Рубины для пяти сестер Болдова Марина
Она вдруг подумала, что давно не встречалась с Лялькой. Эта история с мнимой Сашкиной дочкой выбила сестру из колеи. Наглая девка своим приездом разрушила то хрупкое перемирие между Лялей и Саней, что установилось в поездке в Беляевку. Конечно, была идея съездить туда вчетвером. Но отговорила мама. «Пусть они побудут вместе, Галюша. Глядишь, вернутся как после медового месяца», — сказала она тогда. И оказалась права! Глядя на их счастливые лица, Голованов даже позавидовал. «Галь, ну а мы когда в путешествие?» — подъехал он к ней игриво. «Куда, Голованов? И зачем? Вон — дача! Отдыхай!» — осадила она его. Позже, конечно, пожалела, что так резко отбрила размечтавшегося мужа. Про себя решила, что в Польшу поедут они с Юркой. И без Соколовых!
И вот на тебе. Впору вновь покупать билеты этим двоим. Если и в этот раз поможет…
А Соколов-то каков! Мачо недоделанный! Галина наивно полагала, что знает про Лялиного мужа все. Но ребенок! Видишь ли, он не придавал отношениям с буфетчицей никакого значения! Детский сад! Не мальчик, должен был знать, как дети получаются. Галина понимала Ляльку, которая никак не могла «оттаять». Живет словно по необходимости. То, что девка оказалась авантюристкой, ничего не меняет. Никакой гарантии, что у этого производителя нет детей от других баб!
Галина вдруг задумалась — смогла бы она простить Голованова? Нет, точно нет! Ушла бы, не раздумывая, вычеркнула из своей жизни. А Ляля просто замкнулась в себе.
Услышав рев мотоциклетного мотора, Галина вышла в сад и направилась к воротам. Она заметила, как ее дочь легко спрыгнула с сиденья и чмокнула в щеку парнишку в красной бандане. Мотоциклист быстро развернулся, рванул с места и скрылся за облаком дорожной пыли.
— Что за мальчик? — Галина с интересом посмотрела на раскрасневшуюся дочь.
— А, так! Не заморачивайся, мамуль! Ничего серьезного! — небрежно бросила в ответ Маринка.
— Ну и ладно. А брата где потеряла?
— Никитос скоро подъедет. Бабуля ему наказала купить деревенского хлеба и молока. Его сейчас Ванька же и доставит.
— Ванька, значит, — улыбнулась лукаво Галина, заметив смущение дочери.
— Ну, мам…
Валентина Николаевна из окна наблюдала за дочерью и внучкой. Маринка выглядела словно помолодевшая Галина. «Нет, Маринка даже не на Галочку похожа. На Анну. Та же стать и красота. Лишь бы были счастливы, мои девочки!» — мысленно пожелала она им, закрывая рамы: из сада потянуло прохладой летнего вечера…
Следователь Борин обошел лежащее на кухонном полу тело пожилой женщины. Одета она была не в домашнее, видимо, собиралась уходить или только пришла. На столе стояли две чашки тонкого фарфора с остатками чая.
«Скорее всего, собиралась уйти, — решил Борин. — С кем-то чайку попила и…»
— Зинаида, ну что там?
— Удар в сердце, нож с наборной ручкой, самодельный.
— Леонид Иванович, там ключи в двери торчат, посмотрите или вынимать? — На кухню заглянул стажер Артем Кораблев.
— Вынимайте, сейчас иду.
Борин вышел в коридор. Под вешалкой на калошнице стояла сумка с продуктами, а на кожаном пуфике лежала маленькая дамская сумочка. Паспорт, который Борин достал из нее, принадлежал Валентине Николаевне Петровой, регистрация по данному адресу.
— Тёма, что с ключами?
— Не хозяйкины, вон ее висят на крючке, с брелоком в виде сердечка, на этой связке есть ключи от машины. — Артем протянул ему прозрачный пакет.
Борин спустился на один лестничный пролет и выглянул в окно.
— Возьми ключи, иди во двор. Там, скорее всего, авто владельца. Проверь. Что-то мне не нравится его отсутствие.
Он поднялся обратно на лестничную площадку третьего этажа. Кроме двух дверей с номерами квартир, он заметил еще одну, более узкую. Справа от нее на белой стене выделялся выключатель, выкрашенный голубой краской. Щелкнув допотопным рычажком, Борин потянул дверную ручку на себя. Сразу за проемом начиналась винтовая лестница с металлическими ступеньками. Борин начал спускаться. На втором витке остановился и присвистнул — приблизительно на уровне второго этажа лежал мужчина. Борин быстро сбежал к нему и нащупал сонную артерию.
— Зинаиду позови сюда! — крикнул он участковому.
«Вот и нашелся хозяин ключей». — Борин решил осмотреть всю лестницу до первого этажа.
— Леонид Иванович, вы тут? — услышал он голос Артема.
— Да, что там с машиной?
— Сигнализация сработала, открывать не стал без понятых. Там один мужик вышел. Сказал, машина зятя потерпевшей, Голованова Юрия Анатольевича. Живут в этой квартире вместе, еще жена и двое детей. — Артем заглянул в дверной проем. — А это, похоже, и он сам?
— Наверное. Давай по соседям, кто что слышал. И понятых к машине.
«Ограбление? Хозяин не вовремя вернулся и получил свое? Возможно. Нужно будет выяснить, не пропало ли что…» — Связав оба преступления воедино, Борин поднялся обратно на площадку. Из квартиры выходили понятые — пожилая пара.
— Следователь Борин, — представился он. — Прошу вас ответить на несколько вопросов. Как я понимаю, эта дверь от черного хода. Кто из соседей вашего подъезда пользовался им постоянно?
— Только Валечка и ее семья, а еще Дашенька, их соседка. Нам он не нужен, мусор мы выносим во двор через улицу. А Юрий Анатольевич и Даша ставили свои машины во дворе, им удобнее подниматься сразу на третий этаж. Несколько лет назад Юра поставил хорошую входную дверь со сложным замком и раздал всем соседям ключи. Но, насколько я знаю, никто так ими и не пользуется.
— Спасибо, позже к вам зайдет наш сотрудник, а я не буду вас больше задерживать. — Борин посторонился, пропуская их к лестнице.
— Зинаида, что скажешь? — Борин протянул зажигалку эксперту Зинаиде Гром, вместе с которой работал уже десяток лет.
— Проникающее в сердце, смерть почти мгновенная. Странно, что в карманах ничего, кроме носового платка. Ни мобильника, ни ключей…
— Ключи его в двери торчали.
— Понятно. А телефон? Кто сейчас без трубки ходит?
— Ну мало ли. Убийца забрал. Думаешь, ограбление?
— Нет, не похоже. Дорогое обручальное кольцо на пальце, часы на месте, «Лонжин», между прочим.
«Видимо, счастливый брак, если носит кольцо», — не к месту подумал Борин с легкой завистью. В свои сорок восемь он считался безнадежным холостяком, но в последнее время вдруг стал завидовать своим давно и прочно женатым сослуживцам. Даже Артем, умненький и грамотный парнишка, недавно женился. Борин был зван на свадьбу и исполнял роль «свадебного генерала». С тех пор весь отдел его только так и называет: «Товарищ генерал».
— Что с пальцами?
— Достаточно. К вечеру скажу, есть ли посторонние. Ты выяснил, кто пользовался этим ходом?
— Да, только жильцы верхнего этажа. Спустись во двор, Зин, там авто хозяина. Осмотрите, возможно, телефон найдется. А я пойду переговорю с соседкой, что обнаружила старушку.
Борин вернулся в квартиру пострадавшей. Тело уже вынесли. В комнате на диване сидела молодая женщина в светлом брючном костюме. При виде вошедшего Борина та молча протянула ему паспорт.
«Грамотные стали граждане», — невесело подумал Борин, переписывая данные в протокол.
— Следователь Борин, Леонид Иванович, — представился он. — Дарья Ильинична, расскажите, как вы обнаружили пострадавшую? — Голос Борина звучал хрипло. Неловко прокашлявшись, он уставился на лежащие перед ним бумаги. Он не мог понять, почему эта женщина так раздражает его.
— Я работаю в стоматологической клинике «Дентос», здесь, в нашем доме, на первом этаже. Сегодня я освободилась пораньше, так как Валентина Николаевна просила меня проводить ее на электричку на вокзал, если Юра, ее зять, задержится в командировке. Она собиралась на дачу в Лесинки, где сейчас ее дочь Галина с внуками. Поднявшись к нам на этаж, я увидела в двери Валентины Николаевны ключи и удивилась. Это были ключи Юрия, я сама подарила ему брелок с эмблемой «БМВ» на Новый год. Дверь была не заперта. Я подумала, Юра просто забыл ключи в двери.
— По какой лестнице вы поднимались?
— По парадной. Дверь в клинику расположена практически рядом.
— Продолжайте.
— Я вошла в квартиру и окликнула Валентину Николаевну. Она не ответила. Никто не ответил. Я прошла на кухню и увидела… Она лежала на полу… То, что мертва, я поняла сразу.
— Как вы это определили — так, на глазок? — спросил Борин и тут же разозлился на себя за этот глупый вопрос.
Дарья удивленно подняла на него глаза.
— Я же медик! Хотя вы, наверное, думаете, если владею клиникой, то я плохой врач? — холодно отвечала она.
Борин промолчал.
— Я тут же позвонила в «Скорую» и милицию.
— Расскажите мне о семье пострадавшей. Давно их знаете?
— Валентину Николаевну и ее дочь Галину — с раннего детства. Мы всегда, сколько себя помню, были соседями. Муж Валентины Николаевны умер еще до моего рождения. Когда я родилась, Гале было пять лет, и она фактически стала мне няней. Со временем разница в возрасте перестала иметь значение, и мы стали подругами. До сих пор у нас одна компания, ее дети выросли у меня на глазах. Юра появился в нашей жизни, когда Галя училась в институте. Где-то в конце пятого курса они поженились.
— А вы замужем? — Внутри Борина что-то защемило. С непонятным ему самому волнением он ждал ответа.
Даша непонимающе посмотрела на него.
— Я была замужем, и у меня был сын, — спокойно и очень тихо ответила она.
Вопрос был явно «не в тему». Борину показалось, что за ее спокойствием скрывается какая-то своя, ей одной близкая, боль. На секунду в глазах мелькнула растерянность. Борин заставил себя вспомнить, зачем он здесь.
— Дарья Ильинична, в каких отношениях были Валентина Николаевна Петрова и ее зять Юрий Анатольевич Голованов?
Даша на миг задумалась.
— Скорее их отношения можно было бы назвать отношениями сына и матери. Довольно часто Валентина Николаевна принимала в спорах сторону зятя. Галя иногда в шутку жаловалась, что рядом с мужем чувствует себя падчерицей родной матушки. При этом было понятно, что она ничуть не огорчается таким положением.
— Скажите, к вашим соседям часто приходили в гости родственники, друзья?
— Да, к детям Галины постоянно ходят одноклассники, иногда довольно большими компаниями. У Головановых очень гостеприимный дом. У Валентины Николаевны всегда есть вкусные плюшки, от которых невозможно отказаться. Я сама почти каждый день захожу к ним выпить чашку чая. Валентина Николаевна никогда не пьет чай в одиночестве. Она настоящая любительница напитка и знает о чае все, ну, почти все. Часто даже шутит, что не алкоголик, чтобы получать удовольствие в одиночку. Из родственников, пожалуй, чаще всего у них бывает Ляля. Это племянница Валентины Николаевны Соколова Елена Владимировна.
— Я должен спросить… Есть ли у семьи Головановых… недоброжелатели? Может быть, среди соседей? Какие-то конфликты?
— Не думаю. Да нет, я уверена, нет таких!
— Хорошо. Спасибо, Дарья Ильинична. Если захотите что-то еще сообщить, позвоните мне! — Он протянул Дарье визитку.
Уходить от нее не хотелось. Он злился на себя, что провел опрос весьма бестолково, злился на нее за ее спокойствие и холодную вежливость. И опять на себя за то, что ничего про нее не знает. И вновь на нее за то, что так привязана к этой осиротевшей сразу на двоих родных семье. За ее боль, которую Даша прячет от него за маской равнодушия.
«Хотя бы заплакала, что ли! Или бизнес-леди никогда не плачут?» — подумал с досадой Борин…
А Даша с ужасом подумала, что будет с Галиной, когда та узнает о смерти мамы. И кто должен ей сообщить об этом? Вдруг одна мысль буквально ввела ее в ступор.
— Простите, Леонид Иванович… А где Юра? То есть Юрий Анатольевич? Это же его ключи я видела во входной двери!
— Пойдемте со мной, Дарья Ильинична. — Тот устало вздохнул. — Боюсь, у меня для вас еще одна неприятная новость.
Даша шла за следователем и думала, сказать ему или нет, что она видела Лялю неподалеку от дома. Правда, та почему-то даже не обернулась, когда Даша ее окликнула. Но то, что это была она, вне сомнений. Такой ярко-желтый плащ-дождевик был, наверное, единственным в городе. Нет, она пока не будет ничего говорить, сначала поинтересуется у Ляли, зачем та приходила к тетушке.
Все-таки хорошо, что он умеет обращаться со стариками. Главное, что они ему доверяют — сразу, без лишних объяснений. Валентина Николаевна, кем она ему там приходится, кажется, двоюродной теткой, тоже сразу ему поверила. Обрадовалась! А когда увидела колье и браслет, кинулась его обнимать. Рассказ о его поездке в Хойну слушала со слезами на глазах. Только, похоже, про основное наследство она что-то не поняла. А он не стал вдаваться в подробности. Ведь не соврал ничего! Главное — серьги она ему отдала на хранение добровольно. Да еще нахваливала, что такое хорошее дело затеял — семью вместе собрать. Начала было про своих подробности выкладывать, но передумала, на дачу позвала, прямо сейчас. «Только Юрочку дождемся, это зять мой», — уговаривала его, поглядывая на часы. Сам, мол, познакомишься с сестричками, и дальше вместе решать будете, что делать. Он отказался, сославшись на то, что устал с дороги. Знала бы она… Самое главное — цель достигнута. У него уже три предмета из гарнитура.
Тетушка ему понравилась — бывают же такие старушки, к которым сразу душа тянется. Даже жаль, что планы у него такие… меркантильные!
Доложился, что собирается к Анне Андреевне. Попросил пока той ничего не говорить. Ни ей, ни ее дочери. Сюрприз, мол. Но Валентина Николаевна тут же высказала сомнение, что ее сестра захочет с ним общаться. «Характер у нее сложный, Леон. Ты на нее не обижайся сразу, попытайся понять и договориться по-хорошему. Да, и кольцо с заколкой не у нее хранятся, у Лялечки», — предупредила она, отдавая серьги. Вкратце рассказала, как наследство Анастасии к ним попало. Вот он обрадовался — поиски Рябининой оставил напоследок как самые трудные. А теперь и искать ее не нужно, заколка дожидается здесь, в Самаре! В который раз порадовался легкости, с какой денежки плывут к нему в руки.
Вернувшись на съемную квартиру, первым делом набрал Елену, Лялю, как ее называют близкие, — телефоны и адреса дала ему Валентина Николаевна. У Ляли мобильный оказался вне доступа. Немного огорчившись, решил, что оно и к лучшему. Хотя и предупредила его тетушка о характере сестры, Леон надеялся на свое обаяние. Договорится с Анной Андреевной, та на дочь потом повлияет. Решил не откладывать надолго визит к ней, уже звонить хотел, но призадумался. Объяснить по телефону, кто он, пожалуй, будет непросто. Проще сразу нагрянуть в гости, благо ее дом в двух шагах от места его квартирования.
Леон лишний раз похвалил себя, что снял в этом городе квартиру. Правда, эта — вторая, первую пришлось срочно освободить — хозяйка вернулась раньше, чем планировала. Дороговато только. Дохлый, гад, и тут не удержался от подколки, мол, не барин, мог бы и подешевле найти. Но денег дал. Ничего, Леон ему потом припомнит все. Павлуша, бесспорно, не идиот. И, похоже, свой интерес отыгрывает. Только не догадывается он, сколько на самом деле можно денег получить в итоге. Леон был уверен, о завещании Дохлому точно неизвестно. Не знает он соответственно, что наследников-то все меньше остается, а его, Леона, доля увеличивается. Сестрички Печенкины не все потомством обзавелись.
Леон посмотрел на часы. Пора. Дохлый уже с утра поинтересовался, как у них дела. «У них», сказал тоже!
Леон накинул ветровку, взял кейс, в котором лежали коробочки с украшениями и документы его родной бабки, и вышел из квартиры.
Он поднимался в лифте на третий этаж и думал о том, что поторопился назвать свою тетушку Анну «старушкой». Голос, ответивший ему по домофону, вполне мог принадлежать молодой девушке. Леон на миг растерялся. Может быть, он общался с Лялей? В таком случае это даже лучше! Познакомится с обеими сразу!
Дверь в квартиру была открыта. На пороге в легком брючном костюме стояла стройная красавица и улыбалась ему.
— Леон? Проходите, пожалуйста. — Она посторонилась, пропуская его в прихожую.
— Здравствуйте, Анна Андреевна! — Леон с изумлением рассматривал свою тетку. Он узнал ее сразу. И сразу же понял, кого напоминала ему та дама с портрета в музее. Перед ним стояла… библиотекарша из пионерского лагеря! Женщина, невольно сломавшая его личную жизнь. Ведь он так и не смог забыть ее после того, как та внезапно уехала. Тогда он впервые в жизни понял, что такое терять. От первой любви осталась злость. По сути, из-за нее он так и не женился, невольно сравнивая с ней своих подруг. Тогда выходит, что та девчушка, которой он читал книжки, — его сестра Ляля? Забавно!
Но, похоже, Анна его не узнала.
— Что же вы застыли как изваяние… Не нужно так пугаться, я не так страшна, как вам кажется. — В голосе Анны звучали кокетливые нотки. Видно было, что она осталась довольна произведенным эффектом. — И называйте меня просто Анна, а то я начинаю чувствовать себя престарелой бабушкой.
— Хорошо, Анна. — Леон взял себя в руки.
— Замечательно! Проходите, Леон, в гостиную. — Она жестом показала ему направление.
Она не предложила кофе. На столике стояла лишь пепельница, лежали пачка сигарет, зажигалка и колода пасьянсных карт.
Леона это не смутило.
— Вы просто поразительно похожи на свою бабушку, Анна. — Он мягко улыбнулся. — В музее Оренбурга есть ее портрет. Собственно, если бы я случайно туда не забрел, меня здесь бы не было.
— Да. Я знаю о портрете. Ляля показывала мне альбом с репродукцией. Значит, вы живете в Оренбурге?
— Да, я там родился, учился и живу по сей день, — улыбнулся он.
— А как вы нашли меня? Рассказывайте все, и как можно подробнее. Начните с детства.
Леон немного удивился. Обычно люди в возрасте больше любят говорить сами, чем слушать других. Но вопрос тетушки прозвучал с искренним интересом.
Леон рассказал Анне о старом адвокате, о коммуналке, в которой прошло его детство, об отце, всю жизнь скрывавшем свое происхождение, о завещании их прадеда, о том, как ездил в Польшу, разыскивая старшую сестру бабушки.
— После того как я прочел записанное Яковом Семеновичем со слов отца завещание нашего прадеда, решил сразу начать поиски. Единственной зацепкой был старый конверт от письма из Хойны. Поэтому отправился туда. От Каца я уже знал, что Михаил и Зоя погибли в концлагере. Но надеялся, что их сын уцелел. Или, по крайней мере, я найду тех, кто помнил эту семью.
— Леон, мне кажется, вы лукавите! Признайтесь — в Польшу вы поехал в надежде найти колье?
Леон запнулся от неожиданности. «Ого, а дорогая Аннушка не так проста и наивна, как ее сестра! Да, с ней могут быть проблемы… Хорошо еще, заколка с кольцом у племянницы. Ей и решать». Он мило улыбнулся и «смущенно» проговорил:
— От вас ничего не скрыть! Хорошо, я открою карты! Да, я хочу собрать весь гарнитур. Просто хотел при общей встрече сделать сюрприз — ценность у него велика. Гораздо выше, чем у каждого из предметов в отдельности. Продав его, можно спокойно жить безбедно до старости, не так ли?
— Допустим. Только почему вы решили, что мы согласимся продавать свои предметы?
— Да, в этом я не уверен, — не стал отпираться он. — Но вы, Анна, не откажетесь от своей части вырученных от продажи денег?
— Допустим, — опять ответила тетушка, прикуривая очередную сигарету.
— Тогда мы вдвоем должны будем убедить вашу сестру!
— Это невозможно. Валентина просто помешана на воспоминаниях о наших предках. — Она скептически усмехнулась. — Кроме того, обе мои, то есть наши с ней, дочери сейчас тоже увлечены родословной. Кстати, началом их поисков также послужило найденное изображение прабабки — репродукция портрета из вашего музея. В деньгах никто из них не нуждается — их мужья успешно ведут дела в общей фирме. Право, я не представляю, что должно произойти, чтобы они по доброй воле согласились на продажу гарнитура.
— В таком случае нужно подумать, как помочь им изменить такое их решение.
— Вы меня пугаете, Леон! Тут я — пас. Заколка и кольцо — у Елены. Попробуйте, конечно, с ней поговорить.
— У нее телефон вне доступа.
— Давайте я позвоню. — Анна достала из кармана мобильный и нажала вызов. — Да, отключен. Странно… Так как же вы вышли на нас с Валентиной?
— После Хойны я поехал в Питер. Просто наудачу. Там узнал фамилию мужа Натальи Печенкиной. И теперь я в Самаре…
Он не стал уточнять, в какую сумму ему обошелся быстрый поиск документов и сколько графинчиков водки пришлось выпить с майором, который помогал получить данные военных архивов.
— Анна, время позднее, мне пора. Надеюсь, на днях мы встретимся все вместе и поговорим. А завтра я обязательно дозвонюсь до Елены!
Они распрощались.
Леон шел по улице и с удивлением думал о том, что понятие «родная кровь» не выдумано. Что-то изменилось в нем после встречи с Анной. Не то чтобы пропало желание получить деньги, нет, но появилось новое чувство, похожее на гордость. Он не «серая мышь» без роду без племени. У него весьма неплохая родословная, он может и будет рассказывать при знакомстве, что он из рода тех самых Печенкиных. Но сначала доведет начатое дело до конца. И никто не посмеет ему помешать.
Звонок мобильного заставил его вздрогнуть. Звонили из больницы, где последние два месяца лежала его мать. «Вот и все. Не успела матушка пожить безбедно. Так и умерла, не познав земных радостей…» — подумал он с горечью.
— Ляля, у нас беда. — Голос Галины был еле слышен. Ляля с досадой потрясла телефоном, будто это помогло бы улучшить связь.
— Что, Галочка? Я тебя очень плохо слышу, повтори!
— Юры с мамой нет. Приезжай к нам, пожалуйста. И позвони сама тете Ане.
— Галочка, родная, что случилось? Авария? Нет? Не плачь, я сейчас буду!
Ляля бестолково заметалась по квартире. «Нужно позвонить Сашке, пусть сразу едет к Головановым. Хотя нет, машина стоит у подъезда! Придется за ним заезжать.». Она выглянула в окно: все еще лил дождь, начавшийся среди ночи.
Ляля набрала номер мужа:
— Саша, сейчас звонила Галка, у них что-то случилось. Ничего толком не знаю, кажется, авария. Или не авария. Плохо слышно было! Она плакала! Я за тобой заеду в офис, никуда не уходи!
Не дослушав ответ мужа, она стала доставать из шкафа одежду, одновременно набирая номер телефона матери.
Анна Андреевна сняла трубку не сразу.
— Ляля, как ты не вовремя, у меня маска на лице, я перезвоню тебе позже… — Она сразу же отключилась.
«Вот и поговорили», — подумала Ляля. Она подозревала, какой выговор получит от матери позже за то, что вовремя не сообщила о звонке Галины. Ляля уже давно смирилась с тем, что во всем виновата или она, или ее муж. Другого не дано. Правда, что греха таить, Сашке обычно доставалось чаще. Ляля молча выслушивала все упреки матери в адрес мужа и думала, что отними у матери возможность ругать зятя, она просто заболеет. Тихая, ожесточенная ненависть к нему давала ей такой заряд жизненной энергии, какого хватало до следующего прихода дочери. Сначала Ляля переживала, мучилась, что никак не может примирить двух родных ей людей. Она попыталась найти причину ее ненависти и не смогла. Сашка, с ее точки зрения, был просто идеальным зятем. Купив теще квартиру в элитном доме, он попытался таким образом наладить с ней отношения. Эффект получился обратным. Та снисходительно похлопала его по руке и, изобразив что-то вроде улыбки, сказала: «Иногда, Саша, вы бываете удивительно милы». Это так взбесило Соколова, что впервые за все годы он не удержался от резкого ответа. От всей души пожелав ей найти свое счастье в новом жилище, он высказал надежду, что уж теперь ей будет не до них. С этих пор хрупкий мир между ними был безнадежно утерян. Теща категорически отказывалась показываться в их доме, требуя, чтобы по субботам Ляля с внуками приходила к ней. Постепенно эти визиты свелись до минимума. Подросшие Кирилл и Марго предпочитали проводить время с друзьями, нежели сидеть и выслушивать бабушкины нравоучения. Как-то само собой получилось, что и Ляля старалась ходить к матери все реже, ограничиваясь телефонными звонками. Хотя в глубине души ей было жаль мать.
Быстро натянув джинсы и легкий свитер, она схватила сумку и вышла в прихожую. Зонта на месте не оказалось, и Ляля полезла в шкаф-купе, чтобы достать дождевик. Тот тоже исчез. «Ну что за день! Куда плащ-то делся!» — Она с досадой задвинула дверку. Этот забавный плащик ярко-желтого цвета с капюшоном Сашка когда-то привез из командировки в Чехию. На кармашке был вышит зайчик под зонтиком. Тогда этот подарок был наполнен смыслом, понятным лишь им двоим. «Зайка» — так называл ее муж с первого дня совместной жизни. Она вроде бы обижалась, на самом деле тихо радуясь ласковому прозвищу.
«Ладно, добегу до машины как-нибудь». — Захлопнув дверь, Ляля направилась к лестнице.
На входе дежурил Стас, бывший одноклассник Маргоши.
— Здрасте, Елена Владимировна. Вы в гараж?
— Здравствуй, Стас! Нет, машина во дворе возле сквера.
— Давайте подгоню к подъезду, чего вам мокнуть-то! Вы что-то легко одеты и без зонта!
— Спасибо! Не нашла ни зонта, ни плаща, представляешь! — Ляля протянула ему ключи.
Она всегда испытывала неловкость, когда парень обращался к ней. Знала, что дочь одно время встречалась с ним, скорее от скуки, делая одолжение. Стас же преданно любил ее, вынося любые капризы. Для Маргоши он был кем-то вроде телохранителя, при необходимости она использовала его для отпугивания очередного надоевшего поклонника.
Ляля подошла к стеклянной двери и выглянула на улицу: Стас открывал дверцу их машины. Вдруг какая-то сила отбросила ее назад. Она упала на мраморный пол, ударившись головой о ступеньку лестницы. Сверху уже бежали соседи. Кто-то поднял ее на руки и понес. «Как больно!» — успела подумать она и отключилась.
— Александр Ильич, вам звонят из больницы. Березин. — Голос секретарши звучал взволнованно.
— Да, Вера Андреевна, соедините.
— Саш, привет, Березин. Тут такое дело, к нам сейчас по «Скорой» привезли твою Ляльку. Не дергайся, уже все в порядке. Ну почти! Я оставлю ее на денек, посмотрим.
— Я сейчас приеду!
— Давай, жду.
Соколов опустил трубку и еще с минуту ошалело смотрел на телефон.
— Вера Андреевна, вызовите мне машину.
Кое-как справившись с рукавами плаща, он вышел в приемную.
— Вер, меня сегодня не будет. Отмени все встречи, — бросил он уже неофициально, растерянно похлопывая себя по карманам. — Черт, где телефон?
— Вот, на столе, он у тебя разряжен. — Вера подала ему трубку, которую он секундой раньше зачем-то положил на ее стол. — Саш, что-то случилось?
— Сам ничего не понимаю! Лялька позвонила минут двадцать назад, сказала, у Юрки дома беда или что-то в этом роде и она сейчас заедет за мной. А теперь вот сама в больнице!
— Кошмар! Смотри, машина подъехала, спускайся. Позвонишь, да? — Вера обошла стол и поправила ему воротник плаща.
— Конечно! Ты Галине звякни, что там у них? Предупреди, что подъеду позже. — Сашка, перепрыгивая через ступени, побежал вниз.
В приемном покое городской больницы его встретил Березин. Когда-то они учились в одном классе в математической школе и были друзьями. Точнее, дружили они впятером: Володька Березин, Сашка Соколов, Макс Эйтель и две девчонки: Маринка Кузнецова и Вера Хохлунова. Никаких романтических отношений ни между кем из них не было. Их дружбе завидовали. И учились они сообща. Каждый отвечал за какой-то предмет, четко отслеживая отстающих внутри их «клана». Макс был математическим гением, Володька — биологом и химиком, Маринка — литератором, Верочка любила и знала историю. Только Сашка был «универсалом». В результате их пятерка ровно училась по всем предметам, особенно не стремясь выбиться из масс. И только на выпускном вечере вдруг стало ясно, что дальше им вместе не быть. Девчонки расплакались, страшась предстоящих перемен. Да и мальчишкам стало как-то не по себе. Все понимали, что клятвы на верность давать бесполезно. Они были достаточно взрослыми, чтобы не думать, что их пути разойдутся уже завтра.
А сейчас в городе их осталось трое. Маринка вышла замуж «за границу», так и недоучившись в МГУ. Макс Эйтель еще в семьдесят седьмом уехал к родственникам в Германию. Поначалу он еще писал письма, почему-то только Березину, но через несколько лет перестал. Верочка выскочила замуж, учась на первом курсе. Почти сразу родила сына и прочно осела дома. Муж был ревнив и почти всегда пьян. В конце концов, она решилась от него уйти и тогда пришла к Сашке за помощью. Он взял ее на работу своим личным секретарем и до сих пор не пожалел об этом ни разу. А Володька Березин стал классным хирургом, а потом и главврачом городской больницы…
— Пойдем, я тебя к ней провожу.
— Расскажи толком, что случилось! В аварию попала? Она как раз за мной собиралась заехать…
— Нет, Саш. Подробности тебе следователь расскажет.
— Какой еще следователь?
— Машину вашу… взорвали. Не бойся, Лялька не успела из подъезда выйти. Ее взрывной волной отбросило, стукнулась о ступеньку.
Саша почувствовал, как похолодели пальцы. Услужливое воображение сразу нарисовало яркую картину: Лялька летит спиной на каменный пол. «А если б она к машине подошла? Я мог ее потерять навсегда?» — От этой мысли он остановился как вкопанный.
— Саш, может, сначала валерьяночки?
— Нет, я в норме. Пошли, — сдвинулся он с места.
Ляля лежала на кровати, укрытая простыней до самого подбородка. Рядом стоял штатив с капельницей. При виде ее бледного лица и забинтованной «шапочкой» головы к Сашке вернулись все его страхи.
— Спит. В сознание пришла по дороге в больницу. Когда падала, ударилась головой, на затылке пришлось накладывать швы. Легкое сотрясение, но сильный шок. Она проспит еще несколько часов, так что нет смысла около нее сидеть. Здесь постоянно поблизости медсестра. Пойдем ко мне, кофе выпьем! Там следак тебя ждет. Кстати, Маргоше я позвонил, они с Кириллом скоро должны подъехать.
— Спасибо, Володька. — Сашка в дверях еще раз оглянулся на жену.
В кабинете Березина их дожидался широкоплечий мужчина с кожаной папкой в руках.
— Следователь Борин Леонид Иванович, — представился он.
— Соколов Александр Ильич.
— Вы, наверное, в курсе того, что случилось с вашей женой? — Борин кивнул на Березина.
— Да, то есть… в общих чертах.
— Около часа назад во дворе дома была взорвана ваша машина. Погиб охранник.
— Стас? А что он делал в моей машине?
— Это мне еще предстоит выяснить, когда можно будет расспросить вашу жену. А сейчас расскажите мне, как провели сегодняшний день.
— С утра все было как обычно. К девяти поехал в офис.
— У вас одна машина в семье?
— Да, сейчас одна. Есть у сына, но он теперь с нами не живет.
— У вас в доме, я знаю, подземная парковка. Как получилось, что машина оказалась утром во дворе?
— Лена, моя жена, не любит выруливать из подземного гаража. Утром она должна была поехать к дочери и отвезти ее с нашим внуком к врачу. Поэтому я с вечера оставил машину напротив подъезда. Это место хорошо освещается, и жильцы часто оставляют на этом пятачке свои автомобили. Кроме того, площадку видно из окна комнаты охранника.
— Как вы добрались до работы?
— Вызвал такси.
— Понятно. Утром вы разговаривали с женой? Из офиса?
— Да, она позвонила часов в десять, сказала, что-то случилось в семье ее сестры и она сейчас за мной заедет.
— Не сказала, что именно произошло?
— Только то, что, видимо, была авария…
— Имя сестры вашей жены — Галина Голованова?
— Да, верно. Она жена моего партнера.
— Валентина Николаевна Петрова и Юрий Анатольевич Голованов были найдены вчера убитыми в доме, где проживают.
Соколов и Березин ошеломленно переглянулись.
— Бред какой-то! — Соколов потряс головой. — Юра вчера должен был вернуться из командировки.
— Он звонил вам? Из аэропорта или из дома?
— Нет. Зачем? Мы могли обсудить все дела утром в офисе.
— Вас не удивило, что он не пришел с утра на рабочее место?
— Нет, конечно! У нас ненормированный рабочий день и свободный график. Человек после перелета, элементарно мог просто отдыхать. Я не понимаю, кому и зачем понадобилось его убивать? А уж Валентину Николаевну — тем более!
— Александр Ильич, не было ли каких-то конфликтов, связанных с вашим бизнесом, в последнее время? С партнерами?
— Да нет, что вы. Мы давно работаем спокойно, без кризисов и разборок.
— А что, раньше были проблемы?
— У кого их не было в девяностых! — пожал плечами Соколов.
— Согласен. Пока все. Сейчас я хотел бы поговорить с вашей женой. Владимир Сергеевич, это возможно? — спросил он Березина.
— Пока нет. Ей сделали укол, она спит. Думаю, до вечера ее лучше не беспокоить.
— Хорошо. Александр Ильич, завтра наш сотрудник зайдет к вам в офис, чтобы поговорить с вашими подчиненными.