Разреженный воздух Морган Ричард
– Я бы не хотел обсуждать это по телефону. Давайте остановимся на том, что договоренности, которые я заключил, не имеют ничего общего с вами или нашими общими деловыми интересами.
Прежде чем ответить, она выдержала паузу, и в моих ушах на несколько секунд повисла тишина.
– Поразительно удобно, мистер Вейл. И лейтенант из отдела по расследованию убийств, которая забрала вас из комнаты для допросов, также не заинтересована в нашей деятельности? Также не заинтересована в раскрытии убийства, за которое вас арестовала?
– Я же сказал – не по открытой линии.
– Я уверена, вы прекрасно осведомлены, что эта линия надежно защищена.
– С вашей стороны, возможно. Я же использую самый дешевый кусок дерьма, какой смог найти. – В моем голосе прорезалось раздражение. – Эта ебучая штуковина, должно быть, была собрана в потогонных мастерских Эллады.
– Почему?
– Это скорее мерзкая доисторическая шутка, а не гарнитура. Вы, ребята…
– Нет, почему вы используете низкокачественный передатчик?
– Долгая история, и прямо сейчас у меня действительно нет времени. Чем дольше я остаюсь на связи, тем больше шансов, что кто-нибудь начнет нас подслушивать.
– В таком случае лучше вам приехать и повидаться с нами.
Блядь.
– У меня действительно нет сейчас на это времени. Я…
– Немедленно. – В одном слове прозвучала вся весомость пули с начинкой из обедненного урана. – Лучше всего вам будет немедленно нас навестить. Мы ждем вас. Хорошего дня, мистер Вейл.
Я снял гарнитуру и уставился на нее, так и хотелось раздавить ее. Довольно бессмысленное желание – как бы вы ни злились, невозможно причинить вред пластиформе голыми руками. Гребаная штуковина похожа на политическую позицию Малхолланда – ничто не способно оставить на ней вмятину, ничто не способно даже поцарапать, и какие бы повреждения она ни получила в результате несчастного случая, гарнитура всегда обретет изначальную форму.
Прежде чем вступить в бой, нужно выбрать сражение.
Вот же сука!
Над ухом прожужжала кодовая муха. Ужалила в щеку и исчезла.
Ты садишься на поезд Наземной ветки, идущий на восток, пересекаешь сверхплотный лабиринт Спарквилля и попадаешь в Коридор Вентура за ним. Иного варианта нет. Когда-то давно там не было ничего, кроме разреженного воздуха и грязи, поэтому сюда так и не довели старую вак-систему метро. А когда разросшийся Брэдбери добрался до этих мест, финансируемые государством крупномасштабные инфраструктурные проекты уже вышли из моды. Им на смену пришли муниципальные подрядчики, жаждущие добраться до сладкой мякотки муниципальных финансов. А на Марсе можно проложить наземную линию за сотую часть от стоимости бурения одного километра вакуумного туннеля. Поэтому новые районы не получили ничего, кроме наземки.
По крайней мере, из нее открывался неплохой вид.
Я зашел в последний вагон, занял место у окна и уставился на улицу. Мембрана потеряла свой огненный утренний блеск и стала прозрачной, словно грязное оконное стекло. Здесь можно было посмотреть вверх и увидеть марсианское небо таким, какое оно есть на самом деле – размытый шафрановый купол, тут и там усеянный одинокими эскадрильями высотных облаков и пронизанный на востоке бледным сиянием игрушечных размеров солнца.
Высокий Рубеж. Ну и что в нем такого?
С другой стороны, мне удалось проехать через весь Спарквилль и попасть в Вентуру, избежав очередных укусов кодовых мух. Похоже, их натиск наконец-то начал ослабевать. А может, все дело в том, что кодовые мухи не очень хорошо работают на борту общественного транспорта. Желанию прихлопнуть кусачую тварь трудно противиться, большинство людей и не пытается. А в замкнутом пространстве ваши шансы достать маленьких ублюдков значительно возрастают.
Спустя полдюжины станций прямо и вниз по Коридору поезд проехал мимо яркой панели, продающей услуги какого-то борделя на окраине. Пару секунд я тупо пялился на рекламу, затем выудил из кармана одноразовую гарнитуру и снова нацепил на лицо. Набрал номер, переждал кажущуюся бесконечной вариацию промоакции «Партикл Слэм», которую видел в небе прошлой ночью. Наконец услышал, как на другом конце пошли гудки.
И попал на конструкт.
«Привет, это Ариана. Прямо сейчас я не отвечаю на вызовы. Девушке нужно иногда и отдыхать, знаете ли. Но все равно оставьте мне что-нибудь – если сообщение прозвучит заманчиво, может быть, я вам перезвоню».
Блеск.
Не могла она работать, только не в этот час. Разве что подцепила какой-нибудь прибыльный приватный танец на рассвете в самом конце смены у Максин и затем отправилась домой с клиентом. С другой стороны, учитывая инцидент в «Девочках Долины» – а до них-то ей всего дверей шесть, – возможно, она все еще где-то на Бульваре, делится сплетнями с другими танцовщицами.
Я выдавил из своего приглушенного голоса все разочарование, стараясь звучать оптимистично.
– Привет, Ари, это твой сосед-оверрайдер. Думал о тебе. Перезвони, когда получишь запись.
Поднатужился, пытаясь выдать под конец что-нибудь остроумное, но потерпел неудачу. Стащил гарнитуру и раздраженно запихнул обратно в карман. Вернулся к рассматриванию пейзажа за окном.
А за окном простирался Коридор Вентура во всей своей пыльной красе: бесконечные дешевые коммерческие постройки и легкодоступные уличные сети для их обслуживания, расположенные на юго-западе, словно огромный мозаичный язык электрических контуров, вывалившийся из городского рта. Никаких намеков на огромное количество высококлассных молодых умов, работающих в этих постройках, или на гигантский поток венчурного капитала с Деймоса, который их подкармливал. Но прямо сейчас где-то внутри этого ковра из малоэтажной и недорогой архитектурной застройки медленно, но верно рождалось следующее поколение крупных игроков в марстехе.
Жаль, что они не могут полагаться на статистическую вероятность подобного исхода и продлить наземку по мере расширения Коридора. Я вышел в «Приюте викинга», потому что у меня не было никакого выбора, это был конец линии. До дома Постепенной оставалась еще пара километров, но от нее бы не заржавело отправить за мной встречающую делегацию. Как минимум встретить и поприветствовать, если не нашинковать в фарш. На ее месте я бы так и поступил.
Я осторожно спустился по ступенькам на улицу.
Но никто не ждал меня ни на платформе, ни у подножия ступенек. Никто не вынырнул из-под прикрытия нанобетонных опор, на которых держалась станция. Если за мной кто и следил, они предпочли не показываться на глаза. Единственная видимая человеческая активность разворачивалась прямо передо мной, под возвышающейся махиной станции. Здесь, в бледных косых лучах марсианского солнца, проникающих сквозь щели в конструкции, группа худощавых велорикш соорудила импровизированный карточный стол из выброшенной катушки кабеля и расставила вокруг него перевернутые упаковочные ящики вместо сидений. Там вовсю шла партия в думбал. Пятеро играли, еще парочка нависала над плечами своих коллег и давала мудрые советы. Их велотакси короткой неопрятной шеренгой были припаркованы на другой стороне улицы.
Я взмахнул рукой, привлекая внимание, и одна из худощавых фигур помахала мне в ответ. Рикша вскочил со своего места и побежал мне навстречу. Он был молод, но в каменных чертах гималайского лица прослеживалась твердая уверенность, принадлежавшая мужчине куда старше.
– Куда вам?
– ТКС Холдинг. Дориот Бродвей, 11328.
По его лицу промелькнула тень, но рикша ничего не сказал, просто пожал плечами и указал на припаркованные велотакси. Я проигнорировал его реакцию, пошел следом и нырнул под навес, занимая свое место. Затем, когда он уже налег на педали и мы тронулись, я небрежно спросил:
– Бывал там раньше?
Он хмыкнул.
– Я знаю это место. Штаб-квартира Кратерных тварей. У тебя там друзья?
– Я бы не назвал их друзьями.
Он снова хмыкнул. Мы немного прибавили скорость и свернули на главную магистраль Вентуры. Движение вокруг немного усилилось, но в основном это были другие велорикши. Некоторое время я наблюдал за тем, как опускается и поднимается напряженная спина таксиста. Потом решил, что молчание как-то ненормально затянулось.
– Невыгодная цена? – задал я пробный вопрос.
– Нет, приятель, я отвезу тебя куда угодно. – Он не оглядывался. Голос соответствовал манере, с которой он крутил педали. – Но я ненавижу этих ублюдков. Видишь ли, мой народ, мы – бхотия, прибыли в Непал во время Октябрьского перехода. НОАК[3] наступала нам на пятки до самой границы. Приставала, вымогала, вот так. Мы такое не забываем.
– Не сомневаюсь.
Мои знания гималайской истории были в лучшем случае обрывочными, но я пообщался с достаточным количеством непальских и тибетских коллег в Нагорьях, чтобы в общих чертах понять смысл Перехода. Массовые беспорядки по всему Тибету привели к введению военного положения, необходимого для обеспечения бесперебойной работы китайских марсианских подготовительных лагерей: множество арестов без суда и следствия, повсеместное применение чрезмерной силы полицейскими и военными, крайне удобные смерти в результате несчастного случая, как в заключении, так и на свободе, приказы о выселении. Целые деревни опустели. Дороги были забиты людьми, которые несли своих детей и все то немногое имущество, которое, как им казалось, они могли унести. В том году зима в Гималаях наступила рано и выдалась очень суровой. Даже для людей, выросших в подобных жестоких условиях, было нереально холодно. Оказавшись между двух огней – морозов, с одной стороны, и острыми штыками спущенной с поводка Народно-освободительной армии, с другой, – беженцы несли обычные потери: умирали старые и немощные, новорожденные, а также те, кто был достаточно вспыльчив и зол, чтобы огрызаться на своих одетых в форму угнетателей.
А любой вооруженный мегафоном сторонник сакранитов, если дать ему времени побольше, скажет, что корень зла – это корпораты из КОЛИН.
Поди разберись.
Возможно, работая на наследственной ярости, рикша довез меня до здания ТКС в рекордно короткие сроки и в абсолютной тишине. Он остановился на углу тротуара и махнул рукой.
– Здесь тебя устроит?
Я потянулся и огляделся по сторонам. Мы были в самом конце Коридора, где находились самые новые и дешевые арендные помещения, базовые постройки из нановолокна, наращенного на необработанных участках реголита по обе стороны от подъездных путей, на тех кое-где даже не хватало дорожного покрытия и освещения. Некоторые постройки были до сих пор лишены любых индивидуальных черт, окна и двери вырежут позже, когда появятся конкретные требования к конфигурации помещения. Другие уже обрели свой облик, но дома никого не было, а на стенах уже красовался нарисованный яркой аэрозольной краской символ – двойная буква О, соединенная цепью. «Открытый опцион» – явное свидетельство ранних жертв полного провала, понесенного в гонке за богатствами марстеха. Свободное место в рядах для новичков. «Почти не использованные помещения! Разумные цены! Звони немедля!»
Дом 11328 по Дориот отлично вписывался в обстановку. Скромный двухэтажник, невзрачный, грязно-кремового цвета с красной отделкой, с несколькими вертикальными полосками окон из дымчатого, отражающего серого стекла. На стене красной краской небрежно, словно его сделал в спешке кто-то, у кого были дела поважнее, огромными, в рост человека, буквами было выведено название «ТКС Холдинг». Стандартный марстеховский стартап, скучный и безобидный до безобразия – идеальный образ того, за кого местные пытались себя выдать.
– Здесь меня вполне устроит, – сказал я.
– Стандартный тариф за проезд. Ничего сверху.
Я посмотрел на счетчик, приклеенный к раме навеса эпоксидной смолой, кивнул и схватился за стойку, готовый выбраться наружу.
– Почему бы тебе не округлить сумму до двадцатки? Мы добрались довольно быстро.
Он благодарно что-то пробормотал в ответ, и цифры изменились. Я держался за стойку, пока платеж не прошел и счетчик не запищал.
– Осторожнее там, – хрипло посоветовал рикша, когда я вышел наружу. – Это плохие люди.
Полагаю, я мог бы просветить его и сказать, что расистское неодобрение сейчас промахнулось на парочку астрономических единиц. Народно-освободительная армия, что на Элладе, что на Земле, отнеслась бы к ребятам Постепенной примерно с такой же любовью, как к выселенным предкам этого парня.
Если уж на то пошло, я мог бы представиться и признаться, что оверрайдер БВ не шибко отличается от головореза из НОАК и придется постараться, чтобы в семантических разногласиях касательно экономических систем найти хоть какое-то различие между нами, ведь кулак – это кулак, и какая вообще разница, в какую форму затянута рука, которая наносит удар.
Пустая трата времени. Кроме того, предупреждение было искренним, и он не ошибался.
– Здесь вокруг полно плохих людей, – согласился я. – Буду начеку.
Я посмотрел за тем, как он развернулся и неторопливо поехал обратно на север. На мгновение я поймал себя на том, что завидую ему – мускулистой непосредственности его работы и быстрым денежным вознаграждениям без каких-либо обязательств, которые она приносила. Простоте существования, в котором не было места разгневанным деловым партнерам из Кратерных триад, нездоровым отношениям с органами правопорядка Брэдбери и делу об убийстве, поставленном на паузу в ожидании рассмотрения.
«Да, мне стоило отказаться от контракта с БВ и стать обезьяной-рикшей.
Или стражем рифов. Как в той рекламе, которую ты видел в шестилетнем возрасте.
Давай уже, оверрайдер. Соберись, блядь».
Вспышка зависти прошла. Я сгрузил всю тревогу на обочину, поднялся по неровным ступенькам из реголита к входной двери дома 11328 и нажал на звонок.
Они ждали меня с другой стороны, в вестибюле, где все еще стоял слабый запах нановолоконных смол и пластика. Полагаю, засняли меня на камеру дрона, пока я ехал со станции, и подготовили соответствующую приветственную делегацию. Постепенная непринужденно стояла под логотипом какого-то бренда, составленным из китайских иероглифов, которые я не мог прочесть в отсутствие Осирис. По обеим сторонам от нее возвышались бесстрастные качки в непрозрачных гарнитурах по аналогии с ее собственной – большие парни, даже по марсианским стандартам. В их гарнитуры наверняка было встроено довольно эффективное сканирование на наличие оружия, да и у Постепенной оно наверняка было, но бугай справа тем не менее все равно шагнул вперед, держа в руках переносной сканер. Я стоял абсолютно неподвижно, пока он водил маленьким устройством вверх-вниз по моему телу и смотрел на показания прибора. Затем он отступил назад и обменялся с Постепенной парой коротких слов на китайском. Никакой Осирис, чтобы переводить сказанное мне в ухо, но суть все равно была понятна.
Постепенная повернулась ко мне, ее линзы медленно потускнели, черный отражающий цвет сменился вежливо прозрачным.
– Вы безоружны, мистер Вейл.
– Я приехал, чтобы поговорить.
Она склонила голову.
– Того же хотим и мы. Прошу, следуйте за мной.
Мы вышли из вестибюля и направились вглубь здания. Мускулистые близнецы следовали за нами на почтительном расстоянии. Постепенная вела меня по пахнущим смолой коридорам и проходам, мимо дверей, висящих на настоящих петлях. Двери были небрежно помечены китайскими иероглифами, нанесенными яркой краской. Некоторые из них были достаточно распространенными, я даже узнавал слова и словосочетания: «Управление персоналом», «Распределение ресурсов», «Юридический отдел» – стандартные отделы для любого стартапа в Коридоре. Мы поднялись по короткому лестничному пролету. Конструкция была приварена к стене совсем недавно, я чувствовал слабую отдачу на каждой ступеньке, когда материал в местах сварных швов стремился к состоянию покоя. На этом этаже были новые двери с более общей маркировкой: «Лаборатория 1», «Лаборатория 4», «Дополнительное тестирование». Меня не покидало смутное ощущение неправильности происходящего – в структуре этого места недостаток реальности ощущался столь же красноречиво, как резиновая податливость лестницы, по которой мы только что поднялись. Здесь не было приоткрытых дверей, никто не сновал между помещениями, из лабораторий не доносилось голосов. Никаких забытых чашек на кофейных автоматах, никаких реголитных крошек, которые чьи-то неосторожные ноги втоптали в ковровое покрытие. Никакой суеты, никакого шума, никакой жизни. Все вокруг меня казалось поверхностным и фальшивым.
– И что же вы делаете вид, что производите тут? – поинтересовался я.
– Кремы для кожи, – коротко ответила Постепенная.
– Как оригинально.
Технологии защиты кожи – это выгодный вариант стартового пакета для любого, кто хочет заняться генным кодированием на Красной планете. Биотехнологическая ставка в игре, где можно взять джекпот: вашу технологию признают на Земле высококлассным марстеховским брендом, после чего вас захлестнет оглушительный поток денег от доверчивых клиентов, которых неизбежно привлечет такой элитный экзотический статус. Говорят, каждый седьмой заработанный на Марсе марин прямо или косвенно связан с моддингом человеческого эпидермиса. Это один из немногих базовых аспектов человеческой физиологии, которым легко поразить воображение массового потребителя на Земле. «Да, жизнь на Марсе, должно быть, чертовски тяжелое испытание для кожи, разве не так? – Так, по идее, должен выстраиваться внутренний нарратив. – Наверное, стоит пойти и купить это безумно дорогое средство для восстановления клеток эпидермиса, которое они протестировали прямо там, на поверхности Красной планеты! Знаю, это жутко дорого, но эй, оно же „Сделано на Марсе! Передовые технологии! Лучшее, что может получить человек!“»
Ну и так далее.
Наконец мы подошли к двери с надписью «Директор». Постепенная нажала на ручку, открыла дверь, еле заметно кивнула нашему эскорту, и тот остался снаружи. Комната за дверью была примерно такой, какой и следовало ожидать – грубые серые стены, никаких украшений, вокруг пустого пространства в центре, где располагался высококлассный диспенсер бранегеля, свободным кольцом расставлены стулья.
– Присаживайтесь, – предложила она, закрывая дверь.
– После вас.
Я подождал, пока она разместится на одном из стульев, затем взял свободный, поставил его задом наперед, оседлал и улыбнулся.
– Ну, вот мы и здесь.
– Да. Спасибо, что пришли.
– Кажется, у меня не было особого выбора.
– Мы были обеспокоены…
– Что я сдал вас Никки Чакане в обмен на досрочное освобождение. Какой же у вас, Кратерных тварей, подозрительный разум.
– Но вы же примерно этим нам угрожали.
– Да, если бы вы не вытащили меня оттуда в оговоренные нами сроки. Срок этот составлял сорок дней, а мы находились на дне первом. Так что ваше беспокойство было немного преждевременным. И если бы я заговорил, поверьте, вы бы уже об этом знали. Отдел по расследованию убийств Брэдбери не валяет дурака. Чакана использовала бы мое заявление в качестве повода, еще утром устроила бы рейд и сожгла бы это места дотла. Вероятно, с вами внутри, ребята.
– На глазах-то Земного надзора? – С манерным голосом Постепенной было сложно сказать, сомневается ли она в моих словах, насмехается надо мной или интересуется местными событиями.
Я с умным видом кивнул.
– Особенно на глазах Земного надзора. Именно такой отвлекающий маневр прямо сейчас нужен людям Малхолланда. «Эй, люди, как вы вообще можете беспокоиться о каком-то юридическом дерьме, до которого никому нет дела, когда мы находимся под угрозой вторжения сил зла из Эллады? Это Высокий Рубеж, мы здесь имеем дело с настоящими проблемами, у нас нет времени на бюрократическую возню, которую вы, земные придурки, считаете такой важной». – Я развел руками. – Так Малхолланд сразу заговорил бы о жизни в осажденном лагере и подобную возможность выдоил бы по полной. Имея на руках такой козырь, он бы, вероятно, смог затормозить весь аудит, а то и вовсе остановить его намертво. Поверьте мне, если бы я заговорил, вас бы уже всех заперли в кутузке, ну или вы удобным образом погибли бы при сопротивлении аресту.
– Хм, – ее спокойные темные глаза пристально наблюдали за мной из-за прозрачных линз. А встроенная в гарнитуру система сканирования человеческого поведения наверняка проверяла меня на наличие явных признаков лжи. – Так скажите же мне, мистер Вейл, – тихо продолжила она, – если все обстоит именно так, как вы говорите, то почему лейтенант Чакана так быстро вас отпустила? Что вы согласились сделать для нее?
– Я не собираюсь рассказывать об этом вам, Постепенная. Это не ваше дело.
– Нет, наше, – ее поза слегка изменилась, взгляд стал жестче. – И я предлагаю вам сотрудничество. Вы же хотите выйти отсюда?
Я фыркнул.
– И тогда это место станет последним, где меня видели живым. Вы не настолько глупы. Вы вообще слышали, что я сказал о Никки Чакане и отделе по расследованию убийств Брэдбери?
Тишина – краткий миг тишины, пока она проводила перекалибровку.
– Теперь вы работаете на нее.
– Я бы сказал, что это очевидно, разве нет?
– Работаете над чем-то, связанным с визитом Земного надзора.
– Отлично. Вы снова поумнели. Так вам идет гораздо больше.
Она сделала вдох и на мгновение замерла.
– Вы очень грубый человек, мистер Вейл. Вам не стоит преувеличивать свою ценность.
– У нас было очень ограниченное деловое соглашение, и за исключением небольшого вопроса о моем гонораре, который вы по-прежнему не уладили, это соглашение полностью выполнено. Сэл Кирога мертв, контрольный пакет акций «Девочек Долины» и еще немного у вас в руках, а я вышел из тюрьмы. Но вы хотите поговорить о грубости – тогда давайте обсудим, сколько еще мне ждать денег.
– Вам заплатят. Я уже…
– Да, я знаю. Мы договорились о выплате гонорара по завершении дела, но пока что вы не можете мне заплатить. Мы согласовали график моего освобождения из тюрьмы, но вы не смогли его соблюсти. Мы договорились доверять друг другу, но при первых признаках оперативных сложностей вы впадаете в панику, вытаскиваете меня сюда и сыплете мелодраматическими угрозами. Скажите мне, Постепенная, там, в Элладе, триады до сих пор классифицируют как организованную преступность? – Я сделал паузу, чтобы до нее дошел смысл оскорбления. – Потому что если бы здесь, внутри Разлома, кто-нибудь из фамилиас андинас[4] вел себя настолько неорганизованно, он бы не продержался и десяти минут. Дать вам небольшой бесплатный совет в соответствии с вашим увеличенным графиком платежей? Если вы планируете остаться в этих краях, вам придется основательно попотеть и приложить больше усилий.
На этот раз молчание затянулось.
– Есть проблема, – произнесла она наконец.
– Я, блядь, знаю, что есть проблема. Я смотрю ей прямо в лицо.
– Дело не в ваших деньгах. Есть еще кое-что. – Она еле заметно сменила положение на стуле, в этом чувствовался тончайший намек на дискомфорт. – Есть проблема, и нам нужна ваша помощь.
Глава тринадцатая
Я поехал домой.
У Постепенной хватило любезности вызвать мне велотакси и оплатить обратный проезд до «Приюта викинга». Если помнить о ее прежних намерениях, это было самое меньшее, что она могла предложить в качестве оливковой ветви. Я попросил рикшу прибавить ходу, мне повезло с расписанием, и я успел на обратный поезд. Проехал по всему Коридору Вентура и добрался до вокзала Спарквилля, где благодаря изящной пересадке, ради которой мне пришлось пробежаться, я уже через минуту ехал в направляющемся на юг поезде «ВэллиВак». Спустя несколько темных остановок мы пулей влетели на станцию «Арка Цереры», которая когда-то была распределительным хабом и сердцем Вихря – так называли фрактальную путаницу улиц с южной стороны города.
Я вышел в пустынный нанобетонный мрак и по пустому эскалатору поднялся на поверхность. Здесь и в лучшие времена не бывало много народу. По большей части Вихрь – это автоматизированные заводские блоки и огромные склады. Здешние улицы были как-то странно и нелогично спланированы, очевидно, какой-то ню-джинн спроектировал их еще тогда, когда все считали это хорошей идеей. Есть что-то жутковатое в том, как они уходят по бесконечной дуге в сторону того, чего вы никак не можете разглядеть, ходить по ним пешком – сущий кошмар. Любой, кто мог позволить себе жилье в другом месте, никогда бы не стал ютиться здесь. А в такой час даже те, кто называют Вихрь домом, на улицах не показываются. Они либо давно отправились через весь город на свою дерьмовую работу в бесконфликтной экономике[5], либо отсыпаются в капсулах после ночной смены.
Я направился по «Арке Цереры» в ту сторону, где от станции отходила первая из дочерних аллей. Вконец износившийся энергоман на перекрестке с Церера-драйв 4 был единственным признаком жизни на всю округу, хотя применительно к нему слово «жизнь» было довольно щедрым комплиментом. Он, как обычно, сидел, съежившись в нише, прилип к мостовой из-за подсохшей небольшой лужи мочи и дерьма, прислонившись к стене фабрики, и уже подключился к ее энергоисточнику, удаленно хакнув его. На голове у бомжа красовалась старая и поношенная индукционная шапка из пластикожи, приклеенная к вискам обрывками изоленты, а на ослабевших руках и коленях покоилась нещадно кастомизированная контрольная панель.
В суровые зимние месяцы с губ людей вроде него срываются клубы морозного дыхания. В такую теплую погоду, как сейчас, нужна гарнитура, чтобы просто понять, жив нарик или нет.
Говорят, когда-то он был довольно большой шишкой.
Но в Разломе подобные истории слышишь постоянно. Вся эта ебаная Долина усеяна остатками прежних начинаний и лучших дней. Конечно, если верить уличным поэтам и уволенным историкам, которые стоят за стойкой бара или прилавком тележек с едой на Бульваре. «Сейчас, – сказал мне один из них одним морозным воскресным вечером, – все мы просто питаемся накопленным жиром испортившейся мечты.
Соевый соус дать?»
У оверрайдеров не бывает много багажа.
Сложно сказать, в чем тут дело – то ли в редактуре генов, то ли просто работа такая. Когда проводишь большую часть своей жизни без сознания внутри корпуса космического корабля в миллионах километров от любого человеческого общества, трудно привязаться к любимой кофейной кружке. Вещи приобретают чисто функциональный аспект – ты просыпаешься, видишь, что тебе доступно, и пользуешься этим. Выполняешь работу с помощью подручных инструментов. Никакой другой подход толком не работает. Возможно, генетики все предвидели и внесли соответствующие изменения еще на стадии эмбриона, а возможно, особенности просто идут в комплекте с местом работы и к этому привыкаешь.
В любом случае привычка остается с тобой и после дембеля. Таким парням, как я, не требуется много места, поскольку нам попросту нечем его заполнить. Капсула Дайсона/Сантоны, в которой я сплю, имеет размеры 6 на 2,8 метра, включая влажную зону, она достаточно высока, чтобы стоять вдоль центральной линии, а снаружи больше всего напоминает спасательную капсулу без всяких излишеств, на базе которой и построена. Она несколько больше жилых капсул стандартных моделей, стоящих в других люльках на стойке, но в основном это из-за систем обшивки. Если специально не приглядываться, разницу заметить трудно, а с расстояния в двадцать метров все эти незначительные детали и вовсе исчезают, все модели сливаются в однородную ромбовидную форму. Вся система возвышается по адресу Церера-драйв 4.7, дом 1009, как массивный разукрашенный штабель для хранения вышедших из строя ядерных боеголовок. Доступ к люлькам обеспечивают пыльные лестницы и подвесные переходные мостики, украшенные черно-желтыми силовыми кабелями толщиной с огромного питона и обвитые небрежными петлями тонких пластиковых трубопроводов: синий для воды, красный для сточных вод. Задние концы капсул первого массива выступали над улицей примерно на полметра, походя на многоквартирный дом, жильцы которого в унисон высунулись поприветствовать прохожих.
Введя код на входной двери, я вошел внутрь и быстро пробежал восемь пролетов до четвертого этажа. К тому времени как я добрался до верха, пульс едва ускорился, приложенные усилия казались закуской перед основным, куда более жестоким блюдом. Я тряхнул головой, пытаясь прогнать это ощущение, но не шибко преуспел.
На случай, если она все-таки дома, но просто не отвечает на звонки, я прошел в дальний конец подвесного мостика и позвонил в дверь капсулы Арианы. Впрочем, особых надежд не питал. Как и большинство танцовщиц с Бульвара, Ари обычно принимала большую дозу любого дарящего сладкие мечты образца биотехнологий, который по уценке попадался ей на работе. В мягких глубинах сна, проспонсированного коктейлем из мелатонина, она бы и ядерного взрыва снаружи не заметила, что уж говорить о барабанящем в ее дверь унылом чуваке со стояком.
Я попробовал еще пару раз и сдался. Прихватив свой печальный стояк с собой, я направился по мосткам к «Дайсону» и, пройдя голосовое распознание, оказался внутри. Минутку посидел, ссутулившись, за рабочим столом. Моя гарнитура тускло поблескивала на столешнице рядом с полулитровой бутылкой «Марки». В правом верхнем углу левой линзы крошечный зеленый огонек подмигнул мне: «Все готово». Мгновение я сверлил его взглядом. В «Вектор Рэд» я пообещал Мэдисон Мадекве, что свяжусь с ней, так что у нее был мой номер, но пошла она нахер, звонок может и подождать. Равно как и внезапное поручение Постепенной. Первым делом я хотел принять душ, смыть с себя последние двадцать четыре часа и посмотреть, как их остатки утекут в канализацию.
Но у кого-то были другие идеи. Я и пяти минут не успел помыться, как во внутреннем пространстве капсулы раздался настойчивый звон. Подняв голову под моросящим потоком воды, я выглянул наружу сквозь клубы пара. «Да ты, блядь, издеваешься». Но, разумеется, лежащий на столе экран светился бледными серо-голубыми тонами. Мигал лаконичный идентификатор из моего списка контактов: ЧАКАНА.
– Да вашу ж мать. – Я вышел из-под душа, стряхнул с волос воду и промаршировал к коммуникатору. – Да, чего тебе нужно?
Она моргнула, глядя на меня. Недосып размазался у нее под глазами, словно вчерашний макияж.
– Ты бы прикрылся полотенцем ниже талии. Было бы неплохо для начала.
– Я был в душе, Никки.
– Ну так теперь ты из него вышел. Так что оденься уже.
Я принялся искать полотенце в горе сваленного у рабочего стола скомканного белья.
– Я думал, ты собираешься лечь спать.
– Я и поспала. Целых четыре часа. Дела, Вейл, дела, которые необходимо сделать.
– Ну так иди и делай их. – Я вытащил из груды белья полотенце, рассыпав все остальное по полу, и плотно обмотал его вокруг бедер. – Теперь довольна?
– Где Мэдисон Мадекве?
– Я оставил ее в здании администрации «Вектор Рэд». Она разговаривала с самим Дайссом. Я вернулся домой за гарнитурой. А что?
Чакана сердито сверлила меня взглядом.
– Ты должен следовать за ней по пятам, вот что. Защищать ее. Как ты собираешься это делать, стоя голышом в душе на другом конце города?
– Что ж, давай посмотрим. – Я с заранее обдуманным злым умыслом почесал яйца сквозь ткань полотенца. – Я почти уверен, что Мартин Дайсс не собирается нашинковать ее на кусочки и скормить испарителю. Не в его духе, что-то типа того. А чтобы проникнуть в это здание без разрешения, понадобится тактический штурмовой отряд. И что это нам оставляет?
– Это нам оставляет, гений, ее уход в самовольную прогулку, пока ты наводишь марафет у себя в Вихре. Это позволяет ей задавать не те вопросы не тем людям не в той части города, пока тебя нет рядом, и это оставляет ей возможность получить разведывательный шип прямо в свой хорошенький маленький череп.
– Она с тем же успехом может уйти на прогулку, пока я сплю.
– Ты не спишь, Вейл. Не в этой стадии цикла. Поэтому-то я и втянула тебя в это дело.
Я поморщился.
– Спасибо. Приятно чувствовать, что тебя хоть за что-то ценят.
– Я бы не сказала, что слово «ценят» тут правильное. Но позволь расставить все точки над i: если не хочешь вернуться обратно в камеру, с этого момента ты не выпускаешь Мэдисон Мадекве из своего поля зрения.
– Тебе легко говорить. Я вот лично не представляю, чтобы мисс Земной надзор растаяла от перспективы поехать сюда, в Капсульный рай, только ради того, чтобы я смог забрать свою гарнитуру. А если бы ты дала мне забрать ее сегодня утром перед встречей, как я и просил, в этом вообще не было бы необходимости. А теперь что, блядь, смешного я сказал?
Ее губы снова дернулись.
– Капсульный рай. Как две капли воды подходит к той фрактальной дыре, в которой ты живешь. Это что, южный сленг в наши дни?
– Это земной сленг. Ты бы знала, если бы хоть раз была там.
– Пошел на хер, – она наклонилась к экрану. – Одевайся, Вейл, надевай гарнитуру и тащи свою условно освобожденную задницу к «Вектор Рэд», пока я не задумалась об альтернативных вариантах. Не заставляй меня звонить тебе снова.
Ее изображение раздраженно вспыхнуло и погасло. На экране извиняющимися пастельными тонами высветилась надпись: «ВЫЗОВ ПРЕРВАН».
Мгновение я задумчиво сверлил ее взглядом. Потом проверил время.
С тех пор, как я покинул «Вектор Рэд», прошла пара часов, максимум три, а в душе я провел меньше десяти минут. И каким-то образом Никки Чакана знала, что нужно позвонить мне домой и отчитать за то, что я не хожу по пятам за Мэдисон Мадекве.
В этом не было никакого смысла.
В «Акантиладо» она скинула меня словно несущественную задачу, и у меня создалось впечатление, что с такой же легкостью она выбросила из головы и Мэдисон Мадекве. Вторичный раздражитель в горе дерьма, которую аудит нанес к ее порогу, аккуратно сброшенный на бывшего корпоративного силовика без каких-либо реальных затрат для департамента. Чисто, красиво, и не ее проблема.
А теперь мое задание вдруг стало важнее сна, о котором Никки так мечтала. Важнее любых мероприятий по прикрытию задницы Малхолланда. Оно стало настолько важным, что Чакана лично вызвонила меня и поинтересовалась, как идут дела.
Вот же сука этот Малхолланд!
«Он попросил, чтобы кто-нибудь взялся за роль телохранителя, а само дело прошло тихо, мирно и неофициально, и этим человеком будешь ты».
Я насухо вытерся полотенцем, нашел в куче барахла на полу чистую одежду и рассеянно оделся, обдумывая ситуацию.
Предположим, кто-то в аппарате Малхолланда следит за происходящим. Высотная слежка с помощью дронов, впрочем, это кажется слишком рискованным, довольно сложно получить на такое разрешение в параноидальные дни аудита, потому достаточно просто мешка с воздушными жучками. «Жук-олень» с улучшенными летными характеристиками и удвоенной емкостью камеры вместо рогов сработал бы великолепно. Власти Брэдбери в любом случае пользуются тысячами жучков в любое время дня и ночи, ничего не стоит отправить парочку в здание Портового управления. Конечно, тот, кто за всем следит, должен был знать, когда и как мы с Мэдисон покинули «Акантиладо». Но вот откуда он получает данные – автоматическая слежка за отправляющимися челноками, перехват кадров с камер наблюдения в отеле? Может, что-то древнее, вроде платной наводки от кого-то из персонала? Если это достаточно важно, способам осуществления задуманного нет числа.
Предположим, что достаточно. Предположим, это было достаточно важно с самого начала.
Но почему?
Вторичные раздражители таких усилий не стоят.
Кстати, о вторичных раздражителях.
Пора выполнить грязную работу Постепенной.
Я подошел к прикроватной полке и сунул под нее руку. Обрезанный «Хеклер энд Кох» крепился к нижней стороне в пяти сантиметрах от края, словно полевой катализатор для ностальгических мечтаний. Можно было протянуть руку, выхватить его в мгновение ока и за пару выстрелов очистить всю капсулу. Но палубная метла, даже обрезанная, – плохой выбор для скрытности и уличной работы, и она совершенно точно не годилась для задания, которое мне поручила Постепенная. Поэтому я потянулся вглубь полки и вместо пистолета вытащил потрепанный чемоданчик для инструментов от «Блонд Вайсьютис». Нажал на защелки, оснащенные считывающим отпечатки пальцев сканером, и сел на корточки, когда крышка плавно поднялась.
Приглушенный свет от капсул мерцал на шведском столе внутри, отбрасывая тени между мягкими фланцами, удерживающими оружие на месте. Не все содержимое чемоданчика было официально одобрено БВ. Хотя то, что они официально одобряют, и то, на что закрывают глаза, – это две разные вещи, некоторые предметы из второй категории технически считались незаконными даже на Марсе. От боевых перчаток из удушающей пленки и микровзрывчатой пыли до блестящего черного углесплавового массива «Кадоган-Изуми ВакСтар», там могло найтись все, для любого случая и на любой вкус.
Я вытащил «ВакСтар» и взвесил в руке. Это была настоящая пушка, а не пистолет, чудовищно перекачанная штука, изначально созданная для работающих в вакууме флотских отрядов и способная с одного выстрела убить человека и в условиях полного вакуума, и в любой разновидности атмосферы, как пригодной для дыхания, так и нет. Полностью герметичная система, демпфированная отдача, стандартная нагрузка на скафандр. «Блонд Вайсьютис» арендовали патенты у «Кад-Из», как только истекли сроки действия флотского эмбарго, а затем, чисто для верности, купили и саму компанию. С ее помощью они приобрели что-то вроде легенды вакуумного боя. Взяв «ВакСтар» от «Кад-Из», вы не просто вооружаетесь, а делаете заявление для всех, кто хоть что-то смыслит в боевых игрушках.
Я вытащил наплечную кобуру с геккохватом и сунул пистолет под мышку. Выделяется, конечно, но я и не стремился к незаметности. Люди, с которыми мне предстояло встретиться, были глупыми, жестокими и уважали понты.
И все же…
Я порылся в снаряжении, разбросанном на дне чемодана, и нашел своего старого любимчика – тычковый нож из морфосплава, выигранный в покер у пьяного сержанта филиппинских коммандос, с которыми мы все вместе тусовались после мятежа Акино Дос, запертые внутри кометы с дохлым двигателем в ожидании, когда же хоть кто-нибудь потрудится нас эвакуировать. В обычном состоянии сделанное в Маниле оружие маскируется под четыре уродливых кольца с железными черепами, и ничто, за исключением полного молекулярного анализа, не убедит вас в обратном. Но сожмите пальцы вместе и крепко стисните кольца – и они расплавятся, сольются в единый кастет с одиннадцатисантиметровым обоюдоострым лезвием, которое как по волшебству выскочит у вас из кулака. Кромка из морфосплава прорежет кость так, словно ее там и не было.
Я надел кольца на левую руку, осмотрел пальцы и пару раз согнул и разогнул их. Затем убрал ящичек с инструментами обратно, подошел к столу, поднял гарнитуру и надел. Испытал внезапное и не совсем приятное ощущение, пока системы включались, а затем расслабился и сосредоточился на холодно-голубых движущихся полях и на том, что меня ожидало.
«Привет, – голос Осирис прозвучал в моей голове словно темный мед, льющийся на наждачную бумагу. – Скучал по мне?»
– Прекрати, – в пустоте капсулы мой голос прозвучал слишком громко. После четырех месяцев в гиберноидной коме и трех дней на ногах бз гарнитуры я потерял привычку к субвокализации. Я откашлялся. – Прекрати.
«Ты сам установил параметры. Верни мой стандартный тактический голос БВ, если предпочитаешь его».
«Не предпочитаю я его».
«Тогда не жалуйся».
«У меня есть номер, по которому ты должна позвонить».
Я продиктовал серию цифр, которую дала мне Мэдисон Мадекве, и подождал, пока установится соединение. Она ответила на вызов, но видео не включила.
– Мадекве, – гаркнула она мне в ухо.
– Это Вейл. Звоню, как и обещал. С этого момента можете связываться со мной по этому номеру.
– Хорошо, спасибо.
– Никаких проблем. Слушайте, у меня тут есть пара дел, с которыми мне нужно разобраться на другом конце города. Во сколько вы планируете вернуться в отель?
– Вейл, тебе не о чем беспокоиться. Я буду занята здесь до позднего вечера, и Мартин Дайсс пообещал, что предоставит подразделение охраны ХКУ, которое сопроводит меня обратно в отель, когда мы закончим. Вы можете встретиться со мной завтра утром.
– Завтра? – В голове каскадом пронеслись видения охваченной яростью Чаканы. – Мисс Мадекве, я – приписанный к вам охранник на все время вашего пребывания…
– И я хорошо осведомлена об этом, – она резко появилась на экране. Характерный стандартный фон в пастельных тонах свидетельствовал о том, что гарнитура синтезировала изображение на основе предварительно сохраненных данных и анимировала его в соответствии с голосом и тоном. – Но я действительно не вижу необходимости в том, чтобы мы сегодня встречались.
– Подключите к разговору Дайсса.
– Я не понимаю, как…
– Я не собираюсь об этом спорить, мисс Мадекве. Подключите Дайсса, или я сейчас приду за вами. – Подпрограммы кризисного командования включились в крови, словно готовились к бою. Даже ее лицевой симулятор слегка напрягся, услышав, как изменился мой голос. Изображение дернулось, затем расплылось, когда она подключила Мартина Дайсса.
Того тоже собрали из архива, а может, он принял какие-нибудь противопохмельные химикаты. Вкрадчиво-красивая экранная манера прочно вернулась на свое место, улыбка превратилась в нерушимый щит цвета слоновой кости, мерцавший искусительной силой. Руки он держал низко, подальше от носа. Когда Дайсс открыл рот, выпуская наружу свой знаменитый звучный голос, я уже ждал, что он начнет с фразы «Дамы и господа, поехали!»
Но он этого не сделал.
– Да, офицер, здравствуйте, – вежливо начал он. – Думаю, мы с вами оба согласимся…
– Я не коп, Дайсс. Не совершай этой ошибки.
Он слегка отпрянул.
– Эм. Что ж…
Читать бесплатно другие книги:
