Берег. Территория любви Крынская Юлия

Эдвард достал телеон и протянул Юле.

На следующее утро Эдвард принес ей завтрак.

— Я люблю кофе с молоком и без сахара, — Юля не могла забыть случившегося с ней во сне.

— Надеюсь хотя бы заварной? — с видом мученика спросил Эдвард.

Она довольно кивнула.

— Я сегодня еду на операцию, потом лекции, потом в консульство. Вряд ли успею к ужину. Роберт приедет к восьми, надеюсь, вы больше не поссоритесь. Хотя бы в ближайшее время.

Юля снова кивнула.

— Что ты как китайский болванчик? Скажи хоть что-нибудь.

— Откуда взялся мой телефон?

— Лучше бы молчала, — улыбнулся он. — Его нашли в клубе и передали через Виктора. Положить на счет денег?

— Было бы неплохо.

Когда Эдвард ушел, Юля достала косметичку и отправилась в ванную. Еще вчера она намыла волосы с шампунем и бальзамом, но до сияющих локонов из сна им пока было далеко. Прокрашивание ресничек вызвало у нее неприятные воспоминания о привидевшемся разговоре с Виктором.

«Почему все так сложилось с Робертом? Словно кто-то за один день переписал сценарий и марионеткой протащил меня по нему, — она накрасила губы блеском и вышла из ванной. — Казалось, на глазах Фарреллов перетрясли все мое нижнее белье, и это еще не доставая скелетов, столпившихся в гардеробной комнате. Роберта мое прошлое должно было мало напугать, скорее развлечь, а вот аристократичную натуру Эдварда могло бы шокировать. А вышло все наоборот. За всем этим явно стоит Виктор. Но зачем ему стравливать нас с Робертом?».

Юля забралась на подоконник с томиком Моэма, подложив подушку под спину. В дверь постучали.

— Войдите, — крикнула она, не отрывая от книги взгляда.

— Здравствуй, Кэнди, — в палату вошел незнакомый мужчина лет пятидесяти, сжимая папку из дешевого дерматина в руках. Худощавый, высокий, со взглядом холодным и опасным, как у гремучей змеи, он изучающе уставился на нее. — Прекрасно выглядишь.

— Кто вы? — Юля слезла с подоконника, расстегнула молнию на кармане спортивной куртки, и нащупала выкидной нож, захваченный из дома еще давно. Его подарил Конни, научив неплохо с ним управляться.

Вошел Виктор и плотно закрыл дверь. Впервые на красивом, холеном лице не сияла улыбка, способная сделать рекламу любой зубной клинике и раздражавшая ее до одури.

— Юля, это Иван Артемьевич, — он смущенно отвел глаза. — Ему нужно посекретничать с тобой.

«Так вот где собака порылась. Виктор же комитетчик!», — Юля распахнула объятья и пошла навстречу незнакомцу.

— Ваня, как же, как же не узнала сразу! Помнишь, как мы с тобой в бане на Фонарях?

Иван Артемьевич усмехнулся и, взглянув на Виктора, процедил сквозь зубы.

— Ты что-то путаешь, девочка!

— Ну ты еще пил потом из моей туфли водку и блевал в Мойку, помнишь? — Юля грохнула стулом между кроватей и оседлала его. Ей просто с утра свербило выместить на ком-то свое настроение, а тут такой подарок привалил.

— Н-нет.

— Тогда какого лешего я для тебя Кэнди? — рявкнула она.

Виктор проглотил смешок, а Иван Артемьевич расхохотался от души.

— Во дает! Ты прав, Виктор, девица то, что надо, — он шаркнул ножкой и театрально согнулся в подобрастном поклоне. — Простите, Юлия Андреевна. Это была небольшая проверка. Рад, что вы не бросились разыгрывать из себя Мэри Поппинс.

Второй стул остался стоять за ее спиной, Юля намеренно загородила к нему проход: «Без царского соизволения, господа хорошие, не сядете».

— Не разделяю вашей радости. Говорите мало, просите кратко, уходите борзо! — она терялась в догадках, что с нее потребуют за неразглашение тайны ее прошлого.

— Я вас оставлю, — Виктор вышел, плотно прикрыв за собой дверь.

Молчание затянулось, и Юля не спешила его прерывать. Она выдерживала паузу по Моэму, собеседник тоже. Вынув из кармана пилочку для ногтей, Юля принялась обрабатывать ногти.

— Значит вы выходите замуж? — нарушил гнетущую тишину Иван Артемьевич. Он стоял, прислонившись к стене, явно потеряв надежду на Юлино расположение.

— И что?

— А вам не кажется странным, что с вашей бурной биографией оформление на выезд, равно как и история с бывшим женихом, прошли безоблачно, как пионерская юность.

— Вы сейчас про чью юность? — усмехнулась Юля.

— А вы и в детстве были проказницей.

— Оставим в покое мои отроческие годы. Что вам надо?

— Мне надо? Это вам надо! Вы же замуж за английского шпиона собрались.

— Во как! — Юля, похолодела внутри, но виду не подала. Она спрятала пилочку в карман и превратилась в слух.

— У вашего приятеля полный набор для того, чтобы служить в английской разведке: образование, профессия, физическая подготовка.

— Это все ваши доказательства? Не густо.

— Хватит ерничать, Юля. Учтите, виза вам выдана авансом. Мы предлагаем вам сотрудничать с нами.

— С кем с вами?

— С государством, которое дало вам все.

— Что все? Талоны на мыло? Гуманитарную помощь с «милки вей» и «анкл бенсом»? Или может отца моего на ноги поставило? А в вашем лице, государство вообще выглядит весьма печально.

— Хорошо, давайте по-другому, — Иван Артемьевич раскрыл папку и протянул Юле несколько нечетких снимков, сделанных издалека. На фото, с сайгой в руках и в черной майке она смотрелась весьма уверенно, хотя в душе тогда ей было очень страшно. В тот злополучный вечер Юля влипла в разборки с бандитами, и из их же ружья умудрилась прострелить одному парню ногу. — Есть еще и кино.

Юля улыбнулась, благодаря недавним намекам Виктора на этот факт из ее жизни, фото ее не шокировали.

— При съемках фильма ни одно животное не пострадало, — обронила она. — Странно другое, никто из ваших операторов не пришел слабой девушке на помощь.

— Слабых девушек не было в поле зрения. Юля, я могу припомнить вам кучу спорных эпизодов. Например, смерть одного известного бизнесмена в гостинице «Москва», или пропавшая партия алюминия… А вот еще пришла на память история с якутскими бриллиантами.

— Я не понимаю, о чем вы. Если бы на меня что-то было, я давно бы на зоне отдыхала.

— А вы допускаете мысль, что к вам пока просто присматривались.

— Я допускаю мысль, что вы напрасно теряете время.

— Мне кажется, разговор не ладится, — пожал плечами Иван Артемьевич. — Хотя Виктор рекомендовал вас как девушку разумную и предприимчивую. Придется нам поговорить в другом месте. Одевайтесь.

— Стоп, — Юля тянула время. — Вы не высказали предложения. На какие ратные подвиги зовет меня страна? Может моя пионерская совесть и взыграет.

— Взыграет, не взыграет, — Иван Артемьевич с неприязнью посмотрел на нее. — Но после нашего разговора либо вы принимаете мое предложение, либо последствия могут быть самыми печальными. Здоровье ваше еще не окрепло…

— Я сейчас обделаюсь от страха.

— С будущим мужем вы так не разговариваете.

— А откуда вы знаете, как я с ним разговариваю?

— Не будьте ребенком.

— Вопросов больше не имею, — «у них еще и камеры повсюду», — Юля аж взмокла. — Приступайте к конкретике.

— Извольте. Вы должны выяснить, являются ли ваши будущий муж и тесть агентами английской разведки. У нас есть основания предполагать, что они переманивают наших хороших специалистов на запад. Если нет, то мы заинтересованы в привлечении Фарреллов на нашу сторону. Еще вы добудете и передадите в Россию все научные разработки Эдварда Фаррелла, которые ведутся в его лаборатории. Акцент в работе на него.

«Так вот почему все так сложилось. Ну, Виктор, держись», — Юля медленно сосчитала до десяти.

— Почему вы решили, что я соглашусь?

— Потому что вы всегда полагались только на себя и вряд ли захотите полностью зависеть от мужа. А мы готовы оплачивать ваши услуги. Полагаю, что заработанные вами ранее средства не бесконечны. Но это не главное. С вашим характером вы заскучаете в золотой клетке, а выбраться оттуда будет уже непросто.

— Я не готова доносить на близких мне людей.

— В таком случае вы никуда не поедете. На разышления у вас три дня. О разговоре никому ни слова, — Иван Артемьевич взглянул на часы и, привстав на цыпочки, бросил взгляд в окно. — Сообщите Виктору свое решение, а он свяжется со мной. До свидания, Юлия Андреевна. Был рад с вами познакомиться лично.

Он снова шаркнул ногой, отвесив шутовской поклон, и из открытой папки посыпались фотографии и бумаги. Юля даже не шелохнулась. Иван Артемьевич присел на корточки, кряхтя как дед, сгреб с пола свое добро и убрался восвояси.

Юля подошла к окну и прислонилась лбом к холодному стеклу. В груди пекло, превращая, поселившуюся в сердце, надежду на лучшее в пепел: «Что же делать? Меня не только не выпустят из страны, но и убьют при первом удобном случае. Рассказать Эдварду? Нельзя, тем самым я подставлю его, да и говорить в стенах, которые имеют уши просто глупо. Похоже, нам пора серьезно побеседовать с Виктором наедине».

Юля, пылая от негодования, вышла из палаты, и, повернув ключ в замке, улыбнулась парню, стоявшему около окна.

— Привет, — подошел он к ней, — снова следователь приходил?

— Да, следователь. А откуда ты знаешь?

— Меня Иван зовут. Вести быстро разносятся по больнице, — он протянул ей руку.

— Юля, — пожала она теплую ладонь. — Даже слишком быстро.

— Мне недавно поставили протез вместо ампутированной ноги, теперь целыми днями учусь ходить без костыля.

— Ух ты! — Юля только сейчас поняла, что не знает где искать Виктора. — Даже незаметно, что у тебя там протез. А ты не в курсе, где кабинет Правдина?

— Конечно. Проводить?

— А тебе можно?

— Нужно.

Они дошли до лифта и спустились на другой этаж. Иван проводил ее до двери с табличкой «главный врач».

— Тебя подождать?

— Не стоит, — вежливо улыбнулась Юля и без стука вошла в кабинет.

Виктор сидел, развалившись в кресле за столиком и беседовал с темноволосым мужчиной лет тридцати. При виде Юли разговор прервался. На столе стояла бутылка «наполеона», тарелка с кружочками лимона и три пузатых бокала. «Кто был третьим на паровозе можно не спрашивать», — Юля подошла и села рядом с Виктором.

— Как вы могли? Ладно я, Роберт, но ведь Эдвард ваш друг! — без предисловий начала она.

Виктор встал, достал чистый бокал, наполнил его наполовину и поставил перед Юлей.

— Так и родина мне не враг, — он подмигнул ей. — Уже очнулась от любовных чар?

— Я крепкая девушка, — передразнила Юля его же слова.

— Умница моя! Из тебя выйдет хорошая леди.

— Выйдет? — Усмехнулась Юля. — Она давно из меня вышла, и вряд ли вернется.

Сидящий напротив мужчина негромко рассмеялся, но ей было не до него.

— Так ты с Робертом или с Эдвардом? — не унимался Виктор.

— Я не собираюсь обсуждать с вами подобные вещи.

— А придется, — развел руками Виктор. — Твой отъезд с чистой биографией оказалось не так просто организовать.

— Далась вам моя биография! Я ничего противозаконного не совершала…

— Ну это спорный вопрос?

— Ой, я вас умоляю…

— Умолять ты будешь прокурора, если не услышишь меня правильно.

— Угу, — кивнула она. — Или апостола Петра. Мне уже угрожали сегодня… Так подставить! Втянули черт знает во что! Что мне прикажете делать теперь?

— Ты послушаешь меня?

— Я не буду доносить на близкого мне человека.

Виктор закусил губу и кивнул мужчине, с упрямой складкой, впечатанной в лоб, под неровно остриженным чубом. Он смерил Юлю пытливым взглядом карих глаз, и его волевой подбородок двинулся вправо-влево.

— А вы изменились, Кэнди.

— Рассадник зла какой-то, а не больница! — Юля изучающе уставилась на наглого, но привлекательного брюнета. — Мы с вами где-то встречались?

— Водку из туфли на Мойке я не пил, но пару интересных фактов из вашей биографии мне довелось подсмотреть воочию.

Юля гневно взглянула на Виктора:

— Ваша работа?

Виктор выпил, закинул в рот дольку лимона и, поморщившись, кивнул:

— Моя. А что похож?

— Вообще-то, я про длинный язык… Стойте! Это ваш сын? Артур?

Юля закрыла глаза и сжала виски руками.

— Девяносто четвертый год, гостиница Москва, — подсказал Артур вкрадчивым голосом.

Юля изумленно взглянула на него.

— Ты парень Лины? — она взяла бокал и осушила его. Внутри все перевернулось как на повороте в американских горках, но тут же отпустило, и приятное тепло разлилось по телу.

— Был им, — вздохнул Артур и тоже выпил. — Два дня. Как-то мы недружно. Отец, повтори.

Виктор молча разлил коньяк по бокалам.

— А она так ждала тебя! — презрительно хмыкнула Юля.

— Так ждала, что вышла замуж за другого. Не прошло и года.

— Дурак ты, и уши твои холодные! — вздохнула она. — Ну да это ваши дела. А мне со своими бы разобраться.

— Что же тебя все на иностранцев тянет, красавица? — Артур закинул ногу на ногу, покачивая носком начищенного до блеска кожаного ботинка.

— А русских больше чем на два дня не хватает.

— Ты еще ее классификацию мужчин не знаешь, — Виктор достал с нижней полки стола коробку шоколадных конфет и подвинул к Юле. — Угощайся, злюка. Не сердись на меня, я все-таки к твоему спасению тоже руку приложил. Давай, правда, за знакомство, за дружбу, за любовь…

— И за мир во всем мире, — закончила за него Юля. — Доктор, вы меня напоить решили?

— Нет, просто мне кажется, что нам пора познакомиться поближе. А ничто не объединяет так, как распитая на троих бутылка коньяка.

— На троих, — вскинула Юля брови. — Да вы проказник, док.

— Ну до тебя мне далеко. Лихо ты обоим Фарреллам мозги пудришь. Роберт чуть не спился, пока ты в коме лежала. Эдвард ни есть, ни спать бедняга не может, — Виктор подмигнул ей.

— Никому я мозги не пудрю. А благодаря вам, похоже, вообще остаюсь в России.

— Ну у нас тоже есть еще порох в пороховницах. Не дадим пропасть, — хохотнул Виктор. — Да, сын?

— Ты с шуточками поаккуратнее, — Артур скользнул по Юле взглядом, и она увидела, как он задержался на ее сжавшихся в кулаки пальцах. Она быстро спрятала руки под стол. — Мадемуазель только с виду обладает нордическим темпераментом.

Юля встретилась с ним глазами, и Артур как бы невзначай коснулся рукой своих губ.

— Что-то у меня голова закружилась, — пробормотала Юля, и Артур кивнул ей. — Я, пожалуй, пойду.

— Заходи, как что надумаешь, — Виктор облегченно вздохнул. — Дорогу теперь знаешь.

Юля поднялась с кресла, ее повело в сторону, но Артур подоспел к ней и, подхватив под руки, вывел из кабинета.

— Тут повсюду жучки? — тихо спросила Юля, прислонившись к стене.

— Да, а ты пришла к главному врачу за мир во всем мире ратовать. Тоже мне чудо в перьях, — Артур слегка боднул ее лбом. — Пойдем, я тебя провожу, поболтаем по пути. В коридоре относительно спокойно.

— Почему я должна тебе доверять?

— Ты мне ничего не должна, — Артур протянул руку врачу, болтавшему с медсестрой на посту. — Приветствую, Игорь Дмитриевич.

— Мне на пятый этаж.

В лифте они не разговаривали, изучая друг друга взглядом.

— Не спеши в палату, давай пройдемся, — предложил Артур.

— Ты тоже считаешь Роберта шпионом? — вздохнула Юля.

— Для этого нужны веские основания, а у меня их нет. И у ведомства нет. Потому они и обратились к тебе, предварительно получив рекомендации у моего отца. Не все могут поверить в бескорыстность Эдварда. Мы с отцом верим, потому что знаем Фарреллов по делам, а не по словам. А потому не будет ничего страшного в том, что ты согласишься поработать на комитетчиков. И волки сыты, и овцы целы.

— Я лучше застрелюсь.

— Застрелись.

Юля закусила губу, а Артур раскланялся с проходившей мимо медсестрой и продолжил:

— Только так, чтобы наверняка. Усложни Эдварду задачу, стреляй, например, в рот.

— Ваши советы бесценны! — пнула Юля его локтем вбок, стукнувшись словно о броню.

— Всегда к вашим услугам, миледи.

— А если ты к оим услугам, то помоги соскочить с паровоза, несущегося в светлое будущее, целой и невредимой.

— Я солдат другой войны.

— Вот именно — другой! Пока вы где-то воюете, ваших женщин здесь никто не щадит. И эта война страшнее той, где рвутся мины. Если там просто чистилище, то здесь растленные души при жизни попадают в ад. Что ты знаешь о Лине?

Артур остановился как вкопанный и, сунув руки в карманы, выдохнул.

— Лина оставила мне ключи и обещала ждать. Когда я вернулся, на спинке ее кровати висели мужские труселя, а на холодильнике фотка с новым ухажером. О том, что она замужем я удостоверился через знакомых в загсе.

— И ты просто захлопнул дверь и выкинул Лину из своей жизни?

Глаза Артура потемнели, а на скулах выступил румянец:

— Юля, я написал ей с десяток писем. Она могла обратиться к моему отцу, но…

— Она была в плену, Артур, и письма твои, если и были, то до нее не дошли. Фото, труселя — имитация! Ключи, что ты оставил, ей передали. И только тогда она сдалась и расписалась со своим похитителем. Он полгода держал Лину в подвале, в благоустроенном, но подвале. Кстати, меня сняли на камеру с сайгой наши доблестные органы в бывшем доме ее отца. Мне сложно судить, за какие прегрешения они следили за Монголом и его компанией, но, видимо, не хватило им улик, а может, у этого ублюдка оказалось достаточно денег, чтобы заткнуть рот всем страждущим. В милиции от меня не приняли заявление о пропаже Лины. Ведь я ей, по сути, никто и доказательств, что она пропала, у меня не имелось. В общем, когда я добралась до Лины, моя помощь ей была как ежику скакалка.

Артур схватил Юлю за запястья и до боли сжал их.

— Ты знаешь, где Лина сейчас? Я думал, что она счастлива и решил больше не лезть в ее жизнь, — От волнения он сбивался, и на лбу его проступили капельки пота.

— Она развелась после… — Юля не посмела выдать тайну подруги. — После полугода официального брака и уехала в Германию.

— Ты что-то не договариваешь.

— Мне нечего тебе больше сказать, — пожала Юля плечами и шагнув назад, прислонилась к стене. Ныло в икрах и ноги подкашивались. — Прости, я очень устала и не могу долго стоять. Еще немного, и я рухну.

Артур прижал ее за плечи к стене:

— Так лучше?

— Немедленно отпусти меня, — Юля попыталась вывернуться, но оказалась в крепких тисках. Под мягким кашемиром скрывались стальные мускулы. По груди разлилась тупая боль.

— Ты мне покажешь дом, где живет этот ублюдок, — зрачки его глаз сузились, наливаясь стальным блеском, и в голосе зазвучали металлические нотки. — Сейчас!

— Зачем, прошло уже три года? — Юля пожалела, что начала этот разговор. — Да, и насколько мне известно Монгол живет сейчас где-то на Кипре.

Артур плотно сжал губы, и складка на лбу изогнулась еще больше.

— Но почему он дал Лине развод, если так долго добивался ее расположения?

«Бьет прямо в цель!» — Юля не сразу нашлась с ответом и почувствовала, как кровь прилила к ее щекам, когда из раскрывшихся дверей лифта вышла медсестра с ее отделения. Она сделала вид, что не заметила свою пациентку и, опустив взгляд, просеменила дальше по коридору.

— Это брак изменил их обоих, — Юля вновь затрепыхалась в руках Артура. в глазах у нее потемнело, а боль в груди стала невыносимой. — Ты меня компрометируешь! Отпусти немедленно, мне больно.

— Не переживай. Персонал здесь умеет держать язык за зубами, — Он отпустил ее, и Юля не без труда оторвалась от стены. — Ты прости, меня заносит иногда. Контузия.

Они тронулись дальше в путь.

— Давай вернемся к моим проблемам, — лилейным голоском проворковала Юля и взяла Артура под руку.

— Каким?

Юля набрала воздух в легкие и медленно выдохнула.

— И правда, каким?

Молчание давило на ее ослабшую психику, ей хотелось бежать подальше от всего этого сумасшествия. Больничные коридоры опустели, пациенты разбрелись в ожидании ужина по палатам. С кухни доносился запах тушеного минтая, перебивая даже хлорку, главную ноту аромата этого заведения. Тишина прерывалась лишь побрякиванием посуды и скрипом колес тележки, вырулившей из дверей пищеблока.

— Спасибо, что проводил, — Юля остановилась у своей палаты, достала ключ, и не сразу попала в замок. Ее лихорадило, и она с трудом сдерживала слезы, рвущиеся из груди.

— Не наделай глупостей, — Артур развернул Юлю за плечи лицом к себе и провел тыльной стороной ладони по ее скуле. — Твоя смерть никого не сделает счастливее.

Юля закрыла глаза.

— Не прощаемся, — Артур коснулся губами ее лба, и она услышала его удаляющиеся шаги.

Глава 24

Роберт закрыл глаза, когда самолет оторвался от земли, и вскоре аэропорт «Хитроу» исчез из виду. Справа сидела молодая итальянка и порывалась разговорить его, при этом задевая Роберта то голым плечом, то лодыжкой, обтянутой в черные кожаные штаны.

— Простите, я очень устал, — по-английски ответил он ей на очередной вопрос и мысленно послал на безвозвратную эротическую прогулку.

Новенький ноутбук с восстановленными файлами лежал у него на коленях, но сейчас, когда «причесанная» рукопись перекочевала в издательство, ему даже вспоминать не хотелось о книге. Цена ее своевременной сдачи оказалась не соизмеримо высокой. Роберт звонил отцу каждый день, и тот покаялся ему в содеянном. Это многое объясняло, и Роберту даже стало спокойнее на душе оттого, что Юля спит, но он безмерно скучал по ее голосу, смеху, аромату волос, взгляду… Список бесконечный.

Помимо сдачи рукописи, Роберт уладил еще пару личных дел и возвращался к Юле с чистой совестью. Самолет набрал нужную высоту, Роберт расстегнул ремень и откинул спинку сидения.

Итальянка судя по звукам тоже «прилегла», вздохнула в его сторону и вновь потерлась ногой.

«Прилипчивая, как Селена! — с досадой подумал Роберт. — Хоть другое место ищи. Как легко все-таки после расставания с такими женщинами, будто из тазика с цементом выбрался».

Он невольно вспомнил, как накануне, в издательстве, постарался как можно быстрее проскочить мимо приемной главного редактора отдела фантастики.

— Стой, — раздался сзади высокий голос, — значит, ты приехал и не позвонил?

Роберт мысленно выругался: «Селена, твою мать! Пора объясниться». Однажды, проводив секретаря отдела до дома после крупной вечеринки в издательстве, Роберт остался ночевать у нее в небольшой комнатке на Аппер-стрит. Сложно сказать, что их связывали отношения, но последние два года, когда Роберт возвращался в Лондон, то пользовал ее прелести не без удовольствия. Селена с готовностью исполняла любые его, даже самые затейливые желания, рассчитывая, возможно, на более серьезные отношения. Он же не испытывал к ней нежных чувств, и порывался бросить всякий раз, как девушка заговаривала о чем-то кроме секса.

Роберт вернулся и облокотился на стойку, за которой сидела Селена.

— Привет, откуда знаешь, что я приехал?

Он смотрел на нее и не мог понять, что раньше в ней находил. Статная, с рыжей шевелюрой, налитой грудью, затянутой на работе в строгое офисное платье, с четкой задницей, стройными ногами и смазливым личиком… Рядом с ней он мысленно поставил Юлю, и все прелести Селены разом потускнели. «Просто ты — не моя женщина», — вздохнул он.

— Я была в кабинете мистера Бенкса, когда вы разговаривали…

— Я полюбил, — перебил ее Роберт. — Поэтому мы больше не сможем с тобой встречаться.

— Ты женишься? — губы Селены затряслись.

— Да, — он вспомнил другие губы, отпустившие его с легкой усмешкой. — Я женюсь. Прощай!

Роберт повернулся, чтобы уйти.

— Ты не любишь ее, — бросилась Селена за ним вслед. — Ты никого никогда не любил.

Страницы: «« « ... 1718192021222324 » »»