Свобода уйти, свобода остаться Иванова Вероника
— Ах, как мне страшно, любезный dan! Ах, я весь дрожу… — Ёрничанье решило, что хорошего понемножку, и сменилось злобой: — Бросьте вашу шпагу. Немедленно! Мне терять нечего, а вам?
Да и мне, собственно, тоже. Можно было бы плюнуть на дурацкую угрозу и разделать купца на жаркое, но меня останавливали две причины.
Во-первых, я получил возможность встретиться с врагом лицом к лицу. Если Сойнеру необходима моя персона, значит, он, скорее всего, попытается доставить меня к своему господину — тому, кто и замыслил всё это. Грех упускать из рук такую удачу! Убивать меня никто не собирается: случаев для душегубства было предостаточно, раз уж ряды моих телохранителей сильно поредели. Единственное, не ожидал ответного хода так скоро, но не разочарован — похоже, сразу после тюрьмы за мной следили, и купец просто выбирал удачное стечение обстоятельств для нападения. Точнее, искал жертву, на которую мне было бы трудно пойти. Нашёл. Правда, Мийна не вызывает у меня настолько тёплых чувств, чтобы захотелось рискнуть ради неё жизнью, и я могу совершенно хладнокровно…
А вот и нет. Не могу, потому что о себе заявляет вторая причина.
Страх девушки лишён того оттенка, который способен заставить меня отвернуться. Мийна, конечно, до слёз боится и не горит желанием умереть, но и в её взгляде, и в испаряющихся капельках пота читается покорность. Только не того же рода, что обречённое и безропотное повиновение, а нечто иное. Она готова принять судьбу, потому что выполняет свой долг. Готова пожертвовать собой, потому что моё благополучие важнее. Уж не знаю, Каллас так её вымуштровал или кто-то ещё, но собачья привязанность, проступившая сквозь маску презрительного равнодушия, больно ударила по моему сердцу. Нет, милочка, такие подарки не принимаю. Никогда!
Я разжал пальцы, и шпага огорчённо зарылась в ворс ковра.
— Отпустите её.
— Отойдите подальше от своего оружия, dan Ра-Гро. Да, вот так будет вполне достаточно!
— Отпустите девуш…
Слуга Сойнера двигался быстро, бесшумно и, кажется, даже задержал дыхание, пока добирался до меня, потому что удар в основание шеи достиг меня раньше, чем ощущение опасности.
Вода упала сверху, скользнула в приоткрытый рот, затопила нос и рассеяла темноту, в которой сознание существовало отдельно от меня.
Я мотнул головой, стряхивая задержавшиеся на лице капли, выплюнул солёную влагу, отфыркался, но открыл глаза только после масленого:
— Как вам понравилось омовение, dan Ра-Гро?
Сойнер стоял шагах в десяти от меня, в окружении двух молодцов с лицами, застывшими в попытке казаться грозными. Один из подручных купца держал в руке ведро, содержимым которого меня, как видно, и окатили. Судя по вкусу, вода морская. Значит, сходить к морю было быстрее, чем к реке. Интересно, что это за место?
Кладка грубая, камни разновеликие, такое впечатление, что стены собирались из того, что было под рукой, и зодчий заботился о крепости, а не о красоте. Но выглядит внушительно, даже пугающе, хотя и вовсе не мрачно: в сравнительно небольшой округлой комнате целых шесть узких бойниц, сквозь которые вместе с ветром и светом внутрь проникает шум. Точно, море. Где я нахожусь?
Сойнер повёл подбородком слева направо, и подручные вышли, скрипнув тяжёлой, окованной железом дверью. Не слишком ли опрометчиво было отпускать охрану? Или он считает, что наручники могут меня задержать?
Словно прочитав мои мысли, купец радостно осклабился:
— Эти замки вам не открыть, dan Ра-Гро, можете даже не пытаться, ведь в них нет ни воздуха, ни воды!
Я поднёс правую руку ближе к лицу и присмотрелся к браслету, плотно обхватившему запястье. Ххаг! Залиты расплавом, похожим на оловянный. Тот, кто руководил похищением, был хорошо осведомлён о моих талантах. Слишком хорошо. Круг подозреваемых сужается.
— Что вам нужно от меня?
— Мне? От вас? Полно, светлый dan, я и не смею чего-то требовать! А вот мой господин и впрямь нуждается.
— В чём же?
Покатые плечи беззаботно поднимаются и опускаются:
— Разве мне нужно это знать? Сами у него спросите, может, он и ответит. Если вы ещё сможете услышать ответ, конечно!
Сойнер затрясся в приступе мерзкого смеха. В ожидании, пока булькающие звуки утихнут, я сел поудобнее, прислонив спину к буграм стены и устроив скованные руки на согнутых коленях. Была бы цепь подлиннее, я бы до тебя добрался, хохотунчик ты этакий…
— Надо полагать, ваш господин придёт сюда?
— Как на то будет его желание. Если дела отпустят… Путь-то неблизкий!
— Неблизкий? Что же это за место?
Купец растянул толстые губы в довольной улыбке:
— Вам и представить-то трудно будет!
— И всё же? Что вы теряете рассказав?
— Я? Теряю? — Последовал новый приступ смеха, похожий на кашель, по затихании которого осталась мелкая дрожь. — А, вы всё надеетесь, что сможете выбраться отсюда? Не выйдет!
— Я ещё не знаю, откуда именно должен выбираться. Это побережье в черте города или?..
— Или, или, или!
Прямо-таки детский восторг, подозреваю, мало свойственный торговцам. Не нравится мне поведение Сойнера, ой как не нравится! Жаль, морской ветер уносит его дыхание прочь, иначе я бы давно уже получил ответы на все вопросы.
— Мы играем в загадки? Право, я не против, но вряд ли угадаю, так что…
— Малый Клык! — Победно огласил купец правильный ответ.
Малый Клык? Один из островов Собачьей Пасти (правда, в народе её именуют несколько иначе, но на архивных картах используется более пристойное название)? Но ведь это… По меньшей мере пяток миль от внешнего рейда! Мы за пределами Антреи и подвластных её величеству территорий. Но что ещё хуже, мы на острове, который затерян среди других таких же, похожих друг на друга. Если не знать, где искать… Кажется, я влип, и на этот раз крайне серьёзно.
— Никак вам стало не по себе, светлый dan? Чтой-то вы приуныли… Ну, ничего, скучать недолго, и вечер не настанет, как…
За дверью раздались голоса. Сойнер начал было прислушиваться, но, прежде чем он успел сообразить, кто и с кем разговаривает, стихло. Всё. Кроме дрожи купца, становящейся крупнее и крупнее. Успокоенный установившейся тишиной, он снова повернулся ко мне, и в этот самый миг дверь отворилась.
— Что там? — недовольно спросил Сойнер, не оборачиваясь.
— Уже ничего. И никого.
Дрожь остановилась, словно наткнувшись в своём беге на препятствие, потому что ответивший голос, по всей видимости, не был знаком купцу. Зато я уже успел привыкнуть и к нему, и к его владельцу, который, собственно, и шагнул в комнату из коридора.
Мокрый, как рыба, но, похоже, воду из одежды всё-таки выжимал, да и из сапог выливал, иначе не смог бы свободно двигаться. Чёлка прилипла ко лбу, а часть височных прядей обосновалась на скулах. Выражение лица предельно умиротворённое и совершенно не вяжется с обнажённым мечом, который правая рука пришельца держит остриём вниз и чуть отведённым в сторону. На тусклом лезвии, покрытом змеящимся узором, тёмные разводы. Тёмно-красные. А зелёные глаза смотрят пугающе равнодушно, и следующий вопрос заставляет дрожь Сойнера снова пуститься вскачь:
— Если кто-то остался, будьте любезны сообщить, кто, сколько и где: я должен рассчитать свои силы.
Колени купца подогнулись, и он бухнулся вниз, на каменные плиты пола, в остатки истлевшей соломы.
— Что-то не так, любезный dan? — перехватил я нить беседы. — Вы же ожидали визита? Видно, пришёл не тот, кто вам нужен?
— Я-а-а… г-г-гос… агрх!
И раньше казавшееся чересчур красным лицо купца приобрело совершенно алый оттенок, а потом… Брызнуло в стороны. Сойнер забился в судороге, скребя по полу скрюченными пальцами, из-под ногтей и сквозь кожу которых тоже сочилась кровь. Несколько капель долетели до меня, коснулись щеки, и я понял: он умирает. Уже умер, потому что внутри его тело затоплено кровью, прорвавшей стенки сосудов, как ветхую сеть…
Две минуты спустя всё было кончено: прекратились и движения, и звуки. Обмякший куль в пропитавшейся тёмной жидкостью одежде — вот что осталось от купца. Страшная смерть. Хорошо только, быстрая.
— Пожалуй, я приму его ответ за положительный, — бесстрастно решил Джерон, огибая мёртвое тело и подходя ко мне. — Надеюсь, вам не причинили вреда?
— Не успели. Хотя и нагадили.
— В чём именно?
— Залили замки браслетов расплавом. Теперь придётся звать кузнеца.
— Зачем?
— Сбивать, если удастся.
— Нет нужды.
— Предлагаешь мне всю жизнь оставаться здесь?
— Никто нигде надолго не останется.
Короткий взмах меча поднял в воздух капельки крови, задержавшиеся на лезвии. Быстрое точное движение, и они снова пойманы сталью, но уже в другом порядке, сливаясь с не пожелавшими воспарить подружками. Резкое косое движение. Веер крошечных кровавых брызг. Тусклая полоса выглядит почти чистой. Интересно, Хонк так умеет делать? Красиво, ххаг меня задери!
— Я обещал вашему телохранителю позаботиться об оружии. И о вас, конечно же.
Джерон прислонил меч к стене, присел рядом со мной на корточки и провёл пальцами по браслету на моём левом запястье.
— Всё очень просто, dan Ра-Гро. Слишком просто, чтобы быть интересным…
И тут я снова почувствовал его, но совсем иначе, чем в прошлый раз. Страница перевернулась. А может быть, передо мной открылась совершенно другая книга. Этот Джерон был старше, намного старше, чем телесная оболочка, которую он занимал, но даже не годами, а… Накопленными знаниями. Их было столько, что моё сознание само отшатнулось назад, страшась даже соприкоснуться с разверстой… бездной. Да, именно так — чёрной, как ночное небо, дырой, из которой на меня глянули так сурово, что… Я струсил и прекратил чтение.
Моё смятение заметили: парень усмехнулся, но не зло или ехидно, а печально, и положил вторую ладонь на правый браслет.
— Не надо подглядывать в замочную скважину, dan: кто-нибудь может с другой стороны засунуть в неё же спицу.
— Простите.
— О, только не извиняйтесь! Знаете, моя любимая сестрёнка однажды сказала: извиняться нужно только за то, что противно твоей природе. А вы делаете то, чем дышите, не так ли? Просто в следующий раз предупреждайте, хорошо? Ну, вот и всё, а вы боялись!
Всё? Что он имеет в виду? Гляжу на браслеты. Целёхоньки, кто бы сомневался.
— А говорили, что желаете поскорее их снять, — с наигранной обидой в голосе заметил Джерон. — Если хотите, можно снова приготовить расплав. Только сомневаюсь, что он поможет, кажется, не только олово решило с нами попрощаться.
Смеётся надо мной?
Я возмущённо дёрнулся. Наверное, от меня нечто подобное и требовалось: замки наручников тут же рассыпались пылью, и браслеты, раскрывшись, огорчённо звякнули о стену.
— Как вы это делаете?!
Он пожал плечами, поднимаясь.
— Примерно так же, как и вы, когда болтаете с водой. В общих чертах.
Понятно, подробностей раскрывать не будет. Что ж, каждый имеет право на свои тайны. А донимать расспросами человека, можно сказать, только что спасшего тебе жизнь, по меньшей мере постыдно. Но кое-какие ответы мне всё же нужны. Для удовлетворения любопытства.
— Как вы оказались здесь?
— О, я непременно расскажу, только… Позвольте найти сухое и тёплое местечко, а то чувствую, не миновать мне простуды!
Самой тёплой была единодушно признана площадка у подножия башни заброшенного форта, в которой я, собственно, и очнулся от забытья. Закрытое от ветра останками стен и скалами место отлично прогревалось солнцем, с азартом истомившегося от вынужденного безделья трудяги принявшегося сушить разложенную на камнях одежду. Причём разоблачиться пришлось и мне: вода, коей меня окатили, промочила насквозь и камзол, и рубашку. Джерон, завернувшийся в плащ, позаимствованный у кого-то из убитых подручных купца, строжайшим образом запретил мне повторять фокус, успешно показанный прежде.
— Но почему?
— Подозреваю, что ничего не получится, dan Ра-Гро — вода-то морская, а не речная, и серебра в ней может быть слишком мало для вашей беседы.
— Пожалуй, вы правы… Пасть слишком далеко от устья Лавуолы. Кстати, о расстояниях: как вам удалось так быстро сюда добраться? И вообще, что произошло? Мийна не пострадала?
— Та любезная девушка? Нет, не волнуйтесь. Собственно, она и подняла тревогу, когда вы исчезли.
— Исчез?
— Похитивший вас человек построил Портал прямо из зала.
Ничего себе! Впрочем, иначе он и не мог поступить: за порогом дома меня ждал Хонк, а мимо бывшего лэрра Горькой Земли пройти ой как непросто.
— И куда он вёл?
— Судя по всему, на палубу одного из кораблей у границ внешнего рейда, как мне объяснили.
— Прямо на корабль?
— Именно.
Всё. Имеющиеся подозрения окончательно оформились и стали обвинениями, не допускающими оправданий. Только один человек в Антрее имеет в своём распоряжении право на такие переходы. К счастью и к сожалению, только один.
— И этот корабль сразу же поднял паруса и…
— Вероятно, он уже стоял под парусами.
— Значит, прошло меньше часа, а нас уже не было в пределах города… Как же меня нашли?
— Довольно просто, нужно было только определить направление и дальность Портала, а потом проследить за совершившими переход, чтобы узнать, где они остановятся окончательно.
Я подозрительно насупился. «Определить направление и дальность»? «Проследить»? Конечно, сооружение пространственных переходов прошло мимо меня в процессе обучения, но не всякий, даже одарённый именно в этом отношении маг способен сделать то, о чём беспечно рассуждает Джерон. Над подвижной водой отслеживать заклинания вообще невозможно! Я бы не поверил ни единому услышанному слову, если бы рядом со мной не подставлял солнышку уже порядком обгоревший нос странный и совершенно безобидный с виду парень.
— И кто следил?
— Я.
Ну, хоть этого не отрицает. Назови он имя любого магика из Гильдии, был бы немедленно уличён во лжи и заклеймён позором. Мною. Если бы я, конечно, решился на столь необдуманный шаг после того, как мельком увидел тела убитых. Дураков нет, знаете ли; предполагаю, что Хонк на моём месте был несказанно счастлив встретить собрата по искусству делать в людях дырки, а вот мне стало немного неуютно. Даже загривок начал мёрзнуть.
— А что случилось потом?
— Потом я отправился за вами, предоставив остальным делать то, что надлежит.
— А подробнее?
Он вздохнул, потрогал одежду, убедился, что она подсыхает, но не такими скорыми темпами, как хотелось бы, и согласился быть чуточку многословнее:
— Когда девушка закричала, мы поспешили в зал. Признаюсь, меня насторожил всплеск магии в стенах дома, но мне неизвестны ваши обычаи, и я не придал этому значения. Однако потом, когда стало ясно, что к чему, я сосредоточил усилия на выяснении места назначения, а dan Ра-Дьен позвал с улицы вашего телохранителя и направил послание кому-то из Городской стражи. Наверное, это высокопоставленный офицер? Высокий, темноволосый, с серыми глазами и острым носом.
— Да, это ре-амитер.
— Умм… Он появился очень быстро, через несколько минут. К тому времени я уже мог назвать примерное место вашего нахождения и направление движения. По карте мы выяснили, что это может быть только корабль, и идёт он к одному из скоплений островов. Офицер отправился снаряжать погоню, но, как пояснил мне dan Ра-Дьен, самое малое время, которое понадобится, чтобы получить разрешение Портального перехода на один из военных кораблей, составит не менее двух часов. А все мы понимали, что это слишком большой срок… Тогда я взял на себя смелость предложить свои услуги.
— Какого рода?
— Добраться до вас раньше, чем этого ожидают похитители.
— И добрались, что странно… Расскажете, как вам это удалось?
Джерон улыбнулся, прикрывая глаза.
— Если вкратце… Мир вблизи побережья Антреи и на довольно большом удалении в море похож на жатую ткань, столько в нём «складок». А по таким складкам можно путешествовать куда быстрее и проще, чем по Порталам. Разумеется, если умеешь это делать. Я — умею. Поэтому мне нужно было только найти подходящее место для входа в Поток, а выход из него был совсем рядом с островом, на который увезли вас. Правда, пришлось немного поплавать, но, когда знаешь, где окажешься, легче подготовиться к возможным неудобствам. Например, понадёжнее закрепить меч.
— Хонк уступил вам даже заплечные ножны… С чего такая щедрость и… такое доверие?
— Ваш телохранитель счёл меня достойным. Наверное.
А вот теперь он лукавит, видят боги, лукавит! Но узнать истину я всё равно не смогу, разве что расспрошу Хонка. Когда вернусь. А кстати, когда?
— И вы, оказавшись на острове, сразу знали, куда идти? Не поверю: остров не такой уж и маленький, а форт, насколько могу представить, с моря виден не так уж и отчётливо.
Джерон распахнул глаза и посмотрел на меня с укором, как на малое дитя:
— Вас не смутило то, что я проследил ваш путь по воде от начала и до завершения, так почему же вы считаете меня неспособным проделать всё то же самое, только в пределах крохотного клочка земли? Логика не прослеживается.
— Вы во всём ищете логику?
— Не ищу. Просто знаю, что она есть. Должна быть, дабы равновесие причин и следствий не нарушалось. А вы сейчас противоречите своим же выводам.
Уел. Вообще-то мой вопрос изначально был глупым, но понял я это, уже заканчивая его, и отступать было поздно. Упрямый, что с меня взять? Да ещё познабливает… Неужели простыл?
— Вам не мешало бы накинуть что-нибудь сверху.
Тоже видит, что я неважно себя чувствую? Надо же, какой внимательный…
— Я не шучу. Давайте-ка, закутайтесь!
Он набросил свой плащ мне на плечи.
— Эй, а как же…
— Моя одёжка достаточно подсохла. Надеюсь, корабль не задержится.
Хоть он и старался казаться беспечным, в голосе появилась тень тревоги, и Джерон даже отвернулся, одеваясь, наверное, чтобы я не видел глаз, которые, как водится, гораздо красноречивее языка.
— Вы чего-то опасаетесь?
Он ответил коротко, почти нехотя:
— Да.
— Чего же?
— Это только мои предположения.
— Я хочу их услышать.
— Зачем?
— Мне почему-то кажется, что они важны.
Джерон заправил рубашку в штаны и качнул головой, то ли согласно, то ли разочарованно.
— И всё же?
— Они касаются вас.
— Тогда тем более!
— Видите ли… — Он нервно потёр запястья друг о друга. — Влага вашего тела, содержащая серебро, находится в постоянной связи с влагой, разлитой вне его, постепенно полностью замещаясь. Вы вдыхаете и выдыхаете воздух, потеете и всё прочее… Но количество серебра в вашем теле остаётся примерно одним и тем же, поддерживаясь на необходимом для вашего существования уровне. Однако сейчас вы покинули пределы территории, на которой возможен равноценный обмен влагой и…
— Хотите сказать, я могу умереть?
Зелёные глаза нерешительно дрогнули:
— Этого утверждать не буду.
— Но Сойнер… Он умер похожей смертью, да?
— Тот несчастный? О, нет! Скорее, на серебро в его крови было оказано влияние… оно было, как вы выражаетесь, заговорено, и по выходе за пределы города начало приходить в возбуждённое состояние. В вашем случае всё немного не так.
— А как?
— Замещение влаги вряд ли убьёт вас, но… Способно повлиять на ваши способности. Умертвить их.
Понадобилась почти целая минута, чтобы произнесённые слова превратились в образы, понятные моему сознанию.
Я могу потерять свой дар? И навсегда отделаться от проклятия быть прикованным к этому городу невидимыми, но нерушимыми цепями? Могу идти куда захочу и жить как мне заблагорассудится? Могу обрести настоящую свободу и стать счастливым? Достаточно лишь задержаться здесь, на острове, спрятаться, чтобы искали подольше, выждать время… Джерон не выдаст меня, если попрошу молчать, уверен, не выдаст. И я стану…
А вот что станет с городом?
Возникшее было ликование начало угасать, медленно, но неотвратимо.
Антреа останется без своего Стража по крайней мере до тех пор, пока не родится и не вырастет новый. Но кто будет его зачинать, если я сбегу? Купель. А кто будет его учить? Да, многое станет ясным само по себе, с течением времени, но если вспомнить, как трудно было мне составлять из осколков знаний правильную мозаику… Конечно, будущий Страж справится. К концу своей жизни — определённо. Если доживёт до предписанного срока. Но сколько ошибок он успеет совершить? И не появится ли среди них той единственной, которая сможет привести к гибели весь город? Довольно позволить безумию один раз беспрепятственно проникнуть за городские стены, и оно будет находить всё новые и новые лазейки… Антреа падёт. А если выживет, то цена этой жизни будет недостойно велика.
Мне нет дела до того, как относятся к Стражу. Плевать, что на меня смотрят косо и брезгливо, полагая не человеком, а чудовищем! Я люблю свой город. Наверное, потому, что чувствую его душу полнее всех прочих жителей. Допустить, чтобы моя любовь погибла? Нет. Не могу. А позволить моей королеве остаться наедине с долгом, который и так непомерно тяжёл… Легче самому положить голову на плаху. Пусть я никогда не дождусь от Наис благосклонности, но в отместку заставлять её страдать? Глупо и недостойно. Хватит уже совершённых ошибок! Передо мной открыли дверь в другую жизнь? Спасибо, крайне признателен. Но я ещё не прожил ЭТУ. И, если позволите, сначала попробую испить до дна уже налитую и пригубленную чашу.
— Как вы полагаете, сколько у меня есть времени?
Он подумал, посчитал что-то в уме, собрал переносицу смешными складками.
— Не менее суток.
— А, тогда всё в порядке!
Зелёные глаза недоверчиво расширились:
— А мне показалось, что вы вовсе не прочь…
И как он ухитряется читать мои мысли? С помощью живого серебра в своей крови? Вряд ли: судя по предыдущим объяснениям, они заключили между собой договор и прибегают к помощи друг друга только в крайних случаях. Хотя может быть и так, что мой случай самый что ни на есть крайний.
— Вы не ошиблись. Признаться, искушение было велико.
— Но вы с ним справились?
— Наверное, да. Сейчас. Возможно, потом буду жалеть о сделанном выборе.
— Конечно, будете! Любое действие при внимательном рассмотрении оказывается не настолько верным, как видится сначала. Но всё же… Постарайтесь не жалеть. У вас есть цель существования, держитесь за неё крепче — немногие могут похвастать, что знают, во имя чего живут.
— Но я — всего лишь оружие, если разобраться.
— Оружие? Согласен. Но не бессловесное и не безвольное, а это многого стоит.
Он встряхнул куртку, недовольно качнул головой, но просунул руки в рукава:
— И соли сколько выступит… Пожалуй, за весь год я так часто не занимался стиркой, как в этом городе.
— Я одолжу вам что-нибудь из своей одежды.
— Благодарю. И не глядите так печально: то, что свершилось, не поддаётся изменениям, а то, что только собирается произойти, нам неизвестно, поэтому бесполезно грустить и о прошлом, и о будущем! Настоящее же и вовсе незаметно проходит мимо… Оружие? Ну и пусть! Клинок — ничто без руки, которая его держит, и без разума, который его направляет. А ваш случай идеален, потому что вы и меч, и воин. Неужели не договоритесь сами с собой? Попробуйте, вам понравится!
Действительно, почему бы не попробовать? А он умеет убеждать. И всё же… Так искренне и доходчиво объяснять решения трудных задач могут только те, кто уже их решил. Очень похоже, что парень болен тем же недугом, что и я.
— Можно задать вопрос?
Джерон хитро усмехнулся, словно понял, в какую сторону текут мои мысли:
— Он настолько важен для вас, что вы испрашиваете разрешения?
— Да.
— Задавайте, что с вами поделать…
Шутник. А поначалу казалось, и смеяться не умеет. Воистину, первое впечатление обманчиво!
— Вы так легко и просто рассуждаете об оружии и его применении… Этому должна быть причина.
— Она имеется.
— Ваша жизнь тоже подчиняется правилам, верно?
Он поднял взгляд в небо и взъерошил пятернёй волосы на затылке.
— Скорее требованиям и ограничениям.
— Как моя?
— Мм… Честно говоря, не пытался сравнивать. Но, если посмотреть в целом… Есть кое-что похожее.
— Значит, вы тоже своего рода…
— Оружие? Можно и так сказать.
— И… как вы к этому относитесь?
Зелёные глаза азартно сверкнули:
— Вы хотите услышать ответ правильный или честный?
— А есть разница?
— И ещё какая! Ну, выбирайте!
Есть над чем задуматься. В самом деле, что я хочу получить? Подтверждение разумности собственных выводов или созвучие душевным терзаниям? Что важнее? Конечно, первое. Но как скучно всегда быть расчётливым и разумным!
— Ответьте честно.
Он сделал паузу, но вовсе не для большего эффекта, а чтобы самому выбрать из множества вариантов нужный.
— Меня это бесит.
Фраза была произнесена тем тоном, который никогда не вызывает сомнений в правдивости: спокойным, чуть усталым и почти равнодушным. Именно так, как мог бы сказать и я. Именно так, как я думал.
— Кто-то идёт.
Как он узнал? Звук шагов стал слышен лишь спустя несколько вдохов. А ещё через полминуты на двор форта ступила нога ре-амитера, запыхавшегося, встревоженного и готового ко всему на свете.
— Рэй! — Но изначальная радость в голосе Вигера мгновенно поменяла свою окраску, изрядно дополнившись недоумением. — Что случилось с твоими волосами?
— Волосами?