Идеальный любовник Лоуренс Стефани

Она приземлилась у самых ног Эмброза, прямо возле кромки озера. Был слышен топот шагов Стоукса, но Эмброз был совсем рядом, он стоял над ней, рычал и крутил из шали петлю.

Порция рванулась вбок и в мгновение ока оказалась в озере.

Черная вода сомкнулась над ней — берег здесь был отвесный. Вода была холодной, но не ледяной, за лето она успела основательно прогреться. Здесь не было ни течений, ни волн, с которыми пришлось бы бороться. Порции не составило большого труда всплыть на поверхность.

Всплыв, она увидела ошеломленное выражение на лице Эмброза. В следующее мгновение он услышал, а затем и увидел Стоукса. И тогда все понял…

Гримаса ярости исказила его лицо.

Порция поплыла. Она услышала позади вскрик и глухой удар. Это Стоукс сцепился с Эмброзом. Гребя руками и помогая ногами, насколько ей позволяли юбки, она отплыла на безопасное расстояние подальше от берега и лишь тогда оглянулась.

На помощь Стоуксу бежал Чарли. По тропе с холма спускался Генри. Саймон также спешил помочь другим, но сейчас остановился на берегу озера. Он находился ближе, чем все остальные, к Порции. Он смотрел, как, она плывет, и приготовился броситься ей на помощь.

Подбежав к месту баталии, Чарли помог схватить Эмброза. Тот сопротивлялся отчаянно, внезапно вывернулся… И прыгнул в озеро.

У Порции екнуло сердце, она повернулась, чтобы отплыть как можно дальше. Она увидела, как на берегу напружинился Саймон, словно собираясь прыгнуть в озеро.

Но не прыгнул.

Она услышала громкий, слишком громкий плеск за своей спиной и невольно обернулась.

И поняла, как уже успели понять все остальные, что Эмброз считал озеро чисто декоративным, не подозревая о его глубине. Он не умел плавать. Во всяком случае, плавать более или менее сносно.

После нескольких гребков он стал тонуть.

Порция замедлила движение, наблюдая за развитием событий.

Стоукс и Чарли стояли на берегу, держа руки на бедрах, тяжело дыша после борьбы, и наблюдали за Эмброзом, который отчаянно размахивал руками, то и дело исчезая под водой.

Вынырнув, он в панике закричал:

— Помогите! Разве вы не видите, что я тону, мерзкие вы скоты! Помогите мне!

На его призыв откликнулся Стоукс:

— А с какой стати?

— Потому что я тону! Я умру!

— Так это, может быть, к лучшему. Ты избавишь нас от множества хлопот.

Порция удивленно взглянула на Стоукса. Так не пойдет, ведь они должны удостовериться, что Эмброз — убийца.

Но Стоукс знал свое дело.

Эмброз снова ушел под воду, а вынырнув, закричал:

— Ладно! Это сделал я! Я задушил эту сучку!

— Ты имеешь в виду миссис Глоссап, я так понимаю?

— Да, черт возьми! А теперь вытащите меня отсюда поскорей!

Стоукс посмотрел на Чарли, затем на подошедшего Генри.

— Вы слышали его слова?

Чарли кивнул. Когда Генри понял, что Стоукс и его включает в число свидетелей, он тоже кивнул. Стоукс перевел взгляд на Эмброза.

— Я тоже не умею плавать. Как нам его выловить?

С поверхности воды донесся голос Порции:

— Воспользуйтесь моей шалью! Она до сих пор лежит на том самом месте, где ее бросил Эмброз. Скрутите ее, она шелковая, не порвется, выдержит!

Порция некоторое время наблюдала за тем, как мужчины выполняли ее рекомендации, затем услышала ворчливый голос:

— Не смейте даже думать о том, чтобы прийти ему на помощь!

Впервые за много часов Порция улыбнулась.

Когда над поверхностью воды снова появилась голова Эмброза, ему бросили конец скрученной шали. Он уцепился за завязанный на конце бахромы узел. Видимо, он основательно нахлебался воды и до смерти напугался, так что весь его боевой дух пропал. Когда дрожащего Эмброза вытащили из воды, Порция повернулась и доплыла до берега, где ее уже ожидал Саймон.

Она не могла в точности описать выражение его лица. На нем можно было угадать облегчение и нечто еще. Улыбаясь от радости, что осталась жива, она подняла вверх обе руки. Он схватил их, дождался, когда она ступила ногой на камень, и окончательно вытащил ее на берег.

Отпустив руки Порции, он заключил ее в объятия. Не обращая внимания на то, что с нее стекает вода, он стал целовать ее — жадно, неистово, крепко, так что у нее закружилась голова.

Когда он наконец поднял голову и Порция заглянула ему в лицо, она поняла, что он был на пределе и весьма близок к тому, чтобы потерять над собой контроль.

— Я чувствую себя превосходно. — Она сказала это, понимая, что все его страхи были сейчас о ней.

Саймон хмыкнул. Напряжение, похоже, стало его понемногу отпускать.

— Насколько я помню, по сценарию ты не должна была прыгать в озеро.

Его объятия ослабли. Порция отступила назад. Он неохотно позволил ей выскользнуть из кольца его рук. Подняв руки к плечам, она провела ими сверху вниз, выжимая воду из платья, затем стала выжимать юбки.

— Это был, судя по всему, самый разумный способ уйти от него. — Она произнесла это мягким тоном, словно они обсуждали какойнибудь эпизод охоты, а не ее спасение от убийцы.

— А если бы он умел плавать? Ведь ты не знала, что он не умеет, — ворчливо проговорил Саймон. Она выпрямилась.

— Про Эмброза не знала, но сама я плаваю очень неплохо. — Она слегка вскинула бровь, ее губы тронула улыбка. — А ты плаваешь еще лучше.

Он выдержал ее взгляд. Она почувствовала, что Саймон пытается осмыслить то, что она сказала.

Внезапно она поняла.

— Ты знал, что я умею плавать?

Губы его разжались, и он выдохнул:

— Нет. — Поколебавшись, он неохотно добавил: — Но я понял, что ты умеешь, иначе бы не стала прыгать в озеро.

Она внимательно вгляделась в его лицо и радостно улыбнулась:

— Конечно. — Взяв его под руку, она повернулась, чтобы посмотреть, что делают другие.

Саймон продолжал изучать выражение ее лица.

— И что же?

Порция мягко улыбнулась:

— Об этом позже.

Когда она сполна оценит этот момент и найдет слова, чтобы выразить, до какой степени она оценила его выдержку. Он стоял у кромки озера, готовый войти в него и защитить ее, но, зная, что она способна сделать это сама, он позволил ей это сделать. Саймон обращался с ней не как с беспомощной женщиной. Он вел себя так, словно она была его партнером, обладающим достоинствами и талантами, несколько отличающимися от тех, которыми обладает он, однако вполне способным разрешить проблемы, возникшие в этот момент. Саймон готов был прийти на помощь в тот момент, когда она в нем нуждалась, и преодолел искушение сделать это раньше.

В будущем, когда они ближе узнают друг друга, его стремление постоянно и во всем опекать ее примет более рациональные формы. Он будет принимать во внимание и ее желания, а не только свои.

Сердце Порции наполнилось надеждой и радостью, и это было совершенно не связано с происходящими событиями.

Тем не менее события развивались своим чередом. К мужчинам присоединился Бленкинсоп. Стоукс и дворецкий вели Эмброза, руки которого были связаны промокшей шалью. Группа прошла мимо Саймона и Порции. Эмброз все еще дрожал и даже не взглянул в их сторону.

Чарли и Генри шли следом. Чарли принялся рассказывать о сути принятого и осуществленного плана. Генри остановился рядом с Порцией и взял ее за руку.

— Чарли пока не успел мне все рассказать, но я уже понял, моя дорогая, что очень многим мы обязаны лично вам.

Порция покраснела.

— Вздор! Мы все приложили к этому руку.

— Никакой не вздор! Не прояви вы подобной храбрости, убийцу вряд ли бы поймали. — Генри перевел взгляд на Саймона. — И ты тоже молодец! — Он похлопал приятеля по плечу.

Затем посмотрел на платье Порции и внезапно понял, что на ней всего лишь два слоя шелка, к тому же промокшего, а потому плотно облегающего фигуру.

Он кашлянул, отвел глаза и взглянул в сторону дома.

— Чарли и я будем их сопровождать, а вам нужно поспешить домой и переодеться. Неразумно оставаться в мокрой одежде, хотя сейчас и лето.

Чарли улыбнулся Порции, кивнув Саймону.

— Мы поймали его! — Он весь светился от счастья, ведь дело закончилось успешно, а Джеймс, Генри и Десмонд оказались невиновны.

Улыбка его была такой заразительной, что Саймон ответил ему тем же. Генри и Чарли пошли дальше. Когда Порция и Саймон достигли гребня холма, подул бриз, и Порция почувствовала, что ее бьет дрожь. Саймон остановился, стянул с себя сюртук и накинул ей на плечи. Она благодарно улыбнулась:

— Спасибо.

Он снова взял ее за руку. Она хотела идти дальше, но он удержал ее. Все остальные уже успели уйти далеко вперед. Порция вопросительно вскинула бровь. Саймон шумно втянул в себя воздух.

— За то, что произошло на террасе, за свои слова я приношу извинения. Я не имел в виду… — Он махнул рукой, как бы пытаясь изгнать из их воспоминаний ту сцену.

Порция встала напротив него, подняла свободную руку и повернула его лицо к себе.

Саймон неохотно позволил ей это сделать.

Всматриваясь в его глаза, она ощутила его ранимость, которую он, как всегда, пытался скрыть. В свою очередь, он увидел в ее глазах нежность и искренность. Он обнял ее и притянул к себе.

— Погоди. — Порция прижала ладонь к его груди. — Не торопись.

Он поднял брови. Она снова прижалась к нему.

— Нам нужно завершить то, что мы начали. Мы должны услышать, что произошло на самом деле, разобраться с Эмброзом. А потом мы сможем поговорить… — Она втянула в себя воздух и произнесла ключевые слова: — О нас.

Саймон выдержал ее взгляд и, поморщившись, отпустил ее.

— Хорошо, давай с этим покончим.

Он взял ее за руку, и они вместе направились к дому.

Как Саймон и предвидел, это оказалась горестная сцена. Было чувство облегчения, но не было триумфа. С Глоссапов и отчасти Арчеров (поскольку среди подозреваемых был Десмонд) было смыто пятно, зато тяжесть позора переместилась на семейство Келвинов. Также к прискорбию всех.

Саймон ввел Порцию в библиотеку через дверь, ведущую на террасу. Сцену, представшую их глазам, Стоукс, по всей видимости, иначе как кошмаром назвать не мог. Они переглянулись, отдавая себе отчет в том, что исправить чтолибо в данный момент они бессильны.

Перед этим все дамы взбунтовались. Они поняли, что в библиотеке происходит чтото очень важное, и дружно туда явились. Им сообщили лишь сам факт — Китти была убита Эмброзом, после чего они оккупировали кресла и диваны и отказались уходить.

Здесь находились буквально все, даже двое слуг. Единственно кто из имеющих отношение к драме отсутствовал, так это Артуро. Вглядываясь в ошеломленные лица присутствующих, мысленно представив, какие распри здесь могут возникнуть, Саймон подумал, что цыган будет по гроб жизни благодарен Порции, что избежал этого испытания.

Он взглянул на Порцию и по выражению ее лица понял, что она не согласится подняться наверх и переодеться, пока не узнает ответа на некоторые вопросы. Саймон взял большое кресло, стоявшее за письменным столом, подкатил его к тому месту, где сидела леди О., и усадил в него Порцию.

Леди О. бросила взгляд на мокрое платье.

— Полагаю, что это тоже будет объяснено?

Какаято нотка в ее голосе, едва уловимый блеск в ее глазах подсказали им обоим, что леди О. серьезно встревожена. Стоукс вышел на середину комнаты.

— Леди и джентльмены! — утомленным тоном начал он. — Поскольку вы настояли на том, чтобы остаться, я вынужден просить вас сохранять молчание, пока я буду допрашивать мистера Келвина. Если мне понадобится о чемто вас спросить, я спрошу сам.

Он выждал минуту. Поскольку дамы молча расположились поудобнее, готовясь слушать, он повернулся к Эмброзу, сидевшему в кресле с прямой спинкой под центральным канделябром лицом к собравшимся.

По бокам от него стояли настороже Бленкинсоп и дюжий лакей.

— Итак, мистер Келвин, вы уже признались в присутствии нескольких свидетелей, что вы задушили Китти — миссис Глоссап. Вы можете подтвердить сейчас, что убили ее?

Эмброз не поднял головы; его связанные в запястьях руки лежали на коленях.

— Я задушил ее шнуром от оконной шторы. — Он кивнул на ближайшее от письменного стола окно.

— За что?

— За глупость.

— В каком смысле?

Понимая, что другого выхода нет, что чистосердечное и быстрое признание сократит время испытания, ибо он не мог не осознавать, что в зале сидит его мертвеннобледная мать, цепляющаяся одной рукой за леди Глоесап, а другой — за Друсиллу, Эмброз сделал шумный вдох и стал торопливо рассказывать:

— У меня с ней в начале года в Лондоне была связь. Китти не в моем вкусе, но она постоянно предлагала себя, а мне нужна была поддержка мистера Арчера. В то время мне это показалось мудрым ходом, поскольку она обещала поговорить с мистером Арчером обо мне. Когда пришло лето, мы уехали из города и расстались. — Он пожал плечами. — Довольно дружелюбно. Мы условились, что я приму участие в этом рауте.

Эмброз сделал паузу, чтобы передохнуть.

— Когда я приехал сюда, она опять взялась за свои гадкие штучки. Но мне казалось, что она охотится за Джеймсом, и я не беспокоился до тех пор, пока она не сказала мне однажды вечером, что беременна. Поначалу я не удивился, но она стала угрожать. Я пришел в ужас! — Голос его в этом месте зазвенел. — Мне и в голову не приходило, она и Генри… одним словом, я не мог даже представить себе, чтобы замужняя женщина вела себя таким образом.

Он снова замолчал, словно был заново потрясен всем этим. Нахмурившись, Стоукс спросил:

— Что именно поспособствовало тому, что вы решили ее убить?

Эмброз поднял на него глаза, затем покачал головой:

— Существует немало светских женщин, которые воспитывают детей, зачатых не от мужей. Я не видел никакой проблемы, пока Китти мне не сказала прямо. Что она ни при каких обстоятельствах не станет рожать ребенка. А если я не хочу, чтобы стало известно, что это мой ребенок, то я должен помочь ей отделаться от него. Такой ультиматум она предъявила мне в тот вечер.

Он некоторое время смотрел на свои руки.

— Я не знал, что мне делать. Моя карьера зависела от поддержки мистера Арчера. Здесь я нашел лорда Глоссапа и мистера Бакстеда, которые также ко мне были хорошо расположены. Все складывалось благоприятно… если бы не Китти. — Голос его сделался хриплым. — Я не знал, как можно ей помочь. Честное слово, не знал. О таких вещах дамы не спрашивают у своих любовников, большинство женщин сами знают, что делать в подобных случаях. Я считал, что ей нужно было порасспросить об этом окружающих. Она живет в деревне, здесь наверняка многие горничные попадают в такое положение… Я был уверен, что она справится с этим. Или же пойдет на примирение с Генри.

Крепко сцепив руки, Эмброз продолжил рассказ:

— Я сделал ошибку, сказав ей об этом. — Он передернул плечами. — Боже, как она рассердилась! Она кричала и визжала! Я попытался ее утихомирить, она залепила мне пощечину. Тогда я схватил шнур от шторы, обвил его вокруг ее шеи… и затянул. — Он замолчал. В комнате воцарилась абсолютная тишина — даже если бы упала булавка, этот звук показался бы выстрелом. Эмброз опустил голову, припоминая подробности. — Все произошло удивительно быстро и легко. Она не была сильной. Она немного посопротивлялась, пыталась меня оцарапать, но я удерживал ее до тех пор, пока она не перестала оказывать сопротивление. Когда я отпустил ее, она рухнула на пол.

В этот момент голос у Эмброза изменился.

— Я понял, что убил ее. Я выскочил из библиотеки и бросился наверх. Прибежав в свою комнату, я налил себе бренди, а когда стал пить, увидел, что рукав моего сюртука разорван и оторван клапан кармана. Я вспомнил, что Китти хваталась за него. И еще вспомнил, что видел клапан в ее руке, когда она уже лежала на полу. Он был клетчатый. Только я был в клетчатом сюртуке в тот день. Я бросился из комнаты. Я находился на верхней площадке лестницы, когда Порция закричала. Затем прибежал Саймон, за ним Чарли… Я уже ничего не мог сделать. Я стоял и ждал, что меня сейчас обвинят в убийстве, но… ничего подобного не произошло.

Эмброз перевел дыхание.

— Из библиотеки выбежал Чарли и захлопнул дверь. Он увидел меня, и по его лицу я понял, что он не считает меня убийцей. Он спросил, где можно найти Генри и Бленкинсопа.

Когда он убежал, я понял, что есть надежда. Пока что никто не заметил клапан. Если я сумею пробраться к нему, я буду спасен. — Эмброз сделал паузу. — Мне нечего было терять. Я спустился по лестнице. Генри и Бленкинсоп вбежали в холл и вошли в библиотеку. Я последовал за ними.

Порция и Саймон находились в другом конце комнаты. Порция была потрясена, Саймон хлопотал возле нее. Они видели меня, но не отреагировали. На мне попрежнему был клетчатый сюртук. Очевидно, они пока еще не обнаружили клапан.

Я подошел вместе с Генри и Бленкинсопом к письменному столу. Они оба были потрясены и в смятении смотрели на труп. Я взглянул на Китти, точнее — на ее правую руку. — Эмброз поднял голову. — В ней ничего не было.

После короткой паузы он продолжил рассказ:

— Я не верил своим глазам. Пальцы ее руки были разжаты. И тогда я понял, что обе ее руки были сдвинуты, голова тоже находилась в другом положении. Я решил, что, по всей вероятности, Порция, увидев Китти, бросилась к ней и стала ее тормощить. Клапан был узким, длиной всего несколько дюймов. Если он выпал из руки Китги…

Эмброз уставился на турецкий ковер, которым был устлан пол библиотеки.

— Коричневый, зеленый и красный. Клапан был такой же расцветки. Он вполне мог прицепиться к юбкам Порции или даже к нижней кромке мужских брюк. А потом он мог оказаться где угодно, и найти его будет очень трудно. Я осмотрел место вокруг трупа, но не обнаружил его. Я не мог рисковать и открыто обыскать комнату. Генри и Бленкинсоп все еще не могли прийти в себя, и я этим воспользовался. Я обошел вокруг письменного стола, словно хотел разглядеть труп поближе, зацепил рукав за ручку одного из ящиков, а когда выпрямился, раздался треск. Я выругался, затем извинился. И хотя Генри и Бленкинсоп были еще не в себе, они это заметили. Теперь, если клапан будет найден позже, я мог сказать, что потерял его в тот момент, когда зацепился за ручку ящика.

После этого я почувствовал себя в безопасности. Я ушел из библиотеки, и тут внезапно мне пришла мысль: а что, если ктото нашел клапан раньше Порции, узнал его и унес с собой? Но я не мог себе представить, кто мог такое сделать. Любой человек поднял бы тревогу и выдал бы меня… кроме матери. Накануне она говорила мне, что собирается потратить день на то, чтобы написать несколько писем тем людям, в чьей помощи я нуждался. Я поднялся в ее комнату. Она была на месте и действительно писала письма. Она ничего не знала об убийстве. Я рассказал ей и ушел.

Эмброз сделал паузу и слегка наклонил голову, как бы глядя со стороны на ситуацию.

— Я вернулся в свою комнату и допил бренди. Я стал мысленно перебирать слуг. Не было никаких причин для того, чтобы ктото из них заходил в столь ранний час в библиотеку, но мало ли что могло прийти в голову какомунибудь лакею или горничной.

Я хотел сжечь сюртук. Никто не удивится тому, что я решил избавиться от него после того, как порвал. Если ктонибудь попытается меня шантажировать этим, я могу сказать, что клапан похож на расцветку моего костюма, но все же отличается. Когда дело имеешь с клетчатой материей, нельзя быть на сто процентов уверенным.

Эмброз поерзал в кресле.

— Я унес сюртук в лес и сжег его. Меня видел молодой цыган — помощник садовника, но это меня не обеспокоило. Мне показалось, что я полностью себя обезопасил, хотя… если клапан находился в руке Китти, когда Порция обнаружила ее… В состоянии шока она могла это запамятовать.

Он поднял связанные руки, чтобы потереть лоб.

— Я помнил, что явственно видел клапан в руке Китти. Чем больше я об этом думал, тем больше проникался уверенностью, что Порция его всетаки видела. Пусть даже исчезли и клапан, и сюртук. Она обычно весьма спокойная и выдержанная, у нее хорошие связи. Даже простое предположение с ее стороны, что убийцей могу быть я, заставит людей отшатнуться от меня. Это определенно погубит мою карьеру. Я сделал вывод: у меня нет гарантии, что, оправившись от шока, она не вспомнит о клапане.

Голос подал Стоукс:

— И вы попытались напугать ее до потери сознания, подбросив гадюку ей в кровать.

Присутствующие ахнули и зашумели, нарушив царившую доселе тишину, большинство из них впервые услышали об этой истории.

Глядя на собственные руки, Эмброз кивнул:

— Я наткнулся на змею, возвращаясь домой. У меня был мешок, в котором я до этого нес сюртук. Я подумал, что так смогу вынудить Порцию уехать. Но это не сработало. А потом появились вы, и я понял, что должен быть очень осторожным. Однако проходили дни, но никто не приходил ко мне, чтобы сказать, что нашел клапан. И я понял, что никто клапан не брал. Он находился там, когда Порция нашла Китти.

Подняв голову, Эмброз в упор посмотрел на Порцию.

— Вы это помните сейчас? Вы должны были его видеть. Она держала его в правой руке.

Порция выдержала его взгляд, затем покачала головой:

— Его там не было, когда я обнаружила Китти.

Эмброз убежденно повторил:

— Он должен был там быть.

— Ты дурак!

Все вздрогнули от неожиданности и устремили взоры на Друсиллу, сидевшую рядом с леди Келвин. Лицо у нее было мертвеннобледное, глаза казались огромными, она смотрела на своего брата.

— Ты… ты… идиот! Ведь Порция ничего не сказала! Она сказала бы, если бы видела клапан! Она была в шоке, но она не потеряла рассудок!

Ошеломленный не меньше остальных, Эмброз молча смотрел на сестру.

Первым оправился Стоукс:

— Что вам известно об этом пропавшем клапане, мисс Келвин?

Друсилла перевела взгляд на Стоукса и побледнела еще сильнее.

— Я… — Гамма чувств отразилась на ее лице, и это могли видеть все. Только сейчас она поняла…

Леди Келвин поднесла руку к губам, чтобы подавить крик. Леди Глоссап обняла ее.

Миссис Бакстед, сидевшая рядом с Друсиллой, подалась вперед:

— Вы должны нам рассказать все, моя дорогая. У вас нет выбора.

Друсилла посмотрела на нее и перевела взгляд на Стоукса.

— В тот день я гуляла по саду. Я вошла в дом через двери библиотеки. И увидела лежащую Китти с клапаном в руке. Конечно же, я его узнала. Я поняла, что Эмброз не выдержал… — она сделала паузу, облизала пересохшие губы, — и по какойто причине убил ее. Если его поймают, будет грандиозный скандал, позор… это убьет маму. Поэтому я вытащила клапан из руки Китти и унесла с собой. Я услышала голоса в холле, это были Саймон и Порция, и я вышла через двери на террасу.

Стоукс бросил суровый взгляд на Друсиллу.

— И даже когда начались покушения на мисс Эшфорд, вы не подумали комуто сообщить об этом?

— Какие покушения? — слабым голосом спросила она. — Про змею я ничего не знала. — Она по очереди посмотрела на Эмброза и Стоукса. — А ваза… ведь то был несчастный случай, разве не так?

Стоукс перевел взгляд на Эмброза.

— Теперь вы можете рассказать, как все было.

Эмброз уставился на свои связанные руки.

— Я шагал по крыше. Я не мог позволить, чтобы ктото видел, насколько я обеспокоен. Я увидел на террасе Порцию. Мне показалось, что она одна — Кинстера возле стены мне не было видно. Сделать это было нетрудно… — Он поднял голову, но не решился посмотреть комунибудь в глаза. — Вы должны помнить, что у меня не было выбора, если я хотел занять место в палате. Я отдал этой мечте все свое сердце, и я…

Он замолчал, опустив голову. Крепко сжал руки. Стоукс перевел взгляд на Друсиллу.

Она смотрела на Эмброза. Ее лицо было пепельного цвета. Когда она подняла глаза на Стоукса, тот спросил:

— Почему вы не сказали своему брату, что забрали клапан?

Друсилла довольно долго молчала, не спуская глаз со Стоукса. Он уже собирался повторить свой вопрос, когда она перевела взгляд на Эмброза.

Прерывисто вздохнув, она сказала:

— Знаете, я ненавижу его. В нашем доме всегда на первом плане был Эмброз. Он имел все, мне не давали ничего. Только интересы Эмброза имели значение. Даже сейчас. Я люблю маму, я была всегда ей верна, и я взяла клапан, чтобы защитить ее… Ее, а не Эмброза! — Голос Друсиллы зазвенел. — И даже сейчас мама думает только об Эмброзе!

Друсилла перевела взгляд на брата, который сидел с опущенной головой.

— Он унаследовал от отца все, мне не досталось ничего. Даже поместье мамы перейдет к нему. Я его пенсионерка, он может вышвырнуть меня в любой момент, когда ему взбредет в голову. Он всегда давал мне прочувствовать мое положение.

Лицо ее исказилось. Оно сделалось злобным, постоянно подавляемая ревность выплеснулась наружу.

— Клапан оставался моим единственным шансом отплатить ему. Я не сказала ему о нем. Я хотела, чтобы он испытывал постоянный страх, чтобы он знал, что у когото он хранится и что этот человек может его погубить.

Она вдруг посмотрела на Стоукса.

— Конечно, я бы сказала ему когданибудь. Когда он в очередной раз напомнил бы мне, насколько я ничтожна, каким никчемным приложением я являюсь для такого достойного человека, как он. — После короткой паузы она добавила: — Честно говоря, я даже не предполагала, что он этого не поймет. Ему бы подумать, что только мама или я способны его защитить, спрятав клапан. А мама прямо ему сказала, что не знала об убийстве. Когда он ничего не ответил на это, я подумала, что он догадался, но проявляет осторожность и не хочет поднимать этот вопрос, пока мы находимся здесь. Мне и в голову не могло прийти, что он будет думать, будто Порция видела клапан и лишь в состоянии шока не может этого вспомнить.

В комнате воцарилась тишина. Было слышно, как тикают часы на каминной полке.

Друсилла уставилась взглядом в пол. Эмброз сидел с опущенной головой. Леди Келвин по очереди смотрела то на дочь, то на сына, словно не узнавая их обоих, затем закрыла лицо руками и тихонько заплакала.

Этот звук вывел окружающих из оцепенения. Люди задвигались, зашевелились. Чарли встал, словно ему было больше невмоготу сидеть и хотелось выйти на воздух.

Лорд Недерфилд откашлялся и взглянул на Стоукса.

— Могу я задать вопрос?

Стоукс кивнул.

Его светлость перевел взгляд на Эмброза.

— Вы ничего не сказали о Цыгане Деннисе. Почему вы убили парня?

— Он видел, как я сжигал сюртук, — не поднимая головы, ответил Эмброз. — Пришел Стоукс и стал всех расспрашивать… Я не собирался убивать Китти. Она довела меня до этого… Мне казалось несправедливым, что это убийство погубит меня… Меня могли погубить Порция и цыган. — Он замолчал, а затем выкрикнул, словно капризный ребенок, который пытается оправдаться: — Либо они, либо я, это был для меня вопрос жизни!

С места поднялся лорд Глоссап, на его лице без труда можно было прочесть явное отвращение.

— Мистер Стоукс, вы услышали все, что вам нужно было услышать?

Стоукс выпрямился:

— Да, сэр. Я полагаю, что мы можем закончить на этом.

Вместе с лордом Глоссапом он обсудил вопрос о том, как быть с Эмброзом, остальные стали расходиться. Видя колебания дам, леди О. поднялась с кресла.

— Кэтрин, моя дорогая, я думаю, мы все отправимся в гостиную — чай сейчас будет весьма кстати. Должно быть, Друсилла пожелает удалиться немедленно, но я уверена, что остальным следует подкрепиться.

Порция также поднялась. Саймон предостерегающе положил на ее руку ладонь. Взглянув на них, леди О. кивнула:

— Конечно, вам нужно подняться к себе, принять ванну и снять это промокшее платье. Ваш брат не простит мне, если я отправлю вас домой с простудой.

Это было сказано весьма многозначительно и с таким блеском в черных глазах, что трудно было усомниться в том, что она полна решимости отправить Порцию домой с чемто другим.

Саймон лишь наклонил голову, подтверждая получение ее послания. Леди О. хмыкнула и двинулась к выходу, за ней последовали все остальные дамы. Леди Келвин поддерживали леди Глоссап и миссис Бакстед.

— Пошли. — Взяв Порцию под руку, Саймон повел ее к дальней двери, которая находилась ближе к большой лестнице.

Их перехватил Стоукс:

— Еще одна, теперь последняя проблема. Я должен решить, возбуждать или не возбуждать дело против мисс Келвин.

Саймон и Порция повернулись в сторону Друсиллы, которая продолжала сидеть в кресле, в то время как все остальные удалились. Она смотрела на брата, который сидел, подавшись вперед, положив связанные руки на бедра.

Озноб пробежал по телу Порции.