Джек Ричер, или 61 час Чайлд Ли

— Город Болтон тоже довольно интересный, — сказал Питерсон.

— Вы об убитом?

— Да, — сказал Питерсон. И осекся. — Какой убитый? Неужели вам Холланд сказал? Показал фотографии?

— Очень старался не показать, но ваши уборщики хорошо помыли окна.

Подошла официантка, усталая женщина лет сорока с чем-то. Питерсон заказал тушеное мясо. Ричер последовал его примеру и попросил кофе. Питерсон спросил:

— Вы долго служили в армии?

— Тринадцать лет.

— Служили в военной полиции и с медицинской подготовкой?

Ричер кивнул.

— Вы разговаривали с пассажирами автобуса. Проверяли меня.

— Конечно, проверял. А что еще я, по-вашему, делал?

— И хотите, чтобы я ночевал у вас. Чтобы присматривать за мной. Почему?

— Нам надо знать, кто приезжает и уезжает.

Питерсон больше ничего не сказал, а через минуту принесли еду. Порции были большие, с картофельным пюре, обильно политым соусом. Питерсон спросил:

— Чем вы занимались в военной полиции? Убийствами?

— Всеми видами — от покушений до массовых.

Питерсон промолчал. Ричер спросил:

— Где нашли убитого? Там, где полицейская машина перегородила улочку?

— Нет, там другое дело. Труп нашли в другом месте.

— Его не там убили.

— Откуда вы знаете?

— Крови на снегу нет. Когда убивают кого-то ударом по голове, кожа на черепе лопается. Это неизбежно. Кровотечение сильнейшее. Там было бы море крови.

Питерсон ел молча. Потом спросил:

— Где вы живете?

Ответ был простой. Ричер нигде не жил, и так было всегда. Сын офицера, он родился в берлинской больнице, и с пеленок его возили по всему свету. С одной военной базы на другую, с одной дешевой квартиры на другую, а потом он и сам записался в армию и так же мотался, но уже сам по себе. И теперь, уволившись, он по-прежнему нигде не задерживался. Он сказал:

— Я кочевник.

— У кочевников скот, — сказал Питерсон.

— Ладно. Я кочевник без скота.

— Вы бродяга. У вас нет багажа.

— Вам это мешает?

— Это странное поведение. У всех есть имущество.

— Мне оно не нужно. Едешь налегке — уедешь дальше. Короче говоря, я не тот, кто вас интересует. До нынешнего дня я и не слышал о Болтоне. Если бы водитель автобуса не дернулся, я бы вечером был у горы Рашмор.

— С этим не могу поспорить, — неохотно кивнул Питерсон.

21.55. Осталось пятьдесят четыре часа.

В тысяче семистах милях к югу Платон тоже ел — большой бифштекс из толстого края. Поздний ужин. На нем были хлопчатые брюки, белая рубашка и черные туфли без шнурков из мальчиковой коллекции магазина «Брукс бразерс». Одежда сидела на нем хорошо, но выглядел он в ней странно. Она была сшита на толстых белых американских мальчиков, а Платон был стар, коренаст, с коричневой кожей и бритой круглой головой.

Он положил вилку. Взял свой мобильник и дважды нажал зеленую кнопку. Когда ему ответили, он сказал:

— Пошлите туда человека, чтобы убрал свидетеля.

— Когда? — спросил человек в городской вилле.

— Как только позволят обстоятельства. И адвоката уберите.

На середине жаркого Ричер спросил:

— Так почему перегородили улочку?

— Может быть, электрический провод упал.

— Оставляете двадцать стариков мерзнуть час на шоссе, чтобы охранять электрический провод в переулке? К тому же машина стояла там два часа, если не больше. Следы совсем занесло снегом. А нам сказали, что свободных машин нет.

— Этого полицейского нельзя было снять. Он был занят делом.

— Каким делом?

— Вас не касается.

Они продолжали есть. Пока не зазвонил мобильник Питерсона. Он ответил, выслушал, закрыл телефон и отодвинул свою тарелку.

— Должен ехать. Подождите здесь.

— Не могу, — сказал Ричер. — Ресторан закрывается.

Питерсон молчал.

— Я посижу в машине, — сказал Ричер. — Не обращайте на меня внимания.

— Хорошо, — отозвался Питерсон, хотя явно был недоволен.

«Форд» еще не совсем остыл. Питерсон нажал на газ, цепи вгрызлись в снег, и машина тронулась с места. Движения на дороге не было, если не считать снегоочистителей, воспользовавшихся затишьем в снегопаде. Питерсон обогнал их все, на перекрестках не тормозил, зеленого света не дожидался.

— Куда мы едем? — спросил Ричер.

— На западную окраину. Посторонние на улице. Звонили из «Добровольного общества содействия».

За тысячу семьсот миль отсюда, в городской вилле, обнесенной стеной, человек позвонил в Соединенные Штаты. Ему ответили, он медленно и точно передал распоряжения Платона. Подождал, пока ему подтвердят, что они поняты, и выключил телефон.

У Питерсона работала рация, и Ричер различил четыре разных голоса из четырех полицейских машин. Никто из них чужаков не видел. Питерсон вел машину по улицам, которые они еще не проверили. В небе низко висела луна, и Ричер видел новые опрятные дома пригорода. Он спросил:

— Сколько пришельцев?

— Сообщили о двух, — сказал Питерсон.

— Что они делали?

— Просто шли.

— Тогда держитесь расчищенных улиц. Никто не пойдет прогуливаться в шестидюймовом снегу.

Питерсон подумал. Потом развернулся и выехал на расчищенную улицу. Через четыре минуты они нашли пришельцев.

Их было двое, и они стояли напротив третьего. Третьим был начальник полиции Холланд. Его машина стояла футах в двадцати. Такой же «форд», но без надписи. Дверь водителя была распахнута, и мотор работал. Видимо, Холланд вышел и остановил этих двоих. Оба были высокие тяжеловесы, неопрятные. Белые мужчины в черных зимних сапогах, черных джинсах, черных парусиновых рубашках, черных кожаных жилетах, черных перчатках без пальцев, в черных банданах и черных парках. Выглядели точно так же, как мертвец на снимках у Холланда.

Питерсон затормозил футах в тридцати, но мотор не выключил. Противостояние, кажется, складывалось плохо для Холланда. Он явно нервничал. Те двое — нет. Они оттеснили Холланда к сугробу. Вид у него был беспомощный. Понурый.

Ричер понял почему. Кобура на ремне у Холланда была пуста, но пистолета и в руке не было. Холланд смотрел вниз и влево.

Он уронил пистолет в сугроб. Или пистолет у него выбили.

— Что будете делать? — спросил Ричер.

— Щекотливое положение. Возможно, вооружены. Я не хочу выставить начальника идиотом.

— Не его вина. Руки замерзли, — сказал Ричер.

— Он только что вышел из машины.

— Не только что. Машина стоит минут десять. Посмотрите на лужицы под выхлопными трубами. — Ричер спросил: — Кто они?

— Байкеры.

— Я не вижу мотоциклов.

— Зима, — сказал Питерсон. — Зимой они ездят на пикапах.

— Это что теперь — незаконно?

— Употребляют метедрин.

— Амфетамин?

— Метиламфетамин. Парят и дышат. Из стеклянных трубок или из алюминиевых ложек. Нагреваешь и втягиваешь носом. После этого поведение непредсказуемо.

— Живут в городе?

— В пяти милях к западу. Их там много. Типа лагеря. Обычно торчат у себя, но люди их не любят.

Ричер сказал:

— Покойник был один из них.

— Очевидно, — сказал Питерсон. Он наблюдал и ждал. В тридцати футах от них начальника полиции била дрожь. От холода или страха. Или от того и другого.

— Надо что-то делать, — сказал Ричер. — Хотите, пойду с вами?

— Вы гражданское лицо.

— Только формально.

— Вы не вооружены.

— Против таких ребятишек мне не нужно оружие. Вы зайдите слева, а я справа. Я поверну их к себе, а вы окажетесь сзади.

В тридцати футах от них двое в черном двинулись вперед. Холланд попятился, споткнулся и плюхнулся в снег. Теперь он не мог дотянуться до своего пистолета. Ричер сказал:

— Ждать нельзя.

Питерсон кивнул. Открыл свою дверь:

— Не трогайте их. Ничего не затевайте.

Питерсон вышел из машины и двинулся вперед. Ричер шел за ним, след в след.

Двое увидели их. Ричер свернул вправо, Питерсон — влево. В машине была комфортная температура, двадцать градусов. Здесь — на сорок холоднее. Ричер застегнул молнию на куртке до горла и засунул руки в карманы. И все же через пять шагов задрожал. Двое отступили от Холланда. Он с трудом поднялся на ноги. Питерсон встал рядом с ним, но пистолет доставать не стал. Ричер обошел их по наледи и остановился в шести футах позади. Холланд вытащил пистолет из сугроба и сунул в кобуру.

Тот, что стоял справа от Ричера, был ростом больше шести футов и шириной чуть ли не в четыре. У него было широкое белое лицо в густой бороде. Тот, что слева, был чуть помельче, зато деятельнее. Он беспокойно переступал с ноги на ногу и дергал плечами. Холодно, конечно, но Ричер предположил, что дело здесь в химии, а не в температуре. Он сказал:

— Уходите, ребята, или вам придется одолжить мне куртку.

Двое медленно обернулись. Тот, что справа, спросил:

— А ты кто такой?

— Идите домой. Нечего дурака валять в такой мороз.

Ответа не было.

За спиной у них Питерсон и Холланд ничего не делали. Ричер рассчитал дальнейшие действия. Было бы лучше, если бы более крупный стоял слева, тогда он лучше вложился бы в удар правой, а он всегда предпочитал первым уложить того, кто больше. Хотя, может быть, лучше начать с дергунчика. Большой, должно быть, медленнее и, может быть, не так заведен, поскольку без химии.

Ричер сказал:

— Уходите или раздевайтесь.

Они не ответили.

Холланд ожил. Он сердито шагнул вперед и сказал:

— Убирайтесь из моего города. — И толкнул меньшего в спину.

Тот невольно сделал шаг к Ричеру, но сумел затормозить и, отведя кулак, резко повернулся к Холланду. Ричер поймал его запястье, задержал на долю секунды и отпустил, этого хватило, чтобы нарушить его координацию: разворот получился смазанным, удар запоздалым и слабым, и кулак вообще не попал в Холланда.

Тогда байкер снова повернулся кругом, целя уже в Ричера. Ричер сделал шаг влево, и кулак пролетел в дюйме от его подбородка. Байкер продолжал поворачиваться по инерции, Ричер подсек его и уронил лицом на лед. Тут пришел в движение большой и двинулся на Ричера с кулаками, каждый размером с окорок.

Ричер въехал локтем в белый блин посередине между бородой и волосами. Это было примерно то же, как если бы нападавший налетел на трубу строительных лесов. Игра окончена, но меньший поднялся на четвереньки и скреб по льду руками и мысками сапог, пытаясь встать, поэтому Ричер пнул его в голову. Тот повалился набок и затих.

Ричер снова сунул руки в карманы. Питерсон сказал:

— О господи.

Двое лежали близко друг к другу, черные валики на льду, освещенном луной. Питерсон больше ничего не сказал. Холланд отошел к своему автомобилю, что-то произнес в рацию и минутой позже вернулся со словами:

— Вызвал две «скорых помощи». — Он смотрел на Ричера. — Не объясните, почему мне пришлось вызвать две «скорых»?

— Потому что я поскользнулся, — сказал Ричер.

— Такое ваше объяснение? Вы поскользнулись и наткнулись на них?

— Нет, я поскользнулся, когда ударил большого. Это смягчило удар. Если бы не поскользнулся, вы не вызывали бы две «скорых помощи». Вызвали бы одну «скорую» и одного судмедэксперта.

Холланд посмотрел в сторону. Питерсон сказал:

— Идите, подождите в машине.

Ричер вернулся в машину Питерсона. Лицо у него онемело от холода. Он включил отопление на максимум и стал ждать.

Через пять минут приехали санитарные машины. Они увезли обоих. Сотрясение мозга и, возможно, небольшие повреждения челюстных костей. Через неделю поправятся и будут как новенькие. Поначалу с болеутоляющими.

Начальник полиции Холланд спросил:

— Это может быть он?

— Если это он, то он отправил двух предполагаемых союзников в больницу, — ответил Питерсон. — Это было бы странно.

— Может, они это разыграли.

— Он защищал вас, шеф. А потом была самооборона.

— Насколько вы уверены, что это не он?

— На сто процентов. Это технически невозможно.

— Не мог он устроить там аварию автобуса?

— Для этого он должен был бы пробежать по проходу и напасть на водителя. Никто такого не говорил. Ни водитель, ни пассажиры.

— Тогда, может быть, водитель? Нарочно устроил аварию?

— Ему в лоб вынесло машину.

— Это он так говорит, — возразил Холланд. — У современных автомобилей умная электроника. Противобуксовочная система, антиблокировка тормозов. А он только вильнул и съехал с обочины. Пара пустяков.

— Я мог бы поговорить с Ричером попозже, — сказал Питерсон. — Он был свидетелем аварии.

— Он психопат, — сказал Холланд. — Я хочу, чтобы он уехал.

— Дороги закрыты. Честно говоря, шеф, он мне кажется умным человеком. Благодаря ему вам не разбили нос, а мне не пришлось стрелять в двух человек. Он оказал нам сегодня большую услугу.

— Случайно.

— Думаю, сознательно. По-моему, он из тех людей, которые понимают ситуацию на пять секунд раньше, чем все остальные.

Холланд пожал плечами:

— Ладно, поговорите с ним. Если вам так хочется.

— А нельзя его как-то использовать? Он из военных. Может знать, что у них там за база была около города.

Холланд подумал.

— Ладно, — повторил он. — Поговорите с ним.

22.55. Осталось пятьдесят три часа.

3

Питерсон поехал домой в полицейской машине. Ричера это удивило. Обычно городские полицейские оставляют служебную машину в гараже, а домой едут на личной. Но Питерсон сказал, что каждому полицейскому в Болтоне выделена машина.

Питерсон жил в миле от города на территории бывшей фермы. Дом был красный, в некоторых окнах горел теплый желтый свет. Того же цвета был и сарай. Расчищенная дорожка раздваивалась. Одно ответвление вело к дому, другое к сараю. Питерсон загнал машину в сарай. Там стоял пикап со снегоуборочным отвалом. Ричер с Питерсоном вышли из машины, прошли назад по расчищенной полосе, повернули и направились к дому.

Входная дверь открылась раньше, чем они подошли. В передней стояла женщина. Одних лет с Питерсоном, выше среднего роста, стройная. На ней были черные брюки и свитер, светлые волосы собраны сзади в пучок. Видимо, жена Питерсона.

Женщина распахнула дверь шире, и Питерсон с Ричером вошли в переднюю. Слева располагалась гостиная, а справа столовая. Прямо, в задней части дома, — кухня. Где-то топилась дровяная печь, Ричер слышал запах.

Питерсон тихо представил его жене, и Ричер подумал, что наверху, наверное, спят дети. Жену Питерсона звали Ким, она, по-видимому, все знала об аварии. Она сказала, что постелила ему на диване в кабинете. Сказала это извиняющимся тоном.

— Мэм, я чудесно выспался бы на полу, — сказал Ричер. — Простите, что доставил вам столько хлопот.

— Никаких хлопот, — ответила она.

— Я надеюсь утром уехать.

— Вряд ли вы сможете. К утру пойдет сильный снег. Шоссе закроется. Ваши вещи в машине?

— У него нет вещей, — сказал Питерсон. — Он говорит, что имущество ему ни к чему.

Лицо у нее застыло, как будто ей было трудно усвоить такую информацию. Она взглянула на куртку Ричера, на его рубашку, на брюки.

— Утром пойду в магазин, — сказал Ричер. — Я всегда так делаю. Каждые несколько дней покупаю новое.

— Вместо стирки?

— Да.

— Вам нужна теплая одежда. Не покупайте. Мы вам одолжим. Папа как раз вашего размера. Он носит куртку здесь, когда приезжает в гости. — Она открыла чулан и вынесла оттуда светло-коричневую парку с опушкой на капюшоне. Она была старая, поношенная и на месте снятых значков и нашивок более темного цвета. На рукавах остались следы шевронов.

— Отставной полицейский? — спросил Ричер.

— Дорожный патруль, — сказала Ким Питерсон. — Примерьте.

Оказалось, что куртка не совсем впору, на размер больше. Ее отец был крупнее Ричера. Но просторное лучше тесного. Ричер надел ее и посмотрел на то место, где были нашивки. Он улыбнулся. Они создавали чувство собственной компетентности.

— Спасибо, — сказал Ричер. — Вы очень добры.

Он снял куртку, Ким взяла ее и повесила на крючок в передней, рядом с паркой Питерсона. После этого они отправились на кухню. В кухне было обычное оборудование, а кроме того стол с шестью стульями и зона для отдыха с диваном и телевизором. Дровяная печь в дальнем конце кухни гудела, как паровоз. За печью была закрытая дверь.

— Там кабинет, — сказала Ким. — Идите прямо туда.

Ричер понял так, что его отправляют спать. Он обернулся, чтобы еще раз сказать спасибо, но Питерсон шел за ним по пятам. Ким сказала:

— Он хочет с вами поговорить. Я вижу.

Кабинет Питерсона был маленький, квадратный, темный, с двумя окнами и чисто мужской обстановкой. Занавески раздвинуты. Старый письменный стол, на нем — маленький холодильник. На холодильнике стоял будильник. Перед столом низкое кожаное кресло, а рядом разложенный диван-кровать. Ричер сел на диван. Питерсон достал из холодильника две бутылки пива, открыл и дал одну Ричеру. Потом сел в кожаное кресло и сказал:

— У нас чрезвычайная ситуация.

— Я вижу, вы тут ходите на цыпочках вокруг шайки байкеров, которые сидят на метедрине, — сказал Ричер.

— Что еще вы видите?

— Вижу, что у вас довольно большое здание полиции, то есть, надо думать, довольно большой штат.

— Шестьдесят человек.

— И все задействованы и днем и вечером — до такой степени, что свободный от дежурства начальник и свободный от дежурства заместитель выезжают в десять часов вечера на вызовы. Видимо, потому, что большинство ваших людей заняты на дорожных заставах. Вы боитесь кого-то, кто явится со стороны.

Питерсон отпил из бутылки.

— Авария была натуральная?

— Я не тот, кого вы ждете, — сказал Ричер.

— Это мы понимаем. Но, может быть, шофер? Он действительно пытался справиться с заносом?

— Я спал. Но когда проснулся, похоже было, что да, всерьез. Не думаю, что он тот человек. Если бы это был я, я приехал бы как посетитель в тюрьму. Ваш начальник сказал, что их тут много.

— Мы всех их знаем. Тут мало кто с короткими сроками. А если кого не знаем, звоним в тюрьму, выясняем, есть ли он в списке. И вообще, это чаще женщины и дети. Мы ожидаем мужчину.

Ричер пожал плечами. Отпил из бутылки. Питерсон сказал:

— Тюрьму строили два года. Тут были сотни строителей. Для них построили поселок. В пяти милях к западу от города. Там когда-то была военная база. Добавили еще домиков, подвезли вагончики. Год назад строители разъехались. И въехали байкеры. Сейчас их здесь больше сотни. Продают метедрин. Помногу.

— Так разгоните их.

— Мы пытаемся. Это непросто. У нас пока нет оснований для обыска. Обычно с этим нет проблем. Если лаборатория в вагончике, ее срок жизни обычно — день или два. Они взрываются. Но эти очень осторожны. Пока что ни одного происшествия. Но мы получили зацепку. Из Чикаго приехал человек договариваться об оптовой закупке. Встретился с их главарем прямо в Болтоне. Купил образец с пикапа на стоянке ресторана, где мы ужинали. У нас есть свидетель. Чикагский уехал, но мы захватили наркотик и деньги и арестовали байкера. Он сейчас в окружной тюрьме, предстоит суд.

— А это недостаточное основание для обыска?

— Его пикап зарегистрирован в Кентукки. Водительские права из Алабамы. Утверждает, что он здесь проездом. Что не живет здесь. Мы не можем привязать его к остальным. Не можем получить ордер на основании того, что он одет, как другие, которых мы видели. Но мы предложили ему сделку по признанию вины, и он даст нам все для разгона этой лавочки.

— Он согласился?

— Еще нет. Ждет, чтобы свидетель забыл или умер.

— Кто свидетель?

— Милейшая пожилая дама, наша, городская. Ей семьдесят с лишним. Была учительницей и библиотекаршей.

— Она может забыть или умереть?

— Конечно. Они запугивают свидетелей. Или убивают.

— Поэтому вас беспокоят приезжие. Вы думаете, что к ней кого-то подошлют.

Питерсон молча кивнул.

Ричер основательно глотнул из бутылки.

— Почему вы думаете, что это будет приезжий? Сами байкеры не могут этим заняться?

Питерсон покачал головой:

— Мы следим за каждым, кто появляется в городе. Как вы сами убедились. Только это будет не байкер. Кто-то другой.

— Где свидетельница?

Страницы: «« 12345678 ... »»

Читать бесплатно другие книги:

Москва в 1812 году – оккупирована французами....
Давний враг Великой Империи Глорианский Союз вторгается на планету Шрайх. Идут кровопролитные бои, з...
Умный, талантливый, красивый – Всеволод привык нравиться девушкам и учителям, пользоваться уважением...
Продюсер Руслан Шуравин был в ярости: как она посмела? Жена Дина, которую он сделал звездой, бросила...
И что делать, если тебя, принцессу Эмму Шеридонскую, родители собираются выдать замуж за какого-то у...