Каждый час ранит, последний убивает Жибель Карин

88

Месяц без Изри. Целая вечность.

Я цепляюсь за слова адвоката. Но знаю, что врать – его ремесло. Достойно ли хоть какого-то доверия то, что он мне сказал? Я стараюсь верить, ведь ничего другого не остается.

Тармони заходил вчера. Я была одна, и он передал мне, что Изри удивился тому, что Грегори не снял для меня квартиру.

Вечером я сказала об этом Грегу. Пока что квартира, которую он для меня присмотрел, сдается, но он постарается выселить жильцов. Меня это немного успокоило, потому что мне и правда тяжело жить с ним под одной крышей, хотя он ко мне относится скорее хорошо. Мне бы постыдиться жаловаться. Он дал мне немного денег, чтобы я купила себе одежду, книги и косметику. Но главное, он оставил меня на полдня в гараже, где «сложена» наша жизнь.

Наша жизнь – в картонных коробках.

Шок был ужасен.

Я забрала кое-какие фотографии, одежду и подарки, которые дарил мне Изри. Забрала Батуль и положила в шкаф у себя в комнате. Грег заверил меня, что, когда у меня будет своя квартира, я смогу взять все, что захочу.

Он как будто понимает, что мне плохо и грустно, и делает все, чтобы я чувствовала себя хорошо. Но мне кажется, что он как-то слишком любезен. Он пристально меня разглядывает, и мне становится не по себе. Я стараюсь не обращать на это внимания, но если бы Изри увидел хоть один такой взгляд, то Грег бы уже лежал в больнице со сломанной челюстью.

В том же состоянии, что когда-то Тристан.

А на днях он даже зашел в ванную, пока я там была. Под предлогом, что ему нужно забрать бритву, потому что он опаздывает. Но я не дура…

Я не подаю ему ложных надежд. Ношу только брюки и просторные футболки. Не крашусь, не укладываю волосы.

Я так хочу, чтобы долгожданная квартира наконец освободилась и я смогла туда переехать. Я по-прежнему буду финансово зависеть от Грега, но мне уже не будет нужно выносить его присутствие.

– Ну что? – спрашивает Тама.

Сегодня во второй половине дня Грег виделся с Изри. Тама просила, чтобы он передал ему кучу всего. Бесчисленное количество слов любви.

– У него все нормально, – успокаивает ее Грег, снимая куртку.

Таме становится легче. В этих словах – главное. Но ей этого мало. Она хочет знать все.

– Что он тебе рассказывал?

Грег пожимает плечами:

– Времени было мало!

– Знаю, но… Ты же ему сказал, что…

– Да, да, не волнуйся. Но мы в основном говорили о сложившейся ситуации, о работе, о наших делах. Он постоянно думает о том, кто его сдал. Постоянно!

Грег валится на диван.

– Просил передать тебе привет, – добавляет он.

– «Передать привет»? – повторяет Тама.

Она с трудом скрывает разочарование. А она-то надеялась, что Изри тоже передаст ей тысячу вещей.

Тысячу любовных посланий.

– Он сам не свой, – уточняет Грег. – Сидеть за решеткой – не на курорте прохлаждаться.

– Конечно, конечно, – шепчет Тама. – Как он? Похудел?

– Есть немного.

– Но, вообще же, ничего? Ты что-то скрываешь от меня?

– Да что мне от тебя скрывать, куколка? Держится, что еще тут скажешь.

Тама понимает, что больше ничего не добьется, и идет обратно в кухню, чтобы закончить с готовкой. Она уже два месяца живет у Грега, и это с каждым днем дается ей все труднее. Но Тама старается быть как можно более незаметной.

Осень почти закончилась, но еще тепло. Иногда Тама выходит из дому, но ей не хватает их с Изри сада, где она могла часами читать и греться на солнце. Здесь же двор постоянно в тени. Ни цветов, ни травы, ни кустика. Один бетон и пластмасса. Двор такой же обезличенный и холодный, как и дом. В глубине двора стоит гараж, а рядом нечто вроде сарая, куда она никогда не заходила.

Ей не нравится этот дом, не нравится его хозяин, ей не нравится ее жизнь.

Но если бы она сейчас находилась в каком-нибудь дворце, это бы ничего не изменило.

Без Изри весь мир стал адом.

– Вкусно пахнет… Что готовишь? – спрашивает Грег, заходя в кухню.

– Курицу с карри и кокосовой стружкой.

– Гм… Ты лучшая хозяйка в мире!

Он кладет руки ей на плечи, Тама замирает. Она не выносит, когда он к ней прикасается. Каждый раз ее как будто бьет током. Ей почти больно и неприятно, но она и сама не знает почему. Если бы на месте Грега был Маню, ее бы это не смущало. Вероятно, потому, что во взгляде Маню она никогда не замечала того, что видит в глазах Грега.

Едва скрываемые похоть и вожделение.

Она мягко высвобождается, а он продолжает смотреть на нее, улыбаясь загадочно и спокойно. Она достает из шкафа тарелки и стаканы и накрывает на стол. Когда она проходит мимо Грега, тот хватает ее за руку. У Тамы снова сжимается сердце. Он привлекает ее к себе, она сопротивляется, виснет мертвым грузом.

– Не бойся, – шепчет Грег.

Она оказывается прижатой к Грегу и понимает, что ей это не снится.

– Что на тебя нашло?

– Изри ничего не узнает, – говорит он.

Тама меняется в лице. Ее глаза львицы метают молнии.

– Отпусти меня, Грег, – просит она, не повышая голоса.

– Да ладно, расслабься! – произносит он, гладя ее по щеке. – Клянусь, я уже и так сдерживаюсь, как могу…

– Я люблю Изри, – напоминает ему Тама.

– А кто тут говорит о любви?

Она снова высвобождается и уходит из кухни к себе в комнату. Когда она садится на кровать, сердце готово выскочить у нее из груди. Она давно боялась, что это произойдет. Что однажды Грег потребует платы за все.

Он даже не стучится и заходит в комнату. Стоит на пороге, скрестив руки на груди, и смотрит на нее с досадой:

– Вот как ты меня благодаришь?

– Вот как ты «благодаришь» Изри? – атакует его Тама.

– Я ему ничего не должен.

– Правда? У меня другие сведения.

– Он тебе солгал…

– Изри никогда не врет.

– Ты его плохо знаешь! – ухмыляется Грег.

Тама уходит в себя.

– Знаешь, сколько раз он тебе изменял? Со сколькими девками переспал, пока ты прилежно ждала его дома?

Она по-прежнему молчит, но руки у нее начинают дрожать. Тогда она прячет их за спину.

– У меня пальцев на руках не хватит! – не останавливается Грег.

– Думаешь, Америку мне открыл? – вызывающе говорит Тама. – Я, представь себе, в курсе!

Он садится рядом с ней и кладет руку ей на колено. Она отодвигается вправо.

– Ну что ты ломаешься? – сюсюкает Грег.

– Я не хочу с тобой спать. А в следующий раз просто уйду.

– Ну и куда же ты пойдешь?

– Куда-нибудь! – вскрикивает Тама.

Она резко вскакивает, хватает сумочку и жилетку и выбегает в коридор. Грег догоняет ее уже во дворе и немного грубо тащит в дом:

– Ладно, успокойся! Останься, Тама. Изри бы не одобрил…

Он закрывает дверь и забирает у нее сумку.

– Извини, – говорит он. – Не хочешь, так не хочешь… Проехали, да?

– Да, – шепчет она.

– Прощаешь? – спрашивает он.

Но особого выбора у Тамы нет.

Я сижу на полу и смотрю на темную стену.

Две недели в штрафном изоляторе за то, что я избил одного козла во время прогулки. Он с самого начала меня доставал. Маню мне помог и, наверное, тоже сейчас сидит в изоляторе.

В клетке для тигра.

Хорошо, что он тоже тут, в той же тюряге. И хорошо, что я могу с ним пересекаться на пару часов в день. Он сидит в камере с двумя мужиками, они вроде ничего. А меня посадили с каким-то психом, который сам с собой во сне разговаривает.

От страха, наверное.

Не знаю, что он сделал и как сюда попал, и знать не хочу.

Он тут уже целую вечность, и я спрашиваю себя, не стану ли я сам таким, как он.

Я узнал, что мать попросила у судьи разрешение на посещение. Но не пришла.

Тем лучше. Пусть отправляется ко всем чертям.

А вот на прошлой неделе заходил Грег. Первый мой посетитель, кроме адвоката. Мне было приятно его видеть, слышать. Но гораздо важнее для меня стал его рассказ о Таме. Он говорит, что у нее все в порядке, что она у него уже обустроилась и что они без проблем живут под одной крышей. Что в первые дни она плакала, а сейчас ей получше и она уже улыбается.

Мне бы порадоваться, но меня как холодной водой окатили. Чтобы как-то успокоиться, я повторяю себе, что она не будет изливать душу человеку, которого едва знает.

Я уже давно попросил Грега позаботиться о Таме, если мы с Маню окажемся за решеткой. Попросил найти ей квартиру и деньги на жизнь.

В общем, как бы вернуть должок. Потому что я вытащил Грега из настоящего дерьма. Я заплатил его карточные долги, ввел в наш «круг», хотя Маню и был против. Грег труслив, как заяц, поэтому я пристроил его при легальном бизнесе. И речи не могло идти о том, чтобы брать его с собой на дело, он на такое неспособен. Трус трусом, но умный и понимает, как заправлять компанией. Каждому свое…

Вчера я напомнил ему наш разговор о квартире для Тамы. Сказал, что лучше ей у него не задерживаться, потому что у него своя жизнь и Таме в ней делать нечего. Он заявил, что Тама ему не мешает, но пообещал в ближайшее время организовать все, что нужно.

Он уже собирался уходить, когда я попросил его передать Таме, что думаю о ней каждый день, каждую минуту. Что думаю только о ней – и ни о чем и ни о ком другом. В ответ он сказал, что Тама передает мне привет.

И все.

– Спасибо, что пришел, – говорит, закуривая, Изри.

– А как же, брат, – отвечает Грег.

– Как Тама?

– Очень хорошо. Ну, по крайней мере, на первый взгляд. Но я ее не часто вижу…

– Как это? – волнуется Изри.

– Ну, я же работаю, а ее часто дома не бывает.

– И куда же она ходит? – спрашивает сквозь зубы Изри.

Грег пожимает плечами:

– Да не знаю я, старик! Она делает что хочет… А я не задаю ей вопросов, потому что ее это выводит из себя. У твоей крошки еще тот характер!

Изри вздыхает и тушит бычок об пол.

– Ну, ты же примерно представляешь, чем она занимается?

– Беспокоишься?.. Ты ей не доверяешь, что ли?

Изри неприятно, что он показал свою слабую сторону.

– Да, но…

– Хочешь, чтобы я проследил за ней, так?

– Я хочу понимать, чем она занимается и куда ходит, – подтверждает Изри. – Сделаешь?

– Конечно. Мне это не по душе, но сделаю.

– Спасибо, Грег.

– Полагаю, ты себе напридумывал, брат, – добавляет Грег. – Может, она просто к подружкам ездит или по магазинам ходит?

– У нее нет подружек.

– Ладно, постараюсь разузнать. Если что-то будет, скажу. Но я не сомневаюсь, все в норме и ты зря нервничаешь… Она тебе уже изменяла?

Изри медлит с ответом.

– Нет. Но за ней увивалась пара уродов, и если бы я не вмешался… Она молода, на нее легко повлиять. Ну и без внимания тоже не остается.

– Это точно! – соглашается Грег. – Я заметил, что, когда она идет, все парни шею сворачивают.

– Может, пока рано квартиру ей снимать. Может, пусть она еще у тебя поживет…

Грег вздыхает:

– Ладно, старик. Не уверен, что ей это понравится. Потому что ей хочется независимости, думаю.

– Что скажешь, то она и сделает, – отрезает Изри. – Я не хочу рисковать, понял?

– Есть! Передать ей что-нибудь?

– Как обычно, – отвечает Изри. – Что я ее люблю и все время о ней думаю… – А она просила что-нибудь мне передать?

Грег чуть медлит, и у Изри еще больше сжимается сердце.

– Конечно, – смущенно говорит Грег. – Просила передать привет.

Бесконечный коридор, мат, крики… За железными дверями – отчаявшиеся люди.

За моей спиной одна за другой закрываются двери. Я захожу в свою камеру и секунду смотрю на психа, с которым делю девять квадратных метров. Он пялится в стену, как будто собирается разрушить ее одним взглядом и выйти на свободу. Я вздыхаю и валюсь на нары.

После того как Грег ушел, у меня ком стоит в горле. Чем занимается Тама? Почему ее часто нет дома? Может быть, она нашла Тристана?

Я сжимаю кулаки и проклинаю себя за то, что не прикончил тогда этого чертового книжника. Но сразу пытаюсь успокоиться. Я говорю себе, что Тама дважды спасла мне жизнь. Что я столько раз убеждался в ее любви. Она не может забыть меня так быстро. Изменить мне так скоро.

Но тогда где же она пропадает?

Мне хочется использовать моего сокамерника в качестве боксерской груши, чтобы выпустить пар. Но чем больше я смотрю на этого доходягу, тем больше его жалею.

Чтобы прийти в себя, я закуриваю и долго смотрю на маленькую фотографию Тамы, которую передал мне Тармони. И вдруг понимаю, как много места она занимает в моей жизни. Я никогда не думал, что смогу так полюбить. Не знаю, сила это или слабость. Могу лишь сказать, что это произошло неосознанно.

И если Тама меня предаст, думаю, я способен на все.

Даже умереть от горя.

89

Девушка все смотрела на обложку книги. Та ей что-то напоминала, но название не говорило ничего. Она открыла книгу и перелистнула страницы.

Строки ничего не означали.

Слова не имели никакого смысла.

Если она когда-то и читала эту книгу, то забыла. Она в ярости захлопнула книгу и спрятала лицо в ладони.