Ставка на любовь Линден Кэролайн

Глава 26

– Из-за тебя нас арестуют, – пробормотал Томас.

– Сомневаюсь. – Роберт спрыгнул с коня на землю и бросил поводья брату. – Но если ты боишься…

– Ни капельки.

Томас уже держал под уздцы норовистую кобылу, которая нетерпеливо перебирала ногами. Роб подошел к ней и погладил по холке. Лошадь ткнулась мордой в его плечо, и он достал из кармана морковку.

– Иди-иди, – проворчал Томас, – а не то меня сочтут за конокрада.

Ответив брату непристойным жестом, Роберт свернул за угол на Мортимер-стрит, затем пробрался во двор, а оттуда через едва заметную деревянную калитку в темный сад дома Джорджианы.

Она сказала, что ее комната располагается в задней части дома, откуда легко улизнуть. Роберт намеревался вести себя прилично, но то, что узнал, оказалось слишком уж соблазнительным, чтобы оставить без внимания. Приличное поведение означало неторопливые прогулки в парке, степенные чаепития и редкие танцы на балах, но Роберту этого было недостаточно, к тому же он не сомневался, что и Джорджиана жаждет чего-то большего. Он поднял с земли несколько камешков, сосчитал окна и бросил один в нужное.

Звон стекла показался ему невероятно громким в предрассветной тиши. Где-то залаяла собака, но Роберта это не остановило: он бросил второй камешек, а за ним – третий.

Он как раз начал пересчитывать окна заново, опасаясь, что выбрал не то, когда за стеклом показалось лицо. Света луны было достаточно, чтобы разглядеть, как удивлена и испугана Джорджиана, потом окно распахнулось.

– Ты сошел с ума? – спросила она шепотом.

Роберт улыбнулся. Волосы девушки рассыпались по спине, ночная сорочка соскользнула, оголив плечо, и он дорого отдал бы за возможность вскарабкаться по водосточной трубе и проникнуть в окно…

– Давай прокатимся верхом.

– Но ведь темно!

– Самое подходящее время для того, чтобы нестись во весь опор. – Роберт раскинул руки в стороны. – Так ты готова?

Девушка с минуту смотрела на него, потом улыбнулась и кивнула. Окно бесшумно закрылось, и Роберт отошел в тень. Вскоре еле слышно скрипнула дверь черного хода, и сердце его сладко замерло. Девушка надела амазонку и заплела волосы в длинную косу, ниспадающую на спину, а пуговицы жакета застегивала на ходу.

– Что ты опять придумал?

В ответ Роберт обхватил ее лицо ладонями и запечатлел на губах поцелуй. Джорджиана обвила его шею руками, и тот приподнял ее, прижимая к себе и вдыхая полной грудью аромат ее волос и кожи.

– Доброе утро.

– Уже утро? – Джорджиана запрокинула голову, когда он легонько прикусил мочку ее уха. – Откуда ты узнал?..

– Ты сама сказала, что твоя комната в задней части дома и оттуда легко улизнуть незамеченной. – Роберт подмигнул. – Вот я и подумал, что грех упускать такую возможность.

В глазах Джорджианы вспыхнул огонь.

– Тоже верно, но где же лошади?

– Сюда. – Взяв за руку, он пересек двор и вывел ее на Мортимер-стрит.

Цокот копыт заставил молодых людей свернуть за угол, где, удерживая за поводья лошадей, прогуливался Томас. Без лишних слов он передал их брату и пояснил:

– Это Артемида, она обожает галоп.

– Какая красавица! – с восторгом протянула Джорджиана, погладив морду лошади, прежде чем Роберт помог ей сесть в седло. – Чья она?

– Моей матери. Нам просто повезло, что она решила оставить ее в городе.

– Герцогиня не расстроится, если узнает, что я на ней каталась?

Роберт только фыркнул в ответ, подгоняя стремя.

– Ничуть. В любом случае Артемиде необходимо время от времени разминаться. Взяв ногу девушки, Роберт вставил ее в стремя, чуть задержавшись ладонью на лодыжке. – Так что не переживай.

– Вы готовы? А то мне уже пришлось объясняться с констеблем по поводу моего пребывания здесь в такую рань с тремя лошадьми, – проворчал Томас.

– Ради бога, возвращайся домой. – Роберт вскочил в седло. – Я больше не нуждаюсь в твоей помощи.

Томас скорчил недовольную гримасу, однако поехал следом за молодыми людьми, когда те тронулись с места. На улицах не было ни души, поэтому всадники добрались до парка довольно быстро. Давно уже Роберт не поднимался в такую рань. Обычно он встречал рассвет в полуневменямом состоянии после долгой бессонной ночи, и совершенно ничего не помнил, но сегодня не хотел пропустить ни единого момента.

К тому времени как они достигли Пиккадилли, небо приобрело оттенок грифеля. Роберт свернул в сторону Грин-парка и пустил коня в легкий галоп. Издав радостный возглас, Джорджиана последовала его примеру. Полагая, что Томас скачет за ними, ни один из них даже не удосужился обернуться.

Они обогнули водоем и поскакали по аллее. Обычно проехать в этом направлении не представлялось возможным, но сегодня парк пустовал. Всадники продолжали скакать легким галопом, пока не достигли угла Гайд-парка, где им предстояло пересечь дорогу. Кроме нескольких подвод, направлявшихся на рынок, они были одни в целом свете.

Роберт натянул поводья, дожидаясь Джорджиану.

– Ну, как она?

– Просто мечта, а не лошадь! – Девушка потрепала Артемиду по холке, и та запрокинула голову от удовольствия, звеня сбруей.

Роберт окинул взглядом парк – тихий и пустынный, – окутанный туманом.

– Ну что – вперед? Финиш у озера.

Вместо ответа Джорджиана пришпорила Артемиду, и радостно фыркнув, та рванулась вперед. Под восторженное улюлюканье всадницы Роберт улыбнулся и направил своего коня следом.

Он не хотел проигрывать, но ему нравилось наблюдать за Джорджианой. Отбросив приличия, она практически легла на спину лошади, так что ее длинная белокурая коса подскакивала в такт стуку копыт. Подол амазонки всадницы взметнулся от ветра, обнажив сапожок и ногу в чулке. Когда она оглядывалась посмотреть, далеко ли преследователь, он видел раскрасневшееся радостное лицо. Шляпа слетела у нее с головы и болталась теперь на спине, но она и не думала останавливаться.

По аллее, огибавшей озеро Серпентайн, они свернули на север, к кольцу – огороженной площадке, где предпочитавшие прогулки в экипажах лондонцы могли продемонстрировать свои наряды. Сейчас там никого не было, и пустую балюстраду окутывал туман.

Роберт опередил Джорджиану на полкорпуса, и она со смехом воскликнула:

– Нечестно! Твой конь выше!

– Очень даже честно! Я дал тебе фору, – возразил Роберт, разворачивая коня так, чтобы шел бок о бок с ее лошадью.

Джорджиана показала ему язык.

– Я об этом не просила: фора мне не нужна.

– Но когда ты впереди, открывается такой прекрасный вид, дорогая.

Джорджиана наградила его притворно-возмущенным взглядом и, погладив лошадь по шее, проворковала:

– Ты была великолепна! В следующий раз мы не оставим ему шансов.

Сердце Роберта сжалось от этой, казалось бы, обычной фразы. Он уже забыл, как вдохновляли его такие вот скачки в парке верхом на Бетле, его длинноногом мерине, – однако скакать бок о бок с Джорджианой было в десять раз приятнее.

Девушка вскинула голову.

– Мы, кажется, потеряли майора?

Томаса действительно не было видно. Роберт попросил брата помочь осуществить эту вылазку, но при этом намекнул, что, когда они окажутся в парке, он может поступать по своему усмотрению, в том числе вернуться домой и лечь спать. К счастью, Том оказался понятливым: просто оставил их наедине.

– Беспокоишься за свою репутацию?

– Нет, просто не хотелось бы, чтобы он стал жертвой уличных грабителей.

Роберт усмехнулся.

– Томас? Мне очень жаль того грабителя, которому придет в голову поднять на него руку, хотя небольшая взбучка ему бы не помешала.

Джорджиана рассмеялась.

– Так вот, значит, как? Просто я никогда не общалась со своим братом и не знаю, как это бывает.

– Мы с Томом всегда прекрасно ладили, – сказал Роберт, – ведь мы старшие: Уилл и Джордж на несколько лет младше. У них были свои проказы, а у нас – свои. Томас всегда был авантюристом, а я считался более ответственным.

– Ты? – не веря своим ушам, переспросила Джорджиана.

– А что тебя удивляет? – с нарочито оскорбленным видом спросил Роберт. – Я имел в виду – по сравнению с Томом, конечно.

Джорджиана со смехом спросила:

– Полагаю, возмутителями спокойствия всегда были именно вы!

Роберт горделиво улыбнулся.

– Так и есть, то есть было: теперь все изменилось. Теперь мы ведем себя чинно и благопристойно…

– Ну да: ночью бросаетесь камнями в окна, чтобы вытащить девушку из постели и отправиться в парк кататься на лошадях.

– А что здесь такого? – как ни в чем не бывало возразил Роберт. – К тому же если меня никто не видит, то кого я могу шокировать?

– А как же драка в «Веге»? – напомнила Джорджиана.

Роберт многозначительно поднял палец.

– Это все Том.

– Ты говорил. – Молодые люди развернулись и направились в сторону тропы, что вела обратно к озеру Серпентайн. – Кстати, ты обещал какую-то совершенно захватывающую историю.

– Верно. – Роберт поудобнее устроился в седле и откашлялся. – Жили-были два брата, оба красивые и гордые, храбрые и умные.

– Кто-то из них потерял лошадь? – уточнила Джорджиана.

Роберт сдвинул брови.

– Нет. С чего это ты взяла? Я же сказал: они были очень умные.

– Хорошо, продолжай. – На губах девушки заиграла очаровательная улыбка.

– Старший брат – кстати, самый красивый и умный из всех – вел довольно разгульный образ жизни, хотя в последнее время поклялся себе быть более сдержанным, а вот младший – просто сорвиголова – совершенно не мог контролировать свой буйный нрав и язык. Однажды вечером они отправились прогуляться и были приглашены в один весьма известный клуб. Старший брат совершенно не хотел туда ехать, но его уговорили…

– Несмотря на его благие намерения? Мне кажется, не так уж он и умен.

– Гораздо умнее своего брата, – заметил Роберт. – Вот ты без конца меня перебиваешь, и весь драматизм рассказа исчезает.

Джорджиана делано возмутилась, но тут же рассмеялась.

– О каком драматизме речь? Что-то я не уловила.

Роберт натянул поводья.

– Иди сюда.

Дерзко вскинув брови, Джорджиана подъехала ближе, и он, ухватившись за луку седла, заставил Артемиду почти прижаться к его коню, чтобы мог дотянуться до девушки.

– Может, это заставит тебя замолчать хоть на мгновение? – прошептал Роберт, касаясь ее губ своими.

– Нет. – Джорджиана ухватилась за галстук Роберта и притянула его к себе, не позволяя прервать поцелуй.

Когда ее губы гостеприимно раскрылись ему навстречу, рука его перекочевала с луки на ногу девушки. Поцелуй был долгим и бесконечно нежным, а когда прервался, сердце его колотилось столь отчаянно, что он едва держался в седле, а Джорджиана улыбалась. Ее розовые губы соблазнительно поблескивали, волосы выбились из косы и теперь красиво обрамляли лицо золотистыми завитками, зеленые глаза горели таинственным огнем.

Роберт подозревал, что влюбился в эту девушку, задолго до того памятного поцелуя в Макклсфилде, а укрепился в своих подозрениях, ощутив острую необходимость вернуться в Лондон, чтобы предотвратить ее бракосочетание со Стерлингом. И вот теперь, когда увидел ответ в ее сияющих глазах, последние сомнения рассеялись как дым.

Его отец заявил, что сын сошел с ума, но если и так, это безумие оправданно, поскольку чувства оказались взаимными.

– Так чем же закончилась эта история? – спросила Джорджиана, раскрасневшись и с трудом переводя дух.

Роберту потребовалось некоторое время, чтобы припомнить, о чем он, собственно, рассказывал.

– Ах да. Итак, братья отправились в клуб, выпили и затеяли драку кое с кем из посетителей, что было весьма глупо с их стороны. Но при этом важно помнить, что виноват во всем Томас.

– Ужасно, но так ничего и не объясняет, – заметила девушка.

– Тебе нужны подробности?

– Нет-нет, мне не хотелось проявлять излишнее любопытство…

Роберт остановил коня и, спрыгнув на землю, подставил руки ей.

Джорджиана закусила губу, но все же оперлась о его плечи, и он спустил ее на землю. Намотав обе уздечки на кулак, Роберт положил девушке руку на затылок и заметил:

– Я не пытаюсь что-то утаить: лишь надеюсь, что ты не сочтешь меня полным идиотом после того как все расскажу.

Джорджиана коснулась его подбородка.

– Мне ненавистна сама мысль, что тебе опять было больно, но тебя это, похоже, не беспокоит.

От ее прикосновений Роберт прикрыл глаза, а когда пальцы принялись поглаживать лицо, чуть не замурлыкал от удовольствия.

– Это сделал Стерлинг?

Роберт открыл глаза. Ему казалось, будто по его губам скользит шелк.

– Его приятель.

Джорджиана поморщилась.

– Наверное, лорд Бристоу.

Роберт пожал плечами.

– Том их провоцировал, несмотря на мои многочисленные просьбы молчать, буквально напрашивался на драку, и Стерлинга не нужно было просить дважды. А когда я попытался вытащить брата из клуба, на меня кто-то набросился.

Роберт нащупал языком припухлость на губе. Сегодня она чуть уменьшилась, но все равно раздражала. Если бы он не пытался удержать Томаса, извергавшего проклятия и размахивающего кулаками, побагровевший от злости приятель Стерлинга не сумел бы застать его врасплох.

– Томас связался с ним из-за меня? – предположила девушка.

Роберт поддел пальцем золотистый завиток.

– Он не слишком-то поверил, что ты действительно расторгла помолвку. Том принялся довольно громко разглагольствовать что помолвленный мужчина не ходит налево и вообще ведет себя иначе, хотя сам, конечно же, понятия не имеет об этом, поскольку приходит в ужас от одной только мысли о браке. В результате Стерлинг поставил ему синяк под глаз.

Девушка выглядела мало сказать удивленной – скорее ошеломленной, а Роберту надоело говорить про брата или ее бывшего жениха, и он заключил:

– Ну что возьмешь с идиота.

– И теперь у него появилась еще одна причина меня ненавидеть.

Девушка закрыла лицо руками и расплакалась.

О господи… Роберт вовсе не хотел ее расстраивать. Отпустив поводья, он обнял ее за плечи.

– Том получил по заслугам. Да я и сам едва его не поколотил: начал спорить со мной относительно…

Вовремя спохватившись, он прикусил язык. Не мог же он сказать, что такую реакцию Тома вызвали его слова о намерении жениться на ней: сначала следовало сделать предложение, а потом уж разглагольствовать об этом.

Джорджиана посмотрела на Роберта, и он увидел, что у нее в глазах блестят слезы.

– Фарс, достойный сцены «Друри-Лейн», – произнесла девушка, и губы ее задрожали. – Только артисты никудышные.

Роберт выдохнул с облегчением, поняв, что Джорджиана смеется.

– Я понимаю: это совсем не смешно, – проговорила девушка срывающимся голосом, – но ничего более нелепого я еще не слышала!

И Джорджиана рассмеялась в полный голос, вцепившись в лацканы его куртки. Прижав девушку к себе, Роберт рассмеялся вместе с ней, а потом протянул платок.

– Очень жаль, что Томас мне не доверяет, – немного успокоившись, сказала Джорджиана. – Хотя это и понятно: ведь я лгала всем вокруг.

– Дело вовсе не в этом, – улыбнулся Роберт. – Он опасается, что ты хищница, которая решила поймать на крючок маркиза.

– Какая глупость! – взорвалась Джорджиана. – Ты мне никогда не нравился…

– Верно, но все равно спасла мне жизнь, – возразил Роберт.

– Так поступила бы любая другая, – произнесла она еле слышно и черты ее исказились болью. – Я видела, как умирал мой отец, и просто не вынесла бы, если бы еще кто-то мучился у меня на глазах…

– Нет, это не так: все дело в твоем невероятном великодушии и доброте.

– Даже ложь? – дрожащим голосом уточнила Джорджиана.

Молодой человек улыбнулся.

– Особенно ложь. Это было невероятно находчиво.

Плечи Джорджианы затряслись от смеха, и она высвободилась из его объятий, чтобы промокнуть глаза платком, и уже совсем серьезно сказала:

– У папы было воспаление легких. Он так сильно кашлял, что содрогался от каждого вдоха… У него шла горлом кровь, поэтому я, когда увидела тебя, страшно испугалась. Я ужасно боюсь крови. Я запаниковала и ляпнула первое, что пришло в голову, потому что правда убила бы тебя и была еще большим грехом.

Роберт притянул ее к себе и коснулся губами виска. От ее волос пахло апельсиновой водой, и когда Джорджиана подняла голову, он провел подушечкой большого пальца по ее щеке, стирая дорожку слез, и на мгновение пожелал, чтобы солнце не взошло никогда.

– Надеюсь, у меня хватило бы духу поступить так же. Я чертовски рад, что ты тогда солгала и устроила взбучку Тому, когда он попытался все испортить своей правдой…

Джорджиана неуверенно улыбнулась.

– Сначала эта прогулка, потом заверение, что я поступила правильно, солгав… Ты оказываешь на меня дурное влияние.

– Разве не этого ты ждала от маркиза Уэстмарленда? – подмигнул ей Роберт.

Джорджиана опустила глаза, но он увидел, что на губах ее заиграла улыбка.

– От нынешнего – нет.

Лошади в нескольких футах от них мирно щипали траву. Вокруг по-прежнему не было ни души. Небо окрасилось бледно-розовым цветом, и это означало, что совсем скоро ему придется проводить девушку домой и они опять будут связаны по рукам и ногам необходимостью соблюдать приличия. Но пока эти последние минуты принадлежали им, Роберт не преминул этим воспользоваться.

Рука об руку они медленно шли вдоль озера. Гладкая как зеркало водная гладь отражала небо, расцвеченное розовыми и золотыми полосами. Голова Джорджианы покоилась на его плече.

– Это безумие, но самое чудесное безумие на свете.

– Самое подходящее время для того, чтобы нестись во весь опор.

Джорджиана улыбнулась.

– Ты помнишь.

Роберт крепче обнял девушку за талию. Он помнил все, что она ему говорила, каждую ее улыбку, каждый исполненный удовольствия взгляд.

– Как бы хотелось погулять так еще, – с тоской проговорила Джорджиана.

– Непременно погуляем, – заверил ее Роберт. – В Салмсбери мы сможем кататься сколько захотим.

– А там будет Артемида?

Роберт улыбнулся.

– Конюшни в Салмсбери намного лучше здешних: там хозяйничает мой брат Уилл. Он воспитает для тебя прекрасную кобылу: не хуже Артемиды, только повыше, и тогда ты сможешь обогнать меня без всякой форы.

Глаза Джорджианы округлились помимо ее воли.

– Но ведь на это потребуются годы!

– Всего несколько лет, – произнес Роберт, – из множества, которые последуют за ними.

– Вы все решили за меня, сэр…

– Нет, конечно, но очень надеюсь, что ты сама примешь правильное решение. – Роберт приподнял лицо девушки. – Или я ошибся, позволив себе надеяться?

Джорджиана обвила его шею руками и прошептала, приподнимаясь на мысочки:

– Нет.

Уже пора было возвращаться. Небо с каждой минутой становилось все светлее, и вскоре в парке появятся первые всадники. Но когда Джорджиана прильнула к нему всем телом, жаждая поцелуя, все благоразумные мысли вылетели у Роберта из головы. Сейчас ему хотелось только одного – сжимать в объятиях любимую женщину и никуда не отпускать.

Его чуть дрожащие пальцы расстегнули пуговицы ее жакета, и Джорджиана выгнулась ему навстречу, вздохнув и отдавшись на волю поцелую, когда рука его скользнула по груди. Сердце его судорожно сжалось, когда он ощутил, что на ней нет корсета. Он ощущал ее упругую плоть под тонкой тканью нижней рубашки и уткнувшийся в ладонь тугой сосок. Вот оно – еще одно преимущество пробуждения до рассвета, когда служанка еще в постели.

Запрокинув голову, Джорджиана судорожно выдохнула, когда Роберт, точно завороженный стал поглаживать сосок подушечкой большого пальца. Пальцы девушки вонзились в плечи, пока он играл с нею, восторгался ею, мучая обоих. Джорджиана прошептала его имя хриплым от желания голосом, и у Роберта зашумело в ушах. Ему хотелось попробовать ее на вкус, хотелось уложить на траву и заняться с ней любовью, хотелось ощущать ее губы и прикосновения на своем теле, хотелось, чтобы она смеялась, оседлав его обнаженного, хотелось увидеть, как потемнеют ее глаза в момент наивысшего наслаждения…

И тут из тумана совершенно не вовремя появился Том. Хорошо еще, у него хватило ума предупредить их покашливанием. Испуганно охнув, Джорджиана отшатнулась и принялась поспешно застегивать пуговицы. Роберт развернулся спиной к брату, успел запечатлеть на шее девушки последний поцелуй и привел в порядок собственную одежду. Его кровь все еще бурлила в жилах, когда он отошел в сторону и принялся возиться с лошадьми.

– Почти рассвет, – провозгласил Томас. – Я подумал, что к этому часу надо бы отправить леди Джорджиану домой.

– Вы правы: мне действительно пора возвращаться, а то леди Сидлоу непременно что-нибудь заподозрит. Спасибо вам, майор, – проговорила девушка. – Надеюсь, вы когда-нибудь простите меня за весь этот обман.

Томас с минуту смотрел на нее, потом сказал:

– Осмелюсь предположить, что Роберт наверняка оценил бы эту шутку, если бы не проблемы с головой.

– Да, он прав, – пробормотал Роберт, поправляя подпруги.

Джорджиана понизила голос, но он все равно расслышал ее слова.

– И тем не менее мне необходимо, чтобы вы меня простили. Мои действия причинили вам душевные страдания, и я прошу у вас прощения за это.

Томас, упершись кулаком в бок, взирал из седла на Джорджиану со странной ухмылкой на губах. Голова девушки была запрокинута в ожидании ответа, и в неясном свете первых лучей рассвета ее волосы переливались подобно золоту.

– Я прощаю вас, миледи, – проговорил наконец Томас и перевел взгляд на брата. – И не только потому, что не желаю портить отношения с Уэстом. Думаю, не стоит судить поспешно о благих намерениях, особенно о тех, коими руководствуются в экстремальных ситуациях.

Ответная улыбка Джорджианы была поистине ослепительной, и Роберт понял, что она испытала огромное облегчение.

– Спасибо, сэр. Надеюсь, с этого момента наши отношения станут лучше.

– Я в этом не сомневаюсь. – Томас опять взглянул на брата. – Нужна помощь с подпругами? Я приехал сказать, что уже половина пятого и служанка скоро обнаружит отсутствие своей хозяйки.

Джорджиана фыркнула, хотя и поспешила к Артемиде.

– Надин не заходит ко мне в спальню раньше восьми. Ей нравится завтракать неторопливо. И сегодня мне это очень на руку!

Всадники двинулись вдоль озера, а потом воспользовались последней возможностью пустить коней в галоп. На этот раз Джорджиана прильнула к шее кобылы, пустила ее во весь опор и выиграла гонку у обоих братьев, хотя и с очень небольшим преимуществом. Издав торжествующий возглас, девушка подкинула вверх шляпу, и Роберту пришлось поднимать ее с земли.

– Отличная гонка! – воскликнул Томас, и губы его наконец-то растянулись в улыбке.

– Благодарю вас, сэр. Мне тоже она доставила огромное удовольствие, не говоря о победе.

Девушка поклонилась и, витиевато взмахнув шляпой, водрузила ее на голову.

– У меня всего один вопрос, ведь мы теперь друзья и все такое. Как отреагировала леди Уинстон, когда вы рассказали, что произошло на самом деле?

Джорджиана покраснела.

– О… хорошо, что напомнили. Я намерена написать ей письмо, но на это требуется время, знаете ли, поскольку объяснить все довольно непросто.

– И как продвигаются дела? – спросил Роберт.

– Пока готово лишь начало: «Дорогая Китти, надеюсь ты сама и остальные обитатели Осборн-Хауса чувствуете себя хорошо. Особенно малышка Аннабель». – Джорджиана ненадолго замолчала. – Остальной текст я еще не продумала.

Роберт закашлялся, пытаясь скрыть смех, а Томас не стал и пытаться. Джорджиана посмотрела на него с печальной улыбкой и тяжело вздохнула.

– Знаю, это ужасно. Думаю, все мы пытаемся придумать какие-то положительные объяснения своим поступкам.

– Можете сослаться на внезапное ухудшение зрения, – предложил Томас.

– Но голоса-то вряд ли перепутаешь, я ведь не глухая, – с усмешкой возразила Джорджиана. – Хотя проблемы со слухом мне бы очень пригодились, когда мы с Китти встретимся и она начнет высказывать все, что обо мне думает.

– Сомневаюсь, что леди Уинстон так поступит, – произнес Роберт.

– О, можешь мне поверить: Китти придет в ярость, – уверенно заявила Джорджиана. – Мне страшно представить, что она обо мне подумает, но еще страшнее – что скажет. А ведь еще есть Женева и матушка Уинстон…

– Я не собираюсь отбирать у них дом, – в который раз повторил Роберт. – Этот вопрос решен, не так ли?