесные медведи».
– Ну же, госпожа Кэбот. Пожмите им лапы! – неожиданно вклинился репортер, увязавшийся следом за нами.
Видать, сенсационный заголовок пришел на ум не только мне.
Остаток вечера мы с Дрогхом и Джо выпивали на террасе. Я старалась заглушить волну пережитого ужаса, репортер прощался с моим свежим трупом, точнее, с возможной сенсацией, а господин Дрогх расхваливал «песиков».
– Вы же знаете перевал Бернара? Тамошние пограничники уже давно жаловались на экстремальные условия службы. Перевал-то трудный, опять-таки лавины часто сходят, ветер. На северной стороне климат мягче, зато переходы уж очень крутые, да грабители рыщут. Монахи из долины наловчились использовать сенбернаров, но погранцам-то собак на службу не взять.
Я рассеянно кивала, вспоминая, что отец тоже дрессировал пару из этой породы. Собаки работали вместе, находили пострадавшего под снегом, выкапывали, насколько позволяла глубина, после чего одна возвращалась в долину за подмогой, а вторая ложилась на пострадавшего путника и согревала своим телом. Хотя тут еще вопрос, что именно согревало потерпевшего – пес или бочонок крепкого вина, прикрепленный к его ошейнику.
– Ну, стало быть, мужикам надоело, что приходится монахов просить о помощи, вот они и обратились ко мне. Только я так подумал, зачем погранцам обычные собаки? Есть же звери куда смышленее!
– И крупнее! – брякнула я, осушая третий по счету стакан.
За рассказами о том, как замерзшие и усталые путники самостоятельно выкапывались при виде радостно скачущих по снегу медвежат, мы просидели до глубокой ночи.
А дома нас уже ждали.
Стоило мне переступить порог родного покосившегося домика и с третьей попытки найти выключатель, как в коридоре нарисовалось неясное облачко тумана.
– И где это мы полночи шлялись? – Облачко принюхалось, скривило морду и выразительно помахало лапой перед носом. – Фу-у-у, позорище! Разве девушка должна приползать домой на бровях?
Я, не иначе как с перепугу, осенила себя защитным знамением и ткнула пальцем в мохнатое пузико зависшего в воздухе глюка.
– Р-р-рекс… Кажись, я допилась до крылатых хомячков! – бессвязно выпалила я и с грохотом обрушилась на пол.
Беда, любовь или кашель?
«Нетрудно догадаться, что статус «городская фурия» получают не за красивые глазки и дурной нрав, тут важно вести активную деятельность. Можно даже сказать, бурную.
Фуриями становятся только ведьмы, что прожили на территории магического прорыва с тонкими мирами не менее девяноста дней, стали хранительницами этого очага и приняли основной дар.
У каждой фурии из тройки есть своя особая… как бы это обозвать поласковее?
В учебниках употребляют термин «магическая особенность», сами фурии обычно ворчат что-то о проклятье, я же предпочитаю термин «фишка». Так вот, фишка передается по наследству, прямым или косвенным путем. Или просто к самой достойной (читай как «невезучей» или «вот попала так попала») наследнице рода.
Каремы до конца смерти страдают от любви, горькой и невзаимной. Лавгуды безуспешно лечатся от тяжелых недугов, преследующих за каждым поворотом и дуновением ветерка.
Фишка Кэботов – это неприятности. Много, очень много неприятностей всех форматов».
Пометки Теодора ван Дереха Первого, верного фамильяра Дунканары Кэбот, сделанные на полях серии романов «Вампир и институтка».
Глава 5
Богиня мести
Нет ничего красочнее и нелепее, чем сны после пьянки.
Сперва мне померещилось, что Рекс потоптался по мне, пытаясь прорваться к перегороженному телом выходу. После привиделось перекошенное лицо Холда, склонившегося надо мной. Далее меня проклинали и куда-то несли. Причем несли без всяческого пиетета, пару раз приложив лбом обо что-то твердое. Я попыталась возмутиться, но кто-то швырнул меня на постель и укрыл простынкой. С головой. Как покойничка.
К слову, поутру я себя именно так и чувствовала.
Но сперва пред воспаленным алкоголем сознанием пронесся калейдоскоп видений и нелепых ситуаций. И ладно бы в них фигурировала я сама, но нет! Даже в пьяном угаре мне виделись незнакомые девушки, стареющие женщины, непонятные мужчины. Апофеозом стал уже поднадоевший кошмар.
«Кэбот…» – шептал мрак за дверью дома.
Я куталась в старую шаль, дрожала от страха и не сводила глаз с входной двери. Снизу в узкую дверь прокрался плотный туман. Он медленно полз, обнимая доски пола, а я пятилась, отчетливо сознавая, что не переживу прикосновения этих бестелесных щупалец.
«Кэбот… Кэбот…»
Дверь вздрогнула от удара, словно кто-то очень большой привалился к ней. По древесине побежали морозные узоры, складываясь вместо привычных образов в громадную фигуру с внушительными рогами, хвостом и копытами.
Не будь я так напугана, пожурила бы себя за полное отсутствие креатива. Демон с рогами и хвостом? Право слово, это самый избитый кошмар, который только мог привидеться.
«Кэбот… Кэбот… Кэбот…»
Дверная ручка медленно поползла вниз, я куда резвее попятилась назад и столкнулась с кем-то, все это время таившимся за спиной во мраке коридора.
«Кэбот…»
Только теперь я осознала, что голос, звавший меня, доносился не снаружи. Чужие руки схватили за плечи, до боли вонзив в кожу острые когти. Я зажмурилась, стремительно холодея и отчаянно моля о том, чтобы мочевой пузырь не подвел в столь напряженный момент. А то какой конфуз!
– Наконец-то, – прошептал до боли знакомый голос, но прежде чем я успела узнать говорящего, тишину коридора пронзил истошный крик.
– Ку-ра-ре-ру! – проорал «будильник».
По ощущениям, прямо в ухо проорал, потому что я мигом проснулась и села. Голова тотчас взорвалась фейерверком боли, язык ощутил мерзкий привкус сухости. Застонав, я упала на подушку и накрыла глаза рукой.
Как же хреново…
Кто-то решительно вошел, шаркая тапочками, и ехидно поприветствовал:
– Доброе утро, спящая красавица!
– Холд, просто дайте мне сдохнуть, – простонала я, морщась от боли.
– То есть лекарство от похмелья, за которым я бегал с утреца пораньше, можно выливать в раковину?
– Дай сюда! – Я моментально протянула руку.
Пока я маленькими глотками пила из стакана, Холд, одетый в шорты и серую толстовку, примостился на краешке кровати и стал рассказывать о вчерашнем.
Оказывается, топтание Рекса на моей тушке не привиделось в дурном кошмаре. Котик так перенервничал при виде не приходящей в сознание хозяйки, что выскочил из дома и понесся к соседям за помощью.
– Чуть дверь с петель не снес, – ругался Холд. – Содрал всю обшивку, а орал так, что переполошил всю округу.
Пока Ракша и остальные рабочие молились и чертили на стенах пентаграммы (согласна, дикий народ!), бригадир с колуном на плече в качестве боевой подруги помчался следом за Рексом к нам домой.
– Я уже начал привыкать к тому, что у вас, дорогая соседка, – язвительным тоном выговаривал блондинчик, – что ни день, то маленькая катастрофа, поэтому был готов ко многому… – многозначительная пауза, достойная подмостков столичного театра, – но не к тому, что с виду изящная и благовоспитанная девица свернется на половичке перед дверью и будет пьяно похрапывать.
Стало стыдно. Нет, не за то, что я храпела на полу (хотя и за это тоже), а за то, что не нашлась с ответом. Ну не признаваться же, что вернулась с дня рождения шестилетней девочки?! Вот и я не посмела.
– Ой, Холд! – отмахнулась поморщившись. – Вот только давайте без нотаций. Вы мне не отец.
Бригадир обиделся и ушел. Правда, недалеко. Пока я, кряхтя и постанывая, спускалась по лестнице, Холд топтался на пороге.
– На.
И мне попытались всучить подозрительного вида цветок.
Он был красивым. На толстой зеленой ножке, еще не открывшийся до конца крупный бутон походил на лилию, нежно-белые лепестки чуть сияли белизной. Подозрительно.
– Что это? – пряча руки за спину, уточнила я.
Судя по внешнему виду Холда и цветка, последний запросто мог оказаться изощренной местью за покореженную Рексом дверь в вагончик или необходимость тащить мою бессознательную тушку в спальню.
– Цветок, – вот ни фига не объяснил блондинчик.
Ставлю на то, что подарочек ядовитый. Вон у него какие подозрительные крапинки на лепестках.
– И… зачем он мне?
Мало ли. Вдруг это новейшее лекарство от синдрома похмелья, а я, темная, и не в курсе медицинских инноваций.
– Да просто так! – неожиданно вышел из себя Холд и повторил попытку вручения даме подозрительного растения.
Походу, оно точно ядовитое. Может, даже плотоядное. Иначе зачем столько усилий, чтобы всучить мне этот подарок.
– Спасибо, но я как-нибудь обойдусь, – отступая по лестнице вверх, натянуто улыбнулась взбесившемуся бригадиру.
– Это не от меня! – рявкнул Холд, да так громко, что звякнули новенькие стекла в рамах. – Забегали близнецы, просили передать, что вернутся вечером с отцом. Оставили это. Возможно, даже украли с чужой клумбы, так что или поскорее избавься от подарка, пока за ним не пришли злые соседки, или поставь в воду, пока он не загнулся!
От злости бригадир и сам не заметил, как перешел на «ты», я, впрочем, тоже.
– Так это от мальчишек? Не от тебя! – возрадовалась, сбегая вниз. – Красотища-то какая! Не знаешь, что за сорт?
Холд выругался, развернулся и вышел, громко хлопнув дверью.
Какие мы впечатлительные!
Но стоило мне сделать пару шагов по направлению к кухне, где слышался весьма подозрительный звон посуды, сигнализирующий о том, что Рекс наводит инспекцию на предмет того, что еще можно незаконно сожрать, пока хозяйка отвернулась, как в дверь забарабанили.
– Холд, если ты вернулся за благодарностью… – начала было я и осеклась.
– Драсти, госпожа ведьма, – робко проблеял молодой паренек в серой университетской форме с нашивкой филина на правом плече.
Гость был выше, худее, да в конце концов темнее, но я узнала в нем своего. Не родственника. Собрата по страданию.
– Водички? – в качестве соболезнований предложила я, отступая.
– Мне бы настоечку вашей бабки, – умоляюще сложил руки студент, нетвердой походкой проходя внутрь. – Ту самую, на рябине, а то мне через час на экзамен идти.
Я целеустремленно развернулась и зашаркала тапками в сторону секретной панели, где Дунканара прятала свое подпольное зельехранилище.
– Как выглядит, помнишь?
– А то ж!
«Та самая настойка» плескалась в мутной двухлитровой бутыли, густо заросшей паутиной. Зубами вырвав сопротивляющуюся пробку, я отважно нюхнула содержимое и закашлялась.
Рябиной там и не пахло.
– Вот! – Парнишка снял с полки мерный стаканчик и пальцем отметил, сколько надо лить.
Плеснув бабкиного зелья, я прижала бутыль к груди и во все глаза уставилась на студента. Тот сделал шумный выдох, одним махом опрокинул в себя жидкость и закрыл свободной рукой рот. В один миг его лицо стало красным, на лбу выступили капельки пота, а глаза полезли из орбит.
– А! Хорошо!!! – проорал он, жадно хватая ртом воздух.
Чудодейственная настойка в один миг преобразила юнца, зарядила бодростью и как рукой сняла похмельный синдром. Сунув мне горсть талеров, студент выскочил из дома с криком:
– Ну держитесь, профессор Урпалаки! Я иду!!!
Все еще любовно прижимая бутыль к груди, я проследила взглядом за несущимся по улице покупателем, а потом решительно плеснула пойла в мензурку.
Эффект неописуемый. Такое чувство, словно тебя окунают с головой в ледяную прорубь, а на выходе ты попадаешь в котел с лавой, которую заботливо помешивают черти. Заорав от переизбытка чувств, я торопливо припрятала бутыль обратно и занялась домашними делами.
И если раньше больше всего на свете мне хотелось сдохнуть, то теперь я носилась по дому, одержимая приступом рабочего энтузиазма. Первым от него пострадал Рекс. Котик как раз подчищал остатки вчерашнего рагу, когда на кухню влетела я и потащила котика купаться.
Вторым, кого задела направленная в мирное русло энергия, оказался двор. Не знаю, что стукнуло мне в голову, но это «что-то» настояло на том, чтобы разбить перед крыльцом клумбу. Больше всего этому произволу почему-то воспротивился петух. Птица ходила вокруг и возмущенно кукарекала, пока я не пригрозила пристукнуть живой будильник лопатой и прикопать тут же в качестве удобрения. Решив, что клумба лучше, нежели свежая могила, храбрый петушок взлетел на перила крыльца и стал наблюдать за тем, как Рекс, переживший водные процедуры, отчаянно вылизывается.
Запала хватило на клумбу, поход по магазинам и даже, внимание, на генеральную уборку.
В приподнятом настроении я порхала по кухне, шинкуя овощи и ногой отгоняя Рекса от замаринованного на ужин мяса. В высшей степени продуктивный день постепенно перетек в приятный вечер. За окном тихо переругивался с рабочими Холд, квохтал оскорбленный клумбой петух, убаюкивающе шумели ветвями деревья.
Как выяснилось чуть позже, на этом экзамене жизни предмет «предчувствие беды» я безбожно завалила.
Глава 6
Ужин
Розы скукожились и сдохли.
И это вопреки всем моим стараниям продлить их существование. Зато цветок, принесенный близнецами, ожил даже в простой воде из-под крана, раскрыл бутон и ненавязчиво благоухал. Его не смущала старенькая кружка с отбитой ручкой вместо вазы и полное пренебрежение с моей стороны.
Тем не менее меня мучили кое-какие сомнения. И я поспешила их развеять сразу же, как только господин Заленвах с сыновьями объявился на пороге.
– Спасибо за цветок, – улыбнулась я мальчиш– кам.
– Это не мы! – выпалил Марк, получил от брата мощный тычок, скривился и исправился: – Это мы. Простите, тетя Итара, на рефлексе вырвалось.
Подозрительно глянув на двух чересчур невинных близнецов, я отправила всех мыть руки и ушла на кухню.
Ужин шел своим чередом. Господин Заленвах хвалил мои кулинарные таланты, прямо скажем, очень слабенькие. Я строила из себя хорошую хозяйку, наперебой предлагала всем добавки. Несчастный Рекс пускал слюни в коридоре.
Близнецы хранили многозначительное молчание, а потом синхронно встали со своих мест.
– Папа, – важно начал Марк.
Читать бесплатно другие книги:
