Я случайно, господин инквизитор! или Охота на Тени Филеберт Леси
Впрочем… не стоило предавать большое значение воспаленному разуму. Я все это время только и думала, что о Морисе, ни на секунду о нем не забывала.
В таком пограничном состоянии я проболталась несколько дней. Наматывая круги по городу и все время задаваясь вопросом, что происходит, и что я такое? Меня никто не видел, не слышал, не чувствовал… И я ничего не понимала.
А в один день обнаружила себя стоящей напротив входа в Генеральный Штаб. Видимо, мысли о Морисе привели меня в это место, не иначе, хотя я и не старалась прийти сюда нарочно.
Не знаю, зачем я пришла сегодня к Штабу. Следовало как-то шагать дальше, попробовать понять, что я теперь такое и почему не рассеиваюсь полностью. Дойти еще раз до мамы и снова попробовать выйти на контакт с ней.
Но я стояла на пороге Штаба и не могла заставить себя уйти. Стояла очень долго, смотрела на снующих туда-сюда инквизиторов и снова не могла унять слезы, хотя я и думала, что уже выплакала все что можно.
Меня никто не видел и не слышал, зато всех видела и всё слышала я.
И до меня долетали обрывки разговоров инквизиторов, в том числе о Морисе.
— Который день из кабинета носа не высовывает…
— Поговаривают, у него резерв так и не восстановился…
— Да, его сейчас другой куратор заменяет…
— А что с его невестой?..
— Горюет, бедняжка…
— Еще бы, от нее даже тела не осталось…
— Эффу так выжег ее, что ли?
— Даже похоронить нечего…
— Такой удар…
Нет, всё-таки не могу, я должна его увидеть. Как бы больно ни было. Может, тогда пойму, почему я застряла тут и не иду дальше?
Пройти в Штаб я смогла легко и просто, как и попасть в кабинет Мориса — пройдя прямо через дверь. Как призрак, как некая Тень. Как невнятное нечто, которому никто и ничто не может помешать.
Морис был в своем кабинете, и у меня сердце сжалось при взгляде на него. Он сидел в кресле, откинувшись на спинку и положив скрещенные ноги прямо на стол. На столе стояла полупустая бутылка из-под виски да пустой стакан. А весь пол был усеян осколками, видимо, других бутылок, которые словно бы швыряли в стены.
Но разбитые бутылки меня интересовали меньше всего. Я смотрела только на Мориса, чей взор был непривычно потухший и отсутствующий. Его боль читалась невооруженным взглядом, и я всхлипнула, а глаза мои вновь были на мокром месте.
Морис сидел в обнимку с Глориком. Тот распластался на нем, положив лапки на грудь Мориса и уткнувшись в него носиком. Оба такие грустные и печальные, что аж сердце разрывалось на части. Больше всего на свете я сейчас хотела обнять обоих и больше никогда не отпускать. Но я боялась даже пробовать подходить и прикасаться. Боялась не ощутить прикосновения и окончательно поехать крышей от душевных мук. Я этого просто не выдержу.
Морис поглаживал Глорика, и я услышала его тихое бормотание:
— Знаешь, не могу поверить, что она больше никогда не заговорит со мной. Не расмеется. Не рассердится. Не стукнет меня каблуком по лбу, — он криво усмехнулся, но натянутая улыбка тут же сползла с лица. — Мне сегодня опять снились ее нежные руки… Тебе тоже ее не хватает, верно?
Глорик протяжно мяукнул и потерся щекой о подставленную ладонь Мориса. Шерсть кота сверкнула голубыми искорками, которые тут же погасли.
Тут я только заметила, что в одной ладони Морис что-то держал и постоянно крутил в руке. Со стороны входа в кабинет мне было не разглядеть, что именно это за вещь, на которую Морис смотрел со смесью злости, печали и еще черт знает чего. В конце концов, он швырнул эту вещь, и она покатилась по полу, отскочив в осколки одной бутылки рядом со мной. Приглядевшись, я увидела, что это золотое колечко. Аккуратное, с небольшим драгоценным камушком, явно женское. И очень похожее на обручальное.
Черт… Это оно мне предназначалось, что ли?
Я почувствовала, что меня снова начинают душить слезы.
Оно могло бы быть моим. Но не будет таковым никогда. Боги, до чего же больно…
Связной браслет на руке Мориса пиликнул и раздался прохладный женский голос:
— Мистер Кларксон, напоминаю вам, что сегодня последний день сдачи квартального отчета.
Синяя лампочка помигала и погасла, а Морис издал нехороший такой смешок и обратился к Глорику:
— Отчеты… Нет, ты слышал? Отчеты им нужны. Какая нелепость…
Морис сдавать какие-то отчеты явно не торопился. Он так и сидел, поглаживая Глорика и просто глядя в одну точку перед собой. Закралось у меня подозрение, что таким образом Морис проводил все последние дни, не утруждая себя ни работой, ни тем более отчетами.
В какой-то момент мне показалось, что Морис смотрит в мою сторону. Он как-то сильно нахмурился, сощурился, будто пытался что-то разглядеть. Потом раздраженно мотнул головой и крутанулся на кресле, резко разворачиваясь лицом к окну.
Я довольно долго стояла так на одном месте, не решаясь ни шагнуть вперед, ни покинуть кабинет. Просто глядя на Мориса и отчаянно желая хотя бы прикоснуться к нему. Невыносимо было смотреть на его страдания, но я не могла заставить себя развернуться и уйти, будто в ожидании чего-то.
Все это время, что я молча находилась рядом, у Мориса то и дело пиликал связной браслет. С ним постоянно кто-то пытался связаться, но Морис никак не реагировал. Он полностью игнорировал все сообщения, и чем дольше я за ним наблюдала, тем, как мне казалось, печальнее становился Морис.
Он среагировал, только когда его браслет пиликнул, мигнув белой кнопкой, и раздался строгий голос Эрика:
— Нам надо поговорить. Подойди ко мне прямо сейчас. Ты не можешь все время меня избегать.
Браслет пиликнул и погас, а Морис задумчиво пробормотал себе под нос:
— Ты прав… Не могу…
Он вдруг резко выпрямился, достал из ящика стола лист бумаги и что-то очень быстро написал крупным размашистым подчерком. Поставил внизу подпись и направился к выходу, держа эту бумагу в руке. Он прошел к выходу из кабинета совсем рядом со мной. Так близко…
Господи… Как же я сейчас хотела бы к нему прижаться… Но меньше всего на свете я хотела сейчас протянуть руку и не почувствовать ничего, коснувшись Мориса. А еще хуже — причинить ему какую-то боль, вред. Я понятия не имела, что я сейчас такое, из какой материи состою, и можно ли мне вообще прикасаться к живым людям. А вдруг я прикосновением способна случайно утянуть людей за собой в эту непонятную пограничную зону? Черт, у кого бы узнать ответы на все вопросы…
Я немного замешкалась, но все же пошла за Морисом и увидела, что он свернул в кабинет Эрика. Я тоже туда свернула — пройдя прямо через дверь — и оказалась в кабинете в тот момент, когда Морис громко восклицал:
— Да не хочу я это понимать! В задницу это всё! Я ухожу из инквизиции.
— Я не приму твою отставку, — произнес Эрик спокойным голосом, одним касанием пальца испепеляя принесенное Морисом заявление.
Но тот и бровью не повел и развернулся к выходу из кабинета, бросив через плечо:
— Мне плевать, примешь ты ее или нет. Я просто ухожу.
— Морис!..
— Чего тебе?
— Чтобы увидеть свет в конце туннеля, в этот туннель надо войти.
— Я уже там, в туннеле, и свет в конце туннеля — это фары локомотива, отец, — горько произнес Морис. — Он несется на меня с огромной скоростью и вот-вот раздавит насмерть. Уже почти раздавил.
— Так позволь же ему раздавить тебя и, может быть, тогда ты и увидишь настоящий свет.
— Не понимаю, о чем ты, — скривился Морис, берясь за дверную ручку. — Терпеть не могу, когда ты начинаешь умничать и выражаться загадками. Бесит.
— Перестань сдерживать себя, Морис, — мягко но твердо произнес Эрик, не сводя с сына тяжелого взгляда, который при этом как-то странно остекленел. — Больно? Ну так выплесни эту боль как считаешь нужным.
— На тебя прям не похоже. А как же эмоциональные блоки, и всё такое?
Голос Мориса был полон желчи, но Эрик никак не отреагировал на его ядовитый тон. Он скрестил пальцы перед собой и произнес размеренным голосом:
— Иногда, чтобы шагнуть вперед, нужно сделать шаг назад. Позволить эмоциям взять вверх… Незримые вещи могут стать видимыми, если в них вкладываешь свою душу. Флорианетта отдала свою Тень тебе не для того, чтобы ты убивался горем.
— Да что ты говоришь? — раздраженно произнес Морис. — А для чего, по-твоему? Зачем, почему вообще она это сделала?
— А ты как думаешь, почему?
Вопрос остался без ответа. Но он и так был очевиден: потому что люблю.
Когда искренне любишь, готов отдать все на свете, самое дорогое отдать. В том числе и жизнь. И Мориса я люблю так сильно, что была готова пожертвовать ради него всем. Что, собственно и сделала.
Жаль только, что даже ни разу не решилась сказать ему вслух, как сильно люблю… Все не решалась, ждала какого-то идеального момента, думала, что у нас еще много времени впереди, чтобы насладиться друг другом и сказать все, что хочется сказать…
Морис вон, по ходу, тоже ждал. Кольцо обручальное купил, наверное, хотел как-нибудь обставить все покрасивее. А вышло… Вышло как вышло.
Глупости все это. Так глупо чего-то ждать, какого-то дурацкого, придуманного мною же "идеального момента", которому в итоге все равно не суждено было сбыться. Нет никакого идеального момента. Его мы можем сотворить сами здесь и сейчас.
А можем и не сотворить, и упустить вообще всё.
— Все равно не понимаю, зачем она это сделала…
— Чтобы ты жил, Морис, — мягко произнес Эрик.
Но Морис в ответ на эту мягкость только больше вспылил и громко так воскликнул, размахивая руками:
— Так а зачем мне такая жизнь нужна?! Если в ней нет Фло…
Последние слова он прошептал еле слышно, плюхнулся в кресло для посетителей, упершись локтями в колени, уронил лицо в ладони. Пробормотал невнятно:
— Как же мне паршиво… Не думал, что может быть так больно просто без одного человека. Не думал, что вообще может быть так больно. Не физически, а душевно.
На белом ковре появилось маленькое темное пятнышко. Еще одно. И еще. Тёмные точки от слез, которые невольно капали из глаз Мориса, и которые он не пытался сдерживать. Я не видела его лица, только темные точки на белом ковре, а вот с моих глаз слезы текли градом, оставляя мокрые дорожки на щеках.
Я беззвучно плакала, и сердце мое разрывалось от боли.
А еще почему-то странный жар беспокоил в моей точке солнечного сплетения и разливался неприятным покалыванием по всему телу.
Эрик молчал в безмолвной поддержке. Думаю, он достаточно хорошо знал своего сына и понимал, что ему даром не нужны сейчас пустые слова, похлопывания по плечу и глубокомысленное "всё как-нибудь образумится".
Образумится, конечно. Когда-нибудь в бесконечном "потом", когда боль утраты вылечит время.
— Ты знаешь, а я ведь на днях обзавелся домом, — неожиданно произнес Морис глухим голосом. — Точнее — большой квартирой. Купил пентхаус на западном берегу. С шикарным видом на центр Форланда и великолепными закатами. Оформил покупку недвижимости как раз вечером накануне того дня, как…
Он шмыгнул носом и отнял руки от лица, но глаз с пола не поднимал. Продолжил:
— Думал — Флоре понравится. Будет куда ее приводить. Где мы сможем вместе жить. Хотел на деле показать ей серьезность своих намерений. Кольцо обручальное купил… Впервые в жизни действительно захотел жениться. Раньше-то я что? Мне хватало комнаты при кабинете, я плыл по течению, гнался за личными успехами и фактически жил на работе, ловил с этого нереальный кайф. К вам с мамой только на праздники да изредка на выходные заруливал. Меня всё устраивало. Однако… комната комнатой, но мне впервые в жизни захотелось иметь свой дом, чтобы… Ну, не знаю… Чтобы было где создавать уют? И чтобы было кому его создавать. И с кем. А теперь…
Он запнулся, мотнул головой и бессильно выдохнул:
— На кой хрен мне все это нужно теперь?
Он поднялся с кресла и пулей вылетел из кабинета, громко хлопнув дверью.
Эрик не пытался его остановить. Только
задумчиво смотрел ему вслед и печально так вздохнул:
— Н-да… Дела…
Я шмыгнула носом, утерла слезы тыльной стороной ладони и тоже двинулась к выходу.
Не знаю вообще, зачем я сюда пришла… Зачем заставила себя смотреть на всё это… Изначально было очевидно, что мне будет дико больно и горько. Садомазохизм какой-то, ей-богу.
Я была уже в шаге от двери, когда вздрогнула от внезапного обращения:
— А вас, мисс Габруа, я попрошу задержаться.
Я застыла на месте и медленно обернулась к Эрику, который смотрел мне в глаза.
Он что… меня… видит?
Но… Как?
Я стояла ни жива ни мертва, дыша через раз и не понимая, что происходит.
— Вы… меня видите? — почему-то шепотом спросила я. — И… слышите?
— Слышу. И вижу. Пока довольно бледной тихой тенью, но достаточной для того, чтобы разглядеть вас и вести диалог. Да и с каждой минутой вы становитесь все ярче, так что скоро телесность к вам вернется, как я понимаю. Не зря я сейчас провоцировал Мориса, уж простите, что пришлось это делать при вас.
Голова закружилась от услышанного.
Телесность? Вернется?
— Но… как? Почему? Я не понимаю…
— Может, вы присядете? — Эрик кивнул на кресло. — По-моему, ноги вас не держат.
Ноги меня правда не держали, но садиться я отказалась, боясь вообще пошевелиться. Не покидала дурацкая мысль, что сейчас сойду с места, и меня снова не будет видно. Глупо, знаю, но так уж сейчас себя чувствовала.
Я несколько дней провела в полном непонимании происходящего, без возможности достучаться до кого-то, без возможности заговорить хоть с кем-то. И сейчас, внезапно сумев пойти с кем-то на контакт, ощущала себя пришельцем с далекой планеты, внезапно обнаружившим жизнь на земле.
Глава 54. Одна на троих
— Так вы присядете, мисс Габруа? Нет? Ну как знаете. Я пытался вас найти. Надеялся, что мои предположения верны, и вы еще не исчезли. Не мог не пытаться. После того как понял, что именно вы сделали для моего сына…
Эрик сделал небольшую паузу, на миг прикрыв глаза и собираясь с мыслями. Было в этом его коротком молчании намного больше благодарности, чем он мог бы передать это словами.
— Но вы оказались шустрой и очень быстро куда-то убежали… След ваш пропал мгновенно, найти не удалось. Потом я просил помочь свою сестру найти вас, так как не совсем понимал, в какой именно материи вы застряли… Фелиция сказала, что ей удалось один раз вам присниться, и она пыталась направить вас обратно в Генеральный Штаб… Да-да, сумрачная странница, все верно. Вы могли не запомнить весь сон, так как не обучены азам магии сновидений, но, раз вы сейчас стоите тут, то нужная информация отложилась у вас в подсознании, иначе вы бы в Штаб не пришли. Видите ли, вы зря ушли от Мориса и затаились на несколько дней вдали. Вы бы не развоплотились, если бы остались рядом. Если бы позволили ему коснуться вас. Если бы разрешили себе проявить эмоции, а не спрятать их в себя… Но вы ушли очень быстро, я даже догнать, найти вас не успел… Пока провозился с восстановлением Мориса, пока понял, что произошло… И невидимой вы стали быстро, потому что после разделения вашей Тени на двоих вам нужно было находиться рядом друг с другом, и…
— Подождите, — нахмурилась я. — Я не разделяла Тень, я полностью отдала ее Морису. В качестве проведенного ритуала я уверена.
— Это так, но не совсем так, — мягко улыбнулся Эрик. — Вы действительно большая умница, и сделали всё идеально. Вот только… Вы не учли несколько факторов. Особенно один очень важный фактор, о котором вы, подозреваю, еще не знаете.
— Вы про связь истинной пары? Я уже в курсе этого, но…
— Нет, дело не в истинности, — качнул головой Эрик. — Вернее, не только в этом. Ваши метки помогли вам прогнать Эффу, конечно, вытянуть Мориса из трясины хаоса. Без крепкой связи этот фокус вам бы не удался. Но сейчас я говорю о другой связи, гораздо более серьезной, чем просто истинная природа пары. Вас с Морисом связывает кое-что… То, что сейчас удерживает вас в реальном мире, Флора. Эта связь не позволила вам отдать свою Тень полностью. Вы ее просто… Распополамили. Отдав меньшую часть Морису.
— Почему вы так уверены в этом?
— Я точно знаю. Морис говорил вам, что я умею видеть некоторые аспекты будущего? Ну вот, я, знаете ли, обладаю пророческим даром и умею видеть разные дорожки будущего. Так что сейчас у меня сложился последний пазл, и я хорошо понимаю, что именно между вами с Морисом происходит. По сути… У вас теперь одна Тень на двоих. Она у вас сильная, потому на двоих ее хватает. Ну как, хватает… С некоторыми нюансами, — улыбнулся Эрик. — Полагаю, что Морис отныне привязан к вам эмоциональной сущностью. Ему всегда будет очень плохо вдали от вас. Он никогда не найдет себе покоя… Да и просто не проживет долго, если честно. А вы, Флора, отныне привязаны к Морису физически. Вдали от него вы свою телесность будете постоянно терять. Под словом "вдали" я подразумеваю не круглосуточное пребывание друг с другом, а ну… Это можно сравнить с вашими очками. Вот вы их надевали хотя бы раз в сутки, чтобы поддерживать свою телесность, а теперь с точно такой же целью вам нужен Морис. Коснуться его, обнять, поцеловать… Раз в сутки или даже реже, или зависит от интенсивности соприкосновений — этого я пока не знаю, но узнать это будет нетрудно. Да, это фактически привяжет вас к Морису пожизненно. Сочувствую в каком-то смысле, — усмехнулся Эрик. — Но с другой стороны… Если он вам дорог, то для вас это будет обычной приятной повседневностью.
Я всё-таки села. Потому что ноги вдруг перестали держать, а голова закружилась нещадно. Если бы не Эрик, я бы села прямо на пол, но он заклинанием подвинул ко мне кресло ровно в тот момент, чтобы я успела сесть в кресло, а не мимо него.
Мои глаза снова были на мокром месте. Но уже не от бесконечной душевной боли, а от проклюнувшейся надежды. Я смотрела на Эрика и не верила тому, что слышу. Не верила его словам. Боги, он со мной не шутит? Он вот серьезно сейчас говорит? Но почему тогда?..
— Не понимаю, о какой связи вы говорите? И почему вы сказали, что Морису досталась меньшая часть моей Тени? Я всё-таки что-то не так сделала? Почему так плохо разделила Тень?
— Нет-нет, вы все сделали отлично. М-м-м… Пожалуй, я некорректно выразился. Свою Тень вы не совсем "распополамили". Правильнее будет сказать, что вы разделили ее не на двоих, а на троих.
— На троих? — тупо повторила я. — А кто третий?
— Ну…
Вместо ответа Эрик выразительно уставился на мой живот. А я была такой отупевшей от бесконечных рыданий за последние дни, что не сразу сообразила, на что он намекает.
Потом до меня, наконец, дошло, и я порадовалась, что уже сидела, потому что сейчас точно на ногах не устояла бы.
— Вы хотите сказать, что я… Но… Мы же…
Я запнулась, от шока, недоверия и смущения, не зная, как выразить вслух свои мысли.
— Любая защита иногда дает сбой, — усмехнулся Эрик. — Срок… совсем крошечный. Но он есть. И этого достаточно, чтобы привязать вас крепко, намертво к этой реальности. Это… Пожалуй, самый сильный якорь, который только может быть у женщины-теневика. Такой якорь даже на пороге смерти развернет вас обратно. Что, собственно, он и сделал. Такая уж у вас удивительная природа… К большому счастью в данном случае.
Эрик дал мне время на переваривание информации, потом продолжил:
— Свое бессмертие вы тоже ныне разделили на троих, так что о какой-то вечной жизни говорить не приходится, но по человеческим меркам проживёте все достаточно долго, в любом случае, так что… Мисс Габруа, вы бы всё-таки вдохнули воздух хоть разок. Столь длительная задержка дыхания не полезна для здоровья. Кислородное голодание, и все такое… Тем более в вашем положении.
Я через силу вдохнула в себя воздух. Медленно выдохнула. Вдохнула еще раз.
Голова кружилась, сердце колотилось как сумасшедшее. Пытаясь осознать все услышанное и боясь поверить в реальность происходящего.
Это что же получается… Еще не все потеряно? Я… могу быть с Морисом? Могу к нему прикоснуться? Могу быть с ним вместе? И у нас будет?.. О боже…
— Мориса сегодня стало особенно сильно крыть эмоциональными качелями, именно потому, что вы появились в Генеральном Штабе, впервые за несколько дней, — негромко добавил Эрик. — Он чувствует ваше присутствие на тонком уровне магического подсознания, его накрывает нежными эмоциями, но… Но он вас не видел. И при этом разумом был уверен, что вас нигде рядом в этом мире нет. И воспринимает он эти эмоции через призму боли от утраты близкого человека. Полагаю, вы проникли сегодня в Штаб и некоторое время наблюдали за Морисом, находясь где-то рядом с ним, верно? Не физический контакт, но всё-таки это некая близость, которая позволила вашей плоти сейчас немного проявиться. Я сначала подумал, что мне просто привиделось, что вы бледной тенью вошли в мой кабинет вслед за Морисом, но по мере нахождения тут и эмоциональной вспышки гнева моего сына вы становились все более видимой, и в моей голове сложился последний пазл… Пришлось немножко побесить Мориса, чтобы убедиться наглядно в правильности своих выводов и поспособствовать вашему проявлению в реальном мире.
Эрик извиняюще улыбнулся, потом продолжил:
— Знаете, Морис же все эти дни вашего отсутствия был эдаким безэмоциональным зомби. Сначала он метался в попытке понять, может ли кто-то помочь найти вас, но дельных ответов ни от кого не услышал, я и сам не до конца понимал, можно ли вас вернуть. Общался со специалистами, собирал информацию… Морис не проявлял вообще никаких эмоций, ушел в себя, закрылся в твёрдом панцире и делал вид, что справляется со своей болью сам. Полагаю, так случилось именно потому, что вы не находились рядом с ним после проведения ритуала, и в нем не успел сформироваться эмоционально стабильный стержень. А это плохо, очень плохо, ведь как раз его эмоции и подпитывают вашу телесность. Вы сейчас наверняка это почувствовали, когда Морис психанул и наконец перестал себя сдерживать. Какое-нибудь покалывание в теле или что-то в этом духе, я прав? Ну вот. Как мне объяснила сумрачная странница и по совместительству моя сестра Фелиция, из пограничной сумрачной зоны душу человека может выдернуть не просто якорь, а только очень мощный маяк, каким для вас является Морис. Но маяк должен светить, понимаете? Эмоциями, лютой жаждой жизни. Светить и указывать нужный путь, скажем так. Рассеивать этот самый сумрак вокруг вас. Апатичное состояние тут смерти подобно, причем для обоих сторон. Если закрываться в себе и глушить эмоции, тем более алкоголем, то ничего не получится… И да, Морис вас сейчас не заметил, просто потому что от душевной боли вообще ничего вокруг себя не замечает, а еще в нем впервые за несколько дней вспыхнули эмоции, с которыми он сам справиться не способен. Хотя вы становитесь все более телесной… И, кажется, уже не сможете пройти сквозь дверь.
Я протянула руку и недоверчиво коснулась двери. Надавила на нее, но рука не прошла сквозь деревянную поверхность, которая больше не казалась мне призрачной и легко проницаемой. Я вцепилась в твердую дверную ручку дрожащей рукой.
— Я… наверное, пойду?
— Вы, наверное, побежите, — подмигнул Эрик. — Только будьте аккуратнее на поворотах.
— Буду, — коротко кивнула я.
И пулей вылетела из кабинета, рискуя побить все свои рекорды спринтерских забегов.
Спеша к тому, в чьих объятьях сейчас больше всего на свете хотела оказаться.
Спеша к Морису.
Глава 55. Видеть и чувствовать
Я неслась вниз по лестнице, которая казалась мне бесконечно длиной. Расталкивала всех, кто попадался на пути.
Расталкивала, боже. Я чувствовала людей, а они чувствовали меня. Они отскакивали в сторону от полоумной девицы, несущейся без тормозов, кричали мне вслед, спрашивали, куда я так тороплюсь.
Они меня видели.
Чувствовали.
Боже…
Наверное, я выглядела ненормальной, несясь
со всех ног по лестнице и утирая слезы на бегу, но как же мне сейчас было плевать на то, как я выгляжу, и что обо мне подумают…
Ощущала себя заново рожденной, ей-богу. Но думала я сейчас только о Морисе.
Увидела его уже только на выходе из Генерального Штаба. Я вылетела из лифта, расталкивая всех на бегу и остановилась, как вкопанная, глядя на знакомую фигуру. Морис шагал по главной аллее, заполненной в этот час инквизиторами, снующими туда-сюда, и на повышенных тонах разговаривал с Сивронским. Так громко, что я даже на расстоянии слышала каждое слово.
— Хей, Многоликий, ну так нельзя! — настойчиво говорил Кейдж, всплескивая руками. — Я все понимаю, конечно, но негоже так рубить дело своей жизни, и…
— Тебя забыл спросить! — огрызнулся Морис. — Отвяжись, а? По-хорошему пока прошу.
Кейдж что-то ворчал, доказывал — мне не было слышно — а потом преградил путь Морису, продолжая широко размахивать руками.
Сейчас Кейдж оказался лицом к зданию Штаба и прервался, увидев меня. Моргнул раз-другой в легком ступоре, а потом громко и радостно воскликнул:
— Фло-о-о! Да ладно, это ты? Мне не мерещится?
Он кинулся ко мне, спеша заключить в крепких объятиях. Его же примеру последовали мои сокурсники-стажеры, которые как раз тоже выходили из Штаба и обернулись ко мне, услышав восклицание Кейджа. Они накинулись на меня почти одновременно, и я оказалась посреди эдакого клубка тел, который счастливо обнимал меня, похлопывал по спине многочисленными руками и то и дело восклицал:
— Фло-о-орочка, какое счастье видеть тебя!..
— Ты где пропадала вообще?!
— Мы думали, ты погибла…
— Глазам своим не верю…
— Ты как вообще?..
Сокурсники трещали без умолку, да и Кейдж был на удивление доброжелательным и позитивным.
Но я смотрела только на Мориса.
Тот вздрогнул всем телом, когда Кейдж воскликнул мое имя. Обернулся да так и застыл, недоверчиво уставившись на меня. Вот уж кто сейчас глазам своим не верил.
Он стоял вполоборота посреди аллеи, и его фиолетовая мантия красиво развевалась на летнем ветру. Лицо такое ошалелое, напряженное, освещенное лучиками теплого солнца. С виду спокойный и собранный, но я-то прекрасно знала, что скрывается за этой маской, и что глаза у него не просто так красные.
У него на лице было отражено все недоумение, шок, непонимание происходящего. Желание подойти ко мне и одновременно — страх подойти и даже просто моргнуть и понять, что всё это лишь привиделось. Что я лишь привиделась.
Я и сама замерла и, кажется, почти не дышала, не сводя глаз с Мориса и не зная, как себя вести. Как будто боясь спугнуть внезапное счастье. Ведь это же счастье — что он меня сейчас видит. Уже одно только это — огромное счастье, честное слово.
Не знаю, сколько бы мы так простояли, если бы не появившийся непонятно откуда Ильфорте, который буквально за шкирятник развернул Мориса и толкнул в мою сторону со словами:
— Да жива она, жива, не мерещится тебе! Долго ты еще так стоять истуканом будешь? Обними уже! Молодежь… Всему учить надо!..
Только после этого Морис шагнул ко мне, но приближался медленно, как в замедленной съемке.
Миг длиной в бесконечность — и он оказался так близко, что я чувствовала на себе его дыхание. Смотрела в эти светло-серые глаза и внутренне искрилась от целой бури эмоций.
А еще — ощущала разливающееся по всему телу тепло, от точки солнечного сплетения и дальше — к ногам, к рукам, которые прямо на глазах обретали телесность.
Морис молча провел подушечками пальцев по моей щеке — нежно, невесомо. Легонько коснулся распущенных волос. А я… Даже зажмурилась от удовольствия — просто от одних только этих нежных прикосновений. Таких реальных, осязаемых и таких желанных, что дух захватывало. Сердце от переизбытка эмоций грозилась выпрыгнуть из грудной клетки, и что-то мне подсказывало, что Морис чувствовал себя аналогично.
— Это… правда ты? — спросил он шепотом.
Я кивнула молча, потому что дыхание перехватило, и слова застряли где-то в горле.
— Но… как? Я не понимаю… Ты же отдала мне свою Тень! Глорик сказал, что…
Не уверена, что сейчас был подходящий момент для долгих объяснений, а еще признании в своем интересном положении. Поэтому лишь качнула головой и сказала:
— Это… долгая история.
— Тогда она подождет. Фло, — выдохнул Морис. — Боже, Фло… Это правда ты…
Он притянул меня к себе за затылок и накрыл мои губы восхитительно нежным поцелуем. Глубоким, но таким неспешным и чувственным, что голова пошла кругом. Я таяла в руках Мориса, в его крепких объятиях и сама обнимала так крепко, отчаянно боясь отпустить.
Морис, мой Морис, только мой милый Морис!..
Он обнимал меня так нежно и одновременно крепко, и столько эмоций, столько искреннего, искрящегося счастья было в каждом его жесте… Каким-то образом я сейчас остро, очень остро чувствовала Мориса. Не знаю, наверное, так сказывалась наша плотная связь — не только истинной меткой, но теперь еще и одной Тенью на двоих — иначе я не понимаю, как объяснить такое невероятно острое восприятие каждого вздоха и взгляда, каждого прикосновения к коже. Мне казалось, что меня захлёстывают эмоции Мориса, будто я проживаю сейчас не только свои ощущения, но и его, моей второй половинки, без которой я не представляю теперь своей жизни. С которой, черт побери, у нас еще будет эта самая жизнь.
— Я люблю тебя, — выдохнули мы практически одновременно, лишь на мгновенье оторвавшись друг от друга.
Усмехнулись синхронности и снова слились в поцелуе, утопая друг в друге и не обращая ни на кого внимания.
Так упоительно прекрасно было вкушать этот бесконечно долгий поцелуй… Обнимать, гладить, ощущать бархат кожи, быть преисполненной любовью и пытаться каждым жестом передать то, что невозможно передать словами.
Мое счастье от каждого прикосновения.
Мой восторг от такой реальной близости.
Мою жажду страстных поцелуев.
Мое ошеломление от всего происходящего.
Неужели все это правда? Мне это не снится?..
— Я думал, что потерял тебя навсегда, — шептал Морис, целуя мои щеки, зарываясь пальцами в длинные светлые волосы. — С ума сходил… Почему ты появилась только сейчас? Что вообще происходит? Ай, неважно… Потом, все потом. Лишь бы ты больше никогда не исчезала и не оставляла меня одного…
— Не оставлю, — всхлипывала я, подставляя щеки под поцелуи. — И не исчезну. Если ты будешь рядом…
— Буду. Всегда буду, — Морис стиснул меня еще крепче буквально вжимая в себя всем телом. — Я так люблю тебя, Фло… Не представляешь, как я жалел, что не говорил тебе этого раньше…
— Представляю. Потому что я жалела не меньше.
Морис оторвался от моих губ, чтобы обхватить лицо ладонями и посмотреть мне в глаза. Посмотреть с неподдельно счастливой улыбкой и обещанием чего-то большего… чего-то, у чего теперь появилось право на жизнь.
Нам так о многом нужно было поговорить… Но сейчас все слова казались лишними, ненужными. Слишком простыми и скудными для выражения всего того спектра эмоций, который мы сейчас оба испытывали. Слишком острое счастье, чтобы обойтись простым "как же хорошо, что ты сейчас рядом со мной!.."
— Ну так что, Многоликий, ты все еще намерен уходить из инквизиции? — раздался со стороны насмешливый голос Кейджа, который вместе с другими инквизиторами отошел в сторонку, с улыбкой поглядывая на нас с куратором.
— Нет уж, — мотнул головой Морис. — Хрен вы от меня так просто отделаетесь. Особенно ты, — последнюю фразу он шепнул мне на ухо, обняв так крепко, что у меня аж дыхание перехватило.
— Да я, в общем, и не собираюсь… отделываться. Тем более что… О-о-ой, Морис, что ты делаешь!!
Я взвизгнула от неожиданности, когда он вдруг подхватил меня на руки и понес вниз по аллее. Я лихорадочно вцепилась в рубашку Мориса, обвила руками его шею.
— Как — что? Несу свое сокровище в свою пещеру.
— И куда же вы меня несете, а, господин инквизитор?
— Туда, где ты будешь счастлива. Где мы оба будем счастливы. Ты же мне доверяешь?
Читать бесплатно другие книги:
