Минута до полуночи Болдаччи Дэвид

Глава 8

– Как я погляжу, вы стали совсем взрослой.

Наступил следующий день, и Пайн с Блюм сидели напротив Дейва Бартлса в офисе окружного шерифа Мейкона, в Оглторпе, штат Джорджия.

Бартлсу было сильно за пятьдесят – седые волосы, острые черты и лицо человека, который за долгие годы своей карьеры в полиции, видел более чем достаточно проявлений порока.

– Да, я стала взрослой, – сказала Пайн, и ее губы превратились в тонкую линию.

– Я слышал, вы агент ФБР.

– Это правда.

– Пожалуй, я знаю, почему вы здесь.

– Не сомневаюсь, что это очевидный вывод.

– Тогда нам не удалось раскрыть дело о похищении вашей сестры, как и полиции штата и даже вашему агентству.

– Но у вас имелся подозреваемый.

– Ваш отец.

– Вы все еще думаете, что это сделал он?

– У нас не хватило улик, чтобы предъявить ему обвинение. И не удалось отыскать мотив. Ваши родители были очень молоды, но все говорили, что они хорошо о вас заботились. – Он немного помолчал. – Когда не пили и не курили травку.

– Так вы думаете, что он накурился и накачался спиртным, а потом это сделал?

– Я так думал. Сначала. Но куда он мог деть тело? У ваших родителей был единственный старый автомобиль, но никто не видел, чтобы он на нем ездил. Мы осмотрели все ближайшие владения и лес. Нигде не нашли свежих могил. Никто не вылавливал тел из воды. Нигде вообще не находили тела. Спрятать труп трудно даже трезвому человеку. Не говоря о пьяном.

– В те времена здесь орудовал Дэниел Джеймс Тор.

Бартлс задумчиво на нее посмотрел.

– Он убил маленькую девочку из Мейкона, примерно в часе езды отсюда, – сказал он. – В конце концов ФБР сумело взять ублюдка. Вы думаете, он похитил вашу сестру?

– ФБР удалось установить, что он находился в этих местах, но моя сестра не вписывается в геометрическую схему его активности.

Бартлс нахмурился.

– Геометрическую? Что это значит?

– Тор одарен в математике. Он выбирал жертвы так, чтобы места их проживания образовывали математические фигуры. Именно благодаря этому его в конце концов поймали. Им удалось вычислить место, где он должен был появиться, они сумели быстро перебросить туда людей и взять его.

– Значит, местонахождение вашего дома не подходило под его «математическую схему»?

– Верно. В течение восемнадцати месяцев в восемьдесят восьмом и восемьдесят девятом Тор подозревался в похищении и убийстве четырех человек в штате Джорджия и по одному в Олбани, Колумбусе, Атланте, еще была маленькая девочка из города Мейкон. Получалась грубая геометрическая фигура. Я назвала ее бубновой мастью. Он меня поправил и сказал, что это ромб.

– Он вас поправил?

– Я трижды посещала Тора во Флоренсе, тюрьме особо строго режима.

– Я даже не знал, что этот монстр до сих пор жив. Его давно следовало казнить.

– У него немало пожизненных заключений, он больше никогда не увидит света дня.

– Подождите, но, если вы его посещали, значит, вы думали, что он мог похитить вашу сестру, хотя это не подходило под его схему.

– Я подозревала, что он мог быть виновен, поскольку он в то время находился в наших местах.

– Я помню, после того как вас выписали из больницы, вы нам сказали, что видели, как к вам в окно влез мужчина. Вы думаете, это был Тор.

Блюм внимательно наблюдала за Пайн.

– Недавно я прошла гипнотерапию, чтобы вернуть подавленные воспоминания, – сказала Пайн.

– И у тебя получилось?

– Я не уверена. Мужчина, которого я видела, мог быть Тором. Но, поскольку я знала о Торе до сеанса, а также мне было известно, что он находился тогда в этих краях…

– Вы хотите сказать, что это могло повлиять на ваши воспоминания и их исказить.

– Верно.

– Ну и что сказал Тор?

– Что он никогда ничего не признает. Но даже если признает, не представит подтверждающие доказательства. У него нет стимула. Так что это тупик.

Бартлс развел руки в стороны.

– Что объясняет, почему вы здесь, – сказал он.

– Могу я взглянуть на досье?

– Конечно. Но я не представляю, что вы рассчитываете найти там через три десятилетия.

– Я тоже. Но я должна сделать все, что в моих силах.

Бартлс задумчиво кивнул.

– Я попрошу скопировать досье и принести мне, но должен сразу вас предупредить: там совсем немного фактов и сведений. И не скажу, чтобы что-то пропало. Их с самого начала было мало.

– Я удивлена, что вы после стольких лет не уничтожили документы.

– При обычных обстоятельствах так и произошло бы. Но преступление осталось нераскрытым, агент Пайн. Поэтому мы сохранили досье. Никто ведь не знает, как все может обернуться, верно?

– Да.

– Я и представить не мог, что вы вырастете и станете агентом ФБР.

– Жизнь бывает непредсказуемой.

– Слышал, работаете в Аризоне.

– Вы узнали это от Лорен Грэм?

Бартлс рассмеялся.

– Мы с ней друзья, – признался он. – Она симпатичная женщина. Вам нравится в «Коттедже»?

– Да, и в некотором смысле там все иначе. А в остальном такое же.

– Люди повсюду остаются людьми. И не важно, где они находятся.

– Если вы что-то найдете, дайте мне знать. У нас здесь совсем мало нераскрытых дел. Я бы хотел закрыть это.

– Хорошо.

Пайн и Блюм направились в сторону вестибюля.

– А каков этот Тор? – внезапно спросил Бартлс, и Пайн резко к нему повернулась.

– Представьте себе свой худший кошмар и умножьте на сто, – ответила она.

– Но тогда разве все не очевидно? Разве нельзя понять, кто он такой, просто находясь с ним рядом?

– Нет, нельзя, – ответила Пайн, качая головой. – Именно поэтому он и является кошмаром. Ты не понимаешь, что перед тобой чудовище, пока не становится слишком поздно.

Глава 9

– Бартлс был прав, когда сказал, что здесь совсем немного сведений о расследовании, – заметила Блюм.

Они разложили копии документов, записок, отчетов и фотографий на кровати Пайн в ее номере в «Коттедже». По любым меркам это было жалкое зрелище.

Блюм взяла фотографию и протянула ее Пайн.

– Ты с сестрой?

Пайн взглянула на снимок и кивнула.

– Наш пятый день рождения. Такой же лежит у меня в бумажнике. Единственная общая фотография, которая у меня есть. У моих родителей не было фотоаппарата. Мама взяла поляроид у приятелей и сделала три снимка. По одной для каждой из нас и одну для себя. Должно быть, свою она отдала полицейским, чтобы помочь в поисках Мерси.

– Вы с сестрой действительно были очень похожи, – заметила Блюм.

Пайн посмотрела на двух маленьких сестер, казалось, с расстояния в тысячу лет. Блестящие глаза и улыбки.

– Мы были неразлучны, – сказала она. – Два разных человека, но на самом деле один. Много лет назад, – с грустью добавила она. – Каждый день я думаю, как сложилась бы моя жизнь, если бы Мерси все эти годы находилась рядом. Мы всегда оставались лучшими подругами. Я… хотела бы верить, что так было бы и дальше.

Пайн попыталась представить, какой Мерси стала бы, когда выросла. Они по-прежнему были бы похожи внешне, как две капли воды или за годы появились бы различия? Она надеялась, что Мерси еще жива. Но насколько такое было возможно?

– Если бы ничего этого не произошло, ты могла бы и не стать агентом ФБР? – заметила Блюм.

– Я бы поменялась, глазом не моргнув.

– На твоем месте я бы поступила так же, – сказала Блюм и взяла больничную карту с рентгеновским снимком. – Ты действительно получила очень серьезную травму, агент Пайн. – Ты едва не умерла.

Пайн рассеянно кивнула.

– Я помню, как открыла глаза в больнице и увидела склонившуюся надо мной мать. Сначала я подумала, что умерла, а она ангел. – Пайн смущенно посмотрела на Блюм. – Глупые мысли маленькой девочки.

– Я уверена, что мать стала для тебя огромным утешением.

Пайн окинула взглядом лежавшие на кровати вещи.

– Даже агенты ФБР почти ничего не сумели найти. Никаких следов, улик или мотивов. Ничего. Полнейший тупик.

– Никто ничего не видел и не слышал?

– Ты же видела, наш дом стоит на отшибе, в тупике. В те времена было так же, только в еще большей степени.

– Но чем занималась полиция?

– За исключением того, что считала виновным моего отца? Практически ничем.

Блюм посмотрела на часы.

– Время обеда, – сказала она.

– Ладно.

– Пойдем туда же?

– Думаю, да. Ты рассчитываешь еще раз встретить Сая Таннера?

– Не заставляй меня краснеть, агент Пайн.

– Ты знаешь, на самом деле я не проголодалась. Почему бы тебе не сходить туда одной?

– Ты уверена? Я могу подождать.

– Нет, я думаю, мне стоит немного побыть одной.

– Я знаю, что тебе нужно многое осмыслить.

– Я уже давно пытаюсь. Но если делаешь одно и то же снова и снова, разве можно получить другой результат? Вот почему я здесь.

– Позвони, если я тебе понадоблюсь.

– Я так и сделаю.

После ухода Блюм Пайн медленно сложила бумаги обратно в коробку, которую ей выдал офис шерифа, вышла из номера и направилась на главную улицу Андерсонвилля. В вечернем воздухе появилась осенняя прохлада, и, шагая по пустынным улицам, Пайн порадовалась, что надела куртку.

У нее сохранилось совсем немного воспоминаний о городке. Она уехала отсюда, когда была совсем маленькой. А последние месяцы жизни здесь отравило похищение Мерси.

Здания, старые и содержавшиеся не в самом лучшем виде, изменились незначительно. Водонапорная башня на металлических сваях, украшенная эмблемой Андерсонвилля, стояла на прежнем месте. Пайн проходила мимо сельских магазинов со старыми треугольными крышами и выступавшими навесами, комиссионок с выставленными в витринах товарами, смотрела в тускло освещенные окна на ящики, заполненные пустыми бутылками, в лавочке, где продавали «антиквариат». Город немного напомнил ей фильм «Убить пересмешника». Южный старомодный городок в горах, не уверенный в своем будущем, но все еще каким-то образом держащийся на плаву и верящий, что впереди его ждут лучшие времена.

Пайн увидела вездесущее железнодорожное полотно – единственную причину, по которой здесь когда-то возник город. Национальный музей узников войны и тюрьма, а также огромное кладбище занимали доминирующее положение, повсюду были расставлены рекламные плакаты, зазывавшие туристов, чтобы те расставались со своими долларами. Вероятно, Андерсонвилль с максимальной выгодой использовал карты, которые сдала ему судьба. Печально известная тюрьма в самом центре давала городу столь необходимый ему доход. Во всяком случае, здесь можно было получить важный исторический урок о жестокости человеческих существ.

Пайн перешагивала через лужи, оставшиеся после недавнего дождя, обнажившего красную, не пропускавшую воду глину Джорджии. Здесь росли высокие тонкие виргинские сосны, корни которых находились почти на поверхности земли, хотя ураганы с сильными ветрами могли легко их сломать или даже вырвать.

Пайн уселась на влажную скамейку и стала смотреть в темноту.

Через годы мать призналась Пайн, что она испытывала такую сильную боль во время родов, что назвала первую родившуюся дочь Мерси, посчитав «милосердием», что ее мучения наполовину закончилось.

Когда ее старшая дочь исчезла посреди ночи, Джулия Пайн очень долго не произносила ее имени вслух. Более того, она рассказала о происхождении имени Мерси только после того, как Пайн отправилась в колледж.

Через некоторое время, когда Пайн однажды вернулась домой на каникулы, она обнаружила, что мать исчезла, оставив короткую записку, которая ничего не объясняла. Она вспомнила, как вошла в квартиру, которую с ней делила, и обнаружила одинокий листок бумаги, наполнивший ее ощущением новой тяжелой потери. Пайн стукнула кулаком по ручке скамейки, чтобы подавить сильное желание закричать.

Почему ты меня бросила, мама? Оставила одну. Сначала, Мерси, потом папа и ты.

Во время ее первого визита в тюрьму Тор сказал, что после исчезновения Мерси у Пайн появилась дыра, которую невозможно заполнить, что она больше никогда не сможет никому доверять. И умрет в одиночестве, чувствуя утрату сестры так же остро, как в тот день, когда это случилось.

Может, он прав. Но я все еще могу узнать, что с ней произошло. Может быть, это поможет закрыть дыру, хотя бы частично.

А как насчет матери? Как она сможет заполнить эту пустоту? В отличие от Мерси, мать покинула ее по доброй воле. Пайн помнила, как сидела ошеломленная на полу, держа в руке записку. А потом много дней существовала как в тумане и лишь с большим трудом взяла себя в руки, чтобы продолжить полноценно жить дальше.

Пайн позвонила в полицию, но она уже перестала быть ребенком, поэтому речь не могла идти о том, что ее бросила мать. В течение долгих лет она несколько раз принималась ее искать и, когда начала работать в ФБР, не прекратила своих попыток, однако нигде не могла найти следов матери, она исчезла так, словно никогда и не существовала.

И, если я не сумею разобраться с этой частью моей жизни, то не смогу быть полноценным агентом. А Доббс сдержит свое слово. Еще один эпизод, подобный тому, что случился с извращенцем Клиффом Роджерсом, и меня уволят из Бюро. И чем я тогда буду заниматься?

Чтобы хоть как-то успокоиться, Пайн встала, зашагала дальше и вдруг услышала крики.

Она автоматически повернулась, вытащила пистолет и побежала в ту сторону, откуда они доносились.

Длинные ноги быстро привели Пайн к плохо освещенной пустой части главной улицы. Сначала она увидела пожилую женщину, которая уронила сумочку, и содержимое рассыпалось по темному тротуару.

– Что случилось? – спросила Пайн, взяв ее за руку.

Пожилая женщина трясущейся рукой указала в пространство между двумя темными зданиями.

Пайн с трудом разглядела то, что там лежало.

«Не может быть, – подумала она. – Пожалуйста, этого не может быть».

Глава 10

Женщина лет тридцати, бледная кожа, стройная, с хорошей фигурой, длинными каштановыми волосами и необычно острыми чертами лица.

К несчастью, смерть сильно их исказила.

Два помощника шерифа из округа Самтер соорудили полог, закрыв тело, и стояли рядом с Пайн, глядя на него. Один из них лет двадцати пяти был высоким и жилистым. Взглянув на его бледное лицо, Пайн поняла, что это первое убийство, которое он видит. Его напарнику было за сорок, но он выглядел ничуть не лучше.

– Вы будете вести расследование? – спросила Пайн.

Мужчина постарше покачал головой.

– Нет, мы лишь охраняем место преступления. Делом будет заниматься следственный отдел. Вероятно, привлекут агентов ФБР из Джорджии.

Пайн уже успела показать им свой значок и документы. Пожилая женщина, обнаружившая тело, сидела на скамейке, ее отчаянно трясло, и она никак не могла прийти в себя. Пайн попыталась ее успокоить, но у нее не получилось.

Появились зрители, и помощники шерифа быстро окружили место преступления желтой лентой.

– Что на ней надето? – спросил более молодой помощник шерифа.

Пайн обратила на это внимание, как только увидела тело.

– Вуаль, – сказала она. – Похожа на свадебную фату.

– Свадебная фата? Проклятье, и что это может означать? – спросил помощник шерифа, который был старше.

«Ничего хорошего», – подумала Пайн.

Когда они вышли из-за экрана, подкатил древний седан «Краун Виктория», и из него вышел мужчина, которому было уже под шестьдесят. Шесть футов, дородный, редеющие седые волосы, массивная челюсть, одет в мешковатый костюм, мятую рубашку, галстук сполз в сторону, но взгляд оставался холодным и внимательным, и он вел себя со спокойной уверенностью. Он подошел и представился, сказав, что его зовут Макс Уоллис, и он из отдела расследований штата Джорджия. Он кивнул, здороваясь с помощниками шерифа.

– Я осмотрю тело. – Он перевел взгляд на Пайн. – Это вы нашли жертву? – спросил он.

Она указала на сидевшую на скамейке пожилую женщину.

– Я оказалась здесь второй, – сообщила ему Пайн.

– Я бы хотел с вами поговорить, – сказал Уоллис.

– Она из ФБР, сэр, – доложил помощник шерифа, который был старше.

Казалось, Уоллис получил пощечину.

– Не понял? – переспросил он.

Пайн показала ему значок и документы.

– Я проездом, – сказала она. – Когда-то тут жила. Услышала крики и сразу сюда прибежала.

Некоторое время Уоллис изучал ее документы, периодически поднимая вверх брови.

– Ладно, только никуда не уходите.

Он подошел к пожилой женщине и сел рядом на скамейку. Пайн наблюдала, как он с ней разговаривает, протянул бумажные платки, когда она начала всхлипывать, потом взял за руку и погладил по плечу, успокаивая.

«Хорошая техника», – подумала Пайн. Он успокаивает свидетельницу, дает ей возможность прийти в себя, чтобы она смогла более внятно изложить то, что видела.

Наконец Уоллис встал, вернулся к помощникам шерифа и приказал им отвезти женщину домой. Они уже успели собрать вещи, выпавшие из ее сумочки.

Более молодой уехал с женщиной, второй остался охранять место преступления.

– Вам удалось узнать у нее что-то полезное? – спросила Пайн.

Уоллис полистал блокнот.

– На самом деле нет, – ответил он. – Она заметила тело, запаниковала и выронила сумочку. Но ничего не видела и не слышала. И она не знакома с жертвой.

– В таком маленьком городке люди должны знать друг друга, – заметила Пайн. – Вероятно, она не отсюда.

– Криминалисты будут здесь с минуту на минуту, – сказал Уоллис. – Не исключено, что при жертве есть документы.

– Сомневаюсь.

– Почему вы так считаете?

– У нее нет ни сумочки, ни кошелька. И ее уложили в определенную позу. Тот, кто это сделал, тщательно все спланировал. Не думаю, что убийца оставил при ней документы. Преступник мог так поступить только в том случае, если хотел, чтобы мы узнали, кто она такая. – Пайн посмотрела на часы. – Прошло сорок минут с того момента, как я оказалась на месте преступления, пожилая женщина опередила меня на пару минут.

– Значит, тот, кто оставил ее здесь, давно ушел.

– Когда я появилась, было темно. Это дальний конец главной улицы. И тут растут деревья.

– Вы не думаете, что он принес жертву на руках?

– Более вероятно, что он привез ее на машине. Все магазины вокруг закрыты. В другом конце улицы освещение заметно лучше.

– Из чего следует, что убийца знает это место.

– Было бы интересно выяснить время смерти.

– Почему?

– Я не думаю, что ее убили здесь. Как только я появилась, то сразу осмотрела все вокруг, прислушалась к шуму, к тому, что происходит рядом. Ничего. Я думаю, ее убили в другом месте, потом убийца оставил тут жертву, чтобы кто-нибудь ее нашел.

– Такое впечатление, что вы уже занимались подобными делами.

– Верно.

– И вы здесь проездом?

– Ну, более или менее.

Он немного подумал.

– У меня такое ощущение, что вы не против немного поработать.

– А я могу?

– В нашем отделении много хороших людей с опытом, но мы в сельской части Джорджии, и наши ресурсы растянуты на большие площади. Я не настолько горд, чтобы отказаться от помощи эксперта, когда он так удачно оказывается рядом.

Пайн посмотрела на экран.

– Хорошо. Но я должна вам кое-что сообщить, – сказала она.

– Что?

– Вы и сами это увидите, но убийца надел на жертву свадебную фату.

– Свадебную фату?

– Да.

– А откуда вам знать, что она не сама это сделала?

– Ей под тридцать, одета в дорогие джинсы, свитер из кашемира, замшевый пиджак и низкие сапожки из крокодиловой кожи. Она никак не могла ходить в таком наряде и в фате, которая кажется мне старинной, гораздо старше, чем убитая женщина.

Уоллис поскреб заросшую щетиной щеку.

– Значит, фата имеет для убийцы особое значение? Что-то символизирует?

– Сцена тщательно выстроена. Здесь все имеет значение. Все указывает на то, что убийца провел специальную церемонию.

– Хорошо, и каковы ваши предварительные выводы?

– В одном я совершенно уверена.

– И в чем же?

– Не думаю, что мы видим его работу в последний раз.

Глава 11

Пайн и Уоллис смотрели на тело.

Команда криминалистов и представитель отдела расследований шерифа округа Самтер приехали вместе в черном фургоне. Через минуту появился маленький худощавый мужчина в темном костюме. Это был коронер, вызванный, чтобы официально засвидетельствовать смерть – факт, который уже ни у кого не вызывал сомнений.

Пока они занимались своей работой, появилась Блюм, которой Пайн отправила сообщение, и ее пропустили к месту преступления.