Carpe Jugulum. Хватай за горло! Пратчетт Терри

– А это еще что такое?! – заорал Овес. Агнесса озадаченно огляделась. Она выросла в ланкрских лесах. Да, конечно, иногда тут можно встретить самых странных существ, но почти все они, как правило, были не опаснее людей. А сейчас в лесах словно бы что-то сгустилось. Даже деревья выглядели подозрительно.

– Пойдем-ка лучше в Дурной Зад, – сказала она, потянув Овса за руку.

– Куда?

Агнесса вздохнула.

– Так называется ближайшая деревня.

– Дурной Зад?

– Послушай, когда-то у нас жил осел. Совсем тупой был и упрямый, – терпеливо принялась объяснять Агнесса. Впрочем, ланкрцы постоянно разъясняли приезжим, откуда взялось это название, и уже даже привыкли. – Так вот, однажды он встал посреди брода – и ни туда ни сюда. Несколько дней там торчал, как только его ни обзывали… Оттуда и пошло. Дурной Зад. Понимаешь? Конечно, «Непослушный Осел» было бы более… приемлемым названием, но…

Жуткий вопль еще раз прокатился по лесу. Агнесса разом припомнила все детские сказки, в которых повествовалось о том, что за твари обитают в горах, и, схватив Овса за рукав, решительно двинулась вперед. Священнослужитель тащился за ней, как разболтанная тачка.

Вдруг источник звука оказался прямо перед ними, а потом на повороте из кустов появилась голова.

Есть такая птица, страус называется. Агнесса даже видела его изображения.

Так вот… если за основу взять картинку страуса, но представить голову и шею ядовито-желтого цвета с огромным кольцом из красных и лиловых перьев, а также гигантские круглые глазищи, зрачки которых пьяно вращаются при малейшем движении головы…

– Это какая-то местная порода кур? – пробулькал Овес.

– Сомневаюсь, – сказала Агнесса.

Одно из перьев весьма напоминало обрывок юбки в крупную клетку.

Крик снова зазвучал, но резко прекратился, когда Агнесса сделала шаг вперед, схватила существо за шею и резко дернула.

Из зарослей вывалилась схваченная за руку человеческая фигура.

– Ходжесааргх?

В ответ раздался утвердительный кряк.

– И вытащи изо рта эту штуковину, – приказала Агнесса. – Я по-утиному не понимаю.

Он выплюнул манок.

– Прошу прощения, госпожа Нитт.

– Ходжесааргх, что ты… Нет, я понимаю, твой ответ может мне не понравиться, но почему ты прячешься в кустах с рукой, наряженной курочкой-рябой, да еще при этом кошмарно вопишь через трубочку?

– Я приманиваю феникса, госпожа.

– Феникса? Фениксов не существует, Ходжесааргх. Это миф.

– Но один такой миф появился в Ланкре, госпожа. Этот феникс совсем еще малыш. И сейчас я пытаюсь приманить его.

Она уставилась на разукрашенную во все цвета радуги перчатку. Да, конечно, в разведении кур есть такой метод. Чтобы показать этим глупым птицам, на что в действительности они похожи, ты надеваешь на руку специальную куклу. Но…

– Ходжесааргх?

– Да, госпожа?

– Я, конечно, не специалист, однако, согласно широко распространенной легенде, феникс физически не способен увидеть своего родителя. На свете может существовать только один феникс. Поэтому, рождаясь, он автоматически становится сиротой. Понимаешь?

– Гм… могу я кое-что добавить? – спросил Овес. – Должен заметить, госпожа Нитт права. Феникс строит гнездо, затем горит ярким пламенем, после чего из его пепла рождается новая птица. Я читал об этом. Так или иначе, это всего лишь аллегория.

Ходжесааргх еще раз посмотрел на лоскутного феникса и смущенно опустил глаза.

– Прошу меня простить, госпожа.

– Так ты понял, почему феникс никогда не может увидеть другого феникса? – уточнила Агнесса.

– Наверное, понял, госпожа, – пробормотал, не поднимая взгляда, Ходжесааргх.

Тут в голову Агнессы пришла еще одна мысль. Ходжесааргх постоянно лазал по лесу, а значит…

– Ходжесааргх?

– Да, госпожа?

– Ты в лесу с самого утра?

– Конечно, госпожа.

– А ты, случаем, не видел матушку Ветровоск?

– Видел, госпожа.

– Видел?

– Да, госпожа.

– Где?

– Выше в горах в лесу, ближе к границе, госпожа. На самом рассвете.

– А почему ты мне не сказал?

– Э… А вы хотели это знать, госпожа?

– О. Да, извини… А что ты там делал?

Вместо объяснения Ходжесааргх пару раз дунул в манок для феникса.

Агнесса снова схватила священнослужителя за руку.

– Быстрее, надо выйти на дорогу и найти нянюшку…

Ходжесааргх остался со своей куклой, манком, котомкой и в весьма неловком положении. Ему с детства прививали уважение к ведьмам, а госпожа Нитт была ведьмой. Мужчина с ней не был ведьмой, но по манере поведения Ходжесааргх мысленно отнес его к категории людей, которых считал по отношению к себе «высокопоставленными» (на самом деле эта категория была весьма многочисленной). Ходжесааргх не собирался спорить с высокопоставленными людьми. Он был феодальной системой в самом себе.

С другой стороны, думал Ходжесааргх, собирая вещи, чтобы продолжить путь, книги, в которых рассказывается про то, как устроен мир, большей частью написаны людьми, которые разбираются скорее в книгах, но не в мире. Всю эту ерунду о восстающих из пепла птицах явно выдумал человек, который ничего не смыслит в птицах. А насчет того, что может существовать только один феникс… так это явно писал тот, кому следовало бы почаще бывать на свежем воздухе и встречаться с дамами. Птицы появляются из яиц. О, этот феникс наверняка принадлежит к существам, которые некогда научились использовать магию, сделали ее частью своего существования, но магия – коварная наука, и любое существо использует ее ровно в той степени, в которой это необходимо. Птицы откладывают яйца. А яйцам нужно что? Тепло!

Ходжесааргх размышлял на эту тему все утро, пока бродил по мокрым кустам и знакомился с разочарованными утками. История никогда особо не интересовала его, ну, разве что за исключением истории соколиной охоты, но он знал, что в мире существовали (а кое-где существуют и по сей день) места с очень высоким уровнем фоновой магии, из-за которой жизнь в этих областях была достаточно непредсказуемой штукой. В общем, не самые лучшие места для высиживания молодняка.

Возможно, феникс, как бы эта птица ни выглядела, каким-то образом научился ускорять процесс инкубации.

На самом деле в своих размышлениях Ходжесааргх зашел довольно-таки далеко. Будь у него еще немножко времени, он бы наверняка догадался, что ждет его впереди.

Когда Матушка Ветровоск вынырнула из вересковых зарослей, было далеко за полдень. Стороннему наблюдателю могло бы показаться странным то, столько времени понадобилось ей, чтобы пересечь столь незначительный по площади участок, но…

Но еще большее удивление у такого наблюдателя вызвал бы самый обычный узенький ручеек. Канаву, которую тот пробил в торфянике, без труда перепрыгнула бы любая женщина, однако через эту канаву кто-то позаботился перебросить мост в виде широкой каменной плиты.

Некоторое время матушка смотрела на плиту, потом порылась в котомке, достала длинный лоскут черной ткани и завязала себе глаза. А затем двинулась по мосту крошечными шажками, широко раскинув руки для равновесия. Не пройдя и половины пути, матушка опустилась на корточки и несколько минут не двигалась с места, переводя дыхание. Затем снова поползла вперед, дюйм за дюймом.

Всего в нескольких футах под ней ручеек весело журчал по камням.

Небо сверкало. Прозрачная голубизна лишь кое-где нарушалась редкими облаками, но в общем и целом выглядело небо странно, словно изображение, нанесенное на стекло, разбили, а потом снова сложили, но неправильно. Лениво дрейфующее облако могло вдруг исчезнуть, наткнувшись на какую-то невидимую линию, а потом появиться в совершенно другом месте.

Тут все было не тем, чем казалось. Хотя, как говаривала матушка, такое случалось везде и всюду.

Агнесса чуть ли не силой затащила Овса в дом нянюшки Ягг. Впрочем, по этому дому и не сказать было, что тут жила и живет настоящая ведьма, – скорее в его постройке использовался прямо противоположный подход. В этом доме преобладали веселые, яркие и абсолютно не гармонирующие друг с другом цвета и пахло мастикой. Ни тебе черных драпировок, ни черепов либо странного вида свечей. Хотя нет, одна странная свеча была – большая и розовая; ее нянюшка как-то приобрела в Анк-Морпорке и иногда демонстрировала гостям с правильным чувством юмора. Зато было много столов – в основном предназначенных для размещения всевозможных портретов и иконографии многочисленного клана Ягг. На первый взгляд могло показаться, что портреты эти расположены беспорядочно и хаотично, но на самом деле тут имелась некая тайная система. Картинки гуляли взад-вперед по комнате в зависимости от того, к кому из членов семьи в данный момент времени питает расположение нянюшка. Те, чьи портреты оказывались на шатком столике рядом с кошачьей миской, должны были выполнять самую черную работу. А главная несправедливость заключалась в том, что ты мог выпасть из фаворы вовсе не потому, что где-то в чем-то поступил плохо, а только потому, что кто-то где-то поступил лучше. Именно поэтому места, где не было портретов, занимали всевозможные украшения: каждый Ягг, отъезжавший от Ланкра больше чем на десять миль, просто обязан был привезти нянюшке какой-нибудь сувенир. Ягги искренне любили нянюшку Ягг… ведь были места и похуже шаткого столика. Однажды некий дальний родственник перекочевал аж в коридор.

Большинство украшений были весьма посредственного качества безделушками, купленными на ярмарках, но главное, как считала нянюшка Ягг, – чтобы они были блестючими. Так здесь появилось великое множество косоглазых собачек, розовых пастушек и кружек с кучей ошибок и опечаток, как то: «Самай Лучшей Моме На Веете» и «Мы Лубим Нашу Наню». Огромная позолоченная пивная кружка из трактира «Студенческая лошадь», которая играла мелодию «Их Бин Пьян Как Швайн», будучи слишком великим богатством для того, чтобы стоять на вседоступном месте, была заперта в застекленном шкафу и завоевала портрету Ширл Ягг почетное постоянное место на комоде.

Нянюшка Ягг уже расчистила место для зеленого шара на одном из столов. Когда Агнесса вошла, она недовольно вскинула голову.

– Что-то ты задержалась. Небось хухры-мухры разводила? – произнесла она голосом, способным пробить любую броню.

– Нянюшка, ты говоришь в точности как матушка, – укоризненно сказала Агнесса.

Нянюшка поежилась.

– Ты права, девочка. Давай-ка побыстрее найдем ее. Я еще слишком полна веселья, чтобы становиться каргой.

– Кругом полным-полно странных существ! – сообщила Агнесса. – Кентавры бродят просто стадами! Нам даже пришлось прятаться от них в канаве!

– Ага, я заметила траву и листья на твоем платье, – кивнула нянюшка. – Но решила не говорить. Из вежливости.

– Откуда они взялись?

– Спустились с гор, я полагаю. А зачем ты притащила с собой этого болвана?

– Потому что он вывалялся в грязи, нянюшка, – резко произнесла Агнесса. – И я пообещала, что он сможет здесь вымыться.

– Э-э… Это действительно хижина ведьмы? – уточнил Овес, разглядывая бесконечный строй Яггов.

– Охохонюшки… – протянула нянюшка.

– А пастор Мельхио говорил, что ведьмовские дома все как один гнезда порока и сексуальных излишеств.

Молодой священнослужитель сделал шаг назад, наткнулся на маленький столик, из-за чего синяя заводная балеринка начала судорожно дергаться под «Трех слепых мышат».

– Ну, допустим, у нас есть раковина, – вкрадчиво протянула нянюшка. – Но что ты можешь предложить взамен?

– Нянюшка хочет сказать, что неплохо бы проявить чуточку благодарности, – перевела Агнесса. – Нянюшка, не изводи его. Утро и так выдалось нелегким.

– Э… А как пройти к умывальнику? – спросил Овес.

Агнесса объяснила, и он с явным облегчением отбыл.

– Поразительный зануда, – покачала головой нянюшка.

– Матушку видели чуть выше длинного озера, – сообщила Агнесса, сев за стол.

Нянюшка резко подняла голову.

– Неподалеку от вересковой пустоши? – спросила она.

– Да.

– Плохо. Кривое там место.

– Кривое?

– Все крученое-перекрученое.

– Что? Но я там бывала. Обычное, поросшее вереском и утесником болото. Несколько старых пещер в конце долины.

– Правда? А на облака ты смотрела? Ничего-то ты не понимаешь…

Когда вернулся сияющий чистотой Овес, они все еще спорили, но, увидев его, несколько смутились.

– Я ж говорю, трое нужны! – буркнула нянюшка, отталкивая в сторону стеклянный шар. – Особенно если она сейчас там. Кривую землю через шар не разглядишь, она тебе всю голову заморочит. У нас просто не хватит сил.

– Я не хочу возвращаться в замок!

– Маграт лучше нас всех обращалась с хрустальным шаром.

– Нянюшка, она должна заботиться о маленьком ребенке!

– Ага. В замке, полном вампиров. Подумай хорошенько. Кто знает, когда они проголодаются? Лучше будет, если Маграт и ее дочка поскорее уберутся оттуда.

– Но…

– Ты вытащишь ее оттуда! Это могла бы сделать я, но ты сама говорила: я, мол, только сидела и тупо скалилась.

Агнесса вдруг ткнула пальцем в Овса.

– Ты!

– Я? – переспросил он дрожащим голосом.

– Ты сказал, что сразу различил в них вампиров!

– Правда?

– Сказал.

– Ну да, сказал. И что с того?

– То есть ты не переживал никакого подъема? Не был счастлив как никогда?

– С подъемов я очень быстро падаю, – мрачно откликнулся Овес.

– Но почему они с тобой не справились?

Овес неуверенно улыбнулся и пошарил в кармане.

– Меня защищает десница Ома.

Нянюшка внимательно осмотрела медальон. Там был изображен человек, привязанный к панцирю черепахи.

– Серьезно? – спросила она. – Мощная штуковина, стало быть.

– Ом простер свою десницу, дабы спасти пророка Бруту от пыток, и точно так же раскинет он надо мной свои крылья, когда придет час испытаний моих, – возвестил Овес. Правда, судя по его тону, он больше пытался убедить себя, чем нянюшку. – Если хотите узнать больше, у меня есть одна брошюрка. – Его голос сразу стал более решительным, ведь если существование Ома еще можно было поставить под сомнение, то существование религиозных брошюр было очевидным для любого рационально мыслящего, открытого новым веяниям человека.

– Не хотим, – отрубила нянюшка и вернула медальон. – А вот брату Пердоре не требовалось никаких волшебных побрякушек, дабы отваживать зло.

– Конечно не требовалось. От его перегара любое зло со всех ног улепетывало, – съязвила Агнесса. – Итак, господин Овес, ты идешь со мной. С меня хватит, я с этим кровососущим принцем уже сражалась в одиночку. Так что заткнись!

– Э… Но я ничего не говорил…

– Я не тебя имела в виду, а… Слушай, ты рассказывал, что изучал вампиров, верно? Какие они вообще? Ну, как живут? Что любят?

Овес на мгновение задумался.

– Э… Ну, жить они предпочитают в удобных сухих гробах. А любят… Чтобы свежей крови было побольше… Сумерки там всякие… – Увидев выражение лица Агнессы, он резко прервался. – Э… На самом деле все зависит, откуда они родом. Насколько я помню, Убервальд – достаточно большой край. Но самый эффективный способ борьбы с вампиром – это отсечь ему голову и вбить в сердце кол.

– Это отлично работает и с людьми тоже, – заметила нянюшка.

– Э… В Сплюнце вампиры умирают, если положить им в рот монету, а потом отрезать голову…

– Ну надо же, все не как у людей… – буркнула нянюшка, доставая блокнот.

– Э… В Клаце они умирают, если вставить им в рот лимон…

– Вот это мне больше нравится.

– …После того, как отрубишь им голову. Насколько я помню, вампиру из Глица следует забить рот солью, вбить по морковке в оба уха и уже потом отрубить голову…

– Представляю, сколько они мучились, прежде чем поняли, что надо делать.

– А в долине Ах считается, что лучше всего отсечь вампиру голову и сварить ее в уксусе.

– Агнесса, – сказала нянюшка, – нам потребуется куча людей, чтобы унести с собой столько барахла.

– А в Бериплати говорят, что нужно отрубить пальцы на ногах, а потом вбить гвоздь в шею.

– И отрубить голову?

– Нет, не обязательно.

– Ну, пальцы рубить легко, – сказала нянюшка. – Старик Штабель из Дурного Зада одним ударом лопаты отмахнул себе два пальца.

– Кроме того, – продолжал Овес, – вампира можно победить, если выкрасть его левый носок.

– Извини? – изумилась Агнесса. – Кажется, я тебя не расслышала.

– Гм, вампиры патологически щепетильны, понимаешь? В некоторых кочевых племенах Борогравии существует поверье, что если украсть у вампира носок и где-нибудь его спрятать, то вампир будет искать его до скончания века. Вампиры терпеть не могут, если какая-нибудь вещь находится не на месте или пропала.

– Ну, вряд ли это широко распространенное поверье, – хмыкнула нянюшка.

– А в некоторых селах считают, что вампиров можно остановить, швыряясь в них семенами мака, – продолжил Овес. – Вампиры тут же принимаются их считать, поскольку обладают большой склонностью ко всякого рода аналитике.

– К ана… – Нянюшка запнулась. – Нет уж, мы лучше поищем другой способ.

– Так или иначе, – быстро вмешалась Агнесса, – сомневаюсь, что у нас будет время выспросить у графа его точный адрес. Мы просто войдем в замок, заберем Маграт и вернемся сюда, договорились? Кстати, Овес, каким образом ты вдруг стал специалистом по вампирам?

– Я ж говорил, в семинарии мне приходилось изучать много дисциплин. Мы должны знать врага в лицо, поскольку мы сражаемся со всякими злыми силами – вампирами, демонами, ведь… – Он осекся.

– Продолжай, не стесняйся, – сказала нянюшка сладким, как мышьяк, голосом.

– Ведьмам мы лишь указываем ошибочность выбранного ими пути, – пробормотал Овес и смущенно откашлялся.

– Ага, и очень недвусмысленно указываете, – кивнула нянюшка. – Надо бы не забыть надеть свой несгораемый корсет. В общем, скатертью вам дорожка… Всем троим.

– Троим? – переспросил Овес.

Левая рука Агнессы дрогнула. Запястье согнулось, ладонь сжалась в кулак, а потом начали распрямляться два пальца. Агнесса всячески пыталась совладать с непокорной рукой, но тщетно. Впрочем, этот знак заметила только нянюшка Ягг.

– Две неразлучные подружки, а? Удобно, наверное, – фыркнула нянюшка.

– О чем это она? – спросил Овес, когда они вышли из дома.

– Не обращай внимания. Старая стала, заговаривается, – как можно громче ответила Агнесса.

По дороге, в сторону замка, направлялись запряженные волами повозки. Агнесса и Овес отошли чуть в сторонку, пропуская грохочущий караван.

Все без исключения вновь прибывшие были одеты в неряшливые безразмерные тулупы. Единственной выделяющейся деталью был шарф, который на манер повязки туго обматывал горло каждого возницы.

– Либо в Убервальде началась эпидемия ангины, либо под каждой повязкой спрятаны глубокие колотые раны, – заметила Агнесса.

– Э… Я немного знаю о том, как они управляют людьми, – сказал Овес. – С чисто теоретической точки зрения.

– Да?

– Мои слова могут показаться глупыми, но так было написано в одной древней книге.

– Говори.

– Вампирам легче управлять целеустремленными людьми. Теми, кто всегда держит себя в руках, контролирует себя.

– Контролирует себя? – с подозрением переспросила Агнесса.

Мимо прогрохотали еще несколько повозок, впрочем, ни один возница не обратил внимания ни на священнослужителя, ни на ведьму.

– Я знаю, это звучит странно. Кажется, будто бы целеустремленными людьми управлять труднее. Но чем больше мишень, тем легче в нее попасть. В некоторых деревнях охотники на вампиров напиваются в стельку. В целях самозащиты, понимаешь? Когда в голове туман, вокруг тоже туман. А туман не так-то просто ударить.

«Стало быть, мы – туман? – переспросила Пердита. – От тумана слышу!»

Агнесса пожала плечами. Лица возниц выглядели весьма буколически. В Ланкре похожие лица тоже встречались, но на них, как правило, отражались и другие человеческие эмоции: хитрость, здравый смысл и непреодолимое упрямство. А у возниц глаза казались будто бы выключенными.

«Как у скота», – заметила Пердита.

– Ага, – кивнула Агнесса.

– Не понял? – отозвался Овес.

– Да так, не важно…

«С коровьим стадом управляется один-единственный человек, – подумала Агнесса. – В то время как любая корова при желании легко оставит от своего пастуха мокрое место. Но почему-то такая мысль не приходит в коровьи головы… Предположим, они лучше нас. Предположим, по сравнению с ними мы всего лишь…»

«Ты слишком близко к замку! – рявкнула Пердита. – Вот и думаешь, как корова!»

За повозками следовала некая группа мужчин.

«А вот и погонщики», – хмыкнула Пердита.

Эти люди отличались от возниц. Они были одеты в своего рода мундиры с черно-белыми гербами семейства Сорокула, но, судя по виду «погонщиков», они не больно-то привыкли носить какую-либо форму. Зато, судя по тому же виду, они привыкли убивать других людей за деньги, причем не всегда большие. Короче говоря, они выглядели в точности как люди, которые привыкли закусывать непослушными мальчиками и девочками. Кое-кто, проходя мимо, бросал на Агнессу плотоядные взгляды – впрочем, эти люди бросали бы плотоядные взгляды на любого одетого в юбку человека.

Затем снова потянулись повозки.

– Ну, как выражается нянюшка Ягг, когда представилась возможность, хватай что торчит, – сказала Агнесса и, сорвавшись с места, побежала следом за последней повозкой.

– Она правда так выражается?

– К сожалению. Но ты привыкнешь.

Она ухватилась за задний борт, забралась в повозку и махнула священнослужителю рукой, призывая поторапливаться.

– Хочешь произвести на меня впечатление? – спросил Овес, когда она с трудом втащила его в повозку.

– Не на тебя, – пояснила она и вдруг поняла, что сидит на гробе.

В повозке лежали два гроба, тщательно обложенные соломой.

– Уже перевозят мебель? – поинтересовался Овес.

– Э… Думаю… Вполне возможно… они могут оказаться занятыми, – сказала Агнесса.

Священнослужитель пожал плечами и поднял крышку. Агнесса едва сдержалась, чтобы не закричать. Но гроб оказался пустым.

– Идиот! А если бы там кто-то был?

– В дневное время вампиры, как правило, спят. Уж это-то каждый знает, – укоризненно произнес Овес.

– Я чувствую их присутствие где-то… рядом, – сказала Агнесса.

Грохот колес изменился – повозка въехала в мощенный булыжником замковый двор.

– Слезай со второго гроба. Туда тоже заглянем.

– А если…

Он столкнул ее с гроба и поднял крышку, прежде чем она успела договорить.

– Тут тоже никого, – констатировал Овес.

– А вот если бы там оказался вампир, он бы как выпрыгнул, как схватил бы тебя за горло!…

– Моя вера – мой щит, – пафосно возвестил Овес.

– Правда? Вот здорово-то.

– Можешь сколько угодно ерничать…

– Знаешь, мне сейчас не до ерничества.

– И тем не менее, если хочешь, можешь ерничать. Я все равно уверен: мы поступаем правильно. Разве не победил Сонатон зверя Батригорского в его же собственном логове?

– Понятия не имею.

– Победил. А разве пророк Урдур не поразил дракона Слуцкого на Гидральской равнине после боя трехдневного?

– Ну, вряд ли у нас будет столько времени…

Страницы: «« ... 56789101112 ... »»

Читать бесплатно другие книги:

Обычный интеллигент, не без искры Б-жьей, втягивается в головокружительные приключения, на первый вз...
Когда в небе загорается и подмигивает Шайтан-звезда, – на земле рождаются дети со странной судьбой. ...
Она любила фильмы о любви и смотрела их часто, особенно с тех пор как умер ее муж. Смотрела, пока не...
«В этот час ранней ночи Грозный напоминал огромную горящую покрышку, ребристую, кипящую жидким гудро...
Новый остросюжетный роман популярного фантаста Александра Громова написан в жанре альтернативной ист...
Спешите творить добро! Но, встретив ночью в подворотне испуганную маленькую девочку с плюшевым медве...