Хорошие привычки, плохие привычки. Как перестать быть заложником плохих привычек и заменить их хорошими Рубин Гретхен

Отвлечение

Выжди пятнадцать минут

Сознательное самоограничение заставляет человека погружаться в себя и отчетливо осознавать, что он принес в жертву; как следствие, оно теряет свою ближайшую цель и – почти всегда – конечное предназначение. Необходимо не самоограничение, но такого рода направление интереса вовне, которое спонтанно и естественно приведет к тем же самым поступкам, которые человек, поглощенный стремлением к собственной добродетели, мог бы совершить лишь путем сознательного самоограничения.

Бертран Рассел. «Завоевание счастья»

Однажд вечером я сказала Джейми, что исследую новую стратегию формирования привычек. Когда меня захватывает какая-нибудь идея, разговор о ней помогает мне лучше ее понять. Джейми не всегда нравится роль резонатора, но в тот вечер он был не прочь поучаствовать в беседе.

– И что это за стратегия? – спросил он.

– Стратегия отвлечения.

– Ну, это просто. Я все время отвлекаюсь.

– Нет, – возразила я, – это не такие отвлекающие факторы, которые попадаются случайно. Нужно отвлекаться намеренно, а это бывает трудно.

Потом Джейми отвлекся от разговора, потому что ему нужно было сложить сумку для деловой поездки, и я прекратила объяснение, но никак не могла перестать думать об этой стратегии.

В данном случае, отвлекая себя, мы целенаправленно и намеренно перенаправляем свои мысли – и, делая это, меняем свои ощущения. Отвлечение может помочь нам устоять перед искушением, минимизировать стресс, почувствовать себя обновленными, терпеть боль, а также придерживаться наших хороших привычек.

Конечно, мало просто отвлечься; мы должны переключиться на что-то полезное. Поиск на сайте Pinterest – плохой отвлекающий фактор для человека, который хочет расстаться с привычкой засиживаться за онлайн-шопингом; чтение детективного романа поможет ему лучше. Кроме того, переключение на другую умственную работу нежелательно, поэтому отвлекаться лучше на физическую активность: погулять по кварталу, порубить дрова, вычистить и вымыть кошачий туалет. Конечно, чем приятнее отвлекающий фактор – например, поиграть в салочки с ребенком, – тем лучше.

Использование стратегии отвлечения не означает, что нужно пытаться подавить нежеланную мысль; скорее нужно намеренно переключить внимание. Пытаясь справиться с какой-то мыслью, мы можем спровоцировать «иронический обратный эффект» – то есть, как ни парадоксально, начать думать о ее содержании больше. Чем старательнее я пытаюсь не думать о том, какой буду усталой, если не усну, тем назойливее становится эта мысль, пока я настолько не взвинчу себя, что вообще не смогу заснуть. Так что я не пытаюсь избежать этой мысли, а переключаю свое внимание на что-то совсем другое.

Хотя многие полагают, что неодолимые желания лишь усиливаются со временем, исследования показывают, что активные отвлекающие факторы заставляют ослабевать даже самые сильные желания – ослабевать, как правило, в пределах 15 минут. Так что теперь всякий раз, когда у меня возникает искушение нарушить хорошую привычку (или уступить плохой), я говорю себе: «Я смогу сделать это через 15 минут». Иногда 15-минутной отсрочки бывает достаточно, чтобы увлечься чем-то другим. Если мне удастся достаточно себя отвлечь, я могу вообще забыть о том своем намерении.

Одна подруга рассказала мне, что если во время шопинга у нее возникает искушение предаться мотовству, она сопротивляется ему, откладывая выбор. «Я говорю себе: «Если мне по-прежнему будет хотеться купить эту вещь, когда я покончу с необходимыми покупками, я смогу за ней вернуться». Но к концу шопинга я уже успеваю о ней забыть или прихожу к выводу, что искать ее слишком долго. Я возвращаюсь за вещью только в том случае, если по-настоящему ее хочу». Обещание «если я захочу, то смогу сделать это через 15 минут» часто срабатывает лучше, чем категорическое «нет». Категорический отказ иногда приводит к тому самому обратному эффекту, которого все так боятся, когда чувство обделенности делает запретный плод особенно притягательным.

Пятнадцатиминутное выжидание оказалось эффективным против моей растущей «проверятельной привычки». Когда я сидела дома за своим столом с тремя мониторами или выходила во внешний мир с телефоном, я все чаще и чаще ощущала импульс проверить почту, «Фейсбук», «Твиттер», LinkedIn, Pinterest и все остальное. И к тому моменту как я заканчивала все проверять, можно было начинать заново. Я хотела взять эту привычку под контроль до того, как она стала моей «официальной скверной привычкой».

Эта наша проверятельная мания связана с феноменом «прерывистого подкрепления». Обычно в моей электронной почте нет ничего стоящего, но время от времени – и я никогда не знаю, когда это случится, – я получаю действительно стоящее письмо. Такого рода непредсказуемое и непостоянное, внезапное подкрепление – идеальный вид подкрепляющего вознаграждения, поэтому создает мощные привычки (например, тягу к игре на игровых автоматах). Сама по себе проверка тоже приносит удовлетворение, поскольку предлагает возможность разрешения проблем, которой так жаждут люди: я получаю ответы на свои письма, я вижу, что еще 150 человек прокомментировали мой пост. И это приятно.

Контрольные проверки время от времени действительно оправдывают себя, но я не хотела заводить привычку постоянно проверять сайты, и отсрочки помогли мне задушить ее в зародыше. Теперь, когда я ловлю себя на том, что тянусь за телефоном или переключаю рабочий стол компьютера на почту и социальные сети, я говорю себе: «Выжди 15 минут». Иногда даже после этой отсрочки мне все равно хочется посмотреть, но часто я уже успеваю погрузиться в процесс какой-то другой деятельности, и импульс бесследно проходит.

Я слышала о всевозможных забавных вариациях стратегии отвлечения. Один человек выполняет 20 приседаний, прежде чем перекусить; другой выпивает по стакану воды перед каждым стаканом вина; третий по нескольку минут занимается созерцанием собственных ступней. Я слышала о том, что можно держать аппетит под контролем, нюхая грейпфрут или мяту. Многие люди занимают каким-нибудь делом руки, чтобы избежать перекусов. «Когда я делаю себе маникюр, руки у меня заняты, – объясняла подруга, – и я не могу есть ничего из пакетиков, пока лак на ногтях не высохнет».

Отвлечение также может облегчить сохранение хороших привычек, отвлекая от тревог или утешая в момент грусти. Если я в состоянии воспрянуть духом, усиливается моя способность к самоконтролю. И неудивительно, исследования показывают, что лучше всего отвлекающие факторы работают, направляя нас к чему-то увлекательному и приятному, а не расстраивающему или сильно возбуждающему. «Шрек», а не «Список Шиндлера».

Я выяснила, что помимо прочего отвлекающие факторы помогают мне уменьшить сильное волнение, которое я ощущаю всякий раз, когда меня резко критикуют, и вскоре мне представилась возможность проверить это. Обычно письма моих читателей благожелательны или, по крайней мере, конструктивны, но так случилось, что в пределах одной недели некий читатель нелицеприятно высказался насчет моей внешности, другая написала, что я подаю ее дочерям скверный пример, а третий характеризовал мою привычку снабжать свои посты ссылками на книжные магазины (притом, что я совершенно открыто пишу о наших деловых отношениях) как «взяточничество».

Получая письма такого рода, я по привычке – которую нелегко сохранить, – выбираю сдержанный тон ответа. Иногда вторичные реакции читателей оказываются даже весьма сердечными. (Один человек как-то прислал мне резкое письмо, а три года спустя еще одно – с извинениями.) Чтобы успокоиться перед написанием ответа, я использовала стратегию отвлечения, это помогало мне в достаточной степени овладеть самоконтролем, чтобы написать вежливый ответ.

И в ту же тему. Я заметила, что некоторые люди используют смартфоны, чтобы отвлекать себя от негативного настроения. Один мой друг должен был пропустить важную встречу, которую мы запланировали вместе, потому что ему пришлось ехать на похороны.

– Позвони мне завтра днем и расскажи, что там было, – попросил он.

– Я не смогу тебе позвонить! – возразила я. – Ты же будешь на похоронах бабушки.

– Я все же хочу, чтобы ты позвонила. Это меня отвлечет.

Стратегия отвлечения может также помочь людям бороться с русалочьим призывом «чипсовых новостей». Я сама не падка на «чипсовые новости», поэтому мне потребовалось немало времени, чтобы понять, в чем тут загвоздка.

«Чипсовые новости» – это новости, которые неоднократно повторяются, не требуют усилий для усвоения и поглощаются в огромных количествах: уголовная хроника, природные катастрофы, политические хитросплетения, сплетни о знаменитостя и спортсменах или бесконечные фотографии красивых домов, блюд, одежды или людей. Этой информации, как правило, придают облик сенсации, чтобы она несла максимальный эмоциональный заряд – шокируя, пугая, заставляя ощущать зависть, возмущение, неуверенность или раздражение.

Большинство из нас время от времени балуют себя «чипсовыми новостями», следя за церемонией вручения «Оскара» или за Олимпийскими играми. Однако те, кто регулярно часами предается такому времяпрепровождению, могут ощутить отвращение к себе за то, что втянулись в это, а содержание просмотренного может приводить их в смятение, однако они не в состоянии остановиться.

Многие считают, что трата времени на «чипсовые новости» – скверная привычка сама по себе, но она может подливать масла в огонь и других нехороших привычек, поскольку в такие моменты люди теряют власть над собой. Как писал один человек, «я настолько тревожился за исход выборов, что съел полпротивня брауни с арахисовым маслом, сидя перед телевизором и смотря Си-эн-эн». Никто не говорит, что президентские выборы не важны, но все же нам необходимо следить за далекими от нас событиями так, чтобы это не подрывало наши старания держать себя в руках.

Отвлекающие факторы могут здесь помочь. Преднамеренно уводя внимание от «чипсовых новостей», человек может освободиться от их хватки, поглощающей время. Стоит почитать роман, поиграть с собакой, решить головоломку судоку – все, что угодно, только бы оторваться от экрана. А некоторые просто устанавливают для себя временные границы. Как сказал мне один человек: «Я занимался шопингом на сайте Streeteasy в течение трех лет. Теперь пытаюсь ограничивать свои визиты на этот сайт, но это нелегко».

Конечно, «отвлекательная» привычка, вредная для одного человека, в иных случаях может оказаться полезной. Мой друг читает новости сайта Grantland, посвященного спорту и поп-культуре, чтобы отвлечь себя, когда ему захочется пива в рабочий вечер. Есть и противоположные примеры. Другой мой знакомый заметил: «До меня дошло, что я просто не способен ограничиться 5-минутным перерывом, заходя на сайт ESPN.com. Я читаю одну статью, потом другую… К тому же я родом из Цинциннати, поэтому болею за «Бенгалз», и если прочту что-нибудь о том, какие эти «Бенгалз» неудачники, у меня сразу же портится настроение, и я не могу работать».

Хотя «чипсовые новости» меня не привлекают, я порой обнаруживаю, что пала жертвой родственной проблемы – «дурного транса». Это состояние часто настигает меня, когда я сильно устаю – например, если я одновременно очень устала и слишком взвинчена, чтобы лечь спать. Часто, пребывая в «дурном трансе», я чрезмерно долго предаюсь какому-нибудь занятию, которое мне даже не нравится. Я смотрю дурацкие телепрограммы, дочитываю скучную книжку, ем пищу, которая не приносит особого наслаждения, или, что самое необъяснимое, пролистываю журнал, который уже прочла.

В благодатном трансе, или состоянии потока, время бежит незаметно, однако ощущается как богатое и наполненное, и, вынырнув из этого состояния, я чувствую себя заряженной энергией и обновленной. В дурном же трансе время не кажется ни наполненным, ни пустым, и я вдруг обнаруживаю, что сижу с полуоткрытым ртом и сожалею о зря потраченном времени. Иногда действительно неплохо полежать часок на кровати, переключая телеканалы, но я вовсе не хочу заводить себе привычку впадать в «дурной транс». Я слежу за его симптомами – ощущением летаргической вялости, из-за которого трудно выбраться из кресла, вкупе с ощущением апатичного любопытства – и прилагаю усилия, чтобы отвлечь саму себя от его манящего зова.

Одним из неожиданных преимуществ привычки ложиться спать раньше стало значительное снижение частоты приступов «дурного транса». Когда я не переутомлена и ложусь спать не слишком поздно, я не поддаюсь этой привычке.

Отвлекающие факторы могут помогать, но и могут явно вредить. Например, звоночек, сопровождающий появление нового письма в почте, то и дело сбивает меня с мысли, когда я работаю; а если знаешь, что у тебя есть новое письмо, очень трудно устоять перед искушением прочесть его. Прерывистое подкрепление! Поэтому я потратила несколько минут из своего следующего «часа силы», чтобы выяснить, как можно убрать этот звук.

Дабы избежать вредных отвлекающих факторов, я часто ухожу из домашнего кабинета в библиотеку, расположенную неподалеку от моего дома. Поскольку я работаю не в офисе, коллеги мне помешать не могут, но дома меня отвлекает даже сама вероятность, что кто-то в состоянии мне помешать. А в библиотеке я знаю, что телефон не будет жужжать и дверной звонок не будет звонить.

Один мой приятель, который работает дома, в квартире-студии, нашел способ избегать отвлекающих факторов в виде желания подремать или перекусить. Каждое утро он заправляет постель, съедает завтрак и «уходит на работу» на весь день: это означает, что он не позволяет себе садиться на свою кровать или заходить в кухню, если не считать обеденного перерыва. Писательница Джин Керр проводила половину своего рабочего времени в припаркованной семейной машине, где ее не отвлекали четверо маленьких сыновей и где нечего было больше делать, кроме как работать.

Хотя работа в библиотеке решила проблему отвлечения, в какой-то момент я начала задумываться, не «следует» ли мне получше дисциплинировать себя и работать дома. Стоило бы развивать самоконтроль, чтобы сопротивляться русалочьему призыву электронной почты, «Фейсбука», «Твиттера», LinkedIn и всего прочего? Разве не лучше владеть собой до такой степени, чтобы не приходилось собирать вещички и отправляться в библиотеку?

А потом до меня дошло – нет! Мои нынешние привычки работают отлично: когда я дома, я выполняю работу, связанную с миром Интернета, например, с электронной почтой и социальными сетями, а чтобы по-настоящему писать, я отправляюсь в библиотеку (или гораздо реже – в кофейню). Зачем принуждать себя меняться? Я же люблю библиотеку! Работать там – настоящее удовольствие. Она расположена всего в одном квартале от моей квартиры, так что я не трачу много времени на дорогу туда и обратно. Прогуляться по свежему воздуху, подставив лицо солнышку, полезно; приятна и смена обстановки.

Кроме того, я себя знаю. Мне потребовалось бы значительное количество самоконтроля, чтобы развить в себе привычку ограничивать пользование Интернетом, когда я дома; а в библиотеке Интернет меня вообще не искушает. Зачем без нужды тратить энергию самоконтроля? Легче изменить свое окружение, чем изменить себя.

Я обнаружила и другой, более причудливый, способ концентрировать внимание. Когда я сажусь писать, у меня всегда возникает побуждение сунуть что-нибудь в рот – жевательную резинку, конфету, горячий напиток – потому что это помогает мне сконцентрироваться. Я обнаружила, что могу удовлетворить это желание, держа в зубах пластиковую ложечку для кофе. Я подхватила эту идею у Джейми, который обожает что-нибудь грызть. Его любимая жевательная игрушка – пластиковый колпачок от ручки. Когда мы с ним идем в кинотеатр, он берет соломинку и жует ее, пока мы смотрим кино.

Меня поразило то, насколько полезной оказалась эта маленькая привычка. Теперь я держу такие ложечки в кабинете и рюкзаке, всякий раз, садясь за компьютер, гоняю ложечку в зубах, и это помогает мне сосредоточиться. Да, это взрослый эквивалент соски-пустышки, зато это работает. Пусть это эффект плацебо – но, в конце концов, он очень действенный. Как ни парадоксально, но отвлекаясь ненадолго, я порой помогаю себе не отвлекаться всерьез. Когда я пытаюсь не терять сосредоточенности в течение долгого времени, полезно делать коротенькие, освежающие перерывы (ударение – на слове «коротенькие»). Одна моя подруга, застряв на какой-нибудь мысли, начинает жонглировать. «Это идеальный перерыв, – объяснила она. – Это веселое, активное занятие, требующее сильной сосредоточенности, но при этом бездумное. К тому же я не могу жонглировать долго, поэтому мой перерыв никогда не бывает длительным».

Я осознала, что и у меня есть похожая привычка, которую я прежде квалифицировала как скверную; но она хорошая – привычка бродить по библиотечному хранилищу и высматривать названия книг, которые цепляют мое внимание. Обожаю это делать, и мне удалось таким способом обнаружить удивительно много хороших книг. Я всегда считала это неэффективным использованием времени, но в действительности это идеальный способ немного отвлечься.

Дело в том, что я не могу писать три часа подряд – или даже 45 минут подряд. Мне требуется множество перерывов. Секрет взрослой жизни: чтобы двигаться вперед, порой необходимо позволять себе останавливаться.

Вознаграждение

Никакой финишной черты

Награда за хорошо сделанное дело – его завершение.

Ральф Уолдо Эмерсон. «Реформаторы Новой Англии»

Я занималась медитацией несколько месяцев подряд без единого перерыва – и перестала чувствовать себя несколько смешной, каждое утро опускаясь на подушку. Однако не замечала в себе особенных перемен, и эти пятиминутные медитации становились все более и более гнетущими и скучными. Однажды утром, усевшись в позу и заведя будильник в телефоне, я ощутила мощное желание немедленно встать.

Я этого не сделала, но мои попытки опустошить разум в то утро были испорчены размышлениями о том, почему я все-таки не вскочила. Я сидела в тусклом свете раннего утра, не медитируя, а размышляя об этой своей привычке. Я придерживалась ее по двум причинам. Во-первых, понимала, что не следует отказываться от хорошей привычки, поддавшись импульсу. (Надо решить, а потом не решать.) Во-вторых, поскольку медитация вошла у меня в привычку, без нее у меня возникнет ощущение, что я встала не с той ноги. Такова сила привычки. Это кандалы, которые помогают привязаться к хорошим действиям, равно как и к плохим.

Может быть, медитация все-таки исподволь меня меняет. Может быть, мои старания медитировать показывают, насколько сильно она мне нужна. Возможно, если мне удастся сохранить эту привычку, я испытаю прорыв… А может быть, и нет.

Поскольку я – «поборник», аргументы типа «ты была такой старательной, возьми себе выходной!» меня не особенно искушают. Но у меня действительно мелькнула мысль: «Может быть, стоит вручить себе какую-нибудь награду за то, что я упорно медитирую». Это направление мыслей почему-то казалось мне опасным, и я сама не понимала почему. Разве вознаграждение не поможет поддержать собственную мотивацию?

И так далее и тому подобное… пока я с величайшим облегчением не услышала стрекотанье «сверчков», которое означало, что я могу встать.

Эта цепь размышлений, а также короткий разговор с подругой заставили меня сосредоточиться на вопросе вознаграждения – и его рисках. Моя подруга объявила: «Я сижу на диете, но как только достигну намеченного веса, собираюсь вознаградить себя роскошной порцией шоколадного торта». Даже если не считать того очевидного факта, что ее план противоречил всем целям диеты, эта мысль показалась мне неудачной. Но почему?

Стратегия вознаграждения – очень распространенный и популярный метод поощрения желательного поведения. В сущности, настолько привычный и распространенный, что легко прийти к убеждению, что он эффективен. Совершил утром пробежку – выпей пива.

Но действительно ли привычки работают именно так? Вознаграждение хорошего поведения кажется разумной идеей – на первый взгляд. Но чем больше я думала о вознаграждениях – о прочитанных мною исследованиях и, что еще важнее, о тех наблюдениях, которые я вынесла из общения с людьми, – тем более скептическим становился мой настрой. Как выяснили писатели Элфи Кон в «Наказанных наградами» и Дэниэл Пинк в «Импульсе», вознаграждения имеют очень сложные последствия.

В конечном счете я пришла к выводу, что вознаграждения могут быть опасны для формирования привычек. Если я хочу сформировать привычку, следует использовать поощрения очень осторожно и ограниченно. Я отметила иронию ситуации: изучение стратегии поощрений сводилось к изучению причин, почему лучше избегать использования вознаграждения.

Вознаграждение затрудняет формирование привычек по трем причинам. Во-первых, оно дает мне понять, что я стану заниматься некой деятельностью не ради нее самой, а только ради того, чтобы заработать награду; следовательно, я учусь ассоциировать эту деятельность с навязыванием, депривацией или страданием. Это хорошо задокументированное, но часто игнорируемое последствие вознаграждений связано с различием между внешней и внутренней мотивацией.

Мы мотивированы внешне, когда выполняем деятельность, чтобы получить внешнюю награду (морковку) или избежать внешнего наказания (палки); мы внутренне мотивированы, если занимаемся деятельностью ради нее самой. Опора на внутренние мотивы помогает нам с гораздо большей вероятностью придерживаться привычки и получать от нее удовлетворение.

Теоретики-организаторы Томас Мэлоуни и Марк Леппер определили несколько источников внутренней мотивации:

• Вызов: мы находим личный смысл в преследовании цели, которая трудна, но не недостижима.

• Любопытство: мы заинтригованы и получаем удовольствие, узнавая больше.

• Контроль: нам нравится чувство превосходства.

• Фантазия: мы играем в игру; мы пользуемся воображением, чтобы сделать деятельность более стимулирующей.

• Сотрудничество: мы наслаждаемся удовлетворением от работы с другими.

• Состязательность: мы радуемся, когда можем сравнивать себя с другими и сравнение оказывается в нашу пользу.

• Признание: нам приятно, когда другие признают наши достижения.

Четыре описанные выше склонности позволяют определить, какие внутренние стимулы могут быть для нас наиболее привлекательными. Для «поборника» особой привлекательностью может обладать вызов и удовлетворение от самоконтроля; для «скептика» – любопытство; для «должника» – сотрудничество; для «бунтаря» – вызов.

Несмотря на большую силу внутренней мотивации, люди часто полагаются на внешнюю мотивацию – те самые морковку или палку, – чтобы побудить самих себя или других к действию. Но оказывается, упование на внешние стимулы подрывает внутреннюю мотивацию, так что игры с вознаграждениями могут превратить вдохновенных энтузиастов в ленивых наемных работников, а удовольствие – в докучливую работу.

Одно исследование показало, что дети, получавшие вознаграждение за то, что раскрашивали раскраски фломастерами (а дети обожают это занятие), впоследствии меньше времени проводили за раскрасками, чем те, которые вознаграждения не получали. Дети начинали думать: «Зачем я буду заниматься раскрасками, если ничего за это не получу?» Более того, вознагражденные дети предъявляли рисунки существенно худшего качества, чем «бескорыстные художники». Как-то раз я была в гостях в крупной корпорации, администрация которой, чтобы поощрить работников посещать лекции о здоровье, начисляла за это баллы, которые впоследствии можно было обменять на призы; так зачем же работникам ходить на лекции, если они таких баллов не получают? Как сказала однажды моя мудрая сестра, «тебе нужны волонтеры, а не наемные работники».

Многие считают, что предложение вознаграждения помогает людям быстро усвоить здоровые привычки, которые останутся в силе и после того, как вознаграждение исчезнет. Это не так. Часто в этих случаях, как только исчезает вознаграждение (а иногда и раньше), полезное поведение прекращается. Если людям доплачивают за посещение спортзала, употребление лекарства или прекращение курения, они поначалу ведут себя правильно, но когда награда получена, полезная деятельность тоже может прекратиться. Если работодатель выделяет работникам по 120 долларов за прохождение диспансеризации, зачем им в следующий раз делать это бесплатно? Если я скажу Элизе, что она сможет час посмотреть телевизор, если проведет час за чтением, я не воспитаю в ней привычку читать, а лишь дам ей понять, что смотреть телевизор приятнее, чем читать. Разумеется, некоторые виды деятельности будут продолжаться и после того, как вознаграждение прекратится. Я вручала маленькой Элеоноре по однй конфетке M&M’s всякий раз, как она успешно пользовалась горшком; но я была совершенно уверена, что она продолжит им пользоваться и после того, как я перестану вознаграждать ее шоколадками.

Вознаграждения меняют мотивацию, и, что еще хуже, мы часто выбираем такое поощрение, которое напрямую подрывает нужную привычку, – как та моя подруга, выбравшая в качестве приза шоколадный торт. Когда я сказала ей, что, на мой взгляд, вознаградить себя тортом – неудачная идея, она запротестовала:

– Но какой же будет моя награда за то, что я сбросила 10 фунтов[23]?

Я рассмеялась:

– То, что ты сбросила десять фунтов!

Извращенные вознаграждения подрывают наши усилия и учат нас презрительно относиться к тому самому поведению, которое мы хотим усвоить. Мне нравится телесериал «Друзья», и в одной серии речь идет как раз об этой проблеме. Чандлер снова начал курить, и Фиби говорит: «Но ты же целых три года был таким хорошим!»

Чандлер с сигаретой в руке поясняет: «И вот моя награда!»

Вторая причина, почему вознаграждения представляют опасность для привычек, заключается в том, что они требуют решения. Привычка, по моему определению, – это то, что мы делаем, не принимая решений. Принятие решений (например, ответ на вопрос «я сегодня получу свою награду?», «я это заслужила?», «достаточно ли я сделал, чтобы заслужить бонус наличными?» или «а это время считается?») истощает драгоценную психическую энергию, смещает фокус внимания с самой привычки на вознаграждение и, так или иначе, мешает формированию привычки.

Что касается моих собственных привычек, я решила не принимать никаких решений. Я совершаю поступок без внутренних споров, без оценки и без вознаграждения. Так же, как я не вознаграждаю себя за то, что чищу зубы или пристегиваю ремень безопасности, я не считаю «час силы», тренировку или записи в блоге выдающимися достижениями, заслуживающими награды. Это действия, которые срабатывают автоматически.

Какова же третья опасность, которую создают вознаграждения? Мне потребовалось гораздо больше времени, чтобы ее распознать: это риск «финишной черты». Установление сроков финишной черты действительно помогает людям достигать конкретных «одноразовых» целей, но это не касается привычек. Вознаграждение за промежуточные достижения может даже подрывать их.

Я непрестанно работаю, стараясь понять, что происходит прямо у меня перед носом, и когда я впервые заметила, что «финишная черта» склонна подрывать привычки, это меня озадачило. Я обратила внимание на этот феномен после того, как несколько человек слово в слово повторили мне то же самое, что я услышала от своего приятеля по колледжу. Он сказал мне: «Когда я готовился к марафону, я прекрасно относился к бегу. Мне это очень нравилось. Я воспринимал бег настолько серьезно, что разговорами о нем сводил с ума всех окружающих. Я считал себя бегуном. Потом я пробежал марафон, устроил себе двухнедельный перерыв, который вроде бы и полагается устраивать… и каким-то образом без бега прошло три года».

Этот шаблон меня озадачил. Разве не должна работа ради конкретной цели создавать привычную практику и приносить эмоциональное удовлетворение, которое будет усиливать привычку? Разве вознаграждение пересечения финишной черты не должно давать людям еще больше эмоциональной энергии, чтобы продолжать усилия? Я была удивлена – почти до неверия, – увидев, что финишная черта в действительности не дает такого эффекта.

Наконец все стало совершенно ясно. Финишная черта отмечает точку остановки. Как только мы останавливаемся, мы должны начинать сначала, а начинать сначала труднее, чем продолжать. Я видела это, изучая стратегию «первых шагов». Чем более впечатляющей выглядит цель, чем более решительным выглядит конец, – тем больше усилий требуется, чтобы начать заново. Обеспечивая конкретную цель, временную мотивацию и требуя нового «начала» после достижения, достижение важной вехи может помешать формированию привычки.

Совершенно верно, вознаграждение может помочь человеку достичь конкретной цели; но в области формирования привычек цель состоит в стабильности – усвоить привычку навсегда, изменить стиль жизни. Не просто завершить эту конкретную научную работу, а писать каждый день, до конца жизни; не просто пробежать марафон, а заниматься спортом всегда. В одном исследовании изучали людей, пытающихся бросить курить. И участники, которым предлагали приз за еженедельную сдачу отчетов о своем прогрессе, в долгосрочной перспективе показывали худшие результаты, чем те, которых ничем не награждали. Аналогично, когда водителей вознаграждали за пристегивание ремней безопасности, результаты в долгосрочной перспективе были хуже, чем у участников программы без вознаграждения.

Помимо того что требуется дополнительная энергия, чтобы после пересечения промежуточного финиша начать все заново, сам факт достижения некой вехи тоже создает проблемы. Решив, что добились успеха, мы склонны переставать двигаться вперед. Вот прекрасная иллюстрация. Один мужчина сказал мне:

– Я поставил себе цель – «шесть к тридцати». Я хотел добиться появления шести «кубиков» пресса до своего тридцатого дня рождения, и приблизительно в это же время я собирался жениться.

– Погодите, – перебила его я, – дайте-ка я угадаю, чем все кончилось. Вы достигли этой цели, но не сумели удержать результат.

– Совершенно верно, – признал он. А ведь он бихевиоральный терапевт по роду деятельности!

Хотя легко допустить, что, если мы выполняем действие последовательно, оно становится привычкой, часто этого не происходит. Я знаю одного человека, присоединившегося к программе «Национальный месяц написания романов» (National Novel Writing Month), в ходе которой участники писали по 1667 слов в день, чтобы за месяц завершить роман объемом в 50 000 слов. Он без усилий держал темп, заданный программой, и думал, что это войдет у него в привычку, но когда этот месяц закончился, перестал писать. Он стремился к финишной черте, а не к созданию привычки. Как написала одна читательница в моем блоге, «достижение финишной черты обычно означает, что я отказываюсь от привычки, сложившейся у меня во время Великого поста. Ежедневное чтение розария? Я собиралась продолжать его читать, но перестала это делать после Пасхи».

Финишная черта делит поступки, которые мы хотели бы совершать бесконечно (бегать, писать, читать), на «начало» и «конец», и нередко этот самый конец бывает окончательным. Я с изумлением прочла, что в течение полугода после рождения ребенка от 60 до 70 % женщин, которые бросали курить на время беременности, начинают курить снова. Вроде бы они не курили в течение многих месяцев, и за это время химическая зависимость «выветривалась» из организма, но когда они пересекали заданную финишную черту, снова возвращались к этой привычке.

Эффект финишной черты оказывает особенно скверное воздействие на людей, соблюдающих диету. Несмотря на свою популярность (в 2012 г. примерно каждый пятый американец сидел на диете), диеты дают мизерные результаты. Согласно обзору исследований по долгосрочным результатам ограничивающих калории диет, от одной до двух третей людей, которые сидели на диете, со временем набирают больший вес, чем изначально сбросили. Почему? Возможно, потому, что людей побуждают задавать себе целевой вес, и как только они достигают этой финишной черты, сползают к прежним привычкам. Одна читательница объяснила это так: «Я следовала диете Аткинса, чтобы надеть свадебное платье, – и надела его, а потом стала есть все, что хотела. Вес вернулся, но мне было очень трудно вновь сесть на диету. Впереди не было свадьбы, которая могла бы меня мотивировать». Поддержание нормальной массы тела требует, чтобы мы не просто следовали временной диете, а изменили свой рацион навсегда.

Действительно, у некоторых людей хватает энергии неоднократно начинать сначала, по крайней мере если цели кажутся им достаточно ценными. Одна подруга рассказала мне, что перенесла операцию на колене и вытерпела несколько месяцев необходимой лечебной физкультуры.

– Должно быть, реабилитационный период был для тебя трудным, – предположила я. – Я знаю, ты никогда не любила ходить в спортзал.

– Не любила. Но теперь я делаю это регулярно.

– Как тебе удалось не бросить? – поинтересовалась я.

– У меня была цель – ходить на лыжах вместе с детьми. Я знала, что если не пройду реабилитацию, то никогда не смогу этого сделать.

– Как ты думаешь, не будь у тебя такой цели, могла бы ты все равно заниматься упражнениями? В конце концов, без реабилитации ты утратила бы полную функциональность колена. А это очень важно.

– Не знаю, – призналась она. – Стала бы я ходить на физиотерапию по нескольку раз в неделю? Не думаю. Может быть, ходила бы только раз в неделю.

– Но в твоем случае вопрос решила цель – всей семьей ходить на лыжах.

– Да, и на прошлой неделе мы действительно поехали кататься всей семьей.

– А теперь, когда ты пересекла эту финишную черту, ты будешь продолжать ходить в спортзал?

Она замялась.

– Думаю, да, потому что у меня есть новая цель. Я хочу быть в хорошей форме.

– Это хорошо, что у тебя есть новая цель, но будь осторожна, – предостерегла я. – На основе моих изысканий, я сказала бы, что ты в зоне риска. Твое вознаграждение отмечает точку остановки – это означает, что ты должна начинать заново, а начинать заново тяжело. Поэтому как следует присматривай за этой привычкой.

Спустя несколько месяцев мне стало любопытно узнать, удалось ли ей успешно воспользоваться своей новой целью. Когда я спросила ее, ходит ли она еще в спортзал, она ответила: «Да! Потому что теперь моя новая цель – без проблем влезть в ту одежду, которую я носила в свой медовый месяц. Это помогает мне сохранять мотивацию».

Я восхищаюсь стойкостью своей подруги, и такой подход ей помогает. Похоже, некоторые люди – скорее «серийные целеполагатели», чем формировщики привычек. Кроме того, она из «скептиков», и возможно, последовательный ряд финишных вех помогает ей удовлетворить стремление к обоснованию и здравому смыслу. Мне же постоянное установление новых целей кажется излишней тратой усилий. Мне гораздо легче просто придерживаться привычки. Такова точка зрения «поборника».

Многим людям действительно проще быстрым спринтом устремиться к финишной черте. Напряженные, но ограниченные усилия «взрывного старта» могут помочь нам быстро завести новую привычку или влить новую энергию в существующую. Например, человек сосредоточивается на определенной привычке в течение месяца, помогая себе усвоить новый тип поведения. Однако после этого ему следует быть осторожным, достигнув финишной черты, и прилагать дополнительные усилия к сохранению хорошей привычки после того, как он эту черту пересек. Настоящим пробным камнем для 30-дневного «взрывного старта» будет то, что происходит на 31-й день.

Дабы новый тип поведения стал привычкой, здесь следует использовать планирование по принципу «если… то» – заранее решить, как вести себя после финишной вехи. (Например, постоянно задавая себе новые цели, так же как сделала моя подруга, у которой было больное колено, – или определив, какими должны быть их ежедневные привычки.)

Поскольку вознаграждения могут подрывать формирование привычек, я не хотела сосредоточиваться на вознаграждениях; тем не менее каким-то образом привычку надо было поощрять, иначе я вообще не стала бы из-за нее беспокоиться.

Следовательно, моей задачей было сделать свои привычки вознаграждающими без помощи вознаграждений. Как же это сделать?

Найдя вознаграждение в самой привычке, которое заставит меня еще прочнее ее усвоить. Если я ищу внешнего поощрения за привычку, я ее подрываю. Если же я нацелена на внутренний стимул, я ее укрепляю.

Скажем, я решила, что «естественное следствие» упорной писательской работы – покупка нового, усовершенствованного ноутбука (я изнашиваю ноутбуки: у них начинают выпадать клавиши). Или другой пример. Раз в неделю, чтобы позаниматься силовыми тренировками, я иду в спортзал пешком, а на обратном пути беру такси. Ехать домой на такси, а не на метро, – баловство, но я решила: «Естественное последствие трудной тренировки – усталость, а поскольку я устала, я заслуживаю того, чтобы немного отдохнуть».

Я разговаривала об этом подходе с приятелем, и он сказал мне:

– Я хочу сократить количество выпивки, поэтому полностью отказываюсь от нее на месяц. В качестве награды куплю себе iPad.

– А хочешь, я предложу тебе другое решение, если ты действительно желаешь надолго изменить свои привычки? – спросила я.

– Конечно!

– Если ты бросишь пить, то будешь экономить деньги, верно?

– Разумеется. Я трачу целую кучу денег на рестораны и бары.

– Значит, естественное следствие отказа от выпивки заключается в том, что у тебя будет больше свободных наличных. Ты можешь решить потратить их на iPad или на что угодно. Покупка iPad не является вознаграждением за то, что ты не пьешь; это естественное следствие того, что ты отказываешься от выпивки и получаешь эти деньги.

– Я не очень понимаю, что ты имеешь в виду.

– Скажем, ты хочешь завести себе привычку на работу брать с собой обед. Вместо того чтобы думать: «В качестве награды за то, что я готовлю себе обед и экономлю, я устрою себе шикарный обед в дорогом ресторане в пятницу», ты думаешь: «Теперь, когда я каждый день ношу с собой обед из дома, я смогу потратиться на роскошный набор ножей, чтобы мне было еще приятнее готовить».

– И в чем разница?

– «Вознаграждение» меняет твое отношение к поступку. На каком-то уровне оно заставляет тебя думать: «Я не пью потому, что хочу iPad». Но ты можешь думать и так: «Я не пью потому, что хочу быть здоровее, энергичнее и лучше контролировать себя. Дополнительная выгода: у меня появляются лишние деньги, чтобы покупать то, что я хочу». Это совсем другое состояние ума, и оно действительно может повлиять на твое отношение к спиртному в будущем.

Вознаграждением за хорошую привычку должна быть сама привычка. Как-то раз я побывала в одной компании Fortune 10, где проводится блестящая здравоохранительная политика: любой служащий, который посещает спортивный зал компании как минимум 75 раз за год, получает членство в клубе на следующий год бесплатно. Это предложение поразило меня восхитительной комбинацией мониторинга, ответственности, удобства (потому что ощущение удобства возникает тогда, когда что-то кажется нам бесплатным) и вознаграждения. Причем назначенным вознаграждением за физическую нагрузку становится дополнительная физическая нагрузка. (Это напоминает мне старую шутку: стать партнером в юридической фирме – все равно что выиграть в конкурсе по поеданию пирогов и узнать, что призом будет еще один пирог.)

Вдобавок к преимуществам, обеспечиваемым привычкой, сам факт того, что я придерживаюсь полезной привычки, дает мне приятное ощущение развития. Прибавление еще одной монетки к растущей куче всегда приносит удовлетворение. Мой UP-браслет дарит мне чувство достижения – причем без риска, сопряженного с финишной чертой. Непрерывный прогресс – вот противоположность финишной черте.

Маленькие радости

Просто потому что

Один из секретов счастливой жизни – постоянные маленькие радости.

Айрис Мердок. «Море, море»

За прошедшие несколько месяцев я завела себе немало привычек и, будучи «поборницей», всей душой приняла их и собиралась следовать им в течение неограниченного времени. Никакой финишной черты. Тем не менее, хотя моя продуктивность и вдумчивость возросли, иногда эти новые виды деятельности ощущались как бремя. Усилия могут быть утомительными, даже для такого человека, как я.

И здесь в дело вступает приятная стратегия маленьких радостей. В отличие от вознаграждения, которое нужно заслужить или заработать, маленькая радость – это небольшое удовольствие или поблажка, которую мы даем самим себе, просто потому что нам этого хочется. Мы не обязаны быть «хорошими», чтобы ее получить, мы ее не зарабатываем и не оправдываем.

Стратегия маленьких радостей может показаться самопотаканием, вольностью, но это не так. Поскольку формирование хороших привычек способно сильно утомлять, маленькие радости могут сыграть важную роль. Балуя себя, мы чувствуем прилив энергии, заботу и удовлетворенность, что укрепляет нашу власть над собой – а это, в свою очередь, помогает нам поддерживать полезные привычки. Исследования показывают, что люди, которые внезапно получали маленькую поблажку в форме неожиданного подарка или просмотра забавного видео, укрепляют самоконтроль, и я знаю, что мне легче перенести свой «час силы», если я в течение этого дня выпью кофе с подругой. Секрет взрослой жизни: если я больше себе позволяю, значит, больше могу с себя и спросить. Уважение к себе – это не эгоизм.

И наоборот, не получая никаких поблажек, мы чувствуем себя опустошенными, злимся, обижаемся и… оправдываем самопотакание. Мы начинаем жаждать утешения и хватаемся за это утешение при любой возможности, даже если это будет отход от хороших привычек.

Я решила создать меню маленьких радостей, которые не будут вредить моим общим целям. Но это не так просто. Очень многие популярные маленькие радости обходятся недешево: посещение музея требует долгой поездки через город, новая обувь дорого стоит, пара бокалов мартини может кончиться легким похмельем. Моя любимая маленькая радость – чтение, а чтение требует времени и концентрации, что не всегда бывает легко обеспечить. Одна читательница моего блога заметила: «Я люблю играть на рояле, но для этого требуется сосредоточенность, и бывают дни, когда я к тому моменту, как сажусь за рояль, уже выработала свою норму сосредоточенности».

Я начала со сбора примеров изобретательных «маленьких радостей» других людей: просмотр альбомов по изобразительному искусству; фотографирование на прогулке; дневной сон; сеанс «мохнатой терапии» (возня с кошкой или собакой); посещение бейсбольных матчей; слушание музыки; поездка в парк развлечений.

Важно иметь в своем арсенале несколько маленьких радостей, которые не слишком многого от вас потребуют. Одна подруга рассказала мне: «Каждый день, после того как отправляю детей в школу, я еще на 20 минут ложусь в постель. Я могу подремать или просто полежать. В 9 утра я все равно возьмусь за работу, и эта маленькая поблажка здорово поднимает мне настроение». А подруга, живущая в Лондоне, рассказала мне о своей маленькой радости: «Мой календарь забит до отказа, но дважды в день на 15 минут сажусь пить эспрессо и читать The International Herald Tribune, и в это время я не проверяю электронную почту, не работаю. Никакие дополнительные перерывы мне не нужны, но я впадаю в ярость, если не устрою себе этот маленький отдых». Еще один друг поинтересовался:

– Интересно, а нельзя ли позволить себе маленькую радость сексуального плана? В зависимости от ситуации, – он рассмеялся. – Я даже не хочу говорить вслух, о чем я думаю.

– Нет, и не говори! – запротестовала я. – Но действительно, удовольствия, которые задействуют все тело, могут обладать особой силой.

Иногда маленькие радости могут даже не выглядеть таковыми. Писательница Джен Стратер заметила: «Конструктивное разрушение – одно из самых приятных занятий в мире». Я считаю, что это очень верное замечание, и такие занятия, как изничтожение бумажной почты шредером, опустошение папок или даже чистка сваренных вкрутую яиц? могут доставлять удовольствие. Как ни странно, для меня удовольствием может быть даже разгребание завалов, когда у меня подходящее настроение. В моем блоге люди писали о своих маленьких радостях, не похожих на поблажки: глажке белья, написании кодов, переводах с латыни.

Одна из коллег Джейми, чтобы побаловать себя в день рождения, пошла пешком на работу – шесть миль.

– Она сделала это, чтобы доказать себе, что она это может? – спросила я. – Или просто ради удовольствия?

– Ой, она давно хотела это сделать, – уверил меня Джейми. – Ради удовольствия.

Хотя мне нравится узнавать о том, что считают удовольствием другие люди, я напоминаю себе: «Будь Гретхен». То, что для кого-то является удовольствием, необязательно будет удовольствием для меня – и наоборот. Одна подруга сказала: «Я обожаю кросс, для меня это маленькая радость». Может быть, мне стоит с той же позиции подойти к своим занятиям йогой или вообще физическим упражнениям, рассматривая их как маленькие радости, подумала я. А потом до меня дошло – нет. В некотором роде мне это действительно нравится, но это не из разряда маленькая радость. Мне хотелось бы, чтобы мое «меню удовольствий» включало такие занятия, как эскизы карандашом, игра в теннис, кулинария, решение головоломок или игра на музыкальном инструменте.

Я составила свой собственный список любимых дел. Одно из них – посещение библиотеки. Мне нравится вести журнал книг, которые я хочу прочитать, отыскивать их в каталоге и бродить по рядам стеллажей. Возвращение прочитанных книг в библиотеку тоже приносит мне удовлетворение (возможно, в силу моей природы «финишера»). Мне нравится выписывать любимые фразы и добавлять их в разнообразные коллекции цитат. Сон для меня – большое удовольствие, почему меня и не возмущает идея ложиться спать пораньше, как некоторых людей. Для меня это просто роскошная поблажка.

Чудесные запахи – надежная маленькая радость, которой можно наслаждаться мгновенно, бесплатно, без усилий и ничего не планируя. В одну секунду я получаю удовольствие от свежего запаха грейпфрута или успокаивающего аромата чистых полотенец. Я напоминаю себе о том, что надо замечать такие радости.

В конце концов, маленькой радостью явление становится тогда, когда мы его так называем. Как ни странно, мы не всегда осознаем, что нечто приносит нам огромное удовольствие. Можно получать наслаждение от таких мелочей, как чашка травяного чая или коробка со свежезаточенными карандашами. Иногда можно определить как маленькую радость даже трудную привычку, в результате чего ее будет легче придерживаться. Один мой читатель заметил: «Когда я думаю о физических упражнениях как о том, что мне «следовало бы делать», мне трудно втянуться в ритм. И я решил считать свои ежедневные прогулки или лыжные походы маленьким удовольствием – это время суток, которое принадлежит исключительно мне, в противном случае было бы занято разными обязанностями. И теперь мне стало легче делать физические нагрузки своим приоритетом».

Особой силой обладают удовольствия, привычные с детства. В детстве мне редко позволяли пить лимонад или покупать книги (а не брать их в библиотеке). И чем же я сегодня занимаюсь с особенным восторгом? Пью диетический лимонад и покупаю книги. Видимо нам, родителям, стоит как следует задуматься о том, что мы делаем маленькими радостями для своих детей.

Одна моя подруга решила, что ей следует отказаться от своей маленькой радости.

– Я очень люблю кофе, но знаю, что мне следовало бы перестать его пить, – сказала она мне.

– Но почему? – удивилась я. – Он что, не дает тебе спать по ночам? Или у тебя от него болит желудок?

– Нет, на меня он никак не влияет.

Я не смогла устоять и бросилась на защиту кофе.

– Но тебе же нужны какие-то маленькие радости, а кофе – отличная штука. Даже если покупать очень дорогой кофе, в абсолютном выражении он не так уж и дорог. Он придает заряд энергии и помогает сосредоточиться. Если не добавлять туда всякую всячину, то в нем самом нет сахара, углеводов, жира или дополнительных калорий, зато есть антиоксиданты, витамины, минералы и даже клетчатка, как бы странно это ни звучало. Кофеин – тоже не такая плохая штука, если соблюдать норму. Кроме того, с кофе связан приятный ритуал – можно ходить пить кофе с друзьями.

– Но я слишком много его пью. По крайней мере, следовало бы сократить количество.

– Но зачем? – поднажала я. – Наслаждайся! Сэмюэл Джонсон как-то сказал: «Любая строгость, которая не умножает добро и не предотвращает зло, бесполезна». Привычка не является «плохой», если она не создает никаких проблем.

Не думаю, что мне удалос ее убедить.

Вложение времени, денег или энергии в «маленькие радости» может даваться человеку проще или труднее в зависимости от его типа. «Бунтари» с удовольствием позволяют себе небольшие удовольствия. Во мне, поскольку я «поборница», сильно чувство самосохранения, я, бывало, говорю себе: «Я в тупике. Надо перестать работать и в течение часа почитать «Воспоминания, сновидения, размышления» (автобиографическая книга К. Г. Юнга).

Поскольку «скептикам» нужны веские причины для действий, они с большей готовностью позволяют себе маленькие радости, если не считают их легкомыслием или капризом. Например, «скептику» пойдут на пользу такие мысли: «Я иду на массаж, поскольку он усиливает функцию иммунитета» или «Я пойду на футбол с братом, потому что это укрепляет наши семейные узы». Другим «скептикам» нравится рассматривать поблажки как «вложения». Одна женщина написала: «Я стригусь в дорогой парикмахерской, потому что профессиональная стрижка и окраска волос способствует моей карьере. (Может быть, в какой-то степени потому, что в таком виде я нравлюсь себе гораздо больше.)» Наверняка некоторые «скептики» сочтут фразу «потому что я так хочу» достаточным обоснованием для маленькой радости.

«Должникам», напротив, может быть трудно доставлять себе небольшие удовольствия, если им кажется, что потраченные на них время, энергию или деньги лучше было бы направить на что-нибудь другое. Но получение маленьких радостей для «должников» важно. Они склонны «перегорать», и обилие самоограничений или работы на пользу другим может привести к тому, что они будут возмущаться, чувствовать себя заброшенными или обделенными. Затрагивая вопрос бунта, один должник написал: «Я не балую себя, поскольку мне гораздо легче баловать других. Однако время от времени во мне рождается гнев… и в эти редкие моменты «бунта» сделать для себя что-то приятное мне уже нетрудно». Другой «должник» объяснял, как он использует свою тенденцию, чтобы убедить себя регулярно позволять себе по крайней мере одно небольшое удовольствие: «Я не слишком охотно доставляю маленькие радости себе, но с удовольствием делаю это для других. Мне просто всегда кажется неправильным отбирать время у людей, перед которыми я ощущаю ответственность. Однако мне удается выкраивать один вечер в неделю для себя, поскольку я член команды конькобежцев (типичное поведение для «должника»), и я бы себе этого не позволил, если бы другие на меня не рассчитывали».

Представлять себе маленькую радость как полезную для других – хороший способ для «должников», чтобы исхитриться доставлять себе эти небольшие удовольствия: «Если я несколько часов поиграю в гольф, я становлюсь спокойнее дома и на работе». Одна читательница написала: «Я сейчас трачу на косметику более чем когда-либо в жизни, потому что недавно решила уделять больше внимания свой внешности. Мне кажется, это поможет мне чувствовать себя привлекательной, что полезно для моего брака. Обратите внимание, моя конечная цель – улучшение взаимоотношений, а не просто желание чувствовать себя лучше ради себя самой».

Люди, окружающие «должников», могут помочь предотвратить «перегорание» и бунт, поощряя их баловать себя и обеспечивая внешнюю ответственность, чтобы это гарантированно было сделано. «Ты говоришь, что хочешь пойти подремать, а если ты этого не сделаешь, то до конца дня будешь раздражительным. Иди ложись сейчас же, не желаю видеть тебя в течение часа».

Представители разных тенденций могут иметь разные взгляды относительно того, надо ли планировать «маленькие радости» заранее или получать удовольствие от спонтанных поблажек. Будучи «поборницей», я предпочитаю все планировать; мне нравится возможность предвкушать удовольствие и полагаться на него. «Бунтарям» нравится спонтанность. «Скептики» могут планировать или нет, в зависимости от того, что для них наиболее действенно. А «должнику» потребуется внешняя ответственность, чтобы сделать для себя что-нибудь приятное.

Помогая нам ощущать прилив энергии и удовлетворения, полезные радости могут сыграть ключевую роль в воспитании хороших привычек, но надо остерегаться искушений нездорового баловства. Удовольствие продлится минуту, но потом нас начинают донимать чувства вины, сожалений, утраты контроля и негативные последствия. Один читатель написал на моей страничке в «Фейсбуке»: «Мои маленькие радости никогда не идут мне на пользу. Если у меня хорошее настроение, я думаю, что заслуживаю чего-то такого, что мне не очень полезно. Если у меня настроение плохое, я тоже думаю, что заслуживаю чего-нибудь не полезного». Другой читатель добавил: «Пропуск занятий – вот маленькая радость, и она дурно на меня влияет. Я прогуливаю, чтобы поднять себе настроение, но от этого оно только портится».

Особенно опасны три категории маленьких радостей. Во-первых, еда. Чревоугодие приносит кратковременное удовлетворение, но в долгосрочной перспективе нам от него только хуже. В одном исследовании выяснилось, что женщины нередко едят шоколад, ощущая тревогу или депрессию, но это лакомство вызывает у них лишь большее чувство вины. Тем, у кого непросто складываются отношения с питанием, стоит найти для себя удовольствия, не связанные с едой.

Во-вторых, шопинг. Для многих маленькой радостью является шопинг. И, как ни странно, исследования показывают, что люди чаще совершают импульсивные покупки, когда у них хорошее настроение, а не плохое. Шопинг – это возможность устроить себе небольшое приключение; насладиться благами этого мира, задействуя зрение, осязание, вкус и обоняние; ощутить восторг охоты, выгодной сделки или удовольствие вычеркивания пунктов из списка. Однако трата большого количества времени или денег на покупки может вызвать упадок настроения. Некоторым удается насладиться не отягощенным тревожностью «витринным шопингом», другие ограничивают себя выгодными приобретениями на блошиных рынках или гаражных распродажах.

Одна читательница написала: «Иногда я устраиваю себе «спортивный шопинг» ради развлечения, релаксации или поднятия настроения. Прежде чем идти за покупками, я устанавливаю для себя определенную сумму, которую могу потратить». Другая читательница наполняет свою виртуальную корзину в Интернете, а потом опустошает ее, не совершив покупку. Третья написала: «Я заглядываю в антикварные магазины, когда выхожу в город по делам. И никогда ничего не покупаю. Но стильно обставленные магазины с красивыми вещами – это такие приятные места, похожие на маленькие художественные музеи». Четвертая поделилась: «Я совершаю много покупок в Интернете, иногда чересчур много. С недавнего времени, когда я вижу то, что мне нравится, я выкладываю это на доску сайта Pinterest, вместо того чтобы покупать сразу. Это часто удовлетворяет «потребность» в покупке сего предмета и дарит мне маленькую радость, которая сопровождает приобретение новой вещи. Меня удовлетворяет уже сама мысль о том, что я где-то ее сохраню». Но так же, как и в случае с едой, люди, которым трудно держать расходы под контролем, поступят разумнее, если найдут себе какие-либо приятные виды деятельности, не связанные с шопингом.

Какова же третья категория опасных маленьких радостей? Сидение у экрана, в особенности телевизионного (в какой угодно форме). Американцы проводят около половины своего досуга за просмотром телевизора. Я смотрю телевизор редко и потому решила сделать это маленькой радостью, а не занятием «по умолчанию», каковым оно может стать с удивительной легкостью. Я пришла к выводу, что телевизор остается маленькой радостью, если:

• Я с удовольствием предвкушаю просмотр конкретной передачи (а не просто переключаю каналы).

• Я смотрю телевизор с кем-то из близких.

• Я выключаю телевизор, когда любимая программа заканчивается.

• После просмотра я ощущаю заряд энергии, а не апатию.

Всевозможные экраны и мониторы, если пользоваться ими слишком долго, лишают человека энергии. Они поглощают время, которое можно было бы потрать на другую деятельность; из-за них слишком легко проспать утром; из-за них слишком легко много и бездумно есть. Технология – хороший слуга, но плохой хозяин. Как и сами привычки.

Хотя благодаря маленьким радостям легче придерживаться хороших привычек, если какая-то приятная вещь входит у нас в привычку, она может перестать ощущаться как радость. Я говорю о редких удовольствиях, которые постепенно становятся привычными, или о маленьких поблажках, которых со временем становится все больше. Философ Иммануил Кант позволял себе выкурить лишь одну трубку в день, но по мере того как шли годы, вместимость его трубок становилась все больше и больше. Раз в неделю принимать ванну с ароматическими солями – это маленькая радость; но если принимать ванну каждый день, это станет самой настоящей прозой жизни. Я могу просмотреть все журналы в своей стопке подряд – а могу выбирать по одному, доставляя себе удовольствие. То или иное действие может быть частью обычного дня – а может быть и маленькой радостью.

Разумеется, является ли определенная привычка «хорошей» или «плохой», зависит от точки зрения.

– Если ты культивируешь хорошие привычки, – сказала мне подруга, – тебе следует отказаться от привычки пить так много диетической колы.

– Вот еще! – ответила я. – Я не считаю это плохой привычкой.