Свидетель Кистяева Марина
— Раздвинь.
Его голос совсем охрип, и если бы Тая не продолжала находиться в полушоковом состоянии, воспринимать происходящее через призму прошлого и ожидать боли, она непременно удивилась бы, задалась вопросом — что же происходит с самим Дареном?
Но она была слишком напряжена.
Его пальцы коснулись обнаженной плоти. Прошлись по сухим складочкам. Задержались на них.
Тая лежала, не шевелясь.
Если Дарену нужна будет её активность, он скажет — отдаст приказ.
— Шире.
Снова лаконично и по существу.
Тая подчинилась.
Она услышала, как глухо щелкает резинка от домашних штанов. Он не собирался избавляться от одежды полностью, лишь приспустил штаны. Не удосужился. Да и зачем… Кто она такая, чтобы с ней возиться?
На этот раз, когда он прикоснулся к её лону, она ощутила, что его пальцы смочены слюной. И на том спасибо.
Предательские слезы зажгли глаза.
Дарен старался максимально меньше касаться её, словно боялся запачкаться. Лишь только в местах, где их тела обеспечивали полное слияние. Воображение Таи живо нарисовало картину, где мужчина навис над её распластанным телом, как расставляет мускулистые крепкие руки по обе стороны от её лопаток, как бугрятся его мышцы. Но главное — на его лице застывает нечитабельное выражение, на нем нет ни одной эмоции.
Лишь только похоть в глазах.
Дарен оказался крупным не только телом, но и интимной плотью. Когда головка прикоснулась к увлажненным слюной складкам, Тая мысленно охнула. Её рот не издал ни одного звука. Она с силой сжала губы, готовая к боли, к тому, что сейчас её будут рвать.
Она ошиблась.
Дарен входил плавно. Не спеша.
Ожидаемой боли не последовало. Да, был сильный дискомфорт, от того, что сухие складки расперло изнутри, заполнило до основания, натянуло до предела. Присутствовало сильное жжение, словно внутри неё прошлись наждачной бумагой, что до сих пор использовали некоторые мастера, работающие по старинке.
Дарен не дал возможности привыкнуть к себе и начал движения. Первое, второе, третье.
Тая же, в отличие от мужчины, бравшего её тело, лежала, не двигаясь и не дыша. По крайней мере, ей казалось, что воздуха больше нет у неё в легких, да и сама жизнь вытекает из её тела с каждым толчком внутри себя. Сколько надежд она возлагала на это путешествие… И одно из них было началом спокойной жизни.
С новой встречей с Дареном всё покатилось по наклонной.
Сколько раз в прошлом она мечтала воссоединиться с ним? У неё были даже грешные, преступные мысли отдаться ему. Стать его. Перед днем, когда она совершила предательство…
Дарен вошёл резко, до конца, и Тая невольно отреагировала, выгнувшись спиной вперед.
— Что же ты, какая неласковая, — его голос врезался в сознание, проникал и затрагивал те струны души, которые, как думала Тая, она спрятала далеко-далеко, погребла под светлыми надеждами стать когда-либо счастливой.
Дарену же удавалось тянуть за эти струны, натягивая их до максимального предела, едва ли порывая.
— Хотя бы попой двигай.
В голосе Дарена слышалась насмешка. Никакой нежности, никакой любви. Лишь потребительское отношение.
В следующий раз она обязательно будет двигаться. Как он захочет, будет выполнять каждый его приказ. Но не сегодня.
И вновь, как пару минут назад, от неё не требовалось ответа.
Его руки опустились на её ягодицы и потянули назад. Тая инстинктивно ухватилась за простыню, едва не ломая короткие ногти. Пальцы мужчины не берегли её плоть, держали крепко, властно.
И движения стали другими.
Теперь Дарен проникал в неё резкими толчками, на всю длину толстого крупного члена. Вот тогда и расцвела боль яркими красками, распустила бутоны, состоящие из шипов. На самом деле боль была не сильной, но Таей воспринималась иначе. Она зажмурила глаза, моля Всевышнего, чтобы поскорее всё закончилось.
Самый глубокий и финальный толчок сорвал, всё же сорвал с её губ глухой, болезненный стон. Тая испугалась собственной реакции, ожидая последствий.
Но их не было.
Лишь тяжелое дыхание Дарена.
А потом её отпустили.
Кровать жалобно скрипнула, когда мужчина встал с неё.
Удаляющиеся шаги.
И почти беззвучно захлопывающая дверь.
Тая снова безвольно опустилась на матрас животом и повернула голову влево.
Её глаза оставались абсолютно сухими.
Дарен выпил ещё.
Как только вышел от Таи, большими шагами-прыжками достиг кухни и повторил недавние манипуляции.
Давно он не чувствовал себя так паршиво.
Так по-скотски.
Насилие в армии не приветствовалось, но допускалось. Многие офицеры, что летали по другим мирам или работали с пленными, не гнушались прибегать к жестким мерам в отношении женщин и даже совсем молоденьких, невинных девушек. Мораль оставалась за дверью изолятора. Важен был результат. А порой и результата не требовалось, необходима была физиологическая разрядка.
В военных корпусах был даже специальный блок, где работали шлюхи, чтобы парни всегда могли воспользоваться их услугами и выпустить пар. Ничто не должно было отвлекать блистательных офицеров от учебы и службы. Девочкам доставалось. Дарен пользовался их услугами, но опять в рамках допустимого, как и с «перелетками».
Как и с Таей.
Тогда почему у него внутренности скрутило в тугой узел, и хотелось, перекинувшись, диким зверем сорваться в горы? Он бы так и сделал, если бы не грозившийся затянуться снегопад. Зверю непогода была ни по чём, буйство природы только подхлестывало его инстинкты, но будучи человеком, Дарен понимал, что опасность в такую непогодь может появиться оттуда, откуда её не ждешь.
На Большой Земле и не догадывались об истинных обитателях Дизоля, и то, что тут он живет совсем не один.
Мотнув головой, прогоняя ненужные мысли, Дарен выпил залпом два стакана. Проклятье, алкоголь не брал его, словно он хлестал обычную воду.
Его член ещё окончательно не опал, и дискомфорт при хождении ощущался. Только он не шел ни в какое сравнение с тем, что творилось у него в том загадочном эфимерном месте, что принято называть душой.
Тая стала его.
Он её взял.
Как когда-то мечтал…
Во рту образовалась горечь, и она ни коем образом не была связана со спиртным. Он в последнюю секунду удержался, чтобы не сплюнуть на пол.
Так. Надо спать.
Иначе мысли доканают его, и он наделает ещё больше глупостей.
Нетвердой походкой Дарен прошёл к своей спальне и, как был в штанах, так и рухнул на прохладное покрывало поверх него. Закинул руки за голову и уставился в белый потолок с точками-светильниками, что можно выключить с помощью хлопка. Почему же не делает? Почему не погружается в спасительную темноту?
А будет ли она такой спасительной…
Стоило прикрыть глаза, и перед внутренним взором воскресала Тая. Её худенькая спина с выпирающимися лопатками, которые сводились помимо воли, когда она пыталась подавить желание сопротивляться от его неряшливых, пренебрежительных прикосновений. Или как она зарывалась лицом в подушку, чтобы не закричать от омерзения.
И между тем она была идеальной. Безумно красивой с ещё не до конца высохшими волосами, пахнущая свежестью и сладостью. В которые отчаянно хотелось зарыться, или пропустить их через пальцы, ощутить кожей их душистую шелковистость.
Дарен едва справился с накатившим безумием, когда она послушно развела в сторону стройные ножки, впервые приоткрыв для него свою розовую плоть. В мозгу вскипела вся кровь, забурлила, взбунтовалась. Казалось, сейчас его глаза лопнут от напряжения. Он готов был всматриваться и всматриваться в открывшиеся прелести, но запретил себе.
Дарен четко настроил себя, идя к ней. Никаких нежностей. Пришёл, взял, ушёл. Без лишней грубости. Истязать её после просьбы не бить… слишком, даже для их истории. И для сегодняшнего дня. Он ещё сам не отошёл от осознания того, что Тая в его доме, и не на день, не на два. Фактически на долгие месяцы, где им придется существовать бок о бок.
Ей — ублажать его.
Он собирался брать её при малейшем возникшем желании.
Она стала шлюхой и заслуживает того, чтобы её не спрашивали. Но память, в которой он был влюблен в Таю, категорически с ним не соглашалась, противилась, подкидывала ему вновь и вновь её зажимающиеся ягодицы, когда он проникал внутрь её лона. Её сухие складки, что больше слов говорили, что девушка не готова.
Дарен снова оборвал себя.
Хорош, мужик.
Ты сделал всё правильно.
Взял то, что тебе причитается по праву. И пусть скажет спасибо, что обошлось без крови.
Резко перевернувшись на бок, Дарен щелкнул пальцами, и комната погрузилась в тишину. Он приказал мозгу отключиться, погружая сам себя в сон. Подобной манипуляции их тоже обучали. Кто-то предпочитал специальные препараты, кто-то, как он, настырно овладевал техникой.
По ощущениям Дарен проспал часа четыре, когда внутренний зверь вытолкал его из сновидений. У зверя был обостренный слух, и именно он услышал тихое всхлипывание:
— Кистан… мой Кистан…
Дарена, словно окунули в кипящее масло. Проклятая сука! Что ей никак не угомониться?! Ярость захлестнула Дарена. Какого черта! Он же ясно дал понять, что его теперь зовут Дарен, и он никак не её! Она не имела права даже думать о том, что он всё ещё принадлежит ей! Нет!
Никогда более.
Рывком поднявший, Дарен гневно зарычал.
Она напросилась.
Он успел свесить ноги с кровати.
И в это время его дом огласил истошный женский крик, наполненный ужасом.
Глава 7
Дарен не думал — действовал.
Слетел с кровати, едва не выбил ногой дверь и через пять прыжков уже таким же образом открывал дверь, ведущую в спальню Таи.
Неужели проклятые ибрасы проникли в дом? Нет, в своем жилье Дарен не сомневался. При его постройке использовались новейшие технологии, умная охранная система реагировала на движения даже по подземным туннелям, что на Дизоле имелось в предостаточном количестве. Дизоль оказался с сюрпризами, но три года назад, исследуя этот дикий, первозданный край и, останавливаясь на нем, Дарену даже приходилась по душе перспектива исследовать его и помериться силами с истинными хозяевами Дизоля, что тысячелетиями умудрялись скрываться от пришлых людей.
Дарен хорошо помнил тот день, когда впервые столкнулся с ибрасом. Была аналогичная метель, что разыгралась и сегодня за окнами. Он вышел проветриться, постоять на веранде, насладиться шумом завывания ветра, да видом прозрачных гор, что скрылись за белой пеленой.
Сначала он решил, что у него проблема со зрением. После долгих месяцев, что проходила регенерация, и он восстанавливался, наблюдались некоторые сдвиги в восприятии окружающего мира. Да и галлюцинации имелись. Его основательно потрепали. Отец оказался прав, заметив, что только кровь избранных, что течет в жилах Мозарри, спасла его. Иначе никакая бы регенерация не сработала. Комитет в пытках использовал новые разработки, блокирующие регенеративную систему. Он одновременно для них стал и подопытным экземпляром, так сказать, совместили приятное с полезным. Здоровье основательно пошатнулось.
Одна из причин, по которой Дарен выбрал Дизоль, его климат. Клан Мозарри был большим, не все отпрыски жаждали заниматься политической, дипломатической да военной службой. Имелись и исследователи. Одним из таких был Барис. Они с Дареном поддерживали дружеские отношения, и когда первый узнал, что приключилось с ним, прибыл в родовое поместье сразу же.
— Дядя, я помогу. Он выкарабкается.
Именно Барис сообщил, что воздух Дизоля содержит микроэлементы, активирующие регенерирующие свойства организма избранных.
Отец скептически нахмурил брови.
— Нет такой информации.
Барис довольно усмехнулся.
— И не будет. Дядя, неужели вы думаете, что все ученые тщеславны и гонятся за славой? Меня больше заботит семья. Наша сила.
Взгляд отца изменился, потяжелел. В нем появилась скрытая гордость.
— Похвально, мальчик. Уважаю.
Барис коротко кивнул. Ему было достаточно.
В первый раз Дарен спустился на землю Дизоля на костылях и в полной мере ощутил силу местного воздуха. Он дышал и не мог надышаться. Через неделю началось строительство его дома.
Через несколько месяцев, принимая дом, и уже стоя полноценно на ногах, не опираясь на ходули, он обнаружил странные подземные ходы.
— Барис, ты в курсе их?
Барис пожал плечами.
— Найдешь что интересное — свистнешь мне.
То есть брат или что-то знал, или о чем-то догадывался. Дарен не настаивал, каждый из них имел право на своё мнение и свои секреты.
Подземные ходы заинтересовали Дарена. Значит, Дизоль обитаем. Оставалось узнать — кем.
Уже потом он поймет, что ибрасы приходят именно в бураны. Когда займется их изучением.
Огромные снежные животные, передвигающиеся по-пластунски. Настоящие гиганты. По скромным подсчетам они достигали семи-десяти метров в длину. Выжить при встрече с таким безоружному человеку невозможно. Лохматые. С прижатыми волочащимися по снегу ушами и алым беззубым ртом.
Дарену не удавалось ни разу к ним приблизиться, и именно этой зимой он планировал осуществить более тесный контакт.
Пока ибрасы лишь кружили вокруг его дома. Один раз приблизились достаточно близко, сработала наружная сигнализация, настроенная именно на их появление. Взвыла так, что спровоцировала небольшую лавину, в которую ибрасы и сиганули.
Именно на них и подумал Дарен, услышав крик Таи.
Неужели проникли…
Ну, мало ли!
Сделали подкоп, хотя и по поводу подземных тоннелей Дарен позаботился, вбурившись на несколько десятков метров в землю, сколько позволяла мерзлота. По железным столбам, уходящим под землю, был пущен высокочувствительный ток.
Влетев в комнату, Дарен застыл в дверном проеме.
Картина, представшая перед ним, на мгновение парализовала его.
Никакого ибраса в комнате и в его доме не было.
Лишь одна Тая.
Что сейчас стояла на коленях у кровати, уткнувшись лбом в ребро матраса и шумно, рвано дышала, пытаясь прийти в себя.
Она по-прежнему была обнажена. Забыла одеться, предпочитает спать голышкой или не было сил, чтобы что-то на себя накинуть? Почему-то Дарен склонялся к третьему варианту. И снова его взгляд остановился на худых лопатках, делающих Таю похожей на маленькую девочку.
Синяки на бедрах уже проявились. Его отметки.
И запах. В комнате пахло сексом, слезами, остывшей едой и страхом.
Никого чужого не было.
Из горла Таи вырывались с трудом сдерживаемые рыдания. Девушка давилась слезами, видимо, пытаясь больше не кричать. Как сползла с кровати, рухнула на пол, так и сидела там.
Маленькая. Беззащитная.
Лживая…
Дарен отмер и сделал шаг назад.
Нет, парень, давай назад. Не подходи к ней. Не смей. Вспомни мудрость — тот, кто обманул однажды, обманет вновь.
Он бы так и сделал.
Ушёл.
Заставил себя.
Если бы Тая, тонко всхлипнув, не выдохнула:
— Дарен…
Его имя послужило катализатором, активирующим бурю внутри него.
Он не знал, что сделал бы дальше — рванулся к ней, вновь терзая её тело, хранившее на себе теперь уже его запах, или всё же, убедившись, что она в целости и сохранности, ушел бы. Её мучили кошмары, а это уже не его дело.
Он бы утихомирил зверя, что метался и бесновался, поднимая в душе отметки ненужных, никчемных воспоминаний, чувств, что давно были похоронены, забыты, вытравлены из него кусками его же мяса и кожи, лужами крови.
Зверь бы подчинился, ему бы пришлось смириться. Он и так сделал ошибку, рванув к ней на крик.
Но Тая медленно повернула голову в его сторону, и Дарен увидел, как по её щекам стекают алые слезы.
Уже не кровавые.
Но ещё алые.
Привязка разорвана, но кто-то пытается выйти на Таю, зовет её к себе, притягивает.
Кто-то не желает её отпускать. Даже здесь, на его территории.
Дарен быстро преодолел разделяющее их расстояние и, схватив Таю за плечи, стараясь не обращать внимания, как округлились её глаза, поднял на ноги и, не замечая уже за собой, прорычал:
— Я хочу знать…Я хочу знать имя твоего мужа. Или ты мне его говоришь или я тебя сейчас же вышвыриваю вон из моего дома.
Тая, чуть поморщившись, приглушенно, надсадно, точно ей было больно говорить, выдохнула:
— Я не прошу помощи… не прошу защиты… я…
На этом силы у девочки закончились — она обмякла, вызвав у него поток нецензурной брани.
Ему не пришлось её ловить — она и так находилась у него в руках. Но безвольное тело Таи подействовало на него странным, удручающим образом. Или это действие её слов?
То, что она не ищет у него защиты.
Проклятье! А значит у того мифического мужика, к которому она летела, она искала бы защиты?
Зверь рьяно взвыл внутри, выпустив когти и со всей дикой агрессией прошелся по внутренностям Дарена. Получи! А что ты надеялся услышать? Что хотел? Чтобы она тотчас раскрылась перед тобой лишь только потому, что шептала твоё имя? Звала тебя? Очнись, парень! Приди в себя!
Это ты. А это Тая.
Вы по разные стороны!
Нет вас.
К тому же, не стоит забывать, что и он внес свою лепту в то состояние, в каком она сейчас находилась. Оттрахал её помимо её желания. Не спросил. Просто пришел и взял, потому что решил, что час икс расплаты настал.
И вот результат — Тая в его руках абсолютно подавленная и без сознания.
Снова выругавшись, Дарен аккуратно положил её на кровать и, не в силах побороть дьявольские позывы, втянув в себя запах их секса, что еще продолжал витать в комнате. Или таким образом Дарен пытался вытравить из ноздрей запах страха и боли девочки? Да, боль имеет собственный запах, и порой он не связан с запахом крови. Он имеет куда более тонкую структуру.
Сейчас Тая, как никогда ранее, напоминала ему сломанную игрушку. Тонкая, светлая кожа, темные, спутанные волосы, алые щеки, искусанные губы, синяки на теле, оставленные уже его руками.
Дарен кое-как сглотнул ком в горле и присел рядом. На самый край.
И что делать дальше? Приводить её в чувство? Но как?
Его взгляд снова и снова блуждал по её обнаженному телу и, чем дольше он смотрел на него, тем сильнее Дарену хотелось прилечь рядом, укрыть её своим телом, отгородить от всех бед. Циник в душе обозвал его слабаком и ехидно напомнил, что это он разукрасил тело Таи в синеватый оттенок.
Дарен провел рукой по коротким волосам и снова выругался.
У всех есть свой предел, у Таи он оказался невысоким. Да и что ожидать от девушки? В его памяти она навеки запечатлелась слабым, милым созданием, которое постоянно хотелось оберегать и любить. Любить и оберегать. Чтобы никто не смел косо на неё посмотреть, не то, чтобы обидеть.
А обернулось всё иначе.
Тая предала его. Теперь её же прислали ему в качестве компенсации. Мол, Дарен, потешь себя, поиграй с той, что когда-то подписала тебе едва ли не смертный приговор.
Дарен помимо воли протянул руку и осторожно убрал алые следы с её лица.
Значит, замужем…
Несколько часов назад, когда он понял, кого ему прислали в качестве незваной гостьи, он разозлился, но у него не возникало потребности связаться с внешним миром, чтобы отправить её назад. Сейчас же он искренне сожалел, что не имеет возможности пообщаться и узнать, что случилось с Таей. Тогда, три года назад, он запретил себе даже думать о ней. Убрался на Дизоль, чтобы не возникало соблазна.
Тая — несбыточная мечта. Сука, что искусно скрывалась за личиной влюбленной девушки.
Теперь он усомнился. Тая никак не выглядела счастливой. Единственный огонёк той девушки, что он когда-то знал, был в первые секунды после того, как она, последовав за ним, остановилась около дома и хотела представиться. Её голос звучал доброжелательно. Дальше — всегда с примесью страха.
Дарен сдернул покрывало, что лежало поодаль кучей, и обернул в него Таю. Вид её обнаженного тела одновременно притягивал и удручал — вызывал самые противоречивые чувства. Дарен усмехнулся. Да, годы одиночества сказывались и на его отношении к женщинам.
Он осторожно похлопал Таю по щекам.
— Просыпайся, девочка. Давай… Приходи в себя.
Её обморок был неглубоким. Слишком шумно она дышала.
Распахнула Тая глаза почти сразу. Поморгала быстро-быстро и, увидев перед собой его, попыталась отползти, но обмотанное одеяло не позволило.
— Итак, имя, Тая. Я хочу услышать имя, — Дарен продолжал гнуть свою линию.
…не прошу помощи…
— Кому ты досталась? Какому ублюдку?
…не прошу защиты…
— Кто из братцев тебя заполучил? Аэрд? — казалось, побледнеть сильнее уже невозможно. — Или Акран?
Тая молча смотрела на него.
— Или ты думала, любимая, что я не в курсе, что эти двое кружат вокруг тебя воронами? Черными, смертельно опасными. Все видели. Все, малышка. Ты только одна не желала замечать их одержимости тобой. Они, суки, несколько раз встречали меня, разговаривали, так сказать, по-братски. Теперь я догоняю, что это был их план по отвлечению… Разговоры. Но не одержимость тобой. Мы же вращались в одних кругах, учились в одних училищах, работали в одной структуре, Тая. Они стерегли тебя, оберегали. А меня с тобой познакомили. Дурак я, не сообразил сразу, был покорен тобой. Очарован. А ты оказалась с ними заодно. Что ж. Вы идеально сработали. И да, — тут его ухмылка превратилась в оскал. — Мне известна особенность твоих братцев делить женщин между собой. Возникала мысль, что и тебя они пользуют вдвоем, но потом понял — нет. Эти стервятники на тебя особые виды имели, каждый желал тебя присвоить единолично. Ну, так кто, Тая? Акран или Аэрд?
По мере того, как он говорил, Тая не моргнула ни разу. Слушала его очень внимательно, ловила каждое слово.
Он давил на неё. Осознанно. Она сейчас, как никогда была подвержена стрессу, и должна с легкостью поддаться.
Так и оказалось.
— Аэрд.
Аэээрррдддд…
Он его расчленит собственноручно.
— Значит, младшенький. Мои ему поздравления. А что с другим братцем? Сдался? Ушел с дороги?
— Погиб.
— Погиб? Да неужели? Или ему кто-то помог? Неужели из-за тебя, любимая?
Тая шумно вздохнула и отвернулась. После чего сделала ещё одну попытку отползти, на этот раз успешную.
Дарен, прищурившись, наблюдал за ней.
Она кое-как села, после чего, не смотря на него, свесила ноги, прижимая покрывало к груди. Неуклюже встала.
— Ты куда?
Их разговор не завершен.
— Я… помыться. Можно?
— Только со мной, — отозвался Дарен и порывисто поднялся.
Ни хрена он её не оставит одну. Особенно сейчас. Надсадно полоснула мысль — в ванной находятся острые предметы. А Тая в таком состоянии… Нет, никакой помывочной в одиночестве.
Глава 8
Тая мылась на чистом автомате. Просто знала, что грязная, потная, в мужской сперме, и ей надо сполоснуться.
На то, что за ней последовал Дарен, она никак не отреагировала.
Теперь от неё мало что зависит.
Читать бесплатно другие книги:
