Война за ведьмино наследство Блинова Маргарита

Глава 9

Привидение

– Ладно дети, но вы, Холд! – кричала я, от избытка чувств бегая вокруг курятника и размахивая руками.

Бригадир, щеголявший в тонкой майке, сложил на груди руки, демонстрируя нешуточные мышцы и свою позицию в надвигающихся разборках.

– А что я?

Близнецы попрятались за его широко расставленные ноги и опасливо выглядывали каждый со своей стороны.

– Вы обязаны были остановить этот беспредел, – безапелляционным тоном заявила я, тыча пальцем в сторону насеста.

– Ко-ко? – кокетливо пропела курочка.

Петух покосился на розовую подружку с зеленым хохолком и стал медленно-медленно, ну чтобы не провоцировать женщину на истерику, отодвигаться.

А вот меня уже довели. Довели, а разбежаться забыли.

– Какого… – Я вовремя вспомнила, что материться при детях не самая лучшая затея, но в голову упорно не шли приличные эпитеты, поэтому дальше пошла многозначительная белиберда: – Вы… хм… б…

Я сжала кулаки, не в силах справиться с обуявшими эмоциями.

Спокойствие, Итара. Просто дыши и считай. Считай, сколько физических травм может нанести взбешенная девушка здоровенному бригадиру ну, скажем, вон тем черенком от лопаты.

Рекс прилип к сетке мордой и в задумчивости рассматривал пеструю хохлатку. Судя по вытянувшейся морде, зверь только что вычеркнул из рациона странную на вид, а потому наверняка смертельно больную (возможно, даже протухшую) дичь. Ну на фиг! Пусть бегает.

Бригада профессионалов «Полный бардак в рекордные сроки» сплотила ряды.

– Тетя Итара, вы только не ругайтесь, – шмыгнул носом Марк, высовываясь из-за живого прикрытия, то есть из-за раздражительно спокойного Холда.

– Это наш школьный проект, – заявило его зеркальное отражение.

– По химии, – добавил брат.

Я в ужасе уставилась на обсыпанную цветным порошком курицу.

Блин, если эта дрянь еще и взрывоопасна, то придется требовать с господина Заленваха не компенсацию, а судебный запрет на приближение к моему дому на расстояние минимум ста метров.

Покосилась на близнецов.

Нет, сто метров для такой кипучей энергии маловато будет.

– Фьють! – смущенно икнула преобразившаяся несушка.

Ее шея и голова дернулись, отчего в воздухе образовалось и повисло облачко ядреного травянистого оттенка.

– Когда домашку сдавать? – мрачно уточнила я, благоразумно отступая назад.

– Послезавтра.

Представила, как просыпаюсь поутру от мерзкого скрежета петуха, пародирующего циркулярную пилу, как, позевывая, спускаюсь на кухню, мельком бросаю взгляд в окно и залипаю при виде эффектной кокетки в самом центре черной стаи. Бр-р-р!

Сбегав в дом, я приволокла старенькую корзинку и всучила ее близнецам.

– Забирайте! И если с моей милой любимой курочки… – Рекс обиженно рыкнул, негодуя по поводу столь наглой лжи, – упадет хоть перышко…

Что случится дальше, озвучивать не стала, ибо не придумала ничего столь жуткого для расправы, чтобы запугать деятельных близнецов. К счастью, по многозначительному молчанию пацаны мигом догадались, что пострадают отцовские счета и соответственно их личные карманные средства.

Рисковать талерами никому не хотелось.

Проследив за ловлей и последующей упаковкой пестрой куры, я проводила мальчишек до калитки и вперила осуждающий взгляд в Холда.

– Что? – возмутился он. – Это ведь была не моя домашка по химии.

– Ты потворствовал! – припечатала я, намереваясь обойти накачанного блондина и громко хлопнуть дверью в дом.

Но бригадир не дал. Перехватив за руку и ловко повернув к себе лицом, он с торжествующей улыбочкой продемонстрировал мне знакомый прямоугольник объявления.

«Разыскивается квартирант с внешностью Аполлона…»

– Где ты его взял! – возмутилась я, делая попытку выхватить труд всего дня.

– Сорвал с дерева, – не постеснялся признаться собеседник и выдал потрясающее по своей глупости предложение: – Готов снять комнату наверху.

Я стала первой в истории хозяйкой жилплощади, которая расхохоталась при виде кандидатуры на роль жильца. Ой, держите меня, люди. Нашелся Аполлон на мою голову, точнее, каморку.

К чести Холда, он спокойно переждал приступ гомерического хохота. Тыканье пальцем и мои истеричные похрюкивания он тоже снес, а вот на вполне невинной фразе:

– Да какой из тебя Аполлон? У тебя даже пресса нет! – терпение оставило бригадира.

– Как это нет?! – возмутился он, дергая край футболки.

Хорошо, что с криком «за воздушно-десантный полк» не стал ее на себе рвать. Так, просто задрал до подбородка, выставляя на обозрение телеса.

– Ну и вот что это? – разозлилась уже я, протягивая руку и с трудом, но все-таки нащупывая тонюсенькую складочку. –   Где кубики? Где, я спрашиваю, твои восемь кубиков!

– Я просто не наращивал рельеф специально! – принялся оправдываться бригадир, пристыженно опуская край футболки.

– Вот как накачаете, господин Холд, вот тогда и приходите, – глумливо выдала я, вновь возвращаясь к официозу с «вы», и поскорее прошмыгнула мимо опешившего мужчины в дом.

Стряхнув с ног обувь, я украдкой из окошечка полюбовалась видом матерящегося блондина, бредущего в сторону вагончика. Рабочие при виде его зверской физиономии поспешно прятались за строительный инвентарь, и даже солнце не осмеливалось жарить, как раньше, и схоронилось за набежавшую тучку.

Стресс и ссора вызвали во мне просто зверский голод. Взяв в руки сковороду, я склонилась над старенькой плиткой, пробуждая бытовую магию.

Нет, ну какой наглец!

Да чтобы я, да пустила вражеского лазутчика да под свою крышу?! Он меня совсем за идиотку держит?

– Душа моя, и вот скажи, зачем ты его послала?

Я резко развернулась и вытаращилась на маленький комочек призрачной эктоплазмы, зависший прямо перед моим лицом.

– Учти, не найдешь деньги, отправлю на паперть! – заявил призрачный хомяк.

Заорав, я взмахнула сковородой.

– Але, дорогуша! – ехидно проскрежетал хомяк. – Я нематериальный дух, если ты не заметила. Меня сковородой не напугаешь.

Но это я уже и сама поняла. Для проформы заорав еще разок, швырнула кухонную утварь и помчалась в коридор. Споткнулась о какой-то хлам, оставленный близнецами (нашли, блин, место для склада проказ), задела локтем стену и зашипела от боли. Боль сменилась яростью. Ярость – возмущением.

Да что же это со мной? Я же Кэбот!

Кэботов хомячками не испугать.

Даже призрачными.

Решительно сжав кулаки, рванулась обратно в кухню. Призрак был там. Маленький, размером с ладонь, полупрозрачный и ехидно усмехающийся.

Хомяк опустился на столешницу. Встал рядом с забытой с раннего утра грязной чашкой, совершенно по-человечески заложил за спину лапки, важно выпятив мягкий живот, и зашагал ко мне. Ну точь-в-точь мэр Мтыщ.

– Пришла в себя? Вот и отлично! А то у меня, знаешь ли, еще очень слабый резерв. Больше пяти минут форму удерживать не удается, и твоя очередная истерика пришлась бы очень некстати.

– Очередная?

– В первый раз ты рухнула в обморок.

Вспомнила, как вернулась после попойки на детском празднике, как стояла на пороге, как весело вращался и двоился неудержимый мир, и только тут до меня дошло.

– Так ты моя белочка! – возрадовалась я хоть какой-то ясности.

Крошечный призрак глянул на меня как на убогую. Стало дико обидно.

Привлеченный шумом, в кухню сунул морду Рекс. Подозрительно принюхался, узрел гостя, возмущенно рыкнул и бросился к столу. Я не успела и глазом моргнуть, а котик уже поднялся на задние лапы и со всей дури шмякнул призрака по ухмыляющейся роже. Хомяк встретил угрозу гордо выпяченной грудью. Лапа прошла по нему, как по магической проекции.

Рекс недоуменно рыкнул, поднял смертельную конечность и ударил еще разок, но увы, результат остался прежним. Чуть подрагивающий от мерзкого ехидного смеха призрак не желал скукоживаться и умирать.

Обиженно рявкнув, мой котик спустился на пол и с видом «нет, ну я так не играю» отвернулся.

– Неплохой экземпляр, – констатировал призрак, перелетая к краю столешницы и покровительственно, сверху вниз глядя на обескураженного неудачей Рекса. – Молодой и глупый, да и заметный чересчур. Зато оригинальный. Насколько помню, еще ни у одной фурии не было психованной рыси в фамильярах.

«Психованной рыси?» – рыкнул оскорбленный.

– Фамильярах? – переспросила я.

– Ага, – ответил призрак, деловито оглядываясь и почесывая пузо. – В момент пробуждения силы ведьма находит своего фамильяра. Тождественные силы притягивает друг к другу, как магнитом. Это же первый и очевидный признак.

– Ведьмы? – окончательно затупила я.

Хомяк перестал мониторить окружающую обстановку, пару секунд концентрировал на мне сердитый взгляд черных глаз-бусин, а потом закрыл лапкой лицо и потер переносицу.

– И вот за какие такие прегрешения в жизни посмертие подкинуло мне в ученицы самую тупенькую кандидатку? – задался он риторическим вопросом.

– Эй! – возмутилась уже я.

– Дорогуша, у меня осталось меньше двух минут общения, поэтому раскочегаривай мозг и запоминай, не можешь запомнить – записывай, но повторять дважды я не стану.

Призрачный комок воинственной эктоплазмы подлетел на метр и замер в воздухе. Маленький, грозный и буйный.

– Ты, – в меня непочтительно ткнули крохотной лапкой, – наследница Дунканары Кэбот, ведьма от рождения и, если не профукаешь это место, городская фурия. Ну там гроза, справедливость и неприятности Холдона. Тут все ясно?

Я честно помотала головой, чем еще больше раздосадовала хомяка.

– Тогда просто прими к сведению и давай за учебниками, – заявил тот, пролетая сквозь кухонный шкафчик, а заодно и стену, и оказываясь в соседней комнате.

Мы с Рексом переглянулись.

Меня терзал вопрос, приходят ли белочки на трезвую голову, кот же плевать хотел на то, кто нас посетил – призрак или глюк.

– Мяуф? – потребовал он, что с кошачьего переводилось как «жрать когда?»

– Эй, подопечная, куда ты дела магические тома?

– Отнесла на второй этаж, – крикнула уже из коридора.

Лучше призрак, глюк, белочка или кто он там, чем готовка.

Обязанности фурии

«От обычных горожан фурий отличают цинизм, букет слухов и общее чувство усталости, которое никогда не проходит и только копится с годами. Вы можете жить с такой фурией по соседству, здороваться каждое утро и тихонько мусолить слухи за ее спиной, и даже не подозревать, что имеете дело с богиней мщения.

За всю историю существования Холдона сменилось двенадцать троек. И только формирование тринадцатой тройки стояло под угрозой.

Вы спросите, что же делают городские фурии?

Если коротко, то они гроза, справедливость и неприятности города».

Пометки Теодора ван Дереха Первого, верного фамильяра Дунканары Кэбот, сделанные на полях серии романов «Вампир и институтка».

Глава 10

Сирень

Это призраку хорошо. Ему ни стены, ни потолок не помеха, а для нас с Рексом препятствия. Нахохленный и голодный кот плелся рядом, молчаливо протестуя против участи фамильяра, точно так же, как все внутри меня восставало против профессии ведьмы.

Я очень плохонький маг, а шарлатан – так еще хуже. Обманом впаривать людям ненужные зелья не позволяют моральные принципы. Ну и еще здравое опасение, что разгневанные клиенты вернутся с целью избить криворукую ведьмочку, наварившую такого пойла, что захотелось сдохнуть прямо на фаянсовом друге.

Хомяк уже копошился в комнате возле книжных полок, куда я перенесла унаследованную библиотеку.

– В идеале каждая фурия знакомится со всей историей по порядку, в написанной последовательности, но в наших стрессовых условиях начнешь вот с этого тома. Ну, чего в дверях застыла? Дуй сюда! Время на исходе.

По наследству ко мне перешла «библиотека редких гримуаров, семьдесят один том, идеальное состояние». Но хомяк проигнорировал ровный ряд магических книг и нетерпеливо потыкал лапой в один из потрепанных любовных романчиков из серии «Вампир и институтка».

– Это шутка? – уточнила я, вытаскивая с полки бульварное чтиво в мягкой обложке.

«Зажги во мне искру» – умоляли некогда золотые, а теперь просто вытертые буквы названия. О том же мысленно молила и брюнетка в зеленом, полуспущенном с правого плеча платье, восседая на коленях темноглазого мужчины. За спиной последнего раскинулись черные кожистые крылья, между губ, растянутых в какой-то уж слишком похотливо-плотоядной улыбке, сверкали белизной длинные клыки.

Полистав и наугад открыв страницу, наткнулась на фразу «…он затянул узел на галстуке, приковав возлюбленную к батарее, потерся возбужденными чреслами о спину затрепетавшей женщины и жарко прошептал ей в ухо: «Люблю тебя»…

Поспешно захлопнув творение чьей-то воспаленной и, судя по всему, неудовлетворенной фантазии, отбросила книгу на кровать.

– Кажется, я не настолько сильно горю желанием стать ведьмой, чтобы изучать вот это вот, – честно созналась я.

– Сладкий сюжет – идеальная конспирация для тайных магических сведений, – заявил хомяк с видом «да, точно тупенькая». – Большая часть магов – конченые шовинисты. Начнись дележка магического имущества погибшей ведьмы, гримуары разберут быстрее, чем голодные студенты тазик с пирожками. А кто позарится на любовные романчики по дешевке? Правильно, милая и романтичная девушка, не сознающая скрытого в ней дара.

– Ну-ну, – проснулся во мне скептик в девятом поколении, чем я еще сильнее завела нервного и ехидного собеседника.

– Да ты хоть в курсе, что большая часть женщин – подавленные ведьмы? Их подсознательно тянет к волшебным мирам и подобным историям. Для многих это единственный способ поддерживать в себе магическую искру. Чем больше томиков про магические миры неинициированная ведьма хранит дома, тем скорее наступает прорыв. Так и вычисляем…

Хомяк описал круг по комнате и улетел вниз.

– Живее! Я тебе еще не выдал ценные указания относительно зелий в кладовке.

Затравленно глянув на серию «Вампир и институтка», я смирилась с накрывшей меня белочкой и поплелась следом за хомяком.

Завтра. Завтра же схожу к мозгоправу.

Но, как и всем подобным обещаниям, данным себе в запале, этому не суждено было сбыться.

Назавтра я уже забыла о своем решении. Да и вообще сложно сосредоточиться на посторонних вещах, если всю ночь провела за книгой. Первые пятьдесят страниц «Зажги во мне искру» я скептически кривилась, имитируя интерес, потом увлеклась сюжетом, и имитировать приходилось уже скепсис. Под конец истории я тихонько рыдала, притянув к груди морду ошарашенного внезапным слезоразливом Рекса.

К трем часам ночи я закончила чтение и побежала за вторым томом. К шести утра прочитала и его. Если там и были где-то спрятаны магические инструкции, то я их пропустила, полностью погруженная в непростую историю среднестатистической серой мышки, в которую по какой-то глупой и нелепой случайности (на ее месте должна была быть я!) влюбился столетний вампир.

Дождавшись, пока за окнами проорется петух, но из-за горизонта еще не выкатится раскаленный солнечный шар, как и все, заспанный и тусклый с утра, я свернулась под одеялом и уснула. Точнее, попыталась.

Мне кажется, существует какой-то космический принцип, по которому все окружающие жаворонки группируются и бросают жребий очередности, кто в каком порядке будет раздражать нервную сову. Они готовы на все, лишь бы не дать той урвать даже крохотный промежуток сна.

– Итара Кэбот! – забарабанили в дверь. – Именем закона и порядка открывайте!

Да что опять?!

Слетев с кровати, я быстренько натянула халат и, теряя на ходу тапки, помчалась вниз. За дверью обнаружился отряд городской стражи. Одетые в зеленую форму, с огненными клинками на поясах, ребята выглядели бы устрашающими, если бы не два решительных «но». Я уже видела пустынников и не слишком-то уважала благоухающих пивом мужчин при исполнении долга.

Добавим к уже имеющимся причинам острую нехватку в освежающем сне, и вот вам злющая хозяйка дома.

– Чё надо? – не слишком-то вежливо начала я, мечтая только о том, чтобы стражники поскорее свалили.

К слову, выглядела я тоже не шибко. Встрепанная, с покрасневшими от недосыпа глазами, в стареньком, еще бабкином халате с черными петухами на подоле. Поэтому даже бровью не повела, когда узревшая хозяйку толпа синхронно отшатнулась и побледнела.

Да, мальчики, с утра я страшна. Еще страшнее, чем в гневе.

– Госпожа ведьма, – отчего-то робко начал тот, что стоял дальше всех, – ваша сирень незаконно удерживает человека.

Семиликий, ну что за утренний бред?

Растолкав защитников порядка, я вышла на крыльцо и обомлела.

Сирень на участке действительно была. Большая и разлапистая, она сильно разрослась, оккупировав все свободное расстояние вдоль забора от самого курятника аж до плохонького сарайчика с садовым инвентарем.

Накануне куст пригрелся на солнышке и дал первые в этом сезоне благоухающие цветы. И вот то ли они чересчур одурительно воняли, то ли причиной всему стало весеннее обострение, но какой-то влюбленный подросток взял штурмом покосившийся забор и позарился на мое добро. Видать, решил сэкономить на букете для возлюбленной, но угодил впросак.

– Может, вы ей скомандуете… – попросили стражи. – Ну, чтобы она того… отпустила, короче. Жалко же парня.

Мне жалко не было. Мне было до колик смешно.

Начинающий флорист, точно муха в янтаре, увяз в самой гуще куста. Две мощные ветви, словно сучковатые руки, оплелись вокруг штанин, подняли юнца и держали того подвешенным головой вниз.

Сама виновница мужского героизма, точнее, набега на чужие угодья, жалась в стороночке, не решаясь поднять на меня перепуганный взгляд. Подозреваю, что это именно она накликала стражу.

– Надеешься, что кровь к мозгу прильнет и глупец поумнеет? – хмыкнула я, подходя к кусту.

Тот ободрительно зашуршал, повергнув в шок меня и доведя до паники пацана, которым, собственно, и шуршали. Стражники почтительно топтались возле крыльца.

– Я бы на такой подарок судьбы не рассчитывала.

Сирень вновь зашуршала, в этот раз кровожаднее. Ветви потянулись, разводя ноги пленника в стороны.

– И-и-и! – фальцетом взвизгнул тот, отчаянно протестуя против незапланированного шпагата.

– Нет, рвать его на части тоже не вариант, – поспешно осадила я куст.

Тот возмущенно затряс ветвями.

– А ты сама подумай. Кровь, кишки, истеричные вопли родственников с утра пораньше. Думаешь, нам все это нужно?

Куст закачался из стороны в сторону и с величайшей неохотой выпустил, я бы даже сказала, выплюнул мальца, хорошенько стегнув его по заднице напоследок.

Подтянув штаны и утерев слезы, начинающий воришка кинулся прочь с такой скоростью, словно злосчастный куст мог за ним погнаться.

Довольная тем, что все так быстро разрешилось, я вернулась к крыльцу, но была остановлена холодной рукой закона.

– Минуточку, госпожа Кэбот. Сперва надо заполнить документы. Кстати, с вас штраф за ложный вызов городской стражи.

Да они издеваются!

Глава 11

Жилец

Остаток утра прошел под девизом «не дадим Итаре спать».

Сперва я ругалась с вконец обнаглевшими стражниками, потом, привлеченный шумом, из своего барака вышел на ритуальную пробежку Холд. Он вообще часто бегал, когда бесился. Похвально.

– Доброе утро, – буркнул он, пробегая мимо калитки.

– Пресс покачать не забудьте! – напутствовала я удаляющуюся спину.

Блондинчик споткнулся на ровном месте, чертыхнулся и стартанул с такой скоростью, словно мой барахлящий контур сработал и на крыльце возник демон десятого уровня.

Что ж, попутного ветра в упрямую спину!

И только я собралась вернуться в дом, как из него с требовательным мявом вылетел Рекс. Выращенная в собачьем питомнике рысь никогда не гадила на подохранной территории. Так-то я поощряла желание удобрять городской газон, но не сегодня.

– Рекс, миленький, а потерпеть никак?

Приплясывающий на месте кот воззрился на меня с таким возмущением, что я устыдилась и пошла за поводком. Увы, но простой прогулкой по окрестностям котик не ограничился, настойчиво потянув в сторону мясной лавки. В булочную я заглянула уже по собственному желанию.

Четыре булочки с маком, упакованные в бумажный пакет, приятно волновали запахом сдобы. Мысли Рекса тоже крутились вокруг пакета с говяжьими ногами.

Вот сейчас ка-ак приду домой. Ка-ак наемся! Да ка-а-ак завалюсь в спячку!

Только сперва хорошо бы забаррикадироваться.

Да, непременно! Забаррикадироваться надо даже в первую очередь.

Как говорится, хочешь насмешить Семиликого – расскажи ему о своих планах.

Домик, доставшийся в наследство от троюродной бабки, был старенький, со скрипучими половицами, покореженными от времени оконными рамами и коварно низкими потолочными балками. Но списать на проделки рыси отчетливый звук радостной встречи головы с балкой и тихое злое шипение мне так и не удалось. Тем более вот он, Рекс, сидит и не сводит глаз с кости, выглядывающей из пакета.

Отложив булочки, я сняла со стены декоративную расписную доску с черным петухом, перехватила поудобнее и медленно пошла на звук.

Кроме кухни и ванной комнаты, на первом этаже располагалась только крохотная комнатушка с выходом в заросший сад, и вот оттуда и слышался загадочный шорох. Заглянув через приоткрытую дверь внутрь, я, к своему ужасу, узрела яростно растирающего лоб ладонью мужчину.

Незнакомец был высок, крепок и непростительно хорошо вооружен.

Нет, на поясе темных брюк не болтались магические жезлы или огненные клинки городской стражи. Мощную грудь украшала не майка с предупреждающей надписью «порву голыми руками», а тонкий серый свитер. Но это был тот самый случай, когда природа и постоянные тренировки перед зеркалом наградили взломщика обезоруживающим обаянием и чертовски сексуальной ямочкой на подбородке.

Перестав тереть лоб, непрошеный гость оглядел комнату с мебелью, накрытой серыми от пыли простынями, попытался втиснуться между чем-то, отдаленно напоминающим швейную машинку, и тумбочкой. Открыл вторую, едва не опрокинул первую, пошарил рукой под простыней, покрутил и откинул любимый мячик Рекса, присел и начал выгребать из глубины тумбы бабкины сокровища.

Минуточку! Меня что… грабят?

Вот гад! Воспользовался тем, что мы в магазин вышли, и вломился.

И главное, нашел кого обворовывать!

Дальнейшее я могу объяснить только состоянием аффекта.

Просочившись, словно песок сквозь пальцы, между мной и узкой щелочкой, оставленной приоткрытой дверью, Рекс с радостным мявом бросился за любимой игрушкой. Подхватил скачущий мячик, развернулся и на рефлексах понес опешившему взломщику с непростительно красивой ямочкой на подбородке. Я бросилась следом, воинственно завывая и размахивая расписной доской.

Вор пригнулся, пропуская над головой искусство деревянного зодчества, резко, точно пружина, вскочил и со всей дури шандарахнулся о балку. Взвыл, схватился за голову и сложился пополам.

Обалдевший Рекс открыл пасть, выпустив на свободу мячик.

– Вот тебе! – крикнула уже я и обрушила на любителя пошарить по чужим тумбочкам весь свой гнев и кухонную доску.

Хорошую доску. Дубовую. В два пальца толщиной.

Послышался треск. Нарисованный черной краской петушок обзавелся глубокой трещиной, воришка рухнул без чувств. Не теряя времени даром, я откинула орудие войны и огляделась. На глаза очень кстати попалась гирлянда стареньких чулок, набитых луком. Лук за четыре (а может, и больше) года давно сгнил, а вот капрон не утратил своих свойств. Высыпав труху с гнилушками в углу и стараясь не дышать полной грудью, я связала руки бессознательному воришке и решительно встала.

– Рекс, проследи, чтобы он не смылся, – попросила я рысь.

– Р-р-р?! – возмутился тот.

– Да, ты!

Кот обиженно засопел, но покорно плюхнулся на пушистый зад и вперился ненавидящим взглядом в незадачливого воришку.

Кристалл связи не фурычил.

Серьезно, я даже не удивилась.

Не знаю, что там за проклятье на меня обрушилось, но в храм Семиликого сходить все-таки надо. А еще лучше к магу. Пусть проверит на наличие какого-нибудь убойного сглаза или проклятия.

Пометавшись туда-сюда, я решила справляться собственными силами. В конце концов, я Итара Кэбот, якобы даже потомственная ведьмочка и без пяти минут городская фурия. Что мне там какой-то неудачливый воришка?

Вооружившись памятным половником, тем самым, что так успешно отразил атаку пустынников, я вернулась в комнату. Воришка уже мало-помалу начал приходить в себя.

Издав мученический стон, он поморщился. Нос уловил ядреный запах гнилого лука, отчего лицо злоумышленника перекосилось. Распахнув глаза, он сел и в ужасе уставился на…

К слову, у парня с очаровательной ямочкой на подбородке был шикарный выбор. В его положении логичнее всего испугаться грозно оскалившейся рыси, недвусмысленно сверкающей глазами. Все-таки дикий хищник. На худой конец, испытать трепет перед вооруженной половником хозяйкой. Все-таки обозленная женщина. Нет, я бы даже поняла, ужаснись он беспорядку. В комнате давно и основательно воцарился хаос.

Но воришка таращился на петуха, вспорхнувшего на оконный откос.

– Ку-ра-ре-ру! – проорала заморская птичка редкой, душу выматывающей породы.

– А-а-а… – просипел парнишка.

«Заорет про демонов – ударю», – решительно подумала я и не менее решительно потребовала:

– Кто такой?

Парень перевел все еще мутный после удара и потрясения взгляд, сглотнул и выпалил: