Берег. Территория любви Крынская Юлия
Снизу раздавалось воистину звериное урчание, казалось, лев решил ею отобедать. Язык теребил тонкие лепестки нежной кожи, доводя разум до безумия. Пламя гуляло по венам, а сладкая пытка лишь усиливлась, отчего пот проступил по всему телу. Растеряв контроль, Юля металась в разные стороны, а влага стекала из лона прямо на постель. Наслаждение налилось в глубине тела совершенно новым, не испытанным никогда раньше восторгом. А потом мир внезапно озарился праздничным салютом. Волны диковинного наслаждения пульсировали по всему телу. Юля содрогалась всеми мышцами, радостно и бездумно отдаваясь новым ощущениям.
Казалось, что еще немного и сознание покинет ее. Она протестующе вскрикнула и вцепилась в волосы возлюбленного, когда он остановился, но пальцы не удержались за короткий ежик некогда роскошной шевелюры. Роберт сел между ее распахнутых ног, красивый, как греческий бог и притянул Юлю к себе так, чтобы их бедра оказались рядом.
Он смахнул капельки пота со лба, и рукой направил свою плоть в ее лоно. Боли не было — лишь изумительное чувство пресыщения и жара как из печи. Юля удивилась тому, как смогла принять в себя без боли такого гиганта. Их взгляды встретились, и Юля по напряжению, в каждой мышце любимого лица увидела, что Роберт держится из последних сил.
Уголки его губ дрогнули, и он немного продвинулся вглубь нее. Резкая боль на мгновение обездвижила ее. Юля пришла в себя и приподнялась на локтях, чтобы взглянуть на «взятие Бастилии». Но таран все еще находился у ворот, и сердце внезапно сжалось от страха.
— Роберт, я…
— Тс-с, — он приложил палец к губам, — все хорошо. Ляг и расслабься.
Вместо того, чтобы расслабиться, Юля оцепенела от ужаса, но послушно легла. С каждым новым толчком Роберта боль нарастала. Неуклонно он продвигался вперед. Юля закусила губу и вцепилась руками в подушку, заставляя себя принять нестерпимую боль как жертву во имя их любви, тайно желая, чтобы он скорее перестал буравить нежное лоно. Возлюбленный дважды рванулся вперед, и слезы навернулись у нее на глаза. «Что за жестокость? Будто кошке хвост по кусочку отрезает», — мелькнула у нее мысль, хотя она и понимала, что Роберт дает ей время привыкнуть к нему.
— Потерпи, Джу, — склонился он над ней, языком вытирая дорожку из слез, стекающих по щекам.
Роберт протолкнулся еще дальше, и Юля сунула в рот кулак, чтобы не закричать. На память неожиданно пришел самый яркий сон в ее жизни, и она согнула колени, подтянув ноги к груди. Роберт подхватил их и тут же одним толчком вошел до конца, наполнив ее собой.
Их губы слились в неспешном поцелуе.
«Я все вытерплю ради тебя, — она будто летела в черную бездну всепоглощающей боли, — неужели так будет всегда?».
Но вот она почувствовала прикосновения волшебных пальцев к измученному телу и что-то изменилось. К боли теперь примешивалось дикое желание.
Роберт двигался плавно, то лаская плотью ее у самого края, то погружаясь глубже.
Языки соединились в хитросплетение, копируя движение их тел. В месте недавнего ранения разлилась тупая боль. Но ее тело по инерции жаждало безудержной ласки, и возлюбленный, словно прочитав шальные мысли, взял ее за грудь, изогнулся и захватил губами, всосав затвердевшую горошину сладким, влажным поцелуем. Юля покорилась власти своего мужчины, беспомощно раскинув руки в стороны.
Но теперь он не дал ей расслабиться и сел, принуждая отвечать на ласки, направляя истерзанные бедра себе навстречу. Сначала она двигалась неуверенно, и Роберт вновь положил большой палец на бугорок плоти, отшвырнув ее протестующую руку. Возлюбленный впился ногтями в ее ягодицы, и Юля непонятно как почувствовала приближение развязки этой экзекуции. Трение тел достигло того момента, когда казалось, что несешься на паровозе, с которого спрыгнуть уже нельзя. Юля выгнулась, вонзившись ногтями в мокрые от пота крепкие плечи, когда Роберт потерял контроль и врывался в нее, словно разрывая на части. Ее голова уперлась в кровать, а Роберт схватился руками за деревянную спинку.
Крик о помощи вырвался у Юли из груди, перекрывая рычание Роберта, ударившего кулаком в стену так, что рухнула картина. Возлюбленный упал на Юлю сверху, сотрясаясь всем телом и тяжело дыша.
— Придавил… Прости, — прохрипел он и перекатился с ней набок, продолжая крепко сжимать в объятьях.
Они лежали, восстанавливая дыхание и ощущая сердцебиение друг друга. Наконец Роберт глубоко вздохнул и коснулся губами ее лба.
— Я люблю тебя, — он поправил ей волосы и ямочки проступили на его щеках. — Ты только моя. Навсегда!
— Ты мой лев, — прошептала она и обессиленно закрыла глаза. Между ног ныло так, будто там разорвалась граната. Но боль потихоньку утихала, а усталость брала верх. Юля сама не поняла, как провалилась в сон этой ночью.
Глава 25
Просыпаться не хотелось, мышцы объявили забастовку. Тело горело огнем после жаркой ночи. Юля приоткрыла сначала один глаз, затем другой. За окном еще не рассвело и только свет фонарей проникал из-за шторы. Часы на стене показывали около семи утра. Глаза слипались. Юле казалось, что после первой «брачной» ночи женщины должны летать на крыльях, но, возможно, сказывалась слабость, оставшаяся после операции. Но она не жалела о случившемся в этой постели и с нежностью прижалась спиной к Роберту, обнимавшему ее: «Только бы не потерять тебя! Осталось всего два дня до того момента, как мне перекроют кислород, и карета превратится в тыкву. Думаю, ты проспишь до полудня, а я пока…»
Крепкие пальцы жадно сжали ее грудь, а острое колено раздвинуло ноги. Возбужденная плоть без предварительных ласк ткнулась в ее лоно.
У Юли перехватило дыхание.
— Люблю тебя, — укус в плечо добавил остроты ощущениям.
— Не сейчас, пожалуйста, — увернулась она.
— Твое желание — закон, дорогая, — сонно пробормотал Роберт, не открывая глаз нащупал пульт, включил телевизор, притянул Юлю ближе и вскоре засопел под новостной канал.
«Дмитрий обещал ждать у почтамта в девять, успею, — она осторожно выбралась из-под руки мирно спящего Роберта. — Зря не подсунула Львенку снотворное, оно вчера успешно сработало на постовой медсестре. А ведь чесались лапки. Но пора завязывать с подобного рода аферами. Выбраться бы только из этой передряги со шпионажем».
Юля оставила записку: «Поехала увольняться с работы. Люблю, целую». Она приняла душ, натянула джинсы, свитер, плащ и вышла, пошатываясь, тихо прикрыв за собой дверь номера. В лоби-баре на первом этаже пахло кофе и круассанами из печи. За стойкой бармен, лениво зевнул в ладонь и взялся натирать без того кристально чистые бокалы.
— Эспрессо и бутылку минералки.
Обжигающий глоток доброй арабики благодатно пролился в горло. Юля достала трубку и без особой надежды на успех набрала номер Лины. Телефон по-прежнему оставался вне зоны. Юля пролистала книжку до буквы М, но абонент, именуемый Монгол, тоже не отвечал. Не сказанная Артуру правда, лежала камнем на душе. Но данное подруге обещание, связывало ее по рукам. «Чужих разборок мне не хватало» — рассердилась она на себя. Аппетитные ароматы все-таки взяли свое, и Юля погрузилась в собственные проблемы, отламывая по маленькому кусочку от круассана с миндально-кремовой начинкой. Она по крупицам составляла разговор с Саней, случившийся незадолго до того, как ее похитили. Бывший возлюбленный тогда обронил странную фразу: «Ты так и не поняла, что я учился не на геолога». Ведь еще тогда ей пришла в голову шальная мысль о том, что Роберт по всем своим повадкам тянет на иностранного разведчика. Теперь же ее, можно сказать, носом ткнули в нарисованную воображением ситуацию. «Что, если Саня тоже связан с разведкой? Тогда на чьей он стороне? Тьфу, ты! Конечно, на нашей. А если так, то какие дела его связывают с Робертом? Куда они там ночью ездили? Не пытается ли Громов подставить его? Но ведь Эдвард помог ему выбраться из плена… Как все запуталось. Надеюсь, что Самурай сейчас прояснит хотя бы самую малость». Юля посмотрела на часы: «Без четверти девять. Пора».
Она миновала холл гостиницы, с начищенным до блеска и отражающим свет хрустальной люстры полом. Швейцар распахнул перед ней дверь, чуть склонив голову. Юля, не торопясь, пересекла площадь, всей грудью вдыхая густой аромат осеннего города, смешавший в себе запахи мазута, реки, пожухлых листьев и дождя. Она шла в сторону главпочтамта. Редкие прохожие с озабоченными лицами спешили на работу, нищий со спутанной рыжей бородой рылся в урне, выискивая пустые бутылки. Мимо пронеслась темно-синяя восьмерка, затормозила в метрах десяти и резко сдала назад. В окно с пассажирского сидения высунулась бритая голова, диаметром не намного шире прилегающей к ней воистину бычьей шеи.
— Подвезти, подруга? — нетрезво осклабилась голова, оценивающе разглядывая Юлю.
— Проезжай с Богом, мил человек! — усмехнулась она.
— Тебя уговаривать, что ли, надо? — дверь машины распахнулась, и обладатель головы — коренастый парень лет двадцати в кожаной куртке и спортивных штанах, вальяжно предстал перед Юлей, дыша перегаром. Двое прохожих потупили глаза и быстро перешли на другую сторону. — Сказал в машину.
— Лысым не подаю.
Она отступила, сжавшись как пружина: «Вот сучий потрох! Ну держись». Рядом высилась груда булыжников для ремонта мостовой, и Юля подхватила один из них.
— Ты чего, овца? — быканул крепыш, но отступил на шаг.
Сзади притормозила еще машина и хлопнула дверь. Юля замахнулась:
— Назад, или я врежу!
В глазах парня прояснилось, и он, выставив ладони вперед, глупо хмыкнул:
— Больная, что ли?
Ее руку перехватили.
— На всю голову! И это моя девушка, — раздался голос Сани. Из восьмерки тут же вышел водитель и угрюмо взглянул на Юлю.
— Нах нам проблемы с утра, Варан? — он встал рядом с другом. — Все в порядке, пацаны. Брат перебрал немного.
Варан, вновь ставшим пустым взглядом, скользнул по Юле, икнул и позволил приятелю затолкать себя обратно в восьмерку.
Юля прислонилась к Сане и с облегчением вздохнула.
— В последнее время ты научился появляться весьма своевременно, — она небрежно бросила булыжник обратно в кучу.
— А ты совсем не меняешься, — Саня развернул ее за плечи и поцеловал в губы. — Привет, малышка.
За его спиной высился Самурай, с улыбкой от уха до уха и бейсбольной битой в руках.
— Я уже давно не малышка, — Юля выпуталась из объятий Сани и, встав на цыпочки, чмокнула в небритую щеку Самурая.
Он похлопал ее по спине:
— Пойдем в машину. Рад видеть тебя в добром здравии.
— Где Роберт? — Саня распахнул перед ней заднюю дверцу «БМВ».
— Спит. Умаялся совсем, — уклончиво обронила Юля.
— Вот только без подробностей! — Саня, похоже, расценил ее слова по-своему и нахмурился.
— Самурай, сядь за руль, — он сунул ключи в руку друга и нырнул за Юлей в салон.
«В машине не стоит вести задушевные разговоры, — она посмотрела в ясные глаза Сани и серые умные очи Дмитрия, взиравшего на нее с переднего сидения. — Но если не им, то кому вообще доверять. Примчались из другого города по первому свистку. А может они как раз в теме?»
— Выкладывай, что случилось? — Саня прислонился к двери, вертя в пальцах серебристую зажигалку.
— Я вляпалась по-крупному, — к Юлиным щекам прилила краска. Саня смотрел так, будто она сидела перед ним голая.
— Ну это мы поняли! — вздохнул Дмитрий. — Подробности.
— Парни, не хочу вас обидеть, — замялась Юля, — а вы не пишете наш разговор?
Саня округлил глаза:
— Опачки! — он переглянулся с другом. — Похоже, ты и вправду на этот раз вляпалась серьезно. Не пишем, мы не в системе, если ты об этом.
— Хорошо, — выдохнула Юля. — Но с Артуром вы знакомы?
— Знакомы, — лаконично ответил Саня. — Самурай, гони к Медному всаднику, воздухом подышим.
Дмитрий завел мотор и рванул с места. Саня взял Юлю за руку и погладил ее пальцы.
— Ты точно решила ехать?
— Меня не выпустят, — Юля потерлась затылком о подголовник. Тепло ударило из Саниной ладони и приятно проникло в самые потаенные закоулки тела.
— Иди ко мне.
— Нет.
— Стекла затонированы.
— Нет.
— По-дружески, — он приглашающе отвел руку в сторону. — Да не расстраивайся ты. Разберемся!
Юля покачала головой:
— Я очень устала, Малыш! — прошептала она, впервые за долгое время назвав его не по имени, а так как его звали только близкие друзья.
Сильная рука легла на ее плечо.
— Твоя планка всегда стояла высоко, — в любимых некогда глазах плавилась нежность. — Возьмешь и эту.
Самурай за пару минут долетел до Сенатской площади, припарковался у тротуара и буркнул:
— Приехали. Пойдем пройдемся.
Юля поймала на себе его тревожный взгляд в зеркале и вышла вслед за Саней из машины.
С Невы дул сильный ветер, она зябко закуталась в плащ и опасливо оглянулась. Гулять не хотелось, страх преследования поселился в ее сердце: «Так и до дурки недалеко!» — одернула себя Юля и вслух произнесла.
— Тут рядом французский ресторан, давайте лучше там посидим.
— Какие рестораны в девять утра? Еще все закрыто, — потянулся Дмитрий, — Хотя я кофейку бы дернул.
— А мы попробуем, у меня от силы час в запасе, — Юля кивнула и свернула на Галерную улицу. Запертая дверь ресторана не остановила ее, и она настойчиво постучалась.
Хозяин заведения, кареглазый, сухощавый брюнет, всегда напоминавший Юле Киану Ривза, застыл на пороге и с удивлением уставился на нее.
— Кэнди?
— Привет, Марсель!
— Неожиданно. Проходи, — он посторонился, пропуская Юлю и ее спутников.
— А у тебя все по-старому, — она позволила Марселю снять с себя плащ, — Дорого, богато, стильно.
— Ты где пропадала? Я думал ты в Германии обосновалась.
— Чего я там не видела? — Юля окинула глазами зал. Все и правда осталось по-прежнему. Желтые стены с белыми барельефами и копиями картин французских импрессионистов, высокие белоснежные потолки с затейливыми люстрами, круглые столы с накрахмаленными скатертями, на каждом из которых красовались изящный подсвечник и ваза с живыми цветами. Юля коснулась высокой спинки дубового стула и прошла к старому немецкому пианино, подняла крышку и сыграла три ноты.
— Помнишь, как однажды Конни до утра терзал наш слух? — повернулась она к Марселю.
— А мне понравилось. Ты так и не вышла за него, «всадница без головы»?
— Нет, и я уже давно с головой, — тоска защемила Юлино сердце. Так Конни называл ее иногда. — Хотя без нее было проще жить. У меня парни голодные, есть что перекусить? На фуа гра, конечно, не рассчитываю в такую рань.
— Ты права, кухня еще закрыта, но кофе могу сварить и сэндвичи организую, — Марсель подвинул ей стул.
Юля присела на краешек, пальцами провела по идеально выглаженной скатерти и подняла глаза на друзей, наблюдавших за ней с неподдельным интересом. Она указала в сторону туалета.
— Руки помыть можно там, — она откладывала разговор до последнего, сомневаясь в правильности своего поступка.
— У тебя неприятности? — Марсель вернулся с тарелками и приборами.
— Отнюдь, — Юля надела дежурную улыбку. — Я выхожу замуж за замечательного парня и уезжаю в Англию. Просто нужно уладить кое-какие дела.
— Кто-то из этих двух? — удивленно повел бровью Марсель.
— Нет, это просто старые друзья.
Саня с Дмитрием вернулись за стол и с жадностью голодных волков набросились на сэндвичи с бужениной и сыром.
От второй чашки кофе за утро Юля не смогла отказаться. Марсель готовил его просто бесподобно. Она отпивала, наслаждаясь каждым глотком, и ждала пока друзья сами вернутся к вопросам, на которые она не знала ответов.
— Рассказывай, — Саня вытер салфеткой рот и откинулся на спинку стула.
— Меня вербуют, — Юля неожиданно для себя сказала это так просто, словно речь шла о потерянных перчатках. — Я никогда не думала, что меня это коснется. Вытащите меня! Вы же наверняка тоже в дружбе с Правдиными. А старший приложил к этому руку. Чует мое сердце его рук дело.
— Виктор — врач, при чем тут он? Что думаешь, Самурай? — Саня взялся за зубочистку.
— Я говорил с Артуром еще в прошлый приезд Виктор дал Юле рекомендации, чтобы ее не перекрыли на выезд. Он в крепкой дружбе с Эдвардом. Несколько медвежья услуга вышла, — пожал тот плечами. — Что просят-то с тебя?
— Чтобы я следила за Фарреллами.
— Очаровательно, — нахмурился Дмитрий.
— И как вы понимаете, доносить на них я не готова.
— Чем тебе это грозит?
— На меня ничего крамольного у них нет, — Юля скомкала уголок скатерти в руках, — Да и Фарреллов уже ничем не удивишь из моей биографии. Но мне прямым текстом сказали, что я никуда не поеду, если откажусь. А еще сказали, что у меня слабое здоровье. Так что вдруг со мной что-то случиться, вы одни будете знать откуда ноги растут. Времени на раздумья дали три дня. Осталось два.
— Юлька, не знаю, чем тебе помочь, — Самурай приложил руку к груди. — Ты с Артуром пообщалась? Я правильно понял?
— Правильно.
— И что он говорит?
— Соглашаться.
— А что он еще скажет? — вздохнул Саня и посмотрел на Юлю вовсе не по-дружески. — Ты, правда, хочешь ехать с Робертом?
— Если подоплека твоего вопроса не хочу ли я вернуться к тебе — не хочу! — осадила Юля. — Именно по этой причине я рассчитывала, что Дима приедет один.
Самурай спрятал улыбку в кулак.
— Но помогу тебе я, — Саня достал пачку сигарет из куртки и закурил.
— Как? — удивленно крякнул Дмитрий.
— Решим вопрос.
В Юлиной душе вспыхнула искорка надежды. Она взглянула на бывшего возлюбленного как когда-то раньше, до ссоры.
— Как? — севшим голосом повторила она.
Материализовавшийся будто из воздуха, Марсель поставил около Сани пепельницу и исчез.
— Это уже мое дело, — в его голубых глазах промелькнула знакомая Юле смешинка. — Куда тебя подвезти?
— В «Англетер»… Громов, ты, действительно, мне поможешь?
— Сто процентов дать не могу, но сделаю все, чтобы ты стала миссис Фаррелл, раз тебе так приспичило… Сама понимаешь, невольник — не богомольник. Жаль, что не успел ухватить тебя между замужествами. Что касается твокго дела… Я вообще удивляюсь, что тебе предложили подписаться на такое. Думаю, Самурай прав: Правдин, стремясь помочь Эдварду, тряхнул связями, там всколыхнули твое прошлое, и потянулось одно за другим. Мало сейчас кто поверит в чистую любовь, вот тебя и решили припугнуть, а при необходимости купить. Предлагали денег?
— Вроде того.
— Ты не купилась. Теперь они сами не рады. Но прийти к «консенсу», как говорил товарищ Горбачев, необходимо. Иначе им придется тебя убрать.
Юля видела логику в словах Громова, но не понимала, как он поможет.
— Это факт, — поддакнул Дмитрий. — А кто тебя вербует, ФСБ или разведка?
— Не знаю. Это хрен говорил что-то про сманивание кадров на запад и интерес к разработкам Эдварда.
— Скорее чекисты, — хмыкнул Дмитрий. — Эти уберут, и рука не дрогнет.
— Ну мы еще поборемся… Не хотелось бы складывать яйца в одну корзину, но коли нам удалось собраться столь интимным кружком… — она вытащила из пальцев Сани сигарету и затушила. — Не выношу табачного дыма, с тех пор как бросила. Скажите мне, пожалуйста, куда вы ездили с Робертом в Москве ночью, и что за человек преследует его. Это может быть связано с тем, что мне предлагают?
— Не совсем, — вздохнул Дмитрий. — Но с тобой связано. Вернее, с твоим бывшим женихом.
— Просто удивительно, за какую мразь ты собиралась выйти замуж, — вставил Саня, почесав в затылке.
— Приличные-то все разбежались, — парировала Юля. — Дим, продолжай!
— Чего продолжать? У нас с тобой теперь есть общие враги, — Дмитрий заговорил тише. — Сейчас Рябой залег на дно, а твой наркобарон в больнице. Я готов спорить на что угодно, диск тебе еще аукнется. Даже в Лондоне. Ты встала на пути не у одного человека. Так что может и не так плохо заручиться поддержкой сильных мира сего перед отъездом в Лондон.
— Ты называешь это поддержкой? — усмехнулась Юля.
— Я называю вещи своими именами, — перебил ее Дмитрий. — Так что не спеши ссориться с Виктором, и не ходи одна по улицам. Даже с кирпичом за пазухой. Держись Роберта, коли выбрала его. Он нормальный пацан, хоть и англичанин.
— Отвезите меня тогда к нему, — Юля вновь взглянула на Саню, и отчего-то ей на память пришел первый их поцелуй на заливе: Громов также тогда смотрел на нее.
Юля вышла из зала, рассчиталась с Марселем, и уже через десять минут ребята высадили ее у входа в «Англетер». Она задумчиво посмотрела вслед отъехавшему «БМВ» и, оглянувшись по сторонам, заметила черную «волгу», притаившуюся за туристским автобусом, но прошла мимо, сжав кулаки и считая шаги до спасительного входа в гостиницу.
Сзади послышался звук открываемой двери машины.
— Юлия Андреевна, можно вас на минуту, — окликнул ее голос, который она запомнила навсегда.
Эдвард сидел в опустевшей палате на Юлиной постели, сжимая в руках забытый ею потрепанный томик Моэма «Театр». Стена холодила затылок, но разум, распаленный последними событиями, по-прежнему был далек от своего обычного состояния. Он не сердился на Юлю за ее метания. «Я — мужчина, и за все отвечать перед Богом и людьми придется мне. Но как забыть вкус ее губ, аромат кожи? Никогда больше мы не будем так близки с Джулией, как в эти дни. Я бы согласился остаться на всю жизнь в этой комнатушке, но лишь бы с ней. Почему она решила сбежать? Ведь здесь ей ничего не угрожало? Я дал ей полную свободу выбора, Роберт вернулся к ней. Что за очередной фортель с побегом? И сын пошел у нее на поводу», — размышляя Эдвард, снял с пальца обручальное кольцо, чего никогда в жизни не делал. Оно выскользнуло из его пальцев, глухо ударилось о линолеум и закатилось под кровать.
Эдвард встрепенулся и полез доставать кольцо. Его внимание привлекла фотография, неведомо откуда попавшая сюда. Чтобы ее достать пришлось лечь на пол. На снимке нечетким очертанием проступил знакомый стройный силуэт с ружьем в руках. «Откуда это здесь? — Эдвард сидел на полу в растерянности. — Готов поклясться, этих снимков нет в Юлином семейном архиве. Значит кто-то принес ей это фото? Зачем? И почему она не предупредила меня? Не это ли причина бегства? Пойти к Виктору? А вдруг это он ей угрожает? Они как кошка с собакой». Вопросы лопались в голове как мыльные пузыри, и ни на один Эдвард не находил ответа. Они провели с Юлей бок о бок последние дни, но ни разу больше не заговаривали с ней о прошлом. Эдвард предпочел бы больше ничего не знать о том, как она жила до встречи с ним и его сыном.
Он вышел в ванную, умылся холодной водой и вернулся в комнату. Взгляд снова упал на книгу, она смотрелась одиноко в опустевшей, ставшей безликой, палате. В голове промелькнула мысль: «Почему из всех вещей она забыла эту?» Эдвард взял томик в руки и, с замиранием сердца, открыл первую страницу. На титульном листе ровными, с наклоном латинскими буквами было выведено: «Amicus certus in re incerta cernitur[1]».
— Верный друг познается в неверном деле? — перевел он и взялся за подбородок.
Вчера этой надписи здесь не было. Он знал Юлин почерк, и это была ее рука. Слова запрыгали у него перед глазами: «Похоже, ты намекаешь на Виктора. Почему все так сложно? — у Эдварда защемило сердце от тоски. Он захлопнул книгу и взглянул на часы, стрелки показывали восемь утра. Вздохнул. — Думаю, бастионы Джу рухнули этой ночью под натиском моего отпрыска, и для звонка двум помирившимся влюбленным рановато. А вот мой дорогой друг как раз должен быть у себя в кабинете». Он достал телефон и набрал номер Виктора.
— У меня есть к тебе серьезный разговор, — выдохнул в трубку Эдвард.
— Я забыл дома папку, — ответил не сразу друг. — Давай прогуляемся вместе. Встретимся у выхода из больницы.
На улице Эдвард без предисловий показал Виктору фотографию, найденную в палате.
— Я не думаю, что это из семейного альбома Джулии, скорее предположу шантаж. Откуда фото, Виктор?
— Следователь, может, выронил, — пожал друг плечами и, подняв воротник пальто, сунул руки в карманы.
— Не, это исключено, — Эдвард остановился, вынудив тем самым Виктора тоже притормозить. — А вчера Джулия сбежала из больницы, и с документами ее какой-то стопор. Не знаю, как и почему, но чувствую дело плохо. Что ей грозит?
— После того, как она усыпила Татьяну, использовала не по назначению лекарственные препараты категории Б и похитила казенное белье? — улыбнулся Виктор, но во взгляде зеленых глаз скорее сквозила тревога.
Эдвард промолчал, и Виктор, оглядевшись по сторонам, тихо добавил:
— До тех пор, пока она рядом с Робертом — ничего.
— Не понял? — Эдварда бросило в жар.
— Своенравность Юлии-Джулии не знает границ, — нахмурился Виктор. — Но вряд ли с ней что-то случится, пока она не сбежит и от твоего сына.
— Зачем ей сбегать от него? — Эдвард нащупывал связь между поступками Юли и намеками Виктора, но не мог уловить, так же, как и причину взаимной неприязни этих двух таких разных, но ставших ему близкими людей.
— А зачем ей было сбегать из больницы? — Виктор будто подталкивал его к собственным выводам. — Если она сейчас еще наворотит дел, я умываю руки.
Эдвард выхватил телефон из кармана и набрал номер сына.
— Алло? — заспанный голос Роберта успокоил Эдварда, и он облегченно вздохнул.
— Прости, надеюсь не разбудил? Хотел удостовериться, что у вас все в порядке.
— Любимая, — позвал Роберт, в трубке послышались шорохи, прервавшиеся английским матом.
— Ты побелел, что случилось? — схватил друг Эдварда за плечи.
— Она уехала увольняться, — раздался гневный голос Фаррелла-младшего в трубке. — Это все, что она нашла нужным сообщить в записке.
— Увольняться? — Эдвард вопросительно взглянул на Виктора.
— Сегодня воскресенье, — напомнил тот и добавил. — Выходной день. Ну что ты смотришь на меня? Да, она серьезно вляпалась, если начала свою игру!
— Я подпишу договор по открытию нового корпуса. В обмен я хочу, чтобы Джулия вместе с нами в ближайшие три дня покинула страну, и ни один волос не упал с ее головы, — отчеканил Эдвард.
— Ты же не хотел…
— К лечебному блоку можем пристроить лабораторию, — Эдвард протянул руку другу и тот, сжав его ладонь хлопнул по плечу.
— Я сделаю все, что в моих силах. Замени меня на обходе, нужно сделать несколько срочных звонков. Да, и скажи Роберту, чтобы ждал Юлю в номере. Ты найдешь способы его убедить.
— Спасибо, я понял тебя.
— Вы же дали мне три дня! — Юля оглянулась, судорожно соображая, сдали ее друзья или это ответный визит на ее побег. — Соскучились или по делу?
— Да вот, заезжал за твоим паспортом новым тут неподалеку, — Иван Артемьевич стоял, подпирая задом капот черной "волги", и похлопывал бордовой корочкой документа себе по ладони. — Так жаль, что ты не увидишь Лондон.
— А что так? — она подошла к нему вплотную и бросила быстрый взгляд в машину: «С ним водитель. Печально». — Железный занавес накрыл Россию?
— Шуточки все отпускаешь? — в его глазах промелькнул нехороший огонек. Так смотрят убийцы на жертв. — Считай, что уже доигралась. Садись в машину живо!
Юля представила сердце этого человека и мысленно сжала его в кулаке. Молчание немного затянулось, Иван Артемьевич тяжело сглотнул, но взгляда не отвел.
— У вас нет ничего против меня, — по слогам произнесла Юля.
— Было б тело, а дело сошьем. И придержи техники влияния для других. Пригодятся в работе.
Юля уже пожалела, что не скрылась за дверями уютной гостиницы: «Проще договориться с африканским слоном, чем с этим клопом кабинетным. Хиловат он, с виду, а может жилист. Забрать бы паспорт и сбежать».
— Думаешь тебя спасет Громов?
Юля вздрогнула как от удара хлыстом, услышав фамилию бывшего возлюбленного.
Иван Артемьевич блеснул гаденькой улыбкой:
— Напрасно. Значит так: либо ты едешь со мной, подписываешь соглашение и работаешь на нас, либо этот документ я сейчас разорву на твоих глазах.
— Виктор? — Юля удивленно глянула за спину собеседника.
Иван Артемьевич обернулся, и в ту же секунду Юля вышибла паспорт из его руки. Он наклонился, чтобы подхватить документ на лету, но наткнулся носом на выставленную ему навстречу острую коленку.
— Тварь, — взвыл Иван Артемьевич, зажимая рукой окровавленный нос.
Юля подхватила с асфальта документ, но в ту же секунду оказалась впечатанной в заднюю стенку автобуса. Она забыла как дышать и хватала ртом воздух. Водитель потащил Юлю к пассажирской двери.
— В управление ее, в изолятор!.. — рыкнул Иван Артемьевич.
В этот момент из-за угла вылетела знакомая «БМВ» и затормозила впритык у капота «волги». Саня выскочил из машины, а Самурай остался за рулем, лишь быстро опустив стекло. Водитель прикрылся Юлей как щитом и выхватил пистолет, крикнув последнему:
— Тачку убрал или я замочу твоего кореша.
Юля не могла даже шелохнуться в стальных объятьях и прерывисто дышала. Иван Артемьевич тем временем нырнул на водительское место в "волгу".
Самурай усмехнулся и рявкнул:
— Говно вопрос, — он сдал назад и тут же рванул с проворотом колес вперед, поддав «волге» так, что она влетела в стоящий впереди туристский автобус. В этот же момент, Саня перепрыгнул через исковерканный бампер своей машины и выбил пистолет у водителя из рук. Тот отшвырнул Юлю в сторону и сцепился с Саней. Пока Самурай выбирался из объятий подушки безопасности, из-за руля пошатываясь выполз Иван Артемьевич и показал красную корочку милиционеру, который выбежал вместе со швейцаром из гостиницы, и в растерянности наблюдал происходящее. Юля на четвереньках дотянулась до пистолета и еле успела отскочить назад, когда из-за поворота вывернул черный мотоцикл и чуть не врезался в центр свары. Водитель соскочил с железного коня и стянул шлем.
— Привет, чекистам!
Читать бесплатно другие книги:
