Заговор мерлина Джонс Диана
Она вздохнула. Она сделала мне знак смотреть, наклонилась, приподняла слой наведенного Сибиллой гниения, ухватила добрый кусок сада, который еще оставался на месте, и осторожно потянула. Она вытянула все — всю силу, и благодать, и радость, что еще оставались там, как будто то была огромная мшистая ткань, слегка отливающая мерцающим блеском, — и набросила эту ткань, с которой капала вода, себе на плечи. От нее чудесно пахло дождем, и лесом, и глубокой прозрачной водой.
— Придется на время взять это обратно, — задумчиво сказала она, кутаясь в ткань. Она, казалось, размышляла вслух, но в то же время обращалась и ко мне тоже. — Это вызовет серьезный дисбаланс.
Пока я ждала, что она скажет что-то еще, кто-то окликнул меня по имени изнутри гостевой спальни, и мне пришлось спешно улетать. Так всегда бывает, когда кто-то окликнет тебя по имени. Я летела назад так стремительно, что темная земля вихрем неслась подо мной, сливаясь в размытые полосы, и в кровать с латунными шишечками я приземлилась с размаху. Когда я села, у меня голова шла кругом. Но на этот раз я точно знала, что не сплю. Я ощущала под пальцами тонкие квадратики лоскутного одеяла и слышала, как дребезжат латунные прутья кровати и латунные карнизы над окнами.
— Кто здесь? Что вам нужно? — спросила я заплетающимся языком.
— А-а, услышала! — протянул кто-то довольным тоном, и несколько других голосов сказали:
— Это мы. Нам надо с тобой поговорить.
Откуда-то сбоку, от пола, лился свет, мерцающий и золотистый. Я так и не узнала, откуда он брался. Утром я посмотрела — там ничего не было. Я поморгала от света и уставилась прямо перед собой. На медной спинке в ногах кровати сидело престранное существо. Сидело и смотрело на меня блестящими розоватыми глазками. Существо было большое — не меньше здешней лохматой собаки, — и у него была выступающая грудь и длинные, вытянутые, свисающие конечности, похожие на крылья. Другие конечности, похожие на руки, держались за спинку кровати, а нечто похожее на лицо — или скорее на птичью голову — смотрело на меня. Однако самым странным показалось мне то, что оно — он — было абсолютно прозрачное. В смысле, я видела сквозь него точно так же, как сквозь ту даму во Внутреннем саду, но если она походила на туман или облако, то ночной гость был похож на воздушный шарик, надутый пустотой, слегка розоватый. Если бы не загадочный свет, лившийся снизу, я бы его и вовсе не увидела. И тут вдруг я заметила, что свет озаряет целую толпу других таких же существ, угнездившихся под потолком вдоль карнизов. Только те были поменьше и имели самую разную форму.
— Кто вы все? — спросила я.
— Я тот, кто обитает в чаше семейства Димбер, — серьезно ответил большой. — А те, кто сидит на карнизах, — обитатели других сосудов из числа Регалий. Мы обитаем в этих сосудах и творим волшебство по просьбе семейства Димбер с тех самых пор, как нас впервые призвали сотни лет тому назад. Мы хотим знать, справедливо это или нет.
— Ну да, рабство это или нет? — прочирикал один из тех, что сидели на карнизах.
— Мальчик нам сказал, что это рабство! — пропел другой.
— Мы были свободным народом, — добавил другой голосом, похожим на колокольчик, — а потом нас призвали и сковали магией!
— Так вот — может, это несправедливо? — спросил большой. — Мальчик говорит, что несправедливо. Он говорит, что в настоящее время в этой стране есть законы, которые запрещают одному разумному существу держать в плену другое или заставлять разумных существ работать против воли. Он говорит, что семейство Димбер действует незаконно. Ты с этим согласна?
«О господи!» — подумала я. Теперь я понимала, почему Регалии казались настолько живыми. Поняла я и то, откуда взялись те светящиеся пятнышки, так похожие на глаза. Это и были глаза, глаза Грундо. Он подглядывал за нами. Он и так уже разобиделся, а когда его отправили играть с Иззями, а меня повели показывать сокровища, это стало последней каплей.
— Погодите, дайте-ка разобраться, — медленно произнесла я. Соображать было трудно. У меня было такое ощущение, словно я наполовину осталась там, во Внутреннем саду. — Грундо сказал вам, что семейство Димбер вас поработило, верно? И теперь вам приходится жить в чаше и других сосудах и творить волшебство всякий раз, как вас попросят. Как же им удалось заставить вас вселиться в эти предметы?
— С помощью заклятий и ритуалов, — сказало большое создание. — Когда-то давным-давно я вольно парил в своей зеленой изгороди, как вдруг меня втянуло в чашу и сила моя оказалась во власти Элизы Димбер. И с другими было то же самое, только их пленили другие ведьмы семейства Димбер.
— У нас не было выбора! — запищали те, что сидели на карнизах. — На нас наложили сильное заклятие!
— Но ведь это было давно, верно? — спросила я. — Должно быть, тогда были другие законы. И я не уверена, что это рабство. Они вознаграждали вас, разве нет?
Создания, сидевшие на карнизах, снова разразились чириканьем, точно птицы на ветках.
— Они дают нам кровь! — пищал один, а другой пищал:
— Но кровь — неподходящая пища для нас! Еще один свистел:
— Зачем нам награда? Мы и не хотели работать! Совсем маленький отвечал:
— Разве жить в роскошном сосуде — не награда? А остальные верещали в ответ:
— Свобода лучше!
Еще один, средних размеров, пропел:
— Но мы бы давно уже умерли, если бы не заклятия и не кровь!
— Это все правда, — сказал большой, с важностью глядя на меня, — но мальчик сказал, что это рабство, потому что нас никто не спрашивал, хотим мы этого или нет.
— Да, пожалуй, по-своему это правда, — вынуждена была согласиться я. — Но почему вы явились ко мне?
— Комната мальчика окружена непроницаемой защитой, — пропело существо средних размеров на карнизе. — Мы не можем туда войти.
Это меня не удивило. Если бы мне пришлось всю ночь спать по соседству с Иззями, я бы тоже позаботилась о том, чтобы ко мне никто не смог войти. Меня слегка удивило то, что это сумел сделать Грундо, но, с другой стороны, Грундо, похоже, сам не знает, на что он способен, пока не сделает этого. И тем не менее…
— Не понимаю, — сказала я. — Если Грундо уже сказал вам все это, вы пришли ко мне затем, чтобы выслушать другое мнение, или за чем-то еще?
— Он посоветовал нам поговорить с Хепзибой или с Джудит Димбер, — ответило самое большое создание. — Но они никогда не замечали, что мы существуем. Они спали, и мы не могли заставить их услышать нас. А нам надо знать, стоит ли выполнять вторую часть того, что посоветовал мальчик.
— Ой-ей! — ужаснулась я. — А что же еще сказал вам Грундо?
— Чтобы мы оставили сокровища и перестали выполнять приказы семейства Димбер! — прочирикал маленький С карниза.
Остальные тоже загомонили. Из десятка прозрачных Пульсирующих горлышек вырывалось: «Хороший совет!», «Плохой совет!» или «Никто прежде не давал нам советов!» и «Нас раньше вообще никто не замечал!» Это было как Дерево, усеянное воробьями, пока наконец слово опять не взял большой.
Он стал теребить и мять свои «крылья», в точности как Джудит поправляла и дергала свою сиреневую шаль. Когда он принялся это делать, чириканье тут же улеглось.
— Заглядывая в будущее, — сказал он, — с учетом того, что грядет, нам, пожалуй, следует принять совет мальчика!
Меньшие заметались вдоль карнизов, явно сильно озабоченные. Я поняла, что они имеют в виду. Теперь я видела, к чему они клонят. Да, если бы мне было суждено оказаться в рабстве у одной из Иззей, я бы тоже пришла в ужас.
— Понятно, — сказала я. — Но, может быть, все еще не так плохо. С собакой они обращаются прилично.
Большое создание лишь взглянуло на меня грустными и блестящими розовыми глазами.
— Ну да, — сказала я, — но… Если Хеппи и Джудит не знают, что вы существуете, они не поймут, что случилось, если вы уйдете. По-моему, это немного жестоко по отношению к ним. А что вы вообще для них делаете?
— Со мной проводятся тайные церемонии, — сказал большой, — и положенные ритуалы со всеми нами. Они обеспечивают здоровье земли и ее магии в этой части страны. Мы полагаем, что обе госпожи Димбер достаточно могущественны, чтобы заниматься этим и без нас.
«Но они же любят эти сокровища! — подумала я. — Они чтят их. Если этот народец их покинет, Регалии станут такими же, как Внутренний сад после того, как леди на стене забрала оттуда всю благодать».
— Послушайте, — сказала я, — ведь на самом деле вся беда в Ильзабиль? Или в Изадоре?
Ни одно из созданий ничего не ответило, но по тому, как они напряглись и застыли на своих насестах, я поняла, что попала в точку. И тем не менее они были ужасно преданными. Никто из них не сказал бы ни слова против кого-то из семейства Димбер. «Что же с этим делать? — подумала я. — Черт бы побрал этого Грундо! Какую идеальную месть он выдумал!»
— По-моему, вам надо найти способ заставить их понять, что вы разумные существа, такие же живые, как их собака, — сказала я.
Это вызвало настоящую бурю писка и щебета. Я как будто очутилась в лесу на восходе солнца.
— Если бы они только знали!
— Мы так давно им служим, а они все относятся к нам, будто к вещам!
— Хоть бы раз спасибо сказали!
— Вот именно, мы разумные существа, такие же как и вы!
— Они не видят нас, не видят и не слышат!
— Мы хотим, чтобы они знали!
Из-за этого гама я потеряла нить рассуждений.
— А кем вы были до того, как вселились в Регалии? — спросила я у них.
— Просто частью того народа, что обитает на земле, — сказал мне большой. — Вы, люди, нас, похоже, просто не замечаете, но нас целые толпы повсюду. Летом мы порхаем, и поем, и поднимаемся по лестницам теплого воздуха…
Следующие его слова я пропустила, потому что в голове у меня внезапно раскрылся цветочный файл. «Пораньше нельзя было?» — сердито подумала я. Но все это было там, снова в файле «Коровяк». «Незримые дневные создания: весьма могущественный прозрачный народ, обитающий сонмами по всей земле, ленивый и веселый; ими можно повелевать, однако обращаться с ними надлежит любезно, поскольку, обидевшись, они способны вызывать бури, потопы В засухи. Перекрестная ссылка на "Злую магию: порабощение". Она, хромая ведьма, знала их очень хорошо.
— Была макушка лета, — говорило большое создание, ч Когда я снова начала его слушать, — и для меня было большим ударом, когда на меня наложили заклятие, вырвали меня из моего теплого воздушного ложа и водворили в холодную золотую чашу. Должен признаться, что с тех пор Мое существование сделалось полезным…
«Обращаться с ними надлежит любезно, — подумала я. — И они очень преданные».
— Послушайте, — спросила я, — а быть может, вы предпочли бы помогать семейству Димбер по доброй воле?
— Ну конечно! — ответило большое создание, теребя свои свисающие конечности. — Мы же не против того, чтобы трудиться. Нам просто хотелось бы, чтобы нас просили по-хорошему.
— Вежливо! — пробормотал кто-то на занавесках.
— Ну разумеется! — сказала я. — Так вот что вам следует сделать. Уходить совсем вам не надо: просто покиньте Регалии на денек-другой, пока семейство Димбер не поймет, что вы существуете. Я помогу. Я скажу им, что вы на самом деле разумные создания, которых они, сами того не зная, держали в рабстве. И когда они начнут разговаривать с вами, скажите семейству Димбер, что вы готовы продолжать работать на них, но только чтобы сперва они вас вежливо просили. Скажите им, что держать вас в рабстве несправедливо. Как вы думаете, это подойдет?
Это было именно то, чего от меня ждали «незримые дневные создания». Они мне так и сказали хором, нараспев, щебеча и чирикая. Они благодарили меня снова и снова. И я улеглась спать, улыбаясь не без самодовольства, потому что мне казалось, что я устроила все наилучшим образом. Исправила то, что натворил Грундо, помогла этим удивительным невидимым существам, показала Хеппи и Джудит, как заблуждались они все эти годы, и, возможно, даже заставила Иззей быть хоть с кем-то вежливыми.
Но вышло все совсем не так.
Глава 4
Очевидно, это был ритуал, совершающийся ранним утром. Меня разбудили вопли Хеппи. Она верещала как попугай, громко, не переставая. Я вскочила, как была, в ночной рубашке, и бросилась вниз, в чопорную гостиную. Следом за мной, зевая, сбежал Грундо. Он был в одних штанах.
Шкаф за деревянными панелями стоял нараспашку. Я с Тйервого взгляда увидела, что стоящие внутри Регалии сделались безжизненными. Они были прекрасны, как и прежде, но им недоставало внутреннего сияния. Это были просто чаши, блюда, вазы, и ничего особенного в них не было, кроме разве что искусной работы. Это вполне могли быть обычные казенные драгоценности.
Хеппи стояла напротив шкафа, облаченная в черный атласный костюм. Она подпрыгивала на своих каблуках и верещала. Джудит ломала руки под прелестной кружевной шалью. Были там и Иззи — они сидели, забившись по разным углам, вид у них был перепуганный и почти что присмиревший. Близняшки были одеты в желтые платьица с оборочками, и в волосах у обеих были желтые банты, и я совершенно не могла разобрать, кто из них кто.
Но в основном я подумала: «О небо! Похоже, это был важный ритуал!»
— Смотрите! — возопила Хеппи, театральным жестом указав на шкаф. — Благодать исчезла! Кто-то похитил всю Нашу силу!!!
— Да нет, Хеппи, никто ничего не похитил, честное слово! — заверила ее я.
И мельком огляделась вокруг. Большое существо сидело на распахнутой дверце шкафа, и вид у него был печальный и озабоченный. Его свисающие конечности почти касались лица Хеппи, но сразу я его не заметила, потому что при дневном свете разглядеть этих созданий действительно очень трудно. Остальные расселись кто где, между вазочками на каминной полке, на стоячих часах с маятником или на застекленных книжных шкафах.
— Они все здесь! — сказала я.
Но Хеппи продолжала верещать, поэтому мне пришлось повысить голос.
— Хеппи! — крикнула я громко и отчетливо. — ОНИ ВСЕ ЗДЕСЬ! Все существа, обитающие в Регалиях, СИДЯТ ЗДЕСЬ, В ЭТОЙ КОМНАТЕ!
— Что ты имеешь в виду?! — рявкнула на меня Хеппи.
— Сила Регалий! — сказала я. — Это все потому, что давным-давно ведьмы семейства Димбер наложили на этих невидимых существ заклятия и заставили их вселиться в сокровища и наполнить их силой для вас. Они не похожи на нас, но они живые. Они тоже разумные существа, как и мы с вами. Хеппи, Джудит, ну неужели вы их не видите? Они расселись по всей комнате. На протяжении веков они были рабами Регалий…
К этому моменту вид у Хеппи сделался такой грозный, что я начала немного запинаться, однако же добросовестно продолжала:
— Они пришли ко мне сегодня ночью, — сказала я, - потому что осознали, что их никогда не просили по-человечески делать то, что они делают. Но они такие преданные! Они не хотят уходить. Они просто расстроились оттого, что вы относились к ним как к вещам, а не как к живым существам. И вот я посоветовала…
— Но тут Хеппи заверещала. Ее прежнее верещание было пустяком по сравнению с тем, как она верещала сейчас. Она все верещала и верещала. А потом принялась браниться. А потом взвыла:
— И это ты, придворная дамочка, будешь мне объяснять, как я должна обходиться со своими собственными Регалиями? Ах, ты!.. Что за наглость!
— Они только хотят, чтобы вы попросили по-хорошему! — отчаянно воскликнула я, но, думаю, она уже не слыщала.
— Что за хладнокровная, бесстыжая наглость! — верещала Хеппи.
И продолжала верещать: «Что за наглость!», изредка вставляя что-то вроде: «Джудит, слыхала ли ты что-нибудь подобное? Я за всю свою жизнь не встречала подобной неблагодарности! И от кого — от моей же собственной плоти и крови!»
На фоне ее почти неумолкающих воплей Джудит озабоченно пыталась расспросить меня поподробнее. Я объясняла как могла, но это было нелегко: мне не хотелось приплетать сюда Грундо и тем более не хотелось говорить матери Иззей, что существа, обитающие в Регалиях, именно их больше всего и боятся. Джудит, похоже, ничего не понижала. Ну а Хеппи даже и не пыталась понять.
— Но зачем же ты сказала сокровищу, будто оно порабощено, милочка? — терпеливо спрашивала Джудит. Похоже, она просто не могла себе представить, что в Регалиях обитали живые, разумные существа, что бы я ни говорила. — Что вдруг заставило тебя так поступить?
И тут внезапно вмешался Грундо. Своим низким, очень Спокойным голосом он произнес:
— Это не она. Это я. Сперва с Регалиями поговорил я. И сказал им, что они находятся в рабстве. Потому что это Правда.
Тут Хеппи взбеленилась пуще прежнего. Она буквально запрыгала от злости.
— Вон с глаз моих! — завизжала она на Грундо. — Иди одевайся! Собирай вещи!
Она так яростно уставилась на Грундо, выпучив глаза, что Грундо побледнел и сбежал.
— Я больше ни секунды не стану держать у себя в доме этого мальчишку! — верещала она. — Он должен уехать! Сейчас! Немедленно! И ты! — взвизгнула она, оборачиваясь ко мне. — Ты, подлая маленькая предательница! Ты тоже убирайся!
— Я не подлая и не предательница! — возразила я. Я к тому времени разозлилась не меньше самой Хеппи. — Я просто пыталась поступить по-честному с теми, кто пришел ко мне за советом! А вы меня не слушаете!
— Аспид бессердечный! — верещала Хеппи. — Я тебя пригрела, а ты меня ужалила исподтишка!
— А что мне оставалось?! — заорала я. — Вы их не видите, а я вижу!
— Да еще и врушка! — заорала она в ответ. — Джудит, сажай их обоих в машину и вези к миссис Кендейс! Она-то с ними разберется! А с меня хватит!
Примерно так оно и вышло, только Джудит озабоченно настояла, чтобы мы сперва все-таки позавтракали, потому что путь неблизкий. И еще она настояла, чтобы Иззи поехали с нами.
— Вы слишком взволнованы, матушка, — сказала она. — Они вам будут только мешать.
Пока Хеппи доказывала, что ее ненаглядные близняшки ей отродясь не мешали, это только некоторые! — тут она грозно взглянула в мою сторону, — я попыталась извиниться перед всеми этими прозрачными созданиями, которые грустно расселись по комнате.
— Простите, пожалуйста! — сказала я. — Похоже, у меня ничего не вышло…
Но тут Хеппи налетела на меня и вытолкала в холл.
— Я с ними сама поговорю! Это мое право! — рявкнула она на прощание.
«Ну что ж, по крайней мере, она готова признать, что эти создания существуют», — думала я, жуя тост, хотя есть мне совсем не хотелось. Иззи втихомолку перемигивались друг с другом и уже только делали вид, будто им страшно. Я очень надеялась, что они, возможно, тоже начинают верить в этих созданий, но наверняка сказать было нельзя. Похоже, они во всем верили на слово Хеппи, так что если Хеппи поверит. . . Нет, все, на что я могла надеяться, — это что близняшки не будут слишком хулиганить в машине, да и это, пожалуй, было чересчур оптимистично.
Машина обитала в нише, вырубленной в откосе под палисадником, и она оказалась вполне новой и современной. Это меня удивило. Я ожидала, что авто, которое водит Джудит, тоже окажется каким-то домотканым, если вы понимаете, что я имею в виду. Мы все сели в машину. Меня Джудит усадила рядом с собой на переднее сиденье, а это означало, что Грундо пришлось сесть назад, между двумя Иззями. Я не уверена, но, возможно, Джудит таким ненавязчивым образом хотела наказать Грундо за то, что он злоупотребил их гостеприимством. Он выглядел очень бледным и угрюмым между двух желтых платьиц с оборочками.
Вероятно, и я выглядела не лучше. Пока мы неслись между зелеными изгородями по белой раскаленной дороге, я чувствовала себя полным ничтожеством. Я думала о том, Что на самом деле это я злоупотребила гостеприимством семейства Димбер. Мне пришло в голову, что по-настоящему порядочный и разумный человек на моем месте вчера Вечером пошел бы и разбудил Джудит либо Хеппи и попытался бы показать им существ, рассевшихся на перилах, или, по крайней мере, рассказал бы про них. Но я была вынуждена признаться себе, что это кончилось бы тем же самым, только скандал разразился бы ночью, а не утром. Бабушка верещала бы точно так же. Потому что — и вот что меня точило и грызло! — Хеппи невзлюбила меня точно так же, как я невзлюбила Хеппи. Ужасно, но факт. К своей родной бабушке полагается испытывать теплые чувства, а я к ней никаких теплых чувств не испытывала. Подлинная причина того, почему я не попыталась разбудить ночью хотя бы Джудит, состояла в том, что, как только я увидела странное существо на спинке своей кровати, я тотчас же поняла, что это возможность насолить Хеппи. Я ощутила торжество, почти злорадство. И это было ужасно.
Из-за всего этого мне стало так плохо, что я просто не могла больше молчать.
— Кто такая миссис Кендейс? — спросила я.
— Жуть! — сообщила одна из Иззей. — Она не слышала про миссис Кендейс!
— Ах, милочка! — пролепетала другая Иззи нежным, взволнованным голоском. — Миссис Кендейс — это суперведьма, и она может освежевать тебя одним взглядом, милочка!
— Тише, дорогие мои, — сказала Джудит своим обычным мягким тоном. — Она леди-правительница, Арианрод, если тебе известно, что это означает.
— Нет, — призналась я, — боюсь, я этого не знаю.
— Ага, так значит, ей известно не все на свете, этой мисс Придворной Всезнайке! — хихикнула одна из Иззей.
— На самом деле, милочка, она невежественна как пробка! — присоединилась к ней другая. — Будь к ней снисходительнее. Всему виной ее воспитание.
Я решила, что с меня на сегодня хватит. Я обернулась к ним и сказала тихо, но угрожающе:
— Я вчера говорила кое-что насчет клопов. Так вот, я не шутила!
Они злобно зыркнули на меня исподлобья и заткнулись.
— Леди-правительница? — продолжала Джудит, как будто бы ничего не случилось. — Ну да, пожалуй, ты можешь этого и не знать. Двор и кортеж почти всецело сосредоточенна мужской стороне магии, не правда ли? Леди-правительница — женский противовес мерлина. Она не менее могущественна, чем он, но, как правило, не интересуется государственной магией. Она управляет более обыденными вещами. Нынешняя леди-правительница, миссис Кендейс, особенно тщательно следит за нами, потомственными ведьмами — как нельзя более тактично, ведь мы, в конце концов, заботимся о здоровье земли, — и, видимо, именно поэтому матушка в первую очередь подумала о ней.
Для меня все это было в новинку. До сих пор я предполагала, что мерлин существует сам по себе. «А может, Сибилла тоже ничего не знает о миссис Кендейс!» — подумала я. Может, вся эта катастрофа еще обернется к лучшему! Я была благодарна Джудит за то, что та предоставила мне новую тему для размышлений вместо мыслей о том, какая я Плохая внучка.
Я сидела, раздумывая о противовесе мерлина, и смотрела в окно, а Джудит вела машину. Спустя некоторое время Я осознала, что вижу диких сородичей существ из Регалий. Они были почти полностью прозрачны и совершенно бесцветны. Они были повсюду и выглядели абсолютно счастливыми. Они мирно нежились на жарком солнышке. Они сидели и раскачивались на изгородях, или целыми сонмами лениво парили над созревающей пшеницей, или, приплясывая, удалялись куда-то в сторону холмов и лесов. Еще вчера я приняла бы их за полуденное марево, но сегодня я видела, что они имеют самые разные формы и размеры, хотя Никого настолько большого, как существо из кубка, среди Них не было.
Я смотрела, как они кувыркаются и скользят среди травы у изгородей в потоках воздуха, создаваемых нашей машиной, и гадала, отчего я вдруг обрела способность их видеть. Быть может, сведения, полученные от хромой леди, развили во мне эту способность — но мне казалось, скорее, что для того, чтобы их увидеть, нужно было просто знать, что они существуют. Но откуда про них узнал Грундо? Как он разглядел их в Регалиях?
Я спросила об этом Грундо, когда мы остановились и ненадолго вылезли из раскаленной машины. Джудит пошла покупать еще топлива, а Иззи прыгали вокруг нас и обзывались по-всякому.
Грундо, похоже, удивился.
— Да я всегда их видел! — сказал он.
Мы сели обратно в машину. Грундо, похоже, мужественно терпел приставания Иззей, но временами близняшки все же брали верх, и их голосочки звенели, как осиное жужжание.
— Жуткий мальчишка! Медвежутик! Весь в скорлупе! Как устрица!
— Нет, милочка, он не устрица. Он слизняк. Склизз-ский!
Если они начинали чересчур наглеть, я оборачивалась и говорила:
— Клопы!
Джудит просто делала вид, что ничего не слышит.
Ехать пришлось очень долго. На ланч мы остановились на лужайке в какой-то деревне и купили преттибред у местного пекаря. Преттибред оказался не очень: жесткий и черствый. Иззи откусили от своих порций по кусочку и тут же объявили, что решили худеть, так что все досталось Грундо, а Иззи тем временем гоняли по всей лужайке колеса от телеги. Вокруг собралась целая толпа ребятишек, зачарованно глазевших на их желтые панталончики с оборочками, пока наконец из здания почты не вышла крупная женщина и не загнала ребят в дом.
Джудит, похоже, ничего этого не заметила. Не обратила она внимания и на то, что, когда мы вернулись в раскаленную машину, Иззи вдруг обнаружили, что преттибреда не осталось совсем.
— Ну что ж, дорогие мои, все равно он был не очень вкусный, — сказала она, и мы поехали дальше.
Всю оставшуюся дорогу Иззи только и делали, что ныли. Им жарко, они умирают от голода, так нечестно! Они ныли и ныли, а местность между тем менялась: вокруг поднялись пологие зеленые холмы, чьи вершины были окаймлены лесом, и дороги сделались белыми и прямыми как стрела. А потом перед нами распахнулась голубая даль и на горизонте замаячил тонкий шпиль.
— Это Солсбери, — сказала Джудит. — Уже почти приехали.
И, к моему немалому удивлению, очень строго обратилась к Иззям:
— Дорогие мои, миссис Кендейс — очень старая леди, и, если мы ее расстроим, она может причинить мне и Хеппи немало вреда. Так что я вынуждена вас попросить вести себя у нее по-настоящему прилично. Могу я на это рассчитывать?
— Но, милочка, я и так веду себя идеально! — возразила одна Иззи. А другая заныла:
— Ой, старые леди такие скучные! Можно, мы лучше посидим в машине?
— Нет, — ответила Джудит. — Нельзя. Она будет очень разочарована, если не повидает вас.
По-моему, только слепая материнская любовь могла заставить Джудит сказать такое. Мы наконец остановились у дома на окраине Солсбери. Дома было почти не видно за высокими вечнозелеными изгородями. Мы выбрались из машины и пошли по тропинке за изгородью, разминая затекшие ноги. Джудит толкнула зеленую входную дверь прохладного элегантного домика, вошла в прихожую и окликнула:
— Миссис Кендейс! Это Джудит Димбер. Вы нас ждали, да?
— Да, милочка. Я тут, — откликнулся старческий голос. Мы ввалились в комнату, где в низком кресле у столика, накрытого к чаю, восседала миссис Кендейс. Она обернулась. У нее была очень красивая головка с тяжелой прической из густых седых волос и удивительно стройные ноги, обтянутые шелковыми чулками. Когда она увидела Иззей, на ее лице отразилось такое смятение, что я едва не рассмеялась.
— Я не знала, что вы привезете близнецов, дорогая моя, — сказала она.
Я поняла, что взволнованный тон, которым то и дело говорили Иззи, был подражанием миссис Кендейс. Она была такая старомодная и интеллигентная, что ее голос действительно звучал почти взволнованно.
— Мы так и знали, что вы будете очень рады нас видеть! — сказала одна Иззи, почти копируя тон миссис Кендейс.
Миссис Кендейс поморщилась. Другая сестра грубо заявила:
— А это кто такой? Мы к себе в дом сапоги не пускаем!
Она указала пальцем на мужчину, который стоял у столика, держа в руках чашку с чаем. Это был приятный пожилой человек в потрепанном полотняном пиджаке. На ногах у него были зеленые резиновые сапоги. Он взглянул сперва на свои сапоги, потом на Иззей и, похоже, несколько встревожился, но промолчал.
— Ах, да! — сказала миссис Кендейс. — Позвольте представить: Солсбери. Мы как раз обсуждали вашу проблему.
— Солсбери? — переспросила Джудит.
— Ну да, — сказала миссис Кендейс. — Город Солсбери.
— А-а! — Джудит растерянно закуталась в свою шаль и представила меня и Грундо.
Очевидно, мысль о том, чтобы разговаривать с городом в зеленых резиновых сапогах, в голове у нее не укладывалась.
Иззей же это совершенно не смутило. Одна из них сказала:
— Глупости какие!
— С городом говорить нельзя! — поддержала ее другая, |*и обе нахально уставились на Солсбери.
Джудит, как обычно, сделала вид, будто ничего не замечает. Она сказала:
— Боюсь, я не смогу задержаться надолго. Нам еще так долго ехать…
— Ну, чайку-то вы выпьете, — не столько спросила, сколько заявила миссис Кендейс. — А потом я позабочусь о том, чтобы вы добрались домой быстрее, чем доехали сюда. Еще чаю и, пожалуй, тортика, — сказала она, обращаясь к воздуху.
Мы все чинно расселись на маленьких мягких стульчиках — все, кроме Иззей, которые принялись бродить по изящно обставленной комнате, хватая, тыкая и теребя все подряд. Толстая серая кошка, мирно дремавшая на табуретке, едва успела смыться на высокий шкаф и уселась там, взъерошившись и с ужасом глядя на Иззей. Миссис Кендейс следила за всем этим с тревогой. Джудит же только плотнее куталась в шаль и продолжала рассказывать о том, как мы с Грундо отстали от кортежа.
В комнату вплыл чайник и большой торт, порезанный, большими влажными кусками. Иззи прекратили попытки добраться до кошки и уставились на это во все глаза. Грундо с интересом проводил чайник взглядом. Я прищурилась и с трудом разглядела силуэты четырех прозрачных, похожих на птиц созданий, которые несли чайник и торт к маленькому столику рядом с миссис Кендейс.
— Не вздумай! — яростно шепнула я Грундо.
Он виновато покосился на меня и улыбнулся. А потом пустил в ход какую-то магию. Определить, когда Грундо творит заклятие, обычно непросто. Он не делает никаких жестов, и даже лицо у него почти не меняется. Но на этот раз сомнений быть не могло. Меня тряхнуло. Я вздрогнула, как от испуга, и миссис Кендейс тоже. Я обернулась к Грундо сказать ему, чтобы вел себя прилично.
Но в этот момент одной из Иззей, по-видимому, удалось ухватить кошку за свисающий серый хвост. Кошка взвыла. Шкаф покачнулся, хрупкий фарфор внутри загремел. И тут, к моему удивлению, Джудит вскочила и более или менее заорала на Иззей:
— Изадора, прекрати немедленно! Ну-ка, марш ко мне обе!
Близняшки, которые выглядели настолько же изумленными, насколько изумленной чувствовала себя я, угрюмо поплелись к ней.
— Тут ску-ушно! — заскулила Изадора, а Ильзабиль нежно пропела:
— Но мы же хорошо себя ведем, мамочка! Мы же обещали!
И потом они, как обычно, поменялись ролями.
— Нет, вы ведете себя плохо! — отрезала Джудит. Она нахмурилась и побагровела от гнева, что было совсем на нее не похоже. — Извинитесь перед миссис Кендейс, и мы едем домой. Прошу прощения, — сказала она, обращаясь ко всем нам. — Нам действительно пора. Ехать очень далеко.
Она принялась подталкивать Иззей к выходу. Обе близняшки уперлись.
— Я хочу тортика! — сказала Ильзабиль.
— Тортика ты не получишь. Не заслужила, — сказала Джудит. — Мы едем домой. Там еще бабушка с вами поговорит как следует.
Обе Иззи громко разрыдались. Мы слышали их вопли и всхлипывания даже после того, как дверь домика захлопнулась за ними. Мы слышали их до тех пор, пока шум мотора не затих вдали.
— Ну? — сказала миссис Кендейс, когда наконец воцарилась тишина. — И что все это значит?
— Грундо! — сказала я.
Грундо покраснел.
— Они наложили на Джудит заклятие, — прогудел он басом, — так что они могли делать, что захотят, а она ничего не замечала.
— А ты его снял? — осведомилась миссис Кендейс.
— Не совсем. Они наложили заклятие и на Хепзибу тоже, — объяснил Грундо. — Мне пришлось наложить заклятие на них, чтобы то, что они делают, становилось очевидным для Джудит — надеюсь, и для Хепзибы тоже, когда тони вернутся домой. Это было сложно. Я всю дорогу думал, как это сделать.
— Ну! — сказала миссис Кендейс. — При других обстоятельствах, молодой человек, я бы тебя хорошенько отчитала. Нельзя воздействовать на личность человека. Это черная магия. Но в данном случае я вынуждена признать, что это было сугубо оправданно. И тем не менее жестоко было отправлять бедную Джудит обратно, не дав ей даже выпить чаю. Я лучше все-таки сделаю то, что я ей обещала. Возьмите себе тортика. Я сейчас.
Она встала — не без труда. Она была старенькая, и суставы у нее хрустели. Солсбери молчаливо и торжественно передал нам торт, а кошка спустилась со шкафа и с мурлыканьем устроилась на коленях у Грундо. Она прекрасно понимала, кого следует благодарить. Я принялась жевать рыхлый, влажный торт, глядя, как миссис Кендейс собрала вместе несколько частей воздуха и принялась вроде как сплетать их узловатыми старческими пальцами.
— Найдите им дорогу через подходящее иное место, — бормотала она, — выведите туда их путь и сложите его гармошкой, так, чтобы они касались только вершин складок…
Я обнаружила, что знаю это заклятие — или, по крайней мере, настолько похожее, что оно практически ничем не отличалось. Оно находилось в файле «Радость путника: обыденные путешествия». Это был один из шести способов сократить путь. Мне стало интересно, знает ли миссис Кендейс и остальные пять тоже. И не успела я доесть кусок торта, как поняла, что Джудит со своими ревущими Иззями уже почти дома. Миссис Кендейс была подлинным мастером своего дела. Она даже делала кое-что, о чем не упоминалось в моем цветочном файле: расправляла дорогу следом за ними, чтобы этим заклятием не зацепило другие машины. Это произвело на меня большое впечатление.
— Вот!
Миссис Кендейс упала в кресло, как будто устала от того, что так сократила им путь. Солсбери наконец тоже сел, но очень осторожно, и низкое кресло застонало под ним. Он протянул миссис Кендейс чашечку чая. Она улыбнулась ему и обернулась ко мне, все еще улыбаясь. Я увидела, что когда-то она была ослепительно красива.
— Я должна была сделать для нее хотя бы это, — сказала она. — Ну, итак, что же такого натворили вы двое, с чем оказалась не в состоянии справиться Хепзиба Димбер?
Мне не хотелось говорить об этом, поэтому я сказала:
— Грундо!
Грундо рассказал про невидимых существ в Регалиях.
— Хм, — проронила миссис Кендейс — О небо!
Блюдо с тортом остановилось рядом с ней и приглашающе покачалось.
— Спасибо большое! — вежливо ответила она, беря кусок торта. — Я всегда стараюсь их благодарить, — сказала она Грундо, — хотя не всегда понятно, как можно их вознаградить. Однако существует немало мелких магов, которые очень плохо обращаются с теми существами, которых пленили. И, уверяю вас, я понятия не имела, что семейство Димбер не знает о том, кого они используют. Вижу, мне пора начать разбираться со всем этим. Но дело не только в этом, — добавила она, пристально глядя на меня.
Я кивнула и еще раз попыталась рассказать о том, что затеяли Сибилла, сэр Джеймс и мерлин.
Миссис Кендейс слушала внимательно, изящно склонив голову, и я уже надеялась, что она поверит, как вдруг она сказала:
— Нет-нет, милочка. Ты, наверное, что-то неправильно поняла. Нынешний мерлин — новичок и очень молод; я с ним даже еще ни разу не встречалась, но он просто не может быть способен на такое предательство, какое вы ему приписываете. Если бы он был на это способен, он просто не мог бы стать мерлином, понимаешь? Думаю, ты просто неправильно поняла какой-то его новый замысел.
— Маленький человечек считал, что я права, — сказала я в отчаянии. Я знала, что мне необходимо заставить миссис Кендейс понять! Ведь это она служит противовесом мерлину! — Он отнесся к этому очень серьезно и посоветовал мне поднять землю.
— Ни в коем случае! — резко сказала миссис Кендейс. — Еще чего не хватало! Странно, что он вообще упомянул об этом. Маленький народец обычно чрезвычайно мудр — хотя они могут и пошалить. Быть может, этот решил пошутить, или же он просто не понял, что ты еще ребенок. Видишь ли, милочка, — продолжала она, подавшись вперед и серьезно глядя на меня своими огромными миндалевидными бледно-зелеными глазами, — магия Островов Блаженных очень замысловато переплетена сама с собой — неимоверно древняя, просто древняя, более новая и самая современная, — и любая из частей поддерживает все остальные. А то, о чем ты говоришь, разрушит самые основы. От этого все поползет или даже разлетится вдребезги. А этого мы допустить не можем, потому что магия Островов Блаженных удерживает на месте магию нескольких сотен соседних миров. Понимаешь?
— Но если вся магия Островов Блаженных прогниет изнутри… — начала я.