Волчье озеро Вердон Джон
Гурни знал – ключевым моментом их встречи был рассказ Анджелы о таинственном телефонном звонке, возможно, как-то связанном с Хэммондом, а также странное поведение Пардозы после этого разговора и все эти предосторожности. Гурни задавался вопросом – угрожал ли расправой звонивший или это сам Пардоза, в ночи обдумывая всевозможные последствия, пришел к такому страшному выводу. Судя по рассказу Анджелы, вторая версия была более вероятной.
Что-то еще в этой истории не давало Гурни покоя. Ему казалось, что Анджела что-то недоговаривает. Он пытался прокрутить в уме их разговор, но никак не мог уловить, в чем же подвох.
Вернувшись в гостиницу, в фойе он увидел Мадлен и Хардвика, сидевших по разным углам дивана. У Мадлен были закрыты глаза, но, судя по тому, как прямо она держала голову, она не спала, а медитировала. Хардвик негромко говорил по телефону.
Гурни уселся в кресле напротив, между ними стоял низкий стеклянный стол.
Мадлен открыла глаза.
– Девушка объявилась?
– Как и обещала.
– И какая она?
– Непонятное маленькое создание. Помешана на куклах. Да и сама выглядит как куколка. Все было нормально, пока меня не было?
Мадлен кивнула в сторону Хардвика, который, казалось, уже заканчивал разговор.
– Сейчас он тебе расскажет.
Хардвик завершил беседу и начал что-то искать в своем телефоне. Он пролистнул несколько фотографий, поменял настройки последнего изображения и, положив телефон на стол, подвинул его в сторону Гурни.
– Вот, взгляни-ка на это.
На фотографии была изображена какая-то механическая конструкция, в которой Гурни узнал переднюю опору шасси автомобиля.
– Это мой “аутбек”?
Хардвик кивнул.
– Приблизь.
Гурни провел по экрану, и фотография увеличилась.
– Еще.
Гурни повторил движение. Теперь на экране была лишь опорная балка и бесцеремонно влезшая из темного угла мужская рука – около большого пальца было нечто похожее на выпуклую шляпку болта.
– Еще приблизь.
Теперь на фото видны были только палец и выпуклый объект, шириной в пять-шесть пятицентовых монеток.
Гурни изумленно взглянул на Хардвика – он не мог поверить, что это действительно то, о чем он подумал.
– Вот так-то, – сказал Хардвик.
Гурни внимательнее разглядел фотографию.
– Эта штука, наверное, раз в десять меньше самого маленького трекера из тех, что я когда-либо видел.
– И я.
– Ты не стал его снимать?
– Нет. Думаю, не стоит извещать их о нашей находке, пока мы не поймем, с кем имеем дело.
– А второй трекер, возле заднего бампера, такой же?
– Отнюдь. Тут-то дело и принимает любопытный оборот. Второй трекер самый обычный. Я и фотографировать его не стал. Обычная хреновина, которой пользуются в Бюро. Да кто угодно может купить такую баксов за сто в своем любимом интернет-магазине для шпионов. Непонятно, что это все, черт возьми, означает? Что думаешь, Шерлок?
– Надо бы отправить эту фотографию Вигг.
– Уже.
– Отлично. Она в таких вещах блестяще разбирается. И ее новая должность нам только на руку.
– Согласен. Ну, а у тебя есть какие-то соображения?
– Есть, конечно, но в том-то и дело, что всего лишь соображения. Два разных устройства предполагают, что и установили их два разных субъекта.
Мадлен озадаченно посмотрела на него.
– Субъекта?
– Я пока что не понимаю, как еще их называть. Мы имеем дело то ли с двумя организациями, то ли с двумя разными подразделениями одной организации, неясно также, санкционированы ли эти расследования, ну и так далее.
– Может, пока суд да дело, расскажешь нам о твоем свидании с девчонкой Пардозы?
Следующую четверть часа Гурни в подробностях излагал детали встречи.
Хардвика зацепил телефонный звонок Пардозе.
– По ходу именно этот звонок положил начало всей этой хрени, ну или, по крайней мере, подтолкнул Пардозу к поездке в Адирондак.
Гурни кивнул, соглашаясь.
– Надо проверить эту линию со знакомым из лагеря. Его родители должны знать, в какой лагерь он ездил в детстве и когда именно. Они даже могут знать имена его друзей из лагеря. Сможешь разведать?
Хардвик закашлялся и отхаркнул в платок.
– Жуткий геморрой и наверняка ни к чему нас не приведет. Но на хрена еще я нужен? – Его перебил звонок его же мобильного.
Он посмотрел на экран и удивился:
– Надо же, вот это скорость. Это Вигг.
Поблагодарив ее за столь скорый звонок, на минуту он замолчал, внимательно слушая.
– Робин, подожди секунду. Гурни здесь со мной. Сейчас мы найдем местечко поукромнее, и я включу громкую связь. – Он повернулся к Гурни с Мадлен. – Может, вернемся в вашу машину?
Мадлен с недоумением посмотрела на него.
– В нашу? Напичканную жучками?
Хардвик уверил ее, что детектор не обнаружил аудиожучков, только трекеры. Они направились к машине, которая все еще была припаркована под навесом, и заняли те же места, что и раньше. Хардвик включил громкую связь:
– Алле, Робин? Что ты там начала говорить?
– Я спрашивала, уверен ли ты, что устройство на фотографии определяло геопозицию и передавало данные?
Гурни больше года не видел Робин Вигг, но ее выдающийся голос, низкое контральто, отчетливо возродил в памяти ее образ. Спортивная, стройная рыжеволосая женщина с андрогинной внешностью и манерами. Ей могло быть как тридцать, так и сорок лет. Она была умна, немногословна и профессиональна.
Хардвик ответил ей:
– Если верить детектору, который ты мне одолжила, – сомнений нет.
– Дэйв, устройство все еще прикреплено к твоей машине?
– Да. Мы решили пока что его не снимать.
– Хотите узнать про него побольше?
– Именно. Насколько оно продвинутое и тому подобное.
– И что оно может рассказать о тех, кто его установил?
– Точно. Скажи мне, а ты вообще раньше видала подобные штуки?
За его вопросом последовало многозначительное молчание. Поняв, что преступил еле заметную черту, Гурни добавил:
– Нам поможет все, что ты можешь нам рассказать.
– Насколько вас интересуют технические аспекты этого уровня миниатюризации?
– Ровно настолько, чтобы понять, с чем и с кем мы имеем дело.
– Хорошо. Эта штука на два поколения впереди тех приборов, что большинство правоохранительных структур сочли бы за самую современную технику. Девяносто девять процентов разведчиков всего мира даже не знают, что такой прибор вообще существует. – Она выдержала паузу. – Улавливаете?
– Боже, – проговорил Гурни. – Как такая штука оказалась присобаченной к моей машине?
– Я не пытаюсь драматизировать, но ты явно привлек внимание кого-то с очень большими возможностями.
– И сколько стоит эта маленькая штуковина? – влез Хардвик.
– Много, – сказала Вигг. – Но тут дело не в деньгах. Тут нужно иметь доступ.
– Хочешь сказать, в этом дерьме замешаны по-настоящему серьезные спецслужбы?
Снова последовало красноречивое молчание.
Гурни понял, что Вигг рассказала им все, что собиралась рассказать, и расспрашивать ее дальше не имеет никакого смысла.
– Спасибо, Робин. Ты нам очень помогла.
– Кое-что еще. Будьте предельно осторожны. Кто бы это ни был – люди, использующие подобного рода технику, куда серьезнее тех, с кем вы обычно имели дело.
Напутствие Вигг вернуло Гурни к вопросу о том, кто же был ответственным за прикованное к Ричарду Хэммонду внимание БКР. Он рассчитывал, что с этим разберется Хардвик.
– Джек, я хотел спросить… Что-нибудь выяснилось с тем, кто там, наверху, раздает Фентону указания?
Хардвик, сидевший сзади, наклонился вперед.
– Потрясающе своевременный вопрос. Когда ты вернулся, я как раз выяснял по телефону, кому подчиняется Фентон.
– И что ты узнал?
– Что на данный момент не очень понятно, перед кем он отчитывается. С тех пор как выяснялась причастность Хэммонда к самоубийствам, он был на “спецзадании”.
– И это “спецзадание” вне его отдела? Или вообще вне БКР?
– Никто точно не знает, что происходит, даже те, кто обычно знает все.
– Однако…
– Ходят слухи, что его взяла под опеку межведомственная координационная группа по национальной безопасности.
Мадлен повернулась лицом к Хардвику.
– По национальной безопасности? Что это значит?
– Со времен теракта одиннадцатого сентября это может значить все что угодно, все, что взбредет в голову этим поганым воякам.
– А в данном случае?
– Да хрен его знает, что это значит в данном случае!
Мадлен нахмурилась.
– Ты хочешь сказать, что кто-то, имеющий отношение к национальной безопасности, считает Ричарда Хэммонда террористом? Или шпионом? Что за чушь!
Хардвик мрачно рассмеялся.
– Да, их мысли и действия кажутся абсолютно бессмысленными. Но только до тех пор, пока не становится ясно, что все это лишь для преувеличения собственной значимости. И тогда все встает на свои места.
Мадлен внимательно всматривалась в Хардвика.
– Ты ведь не шутишь, правда?
– Давай даже не будем начинать. Я встречал столько этих заносчивых, одержимых властью, действующих в собственных интересах уродов. Так называемый Закон о борьбе с терроризмом, Совет внутренней безопасности и все корпоративные свиньи, присосавшиеся к этой гигантской сиське, нанесли этой стране больше вреда, чем Усама бен Ладен мог и мечтать. К чему я это? Америка сама себя просрала. Теперь всем заправляют спецслужбы, с неограниченным доступом в нашу личную жизнь.
Дождавшись, когда у Хардвика пройдет вспышка гнева, Гурни спросил:
– Ты смог разузнать что-нибудь еще, помимо того, что Фентон теперь непонятно у кого в подчинении?
Хардвик снова откашлялся и выплюнул сгусток мокроты в замусоленный платок.
– Да так, по крупицам, тут и там, но что-то может пригодиться. Например, оказалось, что до службы в полиции Фентон три срока отслужил в армии, в последний заход – в военной разведке.
Мадлен, казалось, не верила своим ушам.
– Все это становится похожим на шпионскую драму.
Хардвик пожал плечами.
– С гипнозом и попытками контроля поведения больше похоже на “Маньчжурского кандидата”.
– Это же кино, – заметил Гурни, – а не реальная история.
Хардвик подвинулся еще вперед.
– Думаю, такое вполне могло случиться, почему нет? Готов поспорить, наверняка прямо сейчас в разведке сидят какие-нибудь коварные подонки и пытаются разобраться, как манипулировать сознанием.
Гурни решил, что пора вернуться к реальности.
– Возможно, есть какая-то связь между службой Фентона в разведке и тем, кому он сейчас подчиняется. Но пока что мы не так много знаем. Еще какие-нибудь находки?
– Пока что все.
– Ничего нового на гомосексуальном фронте?
– Например?
– Не знаю. Но эта тема так или иначе всплывает, и нельзя закрывать на нее глаза – терапия Хэммонда по выявлению гомосексуальности и то, как Бауман Кокс демонизирует геев. Хорошо бы узнать, не были ли Хоран и Бальзак геями или гомофобами.
– Возможно, Бобби Беккер из Палм-Бич расскажет нам что-нибудь по Хорану. У меня нет прямой связи с отделом в Тинеке, поэтому узнать про Бальзака будет не так просто. Однако я знаю тех, кто знает нужных людей. Но на это понадобится время. Еще вопросы?
– Те же, что и прежде. Ничего подозрительного в биографии Норриса Лэндона? И Остена Стекла, помимо того, что он исправившийся отброс общества, торговец наркотиками и аферист? И еще один новый вопрос. Если Пардозе, судя по всему, рассказали про дом на Волчьем озере по телефону, интересно, звонили ли Хорану и Бальзаку.
Хардвик вздохнул.
– Были бы у нас полицейские жетоны, было бы куда проще получить ответы на эти вопросы. Как же выгодно иногда быть суровым представителем закона.
Гурни натянуто улыбнулся, чтобы скрыть свое нетерпение.
– В общем, мы договорились, что следующий пункт в твоей программе – визит к родителям Пардозы?
– Все так. В надежде, что они помнят детали писем маленького Стиви из летнего лагеря, в том числе имена всех, кого он там повстречал.
– Если бы я не знал тебя так хорошо, Джек, я бы подумал, что тебя бесит вся эта беготня в поисках информации.
– Да иди ты в жопу, Шерлок.
Глава 29
Разогнавшись на своем “понтиаке”, Хардвик умчался далеко на юг, выполнять свое задание во Флорал-парке, а Гурни с Мадлен еще некоторое время молча сидели на парковке, в “аутбеке”.
– Ты как? – спросил он.
– Не очень.
– Что такое?
– История становится все более запутанной и непонятной. – Порыв ветра ворвался под навес, и снежная крупа ударила по лобовому стеклу. – Хорошо бы нам вернуться на Волчье озеро, пока погода совсем не испортилась.
Он кивнул, завел машину и двинулся по Вудпекер-роуд в сторону Северного шоссе.
– Мэдди, ты уверена, что нам не стоит просто бросить все это?
– Точно. И не потому что мне нравится Хэммонд. Мне он не нравится. Он избалованный гений с нездоровой зависимостью от своей сестрицы-нянечки. А судя по рассказу про труп в багажнике, он еще и немного тронутый. Но я не верю, что он убийца, манипулирующий сознанием. А еще я знаю, что побег проблемы не решит.
Гурни почувствовал, как смещается одна из тектонических плит его жизни. С тех пор как он ушел из департамента полиции Нью-Йорка, Мадлен была предсказуема в одном. Она без конца требовала, чтобы он отключился от мира убийств и беззакония и стал уделять больше внимания их новой жизни в деревне. Прежняя Мадлен никогда бы не посоветовала ему продолжать расследование убийства.
Столь резкая перемена вызывала беспокойство.
Без особого аппетита перекусив в тайском ресторанчике в Лейк-Плэсиде, они вернулись на Волчье озеро в начале пятого. Сгущались сумерки, и температура падала.
Они вошли в вестибюль гостиницы как раз в тот момент, когда Остен Стекл выходил из каминного зала. У него за спиной Гурни увидел робкое пламя только что разожженного камина.
Стекл напряженно улыбался, а его бритая голова блестела от пота.
– Вечер добрый, вы-то мне и нужны, – кивнув Мадлен, обратился он к Гурни. – Я сделал, как вы просили. Но дело в том, что у Пейтона уже были планы на сегодняшний вечер. И на завтра тоже. А потом – трудно сказать, вы же меня понимаете? – Он сдвинул манжету и взглянул на свой “ролекс”. – Так что, если вы хотите с ним поговорить, то сейчас, собственно, самое подходящее время.
Гурни посмотрел на Мадлен.
Та пожала плечами.
Он оглянулся на Стекла.
– Сейчас так сейчас. Хотя через четверть часа было бы еще лучше. Сначала мне нужно подняться в номер. Он меня ждет?
– Вроде как да. Я позвоню ему и уточню. Дорогу вы знаете?
– Знаю.
– С Пейтоном бывает очень непросто вести беседу. И не говорите потом, что я вас не предупреждал.
– Я привык к непростым разговорам.
Стекл ушел к себе в кабинет, а Гурни с Мадлен поднялись в номер.
В гостиной было почти темно. У балконной двери завывал ветер. Гурни включил верхний свет в прихожей, пересек комнату и зажег лампу у дивана. Он хотел было зажечь и ту самую керосиновую лампу с гравировкой в виде волка, которая стояла по другую сторону дивана, но передумал. Лучше приберечь ее на случай очередного перебоя электричества.
Из кармана куртки он достал детектор, который дал ему Хардвик, и включил его. На дисплее появилась заставка как у дорогостоящего смартфона.
Мадлен, все еще в куртке, с намотанным шарфом и в шапке, внимательно смотрела на него.
– Ты хочешь проверить комнату?
Гурни бросил ей предупреждающий взгляд – напомнив тем самым, что не стоит подавать виду, что они знают о жучках.
Следуя инструкциям Хардвика, он стал разбираться в настройках. Меньше чем через минуту устройство было готово к работе – на экране высвечивалась схема комнаты, в которой он находился.
Пока он прохаживался по комнате, сначала появилась одна красная точка, а потом еще одна. Учитывая, что на экране высвечивался план комнаты, было просто определить местоположение каждой точки и радиопередатчика, который она обозначала. В дополнение к визуальному расположению устройство определяло расстояние до ближайшей горизонтальной и вертикальной поверхностей (в данном случае стен и пола комнаты), тип датчика, его частотность и мощность сигнала. В самом низу экрана было написано: “обнаруженных устройств в зоне сканирования: 2 аудио, 0 видео”.
Гурни еще раз обошел комнату, чтобы проверить согласованность данных. Он ждал, не появятся ли на экране еще жучки, но устройство обнаруживало только эти два. Он выключил прибор и убрал его в карман. Повернувшись к Мадлен, с тревогой наблюдавшей за процессом, он молча показал на два места.
Первым оказался портрет Уоррена Хардинга, висевший над баром. А вторым – мобильный телефон Мадлен, лежавший на столике возле дивана.
Тревога на лице Мадлен сменилась на гнев.
Гурни не терпелось более подробно осмотреть эти два места, чтобы убедиться в том, что обнаружил детектор. А еще, учитывая, насколько разными были алгоритмы передачи данных, ему захотелось проверить, так же ли сильно устройства отличались по уровню сложности, как геотрекеры в машине. Чтобы провести осмотр и не выдать себя, необходимо было создать какой-то шум.
Он и раньше попадал в ситуации, когда нужно было незаметно изучить жучок. Главное правило – звуковая маскировка должна быть уместной в данной обстановке. Блендер или кухонный комбайн могут замаскировать практически любой звук, но, увы, в большинстве случаев их использование неправдоподобно. Простой разговор – недостаточно громко. Игра на ударных, взрывы хохота, шум льющейся воды – в определенных условиях все это могло бы сработать, но в данном случае нужно было придумать что-то еще.
В поисках вдохновения Гурни оглядывал комнату, но вдруг решение нашлось – Мадлен оглушительно чихнула.
Задумавшись на мгновение, он ринулся к своей спортивной сумке, достал маленький блокнот и нашел пустую страницу. Мадлен смотрела, как он писал: “Подыгрывай мне, что бы я ни сказал. Отвечай естественно. Когда я буду кивать – изображай, что чихаешь, или кашляй. Начинай прямо сейчас – хлюпай носом и кашляй”.
Она громко шмыгнула носом и откашлялась.
Гурни изобразил обеспокоенность в голосе:
– Боже мой, дорогая, я так и думал, еще пока мы были в дороге. Ты явно заболеваешь. Или у тебя опять начинается аллергия.
– По ощущениям, скорее аллергия.
– На что?
– Не знаю. Может быть, что-то здесь, в комнате? Или в машине? Может быть, здешний воздух? Не знаю! Но нос чешется и в горле першит.
Мадлен говорила так убедительно, что он сам почти поверил ей.
– Ты взяла какие-то таблетки от аллергии?
– Нет.
– Может, завтра мы что-нибудь найдем.
Приблизившись к портрету Хардинга, он жестом подозвал ее к себе. А затем схватился за картинную рамку и кивнул ей. Мадлен расчихалась, а он, приподняв раму, заглянул под картину, уделяя особенное внимание проволоке, на которой портрет висел. Он тут же заметил, что концы проволоки заключены в цилиндрические футляры, в каждый из которых с легкостью влезла бы зажигалка. А сама проволока – отличное прикрытие для антенны. Судя по месту тайника, скорее всего, там был спрятан самый стандартный, легкодоступный аудиожучок. Под прикрытием очередного залпа Мадлен Гурни опустил картину.
Изучить телефон Мадлен было задачкой посложнее.
Жестом он велел ей подойти к той стороне дивана, где лежал ее телефон. Стараясь говорить озабоченно, он спросил:
– Дорогая, может, тебе лучше будет прилечь и попробовать расслабиться, укутавшись в одеялко?
– Да я не особо устала. Просто горло чешется, такое неприятное ощущение. Знаешь, как будто саднит? Может, я и правда простудилась?
– Ну хотя бы присядь. А ноги положи на пуфик. Отдых тебе уж точно не навредит.
– Хорошо, ты прав. Хуже не будет.
Мадлен очень правдоподобно ворчала. Гурни по опыту знал, что раздраженный тон придает достоверности любому инсценированному разговору.
Не переставая кашлять и хлюпать носом, Мадлен уселась на диван.
Гурни подошел к приставному столику и положил ладонь на ее телефон, чтобы проверить, нагрелся ли он. Телефон был холодным, чего Гурни не ожидал.
Обычно взламывают программный код телефона, так что хакер получает возможность управлять функциями телефона – например, включать микрофон и передачу данных, как бы превращая телефон в аудиожучок, контролируемый хакером.
Но этот способ вызывает определенные признаки взлома, самый простой из них – чрезмерный нагрев батареи. А поскольку устройство обнаружило передатчик в телефоне, Гурни ожидал, что телефон будет теплым. Оказалось, что нет, и в этом было что-то странное.
А чтобы узнать побольше, придется залезть внутрь телефона.
У них с Мадлен были одинаковые телефоны, одной модели, и он достал свой телефон, чтобы провести подготовку к дальнейшим действиям. Осмотрев заднюю панель телефона, он понял, что ему понадобится очень маленькая отвертка.
К счастью, Мадлен всегда брала с собой набор для ремонта своих очков, в котором были малюсенькие винтики для оправы и крошечная отвертка, чтобы их затягивать.
Судя по всему, отвертка была нужного размера.
Чтобы поддержать правдоподобный разговор, Гурни ляпнул:
– Ну должна же быть какая-то разница в ощущениях между простудой и аллергией? Как тебе кажется, на что это больше похоже?
В ответ она, хлюпая носом, пустилась описывать все неприятные ощущения, сопровождающие эти два недуга. Гурни же пытался разобрать свой телефон – чтобы можно было сравнить два телефона и найти несоответствия.
Развинтив телефон, он положил его на приставной столик и очень осторожно взялся за телефон Мадлен. Подав ей сигнал чихать и кашлять, он снял заднюю панель и положил два телефона рядом.
На первый взгляд казалось, что все в них одинаково. Но присмотревшись, он заметил разницу в углу, где был установлен микрофон.
Гурни достал из сумки фотоаппарат и сделал несколько снимков крупным планом с разных ракурсов. Затем, под сменяющие друга друга приступы кашля Мадлен и хриплые жалобы на больное горло, он установил задние панели обоих телефонов и закрутил все винтики.
– Может быть, тебе станет получше, если ты поспишь? – предложил он.
– Если я сейчас лягу спать, ночью я не засну, – она казалась такой несчастной, что ему пришлось напомнить себе, что все это лишь спектакль.
Гурни посмотрел на часы. Через пять минут у него встреча с Пейтоном. Впопыхах он настрочил имейл Робин Вигг и приложил фотографии внутренностей телефона Мадлен. Он упомянул производителя, модель и серийный номер, указал зафиксированную частоту передачи данных и написал короткое сообщение: “Детектор выявил активную передачу данных. Но нет ощутимого нагрева батареи и расхода энергии. Вероятно, вживленный датчик в районе микрофона? Нужна твоя помощь”.
Читать бесплатно другие книги:
