Коварство и свекровь Александрова Наталья

— Пу И, прекрати, — проговорил Леня, отбирая у песика то, что осталось от уха. — Как ты себя ведешь?

Пу И возмущенно тявкнул и очень выразительно посмотрел на хозяина. Его взгляд означал буквально следующее:

— Это не я, это ты ужасно себя ведешь! Лола, моя обожаемая хозяйка, а твоя боевая подруга, пропала в неизвестном направлении, а ты можешь спокойно спать и даже видеть сны!

— Ничего я не сплю… — виновато пробормотал Маркиз. — А если и сплю, то очень беспокойно… и все равно ночью я ничего не могу поделать… даже если я поеду сейчас на тот рынок, куда послал Лолку, проку от этого не будет, потому что там сейчас нет ни души…

Пу И горестно вздохнул и свернулся клубочком у Лени на коленях. Через минуту он уже спал, тоненько посапывая.

— Вот паршивец! — прошептал Маркиз. — Ему нужно было только разбудить меня, чтобы самому спокойно заснуть! А я теперь до утра не сомкну глаз…

Он действительно проворочался в кресле до самого утра. Пу И при этом спал сном праведника, время от времени поскуливая, когда Леня неосторожно поворачивался, рискуя потревожить его сон.

Против воли в Ленину усталую голову лезли тревожные мысли. Они знакомы с Лолой больше двух лет, и за это время он досконально изучил ее характер. У Лолки, конечно, полно недостатков, она капризная и взбалмошная особа, но одно Леня знает точно: если дело касается работы, то Лола становится дисциплинированной, аккуратной и выдержанной. Еще она беспрекословно слушается его, Леню. Стало быть, если велено ей было идти на рынок и завязать там дружеские отношения с Оксаной Воробьевой, племянницей умершей старухи, то Лолка это самое и сделает. Не такой она человек, чтобы, встретив допустим старую приятельницу или однокашницу по театру, забыть о поручении и закатиться куда-нибудь в кабак, да так там загулять, что и в ночь-полночь домой не вернуться.

Тогда возможны два варианта: либо старухина племянница замешана в краже часов, и у нее есть криминальные приятели, которые поймали Лолу. Но зачем? Лола достаточно хитра и осторожна, она сумела бы выпутаться из неприятной ситуации.

Второй вариант: Лола стала жертвой случайных обстоятельств. Например, на нее напал какой-нибудь отморозок или наркоман, дал по голове и отобрал сумку. Опять же, Лола не так проста, она сумела бы себя защитить. Конечно, все бывает, могли напасть двое или трое, особенно опасны подростки, но даже если это случилось, не насмерть же они ее забили!

Тут Пу И негодующе зашевелился, потому что Леня вздрогнул. Он пытался отогнать от себя жуткое видение: Лола с разбитой головой валяется где-нибудь в подъезде. Или же «пятерка» полностью разворочена, и Лола без сознания скорчилась на переднем сиденье. Так маялся он долго-долго, в то время, как Пу И сладко посапывал во сне.

Наконец наступило утро. Пу И проснулся и попытался сделать вид, что всю ночь бодрствовал, но Леня ему не поверил. У него были серьезные основания для такого недоверия. Он снова набрал Лолин номер и услышал тот же самый неутешительный ответ. Тогда он накормил животных, наскоро выгулял Пу И и отправился по Лолиным следам на вещевой рынок возле Удельной.

Окинув взглядом длинные ряды пестрых лотков, Леня направился к одному из них, на котором красовались разнообразные банки кофе и упаковки чая.

— Мужчина, бери, не ошибешься! — оживилась торговавшая этим товаром разбитная тетка среднего предпенсионного возраста. — Товар самый первый сорт, не смотри, что недорогой! Это у меня… как его… конденсат!

— Наверное, конфискат? — уточнил Маркиз.

— Во-во! — обрадовалась тетка. ~ Он самый!

— Ладно, давайте вот эту! — Леня ткнул пальцем в самую дорогую банку.

— Отличное кофе! — еще больше оживилась торговка, протягивая Лене банку с подозрительным бурым порошком и отсчитывая сдачу. — Сама бы пила, да больно дорого!

— Мадам, меня не надо агитировать, — остановил ее Маркиз. — Мы с вами не на выборах! Лучше скажите мне, не знаете ли вы некую Оксану Воробьеву?

— Когой-то? — переспросила тетка. — Рыжую Ксанку, что ли?

— Возможно, — быстро согласился Маркиз. — Она здесь джинсами торгует…

— Ну, это точно Рыжая Ксанка! — кивнула торговка и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, оглушительно завопила:

— Галю!

— Ну, че ты орешь? — отозвалась весьма полная особа в розовых облегающих штанах и лиловой маечке с блестками, торговавшая неподалеку лифчиками, размеры которых невольно вызывали в памяти то ли тренировочные парашюты, то ли защитные чехлы для бронетранспортеров. — Ну, че ты вопишь, как будто тебя налоги платить заставляют?

— Да вот тут молодой интересный про Ксанку Рыжую интересуется, — несколько понизив голос, ответила торговка чаем, — а ты с ней вроде дружбу водишь…

— Какую дружбу, какую дружбу! — возмутилась колоритная особа. — Да глаза б мои эту клячу не видали! И чего это ее каждый день разыскивают? Наследство она, что ли, получила?

Разглядев Маркиза, торговка заметно оживилась, кокетливым жестом поправила волосы и проговорила:

— И чего в этой Ксанке хорошего? Мы сами ничуть не хуже будем! Тем более, что Костик как раз из «Крестов» вышел, так что Ксанка вроде как при деле!

— Вы говорите, ее вчера тоже кто-то разыскивал? — Леня попытался направить разговор в нужном направлении.

— Ага, девчонка одна! Говорила, будто ее Ксанка на работу обещалась пристроить. Но я ей отсоветовала к Ксанке соваться, никакого от этого проку. Ксанка сама-то того и гляди без работы останется, куда ей еще за кого-то хлопотать. Ее Гиви обещал с рынка выставить, если синяк за три дня не пройдет, от того что она этим синяком только покупателей распугивает, а когда ж это синяк в три дня проходит? Он в три дня самую красоту наберет, в желтизну ударится, так что Ксанке можно с рынком попрощаться, не то что хлопотать за кого-то, а девчонка эта вроде ничего была, да еще и при машине, а Гиви оттого так разозлился, что у него с Тенгизом какие-то дела, а Тенгиз…

— Стоп! — выкрикнул Леня, почувствовав, что его собеседница не остановится, пока не перескажет все рыночные сплетни. — Стоп, машина! Вы мне адрес этой самой Ксанки дать можете?

— Могу, — торговка обиженно замолкла и полезла в поясную сумочку. — И чего это всем Ксанка Рыжая вдруг за-понадобилась? Правда, что ли, наследство получила? Вот вроде ее адрес… ой, нет, это Светки, парикмахерши, у которой я крашусь… это, что ли… нет, это Нинки адрес, которая кофточками торгует… а это Зинки-буфетчицы… а вот же он, вот это точно Ксанкин адрес! — и она протянула Лене обрывок бумаги с криво написанным адресом.

— Благодарю, мадам! — Леня изобразил самую чарующую из своих улыбок. — Я уже все отлично запомнил, так что могу возвратить вам эту записку…

— А на фига она мне? Я эту рожу видеть больше не желаю! Подруга называется…

Колоритная торговка проводила Маркиза мечтательным взглядом и с томным вздохом проговорила:

— Какой мужчина! Еще и вежливый! И чего мужики в этой Ксанке находят? Ни кожи, ни рожи, ни жилплощади! А у нее и Костик, и Тенгиз, и еще этот интересуется, а тут стоишь, как родина-мать на кургане, и всех-то удовольствий — шаверму слопать! Анжелка! — окликнула она свою соседку, торговавшую китайскими одеялами. — Пригляди за товаром, я пойду к Рафику, шавермы куплю…

Лифт, как и следовало ожидать, не работал. Леня поднялся на седьмой этаж, перевел дыхание и позвонил в квартиру. За дверью раздались тяжелые шаги, и хриплый подозрительный голос проговорил:

— Ну?

— Гну! — ответил Леня в таком же лаконичном стиле.

— Хорош прикалываться! Кого надо?

— Оксана Воробьева здесь проживает? — Маркиз придал своему голосу официально-вежливую интонацию и уставился в дверной глазок строгим немигающим взглядом.

— Ах, Оксану! — оживился человек за дверью, и тут же залязгали запоры. — Ах, тебе Оксану…

Дверь распахнулась, на пороге появился коренастый небритый мужик в несвежей майке и длинных сатиновых трусах. Волосатые руки этого красавца густо покрывала татуировка. Это была не художественная роспись в современном стиле, изображающая сложные переплетения змей и драконов или густой лиственный орнамент, а традиционные наколки явно уголовного происхождения — кинжалы, сердца, кресты, церковные купола, девичьи силуэты и прочая романтика. Впрочем, рассмотреть все это великолепие Маркиз не успел, потому что волосатый тип, не дав гостю опомниться, врезал ему пудовым кулаком между глаз, злорадно проговорив:

— Оксану ему…

Леня не ожидал такого горячего приема, но он все же был достаточно хорошо физически подготовлен и успел отклониться, так что удар только скользнул по скуле, вместо того, чтобы послать его в нокаут.

— Мужик, ты как гостей встречаешь? — обиженно воскликнул Леня и сделал ложный выпад, после чего довольно ловко провел прямой удар левой в челюсть.

Удар достиг цели, но волосатый драчун его как будто и не почувствовал, а только еще больше разозлился и двинулся на Леню с низким хриплым рычанием.

В это время за спиной красавца появилась бабенка лет тридцати пяти в полурасстегнутом ситцевом халате, из-под которого выбивалась ночная рубашка в мелкий цветочек. Всклокоченная шевелюра этой особы была огненного цвета, что окончательно утвердило Леню в мысли, что это и есть пресловутая Ксанка Рыжая, она же Оксана Воробьева, племянница покойной старушки.

Огненная шевелюра, однако, была не самым заметным украшением Оксаны. Еще больше радовал глаз огромный синяк в пол-лица, переливавшийся самыми разными оттенками лилового, синего и густо-багрового цвета.

— Костик, тебе же нельзя драться! — истошно завопила Оксана, пытаясь оттащить своего темпераментного ухажера назад в квартиру. — Ты же на условном… если соседи милицию вызовут, тебе кранты!

— Притащилась, шалава! — воскликнул тот и, на мгновение отвернувшись от Лени, съездил ее по физиономии. На лице Оксаны мгновенно начал наливаться краской второй синяк, расположенный симметрично первому.

— Ой, убивают! — завопила женщина, забыв о своем предостережении. — Костик, за что?

— За что? — рявкнул Костик, пытаясь еще раз попасть кулаком по лицу подруги. — А это что за фраерок к тебе притащился? Еще один хахаль? Мало тебе чечена…

— Да я его ваще первый раз вижу! — закричала Оксана в праведном негодовании, в то же время довольно ловко уворачиваясь от кулаков сожителя. — Мужчина, ты ваще кто такой?

— Первый раз? — орал Костик. — А откуда же он тебя знает? Это так ты себя соблюдала? Мужчина в тюрьме здоровье гробит, а ты тут на воле хвостом крутишь во все стороны?

— Клянусь тебе чем хочешь — первый раз этого мужика вижу! — оправдывалась Оксана.

— Эй, ребята, может, вы сами между собой разберетесь, а я уж как-нибудь в другой раз загляну? — предложил Маркиз и попробовал улизнуть, потому что развитие событий совершенно его не устраивало.

— В другой раз? — заорал Костик. — Это что же — ты прямо при мне говоришь, что к бабе моей без меня притащишься? Да я тебя…

С этими словами он вцепился в Ленин рукав и потащил на себя. Рукав затрещал, но Леня ловко присел и вывернулся из мертвой хватки ревнивого уголовника.

В это время за спиной у Маркиза приоткрылась дверь соседней квартиры. Оттуда выглянула крошечная тщедушная старушка и ехидным детским голоском проговорила:

— Опять, ироды, дебош устраиваем? Опять, бескультурники, общественный порядок нарушаем?

— Уберись, бабка, пока я тебя не затоптал! — рявкнул Костик и потянулся в сторону любознательной старушенции. Та мгновенно захлопнула дверь и пискнула из-за нее:

— А я уже милицию вызвала, так что теперь тебя, родимый, непременно заберут!

— Ах ты, жаба старая! — завопил Костик и изо всех сил пнул соседскую дверь босой волосатой ногой.

— Костенька, уймись, тебе же нельзя! — голосила Оксана, пытаясь втащить своего разбушевавшегося дружка в квартиру.

Снизу по лестнице уже гремели шаги поднимающихся милиционеров.

— Непременно заберут! — радостно верещала из укрытия старушка.

— Убью! — отвечал ей неугомонный Костик.

На площадку высыпали четверо милиционеров, которые тут же облепили Костика, как собаки медведя.

— Ну, Сопрыкин, я знал, что тебе недолго на воле гулять! — пропыхтел один из них, судя по всему старший, заламывая руки Костика за спину. — Трех дней не отгулял!

— Это все ты, шалава! — Костик с ненавистью глядел на свою подругу. — Все ты со своими хахалями!

— Да что ты, Костенька, — всхлипывала Оксана, утираясь полой халата. — Говорю же тебе, первый раз этого мужчину вижу. — И она с явным интересом покосилась на Маркиза.

— Но явно не последний! — удовлетворенно проговорил милиционер, защелкивая на запястьях Костика наручники. — Так что не волнуйся, Сопрыкин, баба твоя скучать без тебя не будет, общественность не допустит!

— Убью! — заревел Костик, пытаясь вырваться из рук милиции. — Убью, козлы!

— Плюс оскорбление сотрудников милиции при исполнении, — обрадовался милиционер. — Это кроме нарушения режима, дебоша в общественном месте и рукоприкладства. Так что загремишь ты, Сопрыкин, на полную катушку…

— Гады! — стонал скованный уголовник.

— А у вас, гражданин, документы имеются? — милиционер повернулся к Маркизу.

— А как же! — Леня, в чьи планы совершенно не входило попасть в поле зрения милиции, с верноподданнической улыбкой протянул милиционеру новенькие водительские права на имя Василия Ивановича Чапаева.

— Я только усы сбрил, — добавил он, умильно заглядывая в глаза милиционера.

— Зря, — неодобрительно заявил тот, возвращая Лене документ. — С усами вам лучше. На актера какого-то были похожи. Фамилию никак не могу вспомнить.

— Отращу! — пообещал Маркиз и едва удержался, чтобы не щелкнуть каблуками.

— Ну, это я не настаиваю, — покладисто разрешил милиционер. — Усы — это личное дело каждого.

Милиционеры подхватили сопротивляющегося Костика под локти и поволокли его вниз по лестнице. Оксана еще несколько раз всхлипнула, запахнула халат и повернулась к Лене:

— Ну, заходи, что ли… его теперь не скоро выпустят…

— Ни стыда у некоторых, ни совести! — донесся из-за соседней двери визгливый голос настырной старухи. — Мужика еще увести не успели, а она уж другого заманивает! Тьфу, подсматривать противно!

— Уймись, крыса старая! — крикнула Оксана и запустила в дверь свалившимся с ноги тапком. — Уймись, пока тебя в унитаз не спустили! В самый раз пройдешь!

— Руки коротки! — взвизгнула соседка.

— Или кремировать тебя досрочно, в порядке поощрения! — добавила Оксана, закрепляя моральную победу. — Да вы не обращайте на нее внимания, — она повернулась к Маркизу и кокетливо улыбнулась. — Что с нее взять, некультурная женщина!

Свежий синяк уже налился цветом спелой сливы, и лицо Оксаны приобрело законченную симметрию. В сочетании с призывной улыбкой это создавало неповторимый эффект.

— Культурная или некультурная, — продолжала бабка из-за двери, — а только я Костику все непременно передам! Как только он вернется, полностью поставлю в известность! У меня на тебя, шалаву, душа ярким пламенем горит!

— Да к тому времени, как он вернется, тебя уж давно схоронят! — ответила Оксана, подбирая тапок и впихивая в него крупную загорелую ногу.

— Верю в силу отечественной медицины! — убежденно прошамкала старуха, чтобы оставить за собой последнее слово.

Но на этом жизнеутверждающем заявлении дискуссия благополучно завершилась, поскольку Маркиз и его новая знакомая вошли в квартиру и закрыли за собой дверь.

— Зачем только таким личностям жилплощадь дают! — обиженно проговорила Оксана, проходя на кухню. — Ей квартира без надобности, ей давно в дурдом пора, в палату восьмиместную! Неужели и мы в ее возрасте такими же будем?

— Не будем о неприятном! — прервал ее Маркиз. — Как вы относитесь к немецким полусладким винам? — и он выставил на кухонный стол бутылку «Царевны-лягушки».

— Нормально отношусь, — заметно оживилась Оксана. — А к сладким еще лучше.

При этих словах она вполне естественным образом взглянула в зеркало и громко ахнула:

— Ну, Константин, зараза, надо же, как он меня на прощание разукрасил! Поделом его менты загребли! Подожди минутку, я сейчас… — и она скрылась в ванной комнате.

Воспользовавшись отсутствием хозяйки, Маркиз огляделся.

Обстановка не то что говорила, а громко кричала о весьма небольшом достатке и полном отсутствии вкуса обитателей квартиры. Пол был покрыт дешевым, кое-где протертым линолеумом грязно-зеленого цвета. Кухонная мебель, разрозненная и безнадежно устаревшая еще в прошлом столетии, явно была куплена где-то по случаю. С потолка свисали струпья облупившейся краски. Кухонный стол покрывала дешевая оранжевая клеенка, во многих местах прожженная сигаретами. Впрочем, несмотря ни на что, чувствовалось, что хозяйка квартиры — женщина, кое-как пытающаяся украсить свой быт. На подоконнике красовался горшок с розовой геранью, на вбитых в стенку гвоздях висели нарядные прихватки. Главным украшением кухни был приличный и довольно новый электрический чайник.

— Не успел еще продать, паразит, — беззлобно проговорила Оксана, появившись в дверях кухни и перехватив Ленин взгляд. Синяки на ее лице были кое-как запудрены, и рыжие волосы наскоро приведены в относительный порядок.

— Константин? — поинтересовался Леня.

А кто ж еще-то? — Оксана усмехнулась. — Не успел из тюрьмы притащиться, как всю морду мне разукрасил и из дому вещи принялся таскать! А я-то, пока его не было, подзаработала да прикупила кое-чего в хозяйство — и печку эту… микроволновую, и кофеварку… все продал, вот только до чайника не успел, паразит, добраться!

С этими словами Оксана поставила на стол два бокала и полезла в холодильник за закуской.

— Гнала бы ты его, — проговорил Леня, разливая вино по бокалам. — На фиг он тебе нужен!

— Другого-то нет! — вздохнула Оксана, в два глотка высосав вино и, подперев кулаком подбородок, задумчиво поглядела на Маркиза.

Леня поспешно наполнил ее бокал и продолжил:

— Ты женщина видная, молодая еще, опять же с квартирой.. . непременно найдется приличный человек!

— Приличный? — Оксана захохотала. — Да где ж его взять, приличного-то? Они на дороге не валяются! А которые попадаются, так те больше из-за жилплощади интерес проявляют, а мне хочется, чтоб они во мне женщину увидели! — и Оксана, торопливо допив вино, громко всхлипнула. — Я ведь женщина! Мне хочется, чтобы меня любили! А они только и норовят за чужой счет поживиться! Ты-то вот — женатый или как?

— Или как, — ответил Леня и долил в Океании бокал остатки вина.

— Компот, — поморщилась та, допивая. — Покрепче-то чего-нибудь нет?

— Найдется, — Маркиз выставил на стол бутылку молдавского портвейна.

— Вот то-то! — всхлипнула Оксана, которую снова обуяло слезливое настроение. — Все вы «или как»! А нам, женщинам, нужно настоящее большое чувство… только по телевизору и увидишь, как оно бывает… когда Хосе-Антонио делал предложение Анне-Марии…

— Кстати, о большом чувстве, — заторопился Маркиз, заметив, как мутнеют глаза его собеседницы. — К тебе вчера девушка не приезжала?

— Какая еще девушка? — Оксана насторожилась. — Так ты все-таки женатый?

Да не женатый, не женатый! — успокоил ее Леня, откупоривая портвейн. — Сестра у меня куда-то пропала… сестренка младшая… вроде на рынок возле Удельной поехала, хотела там на работу устроиться, а оттуда к тебе направилась…

— За каким это бесом? — удивилась Оксана. — Чего ей от меня надо было?

— Да уж не знаю… короче, приезжала она к тебе вчера? Люся ее зовут, Люся Савушкина!

— Никто ко мне вчера не приезжал! — Оксана для верности помотала головой и едва не потеряла равновесие. — Ни Люся, ни Дуся, ни Пелагея! Сидела тут весь день, как сова в дупле! А куда с такой рожей выйдешь? — и она гордо продемонстрировала запудренные синяки. — А ты что, правда не женатый?

— Правда, — подтвердил Маркиз. — Честное пионерское. А что — имеются какие-то предложения?

— Имеются, — энергично кивнула Оксана. — Ты не гляди, что у меня так небогато да неказисто, мне тетка наследство оставила!

— Наследство? — переспросил Маркиз и придвинулся поближе, чтобы не пропустить ни слова из пьяной болтовни, которая неожиданно стала очень интересной.

— Ага, наследство! — Оксана понизила голос и огляделась, словно хотела убедиться, что ее никто не подслушивает. — Это не моя вообще-то тетка, а матери моей. Маму мою она считай вырастила, ну, и я, само собой, часто у нее бывала… ну, мамы-то давно уж нету, она молодой умерла, вот как я сейчас… — Оксана снова громко всхлипнула, но передумала рыдать и продолжила:

— А тетя Аня здорово старая была, больше восьмидесяти. Только недавно померла. И отписала мне свою комнату. Так что я, как эту комнату продам, разбогатею! Ремонт здесь сделаю, приоденусь… — она кокетливо поправила волосы. — Пока, правда, одно расстройство с этим наследством. Расстройство и расходы…

— Как так? — подтолкнул ее Маркиз, чувствуя, что пауза затягивается.

— А вот так! Как тетя Аня померла, я к ней домой пришла, посмотреть, как да что… в смысле денег и прочего.

— Денег? — переспросил Леня.

— А как же? — Оксана неожиданно рассердилась. — Хоронить-то ее надо? Гроб, да могила, да землекопам заплати… А поминки? А памятник? Знаешь, сколько это все стоит! Обыкновенно все правильные старушки оставляют деньги, чтобы было их на что похоронить, чтобы родственники не мучились, вот я и думала, что тетя Аня так же по-умному поступила. Только посмотрела везде, где обычно деньги держат — и в тумбочке, и под бельем — нет ничего! Думала, думала — и в банке с крупой пошуровала, и с сахаром. .. ничего нет! Тогда вспомнила, что мне мама рассказывала — будто у тети Ани в комнате тайник есть…

— Тайник? — насторожился Маркиз. — Какой еще тайник? Тайники всякие только в кино бывают!

— Во-во! И я так говорила, маме не очень верила. А она рассказывала, что в детстве этот тайник видела, и что в печке он сделан… будто пошевелишь один изразец, дверка и откроется…

— Ну и как? Неужели правда?

— Правда, — равнодушно отозвалась Оксана. — Вспомнила я мамин рассказ, про какой изразец она мне говорила, нажала там… и правда, дверца незаметная открылась.

— И что в тайнике? — Леня даже привстал от волнения.

— А ничего, — Оксана махнула рукой. — Ни копейки там не нашла! Пришлось на свои деньги тетку хоронить! А своих-то кот наплакал, так что еще и призанять понадобилось! Знаешь, сколько это все стоит? Гроб, и землекопам, и поминки…

— И что — вообще ничего в том тайнике не было? — не сдавался Маркиз. — Так-таки и ничего?

— Ты зря-то не сиди, — Оксана бросила на Маркиза странный взгляд. — Вино открыл, так наливай!

— Это само собой! — Леня поспешно наполнил бокал своей собеседницы и повторил:

— Совсем ничего?

— А чего это ты все выспрашиваешь? — настороженно осведомилась Оксана. — Чего это ты так интересуешься?

— Да так, я ничего, — стушевался Маркиз. — Это я просто от любопытства… интересно же, тайник, прямо как в кино…

— То-то, что как в кино! — повторила за ним Оксана, жадно допивая портвейн. — Только в кино в таких тайниках золото — бриллианты, а у тети Ани в печке всего и оказалось, что пуговица!

— Что? — удивленно переспросил Леня.

— Что слышал! — Оксана пьяно расхохоталась. — Простая пуговица! И ни копейки денег!

Она полезла рукой в карман своего халата и небрежно бросила на стол маленькую пластмассовую пуговку. Маленькую пуговку с двумя дырочками, какие пришивают на рукава рубашек. Леня наклонился над столом и внимательно разглядел пуговицу. По кругу на ней было написано мелкими английскими буквами Wrangler. Название известной американской фирмы по производству одежды. В свое время вся продвинутая молодежь бывшего Советского Союза гонялась за джинсами этой фирмы…

— Вот тебе и все сокровища моей тетки! — припечатала Оксана и поднялась, чтобы дойти до холодильника.

— Щас я тебе покушать чего-нибудь принесу! — пообещала она Маркизу, нетвердой походкой пересекая кухню.

Маркиз, воспользовавшись удобным моментом, спрятал пуговицу к себе в карман. Он еще не очень понимал, что это ему дает, и что может значить пуговица, найденная в тайнике, но решил на всякий случай прибрать к рукам единственную на данный момент улику.

— По… покушать! — повторила Оксана, распахивая дверцу холодильника.

— Да нет, я не голодный! — остановил ее Маркиз. — И вообще, мне уже пора!

— Не поняла, — Оксана повернулась к нему с кастрюлей в руках. — Не поняла, куда это ты собрался? Мы с тобой еще и не познакомились, и бутылку не допили…

— Мне сестру искать надо, — поспешно проговорил Маркиз и ловко проскользнул мимо Оксаны к выходу.

«Что еще за шутки? — думал Леня, выруливая на проспект. — Выходит, Лолка с этой Ксаной и не общалась совсем? Куда же она тогда делась? Кому помешала полунищая деваха на битой-перебитой „пятерке“? Не иначе, как Лолка в аварию влетела, ой, чует мое сердце…»

И правда, сердце у Лени вело себя странно, можно даже сказать, подозрительно: при одной мысли о том, что с Лолой случилось что-то серьезное, Ленино сердце начинало бешено биться и поднималось к самому горлу.

«Инфаркт наживешь с этой Лолкой», — ворчал про себя Леня.

Он притормозил на перекрестке, и в это время зазвонил мобильник. В первую секунду Леня обрадовался, что это Лола, но тут же понял, что звонит специальный мобильник, который он использовал исключительно для связи с заказчиком.

— Как продвигаются наши дела? — спросил по телефону человек, назвавшийся Сергеем Сергеевичем. — Удалось вам выйти на след моей вещицы?

— М-м-м… — протянул Леня.

Откровенно говоря, из-за исчезновения Лолы он совершенно забыл про заказ. Не до того ему было. И выяснил он у Оксаны про старухин тайник просто так, мимоходом. Тем более, что ничего он и не выяснил, никаких доказательств не получил, кроме дурацкой пуговицы. Но клиент ждал ответа.

— Дело несколько осложняется… — пробормотал Леня. — Вы уверены, что у старухи никто не бывал, кроме вас четверых?

— Уверен, — без колебаний ответил Сергей Сергеевич, — я, медсестра, племянница и сосед.

Леня тронул машину на зеленый свет, проехал два квартала и свернул в переулок. Заглушив мотор, он кратко информировал заказчика о своих изысканиях. О том, что про тайник знали все трое.

— Чокнутого соседа можно исключить, — резюмировал он, — совершенно больной человек. В тайник он лазил, но точно ничего там не взял. Если бы взял, рассказал бы тут же. У племянницы, конечно, имеются знакомые криминальные — и с рынка, и бой-френд типичный уголовник. Но все дело в том, что у него железное алиби — когда старуха умерла, он в «Крестах» находился. И вышел только три дня назад. Правда, уже снова сел — долго ли умеючи… Что касается медсестры, то тут вы сами проявили неосторожность. Про тайник слышал ее сын — отвратительный тип. Этот-то за деньги родную мать продаст! Конечно, если ее кто-нибудь захочет купить. Я хорошенько его прижал, он признался, что лазил в тайник, но там ничего уже не было, кто-то успел раньше. Это не медсестра — она честна до глупости, и вся как на ладони.

— Все же займитесь ее окружением! — сказал Сергей Сергеич. — И поактивнее, как бы не было поздно.

«Угу, — мысленно ответил Маркиз, — только сейчас главное для меня — Лолка. Где же ты, моя боевая подруга? Если влетела в аварию и разбилась, то ее отвезли в больницу. Нужно обзванивать все больницы и морги…» — при мысли, что он может найти Лолу в морге, сердце у Лени снова заскакало в груди испуганной лягушкой.

«Так нельзя, — сердито подумал он, — я сам могу окочуриться от страха. Чтобы узнать быстрее, что случилось с Лолой, нужно применить старый проверенный способ».

Леня притормозил перед скучающим гаишником и выглянул в опущенное окно.

— В чем дело? — поинтересовался мордатый сержант, вперевалку приблизившись к Лениной машине.

— Виноват, — покаянно проговорил Маркиз, еще дальше высунувшись в окно.

— В чем? — осведомился сержант без особенного интереса.

— Не знаю, — Леня горестно вздохнул. — Вот чувствую, что что-то нарушил, а что именно — не знаю! Можно, я вам просто так рублей пятьдесят заплачу?

— А ну, гражданин, подышите в трубочку! — произнес бравый милиционер, заметно посуровев.

Леня послушно подышал, сержант задумчиво поглядел на свой чудодейственный прибор и мрачно произнес:

— Вроде бы не пьян…

— Я же говорю — не пьян, и скорость не превышал, и аптечка имеется… но что-то явно нарушил! Можно я просто так заплачу?

— Заплатить-то, конечно, можно, — согласился сержант. — Только случай у вас больно сложный, так что полтинником не отделаетесь. Полтинник — это если бы вы, к примеру, на красный свет проехали, или скорость превысили незначительно, а тут случай редкий, можно сказать — единственный в своем роде, так что никак не меньше двухсот рублей потянет!

— Да я с превеликим удовольствием! — Маркиз протянул стражу порядка две купюры. — Прямо камень с души сняли, будто заново родился! А то еду и мучаюсь — вроде бы что-то нарушил, а что — не знаю! Можно теперь я вам еще вопрос задам?

— Это смотря какой! — снова посуровел милиционер.

— Да вопрос-то несложный… — протянул Маркиз. — Вы вчера тоже на этом месте дежурили?

— Это и есть вопрос? — удивился сержант. — Ответ положительный, и я с вас за этот ответ много не возьму, по совести — еще сотню накиньте, и будем в расчете…

— Вот что значит профессионал! — восхитился Маркиз. — А вы, сержант, дышите тоже за деньги?

— Не понял! — милиционер напрягся лицом. — Это вы что — так прикалываетесь? Да я за такие шутки…

— Упаси боже! — поспешил успокоить его Леня. — И в мыслях не было! Только это еще не тот вопрос. Раз уж вы тут дежурили, не заметили ли случайно во время своего дежурства бежевую «пятерку» за государственным номером таким-то?

— Ну вы даете! — расстроился сержант. — Если я каждую проехавшую «пятеру» запоминать буду, у меня для выполнения служебных обязанностей места в голове не останется! Это никаких мозгов не хватит, с ума слезть можно!

Леня хотел было сказать бравому защитнику правопорядка, что от нуля ничего не убавишь и сумасшествие ему не грозит, поскольку сходить не с чего, но вовремя прикусил язык. Сержант тем временем продолжал раздраженно дискутировать сам с собой:

— Я не то что битые «Жигули», «мерсы» не запоминаю! Больше мне делать нечего!

Вдруг он замер, как будто увидел привидение, и приглушенно забормотал:

— «Мерс»… «Жигули»… а ведь правда, была тут вчера история, как раз «мерс» с бежевой «пятеркой» столкнулся… хорошо так приложился, качественно… «Мерс» новенький, серебристый, недавно с конвейера, а «пятера» слова доброго не стоила…

— И вы не вмешались? — возмутился Маркиз, — ДТП случилось на ваших глазах…

— А ты чего это такой любопытный, а? — насупился сержант. — Тебе что, больше всех надо? Ты что, юный пионер-тимуровец? Они сами между собой разобщались! Этот, из «мерседеса», был не в претензии, он еще ту девицу к себе пересадил, сказал, что отвезет в больницу, и «пятеру» ее на ремонт отогнал…

— И с вами рассчитался… — протянул Маркиз.

— Ну, и рассчитался! А тебе какое дело? Между прочим, мало заплатил! Всего сотку баксов сунул, и был таков! Это сильно повезло ему, что я был в хорошем настроении! С его номером по совести не меньше двухсот содрать стоило!

— С его номером? — удивленно переспросил Леня. — Что это за номер такой, за который отдельно приплачивать полагается?

— Да уж такой номер! — сержант захихикал. — Такой номер, что и не захочешь, а остановишь! Рука сама к прибору тянется, чтобы на алкоголь проверить! Номер у него чего-то там сто сорок девять! То есть рубль сорок девять копеек! — и милиционер довольно захохотал. — Помнишь еще, что у нас рубль сорок девять стоило?

Леня, разумеется, помнил эту легендарную цифру. Рубль сорок девять в советские времена стоила «маленькая», то есть бутылка в четверть литра столичной водки. Еще долгие годы после того, как водка с такой ценой исчезла из магазинов, магическим числом «сто сорок девять» все мужское население страны зашифровывало кодовые замки, камеры хранения и всевозможные коды доступа.

— Сто сорок девять, говорите? — оживился Леня. — Ну, спасибо вам, сержант! И вот вам от меня за хорошую память! — и он сунул милиционеру еще одну купюру.

Отъехав на безопасное расстояние от предприимчивого сержанта, Леня остановил машину и набрал номер Уха.

— Здорово, Маркиз! — отозвался приятель после довольно длинной серии звонков. — Ты чего в такую рань подхватился?

— В такую рань? — Леня удивленно покосился на часы. — Ты хоть знаешь, который час?

— Чего? — переспросил Ухо. — Ой, и правда! Это ж я выходит клиента проспал… понимаешь, вчера друга встретил, пять лет не видались, ну и… поговорили… а ты чего звонишь-то? Опять битая «пятерка» понадобилась? Или на этот раз «Запорожец»? Имей в виду, я скоро за такое барахло надбавку введу! Как минимум сорок процентов! За моральный, блин, урон! Это ведь если меня знакомые люди в такой машине увидят, вовек не оправдаешься!

— Ладно, Ухо, — прервал Леня приятеля. — Кончай трепаться. Дело серьезное. Лолка пропала.