Минута до полуночи Болдаччи Дэвид
– Ли меня вполне устроит, миссис Ридли.
– Конечно, я была старше. Но мы с вашей матерью дружили. Джулии приходилось много работать, чтобы сводить концы с концами, она выполняла самые разные поручения и посещала встречи, поэтому ей требовалась приходящая няня. А вашего отца я знала не слишком хорошо. Но он, конечно, любил своих маленьких девочек.
– Но как моя мама попадала в разные места? – спросила Пайн. – Ведь, насколько я помню, у нее не было машины.
– Я позволяла ей брать мой старый пикап «Додж», – ответила Ридли. – На нем я обычно приезжала. Она не могла платить много, и я редко просила деньги. У моего мужа была хорошо оплачиваемая работа. Мы ни в чем особо не нуждались. – Она замолчала, и ее лицо сморщилось еще сильнее, как цветок, превращающийся обратно в бутон. – Моя «плата» состояла в общении с вами.
– Как жаль, что я не жила рядом, – вмешалась Блюм. – У меня шестеро детей, и все, конечно, когда-то были младше двенадцати. Большую часть времени я себя чувствовала так, будто попала под грузовой поезд.
– А вы помните, что тогда произошло? – спросила Пайн, не сводившая глаз с Ридли.
Пожилая женщина медленно кивнула головой.
– Да, помню. Это очень сильно ударило по жителям города. Никогда прежде здесь не случалось ничего подобного. И, благодарение Господу, потом тоже.
– А что вы можете рассказать о тех событиях? – спросила Пайн. – Я была очень маленькой, и в моих воспоминаниях много пробелов. К тому же взрослые не говорили со мной о похищении сестры.
– Ну, я уверена, что они очень тревожились из-за того, как случившееся на вас повлияло. Я ходила в больницу, чтобы помочь вашей матери. Она практически не отходила от вас, пока вы там находились.
– Я помню, как проснулась и увидела маму.
– Она была совершенно уничтожена. Потеряла одну дочь и едва не лишилась второй. Я не знаю, понимаете ли вы, насколько были близки к смерти, Ли.
– Нет, я не знала. А что относительно исчезновения Мерси?
– Наверное, вам известно, что полиция находилась в таком же недоумении, как и все мы.
– Шериф Дальтон из округа Мейкон. Конечно, я не запомнила его имя. Просто потом посмотрела документы.
– Он уже умер, но один из его помощников стал шерифом в Мейконе.
– Какой именно?
– Дейв Бартлс. Он одним из первых приехал на вызов вашей матери по девять-один-один. Я знаю, потому что Джулия позвонила мне, и я сразу бросилась к вам. Сейчас он уже собирается на пенсию.
– Но мы ведь находимся в округе Самтер, – заметила Блюм. – Почему этим делом занималась полиция Мейкона, а не городская?
Пайн посмотрела на Блюм.
– У Андерсонвилля нет собственной полиции. За город отвечает департамент шерифа округа Самтер. Мы жили совсем рядом с границей округа Мейкон, поэтому расследование вел департамент шерифа Мейкона.
Ридли кивнула.
– Они призвали на помощь полицию штата. И ФБР.
– Потому что это было похищение, – объяснила Пайн.
– Да, наверное, – сказала Ридли. – Сай говорил мне, что вы работаете в ФБР. Я… полагаю, вы стали агентом в том числе из-за того, что случилось с вашей сестрой.
– Да, вы правы.
Возможно, даже в большей степени, чем я сама думала.
Ридли тяжело вздохнула, не спуская глаз с Пайн.
– Ну, если коротко, полиция считала, что это сделал ваш отец, – сказала она.
– Я говорила им, что это был не он.
– Я знаю, что ваш отец не имел никакого отношения к похищению. На самом деле у них не было никаких улик против Тима, а потом вы уехали.
– Не думаю, что у нас оставался выбор. Моего отца уволили из шахты. Мы бы здесь не смогли выжить.
– Дело в том, Ли, что вся ваша семья исчезла посреди ночи.
– Я помню, что мы уехали очень быстро однажды ночью, но вы хотите сказать, что мои родители никого не предупредили?
– Нет, никто ничего не знал. Сегодня вы были здесь, а назавтра – исчезли. Это произошло всего через несколько месяцев после того, как вас выписали из больницы. Я пришла к вам, чтобы вас проведать, и обнаружила, что дом опустел. У вас было совсем немного вещей, но там не осталось совсем ничего. Только несколько предметов мебели. Должно быть, ваши родители арендовали большой трейлер или что-то в таком же роде. Я не верила своим глазам. Они не оставили даже записки. Никому не сказали ни слова. И с тех пор никогда со мной не связывались.
Пайн задумчиво покачала головой.
– Я не знаю, почему они так поступили, – тихо проговорила она.
– Сай сказал, что ваш отец мертв, – продолжала Ридли. – Мне очень жаль. Как я уже говорила, я плохо знала Тима. Но он мне нравился. А Джулия жива?
– Я… не уверена, – ответила Пайн.
Ридли заметно удивилась.
– Вы не общались с ней в последнее время? – спросила она.
– Я не видела ее много лет.
– А родители ничего тебе не объяснили, когда вы отсюда уехали? – вмешалась Блюм, которая видела, как неловко чувствует себя Пайн. – Хотя бы куда вы направляетесь?
– Я помню новый дом, потом я начала ходить в школу и узнала, что нахожусь в Южной Каролине. Примерно в пятидесяти милях от Колумбии.
– Боже мой, – пробормотала Ридли.
– Мне было всего шесть. Вероятно, родители считали, что для меня не имело значения, где жить, – немного смущенно сказала Пайн. – А после этого мы переезжали еще несколько раз.
– Пока они не развелись? – спросила Блюм.
– Да.
Не вызывало сомнений, что ей не хочется обсуждать свое прошлое с двумя незнакомыми людьми и даже с Блюм.
Все молчали, Пайн смотрела в стол, чувствуя, как ее лицо заливает краска.
– Полагаю, вы вернулись, чтобы выяснить, что тогда произошло? – наконец спросила Ридли.
– Мне следовало так поступить много лет назад, – ответила Пайн.
Ридли некоторое время на нее смотрела.
– Ли, а ты когда-нибудь слышала фразу: «Не буди спящую собаку»? – тихо спросила она, переходя на «ты» и бросив нервный взгляд на Таннера.
– Слышала, конечно. – Пайн кивнула. – Но к данной проблеме она не относится.
– Почему?
– Потому что моя сестра, возможно, еще жива.
– Ты… действительно так думаешь? После стольких лет?
– Да, шансов очень немного. Но в моей жизни мне довольно часто удавалось добиться успеха, когда шансов было совсем мало.
Ридли оглядела ее с головы до ног.
– Пожалуй, мне понятен такой подход, – кивнула она. – Иными словами, ты хочешь узнать правду. Какой бы она ни оказалась.
– Верно, – подтвердила Пайн.
– А что, если правда состоит в том, что это сделал твой отец?
– Тогда мне придется принять этот факт. Но не сейчас.
– И как вы намерены искать негодяя? – вмешался Таннер.
– Существует стандартный протокол расследования старых нераскрытых дел, – ответила Пайн. – Начинать следует с изучения уже имеющихся архивных записей, искать несоответствия, которые никто не заметил прежде.
– Значит, вы намерены поговорить с Дейвом Бартлсом? – спросил Таннер.
– Да, – кивнула Пайн и посмотрела на Ридли.
– Уже многие знают, что ты вернулась в город, – сказала та.
– С того момента, как мы остановились в «Коттедже»? – спросила Блюм.
– Хозяйку зовут Глэдис Грэм, а она любит посплетничать, – с улыбкой сказала Ридли. – Вот только теперь она больше не Глэдис. Кажется, ей не слишком нравилось это имя. – Ридли рассмеялась. – Взгляните на меня. Многие ли родители в наше время называют детей Агнес?
– И как ее зовут теперь? – поинтересовалась Пайн.
– Лорен, – ответила Ридли.
– А второе имя?
– Нет, только одно. Наверное, она решила, что это будет здорово – ну, вы знаете, как у известного модельера с седыми волосами.
– Вы имеете в виду Ральфа Лорена? – спросила Блюм.
– Да, речь о нем, – кивнула Ридли. – Она все сделала по закону. Так или иначе, нам здесь не требуются социальные сети. Глэдис – это «Фейсбук» и «Твиттер» в одном флаконе. – Ридли положила маленькую пухлую ладонь на руку Пайн. – Дорогая, ты действительно хочешь нырнуть в прошлое?
Пайн бросила яростный взгляд на старую женщину.
– Не думаю, что у меня есть выбор, если я хочу иметь будущее.
Глава 7
Пайн и Блюм шли через вестибюль «Коттеджа», когда услышали незнакомый голос:
– Думаю, вы меня не помните.
Они обернулись и увидели, что к ним направляется женщина на вид лет сорока пяти, стройная и хорошенькая, с коротко подстриженными рыжими волосами, она шла легко и пружинисто. Темно-зеленые брюки красиво контрастировали с волосами, тонким черным поясом, белой блузкой с открытой шеей и туфлями на высоком каблуке.
– Меня зовут Лорен Грэм, – представилась женщина, протягивая Пайн руку. – Я училась в средней школе, когда вы и ваша семья здесь жили. Извините, что меня не было, когда вы регистрировались в мотеле.
Пайн пожала ей руку.
– Боюсь, я вас действительно не помню.
– Тут нет ничего удивительно, вы были тогда совсем маленькой.
Две женщины с некоторым смущением смотрели друг на друга, продолжая стоять совсем рядом.
– Полагаю, город представляется вам чем-то сюрреалистическим, – проговорила Грэм.
– Ну, мне показалось, что он не слишком изменился.
– В некоторых отношениях, да. Но есть аспекты, в которых произошли заметные перемены.
Пайн кивнула и подхватила мысль.
– Наверное, все места меняются, хотим мы того или нет, – сказала она, откашлялась и перешла на более деловой тон: – Вы бывали у нас дома, когда мы здесь жили?
– Я помогала вашей матери со стиркой, иногда ходила за покупками. Однако вас с сестрой я видела не слишком часто. От случая к случаю, даже не каждую неделю. Но я была рада, что получила работу.
– За обедом я встречалась с Агнес Ридли.
– Да, все верно. Она работала няней у вас с Мерси.
Пайн было странно слышать, что о ее сестре говорят так, словно она прожила свою жизнь, как и все остальные.
– Я удивилась, когда узнала, что вы вернулись, – призналась Грэм. – Когда ваша семья уехала, я не думала, что кто-то из вас снова здесь появится. Только не после той ужасной ночи.
– Насколько я понимаю, мы просто взяли и уехали посреди ночи?
Грэм ответила после небольшой паузы.
– Я помню, что ваш отъезд на несколько дней стал темой разговоров в городе. Не осталось никаких следов, что вы здесь жили. И никто никогда больше не слышал о ваших родителях.
– Агнес Ридли сказала нам то же самое. Должно быть, все были потрясены.
– Послушайте, я не виню ваших маму и папу. Люди говорили крайне неприятные вещи. Это было отвратительно. На их месте я бы тоже переехала. Никто не захочет слушать такое дерьмо, в особенности после ужасной потери.
– Люди говорили разные гадости из-за того, что винили в случившемся моего отца?
– Или это, или они считали, что его больше интересовали пиво и травка, чем дети. Но я так никогда не думала.
– И почему?
– Они совершили одну ошибку, и кто-то этим воспользовался. Невозможно следить за детьми двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю. Они очень любили вас и Мерси. Ваша мать скорее умерла бы, чем допустила, чтобы с ее девочками что-то случилось.
Казалось, Пайн это заявление поразило.
– Я… никогда не говорила с ней об этом, – сказала она. – Мама не хотела… возвращаться к тем событиям, так мне кажется.
– Пожалуй, я могу ее понять. Но я уверена, что у вас миллион вопросов, на которые вы хотели бы получить ответы.
Грэм посмотрела на значок ФБР на бедре Пайн.
– Вы агент ФБР. Очень впечатляюще.
– Вы это поняли, как только посмотрели на значок?
– Я набрала ваше имя в «Гугле» после того, как вы сняли номер. Узнала фамилию.
– Мне нравится моя работа.
– А где вы сейчас живете?
– В Аризоне.
Грэм погрустнела.
– Никогда не бывала. Говорят, там красиво.
– Так и есть, – вмешалась Блюм, когда увидела, что Пайн не собирается отвечать. – Совсем не так, как здесь. Но и эта часть страны имеет свое очарование.
Пайн посмотрела на нее.
– Прошу меня простить, я забыла о манерах, – извинилась она. – Это Кэрол Блюм, моя помощница.
– Привет, Кэрол. – Грэм улыбнулась. – На самом деле я нигде толком не была. Я посещала колледж государственного университета юго-западной Джорджии. Некоторое время работала в Атланте в гостиничном бизнесе, потом вернулась сюда.
– Вы замужем? – спросила Пайн.
– Была, но сейчас разведена. Я купила мотель и начала свой маленький бизнес. Сюда в основном приезжают туристы, чтобы взглянуть на тюрьму, но это позволяет мне платить по счетам и жить дальше. Прежде у меня были большие амбиции, но сейчас все устраивает. Хотя я бы хотела попутешествовать. И, кто знает, могла бы снова выйти замуж.
– Очаровательный дом, – сказала Блюм, оглядываясь по сторонам.
– Благодарю вас. Я здесь выросла.
– Что? – удивилась Блюм. – Это дом вашей семьи?
– Мой и моих четырех братьев и сестры, – ответила Грэм. – Наши родители довольно давно умерли. Братья и сестра не захотели дом. Ну и все сошлось. Я сэкономила деньги, выкупила у них дом и рискнула. – Грэм повернулась к Пайн. – Полиция так и не выяснила, что случилось с вашей сестрой, верно?
– Да, – кивнула Пайн.
– И сейчас вы пытаетесь это изменить?
– А что вы помните о тех событиях?
Грэм посмотрела на Блюм.
– Вы обе не хотите кофе? Я только что сварила свежий. Здесь немного прохладно. Мы можем устроиться на боковой террасе, где у нас подают бесплатный завтрак.
Пайн и Блюм перешли на террасу и осмотрелись по сторонам.
У стены стояла большая застекленная горка, доходившая почти до самого потолка. Внутри была выставлена коллекция кукол, некоторые довольно большие, почти в натуральную величину, другие маленькие, и все одеты в старомодные платья.
Блюм подошла ближе, чтобы их рассмотреть.
– Они очень милые. Старинные. Самая большая совсем не кукла. Она больше похожа на манекен. Стоило немалых денег собрать такую коллекцию, – заметила она.
– Я вижу, вы обратили внимание на мою скромную коллекцию.
Они повернулись и увидели, что Грэм появилась в дверном проеме с подносом, на котором стояли кофейник и тарелка с сахарным печеньем. Они уселись за стол, Грэм разлила кофе и взглянула на горку.
– На самом деле их начала собирать моя мать, – сказала она. – Когда я была маленькой, они были моими друзьями из мира фантазий. Я всем дала имена и придумала истории и… ну, они казались мне живыми. – Она опустила глаза, немного смутившись.
– У детей очень живое воображение, – дипломатично сказала Блюм, а Пайн бросила на Грэм странный взгляд.
– Ну да, у меня с этим было не слишком хорошо, – негромко сказала она.
Пайн взглянула на Блюм и снова сосредоточилась на Грэм. «Она выглядит нервной и взволнованной», – подумала Пайн. Она понимала, что в жизни Грэм редко происходили необычные события, и воспоминания о таинственном похищении вносили в нее разнообразие.
– Я о том дне, – напомнила Пайн.
– Я была потрясена, все говорили только о похищении вашей сестры, – начала свой рассказ Грэм. – Под рев полицейских сирен вас отвезли в больницу. Потом пригласила ФБР из Джорджии. Да, здесь побывали агенты из Бюро, – добавила она, глядя на значок Пайн. – Я отправилась к вам, чтобы как-то помочь. Дома находился только ваш отец, мать осталась с вами в больнице в Америкусе. – Она выглядела смущенной. – Возле дома собралась толпа зевак. Я считала, что это неправильно. Но я пришла, помочь, – быстро добавила она.
Она немного помолчала, сделала глоток кофе, поглядывая на Пайн и Блюм, словно хотела оценить их реакцию на свои слова.
– Вы видели моего отца? – напряженным голосом спросила Пайн, что заставило Блюм на нее взглянуть.
Пайн и сама не понимала, что сейчас чувствовала. Она оказалась не готова к эмоциональному воздействию возвращения сюда, а ведь слово «подготовка» всегда являлось ключевым в ее жизни.
Так почему же я ошиблась?
– Ваш отец… – тихо начала Грэм, – ну, Тим немного выпил. И разве можно было его винить? Ну, я хочу сказать – после того, что случилось?
– И?..
– И подрался с одним мужчиной. К счастью, кто-то успел их разнять.
– А почему у дома не было полиции? Это же место преступления. Его требовалось оцепить. Там даже моему отцу не следовало находиться.
Грэм наблюдала за Пайн из-под полуприкрытых век.
– Из-за того, что он был подозреваемым?
– Да. Более того, единственным подозреваемым.
– Я думаю, вы правы. Насколько мне известно, других подозреваемых так и не появилось. – Она замолчала и смущенно посмотрела на Пайн.
– Но я же сказала полиции, что это был не мой отец.
– Вы были тогда ребенком, Ли.
– Теперь все называют меня Этли.
– Ладно, Этли. Вы получили ужасную травму и смогли им хоть что-то сказать только через неделю. Похититель так сильно вас ударил, что проломил череп. – В глазах у Грэм появились слезы.
– Значит, мне не поверили, когда я сказала, что мой отец ни при чем? – уточнила Пайн.
Ей вдруг показалось, что нечто проглотило ее целиком, и она погружается в жуткий навоз, созданный ею самой.
Блюм посмотрела на Пайн и решила взять разговор в свои руки.
– А что еще вы помните, Лорен? – спросила она.
– Им пришлось пригласить ФБР, когда стало очевидно, что местная полиция, как и полиция штата, не могут раскрыть преступление, – сказала Грэм.
– Иными словами, у них не имелось никаких улик против отца агента Пайн, хотя он оставался единственным подозреваемым? – уточнила Блюм.
– Здесь у нас случаются преступления. Как и в те времена. Но только не похищения. И не убийства. Сегодня это либо драки между пьяными или наркоманами, или кражи. Тогда Джулия Пайн клятвенно заявила, что ее пьяный муж валялся на полу в гостиной и оставался там, когда она проснулась на диване около шести утра и пошла проверить вас с сестрой. Судя по количеству пустых пивных бутылок и окурков сигарет с травкой, ее объяснение выглядело вполне правдоподобным.
– Улик на отца, которые связали бы его с похищением, у полиции не было, – сказала Пайн.
– Ну, вероятно, его отпечатки и ДНК были по всему дому, – сказала Блюм. – Ведь он там жил, так что на основании этого его не смогли исключить из списка подозреваемых.
– К тому же я видела мужчину, который забрался к нам в спальню через окно, – добавила Пайн. – И он был в перчатках. Так что следов остаться не могло.
Грэм едва не разлила кофе, когда услышала слова Пайн.
– Вы видели мужчину? – воскликнула она.
– Да, именно по этой причине я знала, что отец не виноват, – ответила Пайн. – Зачем ему было влезать через окно?
– И вы рассказали об этом полиции?
Пайн колебалась.
– Мне кажется, я говорила, – наконец ответила она. – Но я была ребенком с пробитым черепом. Сомневаюсь, что они серьезно отнеслись к моим словам.
– Вы уже побывали в вашем прежнем доме?
– Да, там теперь живет человек по имени Сайрус Таннер. Он сказал, что арендует дом.
– Весьма привлекательный и интересный мужчина, – вмешалась Блюм.
Грэм улыбнулась.
– Да, так и есть, – согласилась она. – Сай Таннер говорит самые разные вещи, но далеко не всегда это правда.
– Значит, он не арендует дом? – спросила Блюм.
– Я не думаю, что кому-то известно, кто является владельцем дома, поэтому едва ли Сай за него платит.
– Значит, он вселился незаконно, – подвела итог Блюм.
– Он не один такой. С двухтысячного года город потерял тридцать процентов населения; впрочем, здесь никогда не жило много людей. В остальной части округа Самтер ситуация лучше. Заработная плата, занятость повышается, как и стоимость жилья, больше молодых людей. Однако осталось достаточно брошенных домов, и ваш относится к этой категории.
– Пожалуй, я понимаю, – кивнула Пайн.
– Вы действительно считаете, что сможете раскрыть преступление после стольких лет? – спросила Грэм.
– Многие нераскрытые дела сейчас удается довести до конца, – заметила Блюм.
– Но большинство так и остаются тайной, – возразила Грэм.
– Откуда вы знаете? – спросила Пайн.
– На самом деле я пишу детективный роман, – ответила Грэм. – Как я уже говорила, дом дает мне возможность сводить концы с концами, но не более того. Я рассчитываю выбраться из этой дыры, добившись известности как автор исторических детективных романов.
– Значит, вы еще не расстались с прежними амбициями? – спросила Блюм.
Грэм опустила взгляд.
– Наверное, – сказала она.
– Дайте мне угадать – ваша история происходит во время Гражданской войны, – предположила Пайн.
– Отличная дедукция. В хорошей исторической прозе должна быть собственная атмосфера. А война пропитала насквозь наш город, уж не знаю, хорошо это или плохо. Надеюсь, для меня хорошо. Дело в том, что я серьезно изучала старые преступления. И большинство из них так и остались нераскрытыми.
Пайн встала.
– Ну, мое не останется – во всяком случае, не из-за недостатка попыток, – заявила она. – А теперь прошу меня извинить, у нас был трудный день.
Читать бесплатно другие книги:
