Северное сияние Робертс Нора
— Уж наверное, не карбюратор чинит. — Нейт фыркнул, и Отто улыбнулся. Потом опять посерьезнел — видно, вспомнил, какие у них теперь отношения. — Скорее всего, дверь открытой оставили. А в гараже могут хранить собачий или птичий корм. А вообще-то, медведь мог и просто из любопытства забрести. Это народ такой…
Подъехав к двухэтажному домику с пристройкой-гаражом, они увидели, что дверь в самом деле открыта. Виноват ли в беспорядке медведь, или хозяева имели привычку весь хлам тащить в гараж, будто это городская свалка, Нейт сказать не мог.
Джинни вышла на крыльцо. Рыжие волосы были высоко собраны на макушке, свободная рубаха и руки перепачканы краской.
— Он за домом. Двадцать минут там хулиганил. Я испугалась, что в дом полезет.
— Джинни, оставайтесь внутри, — приказал Нейт.
— Ты его видела? — прокричал Отто.
— Видела, когда он там кавардак устраивал. — Из глубины дома доносился отчаянный лай и детский плач. — Я загнала собаку в дом и работала наверху в студии, когда косолапый объявился. Ребенка мне разбудил. С ума можно сойти от этого шума. Бурый мишка. Вроде и не совсем взрослый, но большой.
— Медведи очень любопытны, — заметил Отто. Они проверили винтовки и двинулись в обход гаража. — Если молодой, вполне может статься, что просто шатался по округе и забрел случайно. Тогда при виде нас он может испугаться и дать деру.
Позади построек участок землю был огорожен под сад. Медведь, скорее всего, пришел с этой стороны. А еще он хорошенько потрудился над пластиковым ящиком со старыми газетами и журналами.
Нейт огляделся и сквозь деревья увидел бурый зад.
— Вон он где. Сам уходит.
— Лучше нам его пугнуть, чтобы бежал резвей. И больше не возвращался.
Отто направил ствол в небо и дважды выстрелил. А Нейт улыбался, глядя, как мишка шустро подобрал свой толстый зад и припустил наутек.
Нейт смотрел на драпающего медведя, стоя рядом с человеком, числящимся у него в списке подозреваемых.
— Вон как все просто.
— Чаще всего так и выходит.
— Но не всегда. Позавчера вечером нам с Мег пришлось такого гостя уложить возле ее дома.
— Того, что собаку ей порвал? Я слышал, пес у нее пострадал.
— Да. Он бы и нас порвал, если б мы его не опередили. Кто-то приманку у самого дома разложил.
Отто прищурился:
— Ты это о чем?
— О том, что кто-то развесил у Мег на крыльце мясо в целлофановых пакетах. Свежее. С кровью.
Отто сжал губы, отвернулся и отошел на несколько шагов.
— И теперь ты интересуешься, не я ли это сделал? — Он вернулся и встал перед Нейтом нос к носу. — Ты хочешь знать, не я ли совершил этот гнусный, подлый поступок? Который мог привести к смерти двоих людей? Причем одна из них — женщина? — Он ткнул пальцем Нейту в грудь. И еще раз. — Я промолчу, если ты причислишь меня к подозреваемым в убийстве Гэллоуэя и даже Макса. Про Юкона скажу, что меня бесит, что ты меня тоже подозреваешь, но я это тоже готов проглотить. Но такое… Я служил в морской пехоте. И убить человека — я знаю, как это. И знаю, как сделать это быстро и незаметно. Как знаю и кучу мест, куда можно свезти труп, где никто его в жизни не отыщет.
— Я именно так и думал. И поэтому я спрашиваю тебя, Отто, ведь ты тут народ хорошо знаешь: кто бы мог дойти до такой низости?
Отто трясло от возмущения. В руке у него была винтовка, но даже в таком состоянии дуло было направлено в землю.
— Ума не приложу. Знаю только, что такая гнида не должна ходить по земле.
— Серьга, что я показывал, принадлежит ему.
Любопытство взяло верх над гневом.
— Ты ее у Мег во дворе подобрал?
— Нет. Она была в пещере, где убили Гэллоуэя. И нам сейчас вот над чем надо подумать. С кем Гэллоуэй был в таких доверительных и близких отношениях, чтобы идти зимой в горы? Кому его смерть была на руку? И кто носил эту серьгу? — Он похлопал себя по карману. — Кто считал себя обделенным и кто мог уехать из города на две недели так, что никто этого даже не заметил?
— Я опять участвую в расследовании?
— Да. Пошли, скажем Джинни, что враг обращен в бегство.
Неизвестно, кто больше был смущен появлением Мег в «Приюте», куда она заехала за своими лайками, — сама она или Чарлин, застигнутая за их кормлением.
— Чего ж отходам пропадать, — проворчала она. — Маются твои собаки взаперти.
— Это временно, пока Булл не поправится.
Они обе в неловкости стояли и смотрели, как собаки едят.
— А кто его потрепал, не знаешь? — спросила Чарлин.
— Медведь.
— Тогда он еще легко отделался. — Чарлин присела возле Булла и заговорила ласково: — Бедный малыш!
— Всегда забываю, что ты любишь собак. А сама почему не держишь?
— Мне тут и без собак дел хватает. — Она взглянула на дочь. Кольцо на руке у Мег сверкнуло на солнце. — Об этом я тоже слышала.
Она выпрямилась, взяла руку Мег и поднесла к глазам.
— Джоанна из больницы Розе все уши прожужжала. А Роза — мне. Тебе не кажется, что я могла бы услышать это от тебя? Так что? Он оказался на высоте?
— Мне повезло.
— Да, повезло. — Чарлин выпустила ее руку и пошла к дому, но вдруг остановилась. — И ему тоже повезло.
Мег помолчала.
— Я жду критики.
— Никакой критики. Вы хорошо смотритесь вместе. Лучше, чем по отдельности. Если уж решила выйти замуж, то лучше выбрать того, с кем ты хорошо смотришься.
— А не того, с кем я чувствую себя счастливой?
— Я именно об этом и говорю.
— Ладно. Ладно.
— Хм-ммм.. Устроить, что ли, вам праздник? Помолвку?
Мег спрятала руки в карманы джинсовой куртки.
— Мы не собираемся откладывать. Что праздновать помолвку, если через месяц свадьба?
— Ну, что ж… Как угодно.
— Чарлин, — сказала Мег. — Ты не поможешь мне свадьбу организовать? — Лицо Чарлин просияло от радости и удивления. — Ничего особенного я не хочу. Гостей дома соберем. Но все-таки это должно быть торжество. И большое. У тебя это хорошо получается.
— Это я могу. Пусть, как ты говоришь, ничего особенного, но еда и выпивка-то понадобятся. И все должно быть красиво. Цветы, гирлянды… Мы это обсудим.
— Хорошо.
— Послушай, у меня сейчас дела. Давай завтра поговорим?
— Завтра так завтра. Раз уж собаки накормлены, можно я их у тебя еще ненадолго оставлю? А сама пока в магазин сбегаю.
— Так до завтра?
Чарлин вошла в дом. Она боялась передумать. Она поднялась в номер к Джону и постучала в дверь.
— Открыто.
Он сидел за своим стареньким письменным столом, но при виде Чарлин поднялся.
— Чарлин. Прости. Вот… бумаги в порядок привожу. Нужно разобраться.
— Не уезжай! — Она прислонилась спиной к двери. — Пожалуйста, не уезжай.
—Я не могу остаться. А следовательно, должен уехать. Уже и заявление подал. Сейчас вот помогаю Хопп подыскать мне замену.
— Джон, тебя никто не заменит, что бы ты на этот счет ни думал. Я плохо с тобой обращалась. Знала, что ты меня любишь, а себе любить не позволяла. Мне нравилось думать, что есть человек, готовый прийти по первому зову, но себе я не позволяла тебя любить.
— Я знаю. Все это я очень хорошо знаю, Чарлин. И хоть и с опозданием, но у меня достало воли положить этому конец.
— Пожалуйста, выслушай меня. — С умоляющим взором она скрестила руки на груди. — Боюсь, что другого случая не будет. Мне надо выговориться, пока не передумала. Мне всегда нравилось, что вокруг меня мужики вьются. И эти их взгляды… Нравилось затаскивать их в постель, особенно молодых. В темноте, когда они меня лапали, я верила, что еще хоть куда. Как будто мне не сорок лет…
Она провела рукой по лицу.
— Я боюсь старости, Джон. Боюсь каждый день видеть в зеркале новые морщины. Пока мужики меня хотят, я могу делать вид, что никаких морщин нет. Я уже давно живу в страхе и злости, и теперь я устала.
Она шагнула вперед.
— Джон, пожалуйста, не уезжай. Пожалуйста, не бросай меня. Ты единственный после Пэта, с кем я могла быть самой собой, отдыхать душой. Не знаю, люблю ли я тебя, но хочу полюбить! Если ты останешься, я буду стараться.
— Чарлин, я не Карл Хайдел. Я больше не могу этого выносить. Не могу провожать тебя взглядом, когда ты тащишь кого-то в свою постель.
— Больше никого не будет. Клянусь: больше никаких других мужиков. Ты только не уезжай, дай мне шанс. Не знаю, люблю ли я тебя, — повторила она, — но одно могу сказать: как подумаю, что ты уедешь, — сердце разрывается.
— Ты впервые за шестнадцать лет пришла сюда и решила поговорить. И сказала что-то искреннее. Долго же мне ждать пришлось!
— Долго? Не говори так!
Он подошел, обнял ее, прижался щекой к ее макушке.
— Не знаю. Мы оба не знаем, что у нас получится. Придется рискнуть.
Значок Нейт приколол к рубахе цвета хаки с эмблемой городской полиции на рукаве. Ее честь госпожа Мэр города уведомила его, что майский праздник требует парадной официальной формы.
Он надел кобуру, и Мег одобрительно цокнула языком:
— Какие вы, полицейские, сексуальные. Может, вернешься в постель?
— Сегодня мне пораньше надо быть в городе. Собственно, я уже опаздываю. Сегодня в городе ожидается до двух тысяч человек — включая участников праздника. Хопп и Чарлин не зря с рекламой расстарались.
— Ну, кто же праздники не любит? Ладно, раз ты сегодня такой официальный — дай мне десять минут, и я тебя на самолете доставлю.
— Да ты пока свою технику проверять будешь, я уже буду там. А кроме того, тебе за десять минут не собраться.
— Запросто, тем более если кое-кто спустится и сварит мне кофе.
Он еще только смотрел на часы и вздыхал, а она уже была в ванной.
Вернувшись с двумя чашками в руках, он застал ее за надеванием красной рубашки поверх белой майки с глубоким вырезом.
— Считай, что я потрясен.
— Я, красавчик, время распределять умею. По дороге еще и свадьбу обсудим. Мне удалось отговорить Чарлин от перголы с розочками.
— Что такое пергола?
— Понятия не имею, но у нас ее не будет. Она здорово разозлилась, потому что это, видите ли, не только романтично, но и необходимейшая вещь для свадебных фотографий.
— Я рад, что вы стали общаться.
— Это ненадолго, но на данный момент она здорово облегчает мне жизнь. — Мег залпом выпила кофе. — Две минуты на лицо. — И снова метнулась в ванную.
— Они с Большим Майком ломают головы над огромным свадебным тортом. Пускай ломают: я сладкое люблю. Вот в чем мы никак не можем сойтись, так это в цветах. Я не дам себя усыпать розовыми розами. Но кое о чем мы уже договорились. В частности, будет профессиональный фотограф. Любительское фото — это, конечно, хорошо, но случай особый, и лучше, чтобы был специалист. Да, и еще она сказала, тебе нужен новый костюм.
— У меня есть костюм.
— Она говорит, нужен новый, причем непременно серый. Стальной серый, а не темный. Или наоборот. Я забыла. Не знаю. Отдаю тебя на съедение, Бэрк, сам с ней разбирайся.
— Можно и костюм купить, — проворчал он. — Можно и серый. А белье я себе смогу сам выбрать?
— Это ты у Чарлин спроси. Все, я готова. Идем же. Или ты не готов? Хочешь парад сорвать?
Он хотел ее поймать, но она уже мчалась по лестнице, так что он едва поспевал.
Уже в дверях он остановился. Его вдруг осенило. Память сработала.
— Любительские снимки. Ну конечно!
— Что? — Видя, что он опять пошел наверх, Мег стала рвать на себе волосы. — Тебе камера нужна? Черт! А еще говорят, женщины всегда опаздывают.
Она нехотя поплелась следом и ахнула: он вытаскивал из шкафа ее альбомы и коробки с фотокарточками и вываливал на кровать.
— Ты что делаешь?
— Она здесь. Я вспомнил. Точно.
— Кто — она? Что ты делаешь с моими фотографиями?
— Она тут. Летний пикник? Нет. Нет. Поход, костер… Или… Черт!
— Минуточку. Откуда ты знаешь, что там есть фотографии пикника, костра и еще бог знает чего?
— Я тут рылся. Ругать меня будешь потом.
— В этом можешь не сомневаться.
— Серьга, Мег. Я ее видел, когда смотрел твои фотографии. Я точно знаю: она здесь.
Она потеснила его и взяла себе пачку.
— У кого она была? Кого ты с ней видел? — Она стала перебирать фотографии, отбрасывая их по одной, словно пуская бумажные самолетики.
— Групповой снимок, — бормотал он, усиленно думая. — Какой-то праздник. Праздник… Рождество!
Он выхватил у нее альбом и пролистал до конца.
— Есть. В десятку!
— Новый год. Мне тогда разрешили не ложиться. Я сама этот снимок сделала. Это я снимала.
Дрожащей рукой она отогнула целлофан и достала карточку. В углу виднелся край елки, разноцветные огни и шары вышли нерезко. Она снимала с близкого расстояния, и получились одни лица, больше почти ничего, но она помнила, что отец был с гитарой.
Он смеялся и прижимал к себе Чарлин. Макс влез в кадр откуда-то из-за дивана, у него была срезана макушка.
Но тот, кто сидел с другой стороны от отца, слегка повернув голову и с улыбкой глядя в угол комнаты, вышел очень отчетливо.
Как и его серьга в форме мальтийского креста.
ГЛАВА 31
— Мег, это еще ничего не доказывает. Не на сто процентов.
— Бэрк, не пудри мне мозги. — Он вел машину, а она сидела, крепко зажав руками живот, будто от боли.
— Я не пудрю. Улика косвенная. Убедительная, но — косвенная. — Его мысли роились, взвешивая все «за» и «против». — Прежде чем попасть ко мне, эта серьга побывала по крайней мере в руках двоих человек. Экспертиза не проводилась. Дизайн самый обычный, в то время их кто только не носил. Тысячи человек, наверное. Он мог ее потерять, подарить или, наоборот, взять поносить. То, что на фотографии шестнадцатилетней давности он с этой серьгой, еще не доказывает, что он был в горах. В суде это опровергнет самый бездарный адвокатишка.
— Он убил моего отца.
Эд злопамятен. Ему об этом еще Хопп говорила, когда у того вышла ссора с Хоули.
И стрелки на оперативном стенде. От Гэллоуэя к Максу, от Гэллоуэя к Бингу, от Гэллоуэя к Стивену Уайзу.
Можно добавить еще. От Вулкотта к Максу — обеспокоенный давний друг помогает вдове с похоронами. От Вулкотта к Бингу — подставить человека, который мог вспомнить разговор шестнадцатилетней давности и сделать кое-какие выводы.
Порезанные шины и разрисованный краской пикап Хоули — плата за аварию, замаскированная под подростковый вандализм.
Деньги. Эд Вулкотт — банкир. Лучшего способа спрятать внезапно свалившееся богатство и не придумаешь.
— Моего отца убил Вулкотт. Подонок.
— Правильно. И я это знаю. И ты тоже. И он знает. Но чтобы доказать дело в суде, требуется нечто большее.
— Ты уже с января копаешь. В штате его закрыли, а ты — по кусочку, по крупинке продолжал копать. Я же видела.
— Так дай мне довести его до конца.
— А что, ты считаешь, я собралась делать? — Она прищурилась. Она вышла из дома без темных очков, с пустыми руками — не считая кипучей жажды действий. — Явиться к нему и приставить к голове пистолет?
В ее голосе слышались и гнев, и горе одновременно. Он взял ее за руку. Сжал.
— С тебя станется.
— Не бойся. — Не без усилия она высвободила руку. Осталась наедине со своими эмоциями. — Но я хочу взглянуть ему в глаза, Нейт. И видеть их, когда ты станешь его арестовывать.
Вдоль главной улицы уже толпились люди, торопившиеся занять места получше. На обочине и тротуарах были расставлены складные стулья и холодильные шкафы с напитками, и многие уже сидели и потягивали газировку из пластиковых стаканчиков.
В воздухе стоял гул. Шум, крики, возгласы перекрывали бравурную музыку, транслировавшуюся через громкоговорители.
Перекрестки и боковые переулки были заняты фургонами, торгующими сахарной ватой, мороженым, хот-догами и прочей типичной для праздника едой. Радужные транспаранты и растяжки развевались на ветру.
Тысячи две народу, прикинул Нейт. И многие из них — дети. Будь сейчас обычный день, он бы зашел в банк и по-тихому взял Эда прямо в конторе.
Но сегодня был не обычный день. Во всех отношениях.
Он поставил машину перед участком и затащил Мег внутрь.
— Где Отто с Питером? — строго спросил он у Пич.
— Там, где весь народ. Где и я должна быть. — Она с недовольным видом расправила светло-желтую юбку. — Мы думали, ты рано приедешь…
— Вызывай сюда обоих.
— Нейт, на школьном плацу уже сто человек построились, чтобы маршировать. Нам нужно…
— Вызывай обоих сюда! — рявкнул он. Держа Мег за руку, он шагал в кабинет. — А ты останешься здесь.
— Нет. Можешь не рассчитывать. А кроме того, это неуважение.
— У него лицензия на оружие.
— У меня тоже. Дай мне пистолет.
— Мег, он уже трижды убивал. Чтобы себя оградить, он ни перед чем не остановится.
— Я не вещь, которую можно запереть из предосторожности.
— А я не…
— Да, да. Ты действуешь, как тебе подсказывает инстинкт, но сейчас ты должен себя пересилить. Я не стану просить тебя, приходя домой, оставлять дела службы за порогом. И не буду против, если твоя работа будет отравлять мне жизнь. Я не стану просить тебя быть тем, кем ты быть не можешь. И меня об этом не проси. Дай пистолет! Обещаю: я им не воспользуюсь без крайней необходимости. Я не желаю его смерти. Он мне нужен живым. Чтобы он сгнил в тюрьме. И пусть пойдет туда здоровеньким, чтобы подольше гнить.
— Я должен прояснить обстановку. В дверях показалась Пич.
— Я вызвала ребят, и теперь у нас в городе некому следить за порядком. Какие-то старшеклассники уже вывесили на флагштоке лифчик, кобыла с перепугу лягнула какого-то туриста — он, кажется, в суд подает, — а придурочные братцы Мэк притащили ящик «Будвайзера» и уже нажрались как свиньи.
Сердитые слова вылетали, как автоматная очередь.
— Еще они стащили связку шаров и в данную минуту маршируют вверх и вниз по улице, как идиоты. Нейт, у нас ведь тут журналистов полно, мы под пристальным вниманием прессы. Разве мы такое впечатление хотим оставить?
— Где сейчас Эд Вулкотт?
— Должен быть с Хопп в школе. Они должны ехать в конном экипаже, будь он неладен. Да в чем дело-то?
— Позвони в Анкоридж сержанту Кобену. Скажи, я задерживаю подозреваемого в убийстве Патрика Гэллоуэя.
— Я не хочу его спугнуть, — втолковывал Нейт своим помощникам. — И нельзя, чтобы в толпе поднялась паника. Главное для нас — безопасность гражданских лиц.
— Втроем мы его быстро повяжем.
— Возможно, — согласился Нейт. — Но рисковать жизнью ни в чем не повинных людей мы не можем, Отто. Он никуда не денется. Причин бежать у него нет. Поэтому мы его попасем. До конца праздника он должен быть все время на глазах по крайней мере у одного из нас.
Нейт повернулся к оперативному стенду:
— Вот тут у нас составленный Пич план и распорядок праздничных мероприятий. Они с Хопп движутся сразу за школьным оркестром. Вот тут, видите — под цифрой «шесть». Проходят от школы в центр города, идут по Центральной — и возвращаются в школу кружным путем, уступая место другим. Тут-то мы и можем его по-тихому взять, народу здесь много уже не будет. Риск минимальный.
— Когда они дойдут до другого конца города, — вставил Питер, — одному из нас можно вернуться к школе и аккуратно разогнать оттуда людей.
— Именно это я и хочу тебе поручить. Мы его возьмем незаметно, в самом конце маршрута. Потом привезем сюда и доложим Кобену об аресте подозреваемого.
— И ты отдашь его ребятам из штата? — возмутился Отто. — На блюдечке, после того как сам все за них сделал?
— Это дело ведет Кобен.
— Ерунда. Штат это дело уже спихнул. Решили руки не марать, сделали как легче.
— Это не совсем так, — возразил Нейт. — Но как бы то ни было, порядок есть порядок. И мы его нарушать не будем.
Нашивки и благодарности его больше не интересовали. Это все в прошлом. Он просто должен был доделать свою работу. «Выйти из мрака в свет», — подумал он. Проделать весь путь. От смерти к торжеству справедливости.
— Значит, задача такова: обеспечить безопасность населения и задержать подозреваемого. А дальше пусть Кобен разбирается.
— Ты начальник — тебе и решать. Выходит, придется удовольствоваться видом его вытянутой рожи, когда ты будешь на него наручники надевать. А ведь этот гад старого пса угрохал…
Отто покосился на Мег и слегка зарделся.
— И еще кое-кого. Пэта, Макса. Просто собака — это самое свежее, я поэтому так.
— Ничего страшного. — Мег горько усмехнулась. — Главное — чтобы он за все ответил.
— Что ж… — Отто прокашлялся и вгляделся в план, вывешенный на доске. — Когда они свернут на боковую дорогу, мы их из виду потеряем, — подметил он.
— Нет, я все предусмотрел. Двоих добровольцев призвал на помощь.
В этот момент вошли Джекоб и Бинг.
— Что, работенка есть? — Бинг почесал живот. — Сколько заплатишь?
Мег дождалась, пока он раздаст рации и отправит людей на исходные позиции.
— А какую роль ты мне отводишь?
— Будешь все время со мной.
— Хорошо. — Она задрала рубашку, демонстрируя кобуру на пояснице.
— Могут спросить, почему ты не на облете, как было запланировано.
— Скажу, мотор забарахлил, — ответила Мег. Они вышли на улицу. — Уж извините.
В толпе было шумно, пестро и оживленно, пахло шашлыком и жженым сахаром. Ребятишки гоняли вокруг водруженного перед мэрией флагштока с развевающимися цветными лентами и гирляндами. «Приют странника» держал двери нараспашку, и Чарлин проворно обслуживала желающих подкрепиться посущественней, чем сосиской с хлебом.
Боковые улицы были закрыты для транспорта. На одном из заграждений примостилась юная парочка, явно получавшая удовольствие от происходящего, а сзади их товарищи гоняли мяч. С противоположного угла улицы телевизионщики из Анкориджа снимали общий план толпы.
Туристы занимались видеосъемкой, а кто-то прочесывал лотки с разложенными на них изделиями местных умельцев и ювелирными украшениями. Расшитые бисером кожаные сумки, традиционные индейские амулеты, причудливые туземные маски, развешанные на складных витринах. На раскладных столиках, а то и просто на листах фанеры, положенных поверх козел, были разложены эскимосские мягкие ботинки — повседневные и нарядные, соломенные корзинки и масса других сувениров.
Итальянец вовсю торговал порционными кусками пиццы на вынос. В Угловом шла распродажа одноразовых фотоаппаратов и средств от комаров. Прямо на улице была выставлена вращающаяся стойка с открытками, по три штуки на два доллара.
— Предприимчивый народ, — заметила Мег.
— Это уж точно.
Читать бесплатно другие книги:
