Увечный бог. Том 1 Эриксон Стивен

  - Передайте вашему капитану, - сказала полукровка-Ассейла, - что, войдя в территориальные воды, она должна подчиниться законам Высокого Колансе. Я Младшая Водраза Непреклонная, инквизитор Южного Флота.

  - Маловат ваш флот, - заметила служанка.

  Инквизитор моргнула. - Внезапный шторм разбросал нас. Продолжаю передавать послание. Капитан и команда - в том числе все пассажиры - должны принять наше правосудие.

  - Под "правосудием" вы имеете в виду убийство?

  Бледнокожая женщина улыбнулась (казалось, от этого стороны ее лица изогнулись вовнутрь). - Было провозглашено Священное Воздаяние. Мы лишь выполняем долг.

  - Эта же участь выпала Напасти?

  - Ваш корабль не из Напасти. - Женщина нахмурилась. - Чувствую враждебность - вон та мелкая толстушка с трубкой, она колдунья, не так ли? Ее мы осудим первой.

  Служанка вернулась к борту, склонилась и крикнула: - Ваше Высочество, они скрытничают насчет Напасти. Вы можете оказаться правы.

  - Еще что-то важное? - спросила Фелаш.

  - Нет, Ваше Высочество. Впрочем... они хотят нас убить.

  - Отлично. Действуй.

  Служанка повернулась.

  Водраза сказала ей: - Не касайся оружия. На колени. Для каждого из вас исцеление мира начнется с твоей смерти. Есть ли более достойная причина умереть? Будь благодарна - мы придаем смысл твоему концу. На колени.

  Служанка качнула головой: - Одна Чистая уже пыталась. Поймала меня не готовой... в первую пару мгновений. Не тебе управлять моей волей.

  Она двигалась быстрее, чем ожидал противник. Руки вылетели в стороны, поразив телохранителей в грудь. Оба воина взлетели и плюхнулись в воду. Она тут же присела, избежав выпада водразы, и пнула женщину в нижнее колено, заставив ногу сложиться назад. Нападавшая споткнулась, служанка скользнула ей за спину, встретившись с шестерыми морпехами.

  И увидела, как из трюма вылезают новые.

  Она вытащила ножи. Нужно оружие посолиднее. Ближайший морпех размахивает парой тесаков. Их она и возьмет.

  Шерк Элалле изумленно выругалась, видя, как двое воинов в доспехах падают в неспокойную воду между судами. Оба пропали в пузырях и пене. - Ей нужна помощь?

  Фелаш воздела пышные брови: - От души надеюсь, нет!

  С палубы корабля доносились звуки боя - лязг клинков, крики, а затем и стоны. - Принцесса... ваша служанка, откуда она взялась?

  - Ах, это настоящая загадка.

  - Просветите меня.

  - Есть ли время? Ну, полагаю, есть. - Она затянулась, лицо на миг пропала за клубами дыма. - Вот что рассказала мать. Их было семеро. Осталось шестеро - седьмой, гм, был некий род поединка, который он... проиграл. Не важно. Я уверяю вас, что хотя она кажется юной, но внешность обманчива. Мать заключила, что в поддержание сил шести служанок шести старших ее дочерей сделала усердный вклад алхимия. Мы, дочери, держали в тайне эти подробности, поддерживая иллюзию, что постепенно растем вместе с верными компаньонками, и так далее...

  Она замолчала, потому что еще один облаченный в латы солдат полетел вниз головой за борт, оставляя кровавый след даже в воздухе. Раздался громкий всплеск.

  - Они весьма неохотно расставались со своими ужасными масками, но воля матери в конце концов возобладала.

  Шерк нахмурилась. Маски?

  Матросы смешались было, но Младшая водраза, впав от боли в панику, использовала магию голоса и приказала нападать на служанку. Не сразу удалось ей пробиться сквозь обезумевшую толпу. Бешенство озверевших, потерявших всякий инстинкт самосохранения моряков сделали ее положение опасным... на некоторое время; однако их усилиям не хватало простейшего тактического мастерства. Когда служанка переступила, наконец, груду окровавленных тел и приблизилась к инквизитору, она тяжело дышала, пот заливал глаза.

  Водраза поддерживала сломанную руку, плечо было выбито. Взглянув на служанку, она спросила дрожащим, свистящим голосом: - Что ты за демоница такая?

  - Ищешь ответа? - Служанка слегка улыбнулась. - Спроси у кого другого.

  Инквизитор выбросила вперед ногу. Служанка высоко подпрыгнула, взмахнула клинками, отрубив ногу выше колена. Второй тесак вошел женщине в лицо, рассекая лобный сустав. Приземляясь, служанка вогнала рукоять первого тесака в висок, проломив череп инквизитора.

  Тело шлепнулось, разбрызгивая кровь. Служанка огляделась. Ни одного движения. "Как мама учила". Поглядев на клинки в руках, она бросила их, позволив упасть со стуком. "Два куска дерьма". И пошла на поиски своих ножей.

  Худ вернулся на палубу, встретив их у люка. Бывший бог смерти оглянулся и наморщил лоб, видя горящий за кормой корабль.

  - Потушила бы, - буркнула Шерк Элалле, - будь хоть малейшая возможность.

  - О, и зачем бы, капитан?

  - Ну, колонна дыма видна издалека.

  - Воистину. - Худ повернулся к ней и улыбнулся.

  - Сейчас я должен вас оставить.

  Аблала хмыкнул: - Так и знал. Ты не друг.

  - Уверяю тебя, - сказал Драконус, - я друг. Но события ныне диктуют мне свою волю. А тебя ждет иная судьба.

  - Ненавижу судьбу.

  - Ты понимаешь смысл этого слова?

  Аблала глянул на Релату. Та скривилась. - Разумеется. Это место, где тебе конец. Все знают.

  - В некотором смысле это так. Боюсь, ты путаешь судьбу с "предназначением". Аблала, судьба - это участь, которую ты находишь для себя. Многие держатся веры, что судьба предопределена, будто будущее уже готово и ты ничего не сможешь сделать, чтобы его избежать. Но я верю иначе. Каждый свободен выбирать.

  - Тогда я иду с тобой. А жена может идти куда хочет. Начала болтать о детях, а я не люблю детей - они мешают веселиться. Те, кто заполучил детей, говорят и говорят, как это здорово, но выглядят жалкими даже когда улыбаются. Хуже того, есть такие, что думают - их ребенок сам возродившийся Бог Гениальности и даже пук у него пахнет цветами, и они говорят и говорят и это так скучно что хочется сбежать или сломать им шеи или утопить в помойном ведре.

  - Довольно немилосердная точка зрения, Аблала.

  - Я за такое ничего не дам, будь уверен. Люди целиком пропадают, когда родятся дети. Пуф! Куда делись? О, знаю - ползают вокруг детей и как дети сюсюкают. А меня тошнит. - Он присел, спасаясь от брошенного Релатой камня. - Так что иду с тобой, и раз ты настоящий друг, ты меня берешь, ведь если я сделаю ребенка, мне конец! Конец!

  - А летать можешь, Аблала?

  - Нечестно!

  - Тем не менее. Нет, я тебя не понесу. Теперь слушай. Мы шли на восток, сколько было нужно. Теперь ты должен идти на север.

  - Зачем?

  Драконус отвернулся, глаза его сузились. Затем он вздохнул. - Твоя невинность - дар, Аблала Сани. Редкий дар. Он должен выдержать. Надо бы его хранить, но я уже не смогу. Иди на север, вот всё, о чем прошу.

  - А куда я иду?

  - Не могу сказать точно, - признался Драконус. - Сейчас вообще все неточно.

  - Ты вернешься?

  Драконус запнулся, покачал головой: - Не думаю, что мы встретимся. Нет. И искренне о том скорблю.

  - Ты уходишь чтобы умереть?

  - Не надо плакать, друг. Не знаю, что меня ждет. - Он шагнул к Аблале. - Я оставил тебе пищи и воды на неделю пути. А дальше... ну... - Он пожал плечами, протянул руку. - Давай соединим ладони.

  Вместо этого Аблала яростно обнял бога.

  Не сразу Драконусу удалось освободиться. - Ты даешь причину для усилий, друг. Если волшебству суждено погибнуть, сохранится магия смертных душ - во всяком случае, хочу в это верить.

  Релата прошипела: - Убей его, Аблала! Сейчас - ты сможешь! Сломай шею! Схвати меч!

  Аблала поморщился, пошевелил плечами. - Всегда она так. Но она ничего такого не хотела, Драконус. Честно. - Он вытер глаза. - Прощай. Никогда тебя не увижу. - С этими словами он разразился рыданиями, завыл, закрыв лицо руками.

  Релата прыгнула к нему, пытаясь вытащить нож; Аблала отмахнулся, не переставая всхлипывать. Баргаста, размахивая руками и ногами, взлетела в воздух и тяжело шлепнулась наземь, замерев.

  Драконус озабоченно нахмурился, подошел, склонился: - Без сознания. Ну, думаю, это даже хорошо.

  Аблала пропыхтел: - Женщины вечно ревнуют к друзьям мужчин. Иногда говорят о них плохое. Иногда пытаются зарезать. Иногда сексуются. Иногда с ними сбегают. А иногда так бесятся, что помирают. Но всё это одна глупость.

  Драконус выпрямился, отошел. Оглянулся, чтобы снова увидеть Аблалу. - Счастливо, Аблала Сани.

  - Не умирай, Драконус.

  Бог улыбнулся: - Постараюсь.

  Аблала смотрел, как друг исчезает в бутоне черной, призрачной темноты, смотрел, как темнота обретает форму - простертые крылья, длинная змеиная шея, тяжелая голова с рядами клыков длиной с саблю каждый, тускло-желтые глаза.

  Дракон поднялся в небо; широкие крылья издавали звук холодной воды на раскаленных камнях. Существо развернулось и улетело.

  Тартенал с печальным вздохом подобрал тюк с едой, тяжелые бурдюки. Вместе с доспехами и палицей получилась такая тяжесть, что он закряхтел, выпрямляя спину.

  Схватил Релату за лодыжку и пошел.

  В таком вот виде, ну, такая жена не лучше ребенка.

  Брат Старательный прибыл задолго до своей свиты. Стуча сапогами, прошел по длинному тронному залу. Там до сих пор оставались следы крови - пятна и брызги на мраморных плитах, на колоннах и стенах, даже на троне, который занимала сестра Почтенная.

  Воздаяние началось здесь, в этой палате, о чем и следовало напоминать возможным гостям. Встав перед Почтенной (больше внутри никого не было), он сказал: - Нужно заключить, Сестра, что они для нас потеряны.

  - Чую дым, Брат.

  - Верно.

  - Превосходно. - Она чуть помедлила. - Потеряны. Какое забавное слово. Они мертвы или они изменили нашему великому делу?

  - Если первое, Сестра, придется переоценить собравшихся против нас врагов.

  - А если последнее, придется переоценить верность своих.

  - Заводилой тут Сестра Тишина, - заявил брат Старательный. - Равная только следует за ней.

  - Не совсем верно, Брат. Равная - сердце их идей, а Тишина претворяет их в практику. Долгое заточение должно было быть ужасным, если дух ее столь сильно поврежден. Будем же уповать, что она мертва, а несчастная, заблудшая Равная выжила.

  - Я получил донесение с осады, Сестра. Приступ не удался.

  Почтенная выпрямилась. - Но как такое может быть?!

  - Сестра Хитроумная сообщает, что Аграст Корвалайн неэффективен против командира осажденных.

  - Невозможно... или он бог? Властитель?

  - Она уверяет, что это не так. Человек, смертный назвал себя Владыкой Колоды Драконов. Он управляет садками способом, который сестра Хитроумная не полностью разгадала. Но ее описание хотя бы объяснило внезапность их появления. Они вышли из портала, они странствовали по садку. Вот почему они не появились здесь, у Шпиля - здесь наша магия сильней всего.

  - Понимаю. Владыка не в силах бросить нам вызов.

  - Тем не менее, его армия представляет военную угрозу. Советую послать туда еще три легиона под командой одного из Чистых.

  - Готовь легионы, Брат, но не посылай в Эстобансе. Не сейчас. Угроза Владыки Колоды Драконов меня... интригует. Нужно поразмыслить, как же с ним поступить.

  - Как пожелаешь, Сестра.

  Двери распахнулись. Брат Старательный повернулся, глядя на свиту. В сопровождении двоих Чистых к трону приближалась дюжина офицеров, воинов в тяжелых доспехах.

  Брат Старательный пробормотал: - Весьма впечатляют, не так ли, Сестра?

  - Поистине, Брат.

  В десяти шагах пришедшие замерли.

  Брат Старательный быстро обвел их взглядом и сказал одному из Чистых: - Брат Безмятежный, они бросили якоря в гавани?

  - Именно так, Брат. Отныне они слуги Воздаяния.

  Сестра Почтенная заговорила: - Привет вам, Серые Шлемы из Напасти. Ваш поступок не оставил сомнений относительно вашей преданности.

  Один из командиров чуть склонил голову. - Мы долго обсуждали ваши аргументы, Сестра Почтенная, и пришли к согласию. Наш Смертный Меч совершила богохульство, присягнув малазанам. Более того, мы уверены: Надежный Щит пришел к тому же выводу и ныне не подчиняется Смертному Мечу.

  - И кто же получит контроль над наземной армией?

  - Сомнений быть не может, Сестра Почтенная. Смертный Меч вынуждена будет признать преступление и понести кару. Отказавшись, она лишится звания и всех его привилегий. Время пришло. Мщение Зимних Волков должно начаться.

  - Все это весьма замечательно, - вкрадчиво сказала Почтенная и подалась вперед: - К несчастью, Форкрул Ассейлы требуют не только временного военного союза, скрепленного общей целью. - Она возвысила голос. - Теперь вы склоните колени. Вы присягнете служению воле Форкрул Ассейлов.

  Даже брат Старательный был сражен силой волшебства Почтенной. Против такого ни один человек, сколь угодно религиозный и дисциплинированный, не мог бы устоять.

  Палату огласил лязг и треск доспехов: воины Напасти опустили колени на запятнанный кровью пол у трона.

  Старательный повернулся к Почтенной: - Сестра, я ищу применения этим слугам. И я рад знать, что на подходе новые.

  Она кивнула и откинулась на спинку трона. - Что есть волки, если не псы, еще не приученные к покорности?

  Старательный нахмурил лоб: - Их цели справедливы, Сестра.

  - Так, Брат. Но рвение - ничто без послушания. Всякой дикости нужен контроль, направление, фокус действий. Мы станем руководящей рукой.

  - Как скажешь, Сестра. - Ассейл поглядел на коленопреклоненных воинов Напасти.

  - Ты задумался, Брат.

  - Я думаю, нельзя ли выставить этих воинов против Владыки.

  Почтенная подняла брови. - Брат Безмятежный, что ты думаешь?

  - Я гадаю, не мне ли будет оказана честь руководить ими, Сестра. Как я понял, армия врага состоит из малазан, а у меня с ними счеты.

  - Пошли их, Брат Старательный. Сломи оборону, Безмятежный, и вытесни на открытое пространство, если сможешь. Смею сказать: тогда даже владычество над садками их не спасет. Вот тогда мы и узнаем, какими еще резервами обладает тот человек. Если обладает.

  - Желаешь, Сестра, чтобы я привел его в цепях?

  Она подумала и ответила: - Нет. Достаточно будет головы.

  Рой Осколков колыхался, поднимаясь в воздух, закрывая треть неба. Подобно черной воде, текла по лишенной жизни, измученной пустыне его обширная тень. В воздухе повеяло запахом страдания; голод саранчи, как всегда, казался неутолимым.

  Тень нашла добычу. Даже внезапная свежесть в воздухе не смогла предупредить жертву о близкой опасности. Но, когда рой повис сверху, из середины его вырвалась крылатая тварь. Она опустилась на бесчувственное тело; саранча спешила следом, шумя крыльями.

  Когтистые лапы протянулись, схватили тело, подняли без всяких усилий. Забив крыльями, тварь взлетела ввысь. Растерявшиеся Осколки кружились у самой земли.

  Гу'Ралл ощущал в теле запах жизни, но быстро слабеющий. Он гадал, не придется ли предъявить Геслеру и Буяну труп. Хотя Ассасину Ши'гел было все равно. Смертный Меч Серых Шлемов потеряла власть, а такие неудачи происходят от пороков характера - и хорошо, если они выявляются рано, а не тогда, когда на карту поставлена жизнь тысяч.

  "Что за пустая трата времени. Я подбирался к врагу. Не стоило Дестрианту меня отзывать".

  Ши'гел жаждал начала неминуемой войны. Горькие соки древней памяти оставались сильны в К'чайн Че'малле. Им не удалось бы переписать историю, как принято среди людей. Не удалось бы придумать мифы о былой славе и ложных подвигах. Преступления, совершенные очень давно, так же свежи, что совершаемые сейчас или даже еще не совершенные. Но в миг резни всё это теряет значение. Кто нанес первый удар многие тысячи лет назад? Не суть важно. Что важно - кто нанесет последний удар.

  Здешний контингент Форкрул Ассейлов - эти Чистые, столь исказившие свою историю, что вообразили себя судиями целого мира - наверное, самый сильный из оставшихся осколков их расы. Но разве нельзя сказать того же о блуждающих детях Ганф'ен? "Не мы ли последние К'чайн Че'малле? Не нам ли провести еще одну битву, последнюю схватку между Старшими силами?" Если в войне обе стороны будут пользоваться силами людей - это случайность. Если погибнут целые цивилизации - или даже ВСЕ цивилизации - что же, Гу'Ралл не проронит и капли горестного масла. Среди людей всякая вера - дым, лишь иногда затемняющий небо. Всякая идея - пламя, сжигающее всё до пепла. "Они страдают от коллективной амнезии. Но, как известно всякому, глупцам не нужны извинения. Они просто повторяют снова и снова".

  Несомое им тело издало слабый стон. Ассасин поглядел на него нижними глазами. Женщине нелегко пришлось после дурацкой попытки отыскать Охотников за Костями. Гу'Ралл нашел скелет ее лошади всего лишь в трети дня пути до стоянки армии; использовав прожорливую саранчу, он проследил и тело всадницы.

  При мысли об Охотниках Гу'Ралл ощутил некую тревогу. Летя высоко в небе пустыни, он видел тянущийся на восток разбитый, потемневший путь. Сотни людских трупов и скелетов скота позади, но конца следу не видно. "Конечно, они уже должны были все погибнуть".

  Он пересек край пустыни и повернул на юг.

  - Еще раз уменьшить рационы, - приказала королева Абрасталь. Офицеры поклонились, выказывая повиновение, и поспешили к своим ротам.

  Спакс рядом повернулся, глядя на заходящее солнце. Вздохнул. - Они страдают, Огневласка. Баргасты привычны к лишениям - уже многие поколения назад нас вытеснили на плохие земли. Мы поняли, что значит голод.

  - Завтра, - сказала она, - мы достигнем южных провинций Колансе. Но, боюсь, там не будет спасения.

  Он молча согласился. Они уже натыкались на остатки караванов беженцев. Стоянки, забитые сухим мусором и высохшими трупами. Кострища с человеческими костями, среди которых часто попадаются детские. Только вчера стая истощенных псов напала на разведку Гилка, и пришлось убить всех животных - отчаяние выгрызло из них всякий страх и чувство самосохранения.

  - Начнем забивать тягловый скот, - произнесла Абрасталь. - Вождь, думаю, теперь я поняла Адъюнкта. Поняла, почему истина ранила ее. Придется отказаться от всяких надежд - нам не вернуться назад.

  Он поскреб в бороде, обдумывая ее слова. - Белолицые шли на поиски последней битвы, мгновения идеальной славы. Юные боги стояли перед нами - черные, залитые грязью лица, волосы цвета крови. Они восстали из глубоких торфяных ям, чтобы явиться нам. Они принесли чудесное оружие предков, достав из погребальных ладей. "Враги ждут", сказали они.

  Она смотрела, прищурившись. - Но вы, гилки, ушли. Отказались от судьбы, что привела вас на наш континент.

  - Ах, я готов рассказать тебе правду, Высочество. Когда умер Хамбралл Тавр, мы узрели конец союза Белых Лиц. В Оносе Т'оолане, который встал на место Тавра, не было порока. Если верить иным слухам, этот воин был старше наших богов, да и в его мастерстве обращения с кремневым мечом я не сомневаюсь. Но он принял титул из любви к единственной дочери Хамбралла Тавра. В нем не было рвения, которое хотят видеть в командире юные воины. Глаза его не светились славой, голос его - пусть слова были мудрыми - не пылал огнем.

  - Короче говоря, он не был политиком.

  Спакс поморщился: - Ты можешь думать, что раз племена сломлены сотнями лет поражений, кланы прогнили от кровной вражды и ненависти... ты можешь думать, не так ли, что мы должны были прислушаться к разумным словам, внять предупреждениям против вреда самим себе.

  - И если бы Хамбралл Тавр не утонул...

  - Даже Тавр едва удерживал кланы в единстве. И не могу сказать, что его утопление было случайным - я сам не видел. Так или иначе, мы, гилки, не находили ничего плохого в Оносе Т'оолане. А вот кончил он плохо. Среди Баргастов, Огневласка, вождя не просто смещают, изгоняют. Его убивают. Как и его семью - всю кровную линию. Мы, гилки, не приняли бы в этом участия.

  - Но вы предупредили Оноса Т'оолана, что уйдете?

  - Нет, потому что он мог бы искать нашей помощи в борьбе за власть. Как смог бы я смотреть ему в глаза и отказывать? Хотя сейчас думаю, что он не стал бы просить. А ведь я все равно отказал бы...

  Она наморщила лоб и внимательно поглядела на него. - Ты выбрал путь труса.

  - Можешь и так считать. Наверное, многие так и думают. Но я сделал это ради спасения народа. Онос Т'оолан понял - он не стал меня преследовать, хотя имел возможность.

  - И теперь среди всех Белолицых один ты нашел последнюю войну и готов сражаться во имя болотных богов.

  Он вздохнул: - И каждую ночь я молюсь, чтобы Онос оказался с нами в день битвы. Чтобы повел Баргастов.

  - Но так не будет, Спакс.

  - Знаю, Высочество. И гилки будут стоять одни - последний клан, последние Белые Лица.

  - Перед атакой ты призовешь богов, Спакс?

  - Сомневаюсь.

  - Тогда что ты сделаешь ради поднятия духа воинов?

  Он пошевелил плечами, сбрасывая напряжение, но ощутил лишь усталость. - Думаю, Высочество, я буду их стыдить.

  Финт влезла на спину тощей лошади и оглянулась. Призрак Полнейшей Терпимости стоял на краю лагеря. Содрогнувшись, она спросила у Наперстянки: - Скажи, что ты ее не видишь.

  - Не вижу. Поехали, или заблудимся в темноте.

  Они поскакали галопом. Над головами тяжелые тучи закрыли Нефритовых Чужаков, заглушили зеленоватое свечение. Казалось, оно терзает глаза уже месяцы, если не годы. - Типичное дело. Единственная ночь, когда даже призрачный свет будет не лишним...

  - Это дождевые тучи? Хотелось бы знать. Это дождь, Финт?

  - Что я, предсказатель погоды? Не знаю. Но пахнет не дождем. Пахнет... пылью.

  - Спасибо, - буркнула Наперстянка.

  Финт как раз заметила впереди двух всадников - Араникт и Брюса Беддикта. На закате прибыл Охотник К'эл, принес послание на восковой табличке - и вот они скачут к укрепленному лагерю Че'малле. То, что Араникт позвала их, стало сюрпризом; но Финт не терпится увидеть гигантских воинов-ящеров, что будут биться на их стороне. "Биться... гмм... мы, дольщики, просто прогуливаемся, ха-ха. Но один вид союзников может меня успокоить. Хотя бы одна армия не умирает от голода и жажды. Ну, я так слышала.

  Но хотя все здесь жалуются без остановки, похоже, никто по-настоящему не возмущен. Не сейчас, когда армия малазан пытается пересечь настоящую пустыню. Пусть нам плохо, но..."

  - До сих пор ненавижу лошадей, - бросила Наперстянка.

  - У тебя животина между ног, девушка. Попробуй представить, что занимаешься любовью.

  - И что это должно значить?

  Финт покосилась на нее. - Боги подлые. Только не говори, что ты клятая девственница.

  - Ну, не скажу. И вообще хватит болтать. Нас уже ждут.

  Брюс и Араникт замедлили бег своих лошадей. - Они устали, Чудная. Все мы в плохой форме.

  Вскоре они оказались рядом с принцем и Атри-Цедой. - Где же армия? - спросила Финт. - Думала, они стоят неподалеку.

  - Так и есть, - отозвалась Араникт. - Но им же не нужны костры и фонари.

  Теперь Финт различила более темное пятно среди низких холмов, увидела тусклые отблески - железо, а может, и глаза рептилий. Ее снова зазнобило. - И сильно вы доверяете таким союзникам? - Она видела, как поднимаются большие вытянутые головы, открываются глаза. Видела ряды острых зубов.

  - Ими командуют трое людей, Финт. Двое прежде были Охотниками за Костями.

  Чудная Наперстянка что-то пробурчала. Возможно, проклятие.

  Араникт глянула на юную колдунью, потом на Финт. - Разделяете неприязнь коллеги к малазанам, Финт?

  - Ну, они пытались завоевать Даруджистан. Но потом повернули и раздавили Паннион Домин - а паннионцы шли к Даруджистану с дурными намерениями. - Она пожала плечами: - Не думаю, что они хуже всех других, - и сказала, повернув голову к Наперстянке: - К тому же я гостила как-то в Одноглазом Коте, до завоевания. Та еще была дыра.

  - Но это была МОЯ дыра! - воскликнула Наперстянка.

  - Не ты ли сейчас...

  - Ох, тише! Ты знаешь, о чем я!

  Принц и Атри-Цеда промолчали и даже постарались сохранить невозмутимые лица - по крайней мере, так показалось Финт в тяжелом сумраке."Тьма спасительница наша!"

  В тридцати шагах, на "улице" между рядами молчаливых, недвижных К'чайн Че'малле, стояли двое мужчин и женщина. Женщина наклонилась и подняла створки на очень большом фонаре, залив сцену светом.

   Подъезжая, Финт внимательно изучала этих... командиров. Мужчины - солдаты в мундирах малазанской морской пехоты; хотя сначала она приняла их за фаларийцев, с такими желто-рыжими волосами, но кожа имела странный оттенок - между золотом и бронзой - и почти светилась изнутри. Женщина же была варваркой. Вроде ривиек, только более плотная, лицо широкое и довольно плоское. Темные глаза поблескивали обсидианом.

  Принц Брюс слез с коня. За ним Араникт и Финт. Лишь Наперстянка осталась в седле; она сердито глядела на малазан.

  - Сержант Геслер, - начал Брюс и запнулся. - Уверены, что предпочитаете столь скромное звание? Как Смертный Меч...

  - Простите, что прерываю, Командор, - сказал Геслер. - Но Буян непреклонен. Да и меня не надо было уговаривать. Оставим пышные титулы другим...

  - Его понизили вполне заслуженно, - вмешался Буян. - И, как я вижу, он не исправился. Даже хуже стал. Окажись он снова в строю новобранцев, я послал бы его в кухари. Его бы там пожалели, может, даже доверили выскребать горшки. Но сейчас он сержант, а я лишь капрал.

  - Командующие семью тысячами К'чайн Че'малле, - заметила Араникт, зажигая палочку ржавого листа при помощи коробочки с углями.

  Буян пожал плечами.

  Вздохнув, Брюс продолжил: - Сержант Геслер. Ваше послание... я так понимаю, она пробудилась.

  - Да, и не особенно счастлива. Командор, ей нужно что-то сказать. Вам лично.

  - Понимаю. Что ж, ведите, сержант.

  Пока они шли через лагерь - Геслер во главе, Буян сзади, неся фонарь - Финт оказалась рядом с женщиной из дикарского племени.

  - Вы Дестриант.

  - Келиз, раньше из Элана. А вы одна из незнакомок, найденных армией Летера.

  - Финт из Трайгальской Торговой Гильдии. А та жалкая девица позади - Чудная Наперстянка. Она не любит малазан.

  - От нее доносится запах страха.

  - И не без причины, - отозвалась Чудная.

  - Мы не понимаем нынешней войны, - сказала Финт. - Малазане сражаются там и тогда, когда им выгодно. Они же проклятая империя. Все дело в завоевании. Расширении. Они редко когда сражались за благородное дело. Даже уничтожение Домина было политически выгодно. И теперь мы не знаем, чего они хотят. По всем слухам, Колансе не стоит трудов. Особенно теперь, когда на него предъявила права свора Форкрул Ассейлов.

  Темные глаза смотрели на Финт. - Что вы знаете о Форкрул Ассейлах?

  - Немного, - призналась та. - Древняя раса - у нас почти все считали ее, э... мифической. Правившей в эпоху, когда справедливость владела миром. Мы давно отпали от такой эпохи, разумеется - и пусть люди бормочут сожаления, но ее возврата не желают, понимаете?

  - Почему же?

  - Потому что тогда нас призовут к ответу за все ужасные дела. К тому же, называя себя падшими, мы оправдываемся. Мы не такие, как люди в прошлом - это плохо, но так уж есть. Слава Худу и так далее.

  Келиз медленно кивнула. - То есть вы верите, что мы не можем стать лучше?

  - Вроде того.

  - А если я скажу, что малазане хотят это изменить? Хотят быть выше, сильнее? Упав, желают встать на ноги? Еще раз. Возможно, в последний раз. И не только сами хотят встать, но и нас поднять.

  Наперстянка фыркнула.