Оружейник: Записки горного стрелка. В самом сердце Сибири. Оружейник. Над Канадой небо синее Найтов Комбат

– А у Вас есть уже готовые изображения?

– Есть. – Алексей полез в чемоданчик и вынул несколько пластинок с позитивными изображениями Амстердама. Снято это было в другом веке, но попробуй разбери, если на фотографии собор XIV века. Все изображения были тщательно подобраны.

В общем, интервью не получилось, получилась лекция по фотографии, сходили проявили пластинку, тут у Ломоносова родилась мысль, что надо потешить больную императрицу. Заложили экипаж и тронулись к всесильному Шувалову. Иван Иванович, любовник или как раньше говорили: фаворит Елизаветы, сразу оценил изобретение, и Алексей попал во дворец. Сделанная фотография не доставила удовольствия императрице, требовалась ретушь, причем сильная. Выглядела она очень плохо. Правда, из-за румян не была видна кожа, но, по тяжелому кашлю было понятно, что это – туберкулез. И Алексей незаметно перевел разговор на недуг императрицы. Попросил подарить платок. Удивленная Елизавета приказала принести платок.

– Государыня, меня интересует тот платок, что у Вас в руке. Там остались следы Вашего недуга, мне бы хотелось рассмотреть их и определить способ лечения.

– Вы – эскулап?

– Мне кажется, что я знаю эту болезнь, и я лечил людей, пораженных этим недугом. К сожалению, случай довольно запущенный, Ваше императорское величество. Попросите Вашего эскулапа взять у вас кровь вот в эту пробирку.

– Он мне пускал кровь вчера!

– Пускать кровь при этом заболевании не нужно. Мне требуется совсем немного, 20 гран.

Вызвали величайшее медицинское светило доктора Кархетема. Императрица поежилась от его присутствия, видимо, натерпелась от него. Увидев чудовищные инструменты, и сам Алексей почувствовал, что взятие крови на анализ будет экзекуцией, и он достал из чемоданчика стеклянную баночку, где в спирту лежали автоматические скарификаторы. Достав один из них, он приложил его к пальцу императрицы и нажал на кнопку. Рука даже не дернулась. Набрал кровь в несколько трубочек, и немного в пробирку, приложил смоченную в перекиси ватку.

– Вот и все, ваше величество. Не больно?

Елизавета злобно посмотрела на Картехема. Проявив немалый интерес к себе, Алексей удалился, пообещав быть завтра у Ломоносова на Мойке. Отдав кровь на анализ в гематологическом центре на Гагарина, он через два часа знал результат. Вариант сложнейший! И туберкулез, и ломкость сосудов. Запасшись порошками смеси рутина с глюкозой и аскорбинкой, несколькими, вынутыми из коробки, капсулами с цефалоспорином для ингаляций, стрептомицином, изониазидом, пара-аминосалициловой кислотой. Все разложил по темным стеклянным баночкам со стеклянной пробкой. Тушью нанес номера, указав количество в гранах за один прием. Попросил врача выписать рецепт на латыни. Собрав все необходимое, появился у Михаила Васильевича. Вместе с ним приехали в Зимний, поднялись к Шувалову. Оттуда к императрице. Когда выяснилось, что никаких болезненных процедур не будет, а самое неприятное лечение – это ингаляция, просто подышать слегка горьковатым паром, императрица успокоилась. Проделав первую процедуру, Алексею пришлось остаться и поприсутствовать на импровизированном спектакле в спальне у царицы. Какие-то идиоты-шуты, и все им бурно радовались, потом к нему пристали фрейлины, каждая со своими болячками, затем императрице стало лучше! «Вот что крест животворящий делает!» (С) Еще бы! Антибиотик в XVIII веке и в лошадиной первой дозе. Тут же его наградили какой-то звездой, но он твердо настоял на том обстоятельстве, что весь этот пакет лекарств необходимо принимать четырнадцать дней, чтобы болезнь не вернулась. На выходе из дворца Шувалов передал довольно увесистый мешок с деньгами.

– Здесь половина суммы, господин Мильх.

– Главное, Иван Иванович, проследите, чтобы её величество полностью провела курс лечения.

– Я думал, Вы за этим посмотрите!

– Третьего дня отходит мой корабль, меня ждут мои читатели и моя семья.

– Везите их сюда! Это – столица мира! Третий Рим! Вы разбогатеете! Весь Петербург будет у Ваших ног!

– Я подумаю, Ваша светлость!

Больше он в Петербурге XVIII века не появлялся. Дело было сделано, а Петра и без него грохнут. Желающих хоть отбавляй.

Глава 22. Япония вступает в войну

Он вернулся в отряд под Оршу. Отряд отлично поработал в ближайших селах, устранив всех полицаев в 14 деревнях. Наконец была установлена связь с Главным разведуправлением и получено задание разведать крупный аэродром под Оршей в Болбасово. ГРУ РККА потребовало нанести на карту схему ПВО, места расположения самолетов противника, складов с горючим и боеприпасами, и определить местоположение жилых помещений для летного и технического состава. Часть задания можно выполнить простым наблюдением и привязкой к карте, для чего было отправлено две группы в район Барани. Там с невысоких холмов можно было видеть весь аэродром. Группы вышли в обход через Крюковку и Завожанье. Довольно долго форсировали железную дорогу: немцы усиленно ее охраняли, так как здесь действовали партизаны Константина Заслонова. Ему тоже поручали разведку Болбасова, но группа погибла, так как сунулась напрямую в гарнизон. Наконец, доложили о том, что приступили к наблюдениям за противником. Там осталась одна группа, а вторая пошла дальше, обошла Болбасово с запада и лесами вышла на южную оконечность аэродрома, как раз к военному городку N 20. Здесь у деревни Прокшино они обнаружили склад авиабомб. На самом аэродроме немцы активно использовали для маскировки ложные позиции. На аэродроме много самолетов И-15 и И-16, оставшихся с 1941 года. Немцы их не сильно маскируют, и наша авиация регулярно их бомбит. Собственные машины немцы держат в стороне в лесопосадках на восточной стороне аэродрома, а транспортники на северо-западной окраине аэродрома. Зениток было много. Железнодорожная ветка подходила к самому ангару на западной стороне аэродрома и активно использовалась. А под Сосновкой был большой армейский госпиталь. Он уютно примостился прямо в сухом лесу. Небольшой овражек на холме возле Барыни больше двух недель служил укрытием для первой группы. Но, выяснилась неприятная часть организации охраны аэродрома: немцы периодически устраивали рейды вокруг него. Первая группа заранее обнаружила такой рейд, снялась и отошла в лес у деревни Куповать и стала свидетелем боя партизан «дяди Кости» с ротой фельджандармов и двумя отрядами карателей из русской РННА. Оба снайпера работали по противнику, пока те не залегли. Партизаны продолжили отход, а немцы стали подтягивать подкрепления. Жидкий лесок не давал возможности надежно укрыться. Бойцы приняли решение отходить на запад к железной дороге. А противник вызвал авиацию. Это решило исход боя в пользу немцев. Они накрыли бомбами отходящих партизан. А группа уже ничем не могла им помочь. Залегли в кустах на краю леса, пересечь дорогу днем невозможно, а на руках карта, которую ждут в Москве. Патронов осталось минут на пять боя. Тут по небольшой тропинке, чуть в стороне от них, появляются два немца на мотоколяске. Один рулит и смотрит вперед, другой сидит задом наперед и смотрит назад. Одним выстрелом их и сняли. На мотоколяске нашли два цинка патронов, но пришлось продолжить отход еще западнее. Пробежали к самой западной части леска, и, пропустив дрезину с немцами в сторону Орши, рванули через дорогу на другую сторону. Как на мины не нарвались, никто не скажет! Метров 20 с каждой стороны дороги немцы очистили от леса и кустов и густо усеяли минами. Анти-партизанская тактика. Впереди речушка Андров, за ней лес. Но за лесом – село, и справа Зайцево, там полицаи. Успели нырнуть в лес раньше, чем показалась дрезина с карателями. Отдышались после пятисотметровки с барьерами. Тут, черт возьми, в леске оказались местные жители, прячутся от немцев, которые в соседнем Задровье зерно и скот забирают. Село у шоссе стоит. Но, немцы не каратели, а маркитанты. Шума и криков много, но их только продукты интересуют. По лесу они просто постреляли, но прочесывать его не стали. Дождавшись ночи, группа форсировала шоссе, и двинулась в сторону Завожанья. Дав большой круг сумели незамеченными проскочить в Ореховские леса. И тут, практически на пустом месте подрывается Никольцев. Мина – немецкая. Похоронили его в лесу, и вдвоем, Васильев и Лисов, добрались до отряда. Вторая группа ушла в Шепелевеческий лес. Там действовали партизаны, поэтому приходилось и от них прятаться. Вышли к Бобрам, там форсировали железку. Алексею пришлось перебрасывать им продукты и зимнюю форму, потому что резко похолодало. Обратная дорога заняла у ребят почти месяц. Правда, дошли все. Отряд «похудел» на 4 человека. Один погиб, а трое ушли на Большую землю с разведданными. До получения данных, командование хотело перевести отряд на зиму в район Акатовского озера. Там намечалась операция по освобождению Духовщины и Демидова, и, если удастся, то и всей Смоленской области ударом Калининского фронта. Задачи ставили максимальные: требовалось провести разведку в непосредственной близости от линии фронта, который проходил через деревни Шугайлово-Покровское-Слобода-Климяты-Желюхово-Рибшево. Особенно командование интересовалось Демидовом. Но, группа прошла по тем местам и вышла к своим у Желюхова. В лесах просто не протолкаться от немцев. Поэтому разговоры о перемещении отряда в Смоленскую область стихли, но, и оставаться после боя у села Куповать было опасно. Тем более, что рядом, в Осинторфе, был сформирован полк карателей из Русской фашистской партии, которая набирала людей в лагерях для военнопленных. Командовал полком некто Сергей Иванов, белоэмигрант с опытом Гражданской войны. Как только подмерзнут болота, так начнут прочесывать лес. Согласовав отход с командованием, выдвинулись в район Городецких лесов. Позже выяснилось, что покидать базу особого смысла не было. В декабре 1942 года полк РННА был переброшен под Великие Луки и там почти полностью погиб. Постоянный поток бывших красноармейцев с оружием в бригаду «дяди Кости», которая не распалась, несмотря на гибель своего командира, вынудил командование Вермахта отправить неблагонадежные части во Францию, и использовать их там в боях против маки и в полицейских операциях.

Осенью 1942 года у немцев нашлись силы заткнуть «Витебские ворота»: сорока километровый разрыв в сплошной линии обороны между Велижем и Невелем, через который весь год шли диверсионные и партизанские группы, отряды и даже бригады. Из Белоруссии вывозилось продовольствие, шли обозы в обе стороны. Под ударами регулярных войск Вермахта партизанский край пал в конце ноября – начале декабря 1942 года. Группе приказали выдвинуться к реке Овсянка и организовать разведку расположения противника в прифронтовой полосе с целью удара на Городок. Это почти в ста километрах севернее базы. Придется форсировать две «железки» и два шоссе, и район Витебска, который тоже укреплен не кисло. А тут еще снег, и на нем остаются следы.

Отряд повел Викторов, а Алексей занялся поиском места для новой базы. Более-менее приличное место нашлось севернее села Веречье, между двух рокадных дорог, по которым немцы снабжали свою группировку. Лес довольно густой и старый. Есть две землянки, нетронутые немцами, внутри несколько растяжек, которые Алексей благополучно удалил. Отход возможен во все стороны, по меньшей мере зимой. Вышел на связь с «начальством», получил волну и начальный номер страницы в шифровальной книге для связи с командованием 4-й ударной армией и Калининским фронтом, их позывной «Блондин». Позывной отряда «Шмель». Начальство расщедрилось, и организовало выброску продовольствия. В «отместку» потребовало срочно взять «языка», желательно штабного. «Они каждый день по рокадкам так и шныряют!» – подумал полковник, закончив расшифровку. – «Да, и продукты не сильно и нужны! Отряд еще далеко».

Впрочем, деваться некуда, болото рядом замерзло, там и организовал костры буквой «Т», как просили, и дал отмашку готовности. Прилетело два У-2 и сбросили мешок макулатуры (газеты и листовки) и семь мешков с продовольствием. Потушил банки с соляркой, поднял «флайер» и собрал весь груз. Затем выгрузил его в одну из землянок. Сходил, замел следы от костров, и собрал банки. Еще пригодятся. Открыл мешки с продуктами: в основном – консервы, это хорошо, немного муки, соль, сухари. Затем его взгляд остановился на этикетках, лежащих пачкой в одном из ящиков. Там по-французски было написано ««Porc Ragout»: Рагу из свинины Изготовлено: Чикаго, Канада, Нувель де Франс Либре». У Алексея закололо сердце, и он кинулся открывать мешок с макулатурой, как он считал. В «Правде» опубликована карта боевых действий. Немцы окружены под Сталинградом, Тамань – наша!!! Немцев там нет! В Финской АССР упорные бои с немцами в Лапландии. Ленинград блокирован только с юго-запада. Советские подпольщики совершили теракт в Елизаветграде у Фридрихсбургских ворот, убив гауляйтера временно оккупированной Прусской области Эриха Коха.

«Приехали! Ничего себе, сходил за хлебушком!» – подумал Алексей, и продолжил изучение газет. По старой дерьмократической привычке, он не читал газет принципиально. Да и где их взять в тайге? Радио не слушал, телевизор в Чуньском не берет. Пока в Северном работал ретранслятор, телевизор работал, но это было еще до того, как туда приехал Алексей. Потом, когда ставили мачту связи, можно было получать и телевизионный сигнал, но, ни одного телевизора дома не было. Все заменял интернет. Здесь, в СССР-42, в таком же лесу, с прессой и радио тоже не густо. Бойцы просили сводки, но, сбор людей начали тогда, когда на фронтах все шло плохо, поэтому радисту было запрещено распространять эту информацию. Да и вообще, что говорить, упустил полковник этот момент. Вообще не занимался воспитанием л/состава. Этим занимался Уфимцев. Иногда подключался Викторов. Самому Алексею было некогда. Волна изменений только докатилась, ведь прошло всего несколько месяцев после начала его деятельности. Газет было много, но охватывали они небольшой период. Удалось узнать только, что воюет СССР на два фронта: Япония вышла из договора о ненападении несколько месяцев назад и на Дальнем Востоке началась война. И ситуация там складывается не в нашу пользу. Дальше от океана все в порядке, относительно, а в Приморье – беда. И сплошные эпидемии. Сейчас вроде попритихло, зима, а весной начнется! «Отряд 731» действует. Так что, надо быстренько заканчивать операции здесь, и перебираться в Приморье. Алексей отложил газеты в сторону, надел зимний «лешак», взял «Хеклер и Кох» с глушителем, и пошел на восток к дороге. Надо брать «заявленного» языка. 7 км до Солодковичей, на лыжах. Малость размялся и успокоился. Глупо, конечно, поступил, не стоило лезть и ворошить прошлое, но, уже ничего не изменить. Теперь отступать некуда, только вперед. Дорога пуста, даже не почищена, следов машин не видно, все припорошено снегом, какой тут «язык»! Двинулся вправо на Коробы вдоль дороги, переключив шлем на инфракрасный режим. Прифронтовая полоса, все-таки, увеличил защиту, могут быть мины. Дошел аж до Хмельника, прежде чем увидел присутствие немцев. Там четыре дороги сходятся. На обоих перекрестках жандармские посты. В районе Орши немцы их не используют, дежурят полицаи. Здесь же пулеметная точка, два окопа и шлагбаум. Не умеют немцы блокпосты устраивать! Жандармы были не интересны, тронулся дальше, желая до света занять позицию у дороги, по которой ездят машины. Здесь, по-прежнему, следов машин не было. Следы только от мотоциклов с коляской. За Осмоловичами увидел действующую дорогу. По ней, даже ночью, шли машины к Усвятам и обратно. Там фронт. Но, в основном, колоннами. В одной из колонн увидел легковой автомобиль в самом конце. Прицелился, и, со второго выстрела, пробил переднее колесо. Машина заюзила и остановилась, уткнувшись в снежную насыпь у дороги. Колонна продолжала движение, а водитель-немец вылез из машины посмотреть, что случилось. Алексей стрелял навстречу движения и перед поворотом, так что с последнего грузовика не видели, что легковушка остановилась. Ближайшая деревня – Гривы, до нее 3 километра, сзади еще деревня: Шлыки, до туда пять. Водитель присел у колеса, потом открыл дверь и что-то сказал вовнутрь, захлопнул дверь, и начал доставать из багажника домкрат и инструменты. Внутри машины зажглась спичка. Двое на заднем сиденье, один на переднем. Впереди унтер, а сзади непонятно кто, стекла мешают рассмотреть. Водитель присел у колеса и мягко повалился на землю. На лобовом стекле возник узор пробоины, голову унтера откинуло пулей, забрызгав все кровью. Алексей поднялся, перепрыгнул через сугроб, и пошел к машине. Правая дверь открылась, оттуда вывалился кто-то в шинели, но огня открыть не успел, упал пробитый двумя пулями. Выскочил второй, ему Алексей аккуратно выстрелил в правое плечо. Есть «язык»! Больше в машине никого не было. Догнав раненого немца, сбил его подножкой, и сцепил ему руки хомутиком. За воротник шинели оттащил его к своим лыжам. Там накрыл ИСУ и переместился в лагерь. Немец при падении потерял сознание, поэтому ничего не понял. Очнулся он, уже перевязанный, в блиндаже утром. Алексей рассматривал его документы. Оберст-лейтенант, заместитель командира 2-й авиаполевой дивизии Генрих Петцольд. Эта дивизия наступала тут в начале зимы, и разгромила партизан. Так здесь и сидит. Заметив, что немец очнулся, Алексей начал допрос.

– Звание, имя, должность, номер воинской части.

Подполковник ответил и попросил воды. Алексей напоил его.

– Данке!

Из штаба фронта уже пришли вопросы, на которые требовались ответы немца, а ночью за ним обещали прислать самолет. Алексея же беспокоили больше его собственные следы, которые он оставил на снегу. Немцы далеко не дураки, могут пройти по следам. Поэтому он вызвал «флайер», и посмотрел на обстановку вокруг. У подбитой машины были люди, танк и два бронетранспортера, прошло всего два часа тридцать минут. Чтобы отвлечь их от следов, он «выстрелил» по танковому двигателю, тот загорелся. Поднялась стрельба, разбежавшиеся солдаты затоптали все следы. Выйдя из-за занавески, он увидел, что немец опять без сознания, после этого он сделал ему укол промедола. Немцы у подбитого танка развернулись двумя цепями, и двинулись прочесывать лес слева и справа от дороги. Алексей убрал флайер, отправив его на Волчий ручей. Днем немец понял, что Алексей один в лагере. В землянку никто не заходил, вокруг стояла тишина.

– Вы один решились атаковать четверых? Из чего вы стреляли? Я не видел вспышек и не слышал выстрелов.

– Какая разница? Эти сведения вам знать ни к чему.

– Меня уже ищут и найдут! Вы же один!

– Вряд ли вас найдут. А ночью вы будете уже очень далеко отсюда.

– Меня всегда интересовало, что толкает таких людей, как вы, продолжать сопротивление в совершенно безвыходном положении.

– Вы в курсе, что под Сталинградом окружены ваши войска и началась операция по его зачистке?

– Я не понял термина: зачистка?

– Освобождение территории от противника.

– Интересное слово.

– От слова чистить.

– Откуда вы так хорошо знаете немецкий?

Алексей улыбнулся, потому, что кроме: хальт, хенде хох и Гитлер капут, он по-немецки не знал ни словечка.

– Какая разница? Это вам предстоит выучить русский. – Алексей достал банку с кашей и поставил ее разогреваться на газовую горелку.

– Что это? – «До чего болтливый немец попался!» – подумал Алексей, и не ответил, пробивая крышку банки ножом. Вскрыл пакет с порезанным черным хлебом, с подоконника достал банку с маринованными огурчиками, жена мариновала, открыл кадочку соленых белых грибов, промыл их, нарезал свежий укроп, и выложил все на тарелки из небьющегося стекла.

– Повернись! – приказал он офицеру и перерезал хомут, которым закрепил его левую руку к шинели. – Ешь!

– Свежая зелень! Хорошее у вас снабжение!

– Не жалуемся!

– Из Франции? – обратил внимание подполковник на надпись на банке.

– Из Канады.

– Так, все-таки, из чего вы стреляли?

– Я же сказал: какая вам разница. Хеклер и Кох.

– Я из Оберндорфа-на-Некаре, и хорошо знаю Эдмунда Хеклера и Теодора Коха, они главные конструкторы фирмы Рейнметалл. Если бы они сделали бесшумное оружие, оно бы было на вооружении вермахта.

Алексей протянул руку назад к пулемету, достал его и показал надпись красными буквами на щеке пистолетной рукоятки.

– Как так?

– А вот так. Не все немцы хотят работать на Гитлера.

Это окончательно сломало подполковника, и он замолчал, полагая, что Алексей немец, и борется с фашизмом. Причем, в одиночку.

После обеда Алексей пристегнул ему руку обратно. До самого вечера Генрих молчал, переваривая информацию. Пришла радиограмма, что самолет вылетел. Полковник разрезал хомут на ногах немца, и они пошли к болоту. Теперь понадобилось пять банок, чтобы выложить крест, через некоторое время послышался стрекот мотора. Алексей зажег огонь. У-2 плюхнулся на болото, немного попрыгал на неровностях, и застыл метрах в ста от того места, где сидели они. Мотор не останавливают. Стрелок немного нервно водит ШКАСом. Алексей поднялся и пошел к самолету, прикрываясь немцем.

– Пароль! – раздался женский голос.

– Шмель, отзыв!

– Блондин!

– Ну, скорее, блондинка! – пошутил Алексей, подталкивая немца к самолету. Он разрезал хомутик, фиксирующий руку. Вместе с девушкой-стрелком, они запихали немца в санитарный люк. Потом пришлось немного покачать бипланчик, так как прихватило лыжи, наконец, он тронулся с места и взлетел. А Алексею пришлось пару часов засыпать его следы на болоте. «Вот и повстречался с «ночными ведьмами»» – подумал Алексей, метя снег здоровенной метлой. – «Хоть бы снег пошел, что ли!»

Глава 23. В поисках союзника и опоры

Отряд прибыл через неделю, и Алексей собрал отцов-командиров у себя в землянке. Сунул каждому из них газеты со статьями о войне на Дальнем Востоке.

– Япония вписалась в войнушку, мужики. Нам требуется перебираться туда.

– Как, товарищ полковник? Официально ведь не получится! Втроем, что ли?

– Втроем не потянем!

– Мужики и так говорят, что отсиживаемся. А тут еще слухи поползли, что пятая группа летала куда-то, где индейцы воюют.

– Кто из троих проболтался?

– Харламов, какой-то сувенир индейский приволок. Из золота.

– От, черт! Ладно, будем готовить собрание. Я и так здесь задержался! Соберу все, что известно об отряде 731, напечатаю по образцу и подобию вот этих листовок. Подготовлю базу там и вернусь за отрядом. А вы смотрите здесь! Отсюда до линии фронта всего 26 километров по прямой. Есть шанс, что люди могут уйти туда. Особенно, если загрохочет. Пока тихо, но все может быть. Я ведь туда замкомдива 2-й авиаполевой отправил.

Алексей вернулся домой после 9-тидневного отсутствия. Сказать, что Екатерина была зла, это не сказать ничего, просто промолчать!

– Где тебя черт носил, Алексей! Тут такое творится, телефон надрывается, а тебя Митькой звали! Ты где пропадал?

– Под Оршей и Невелем, отряд перебазировал.

– О, опять звонит, и это каждые два часа, днем и ночью. Американцы напали на Францию, и все там расхерачили к чертовой бабушке, а те шуранули по Фашингтону. Дней семь назад тырнет вырубили, полностью, а тут еще этот звонить начал, но я трубку не снимала.

Чмокнув жену в щеку, Алексей поднялся на второй этаж в кабинет. На телефоне было 86 непринятых звонков. Все с одного телефона. Он набрал его, ответил женский голос:

– Наконец-то! Вас Владимир Владимирович вызывает! Минуту!

– Алексей Николаевич! Вы же обещали ничего не предпринимать!

– Добрый день, товарищ президент. Кому я что обещал, я не понял. Я отсутствовал девять дней.

– Вы что, ничего не знаете? И какой к черту добрый день!

– Нет, жена только что сказала, что интернет вырубили несколько дней назад.

– Да, я отдал такое приказание во избежание паники. США, ни с того ни с сего, напали на Францию, объявив ее претензии на Канаду и большую часть США утопией. В Америке серьезные бои, французские лодки, в ответ на бомбардировку территории Франции, нанесли удар всеми имеющимися ракетами «М51». 64 города снесены, причем французы не стреляли по большей части США и совсем не стреляли по Канаде. Там, откуда-то, столько французов, что Америка не знает, что делать! Просят нас помочь! А тут еще и Япония объявила себя частью СССР. И Финляндия. Это какой-то кошмар! Так Вы не в курсе? Я считал, что это Ваши проделки! Вы мне все говорите? По данным нашей разведки стало известно, что французам помощь оказывают многочисленные индейцы, которых тоже быть не может, так как их уничтожили американцы сразу после получения независимости. Так вот, эти индейцы поклоняются какому-то Манату, богу-создателю, изображения которого, один в один, совпадают с вашим скафандром космодесантника. И упоминается неимоверная сила и огонь со шлема. Наши аналитики пришли к выводу, что это Вы.

– Это так. Я был там, в 1755 году, в двух небольших племенах: сенека и онайда. По экологическим проблемам: требовалось защитить канадских бобров.

– Да, эту проблему вы решили, половина Канады ими заболочена. Их считают священными животными, и за убийство бобра положена смертная казнь в Новой Франции. А в Японии и в Финляндии вы были?

– Нет, ни там, ни там не был.

– Странно, каким образом они попали в СССР? Как все это могло произойти?

– Не могу сказать, так как этим вопросом не занимался.

– Выясните, пожалуйста! И соберите данные: на основании каких документов и событий это произошло. Да, только, пожалуйста, не спасайте там каких-нибудь бобров или мартышек. Я понимаю, что вы – лесник, и вам зверюшек жалко. Но, прежде чем что-нибудь делать, вспомните о судьбе Франции.

Президент повесил трубку. В тот же день были опубликованы указы о введении Государственной монополии на производство и продажу спирта и спиртных напитков, национализации нефтегазовой отрасли, морского, речного и трубопроводного транспорта. Правда, в речном транспорте была оставлена возможность коллективной и частной собственности на суда и иные плавсредства. То есть, президент понял, что его бездеятельность оценили по-своему. И начал работать. Тоже хорошо. Еще бы и интернет включил, было бы совсем здорово! Впрочем! А спутниковый телефон? Неужели и там все отключено? Никак нет! Работает! И так, «отряд 731», желательно с картой и описанием позиции!

Собранного материала оказалось недостаточно, пришлось посылать «флайер» на разведку. Место для отряда нашлось, но почти в 40 километрах от Пинфана. Там невысокие горы, покрытые довольно густым лесом. Эту местность использовали и партизаны Мао. Горы из известняка, множество пещер, сейчас там развита цементная промышленность. Есть несколько горных рек с хорошей водой. В одну из таких пещер Алексей и начал перебрасывать боеприпасы и снаряжение. В помощь туда он перебросил из Северного двух человек: Дементьева и Михайлова. Больше под рукой никого не было. Закончив, через неделю, оборудование и маскировку пещеры, вернулся под Веречье. Здесь уже грохотало, шло наступление советских войск на Городок. Взят Сураж, прорван фронт у Усвят, идут бои за Клинково. В отряде воодушевление: вот-вот войдем в соприкосновение со своими войсками. Ночью совершили налет на погорелую деревню Степановичи, около взвода авиапехотинцев улетело на тот свет за счет установленных мин и работы снайперов. Установили радиоуправляемое минное поле на рокадной дороге. Утром из радиоперехвата стало известно, что в прорыв введена танковая бригада и казаки. Они атаковали Степановичи днем: с северо-востока ударили танкисты, а от Ловати – пять минометов отряда. Перед этим в двух населенных пунктах Долганах и Комарах отряд провел зачистку. Захвачено два 75мм орудия, несколько минометов. Наконец, в 11.30 немцы начали отходить из Степановичей, прямо на расположение отряда. Они пытались занять позиции в Меже. Лишь отдельным немецким солдатам повезло форсировать Ловать по льду. Остальные легли, не добежав до спасительного берега. 236 танковая бригада, разбрасывая гусеницами снег и грязь, пролетела мимо позиций, обогнула замерзший пруд, и ворвалась в Межу. На окраине села Сеченка немцами был сооружен большой капонир с 75 мм орудием, которое открыло огонь по танкам бригады. Потеряв два танка, танкисты отошли в лес за прудом. Артиллерия где-то отстала. Три танка пытались подавить огонь капонира, но получалось плохо. Атака захлебнулась. Отряд вел огонь из минометов по окраине села, где окопались немцы. Те отвечали из 50-мм минометов, но их мины не долетали до позиций наших минометчиков, но, мины leGrW 36 часто рвались недалеко от позиций танкистов, не давая корректировать огонь. Нормальных минометов в авиапехотной дивизии не было. Максимальная дальность 1100 метров, поэтому они продолжали нести потери от огня отряда. Через два часа закончились мины, и пришлось сворачивать позицию. В этот момент Алексей приказал доложиться «Блондину», что отряд соединился с нашими войсками. Пришла длинная указивка, в которой подробно описывался маршрут движения, пароли и номера приказов на выход из боя. Отошли к Усвячскому лесу, там Алексей собрал ноктовизоры и ночные опто-электронные прицелы. Их показывать надобности не было. Воспроизвести такие в 40-е годы было невозможно, а вопросов будет море. Как только стемнело, он перенес все прицелы сначала в лагерь, а потом во «флайер». Затем вернулся к отряду, который уже подходил к Усвятам. Пришлось обходить брошенные немецкие позиции по льду озера. Наконец, штаб 47 дивизии генерала Чернова. Сопровождавшие отряд кавалеристы отдали пакет какому-то полковому комиссару, тот вскрыл его. Пока он читал, Алексей построил отряд в три шеренги. Сзади расположились минометчики, в середине – пулеметчики, а впереди стояли снайперы. Момент не сильно приятный: вся группа в «снежных» лешаках, оружие перебинтовано, на головах кевларовые каски, одетые на шерстяные верблюжьи шапочки. На всех бронежилеты, под маскхалатами разгрузки. В общем, ничего советского или немецкого. «Чужие». Полковой комиссар закончил читать донесение и приподнял голову. Алексей подошел к нему строевым, и отрапортовал.

– Товарищ полковой комиссар! Отряд специального назначения «Шмель» вышел из тылов противника по приказу N 00–26 после выполнения задачи по разведке прифронтовой полосы в районе Городецких лесов. Командир отряда полковник Никифоров.

– Вольно!

Алексей сделал шаг влево, шаг вперед, развернулся, и подал команду вольно. Левой рукой достал расшифровку приказа, и передал ее комиссару. Тот не стал читать, сделал несколько шагов вперед, рассматривая бойцов. Подошел к Уфимцеву.

– Замкомандира отряда старший лейтенант Уфимцев! – представился старлей. Недоверчивый взгляд обшарил его с ног до головы. Полковой комиссар обернулся и начал отходить к Никифорову.

– Откуда вы взялись на мою голову? Все откормленные, как байстрюки!

– А вы прочтите приказ, товарищ полковой комиссар. Мы – отряд «Шмель» Главного Разведывательного Управления ГэШа эРКэКэА. – ответил Алексей.

– Начальник Особого отдела дивизии полковой комиссар Гнатенко. – представился комиссар. – В общем, так, полковник, оружие сдать, и под арест, до выяснения!

– Никак нет, товарищ полковой комиссар. Выяснить это можно немедленно, а оружие – секретное. Сдавать мы его никому не будем. – он протянул комиссару радиостанцию, настроенную на волну штаба фронта.

– Вызывайте, позывной «Блондин». – он знал, что этот позывной был у командующего фронтом генерала Пуркаева. Полковой комиссар недоверчиво посмотрел на протянутую станцию.

– Как пользоваться?

– Справа тангенту нажмите.

– «Блондин», здесь «Баклушин».

– «Баклушин», «Блондин» на связи! Судя по всему, на Вас вышел «Шмель»? Это его канал!

– Так точно! Странные они какие-то.

– Обеспечьте отправку к месту назначения автотранспортом. И поблагодарите за работу! – ответил уже другой голос.

– Слушаюсь, товарищ «первый». Под охраной? – он решил перестраховаться.

– Ну, если говоришь, что странные, то обеспечь парой человек попредставительнее. Чтобы на постах не держали. Они мне здесь нужны, и как можно скорее!

– Но, у меня приказ…

– Делай, что говорят, приказ по ВЧ сейчас получишь. Конец связи.

Местом назначения был аэродром в Рябцево.

– Здесь побудьте! – приказал полковой комиссар, на ходу давая указания смотреть в оба часовому у дома, в который он забежал. Рядом, почти сразу, появился комендантский взвод. Прошло несколько томительных минут, опять выдохнула пар дверь, опять появился комиссар, его сопровождал какой-то полковник.

– Командир отряда «Шмель» полковник Никифоров! – представился Алексей.

– Командир 47 стрелковой дивизии полковник Чернов. Постройте бойцов!

– Отряд! Смирно!

– Товарищи бойцы! От лица командующего фронтом объявляю Вам благодарность за разведданные по участку! Командир дивизии полковник Чернов.

– Служим Советскому Союзу! – дружно рявкнули бойцы.

– Вольно!

– Отряд, вольно! Разрешите разойтись, товарищ полковник.

– Далеко не расходитесь, сейчас две машины подойдут. Отправитесь по маршруту. Возьмите Ваш приказ, и вот этот пропуск.

Действительно, через несколько минут подъехали две полуторки, в каждой из них было по одному командиру местной комендатуры и по одному солдату в кузове. Место в кабине комендачи не уступили. Так и поехали под открытым небом в 25-тиградусный мороз. В Рябцево пересели на два С-47 и через полчаса приземлились Андреаполе. Там всех загнали в большую землянку, где удалось немного поспать и отогреться. Неласковая встреча. Утром всех построили прямо в землянке, еще раз объявили благодарность, затем всех, по одному, начали вызывать на допрос. Но, это были не «особисты», а представители ГРУ. Впрочем, хрен редьки не слаще. Но, хоть кормят, и на посты не выставляют. Практически, отдых.

Позже всех вызвали Алексея. В комнате было натоплено, и духота стояла страшная. Решив сразу взять быка за рога, так как самым старшим тут оказался майор, грозно взглянув на полные пепельницы, рявкнул:

– Вестовой! Пепельницы долой, и форточки открой!

Вошедший ефрейтор недоуменно уставился на майора, затем забрал пепельницы, а Алексей открыл форточки.

– Товарищ полковник! Не могли бы Вы объяснить некоторые детали, которые были выяснены нами в ходе опроса Ваших подчиненных?

– У Вас связь с Москвой есть? Телефонная, по ВЧ. Собственно, отряд вышел из района по вновь открывшимся обстоятельствам. Требуется связь для передачи данных «Воздух».

– Нам никто об этом не говорил.

– Я не давал команды, информацией владеют только я, капитан Викторов и старший лейтенант Уфимцев.

– Они об этом ничего не говорили, и, вообще, отказались давать показания без Вашего присутствия.

– Всё верно, я давал такие указания.

– Кто, по Вашему мнению, может принять информацию?

– Генерал Ильичев.

– Вы серьезно?

– Вот это выпущено в Москве две недели назад. – Алексей положил на стол несколько газет со сводками из Приморья. – А это – место, где производят бактериологическое оружие, которое применили японцы в войне с нами. – он выложил несколько фотографий зданий в Пинфане. Воцарилось молчание.

– Я вывел отряд, чтобы он, в полном составе и с вооружением, отбыл немедленно в Благовещенск. На все остальные вопросы я отвечу позже. Соедините меня с товарищем Ильичевым.

Майор задумчиво посмотрел на фотографии, затем спросил:

– Что такое «бактериологическое оружие»?

– Что такое бактерия знаешь?

– Нет.

– А бацилла?

– Да, знаю.

– Вот этими бациллами начиняют бомбы, снаряды и выливные приборы с целью уничтожить бойцов и население. А дома и предприятия, оборонительные сооружения достаются противнику целыми.

– Хитро задумано! – он решительно снял трубку ВЧ и начал дозваниваться до Москвы через нескольких операторов. Наконец, ему это удалось:

– Товарищ «Дрозд»? Здесь «Сазанов». У меня «Шмель», у него «воздух» на Ваше имя. – он ненадолго замолчал. – Еще нет, но, наши предположения подтвердились. Имеем показания… Да, информация серьезная, очень серьезная, но не относится к нашему театру… Передаю!

– Выйдите, пожалуйста, товарищи командиры. – приказал Алексей. Нехотя, они вышли из кабинета.

– Товарищ «Дрозд», здесь «Шмель».

– Поздравляю с выходом назад и благодарю за работу. За данные по Болбасово Вы представлены к ордену Красного Знамени, а непосредственные участники – к орденам Красной Звезды. Подготовьте наградные листы. А за пленение подполковника Петцольда вопрос в стадии проработки, все будет зависеть от того, насколько удачной будет операция по взятию Городка.

– Спасибо. Вместе с продуктами нам были доставлены газеты, в которых есть сводки с Дальневосточного фронта. В нескольких сводках упоминаются вспыхнувшие эпидемии в Приморье. Имею точные сведения, что с 1932 года в окрестностях деревни Пинфан, южнее Харбина, японской армией был построен и запущен научно-исследовательский институт и завод по производству боевых бактериологических средств. Имеются фотографии и аэрофотоснимки объекта. Ими выведен штамм чумы, в 80 раз более эффективный, чем природный. На основании этой информации мной было принято решение идти на соединение с частями Красной Армии, и просить Вашего разрешения на перебазирование отряда под Харбин. Имеющихся запасов поражающих средств у японцев хватит на то, чтобы отправить на тот свет большую часть человечества, запустив пандемию чумы. Мой отряд способен захватить объект, но требуется взаимодействие с транспортной авиацией и другими силами, чтобы вывезти документацию, образцы, часть персонала, подопытных людей, и уничтожить штамм на месте. Объект серьезно укреплен, а его бомбардировка «выпустит джина из бутылки». Бомбить его ни в коем случае нельзя. Вы слушаете?

– Да, «Шмель», слушаю. Позовите товарища «Сазанова».

– Майор! – позвал Алексей. Почти сразу дверь отворилась, появился «Сазанов». – Трубочку возьми!

Майор взял трубку и доложился. Затем внимательно слушал начальника ГРУ, изредка подтверждая услышанное.

– Есть! Понял! Аллюр «три креста». Есть. – он повесил трубку. Сразу снял другую:

– Дежурный! Аллюр «Три креста» на Москву через полчаса. Время пошло! – он положил трубку, и поднял взгляд на полковника.

– Товарищ Никифоров! Приказано Вас доставить в Москву к дивизионному комиссару Ильичеву. Борт уже начали готовить. Надо бы вам переодеться!

– Полушубок дайте, этого достаточно.

– Вы обедали?

– Нет.

– Сейчас сообразим, пока борт готовят.

Принесли картошку с тушенкой, майор разлил водку, и удивился, что Алексей не пьет.

– У меня единственный вопрос, товарищ полковник! Военврач Вахрушева дала показания, что Вы и два командира отряда – люди из будущего. Это правда?

– В некотором смысле слова.

– И Вы все знаете наперед?

– Нет. Более того, в нашей истории война с Японией началась гораздо позже, в августе 1945 года. У тебя был только один вопрос, майор.

Майор покачал головой, понимая, что больше ему ничего не скажут.

Алексея сопровождал молоденький лейтенант. Они сели в огромный ТБ-3, который медленно пополз по небу в сторону Москвы. Вначале его сопровождали истребители, потом они ушли. Наконец, под крыльями показалась Москва, и они сели на Центральном аэродроме. Из ГРУ прислали «эмку», лейтенант остался на аэродроме. «Аквариум» еще не построен, ГРУ располагалось в здании наркомата обороны на Арбате. Сопровождающий командир показал какое-то письмо на входе и их пропустили. Поднялись на третий этаж, там находился кабинет начальника ГРУ. Дивизионный комиссар Ильичев был маленького росточка, белобрысый, с голубоватыми серыми глазами, имел большие мешки под глазами от усталости. С 1929 года в армии, с 1938 – начальник Политического отдела РУ и ГРУ. С августа 1942 назначен начальником управления, но продолжал носить «политические звезды» на рукаве. Алексей доложился. Тот, не вставая, протянул руку и коротким жестом показал на стул через стол справа от него. Алексей прошел и сел в него.

– Я следил за Вашими сообщениями с мая месяца прошлого года, товарищ «Шмель». И, в конце концов, в августе мною было принято решение установить с Вами связь и задействовать Ваш отряд под Оршей. Несмотря на все сомнения, которых у нас было с избытком. Но, контроль сообщений всегда подтверждал Вашу информацию. Особенно нас порадовали данные по Болбасово, позволившие нанести точные удары по нему. Но, хотелось бы узнать: кто вы такой, и с какой целью вышли на сотрудничество с нами. Вот показания Ваших бойцов, их уже доставили мне. По их показаниям, все они были ранены в боях, в разных местах: от Мурманска до Севастополя. В бессознательном состоянии оказывались в госпитале на Вашей базе под Оршей, где их лечили, обучали, вооружали и экипировали Вы, капитан Викторов и старший лейтенант Уфимцев. На связь с местным населением Вами был наложен строжайший запрет. Контактов с противником, кроме боевых, никто никогда не имел. Продовольствие доставляли вы. Оружие и боеприпасы – тоже вы. Плюс использовались трофейные патроны от немецкой винтовки «маузер». Осмотр оружия показал, что оно все иностранного производства. Минометы изготовлены из легкого сплава. Ну, и, наконец, военврач III ранга Нина Васильевна Вахрушева дала показания, что у Вас есть летательный аппарат, без крыльев, который может передвигаться во времени. И что лечили вы ее в какой-то тайге, причем лечение было мгновенным. Плюс препараты, которые Вы привозили для лечения раненых, были изготовлены в XXI веке. Что можете сказать?

– Я – Никифоров Алексей Николаевич, полковник запаса войск Специального Назначения ГРУ ГШ. В течение многих лет командовал бригадой СпецНаз. Профессиональный войсковой разведчик с большим боевым опытом. Да, я собрал этих людей в разных местах фронта с задачей создать боеспособное, хорошо обученное и вооруженное подразделение для решения задач в интересах Красной Армии. В основном, разведывательного и диверсионного характера.

– Почему такое маленькое? Почему Вы отказались соединиться с партизанской бригадой «дяди Кости»?

– Я не состою на службе ни в одном государстве. Я на пенсии. Снабжать всем необходимым большое соединение мне не по силам. Для этого нет ни соответствующей техники, ни финансов. А война дело дорогое. Собственно, я не собирался выходить из тылов противника, а оставаться там и перемещаться в места наиболее важных событий на советско-германском фронте. Однако сообщение о том, что Япония вышла из договора о ненападении и сама напала на СССР, изменило мои планы. Дело в том, что в той истории, которую я знаю, этого не происходило. Отчасти это связано и с моей деятельностью. Поэтому я и появился в этом кабинете. Никакой надобности до этого в этом не было. Все шло так, как это должно было идти. Сейчас все изменилось, и требуется нейтрализовать серьезнейшую угрозу, которую представляют из себя лаборатории полковника Сиро Исии. – перевел разговор в нужное русло Алексей.

– Почему Вы это делаете?

– Я – русский, рожден в СССР. Семеро моих родственников сейчас на фронте. Вернутся только двое: мой отец и моя бабушка. И это в той истории. Что будет сейчас, не знает никто. То, что я живой, пока, говорит лишь об одном: пока с моими ближайшими родственниками: матерью и отцом, ничего не случилось.

– Где Ваш отец?

– Точно сказать не могу, должен быть в военном училище летчиков, а мать в эвакуации в том же городе. Мне не рекомендовано встречаться с ними.

– Кем?

– Условиями моих перемещений.

– Ну, хорошо, давайте поговорим о Харбине.

Глава 24. Операция в Пинфане

И они переключились на проведение операции, необходимость которой была понята Ильичевым еще днем, во время первых переговоров. Поэтому, он и приказал не разоружать отряд, предоставить отдых и нормальное помещение. Обсуждение длилось долго. После этого они перешли к начальнику Генерального штаба Василевскому, и там отрабатывали детали плана. Василевский был не на шутку взволнован известиями об оружии массового поражения. Операцию взяла на контроль Ставка. Со своими ребятами Алексей встретился на станции Люберцы-2, где они пересаживались из теплушек в пассажирский вагон поезда, следующего на Дальний Восток. Туда он приехал специально, чтобы убедиться, что с ребятами все в порядке, и чтобы показать себя им, что с ним тоже все в порядке. Сам он с ними не поехал, а продолжал готовить операцию, поставлял в пещеру «Шмели», крупнокалиберные винтовки, пулемёты и мотоциклы. Кроме того, ОЗК, противогазы, дезрастворы и прочие «мелочи», без которых исполнение операции было бы невозможным. Наконец, он прибыл во Владивосток с грузом парашютов «Арбалет», выгрузил их прямо на летное поле в Седанке, отослал «флайер» и прошел в комендатуру аэродрома. На руках был «вездеход», подписанный Ставкой.

– Дежурный!

– Дежурный по аэродрому капитан Никольский!

– Полковник Никифоров, ГРУ ГШ, вот мое удостоверение. У третьей стоянки мешки, поднимай людей и перенести в ангар.

Дежурный недоуменно уставился в бумагу, потом вскинул руку и ответил:

– Есть, товарищ полковник.

Утром в Седанку прибыл отряд. Чтобы не привлекать внимание, все были одеты в форму РККА, снаряжение и оружие было упаковано, и привезено на аэродром в мешках и ящиках. Алексей собрал всех: шестеро офицеров бригады и 29 человек личного состава. Вечером на аэродром села девятка «Митчеллов», новеньких американских бомбардировщиков, с которых предстояло высадить отряд. После высадки они, не меняя курса уйдут в Читу, оттуда на фронт. Их выбрали из-за того, что у них чувствительный радиокомпас, в котором есть диапазон УКВ, этот диапазон японцами не контролировался. Проработав со штурманами маршрут, Алексей дождался взлета и перелетел на место приземления. В указанное время включил привод и дал инфракрасную подсветку для парашютистов. Жаль, конечно, что у большинства Л/С опыта прыжков на «крыльях» маловато: два прыжка всего успели сделать во время подготовки, но, времени не было. Самолеты появились по расписанию, не снижаясь выполнили десантирование. Площадка небольшая, но, вытянутая строго по ветру, так что попасть не так уж и сложно, хотя… Местность горная, потоки здесь сложные. Прошло шесть минут, и приземлился первым уже майор Викторов. Ему присвоили это звание почти сразу после выхода с задания.

– Подсветку видно хорошо?

– Отлично видно! И ветер все время в лицо. Почти не виражил. – один за другим приземлялись бойцы. Одного нет, запросили по рации. Не попал! Сорвало очки, пока возился, потерял глиссаду. Сел в чуть в стороне, занимается тем, что снимает парашют с деревьев. Запеленговали его и послали двоих помочь. У всех цифровые радиостанции с кодировкой, так что перехватов можно не опасаться. Через час бойцы появились, и отряд двинулся прочь с места приземления. Отошли на двадцать шесть километров, и достигли лагеря.

После отдыха, Алексей приступил к постановке задач.

– Товарищи бойцы и командиры. Нашему отряду доверен захват стратегического объекта «Пинфан» и аэродрома при нем. На территории объекта пять зданий: сам объект, вот его фотография, два больших ангара, где расположена охрана, здание крематория и здание управления полетами. Кроме того, за объектом располагается концлагерь, где находится до 10 000 заключенных. В здании объекта шесть этажей, внутренние дворы простреливаются. По типу здания, это – тюрьма. Все, что находится внутри здания, а также некоторые бараки на территории концлагеря могут быть инфицированы опаснейшими заболеваниями. Все сооружения обнесены сплошной стеной с колючей проволокой на ней. Ворот – двое, их прикрывают пулеметные дзоты. На внешней стене более 20 постов охраны. Во внутренних помещениях находится два батальона охранных войск и две эскадрильи летного и технического состава.

В настоящее время произведена инженерная разведка местности. Мин на внешней и внутренней границе объекта не обнаружено. Выполнена закладка радиоуправляемых зарядов под опорами обоих ангаров-казарм. Операция проводится в три этапа: первый, подготовительный, успешно проведен. Второй этап: захват моста через реку Аш в селе Кванчун, как аварийный вариант форсирование реки в районе брода у местечка Шангун. И выдвижение колонной к шоссе 1211. Далее захват переезда у местечка Лабин, и выдвижение к воротам аэродрома.

Начало штурма в 03.00 местного. Сигнал к штурму: подрыв казарм охраны.

Предстоял бой с довольно сильным гарнизоном, поэтому бойцам выдали подствольные гранатометы ГП-34 и большое количество гранат к ним. Вместо ставших уже привычными 82-мм минометов, у отряда было четыре 120-мм «Саней», буксируемых за мотоциклами BMW. Зеленка уже пошла, все горы закрыты густой зеленью. Буйно цвели деревья. Настоящая весна. Днем, однако, ветер донес взрывы гранат и россыпь винтовочных выстрелов из долины. Там шел бой. Через некоторое время заполыхали дома в деревеньке у реки. Это было совсем некстати. Бой шел у деревушки Юган. Там сейчас горнолыжный курорт и небольшой памятник партизанам Мао, погибшим от рук карателей в 1943 году. Вместе со всеми жителями деревни. И что было совсем некстати, от Ларинджена появилось звено И-97, которое начало штурмовать кого-то в десятке километрах северо-восточнее лагеря. Разведанный маршрут оказался перекрыт: к селу Кванчун не пройти. Участие в боях принимали какие-то японские легкие танки. Все это хорошо было видно с наблюдательного пункта на горе Согфен, где Михайлов и Дементьев организовали хороший НП. План начал рушиться, не успев начать реализовываться. Речушка горная, довольно быстрая и глубокая. Еще один мост был точно на юге, там японцы строили гидроэлектростанцию. Или ждать, когда всё успокоится, потому, что дорога от станции вела напрямую к крупному японскому аэродрому Ларинджен. Алексей отправил группу к строительству: разведать дорогу и посмотреть пройдут ли мотоциклы по тропе. Как только стемнело, он поднял «флайер», и осмотрел подробно местность. У моста в Кванчуне стояло не менее полка карателей, 5 танков, много автомашин. Карательная экспедиция продолжалась. Горит городок Ачен, там тоже каратели. Обнаружен отряд партизан, который отошел от Югана и движется запад к Шанджи, но там его уже ждут каратели. Вот же вляпались! А все было тихо и спокойно! Группа доложила, что проход есть, стройку охраняет около двадцати японцев. Три бетонных дота. Тихо не пройти. Они возвращаются. И тут «флайер» обнаружил, что японцы не собираются сидеть ночью в сожженном Югане, грузятся на машины, и через полчаса они начали движение к Кванчуну. Появился проход к броду у села Шангун. Отряд начал движение в том направлении. Переправа весьма условная. У мотоциклов с коляской залило моторы. Потеряли час на их просушивание. Наконец, колонна двинулась по степи в сторону шоссе. Выезд на дорогу прошел чисто, войск впереди не наблюдалось, и через час отряд был у переезда. Его охраняло четверо японских солдат, которые и не успели сообразить, что по шоссе, совершенно открыто, может двигаться противник. Это же глубокий тыл! До фронта более 500 километров. Здесь отряд разделился: снайпера и минометчики выдвинулись вперед, остальные ждали их докладов о готовности. Небольшая рощица низенького кустарника дала возможность сблизиться с противником у восточных ворот. Стандартный КПП: два бронеколпака, справа и слева от ворот, и глухая стена дома с охраной. Сразу за стеной легкий сарайчик, в котором находится караульное помещение. Его на прицел взял «флайер». Алексей надел шлем, чуть поднял защиту. Его задача задавить оба дота. Пошли щелчки о готовности. Операцию начали с опозданием на 45 минут. Прошел подрыв, два плазменных заряда влетели в амбразуры дотов, разрушив пулеметы «тип 11». Выстрел из «Шмеля» по стене КПП и несколько раз выстрелил «флайер». За забором возник пожар. Раздалось несколько выстрелов со стен, тут же прекратившихся. Снайпера сработали. На главном здании начала работать сирена, но, вой быстро стих, «флайер» обнаружил источник звука и уничтожил его. Отряд прорвался за стену и короткими перебежками продвигался к зданию управления полетами, крематорию и главному зданию. Бойцы одели ОЗК, защитные очки и балаклавы для защиты органов дыхания. Противогазы наготове. В здании управления было три японца с одной винтовкой и двумя пистолетами. Бой разворачивался по отработанному сценарию. Некоторый диссонанс внесла ожившая огневая точка у развалин ангаров, но Алексей и «флайер» быстро подавили огонь. Первая группа подорвала дверь крематория, надела противогазы и проникла в здание, там начался бой. Несколько раз рванули гранаты подствольников, послышалась очередь из пистолет-пулемета. И «заговорило» главное здание: несколько пулеметов и винтовок ударили оттуда. Послышались стуки затворов и глухие выстрелы НК, звон стекол. Пятая группа возится у входных дверей, отскакивает от них и залегает. Взрыв. Алексей переместился на крышу и проник в крестообразный переход на шестом этаже здания. В правой руке АКСУ с «улиткой» и глушаком, в левой – плазменный нож. На посту было трое солдат, два трупа и один ранен, но говорить не может: ранение нижней челюсти. Пришлось добить, и загнуть ствол пулемета. Ножом срезал замок на решетке и прошел в коридор. На другом конце появилась группа солдат, послал туда удлиненный плазменный разряд. Затем несколько коротких очередей, пробежался, опять коридор и множество дверей. Очередь в двух солдат с пулеметом в дальнем углу. Сзади чисто. Очень неудобный коридор! Много мест, где можно укрыться. Из одного такого угла выскочил японский офицер с катаной. Это против плазменного ножа! Наивный индеец! Рука отвалилась вместе с саблей. А теперь пой, голубок!

– Где полковник Исия? – «Молчит!» Нож к целой руке, и короткий разряд, повторение вопроса.

– Пятый этаж, под нами. – «Спасибо, отдыхай!» Алексей бросил труп, и заглянул в комнату, откуда выскочил офицер. «Дежурка! И пожарный трап на нижний этаж! Класс!» Он срезал замок, и соскользнул вниз по лестнице, очередь, вторая. Внизу такое же помещение, там было три человека. Дверь они забаррикадировали. Отбросив стол и стулья, Леша открыл дверь, и сработал ножом по солдату за ней. Загремела упавшая винтовка, и в коридоре раздались выстрелы. Глянем снизу. Угу, ствол высунулся из-за угла, очередь, вопли! Алексей перекатился через коридор, успев еще раз нажать на курок. Два пулеметных гнездышка соорудили! Автомат из-за угла и ВОГ летит к противнику. Взрыв. Сорвал с пояса СШГ, и в другую сторону. Взрыв, вспышка, и несколько очередей по ослепшему противнику. Чисто! А за дверью кто-то есть! Удар ногой! Дверь распахнулась, японский полковник с разбитым лицом отлетел на несколько метров. Вязать! Может быть, это он! Зараза, без сознания! Похлопав по карманам извлек документы, а там, кроме иероглифов, ничего не написано! И бог с ним. Зеркальце на прутике, справа чисто, слева – цель, выстрел. Слева чисто, вперед. Так он прошел весь этаж. Внизу тоже слышались взрывы и иногда стрельба. Шла зачистка помещений. Еще через час поднялась стрельба за оградой. Какое-то подразделение пришло на помощь японцам, но его уложили, не дав подойти. А на аэродром начали садиться самолеты с десантом пятого воздушно-десантного корпуса. Десантура тоже в ОЗК, в противогазах, вместе с ними прилетели НКВДэшники и переводчики. Бой в здании затих, можно приступать к допросам. Полковник на пятом этаже оказался самим Сиро Исия, говорил он плохо, сильно разбито лицо, но, он указал, где лежит тот самый модифицированный вирус чумы. Несмотря на возражения товарищей из НКВД, Алексей взял упакованный боеприпас.

– Мне нужно! Скоро верну!

– У меня категорический приказ… – это было последнее, что слышал Алексей, потому, что он накрыл ИСУ и переместился на небольшой остров Тиёда, прямо перед дворцом Мэйдзи солнцеликого императора Хирохито. Пришлось немного пострелять, чтобы разогнать охрану и собрать все семейство в одной комнате. Пока все тушили небольшой пожарчик чуть в стороне, Алексей поинтересовался, какой язык, кроме японского, все понимают. Оказалось, что английский.

– Прекрасно! Я только что из отряда 731, привез вот такую замечательную игрушку, сделанную в Пинфане самим Сиро Исией. И я решил подарить ее всему вашему семейству. Тут всего-навсего блохи. – Алексей поставил небольшой ящик на пол и открыл крышку. Щелчок щеколды заставил императора побелеть. Его супруга, тоже, знала о том, кто такой Исия, и чем занимается, и только дети продолжали молча и испуганно глядеть на черный костюм космодесантника, не понимая, что хочет этот грозный человек, и чему так испугались взрослые.

– Ваши условия?

– Безоговорочная капитуляция.

– Ваши условия приняты.

– Вызывайте премьера.

Император подошел к столу и набрал номер. Что-то сказал по-японски и повторил по-английски:

– Мы приняли решение о капитуляции перед Советским Союзом. Они захватили Пинфан и полковника Исию. Один из зарядов доставлен в Токио и находится в моем кабинете. Объявите по радио о капитуляции, господин Тодзио.

Они посидели еще немного, раздался голос по радио, что сейчас будет передано чрезвычайное объявление Премьер-Министра. Алексей переключил переводчик на японский. Тодзио объявил, что император Японии повелел капитулировать перед СССР, и с 12.00 японская армия прекращает огонь и начинает процедуру капитуляции.

– Господин Хирохито, вы приняли мудрое решение. Дети – они здесь совершенно не причем. Война дело взрослое. Возьмите! Это описание вложения. – Алексей передал императору листок из ящика. Вышел из кабинета, и накрыл ИСУ ладошкой, оказавшись вновь в Пинфане.

Страницы: «« ... 1314151617181920 ... »»

Читать бесплатно другие книги:

В волшебном городе Танфере Гаррет – лучший частный сыщик, который обязательно найдет того, кого ищет...
Главный герой Виктор Крылов находит в шкафу родительского дома магнитофон, который позволяет передав...
Книга «Жертва и смысл» – плод философских и культурологических изысканий автора последних лет. В сво...
Прикованный к инвалидному креслу гениальный криминалист Линкольн Райм вместе со своей ученицей и пом...
Теперь я – гостья во дворце Зимних фейри. Как долго? Даже представить не могу. Время здесь длится по...
Лето Атрейдес, герцог древнего рода и отец Муад’Диба. Все знают о падении и возвышении его сына, но ...