Стёртый Томпсон Лиза

Глава восьмая. Бал

Бекс собиралась пять часов. ПЯТЬ. Всякий раз, когда я заходил в туалет, я замечал, что из-под двери ванной идёт пар, как будто она там научный эксперимент проводит или ещё что. Она никогда так долго не торчала в ванной. А потом вышла, завернувшись в полотенце, и юркнула в свою комнату. Ещё и там сидела целую вечность. Мама даже постучала к Бекс и спросила, всё ли у неё в порядке. Бекс её впустила и закрыла дверь, но мне было слышно каждое слово. Она говорила, что платье у неё какое-то не такое и все станут над ней смеяться.

Раньше наряды Бекс не волновали, чего не скажешь об остальных девчонках из нашей школы. Клодия Брэдвелл несколько недель перед всеми хвасталась платьем, которое ей купили на бал, и показывала фотки на телефоне, а её подружки охали и ахали и всё твердили, какая она будет в нём красавица. Бекс с мамой ездили за платьем в прошлую субботу. Их целый день не было, а когда они вернулись, Бекс сразу побежала наверх, прижимая к груди большой серебристый пакет, и спрятала его в своей комнате. Мы с папой не видели, что она выбрала, но сейчас это платье ей, видимо, разонравилось.

Я сидел у себя и подслушивал их разговор. Наконец дверь Бекс скрипнула. Я вышел в коридор и увидел маму. Она как-то криво улыбалась.

– О, Максвелл! Ты как раз вовремя. Вот, посмотри на свою красавицу сестру. Правда, она чудесно выглядит?

Мама придержала дверь, и из-за неё показалась Бекс в бледно-жёлтом платье. Волосы у неё были завиты и уложены на макушке, а лицо казалось оранжевым. Стояла она ссутулившись, как будто хотела сжаться в комочек.

– Ох ты ж, Бекс! Ты выглядишь… немного…

Бекс сощурилась.

– Она выглядит великолепно, – вставила мама и строго на меня посмотрела. – Ты же это хотел сказать, да, Максвелл?

– Ну… вообще-то я хотел сказать, что…

– Правильно! – перебила меня мама. – Пойдём, покажешься в новом платье папе.

Мама положила руку Бекс на плечо, но та отмахнулась. Какое-то время мы с сестрой смотрели друг на друга, а потом она развернулась, бросила маме «Я переоденусь», забежала в свою комнату и хлопнула дверью. Мама помрачнела:

– Ну и зачем ты так сделал?

О чём это она?!

– Что? Ничего я не сделал!

Мама потёрла виски.

– Я целую вечность пыталась её убедить, что она очаровательна в этом платье. А ты, как всегда, всё испортил. Ну почему ты вечно всё портишь, Максвелл? Почему?

Тут я заметил, что глаза у неё на мокром месте.

– Да я же ничего не сказал!

Мама отвернулась и пошла вниз. Через пару минут в коридор вышла Бекс в узких чёрных джинсах и своей любимой серой футболке с надписью «История жива». На ногах у неё были потёртые кроссовки. Макияж она почти весь стёрла, а волосы заплела в косичку и перебросила через плечо. Вот теперь я узнавал свою сестру. Я ей улыбнулся, но она посмотрела куда-то сквозь меня и пошла вниз по лестнице. Я поспешил за ней.

– Бекс! Ну наконец-то! – явно нервничая, произнёс папа. И добавил, увидев её наряд: – Э-э, ты разве не идёшь на бал?

– Иду, – ответила Бекс и всхлипнула.

Папа кивнул:

– Понятно… Хорошо… Что ж, замечательно! Выглядишь… необычно. Очень мрачно.

Бекс ничего ему не ответила и встала, сгорбившись, у окна. Она ждала свою подружку Мэдди. У дяди Мэдди была роскошная машина, которую он сдавал молодожёнам на свадьбы, и сегодня он обещал отвезти на ней Мэдди и Бекс в школу, хотя ехать тут всего ничего.

Мы ждали молча. Я открыл было рот, но мама с папой так на меня посмотрели, что я тут же его закрыл. В семь вечера к дому подъехал длинный серебристый автомобиль. Мы все проводили Бекс до двери. Дядя Мэдди открыл дверцу, и с заднего сиденья с шелестом вылезла Мэдди, которую было почти не видно за облаком золотой ткани.

Она посмотрела на Бекс и нахмурилась.

– Ты… в джинсах? – выпалила она.

Бекс кивнула.

– Ага, платья – это не мой стиль. – Она покружилась и присела в реверансе, и они с Мэдди захихикали.

– Отлично выглядишь, Мэдди! – крикнул папа. – Очень… блестяще!

Мама толкнула его локтем в бок.

Мэдди опустила взгляд на своё платье и натянуто улыбнулась. Наверное, она немножко завидовала Бекс, потому что ей самой не хватило смелости надеть джинсы. Девочки юркнули в автомобиль. Я слышал, как они хихикают, ёрзая по мягкому кожаному сиденью. Дядя Мэдди захлопнул дверцу и сел за руль. Мы им помахали и вернулись обратно в дом. Папа положил руку мне на плечо.

– Должен тебе сказать, ты отлично держишься, сынок. Наверное, обидно, когда из всей школы на бал не идёшь только ты один. И… ну… ты очень по-взрослому себя ведёшь, Макс. Молодец.

Мама вздохнула:

– Сомневаюсь, что Максвеллу приятно, когда ты сыпешь ему соль на рану, Эдди.

Папа резко к ней повернулся:

– Я просто сказал, что очень им горжусь. Мне даже это нельзя?

Мама сложила руки на груди.

– Зачем напоминать о том, что ему одному запретили туда пойти? Тоже мне, слова поддержки! Наверняка ему сразу стало легче! А, Максвелл?

Они оба уставились на меня. Как бы спрашивая, на чью сторону я встану.

Когда поняли, что ответа не будет, снова начали ругаться.

– А ты его обвинила в том, что Бекс переоделась. Разве это справедливо, Аманда? Совсем несправедливо.

– Да не виню я его ни в чём! – завопила мама.

Я понял, что сейчас они примутся орать друг на друга, и побежал на кухню.

– Видишь, что ты наделал? – закричала она.

– Я?! Проклятье, Аманда. Ты меня просто поражаешь. Может, для разнообразия вспомним о том, что ты натворила? – закричал в ответ папа.

Монстр похрапывал у себя на лежанке. Я сел рядом и погладил его по ушам. Он пошевелился, сонно на меня взглянул, а потом сладко зевнул и шлёпнул губами. Я гладил его, стараясь не обращать внимания на вопли из коридора.

– Почему же ты не уйдёшь, Эдди? Если тебе здесь так плохо, почему не соберёшь вещи и не съедешь?

Я задержал дыхание. Папа что-то ответил, совсем тихо, и я ни слова не расслышал. Они начали шептаться, что было ещё хуже криков, потому что я не знал, о чём они говорят. Я поцеловал Монстра в макушку, поднялся, вышел в коридор, а оттуда – во двор, с шумом захлопнув за собой входную дверь.

Шоу должно начаться без четверти восемь. К этому времени все соберутся в зале и будут так заняты тем, чтобы попасть в объектив камер, что на меня никто не обратит внимания.

Я прошёл мимо сада миссис Бэнкс. Обезглавленный фламинго всё так же стоял и смотрел на пруд. Правда, без головы смотреть, наверное, сложновато. У Рэга окна были расшторены, и за ними мерцал экран телевизора. Я даже подумал: пойти, что ли, к нему, посмотреть вместе передачу про дикую природу? Ему такие очень нравились. Скорее всего, мама с папой догадаются, что я сбежал к Рэгу. Это было бы разумно. Провести вечер с Рэгом перед телевизором. Только «разумно» – это не про меня. Да и зачем сидеть перед экраном, когда можно самому попасть на съёмочную площадку? Джед и Баз снимают своё шоу прямо сейчас, прямо у нас в школе! Ну разве можно такое пропустить? К тому же я был уверен, что меня не поймают.

В школе все так суетились, что меня никто не замечал. У входа был припаркован огромный фургон съёмочной группы. Я за него спрятался и наблюдал за тем, как телевизионщики ходят туда-сюда в наушниках и с папками-планшетами. Из белого лимузина вылезли три девчонки и четверо мальчишек из девятого класса. На девчонках были длинные блестящие платья, которые запутывались в ногах и мешали нормально идти, а на мальчишках – ну прямо костюмы, в каких их папы ходят на работу. К ним подошла оператор с камерой, и девчонки начали хихикать, а мальчишки – пихать друг друга. Оператор тяжело вздохнула и пошла искать кого-то поспокойнее.

Мистер Говард и мисс Хаксли встречали всех на входе. Мистер Говард надел красный галстук-бабочку и каждый раз, когда ему протягивали билет, поворачивал бабочку, будто отпирал дверь. Это выглядело совсем не смешно и даже глупо, но все смеялись, потому что настроение у всех было хорошее. Особенно заливалась мисс Хаксли, а мистер Говард широко ей улыбался. Я даже не сомневался, что скоро у неё на пальце появится кольцо.

Конечно, через парадный вход я войти не мог: меня сразу заметят. Надо обогнуть здание и проникнуть через раздевалки рядом с физкультурным залом. Там была дверь, ведущая на футбольное поле. Если пробраться в школу через эту дверь и пройти по длинному коридору, окажешься как раз у актового зала. И никому на глаза не попадёшься.

Я дождался, пока все зайдут в здание и на улице останутся только рабочие из съёмочной группы. В окно было видно, как в актовом зале мелькает свет прожекторов. От одной мысли о том, что Джед и Баз сейчас за сценой, готовятся к выходу, у меня желудок сделал сальто. Наверное, им уже накладывали грим для съёмок. Ух, как же здорово! Я спрятал кулаки в карманы, опустил голову и пошёл вдоль здания. Я уже заворачивал за угол, когда меня окликнули:

– Эй! Ты куда?

Я оглянулся. На меня с подозрением смотрел телевизионщик в наушниках.

Я ему помахал, как бы говоря: «Всё в порядке! Я свой. Мне можно!»

– Узнайте кто-нибудь, что тут делает этот ребёнок, – сказал он, но его отвлекла дама с папкой-планшетом, и я быстро забежал за угол.

Когда я проходил мимо актового зала, оттуда донёсся голос нашей директрисы, миссис Ллойд. Она говорила в микрофон:

– Всем большое спасибо, что пришли сегодня к нам. Мне хотелось бы сказать всего ару слов перед тем, как на сцену выйдут Джед и Баз и мы начнём… э-э… запись.

По залу прокатились громкие вопли, и миссис Ллойд не сразу удалось всех успокоить. Я побежал в коридор за актовым залом. Наверное, Джед и Баз устроили гримёрную за сценой. С ума сойти, они сейчас так близко! Чуть ли не самые популярные ведущие телешоу в стране! Я помчался к раздевалкам. Дверь в мужскую была заперта. В женскую тоже. Тут я увидел бойлерную. Туда нельзя было заходить ни ученикам, ни даже учителям. Ключи хранились у мистера Фэрроу, завхоза. К двери была привинчена квадратная табличка с силуэтом человека, которого ударило током, и надписью «ТОЛЬКО ДЛЯ ПЕРСОНАЛА».

Раньше я эту дверь особо не замечал, но сегодня кое-что бросилось мне в глаза. В замочной скважине торчал ключ. Видимо, мистер Фэрроу так забегался, что забыл его вынуть. Я быстро огляделся, открыл дверь и сунул ключ в карман.

Дверь была очень тяжёлая – наверное, для защиты от пожара. Когда она за мной захлопнулась, я оказался в полной темноте. Пришлось на ощупь найти выключатель. У меня над головой мигнула лампочка. Я осмотрелся. Вдоль стены стояли электрические щитки и металлические шкафы с чёрными ручками. В углу хранились приставные лестницы, мётлы, швабры и вёдра, а за ними я заметил дверь в коридор за актовым залом. Я тысячу раз проходил мимо неё с той стороны и знал, что на ней тоже висит табличка «ТОЛЬКО ДЛЯ ПЕРСОНАЛА». Я покрутил ручку. Заперто. Хорошо, что к ней подошёл ключ, который я забрал на входе. Я медленно её открыл и выглянул в коридор. Там было пусто, а в зале уже начали отсчёт до начала шоу. Ровно через двадцать секунд Джед и Баз должны выбежать на сцену. У меня скрутило живот от волнения. Я выскользнул из бойлерной и закрыл за собой дверь.

– Максвелл! Ты что здесь делаешь?!

Я замер. Голос я узнал сразу.

– Мама с папой очень рассердятся.

Я обернулся. Моя сестра стояла в тёмном углу в конце коридора. Из-за серой футболки и чёрных джинсов её было трудно заметить. Выглядела она очень недовольной.

– Ну и нагоняй тебя ждёт, Максвелл Беккет! Я им всё расскажу! – заявила она, подходя ко мне.

Я пожал плечами:

– Ну и ладно. Я ни за что не пропущу шоу Джеда и База. Бекс? Ты в порядке?

Похоже, она плакала. А моя сестра никогда не плачет, даже когда дома всё совсем плохо. Она нахмурилась и быстро вытерла щёки. В зале уже заканчивался отсчёт.

– Три, два, один!

Очевидно, Джед с Базом вышли на сцену, потому что раздались оглушительные аплодисменты. Заиграла музыка из заставки шоу. Толпа просто сходила с ума от восторга. Мне не терпелось пойти в зал посмотреть, что там происходит, но я не мог бросить сестру, когда она так расстроена.

– Что случилось? – спросил я.

Она всхлипнула.

– Клодия сказала… Она сказала, что один из телевизионщиков попросил оператора постараться сделать так, чтобы я не попадала в кадр, потому что я странно выгляжу.

Я сглотнул. Да уж, неприятно.

– И ты ей поверила? Брось, Бекс! Да не может такого быть. Клодия Брэдвелл вечно несёт всякую чушь, как и её припевалы.

Бекс улыбнулась и вытерла глаза.

– Думаешь? – спросила она.

Я быстро кивнул, стараясь не показывать, как сильно мне хочется вот прямо сейчас сорваться и побежать в зал. Рёв оттуда доносился просто бешеный.

– Знаешь, меня задевают их слова, – призналась Бекс. – Не пойму почему. Все слушают то, что говорит Клодия. И теперь все надо мной смеются. Даже Мэдди! В машине она вела себя как обычно, а здесь сразу куда-то убежала. Наверное, не хочет, чтобы нас вместе увидели, потому что ей за меня стыдно.

Я покачал головой и рассмеялся:

– Кому, Мэдди? Да она выглядит так, будто её проглотила огромная обёртка из-под конфеты!

Бекс слабо улыбнулась и потёрла нос.

– Иногда… иногда мне кажется, что проще стать такой, как все, понимаешь? – добавила она. – Подружиться с ними. Может, тогда они оставят меня в покое?

Я фыркнул:

– Ты чего, Бекс? Забыла про школьную ярмарку?

Клодия всегда издевалась над моей сестрой, но с прошлого лета совсем проходу не давала. Бекс выиграла крупный приз на школьной ярмарке – целую корзину косметики и всяких ароматных бомбочек для ванны. Клодия тут же начала к ней подлизываться. Сказала, что, так и быть, готова принять её в свой кружок. Только Бекс сразу поняла, чего ей надо, и поделила приз между мамой и Мэдди. После этого Клодия начала ещё сильнее над ней измываться. Как-то из-за неё с Бекс целых три недели никто не разговаривал – как будто она стала невидимкой. Маме с папой пришлось вмешаться и побеседовать с директором, и всё как-то наладилось. Было бы ужасно, если бы такое повторилось. Хотя сестра часто меня раздражала, мне не хотелось, чтобы она страдала.

Судя по звукам, Джед и Баз уже стреляли футболками в толпу. Они так делали на каждом своём шоу. Футболки вылетали из специальной пушки, и все за ними прыгали, хотя принт там был дурацкий – просто их лица.

Я переступил с ноги на ногу. Мне страшно хотелось побежать в зал и схватить футболку.

– Что ты собирался сказать, Максвелл? Когда я вышла в платье? Что я выгляжу немного… что? Мама тогда тебя перебила.

В зале теперь так шумели, что мне пришлось перейти на крик:

– Что ты выглядишь как-то незнакомо! И всё. Ну, совсем не как моя сестра!

Она моргнула и промокнула нос салфеткой.

– Я ничего плохого сказать не хотел, что бы там мама ни подумала. Вот ты. – Я показал на её серую футболку с надписью «История жива». – И хорошо, что ты не похожа на Клодию и её гарпий. Не вижу в этом ничего плохого!

Бекс наморщила нос и снова слабо улыбнулась.

– Они тебя не любят потому, что ты заучка и зануда, обожаешь историю, вовремя сдаёшь домашку, – вот это действительно раздражает.

Она открыла рот, чтобы возразить.

– Но! – опередил её я. – Но… так у тебя мозги устроены. Как у Клодии они настроены на то, чтобы быть противной змеюкой.

Бекс ухмыльнулась.

– Платье мне совсем не понравилось, – призналась она. – Я сразу хотела вот так одеться, но решила сделать маме приятное. Она давно не улыбалась, правда?

Я кивнул и добавил:

– Папа тоже.

Я посмотрел в пол и ткнул носком ботинка в щель между досками.

– Знаешь, тебе и правда лучше уйти, – сказала Бекс. – Тебя точно по головке не погладят, если заметят.

– Да знаю. Я только посмотрю немножко – и сразу домой. В этом же нет ничего плохого.

Она кивнула:

– Ладно. Ну, беги, а то всё пропустишь.

Я ей улыбнулся, и она улыбнулась в ответ.

В тот момент я и подумать не мог, что, когда в следующий раз увижу сестру, она меня не узнает.

Глава девятая. Электричество

Джед и Баз были просто потрясные. ПОТРЯСНЫЕ! Такие весёлые. Все смеялись и улыбались вместе с ними и аплодировали. Они всегда устраивают на своём шоу какую-нибудь несложную игру, а приз за неё дают обалденный. Один мальчишка из седьмого класса получил новенькую игровую приставку только за то, что победил в «Море волнуется раз». С ума сойти! Если бы мне не надо было прятаться от камер и учителей, я бы уже проталкивался к первому ряду и кричал, что тоже хочу участвовать. Страшно подумать, как бы меня наказали, если бы здесь увидели.

Джед объявил в микрофон, что следующей игрой будет «Прикрепи ослу хвост». Они вынесли на сцену огромный плакат с ослом. На голову ему наклеили лицо База, который корчил рожу. Зал грохнул от хохота.

– Ребята! Готовы к новым призам? – закричал Джед.

– Да! – проревел зал, и все, включая меня, вскинули руки в воздух.

Я заметил у сцены Чарли Ботаника. У него на лице что-то белело. Сначала я подумал, что это какая-то часть странного маскарадного костюма, а потом пригляделся и увидел огромный пластырь на носу. Чарли подпрыгивал, как будто ему в штаны залетела оса, и махал рукой.

– Да, Джед, похоже, нам будет нелегко, – признал Баз, глядя на море рук. – Нелегко выбрать того, кто получит шанс выиграть…

Прозвучала барабанная дробь. Джед и Баз обнялись, а потом хором проорали:

– …ОТДЫХ ВО ФЛОРИДЕ!

Зал взорвался от восторга, когда они вдруг спрыгнули со сцены и вклинились в толпу.

– Так, сейчас я выберу первого участника, – сказал Баз. Все кричали и размахивали руками, пытаясь привлечь к себе внимание. Баз развернулся и оказался лицом к лицу с Чарли Ботаником.

– Отличный аксессуар! – сказал Баз, показывая на его нос.

Чарли широко распахнул глаза и сложил губы уточкой, отчего вид у него стал ну совсем глупый. Наверное, сложно было кривляться с таким большим пластырем на носу. Баз скорчил рожу в ответ и похлопал Чарли по плечу.

– Поздравляю, приятель, – сказал Баз, – ты первый участник!

Все захлопали. Чарли высоко подпрыгнул, как будто стоял на невидимом батуте, и пошёл к ступенькам сбоку сцены.

– Как успехи, Джед? – крикнул Баз.

Джед стоял всего в паре метров от меня. Все толкались и пытались к нему пробиться, чтобы их выбрали.

– Пожалуй, самое время вспомнить, что у меня есть волшебный… – крикнул он в микрофон, – Палец-Выбиралец!

Все запрыгали и захлопали, а Джед принялся крутиться вокруг своей оси всё быстрее и быстрее, выставив перед собой указательный палец. Он в каждом эпизоде так делал и часто падал, когда закручивался слишком сильно. Постепенно он стал замедлять вращение.

– Палец-Выбиралец выбирает… ТЕБЯ!

Он остановился прямо передо мной и показал на меня пальцем. Я понял, что до сих пор тяну руку вверх.

Все ахнули, а я застыл с разинутым ртом.

– Ну, не стесняйся. Ты же хочешь отдохнуть во Флориде? – спросил Джед.

За ним стояла дама с камерой, объектив смотрел в мою сторону. Я уже собирался что-нибудь ответить, но тут к нам через толпу стала продираться миссис Ллойд.

– Нет-нет-нет! Не снимайте! Подождите! Ему здесь быть не положено!

Она встала напротив меня и упёрла руки в бока. Джед перевёл взгляд с неё на меня, провёл ребром ладони по горлу, и музыка оборвалась.

К нам подошёл мистер Говард. Галстук он больше не крутил.

– Максвелл! Сейчас же иди домой! – процедил он сквозь зубы. – И без выкрутасов.

Оператор повернулась к нему. Камеру она не убрала. В зале стало так тихо, что слышно было жужжание ламп.

Я не сдвинулся с места и сложил руки на груди.

– Вы меня не заставите.

Джед хмыкнул, и я ему ухмыльнулся, но он нахмурился в ответ.

Ко мне шагнула миссис Ллойд.

– Максвелл Беккет, немедленно домой, – прошипела она.

Оператор нацелилась на неё, и миссис Ллойд отшатнулась.

– НИКУДА Я НЕ ПОЙДУ! – завопил я.

К Джеду подошла дама с папкой-планшетом.

– Боюсь, нам потребуется какое-то время, чтобы с этим разобраться, – сказала она.

Джед помрачнел и тяжело вздохнул. К нему подошёл Баз.

– В чём дело? Мы снимаем или как? Что это за пацан? – Он кивнул в мою сторону и посмотрел на меня так, будто я был комком грязи на полу.

У меня защипало глаза. Все на нас таращились. Чарли стоял на сцене рядом с плакатом осла. Я взглянул на него, и он покачал головой.

– Максвелл, ты выставляешь себя на посмешище. Иди домой и не спорь, – строго произнесла миссис Ллойд.

Мистер Говард выглядел расстроенным. Он собирался что-то сказать миссис Ллойд, но его оттолкнул Джед.

– Слушай, приятель, – сказал он, обращаясь ко мне, – не знаю, чем ты так провинился, но ты нам c Базом как бы всё портишь.

Я уставился на него, не веря своим ушам. Джед меня ненавидел! Тут к нему присоединился Баз.

– Джед прав. Пора бы тебе уйти по-хорошему, а?

Джед положил руку Базу на плечо, они оба стояли и зло на меня пялились.

– Ну… ну и ладно! Всё равно вы отстой! – крикнул я, и все ахнули. Я развернулся и помчался к выходу, продираясь через толпу.