Нелюбимый Доманчук Наталия

Время открываться

Давид промучился два месяца. Каждый день видеться с Сашкой в офисе, общаться с ним, вечером вместе ужинать и скрывать такие дикие вещи об Алевтине, как обвинение в убийстве и о себе, что он был ее любовником? Он съедал себя, обвинял, осуждал… В результате потерял аппетит, сон и покой.

Как трудно молчать, когда тебя ни о чем спрашивают! И как трудно признаться в этом чудовищном преступлении, которое он совершил по отношению к Алевтине!

— Лучше пусть я буду гадом и он меня так и назовет, чем предателем, который скрыл от него такие подробности! — делился Давид с Аленой накануне вечером.

— Не надо… — несмело отговаривала его Алена, — он с Алей не видится больше… может, так все тихо и закончится?

— Что? Его любовь к ней? Конечно же нет! Ты бы его видела… он вообще сам не свой ходит. При тебе он хорохорится, чтобы не расстраивать, а на работе вообще никакой. Сколько времени прошло, как она ему отказала? Два месяца уже есть?

— Да… почти два месяца.

— Вот это все время он вообще как неживой. Все делает на автомате. Я забыл, когда он в последний раз смеялся или анекдот мне рассказывал. Уж ты знаешь Сашку — такого весельчака еще поискать надо. А тут… ну просто сдулся… и не вылечит его время! — Давид немного прикрикнул.

— Ш-ш-ш… малышку разбудишь! — прошептала Алена и добавила: — А твое признание прям сразу вылечит!

Алена с Давидом сидели в столовой и ужинали.

Сегодня к ним никто не присоединился. Близнецы были заняты новым проектом и в последнее время ночевали в своих квартирах в Сити, а не в родном доме, Даша повадилась оставлять Алене дочку, а сама ездила «по делам». Вот и сейчас, время было позднее, Настенька уснула и Алена уложила ее в гостиной на диване, а Даши все не было.

— А где наша кукушка? — шепотом спросил Давид.

— Откуда мне знать, где она ходит… — Алена замолчала, а потом заискивающе посмотрела на Давида.

— Что? — не понял тот.

— Ты ведь можешь мне сказать, где она, правда?

Давид поморгал и вопросительно посмотрел на сноху.

— Хочешь сказать, что все новые гаджеты, которые ты нам всем даришь, не имеют жучков? — она улыбалась.

Давид пытался скрыть улыбку, но не смог, поэтому кашлянул для серьезности и ответил:

— Они же все новые и упакованные!

Алена засмеялась, вдруг резко вспомнила про спящую неподалеку внучку и прикрыла рукой рот:

— Да мне Сашка давно еще рассказал, что мы все под колпаком у тебя, что ты боишься за нас и спать спокойно не можешь, если мы бесконтрольные, — она опять хихикнула.

Давид опустил глаза и помотал головой:

— Вот же болтун!

— Дав, ну посмотри, пожалуйста, где сейчас Даша… — начала просить Алена, — разве тебе самому не страшно, оттого, что она где-то ходит в десять вечера?

— Это должно быть интересно ее мужу, — буркнул Давид и полез в карман за телефоном.

— Он как обычно в Чите, у него там какое-то ЧП на заводе произошло, уже третью неделю там пропадает. Я понимаю, что у них странные отношения… но Артем мне очень нравится…

— Угу, — Давид продолжал бурчать, — а должен нравиться твоей дочке! — он открыл какое-то приложение и через пару секунд протянул Алене:

— Вот она. Совсем неподалеку…

Алена взяла телефон, расширила экран и увидела рядом с голубой точкой надпись «Гостиница Националь».

— Я так и думала… — сказала она поникшим голосом. — Она ему изменяет… она в отеле…

— Прекращай! — возмутился Давид. — Если ты забыла, то я напомню, что на первом этаже этого отеля находится ресторан «Доктор Живаго», где мы года четыре назад устроили тебе праздничный завтрак. Вот там она, скорей всего, с подружками и проедает денежки мужа.

— А если нет? Если в отеле?

Давид устало закрыл глаза ладонями и застонал.

— Да, я знаю. Ты устал уже от нас и наших проблем.

Он резко посмотрел на нее, но, увидев в ее глазах тревогу, сказал:

— Ты сегодня необычайная дурочка! — и улыбнулся.

Сашке он все рассказал на следующее утро. И своим признанием окончательно добил его. Давид надеялся, что с признанием на него снизойдет облегчение, но нет, он испытывал лишь мучительное разочарование. Сашка даже не смог сказать ни слова о том ужасе, который обрушил на него Давид, он просто накинул куртку и выбежал из офиса.

Давида разрывали бешенная, просто чудовищная злость на себя и жажда действовать: помочь Сашке, успокоить Алену, отпустить и теперь уже по-настоящему простить Алевтину. Потому что не виновата она ни в чем: ей было всего восемнадцать лет, ее запугивали, ею пользовались, а после их встречи над ней издевались трое суток. В чем она виновата? Что он, взрослый мужик, согласился провести с ней час наедине? За то, что она готова была переспать с кем угодно, заработать деньги и сбежать от насильника? За то, что ее некому было защитить, а Давид вместо того чтобы помочь, даже не поинтересовался почему она так испугана?

Давид сел на стул и опустил голову на стол, обхватив ее руками. Как в детстве было хорошо — поплакал и сразу легче становилось. Сейчас такой фокус уже не пройдет. Хотя так хотелось снять этот груз с души, этот липкий, гадкий стыд за свою ошибку девятилетней давности.

Давид не помнил, сколько прошло времени и сколько часов он пребывал в полной прострации, съедая себя и проклиная свой давний поступок, но когда он поднял голову, перед ним сидел Сашка.

— Ты думаешь, это она подожгла дом? — осипшим голосом спросил он.

Давид замотал головой:

— Я так не думаю… И… Саша, мне очень стыдно за то, что… — Давид подбирал слова, чтобы не обидеть племянника, — очень стыдно, поверь мне…

— Знаю. И вижу. Кончай это самобичевание. Давай назовем это случайностью… вот такое вот ужасное стечение обстоятельств. Бывает…

— В романах.

— И в жизни тоже, как видишь.

Давид немного оживился, обрадовался, что Сашка его если и не простил, то хоть не осуждает.

— У мамы завтра день рождения… — тихо произнес Сашка, — и у Али тоже…

— Поздравишь ее? Я имею в виду Алевтину.

— Не знаю… я обещал себе, что не буду искать с ней встречи.

— Отпустил ее?

— Скорее пока удерживаю себя… хотя понимаю, что если у нее никаких чувств ко мне нет, то это глупо, она даже не заметит моего отсутствия… но день рождения все-таки главный праздник.

— Может, послать с курьером букет или подарок.

Сашка скривился, когда вспомнил, как брезгливо она посмотрела на его хризантемы. Да и к подаркам она относилась так же прохладно.

— Нет. Не буду ничего дарить! — он встал, походил по комнате и добавил: — Нет. Буду. Хотя бы цветы надо. Да и пусть она их не любит или делает вид, что не любит. Я не для нее это сделаю. Для себя!

— Тоже, верно, — согласился Давид, — а с мамой что делать будем? Думаю, что сюрпризы ей точно пока не нужны, на дачу она ехать отказалась…

— Давай согласимся с ее мнением? Она просто хотела, чтобы мы пришли на обед. Тем более воскресенье, можем ей уделить больше времени, чем обычно бывает за ужином.

Без сюрпризов все равно не удалось, но сделали его не Давид с Сашкой, а Ванька, который приехал на день рождения мамы из Америки.

Обед обещал быть захватывающим, таким и стал!

Реакция Алена на младшего сына была ожидаемой: она сначала вскрикнула, потом заплакала и прижалась к сыну, словно не могла от него оторваться. Так как ее голова даже и близко не доставала до подбородка Ваньки, она просто уткнулась носом в его свитер и так простояла минут пять, наслаждалась его запахом и тем, что он рядом. Ванька, как обычно, «мамкал», как выражался Сашка, безуспешно пытаясь уговарить Алену:

— Ну, мам! Ну мам, ну перестань, ну мам, пойдем в гостиную!

Он прилетел рано утром, Алена только проснулась и направлялась на кухню поговорить с домработницей, как перед ней возник Ванька с огромным букетом роз.

Потом мать с сыном еще долго сидели на диване в гостиной и болтали. К ним присоединились Сашка и Давид, который единственный знал о его приезде и лично встретил в аэропорту.

Правда Ванька через час стал просить Алену отпустить его в Питер. Три месяца назад он в Америке познакомился с девушкой, которая оказалась из Питера, и у них начались серьезные отношения. И так как Ванька приехал всего на три дня, то и с девушкой он тоже очень хотел повидаться.

— Конечно, милый! Тоже мне выдумал, ну и что, что у меня день рождения? — засмеялась Алена. — Езжай в свой Питер.

— Если я завтра поеду, то мы просто не успеем повидаться, у нее во вторник соревнования в Красноярске.

— Да все я понимаю, родной! Езжай!

Еще через час прибежала Даша с малышкой:

— Мамочка, поздравляю! — она вручила Алене букет сирени и Настеньку. — Я решила сохранить свой брак и улетаю к Артему!

— Когда?

— Прямо сейчас!

«Сохранить свой брак» звучало немного пафосно, особенно из уст Даши, которая ненавидела сантименты, но Алена была рада и этой формулировке. Правда, потом оказалось, что «сохранить брак» очень хотел Артем. Он же и заказал для жены частный самолет, чтобы она не «мучилась перелетами», а добралась до него быстро и без проблем.

Вторым сюрпризом была Варя — девушка лет двадцати: с алыми губками, детскими глазками и острыми зубками. Поначалу она произвела на Алену впечатление вполне милой девочки, правда, вскоре Алена засомневалась, есть ли в ней что-то действительно милое, кроме хорошенького личика.

Алена пыталась разобраться, кто из близнецов все же положил на нее глаз, но они оба суетились вокруг нее, а девушка обоих не очень-то и жаловала. Алена не выдержала и, когда они все стали усаживаться за стол, предложила:

— Варвара, вот тут два места, берите своего кавалера и присаживайтесь.

— Проблема в том, Елена Пална, что я еще не выбрала кого из ваших близнецов назвать своим кавалером. Может, вы посоветуете?

Хоть Алена и смутилась, то ненадолго:

— Я бы посоветовала отказаться от обоих! — заявила она.

Давид и Сашка хихикнули, а близнецы растерялись.

— Чего так? Я вам не нравлюсь?

— Ну, во-первых, нравиться вы должны не мне, а вашему кавалеру, а во-вторых, если женщина сомневается и не может выбрать, кто ей из двух парней нравится, значит, ни одного из них она не любит.

Варя громко и немного резко рассмеялась и вульгарно захлопала в ладоши.

— Ваша правда! Поэтому если вы не возражаете, я выберу другого мужчину, — и она заискивающе посмотрела на Сашку, который решил пошутить, сложил руки как при молитве и сказал:

— Да минует меня чаша сия!

Все засмеялись, но атмосфера была напряженной, потому что Алена видела, что близнецам было стыдно и за Варю, и за себя. Да и самой Алене тоже было не по себе. Всегда и везде она учила своих детей уважать себя, а сегодня они показали, что плохие ученики.

Третьим сюрпризом стала Алевтина. Она пришла, когда обед уже закончился и все наслаждались тортом и кофе по-турецки. Она хотела только поздравить Алену и сразу уйти, но именинница ей этого не позволила, почти насильно затащила в гостиную и усадила возле себя.

Алевтина сидела еле живая, бледная, похудевшая. У Сашки сердце замерло, когда он увидел ее впалые щеки, цыплячью шею и темные круги под глазами.

Этот месяц был сложным для нее: она совсем не виделась с Сашкой и очень скучала по нему. И по этой причине она злилась и на себя, и на него. На него еще и потому, что он дал Вере надежду.

По крайней мере Вера рассказывала Алевтине именно так:

— Да, это не твой брат, которого я зацепила за один вечер. Да, Сашка совсем другой. Он честный, порядочный. Но он будет моим, поверь мне! Он уже почти мой!

Вера очень сильно преувеличивала, когда во всех подробностях рассказывала Алевтине, как он привязался к девочкам, как он балует их подарками и как они каждое воскресенье ходят в кино или детский театр.

— Ты бы знала, как он смотрит на меня! Но так как он очень серьезный мужчина, то понимает, что если сделает шаг вперед, то навсегда возьмет на себя обязательства, — Вера тыкала в грудь указательным пальцем, — за меня и моих девочек. Поэтому он выдерживает нужную паузу в отношениях, понимаешь? Я забыла, когда в последний раз покупала продукты! По воскресеньям он сам лично приносит и заполняет весь холодильник, а по средам водителя своего посылает. Водитель, кстати, тоже недурен собой и слюни по полу пускает, устала вытирать, но понятно же, что я выберу Сашку!

Вера, как только могла, пользовалась Алевтиной: могла позвонить и сообщить, что они с девочками едут к ней в гости, могла заявиться совсем без предупреждения и приглашения, а потом попросить Алевтину посидеть с дочками. Сама же она убегала и даже не объясняла куда. Несколько раз Вера оставляла Лизу с Ксюшей ночевать у тети, даже не задумываясь об удобствах всех троих. Алевтина кротко укладывала девочек на свою кровать, а сама ложилась на пол, подстелив одеяло. И конечно же, Алевтина понимала, где в это время была Вера, и надеялась только на то, чтобы она была не с Сашкой.

Алена подала Алевтине кусок торта и чашку зеленого чая. Аля ковырялась вилкой в тарелке и боялась поднять глаза на Сашку, поэтому смотрела в основном или на Алену, или на Варю с близнецами. О том, что в этой комнате находился еще и Давид, она совсем забыла, даже не заметила его.

Зона гостиной была разделена на две части: слева находились три низких дивана темного синего цвета и деревянный столик, справа же еще один диван, но более объемный и огромный экран телевизора напротив него. Давид единственный из всех сидел справа, и мог без помех наблюдать за всеми гостями. Он тоже про себя заметил, что Алевтина выглядит плохо и это его насторожило.

Все внимание досталось Варе: ей не сиделось спокойно, она вдруг решила, что на чужом дне рождения будет очень кстати вспомнить, как она в клубе встретила сына Олега Газманова и развлекалась с ним весь вечер. Ее монолог не нашел особого отклика, и тогда она спросила у Сашки:

— А ты женат?

— Конечно, — ответил он спокойно, помешивая ложечкой остывший кофе.

— А дети есть? — не отставала Варвара.

— Есть, — хихикнул Игорь, — мальчик и еще один мальчик.

— Он шутит, — замотал головой Сашка, — у меня девочка и еще одна девочка.

Все, кроме Алевтины, засмеялись, а она замерла, сжав тонкими пальцами край юбки.

«Значит, не обманывала Вера, значит, правду говорила про Сашку», — подумала Алевтина. На душе было так тяжело, что хотелось плакать, но она не могла себе этого позволить сейчас. Она подняла глаза и встретилась с Сашкой взглядами и только по напряженному блеску ее глаз он понял, что, не подумав, сказал ерунду, тут же смутился, хотел ей улыбнуться или даже подмигнуть, но Алевтина уже смотрела в тарелку, молча сглатывая обиду.

Варя внимательно разглядывала мужчину, который сидел на диване и задумчиво листал журнал.

— Давид, — то ли спросила она, то ли просто назвала имя Варвара.

Это выглядело слишком фамильярно.

Мужчина неспешно поднял голову и поправил юную нахалку:

— Валентинович.

Алена не смогла скрыть улыбку. Уж она-то знала, что с Давидом такие игры не пройдут, он умел ставить наглецов на место.

— Валентинович, возьми меня к себе в секретарши.

Давид встал и прошел к журнальному столику, где на большом подносе был торт. Отрезав себе небольшой кусочек, он выжидающе посмотрел на Алену. Она ему улыбнулась и еле заметно кивнула. Он отрезал еще один кусок и сначала отнес ей, потом взял свой и сел на диван возле Вари.

— Я уронил свое кольцо в чашку, полную кофе. Почему мое кольцо оказалось сухим?

Варя смутилась. Она поняла, что это загадка, но решения не знала, поэтому решила потянуть время, чтобы поразмышлять.

— У тебя нет кольца.

— Во-первых, у вас. Во-вторых, есть, я его уронил в кофе, и оно сухое. В-третьих, моя секретарша такие задачи решает с закрытыми глазами и за секунду. Так что мой ответ — нет, Варвара. Вам бы подучиться. И пафос немного снизить, а то выпирает!

— Выпирает мой третий размер! — гордо, и как ей показалось остроумно, ответила Варя, но никто не оценил ее шутку.

— Ладно, давайте попроще: два плюс два умножить на два. Сколько будет?

— Что за детский сад? — засмеялась Варя.

— Что и требовалось доказать, — Давид встал и обратился ко всем присутствующим: — Я иду варить кофе. Принимаю заявки.

Близнецы помотали головами, Сашка тоже еле заметно качнул, что не будет. Алена больше одной чашки кофе в день не пила, Алевтина смотрела в свою тарелку и, пока Давид осматривал взглядом всех гостей, в комнату забежала Настенька, а вслед за ней запыхавшаяся няня:

— Простите, она услышала голоса в гостиной и выскользнула…