Убегай! Кобен Харлан
– Хорошо, я все понял, – сказал Сэм и потом понизил голос. – Я видел… то есть… в общем, Пейдж на том видео… она так выглядела…
Снова молчание.
– Да, – сказал Саймон. – Понимаю.
Дочери Ане Саймон звонил три раза, все никак не мог дозвониться. Никто не отвечал. В конце концов он увидел, что она пытается ему перезвонить. Он ответил и услышал в трубке чужой голос.
– Привет, Саймон, это Сьюзи Фиске.
Сьюзи жила на два этажа ниже. Ее дочь Делия с трехлетнего возраста ходила с Аней во все образовательные учреждения, начиная с группы Монтессори.
– С Аней все в порядке? – спросил он.
– Да, все хорошо. То есть не волнуйся и все такое. Она просто очень расстроилась. Из-за этого видео, ты понимаешь, о чем я.
– Она его посмотрела?
– Да. Ты знаешь Алиссу Эдвардс? Она показывала всем родителям, когда они приехали за детьми, а дети уже всё знали… знаешь, как это бывает. Языками мололи без остановки.
Да, он знал, как это бывает.
– Передай, пожалуйста, трубку Ане.
– Саймон, я не думаю, что это хорошая мысль.
«Плевать мне на то, что ты там думаешь», – пронеслось у него в голове, но вслух этого он говорить не стал, – возможно, после недавней вспышки кривая его обучаемости резко подскочила.
Впрочем, Сьюзи ни в чем не была виновата.
Он откашлялся и повторил, стараясь говорить как можно спокойнее:
– Прошу тебя, передай, пожалуйста, трубку Ане.
– Я попробую, Саймон, конечно.
Должно быть, она отвернулась от трубки, потому что голос ее теперь звучал глуше, словно издалека.
– Аня, твой папа хотел бы… Аня!
Теперь все звуки были слышны еще более приглушенно. Саймон ждал.
– Она молчит, только головой мотает. Послушай, Саймон, она может оставаться у нас, сколько понадобится. Попробуй позвонить еще раз попозже, или Ингрид ей позвонит после работы.
А в самом деле, зачем настаивать? Незачем.
– Спасибо, Сьюзи.
– Ты прости, если что не так.
– Спасибо тебе за помощь.
Он отключился. Эстер сидела рядом с мороженым в руке, смотрела прямо перед собой.
– Держу пари, вы жалеете о том, что отказались от мороженого. Тим!
– Да, Эстер?
– У нас в холодильнике еще осталась та порция?
– Да.
Водитель протянул ей мороженое.
Она взяла его и показала Саймону.
– А стоимость мороженого в счет включаете? – спросил он.
– Лично я нет.
– А ваша фирма?
Она пожала плечами:
– Иначе зачем бы я так настойчиво вам предлагала?
Эстер протянула Саймону мороженое. Он откусил, и ему сразу стало легче.
Но ненадолго.
Квартира адвокатской конторы располагалась в деловом небоскребе прямо под офисом Эстер, и это говорило само за себя. На полах ковры бежевого цвета. Мебель тоже бежевая. А также и стены. Декоративные подушки… опять бежевые.
– Потрясающая отделка, вы не находите? – сказала Эстер.
– Неплохо, если вам нравится бежевый цвет.
– Правильнее было бы сказать «земляные тона».
– Земляные тона, – повторил Саймон. – Типа грязь.
Эстер явно нравился этот цвет.
– Это я называю «чисто колониальный стиль».
У нее загудел телефон. Она прочитала текстовое сообщение.
– Ваша жена выехала. Когда будет здесь, я ее встречу.
– Спасибо.
Эстер вышла. Саймон рискнул заглянуть в свой мобильник. Сообщений и пропущенных звонков там было очень много. Он проигнорировал их все, кроме тех, что были от Ивонны, его партнера в «Пи-Пи-Джи. Управление активами» и одновременно сестры Ингрид. Он просто обязан ей хоть как-то все объяснить. Саймон послал ей эсэмэску:
У меня все нормально. Долго рассказывать.
На экране возникли крохотные точки; значит, Ивонна набирает ответ.
Чем-нибудь помочь?
Нет. Может, завтра понадобится информация.
Не беспокойся.
Сообщу, когда смогу.
Ответы Ивонны были для него как некие смайлики, от которых на душе становилось спокойнее, которые говорили ему, что волноваться не о чем, все будет хорошо.
Он пробежался по остальным сообщениям.
От Ингрид ни одного.
Несколько минут Саймон расхаживал по бежевым коврам квартиры, ознакомился с видом из окон, сел на бежевый диван, снова встал, походил еще немного. На звонки не отвечал, перевел их на голосовую почту, пока не увидел звонок из Аниной школы. Он нажал кнопку прослушивания и сказал «алло». Голос звонившего показался ему испуганным.
– О, это вы, – послышалось в трубке, и Саймон узнал этот голос: он принадлежал Али Кариму, директору Академии Абернати. – Не ожидал, что вы ответите.
– Что-нибудь случилось?
– С Аней все в порядке. Я звоню по другому поводу.
– Хорошо, – сказал Саймон.
Али был из тех университетских профессоров, которые щеголяют в ярких спортивных курточках с заплатами на локтях; щеки его заросли буйными бакенбардами; показавшуюся лысину он прикрывал длинными прядями волос, растущих на макушке.
– Чем могу быть полезен, Али?
– Вопрос несколько деликатный.
– Угу.
– Он касается благотворительного родительского бала, который назначен на следующий месяц.
Саймон промолчал, ожидая продолжения.
– Как вам, должно быть, известно, завтра вечером состоится заседание организационного комитета.
– Конечно известно, – сказал Саймон. – Мы с Ингрид сопредседатели.
– Да-да. Как раз об этом я и хочу поговорить.
Рука Саймона крепче сжала мобильник. Директор молчал – очевидно, ждал, что Саймон что-то скажет. Но Саймон не отозвался.
– Некоторым родителям кажется, что вам завтра лучше не приходить.
– Каким родителям?
– Мне кажется, имен называть не стоит.
– Почему?
– Саймон, только не принимайте это слишком близко к сердцу. Их расстроило видео в Интернете.
– Ай-ай-ай, – сказал Саймон.
– Простите?
– У вас все, Али?
– Мм… не совсем.
Он снова замолчал, ждал, что скажет Саймон. Но Саймон ничего не говорил.
– Как вам известно, в этом году благотворительный бал собирает деньги для «Объединения в защиту бездомных». И в свете последних событий нам кажется, что вам с Ингрид следовало бы отказаться от постов сопредседателей.
– Каких таких «последних событий»?
– Перестаньте, Саймон.
– Там был никакой не бездомный. Он торговец наркотиками.
– Мне ничего об этом не известно…
– Я знаю, что вам неизвестно, – сказал Саймон. – Поэтому и сообщаю.
– …но то, как мы смотрим на вещи, часто бывает гораздо важнее реальности.
– То, как мы смотрим на вещи, часто бывает гораздо важнее реальности, – повторил Саймон. – Так вот, значит, чему вы учите наших детей?
– Сейчас речь идет только о благотворительности.
– Цель оправдывает средства, так?
– Я этого не говорил.
– Вы же педагог, Али.
– Кажется, я вас обидел.
– Скорее, разочаровали… ну да ладно, проехали. Верните обратно наш чек.
– Простите?
– Вы назначили нас сопредседателями не за наши красивые глазки. Вы назначили нас сопредседателями за то, что мы вложили в этот бал огромные деньги.
Строго говоря, они с Ингрид раскошелились не потому, что верили в благородные цели этого мероприятия. Подобные вещи редко делают ради благородных целей. Благородная цель – дело десятое. Им просто хотелось задобрить администрацию школы в лице Али Карима. Если хочешь заниматься благотворительностью, то и занимайся благотворительностью. Тебе что, в самом деле нужен какой-то скучный обед с почти несъедобным лососем, где ты чествуешь случайно попавшегося богатея, чтобы он сделал то, чего ты от него хочешь?
– И уж если мы больше не сопредседатели…
– Вы хотите забрать свое благотворительное пожертвование? – Али проговорил это таким тоном, словно не верил собственным ушам.
– Да. И я бы предпочел получить чек уже к утру, но если вам почему-то захочется воспользоваться двухдневным экспрессом, это меня тоже устроит. Желаю удачного дня, Али.
Он отключился и бросил мобильник на бежевую подушку бежевого дивана. Он все равно будет давать деньги на благотворительные цели – не настолько же он лицемер, – но только другим способом, не через этот дурацкий бал.
Саймон обернулся и увидел Ингрид и Эстер: они стояли и наблюдали за ним.
– Я дам вам один совет, он скорее личный, чем юридический, – сказала Эстер. – Несколько часов воздерживайтесь от общения с кем бы то ни было, хорошо? В подобных обстоятельствах люди частенько бывают глупы и склонны делать скоропалительные выводы. Я не вас имею в виду, конечно. Но береженого Бог бережет.
Саймон смотрел на жену и любовался ею. Высокого роста, с королевской осанкой, с высокими скулами, светлые с проседью волосы коротко подстрижены по последней моде. Еще в колледже Ингрид подрабатывала моделью, тип ее внешности называли «надменная, холодная скандинавка», – вероятно, и сейчас она производила на людей именно такое первое впечатление, и выбор ею профессии педиатра, где требуется душевная теплота в общении с детьми, казался несколько парадоксальным. Но у детей свой взгляд на вещи. Они влюблялись в нее с первой секунды и безраздельно доверяли ей. Просто поразительно, но они умели мгновенно разглядеть ее душу.
– Ну, ребята, я ухожу, на этом пока все, – сказала Эстер.
Она не стала уточнять, что подразумевала под словом «это», но, возможно, и не нужно было. Они остались вдвоем, и Ингрид повела плечами. «Выкладывай, черт побери», – читалось в ее глазах. Саймон с жаром принялся рассказывать.
– Так ты знал, где искать Пейдж? – спросила Ингрид.
– Я ведь уже сказал. Кое-что мне рассказал Чарли Кроули.
– И ты решил проследить. А потом этот другой бездомный, как его, Дейв…
– Я не знаю, бездомный он или нет. Я знаю только, что он следит за расписанием игры этих музыкантов.
– Не цепляйся к словам, Саймон.
Он и не собирался.
– Значит, этот Дейв… он сообщил тебе, что Пейдж собирается быть там?
– Он думал, что это возможно, да.
– И ты ничего мне не сказал?
– Я же не знал наверняка. Зачем тебя попусту расстраивать, вдруг ничего бы не вышло.
Она покачала головой.
– В чем дело? – спросил он.
– Ты ведь никогда не лжешь мне, Саймон. Ты этого не умеешь.
Это правда. Жене он никогда не лгал и в каком-то смысле не лгал и сейчас, он просто старался несколько смягчить правду, и это было нехорошо.
– Ну, прости меня, – сказал Саймон.
– Ты не стал говорить мне, потому что боялся, что я тебе помешаю.
– Отчасти да, – сказал Саймон.
– А еще почему?
– Потому что пришлось бы рассказывать тебе все остальное. Как я ее разыскивал.
– Несмотря на то, что мы вместе решили не делать этого?
Строго говоря, лично он такого решения не принимал. Ингрид безапелляционно заявила об этом, а Саймон просто не стал возражать вслух, но сейчас было не до этих нюансов.
– Я не мог… я просто не смог бы вот так взять и дать ей уйти.
– А ты думаешь, что я могла бы?
Саймон промолчал.
– Ты думаешь, мне не больно?
– Нет, конечно не думаю.
– Чепуха. Ты думаешь, что мне было все равно.
Он снова чуть не сказал «конечно нет», но разве в глубине души он действительно так не думал?
– И что ты собирался делать, Саймон? Снова отправить ее на реабилитацию?
– Почему бы нет?
Ингрид закрыла глаза:
– Мы уже пытались…
– Одного раза мало. Вот и все. Одного раза мало.
– Все это без толку. Пейдж должна сама прийти к этой мысли. Неужели ты этого не понимаешь? И я вовсе не махнула на нее рукой, – Ингрид словно выплюнула эти слова, – потому что перестала ее любить. Я махнула рукой только потому, что она ушла и мы не можем вернуть ее обратно. Ты слышишь? Не можем. Вернуться может только она сама.
Саймон повалился на диван. Ингрид села рядом. Опустила голову ему на плечо, правда не сразу.
– Я старался, – сказал Саймон.
– Знаю.
– И у меня ничего не вышло.
Ингрид прижалась к нему теснее.
– Все будет хорошо, – сказала она.
Он кивнул, хотя понимал, что уже не будет, никогда.
Глава четвертая
Саймон сидел напротив Мишель Брэди в своем просторном офисе на тридцать восьмом этаже; на противоположной стороне улицы некогда стояли башни Всемирного торгового центра. В тот ужасный день он сам видел, как рушились эти башни, но никогда не говорил об этом. И никогда не смотрел документальных фильмов, новостей и передач, посвященных годовщине этого события. И ходить туда просто не мог. Вдали, чуть-чуть справа, над водой можно было видеть статую Свободы. Отсюда, по сравнению с расположенными ближе высотками, она представлялась совсем маленькой, но ее одиноко дрожащее в воде отражение с высоко поднятым факелом казалось бодрым и энергичным, словно этакий зеленый маяк, и хотя Саймону давно приелись все эти виды из окна – они, конечно, эффектны, но, если видишь их каждый день, они неизбежно надоедают, – статуя Свободы всегда давала ему ощущение покоя.
– Я вам так благодарна, – сказала Мишель со слезами в глазах. – Вы всегда были нам добрым другом.
Он не был им другом, отнюдь нет. Он был для них консультантом по финансовым вопросам, и она являлась его клиенткой. Но слова ее тронули его. Именно это Саймон и хотел услышать, он и сам старался смотреть на свою работу под таким углом зрения. Однако был ли он действительно другом?
Двадцать пять лет назад, когда у Рика и Мишель Брэди родился первый ребенок, дочка Элизабет, Саймон открыл для них опекунский счет, чтобы Рик и Мишель начали копить деньги на учебу в колледже.
Двадцать три года назад он помог им организовать ссуду на покупку первого дома.
Двадцать один год назад он взял на себя оформление бумаг и все дела, связанные с удочерением Мей, девочки из Китая.
Двадцать лет назад он помог Рику финансировать заем, чтобы открыть бизнес по оказанию специализированных полиграфических услуг, и в настоящее время Рик имеет клиентов во всех пятидесяти штатах.
Восемнадцать лет назад он помог Мишель устроить ее первую художественную студию.
За все эти годы Саймон с Риком переговорили о многом – и о расширении бизнеса, и о прямом депонировании зарплаты, о том, стоит ли Рику переходить в разряд корпораций с обычным налогообложением, и о том, какой порядок выхода на пенсию лучше, о том, что выгодней: брать автомобиль в аренду или купить собственный, и о том, будет ли частная школа для девочек им по карману. Они обсуждали проблемы вложения денег, платежного баланса, фонда заработной платы компании, расходов на отдых для всей семьи, покупку рыбачьего домика на берегу озера, обновление кухни. Они создали 529 учетных записей и сделали анализ схемы распределения наследуемого имущества.
Два года назад Саймон помог Рику с Мишель прикинуть наиболее выгодный способ оплатить свадьбу Элизабет. Саймон, конечно же, присутствовал на торжестве. Много слез пролилось в тот день, когда Рик и Мишель любовались идущей к алтарю дочерью.
А месяц назад Саймон сидел в той же церкви на том же стуле во время отпевания почившего Рика.
И вот сейчас Саймон помогал Мишель, все еще не оправившейся после потери спутника жизни, освоить все те мелочи, которыми прежде занимался Рик: сводить баланс чековой книжки, разбираться с платежной карточкой, проверить, какие суммы лежат на общих, а какие на раздельных счетах, не говоря уж о тонкостях ведения бизнеса, но прежде надо было решить, стоит ли ей заниматься этим вообще, или лучше продать компанию.
– Я рад, что мы можем помочь, – сказал Саймон.
– Рик был готов к этому, – ответила она.
– Я знаю.
– Он будто знал. Я хочу сказать, он всегда казался совершенно здоровым. Может, скрывал от меня свои проблемы со здоровьем? Как вы думаете?
Саймон покачал головой:
– Не думаю, нет.
Рик умер от инфаркта в возрасте пятидесяти восьми лет. Саймон не был адвокатом или страховым агентом, но работа управляющего частными активами заключается в том числе и в подготовке собственности к любому непредвиденному случаю. Естественно, он обсуждал с Риком и это. Но, как и большинство мужчин его возраста, Рик не склонен был признавать факт собственной смертности.
В кармане у Саймона загудел телефон. У него было строгое правило: когда он работает с клиентами, ничто не должно ему мешать. В этом не было никакого снобизма, ведь люди приходят к нему в офис для того, чтобы спокойно обсудить проблемы, которые представляют для них огромную важность.
То есть проблемы, связанные с деньгами.
Можно как угодно относиться к этому. Да, возможно, на деньги счастья не купишь, но… впрочем, чепуха все это. Именно деньги больше, чем все остальное, могут сотворить чудо и придать блеск неуловимому идеалу в жизни, который мы зовем счастьем. Деньги облегчают нам тяготы жизни. Они обеспечивают получение лучшего образования, предоставляют качественную и вкусную пищу, лучших врачей, позволяют достичь некоторого уровня душевного спокойствия. Гарантируют комфорт и свободу. Деньги предоставляют нам жизненный опыт, новые впечатления, удобства. И самое главное, на деньги можно купить время, а это, как Саймон давно понял, тесно связано с проблемами семьи и здоровья.
Если ты веришь в это – впрочем, даже если и нет, – то выбор человека для управления твоими финансами под стать выбору врача или священника, хотя Саймон мог бы доказать, что человек, управляющий частными активами, даже еще больше вовлечен в повседневную жизнь клиента. Ты усердно трудишься. Копишь деньги. Планируешь. В сущности, нет таких ситуаций в жизни, требующих серьезных решений, в основе которых, так или иначе, не лежали бы деньги.
И если взглянешь на это со стороны, то чувствуешь колоссальную ответственность.
Все, о чем говорила Мишель Брэди, заслуживало его безраздельного внимания и полной сосредоточенности. Однако оживший в кармане мобильник говорил о том, что случилось нечто серьезное.
Он исподтишка глянул на экран компьютера. Его помощник, Халиль, прислал сообщение:
Пришел детектив из полиции, хочет вас видеть.
Саймон довольно долго разглядывал экран, и Мишель не могла этого не заметить.
– С вами все в порядке? – спросила она.
– Все нормально. Просто…
– Что?
– Кое-что произошло.
– О, – сказала Мишель, – я могу зайти к вам в другой раз…
– Вы позволите, я… – он протянул руку к телефону на столе, – всего минутку.
– Конечно.
Саймон поднял трубку и нажал на кнопку для соединения с Халилем.
– Детектив Айзек Фагбенл направляется к вам, – услышал он.
– Он уже в лифте?
– Да.
– Придержите его в приемной, пока я не позову.
– Хорошо.
– У вас есть бланки кредитных карточек, заполненные на имя миссис Брэди?
– Да.
– Попросите миссис Брэди подписать их. Карточки для нее и для Мей должны быть активированы сегодняшним днем. Покажите миссис Брэди, как происходит автоматическая оплата.
– Хорошо.
– К тому времени я надеюсь закончить.
Саймон положил трубку и встретился взглядом с Мишель.
Читать бесплатно другие книги:
