Аквамарин Эшбах Андреас

– Я подозревала, что в большом зале он ничего не найдет, – говорит Нора. – Но в подвале находятся резервуары для ракообразных. Там есть решетки, иначе крабы могут сбежать.

Мы напряженно следим за тем, как Стив и остальные спускаются по лестнице вниз. Идут мимо влажных стен, на которых растут непонятные штуковины. Проходы отбрасывают пугающие тени. Ступени качаются, проводка свисает с потолка, в одной из стен не хватает кирпичей.

– Ну, я не знаю, – не унимается Ян. – Один раз включить звуковую установку на полную катушку, и вся эта халупа развалится на куски.

– Идем дальше, – говорит Стив. – Мы просто сейчас всё посмотрим, а потом уже решим.

Снова большое помещение. Пара обрушившихся стальных балок. И снова темные прямоугольники на полу. И действительно, на каждом решетка. От волнения мы дружно наклоняемся вперед к голограмме, будто сговорившись. Стив обходит резервуары, возле каждого встает на колени и светит между прутьями решеток. Пол мокрый и скользкий, решетки изъедены ржавчиной. Одна из них разваливается под его рукой, когда он хочет опереться, он еле успевает схватиться за что-то другое.

– Никуда не годится, если кого-то интересует мое мнение, – говорит Ян. – Слишком опасно.

Стив издает непонятный бормочущий звук и внимательно обследует все резервуары один за другим.

Но вот он добирается до последнего и там тоже никого не обнаруживает, только прозрачную воду.

– Пусто, – тихо произносит он. – Они все пустые.

– Черт, – Нора откидывается на спинку дивана. Видно, как она расстроена. – Это значит, что охотники утащили субмарина куда-то в другое место.

– Что заставляет вас сделать такой вывод? – спрашивает отец Пигрита.

– Где можно держать пленного субмарина? Для этого нужен резервуар с морской водой, по-другому не получится, – объясняет Нора. – А резервуары в старом рыбоводном цехе – единственный вариант в окрестностях.

Прежде чем я успеваю подумать, разумно ли это, у меня вырывается:

– Нет, не единственные.

– Что? – Теперь все снова смотрят на меня.

– Тоути, – объясняю я. – У них в подвале аквариум с морской водой. – Я поворачиваюсь к тете Милдред, которая сидит скучает и уже смирилась с тем, что ничего не понимает из нашего разговора. – Да? Правда же? Ты же недавно мыла аквариум с морской водой у Тоути?

Она кивает, ничего не понимая.

– Ну да. Я же тебе рассказывала. Огромный такой.

– Нет, – говорит миссис Бреншоу пятью минутами позже примерно в двадцатый раз. – Ни в коем случае.

Джон стоит перед ней, в руке у него узкий стержень цвета меди, ключ от комнаты Карильи.

– Но их же нет дома. Они на концерте в Карпентарии. Это было запланировано еще полгода назад. Миссис Тоути – фанат этой Диас, ты же знаешь. Она полдня провисела на телефоне, чтобы забронировать сьют [11] в их любимой гостинице. Раньше понедельника они не вернутся. Железно.

Его мама решительно качает головой.

– Это не важно. Тоути – наши соседи. И ты ни в коем случае не будешь шариться по их дому в их отсутствие. Ни в коем случае. И уж точно не теперь, после того как ты расстался с Карильей.

– Этого же никто не заметит. Я просто быстро сбегаю и посмотрю, – уверяет Джон. – Это дело десяти минут. Но тогда мы будем знать точно.

– Это нарушение неприкосновенности жилища, – вмешивается профессор Боннер. – Раз ты порвал с Карильей, ты был обязан вернуть ей ключ.

– Я так и хотел сделать, – оправдывается Джон. – Но я же был в больнице, когда она пришла меня навестить и я ей сказал, что всё кончено. Там у меня ключа, конечно же, не было при себе.

– Это не меняет сути дела, – считает профессор Боннер. – К тому же я осмелюсь утверждать, что ты всё равно ничего не нашел бы. Даже если всё так, как предполагает твоя мать, и Джеймс Тоути действительно сотрудничает с охотниками, было бы полным идиотизмом с его стороны прятать пойманного субмарина у себя дома. Этим бы он сам себя скомпрометировал. Он не стал бы так рисковать.

– Либо он именно на это и рассчитывает, – вмешивается Пигрит. – Говорит себе, что все подумают именно так и поэтому никто не станет искать у него дома.

Отец бросает на него наполовину осуждающий, наполовину впечатленный взгляд. Наверняка эти двое частенько ведут дискуссии в таком ключе, готова поспорить.

Я откашливаюсь.

– Я подслушала разговор, – начинаю я. – Некоторые девочки из моего класса рассказывали, что ко Дню основания планировалась вечеринка, причем именно в этом подвале с аквариумом. Так вот, ее вдруг отменили, и никто толком не знает почему. Вроде как отцу Карильи это помещение для чего-то понадобилось.

– Так и есть, – подтверждает Джон. – Я не особо внимательно следил за этой историей, потому что был занят тренировками. Но совершенно точно Карилья что-то говорила о вечеринке. А потом вдруг дала отбой.

Миссис Бреншоу рассерженно смотрит на сына.

– На это может быть миллион причин. Может, Карилья с кем-нибудь поссорилась. Или мистер Тоути просто не захотел никакой безумной вечеринки у себя дома.

– Ха! – хмыкает Джон. – Это был бы беспрецедентный случай.

– Ты знаешь, где этот зал с аквариумом? – спрашивает Нора.

Джон качает головой.

– Я знаю, что там что-то строили, это да. Но особо не интересовался. В смысле, ну правда, Тоути же вечно что-то строят, ремонтируют, перестраивают… Нужно просто не обращать на это внимания, когда бываешь у них, иначе с ума сойдешь.

– В принципе, интересный вопрос, для чего кому-то может понадобиться зал с огромным аквариумом, если не для того, чтобы устраивать там вечеринки, – замечает отец Пигрита. – У меня нет версий.

Джон пожимает плечами.

– Для чего нужна вертолетная площадка? А второй гостевой дом зачем нужен, если даже первый не был полностью занят? Просто Тоути нравится строить. Точка.

– И всё равно я запрещаю, – настаивает его мама. Я вижу, как Джон сжимается, как опускаются его плечи. Он смотрит на ключ в своей руке, снова засовывает его в карман штанов.

– Это было просто предложение, – бормочет он.

Я замечаю, как внутри меня начинает зреть бунт.

– Я пойду, – решительно заявляю я и протягиваю руку. – Дай мне ключ и расскажи, куда идти. А я пойду и проверю.

Все изумленно смотрят на меня.

– Мне это не кажется хорошей идеей, – произносит отец Пигрита.

Я выдерживаю его неодобрительный взгляд.

– Почему? Я всего лишь хочу, чтобы мы знали наверняка. И потом, слушайте, они же всяко хотят меня депортировать. Или прикончить. Вряд ли мне может навредить обвинение в нарушении неприкосновенности жилища.

– Нет, только не ты! – считает Нора. – Это слишком опасно.

– Это точно, – поддерживает ее профессор Боннер. – Саха, тебе никому здесь не надо ничего доказывать.

– Я и не пытаюсь ничего доказывать, – возражаю я. – Просто не хочу упустить шанс найти кого-то, кто знает моего отца.

На это им нечего ответить. Отец Пигрита выглядит так, будто хочет еще что-то сказать, но потом снова закрывает рот.

Я всё еще стою с протянутой рукой.

– Джон, ну что? Куда мне идти?

Джон внимательно смотрит на меня и качает головой.

– Что за бред, зачем я буду тебе это объяснять! Мы просто пойдем вместе.

Профессор Боннер недовольно бурчит:

– Это лишь удвоит риск. Насколько я могу судить, поместье Тоути круглосуточно охраняется. И когда Тоути нет дома, тоже. Возможно, в особенности когда их там нет.

– Да, безусловно, – говорит Джон. – Но охрана сидит у себя в будке у ворот и делает по ночам обходы по берегу. Мистер Тоути придает большое значение своей частной жизни, поэтому заходить в дом им запрещено. Если, конечно, не сработает сигнализация.

– Возможно, когда всей семьи нет дома, это устроено как-то по-другому.

– Нет, всё так же. Я однажды там был, когда они были в Мельбурне. Охраны в доме не было. – Он замечает вопросительный взгляд своей матери и объясняет: – Я тогда готовил сюрприз ко дню рождения Карильи.

– Может быть, – говорит профессор и поднимает кверху палец в предупреждающем жесте. – Но если бы я держал у себя в подвале субмарина, то бы как минимум задумался над тем, чтобы поменять правила.

В этот момент Пигрит встает и заявляет:

– Я тоже пойду. Шесть глаз видят больше, чем четверо.

Его отец опускает свой предостерегающий палец и вздыхает:

– Ладно. Я сдаюсь. Идите. И поторопитесь. И сделайте одолжение, – добавляет он, – постарайтесь не попасться.

Я быстро объясняю тете Милдред, что мы решили, и, так как опускаю все скептические соображения, она только кивает, глядя на меня широко раскрытыми глазами. И мы отправляемся. Джон, Пигрит и я.

Мы выходим из дома через заднюю террасу, с которой открывается потрясающий вид на Большой пляж и Весткап, и следуем за Джоном по направлению к теннисным кортам. Времени уже больше, чем мне казалось. Солнце висит низко над горизонтом.

На подходе к кортам мы слышим сзади стук двери и торопливые шаги – нас догоняет Нора.

– Наверно, будет всё-таки лучше, если с вами будет кто-то от организации, – объясняет она, догнав нас и слегка запыхавшись.

– Ну, только если на всякий случай. – Джон пожимает плечами. – Я не против.

– Всё равно мы наверняка найдем просто пустой подвал, – замечает Пигрит.

Я говорю:

– Пойдем уже дальше.

Наверно, в моем голосе слышно нетерпение.

Дорожка ведет в лесок из кустарников и покореженных ветрами деревьев, он как раз находится на границе имений Бреншоу и Тоути. Необходимость этих насаждений становится мне очевидна, когда мы доходим до забора, который они скрывали от глаз. Высокий уродливый забор похож на тюремный – с охранными датчиками, на которых угрожающе горят синие огоньки, и тихонько шелестящими защитными экранами.

– Буэ, – шепчет мне Пигрит, – меня тошнит от одной мысли, что так можно жить.

Я просто киваю. Стоит ли быть богатым, если расплата за это – заточение в такой личной тюрьме?

Мы идем по тропинке, которая ведет вдоль забора и вниз к морю. Джон с любопытством смотрит на Нору.

– Я думал, вы просто мамина подруга, – говорит он ей.

– Ну да, и подруга тоже, – отвечает она. – Мы познакомились, когда занимались нырянием. О том, что мы обе члены организации, узнали сильно позже.

Незадолго до того, как мы подходим к самой воде, Джон останавливается и объясняет:

– Здесь внизу вместо сенсоров муляжи. Настоящие сенсоры поднимали бы тревогу от каждой большой волны.

С этими словами он берется за деталь забора и отодвигает ее в сторону.

Проход получается узкий, но его достаточно. В любом случае нам удается просочиться внутрь, а сигнализация не срабатывает.

– Нам нужно какое-то время держаться у воды, – говорит Джон.

Мы стараемся идти за ним след в след. Над нами появляется гигантская вилла Тоути, настоящий дворец из стекла, стали и затейливо сложенного природного камня. Джон показывает на довольно небольшой флигель и сообщает:

– Вон тот принадлежит Карилье.

Интересно. Вот, значит, где живет принцесса Сихэвэна. Вполне достойно, тут ничего не скажешь. От здания к морю ведет деревянная лестница, укрытая кронами пальм и частично спрятанная за кустарником. Она ведет на террасу на сваях прямо над морем. Над террасой натянут тент от солнца, наружу слегка выдается причал – личный пляж Карильи. Это значит, здесь она могла бы холить и лелеять свой безукоризненно ровный загар. Любопытно, что при этом она предпочитает возлежать на городском пляже, где ее все видят.

– Если причалит лодка – сразу сработает сигнализация, – объясняет Джон. – Платформу видно через камеру слежения. А лестницу нет.

Он вдруг начинает говорить шепотом, от этого мы тоже стараемся вести себя как можно тише. Мы следуем за ним, когда он одним шагом переступает через невысокие кусты и оказывается на деревянных ступенях.

Мы поднимаемся вверх. Лестница устроена так, что берега с нее не видно. Оказавшись наверху, Джон засовывает ключ в замок – и всё получается: с едва слышным щелчком дверь открывается.

Мы осторожно переступаем через порог, Джон идет впереди. Нас встречает незнакомый запах. Комнаты лежат в полумраке наступающих сумерек, пустые, тихие и покинутые. Я узнаю запах духов Карильи, и больше всего мне хочется повернуть назад.

Мне жутковато вот так, без спросу, врываться в ее личные владения. Ну да, стоит признать, что это не самый порядочный поступок. Но всё же я с интересом озираюсь по сторонам. В гостиной во всю стену мерцает огромный экран. Рядом открытая дверь – по всей видимости, в ее спальню. К своему изумлению, я вижу полку с сотней плюшевых зверей, кажется, они печально провожают меня взглядами.

Зато в коридоре висит огромный плакат с эротической сценой. Мускулистый мужчина изображен на нем так, что практически ничего не приходится додумывать.

– Хм-м, – слышу я тихое ворчанье Пигрита. Похоже, вид покоев его возлюбленной производит на него отрезвляющее действие.

Джон открывает дверь.

– Здесь проход в дом, – говорит он. По голосу похоже, что ему тоже неприятно, что он нас сюда привел. За дверью начинается стеклянный переход, ведущий к главному дому, он кажется еще более необъятным, пустым и пугающим. Света мы не зажигаем – карманного фонарика, который мы прихватили с собой, должно хватить.

Джон идет вперед. Он здесь ориентируется и то и дело предупреждает нас.

– Осторожно, там стоит скульптура, довольно хрупкая, – говорит он однажды, а в другой раз: – Вот сюда. Но не по ковру, на нем следы остаются.

– Какое же всё огромное, – шепчет Нора. – Вот, например, позвать всех к столу здесь без шансов, да?

– Для таких вещей здесь есть система внутренней связи, – сухо отвечает Джон.

Мы доходим до лестницы. Она ведет вниз, на второй подвальный этаж. Мы стараемся ступать как можно тише, но наши шаги гулко звучат в тишине. Меня неотвязно преследует мысль, что где-то метрах в ста впереди сидят двое вооруженных охранников и только и ждут, чтобы что-нибудь произошло.

– Дальше я дороги не знаю, – признается Джон, когда мы доходим до низа. Пара лиственных растений с мраморными листьями растут под лампой дневного света. – Это должна быть одна из этих дверей. – Он открывает первую, которая кажется новее других. Но за ней оказываются только какие-то устройства, на них мигают сотни лампочек – наверно, это домашний сервер. Такие штуки бывают, если у тебя огромное поместье. У нас в Поселке одного сервера хватает на всех, что, конечно, приводит к периодическим проблемам и сбоям.

– Так, значит, не эта, – бормочет Джон и открывает следующую. Мы заглядываем в просторный тренажерный зал с невероятным видом на море.

– Неплохо, – комментирует Нора.

– Круче, чем в фитнес-центре на улице Гармонии.

– Я здесь никогда не был, – говорит Джон. Он и сам выглядит довольно удивленным. – Не думаю, что кто-нибудь из членов семьи ходит сюда.

Он оглядывается по сторонам в попытке сориентироваться.

– Так, если море у нас там, то аквариум должен быть… хм-м. В другой стороне.

Он закрывает дверь, поворачивается и открывает дверь напротив. За ней открывается холл, из которого ведут еще несколько дверей, та, которая в дальнем конце, – стальная и кажется недавно отполированной.

– Наверное, она, – говорит Джон. Он решительно направляется к двери, берется за ручку и распахивает ее. За дверью темнота. Сразу чувствуется, что мы входим в огромное помещение. В зал. В очень большой зал. Свет фонарика ожидаемо тонет в темноте. И слышен плеск воды!

– Я думаю, – тихо говорит Нора, – теперь нам надо рискнуть и включить свет.

Джон делает шаг в сторону, и я слышу, как его рука шарит по штукатурке.

– Да, здесь должен быть где-нибудь выключатель…

Тут он его находит. Вспыхивают прожекторы, и вокруг становится безжалостно светло.

Это огромный асиметричный зал, голые стены которого выкрашены в серый. Вокруг стоят столы, а на них какие-то странные устройства, но это я замечаю краем глаза, потому что мой взгляд устремлен на огромную стеклянную стену, идущую наискосок через весь зал. Аквариум. Он наполнен водой, на дне стоит клетка, а в клетке человек. Субмарин. Я сразу же узнаю его. Это Плавает-Быстро.

И Плавает-Быстро тоже сразу же узнает меня.

– Ты! – жестикулирует он. – Ты с ними!

– Нет! – возражаю я. – Мы хотим тебе помочь!

Нора Маккинни замечает, что я говорю с субмарином.

– Вы знакомы? – спрашивает она.

Я киваю.

– Да. Это Плавает-Быстро. Тот, кого я встретила. Далеко в море.

На его животе и руках заметны шрамы от сети, в которую его поймали. Да и в остальном он выглядит не очень здоровым. И, похоже, он в отчаянии. На нем всё еще его набедренная повязка, а вот мешочков на поясе больше нет. Ну и копья, конечно, тоже.

– С ума сойти, – говорит Джон.

– Значит, всё-таки да, – констатирует Пигрит.

Я отвожу взгляд от Плавает-Быстро, оглядываюсь по сторонам, ищу что-нибудь, что убедит меня в реальности происходящего. Этот гигантский аквариум, водруженный на полуметровом цоколе, сверху его обрамляет галерея из серой стали, так что можно подумать, что изначально это должен был быть бассейн для подводных шоу: сверху можно прыгнуть в воду, чтобы потом зрители с бокалами в руках могли наблюдать за ныряльщиками под водой. Сбоку наверх ведет винтовая лестница с решетчатыми ступенями, к ее перилам прикреплено несколько прожекторов: желтые, красные и зеленые. А ведь здесь и правда планировалась вечеринка!

Я рассматриваю остальную часть зала. Вон там, похоже, барная стойка, которую еще не успели полностью доделать. Но прочая обстановка загадочна. Куча столов, на которых стоят какие-то странные аппараты. Пигрит как раз обходит их, изучает надписи и элементы управления. Единственный прибор, который в состоянии идентифицировать я, – это музыкальная система с гигантскими колонками.

Плавает-Быстро пристально смотрит на меня. На остальных он почти не обращает внимания.

– Как ты это делаешь? – спрашивает он. – Как ты можешь так долго дышать воздухом?

Что ему ответить?

– Мой отец был одним из вас, – объясняю я.

Его глаза расширяются. Неужели и он что-то имеет против полукровок? Он отодвигается назад, пока не упирается спиной в заднюю решетку клетки.

– Ты спас меня от акулы, – добавляю я. – Теперь я пытаюсь спасти тебя.

– От акулы? – спрашивает Нора потрясенно.

Я морщусь.

– Только тете моей не рассказывайте.

Джон по-прежнему смотрит на Плавает-Быстро как завороженный.

– Что же нам теперь делать? – бормочет он.

– Вытаскивать его оттуда, – отвечаю я. – И выпускать в море.

Нора хлопает ладонью по карману брюк.

– Не надо было мне оставлять там свой коммуникатор. Теперь это действительно проблема. Кому-то из нас придется вернуться и дать знать остальным. И тогда… – Она замолкает и качает головой. – Нет, нам не справиться. Исключено.

– Почему нет? – спрашиваю я.

– Потому что нас мало и нет нужных людей. Они еще в пути, приедут только вместе с отцом Джона… – Нора показывает на клетку. – Эта штука, как мы ее откроем? Видишь ее нижний край? Прутья припаяны по кругу. Ни крышки, ни двери. Это значит, клетка приделана к полу. Вон та массивная штука сбоку внизу – это, видимо, замок, который ее держит.

– Значит, надо звонить в полицию.

– Я предпочла бы поступить так в самом крайнем случае. Если к делу подключится полиция, нам будет невероятно трудно сделать так, чтобы не просочилось никакой информации о субмаринах…

Она задумчиво потирает шею и смотрит на Плавает-Быстро. Вид у нее неприятно потерянный.

Никто из нас, похоже, не собирается идти обратно к Бреншоу. Пигрит, похоже, вообще не слушал, по всем признакам приборы на столах интересуют его больше, чем субмарин.

– Как они вообще притащили его сюда? – бормочет Нора и оглядывается по сторонам. – Большинство из них могут продержаться пару минут на воздухе, и всё же… здесь такое огромное поместье…

– У Тоути есть подводный вход в дом, – вмешивается Джон. После недолгих раздумий он указывает в ту сторону, откуда мы пришли. – Где-то там. Что-то вроде грота, на самом кончике мыса.

Плавает-Быстро дергает за прутья решетки.

– Почему вы ничего не делаете? – спрашивает он. – Выпустите меня наконец. Я ненавижу этот… металл.

– Терпение, – отвечаю я и спрашиваю: – Мы можем как-то распилить клетку?

Все молчат. Я смотрю на Нору, но она лишь стоит с широко раскрытыми от удивления глазами.

– Я еще никогда не видела, чтобы кто-нибудь из них так много разговаривал, – наконец произносит она. Нора моргает и с очевидным усилием поворачивается ко мне. – Распилить? Но для этого нам нужны инструменты для работы под водой. Где мы их сейчас возьмем?

Джон откашливается.

– Мы можем спустить воду так, чтобы верхняя решетка клетки оказалась на поверхности. Тогда можно будет перепилить прутья обычной болгаркой. – Он смотрит на меня. – Мы с Раймондом однажды делали нечто подобное. Когда в порту затонул новозеландский корабль и речь шла о том, чтобы достать ящик с радаром. Мы дождались отлива и тогда…

Я понятия не имею, о чем он. Но мне становится ясно, что я пропустила кучу всего происходившего в Сихэвэне.

Нора рассуждает.

– Это был бы фонтан искр. Хорошо, они попали бы в остающуюся воду. Но опять же – где ты в это время суток возьмешь болгарку?

– Это не проблема. Один звонок Бриджит – и болгарка у меня, – отвечает Джон. Я подозреваю, что он говорит про Бриджит Уайтекер, которой принадлежит магазин инструментов и скобяных изделий на улице Гостеприимства.

– Окей, предположим, мы так и поступим. – Нора нервно грызет ноготь на большом пальце. – Но всё равно остается вероятность того, что будет очень шумно и долго.

Джон пожимает плечами.

– Ну и что? У нас вся ночь впереди.

– Вот это как раз вопрос. Действительно ли вся ночь впереди. И действительно ли охранники ничего не заметят, если мы будем торчать здесь часами.

Взгляд Норы останавливается на округлом предмете размером с рюкзак, закрепленном на стенке аквариума с противоположной от лестницы стороны. К нему подключены две трубки, одна из них ведет в аквариум, а вторая исчезает в полу.

– О нет, – выдыхает она. – Это что, единственный насос? Да мы таким несколько часов будем нужное количество воды откачивать.

Джон осматривается.

– Да, похоже на то. Я, по крайней мере, других труб не вижу.

– Ну отлично.

Нора делает шаг назад, упирается руками в бока и окидывает взором весь зал.

– Может мне кто-нибудь вообще объяснить, для чего вашему замечательному соседу понадобилось всё это строить?

Она потрясенно качает головой.

– Только представьте себе, как это трудно – высечь в скале такое огромное помещение! Как это долго. И дорого. А потом, этот аквариум. Это гигантское стекло! Здесь нет ни одного входа, через который его сюда можно было внести. Значит, это литое стекло. Которое стоит в три раза дороже нормального. А потом он велел поймать субмарина.

Она поворачивается кругом с выражением глубокого непонимания на лице.

– Зачем? Зачем это всё? Только для того, чтобы продемонстрировать на вечеринке невиданную диковинку?

Джон приподнимает брови.

– Верно. Хороший вопрос. Я об этом еще даже не задумывался.

– Да, – говорю я. Я тоже не задумывалась. – Странно.

И тут в разговор впервые включается Пигрит.

– Мне кажется, я знаю, – говорит он. – Знаю, для чего всё это.

Мы все удивленно поворачиваемся к нему.

Пигрит показывает на столы с приборами.

– Вот это установка для секвенирования. Вон там – жидкостный хроматограф для выделения и очистки белка. Рядом – компактная центрифуга и вибрационный инкубатор. У стены стоят…

– Мне это всё ни о чем не говорит, – перебивает его Нора.

– А мне говорит, – отзываюсь я, начиная догадываться, к чему он клонит.

Пигрит кивает.

– Это всё приборы, которые используются для генетических манипуляций. Мы находимся в биолаборатории!

– Что? – потрясенно восклицает Джон. – Но это же бред какой-то.

Пигрит награждает Джона Бреншоу взглядом, исполненным глубочайшего презрения.

– Как австралиец, ты мог бы знать, что еще сто лет назад этот континент был населен огромным количеством ядовитых и опасных животных: змеи, пауки, медузы, ядовитые рыбы и тому подобное, – произносит он резким тоном. – Но после Энергетических войн большинство из них было уничтожено. При помощи специально выведенных возбудителей болезней, которых тогдашняя генная инженерия сконструировала таким образом, чтобы они воздействовали только на нежелательные виды.

Он кивает на лабораторное оборудование.

– Я готов поспорить, что именно это они здесь и хотят сделать – вывести вирус, который уничтожит субмаринов.

Он машет рукой в сторону Плавает-Быстро.

– А на нем они хотят проверить, как это работает!

Мгновение мы стоим как громом пораженные. Я думаю, никто из нас не сомневается, что Пигрит прав. Это же очевидно, только мы почему-то ничего не замечали.

– Значит, Джеймс Тоути действительно сотрудничает с охотниками, – с отчаянием в голосе произносит Нора Маккинни.

Пигрит поднимает брови.