Ставка на любовь Линден Кэролайн

Глава 11

Утро следующего дня выдалось теплым и ясным, и на случай, если герцогиня Роленд вздумает прислать кого-то из слуг для маркиза, Джорджиана решила, что им с Робертом следует оказаться как можно дальше от Осборн-Хауса. Пришло время увезти его отсюда, но сделать это так, чтобы правда не раскрылась раньше времени.

В глубине души Джорджиана знала, что обманывает сама себя, оттягивая отъезд, надеясь провести побольше времени в обществе Роберта. Ее искреннему намерению вернуть маркиза в лоно семьи прежде, чем Китти узнает неприглядную правду, мешало усиливавшееся нежелание положить конец фарсу и страх расстаться с ним навсегда.

– Погода сегодня чудесная! Я подумываю прогуляться до пруда, – сообщила Джорджиана. – Не хотите составить компанию?

– Отличная идея!

Сегодня утром Роберт впервые спустился в столовую, чтобы позавтракать вместе со всеми.

– Думаешь, это разумно? – встревожилась Китти. – Пруд почти в полумиле от дома.

– Дорога ровная, так что сложностей не возникнет, если, конечно, есть желание подышать свежим воздухом.

– Вы просто читаете мои мысли!

– И все же на всякий случай возьмите с собой Ангуса, – предложила Китти.

– Думаю, это вовсе не обязательно, мы справимся! – воскликнула Джорджиана.

Ей нужно было поговорить с Робертом без свидетелей.

– Это довольно далеко, дорогая, – озабоченно вставила матушка Уинстон. – Возможно, такие прогулки лорду Стерлингу пока не по силам…

– Ерунда. – Роберт положил руку на трость, которую кто-то из слуг нашел для него на чердаке, и стукнул ею по полу. – С каждым днем я чувствую себя все лучше.

– Но это вовсе не значит, что вам по силам пешая прогулка до пруда и обратно, – пробормотала Китти, склонившись над чашкой с чаем, чтобы скрыть лукавую улыбку. – Если хотите пойти – ради бога, но возьмите с собой Ангуса: хотя бы корзинку для пикника понесет.

Джорджиана сдалась:

– Хорошо. Мы пойдем прямо сейчас, а когда кухарка соберет корзину, отправь Ангуса следом за нами.

Опираясь на трость, Роберт шел хоть и медленно, но довольно уверенно. Джорджиане оставалось лишь восхищаться его упорством. Им потребовалось немало времени, чтобы пересечь сад, и девушка поняла, что обратный путь будет еще дольше. Возможно, она ожидала от него слишком многого.

– Наверное, нам стоит подождать Ангуса, – услышав, как тяжело дышит Роберт, предложила Джорджиана.

– Что? Ну уж нет! – решительно заявил Роберт. – Ненавижу сидеть в четырех стенах!

– Не сомневаюсь. Но я, наверное, поспешила вытащить вас из дома.

– Ничуть! Безумно надоело лежать в постели – чувствуешь себя никчемным инвалидом…

– В том, что оказались прикованным к постели, нет вашей вины! – воскликнула девушка. – И развлекать вас мне было вовсе не в тягость.

– А я, наглец, этим пользовался. – Роберт хитро ей подмигнул, а уже в следующее мгновение изобразил гримасу и простонал: – О нет, дорогая Джорджиана, не обращайте на меня, немощного, внимания и живите так, как жили прежде. Ничего, я справлюсь, выдержу и потерплю еще немного… скуку, одиночество и боль ран…

Глядя на это представление, Джорджиана расхохоталась и шлепнула его по руке.

– Я не так уж благороден, дорогая, и вы наверняка об этом знаете, – рассмеялся и Роберт.

От его ласковых слов Джорджиана испытывала неловкость, и ее очень беспокоила причина – ведь ей это нравилось. Стерлинг никогда не говорил ей ничего подобного. Нет, он, конечно, делал комплименты: лестные и цветистые, они звучали чудесно, – но казались не слишком искренними. Такие слова можно было сказать кому угодно.

– Мне кажется, за эти несколько дней я узнала вас гораздо лучше, чем за прошедшие годы, – призналась Джорджиана.

Роберт быстро взглянул на нее, но поля шляпы скрыли выражение его лица.

– Похоже, от ударов по голове я изменился до неузнаваемости.

Джорджиана покраснела и откашлялась.

– Вы так ничего и не вспомнили?

Роберт вдруг оступился и подался вперед, как если бы готов был упасть, и Джорджиана, испуганно вскрикнув, бросилась к нему, чтобы подхватить, судорожно вцепилась в его сюртук и в результате оказалась в объятиях.

– Ох, прошу прощения. Это все проклятый камень. – Роберт демонстративно отшвырнул помеху кончиком трости.

– Все в порядке? – Джорджиана пыталась улыбнуться, но не могла справиться с волнением. Сердце отчаянно колотилось, руки дрожали, даже невзирая на спасительные полы сюртука.

Маркиз крепче обнял ее.

– Только благодаря вам: опять спасли. Куда я без вас!

Джорджиана отдернула руки, как если бы вдруг обожглась.

– О нет! Я вовсе вам не нужна.

Сдвинув шляпу на затылок, Роберт удивленно заглянул девушке в лицо, а потом оглядел тропу впереди.

– Никогда так не говорите. Подозреваю, что сегодня вам придется ловить меня не раз.

– О… – Джорджиана зарделась: оказывается, он имел в виду совсем другое – а она-то подумала… – Мне не следовало, верно?

– Как раз наоборот: очень надеюсь, что и в следующий раз вы меня поймаете.

Надо внимательнее смотреть на тропинку и вовремя предупреждать об опасности, чтобы не хвататься за него каждый раз, когда потеряет равновесие, поэтому Джорджиана пошла вперед, а Роберт – следом.

Вскоре молодые люди достигли границы сада, где дорожка превращалась в узкую, петлявшую по лугу тропинку, а неподалеку начинался лес, где и находился пруд. Джорджиана бывала там и прежде. Ей нравилось читать в тени деревьев или, сняв туфли и чулки, опустив ноги в воду, наблюдать, как стрекозы весело порхают над зеркальной гладью воды.

Только сегодня все было иначе: показалось, что пруд кто-то перенес на дюжину миль дальше: с каждым шагом Роберт все тяжелее опирался на трость. И тут ее взгляд упал на небольшую тележку, оставленную садовником у живой изгороди.

– Давайте ее заберем! – вырвался из ее горла радостный возглас.

– Интересно, для чего?

Сдвинув шляпу на затылок, Роберт отер вспотевший лоб. День выдался жаркий, и Джорджиана снова испытала угрызения совести из-за того, что вытащила его на прогулку.

– Садитесь, и я отвезу вас к пруду.

Роберт скептически оглядел тележку: низкую, с решетчатыми бортиками, двумя длинными ручками и единственным колесом, – а потом перевел взгляд на Джорджиану.

– Вы что, действительно собираетесь вот на этом катить меня до пруда?

– Конечно! Почему нет? Я же не беспомощная белоручка, – рассмеялась девушка.

– Да уж, представляю это зрелище. – Он снова окинул взглядом тележку. – Но и я не беспомощен. Катите ее, если хотите, а я пойду пешком.

– Вы не доверяете мне? Или это оскорбительно для вас? Отнеситесь к этому как к приключению: давайте повеселимся, – озорно подмигнула ему девушка.

– Ладно, будь по-вашему, – сдался Роберт. – Только не слишком торопитесь и, если у вас устанут руки, сразу же скажите.

– Да садитесь уже!

Роберт взгромоздился на тележку и положил трость рядом с собой.

– Вперед! – воскликнула девушка и, поднатужившись, толкнула тележку.

С громким возгласом Роберт вцепился в бортики и встревоженно обернулся, но тут же понял, услышав смех Джорджианы, что не слишком-то она напрягалась: тропинка шла под уклон, поэтому колесо легко катилось по утрамбованной земле. Девушка была явно довольна собой: помогала Роберту сэкономить силы и неплохо справлялась с брошенным самой себе вызовом. После стольких дней вынужденного затворничества она наслаждалась свободой.

Ее настроение передалось и Роберту.

– Должен заметить, мадам, – бросил он через плечо, – что возница из вас никудышный: разве можно так трясти пассажира?

– Зато как весело! – Джорджиана направила колесо тележки на выступавший на поверхности тропинки камень, и Роберт подскочил, изобразил испуг и притворно охнул.

Всю дорогу они подшучивали друг над другом: она раскачивала тележку из стороны в сторону так, что едва не опрокинула вместе с Робертом, а он то хватался за сердце, то закатывал глаза, то молитвенно прижимал руки к груди.

Вскоре они достигли пруда, и Джорджиана, остановившись на небольшой полянке, объявила:

– Приехали.

Ее сердце бешено колотилось от быстрой ходьбы и ощущения небывалой свободы.

– Теперь я понимаю вас: здесь невероятно красиво, – восхищенно произнес Роберт, подходя к девушке.

– Правда? – Джорджиана счастливо вздохнула. – Ради того, чтобы это увидеть, стоило проделать такой путь?

– Вне всякого сомнения.

Взглянув на него, Джорджиана прочитала в его глазах неприкрытое желание, и по телу ее прокатилась мощная горячая волна удовольствия. Она ощущала, как по коже расползается краска смущения, а кровь начинает быстрее бежать по жилам. На этот раз на лице Роберта не было даже намека на веселье – только страсть. Он явно испытывал настоящий чувственный голод. Стерлинг никогда не смотрел на нее такими глазами…

Джорджиана отвела взгляд и потянула за ленты шляпки.

– Как жарко! Слава богу, здесь есть тень…

Стянув перчатки, она опустилась на одеяло, которое предусмотрительно прихватила из дома и Роберт последовал ее примеру, с облегчением вытянув ногу. Джорджиане наконец-то представилась возможность, которой она и ждала, и страшилась.

– Больно?

Роберт покрутил стопой.

– Нет, больше беспокоит слабость.

Он снял шляпу и бросил себе за спину, а Джорджиана, стараясь не выдать истинных чувств, заметила:

– Мне кажется, что в Лондоне вы восстановились бы быстрее.

Роберт замер.

– Почему?

– Там доктора получше…

– В большинстве своем шарлатаны и отравители. – Роберт закрыл глаза и подставил лицо солнечным лучам. – Доктор Элтон сказал, что перелома нет и нога восстановится, если давать ей нагрузку.

– Но ведь дело не только ноге, – напомнила Джорджиана. – А доктор Элтон мало чем отличается от ветеринара: да он и теленка у коровы может принять, если потребуется…

Роберт улыбнулся.

– Ну, раз уж фермеры зовут его на помощь, то это дорогого стоит.

– А как же ваша голова? – рассмеялась помимо воли Джорджиана. – Фермерам нет никакого дела до коровьих голов, а у доктора Элтона – нет опыта в лечении подобных травм.

– Доктора в Лондоне знают не больше.

– Но в городе, возможно, восстановится ваша память, – не унималась Джорджиана.

– Да? – вроде бы безразлично произнес Роберт, но она знала, что это не так: он хотел все вспомнить.

Он пока даже не подозревал, что эти воспоминания не будут соответствовать тому, что сказала ему она, и потому надо было уговорить его уехать. Ведь изменения, происходившие в его мозгу, могут стать необратимыми, если как можно скорее не оказать помощь. Джорджиана никак не могла отделаться от ощущения, что она мешает его выздоровлению, и единственный способ исправить это – увезти маркиза из Осборн-Хауса.

– Думаю, смена обстановки очень поможет, – произнесла она с уверенностью, хотя вовсе ее не ощущала. – Да и что в этом плохого? Мы же не можем гостить у Китти вечно.

Роберт выпрямился.

– Конечно, не можем: я об этом и не думал, – просто… просто у меня нет желания возвращаться в Лондон.

Сердце Джорджианы подскочило и забилось где-то в горле.

– Почему?

Роберт озадаченно покачал головой, а потом посмотрел ей в глаза:

– Просто не хочу ехать, и все. А мы не можем поехать к вам?

Джорджиана непроизвольно содрогнулась.

– Это возможно только в одном случае: если весь остальной мир погибнет.

– Все так плохо? – Он придвинулся ближе. – Почему?

– Дело в брате. – Джорджиана невесело усмехнулась.

– Ах да… – Роберт устремил взгляд на поблескивающую в лучах солнца поверхность пруда. – Мне есть что ему сказать.

Лишь уверенность, что ему никогда не представится возможность встретиться с Алистером, удержала Джорджиану от беспокойства.

– Он не захочет нас принять, так что я предпочту поехать куда угодно, но только не к нему.

– Почему не захочет?

Джорджиане очень не хотелось вдаваться в подробности, но все же она ответила:

– Он на двадцать лет старше меня, ему с детства внушали, что, как наследник, должен вести себя соответствующим образом, вот он и смотрел на окружающих свысока. И мы никогда не были близки.

Она осеклась, вдруг осознав, что и Роберт, скорее всего воспитывался точно так же: носил титул маркиза с детства. Наверное, этим и объяснялось его высокомерие, о котором ходили легенды.

Высокомерие, которое Джорджиана наблюдала прежде, но не сейчас.

– Мать Алистера – он мой сводный брат – умерла еще в пору его студенчества, и вскоре отец женился на моей матери. – Джорджиана помолчала. – Думаю, неприязнь Алистера ко мне объясняется тем, что она так и не стала для него близким человеком.

– Он что, возомнил себя наследным принцем?

– Я тоже не испытываю к нему родственных чувств, – призналась Джорджиана, – но проблема в том, что отец назначил Алистера моим опекуном. Он всегда мечтал, чтобы мы поладили, вот и решил: так Алистер смягчится и полюбит меня. Но я… – Она замолчала, поняв, что сказала слишком много. – Не знаю, зачем я вам все это говорю – кому интересны чужие проблемы!

– И как долго он вас опекает?

– С тех пор как умер отец – мне тогда было семь лет. – Джорджиана сорвала цветок и принялась крутить в пальцах. – Все поначалу было не так ужасно, но еще через год умерла моя мама. Алистер не пожелал видеть меня в своем доме и отправил в пансион, где я и прожила десять лет.

– Десять лет! – воскликнул Роберт.

– Чудесные десять лет, – кивнула она с улыбкой. – Я была безумно рада, что меня отправили туда, а не в сиротский приют.

Роберт вздрогнул, но быстро взял себя в руки. Джорджиана все-таки заметила, как заходили на его скулах желваки, а пальцы сжались в кулаки.

– Как же это жестоко – отправить сестру в приют! Кто заставил его передумать?

– Управляющий моего отца. Думаю, он пригрозил уйти и увести с собой половину слуг, если Алистер будет настаивать. – Джорджиана подтянула колени к подбородку и обхватила руками. – Мою маму все любили: она была очень добрая и великодушная, – а вот родительница Алистера… Впрочем, ни к чему пересказывать сплетни.

– Я буду нем как могила! К тому же ее ведь нет в живых, так что вы никак ей не навредите.

Джорджиана почувствовала себя провинившейся девочкой. Всю жизнь ей внушали, что негоже говорить дурно о первой жене отца, мрачный портрет которой, висевший в библиотеке, наводил на нее ужас.

– Говорят, это была жестокая и расчетливая женщина. Их брак с отцом организовали родители, и до свадьбы они виделись всего пару раз. Отец никогда о ней не говорил, но леди Сидлоу уверена, что именно из-за нее Алистер вырос таким эгоистом, равнодушным, жестоким и безжалостным. Он не мог простить отцу, что женился второй раз всего через пару месяцев после смерти его матери.

– Полагаю, с вашей матушкой он был счастливее.

Губы девушки изогнулись в печальной и вместе с тем счастливой улыбке.

– Намного. Я не слишком хорошо его помню, но, судя по обрывкам воспоминаний, он всегда смеялся, играл со мной в салочки, а с мамой – в мяч. Никто не сомневался, что женился он на ней по любви. Почему вы не хотите вернуться в Лондон? – предпочла сменить тему Джорджиана.

Роберт ответил не сразу:

– А что заставляет вас настаивать на этом? Должно быть, я стал для леди Уинстон настоящей обузой. Куда мы можем поехать, кроме Лондона?

– О, я уверена, что это вовсе не так! И все же… Вы выглядите гораздо лучше, и мне не хотелось бы удерживать вас в сельской глуши, в то время как пребывание в знакомой обстановке помогло бы восстановить вашу память.

Роберт некоторое время молчал, а Джорджиана, с беспокойством ожидавшая его ответа, вновь и вновь воспроизводила в памяти сказанное. Она чувствовала себя так, словно забрела в болото и, чтобы не затянуло в трясину, осторожно нащупывает твердую почву перед собой. Ей и правда хотелось ему помочь. Это желание руководило ею и раньше, и именно из-за него она оказалась в этой, казалось бы, безвыходной ситуации…

– А если ничего не выйдет? – медленно проговорил Роберт. – Что, если я так ничего и не вспомню?

Джорджиана поморщилась.

– Нет, что-то должно помочь!

– А если все-таки нет? – Роберт склонил голову набок и посмотрел на девушку. – Что, если я так ничего и не вспомню? Это как-то отразится на наших отношениях?

О господи! Если бы Джорджиана была уверена, что этот обворожительный, романтичный и веселый новый Роберт останется таким навсегда, то позволила бы расцвести пышным цветом самым опасным мыслям и чувствам. Конечно же, ей рано или поздно придется признаться во лжи: сказать, что он вовсе не лорд Стерлинг, – но даже если так, он все равно не станет для нее тем, кем был прежде… Впрочем, она уже и не помнила, за что так его невзлюбила, и морщилась при мысли, что скоро он вернется в лоно семьи.

Но сказать ему все это сегодня она не могла, поэтому лишь тихо ответила:

– Нет, конечно же, это ничего не изменит.

Одной ложью больше, одной меньше… сейчас это уже не имело никакого значения.

Глава 12

Напряжение заметно отпустило, Роберт взял руку девушки в свою и поднес к губам. Поцелуй был легкий, как крылья бабочки.

– Но ведь мы всегда можем поехать ко мне…

– Да… если вы так хотите, – согласилась Джорджиана, хотя уверенности у нее в этом не было. – Да, пожалуй, вы правы: это даже лучше, чем ехать в Лондон.

И она не кривила душой. Накануне вечером она зашла в библиотеку Уинстонов и, изучив карту, узнала, что Салмсбери находится примерно в сорока милях от Осборн-Хауса.

Роберта удивило, что она так быстро согласилась ехать в загородное поместье.

– Это что, близко?

– Не слишком далеко, – ответила Джорджиана, мысленно скрестив пальцы. Ей оставалось лишь надеяться на то, что она сможет увезти туда Роба.

– И где же? – В глазах Роберта вспыхнул неподдельный интерес.

Она, конечно, не могла описывать дом Стерлинга в далеком Йоркшире, рядом с ее родовым поместьем, как и владения герцога Роленда.

– Ближе, чем мой дом. И поездка туда наверняка пойдем вам на пользу.

– Что ж, значит, туда мы и поедем.

– Прекрасно! – изо всех сил стараясь скрыть облегчение, кивнула Джорджиана. – Скоро отправимся в путь.

Роберт как-то странно посмотрел на нее, словно заподозрил подвох, но она лишь улыбнулась, сделав вид, что это малозначащий вопрос, по которому они пришли к единому мнению, а именно как можно скорее покинуть Осборн-Хаус.

– Не знаю, как вам, а мне ужасно хочется искупаться, – вновь прерывая ход ее мыслей, признался Роберт.

Девушка едва не подскочила от удивления.

– Да вы что?

– А что, нельзя? – Роберт с улыбкой выпустил ее руку и взялся за свои ботинки.

Хоть его заявление и было неожиданным, Джорджиана улыбнулась: сама-то она не просто бродила по воде, а плавала, причем очень неплохо.

– Конечно, можно. Я с радостью составлю вам компанию.

Они уже зашли в воду по колено, когда на поляне появился Ангус с корзинкой для пикника, а также удочкой, и отправился сразу к дальним кустам ловить рыбу на ужин. Слуга улыбнулся, поскольку именно на это и рассчитывал, забрался на ствол дерева, свисавшего над поверхностью воды, и закинул удочку. Молодые люди были в пределах его видимости, однако их разговора он не слышал.

Пребывание на свежем воздухе стало настоящим благословением после долгих дней заточения в полутемной спальне. Солнышко пригревало, вода приятно холодила кожу, а покрывавший дно ил мягко просачивался между пальцами. Подхватив юбки, Джорджиана бросилась за блестящей водомеркой, скользившей по поверхности воды. Как давно она не чувствовала себя такой счастливой и свободной!

И немалую роль в этом играл Роберт, который ничем не напоминал холодного скептика, внушавшего страх и неприязнь. Закатав штанины, он набрал целую пригоршню плоских камешков и принялся кидать их по поверхности воды, но все попытки заканчивались неудачей. Недовольно нахмурившись, он позволил Джорджиане продемонстрировать, как это делается. Когда девушка согнула его запястье под нужным углом и дала пару советов, Роберт сосредоточенно поджал губы. Удача не сразу, но все же улыбнулась ему, и ликованию не было предела. Чтобы доказать, что это вовсе не случайность, он повторил бросок еще дюжину раз.

– Я знал, что непременно вспомню, как это делается, – пробормотал он, выходя из воды.

– Что? – Джорджиана вышла из воды чуть раньше и теперь сушила ноги на солнышке. – Вы сказали – «вспомню»?

– Ну да, – усмехнулся Роберт, растягиваясь на одеяле. – Сегодня замечательный день, рядом со мной самая прекрасная женщина на свете, да и само место великолепно.

Он сейчас был похож на мальчишку: волосы разметало ветром, улыбка до ушей, – и она была счастлива.

– Как мало вам надо для счастья, и это после всего, что вам пришлось пережить?

– Я выжил, руки и ноги целы, разум тоже, – улыбнулся Роберт и, немного помолчав, добавил: – Вроде бы… Так что я ничуть не сожалею о случившемся.

– О боже! – охнула девушка. – Не говорите так!

Роберт с улыбкой развернулся к ней. В ярких лучах солнца кончики его спутанных волос отливали медью. Джорджиана почувствовала, как все ее тело обдало жаром, не имевшим ничего общего с солнцем, и успела заметить, как медленно наклоняется к ней его голова… Она знала, что не должна допускать этого, но внезапно почувствовала себя так, словно утратила способность не только говорить, но и дышать: красивое лицо маркиза в опасной близости от ее собственного заворожило, заставив замереть в состоянии безмолвного удивления.

Один легкий поцелуй, конечно же, ничего не значил. Многие девушки до замужества целовались, да не один раз, а некоторые откровенно наслаждались легким флиртом, прежде чем выбрать супруга, но Джорджиана была настолько предана Стерлингу, что до сего момента ей и в голову не приходило проявлять любопытство и принимать ухаживания других мужчин…

Ее разочарование было бесконечно, когда поцелуя не случилось: губы маркиза легонько коснулись ее лба, и он выдохнул:

– Простите.

Сердце Джорджианы замерло.

– За… что?

– За сложности в наших отношениях, – пробормотал Роберт, и его дыхание коснулось ее виска, когда уткнулся лицом ей в волосы. – За то, что сделал, но чего совершенно не помню, что бы это ни было, простите.

– О чем вы… – пролепетала Джорджиана, густо заливаясь краской.

Роберт откинул с ее щеки непослушную прядь, легонько коснувшись кожи кончиками пальцев.

– Вы сможете меня простить? За что-то же я получил по голове.

– Роберт! – воскликнула Джорджиана, не в силах удержаться от смеха. – Вы еще шутите!

Он смотрел на нее и улыбался, а кончики его пальцев, едва касаясь кожи, описывали чувственные круги на ее щеке и подбородке. Джорджиане так хотелось запрокинуть голову, чтобы он коснулся и шеи…

– Наверное, там, наверху, решили, что мне необходим хороший удар по голове, вот и послали грабителей.

– Не богохульствуйте!

– Нет-нет, все вполне логично, если было за что. Это же Божий суд, неужели не видите?

Джорджиана не выдержала и рассмеялась.

– Невозможный вы человек! Все это было просто ужасно, а вы шутите.

– Выдержать все это помогает убеждение, что я это заслужил, – философски протянул Роберт. – Получать по заслугам незазорно – с этим каждый согласится. Получив наказание за проступок, ты либо больше не повторяешь подобных ошибок, либо по меньшей мере на них не попадаешься. Но если напали исподтишка, да еще трое на одного… Об этом даже думать невыносимо. В голову приходят мысли о собственной невезучести, хотя верить в то, что удача отвернулась, не хочется.

– Вы стали совсем другим! – вдруг выпалила Джорджиана с неподдельным восхищением.

– Надеюсь, это перемены в лучшую сторону, – озорно подмигнул Роберт.

Кто бы мог подумать, что маркиз Уэстмарленд способен с такой легкостью говорить о своих прегрешениях, а уж тем более о возмездии за них! А уж чтобы стал извиняться за что-то, в особенности за то, о чем даже не помнил, увольте, это не про него. Или он и правда стал совершенно другим человеком, или она попросту ошибочно истолковывала его слова и составила о нем неверное представление.

– Я в этом уверена.