Джек Ричер, или 61 час Чайлд Ли
В оперативной комнате часы показывали 15.55. Осталось тридцать шесть часов. Питерсон сказал:
— Без пяти четыре здесь — это без пяти пять на востоке. Конец рабочего дня. Вам пора позвонить в вашу бывшую контору.
Ричер подошел к столу. Сел, набрал знакомый номер, подождал, когда ответит автомат. Набрал 110. Ответил тот же мужской голос:
— Да?
— Пожалуйста, Аманду.
Раздался щелчок, шелест и гудок другого тона. Затем голос — теплый, хрипловатый, с придыханием.
— Вы меня достали.
— Я?
— Как будто мне заняться больше нечем. Вашего участка в пяти милях от Болтона нет в министерском регистре.
— И не должно быть. Он заброшен. Может, его вообще не использовали. Полицейские говорят, что там общественные земли.
— Я проверила записи за пятьдесят лет, но о передаче его кому-либо нигде не сказано.
— Значит, он может быть еще наш.
— В таком случае мы должны были бы платить за него. За инспекцию дважды в год и за содержание. Записей о расходах нет.
— Что-то должно быть, — сказал Ричер.
— Отсутствие записей может означать, что участок в другом списке. То есть это секретный объект.
— Насколько он может быть секретным?
— Вначале был секретный. Теперь — брошен. Если вам в самом деле надо знать, я займусь раскопками. Но в обмен. — Тепло, хрипловато, с придыханием, доверительно. — Я хочу знать, как появилась вмятина на столе.
— У вас на это нет времени. У вас много работы.
— Сейчас я болтаюсь без дела. Жду звонка.
— Что-то интересное? Расскажите мне.
— Так не пойдет. Сначала вы мне расскажете.
— Добудьте мне то, что нужно, и тогда я расскажу.
— С вами трудно торговаться. Ну, хотя бы намекните.
— Ладно, — сказал Ричер. — Это был бригадный генерал.
Платон решил поужинать раньше обычного и зашел на кухню. Он любил время от времени так делать. Этим он демонстрировал солидарность со своей прислугой, но получалось всегда по-феодальному. Люди кланялись, суетились и краснели. Возможно, потому, что боялись его. Он заказал холодную закуску и горячее, взял из холодильника пиво и отправился в малую столовую на дворе. Там он вынул мобильный и позвонил на обнесенную стеной городскую виллу в ста милях от его дома. Он спросил:
— Как наши дела в Южной Дакоте?
— С адвокатом улажено шесть часов назад.
— А со свидетелем?
— Скоро.
Платон почувствовал, как к вискам хлынула кровь. Он сказал:
— Позвони ему и скажи, что дело со свидетелем не терпит.
— Позвоню, — ответил человек из города.
Платон отключился и позвонил на аэродром. Он приказал подготовить самолет, чтобы он мог вылететь в любую минуту. В полетном плане будет указана Канада, но это — для отвода глаз. На самом деле маршрут — тысяча семьсот миль туда и тысяча семьсот миль обратно. С дозаправкой перед возвращением.
Потом он набрал третий номер. Нужно, чтобы с ним полетели шесть человек. Хороших, но не настолько хороших, чтобы их жалко было оставить там.
Ричер сидел в пустой оперативной комнате и смотрел в окно. Шел снег. Небо было темное. Двенадцать тысяч окрестных душ сидели по домам, смотрели телевизор. На севере бурлила тюрьма. На западе байкеры затевали неизвестно что. И где-то неведомый стрелок готовился ко второму выстрелу.
Вошел Питерсон. Ричер сказал, что его человек поискал записи об этом старом военном объекте и ничего не нашел.
— Есть только один способ выяснить, что там, — сказал Ричер. — Разведка.
— Хотите, чтобы мы туда съездили?
— Нет, я поеду один, — сказал Ричер. — Скажу, что я из армии. Инспектирую имущество.
— Когда вы хотите поехать? — спросил Питерсон.
— В темноте бессмысленно. Скажем, завтра, как рассветет.
Питерсон сказал, что в полиции есть свободная машина без опознавательных знаков. Ричер может ею воспользоваться. Светает между семью и восемью утра.
— Я отвезу вас домой, — сказал Питерсон. — Вам надо отдохнуть.
Ричер помотал головой:
— Нет, отвезите меня к Джанет Солтер. У нее есть свободные комнаты. Она сказала мне, что предлагала поселить людей после аварии. Потом сказала, что знает о плане на случай кризиса в тюрьме. Это была зашифрованная просьба. Она хочет, чтобы кто-то был в доме, когда завоет сирена.
Питерсон кивнул. Он начал было что-то говорить, но осекся:
— Я хотел сказать, что привезу ваши вещи. Но у вас их нет.
— Поблагодарите от меня Ким за гостеприимство.
Снег валил по-прежнему, но дорога от полиции до дома Джанет Солтер была проходима. Когда Питерсон высадил Ричера, тот поднялся на террасу и позвонил в дверь. Дверь открылась. Полицейские поменялись местами. Ему открыла та, которая сидела у окна в библиотеке. Начеку, но не напряжена.
Ричер повесил куртку и направился в библиотеку. Джанет Солтер сидела все в том же кресле. Другая полицейская сидела позади нее и смотрела в окно. Занавески были раздвинуты. Джанет Солтер сказала:
— Вы умчались, не допив кофе. Хотите, заварю вам свежего?
— Буду счастлив, — сказал Ричер и пошел за ней в кухню.
— Я так понимаю, что вы заночуете здесь, — сказала она. — У Питерсонов вам было неуютно?
— Там было прекрасно. Но не люблю слишком долго обременять людей.
— Вы путешествуете налегке.
— Как видите.
— Это фобия или душевная склонность? Или сознательный экзистенциальный выбор?
— Не уверен, что я об этом так глубоко задумывался.
— Фобия означает страх перед обязательствами и привязанностями, склонность — любовь к свободе или новизне.
— Может быть, третье, — сказал Ричер. — Экзистенциальное.
Джанет Солтер налила кофе, на этот раз — в высокие фаянсовые кружки, как будто заметила, что Ричеру было неудобно держать крохотную чашечку.
— Ну, каков бы ни был ваш диагноз, я рада, что вы здесь.
17.55. Осталось тридцать четыре часа.
После кофе Джанет Солтер принялась готовить ужин. Ричер сказал, что готов поесть в городе, но она ответила, что на шесть человек готовить ничуть не труднее, чем на пять; из этого Ричер заключил, что две ночные дежурные встанут и большую часть вечера проведут вместе с дневными. Это обнадеживало.
Пока хозяйка готовила еду, он с ее разрешения осмотрел подвал. В Южной Дакоте нередки торнадо, и Ричер не сомневался, что в любом порядочном доме должно быть безопасное помещение. Из прихожей позади кухни он спустился на один марш лестницы в подвал. Верхний слой грунта здесь был слишком толст, чтобы дорыть подвал до коренной породы, поэтому он представлял собой шестигранный ящик из толстых бревен, стянутых железными полосами. Тут стоял зеленый отопительный котел, старый и в пятнах, но работал он исправно.
Массивную дверь, открывавшуюся наружу, можно было запереть изнутри железной перекладиной, просунутой в железные скобы. Это было отличное убежище от торнадо и вполне могло защитить от пистолетной пули.
Он вернулся наверх и увидел, что ночные дежурные уже встали. Вместе с дневными коллегами они были на кухне. Джанет Солтер ходила между своими охранницами. Видно было, что люди в этом доме притерлись друг к другу. Ричер вышел в библиотеку и посмотрел за окно. Ничего не видно. Снег падал реже. Отвернувшись от окна, Ричер увидел Джанет Солтер. Она сказала:
— Мы можем поговорить?
— Конечно, — сказал Ричер.
— Я понимаю, почему вы здесь. Вызвались защищать меня, если включат сирену. Я вам очень благодарна за заботу. Хотя, судя по вашему психологическому складу, вы вряд ли выдержите здесь долго. До суда может пройти еще месяц.
— Знаете, если вы откажетесь выступать в суде, в этом не будет ничего стыдного. Их все равно рано или поздно поймают.
— Нет, будет чрезвычайно стыдно. Я не откажусь.
— Тогда не будем говорить о моем психологическом складе.
Она улыбнулась. Спросила:
— Вы вооружены?
— Нет.
Она показала на полку:
— Там есть книга, которая может вас заинтересовать. Исторический труд. Большой том в кожаном переплете.
Это был большой старый том полтора фута высотой и толщиной с ладонь. На кожаном корешке — тисненая золотая надпись: «Достоверная иллюстрированная история ручного оружия мистера Смита и мистера Вессона». Ричер снял книгу с полки. Книга была тяжелая. Хозяйка сказала:
— Думаю, вы можете почитать ее сегодня в постели.
Книга была тяжелая, потому что это была не книга. Ричер открыл ее, ожидая увидеть пожелтелые страницы с полутоновыми гравюрами и вручную раскрашенными рисунками, но обложка оказалась крышкой, а под ней был ящичек с двумя коричневыми бархатными гнездами. В гнездах лежали два одинаковых револьвера «смит-вессон» под 0,38 «спешиал». Простые стальные механизмы с ореховыми в клетку накладками на рукояти и ушком внизу для шнура, то есть офицерские.
— Дедовы. Как думаете, еще пригодны?
Ричер кивнул. Револьверы, как правило, надежны.
— У вас есть масло? — спросил Ричер.
— Да, для швейной машины.
— Подойдет.
— Что-нибудь еще нам нужно?
— Не помешали бы патроны.
— Я купила на прошлой неделе. Коробку, сто штук. Поставьте книгу на место. Полицейским не надо знать.
После ужина раздался звонок. Говорил Питерсон из полиции. Он сообщил Джанет Солтер, что им звонили из сто десятого отдела военной полиции. Просили, чтобы Ричер им отзвонил.
Телефон у Джанет Солтер находился в прихожей. Он был кнопочный, но со шнуром и размером с портативную пишущую машинку. Стоял он на столике, рядом имелся стул.
Ричер набрал знакомый номер. В трубке раздался ее голос:
— Я уже собралась поставить на вас крест.
— Почему?
— Места, из-за которого вы меня донимаете, не существует.
— Оно существует. Точно. Я скорее поверю камню и словам очевидцев, чем армейским бумагам.
— Тогда объект построили, но не занесли ни в какие списки.
— А потом позволили построить там лагерь для строителей? Как это могло получиться?
— Все меняется — вот как. Пятьдесят лет назад он был совершенно секретным, а пять лет назад похоронен. Типичный сюжет холодной войны. Вероятно, рассекречен в начале девяностых.
— Мне все равно, когда его рассекретили. Я хочу знать, что там, — сказал Ричер. — А как идет ваше дело?
— Пока ждет. К утру, вероятно, рассыплется.
— Будете работать всю ночь?
— Вы же знаете, как это бывает.
— Проверьте для меня ассигнования Конгресса. Назначение могут скрыть, но деньги непременно зарегистрированы. Иначе не бывает. Посмотрите, может быть, что-то проводили через Южную Дакоту, через палату представителей или сенат.
— Проверять эти документы — большая работа. Мы заключили сделку, Ричер, расскажите мне о бригадном генерале.
— Долгая история. За это время вы могли бы поискать деньги.
— Ищу. Тридцать пять минут назад я уже дала поручение. Может, вы были толковым начальником, но я толковее. Итак, в некотором царстве, в некотором государстве — что произошло?
Ричер выдержал паузу:
— После того как рухнул коммунизм, я поехал в Россию. Нас пригласили проинспектировать там военные тюрьмы. Прилетели в Москву, сели в поезд, поехали на восток. Советский поезд, с полками и вагоном-рестораном. Ехали много дней. Еда была ужасная. Ужасная, но почему-то знакомая. Однажды вечером я пошел прогуляться по поезду и заглянул на кухню. Они кормили нас американскими ИРП. Нашими индивидуальными рационами питания — пайками из готовых к употреблению продуктов.
— Американскими армейскими пайками? В советском поезде?
— Точнее, уже российском поезде. На кухне были угольные плиты. Самовары и прочее. Они грели воду в кастрюлях, высыпали туда пакеты ИРП и мешали. Там были ящики этих пакетов.
— Как же туда попали наши пайки?
— Продолжение следует — это на завтра. Вам надо работать.
— Я как раз жду звонка.
— Откуда?
— Из Форт-Худа. Пехотный капитан убил жену. Она работала в Департаменте внутренней безопасности. Возможно, у него были связи с заграницей — он крал у жены документы и убил ее, чтобы замести следы.
— Где за границей?
— То, что у нас называется негосударственными агентами. Террористические организации.
— Чудно. Вам гарантирована «Бронзовая звезда».
— Если до него доберутся. Сейчас он в бегах.
— Скажите мне, если направится в Южную Дакоту.
В доме Джанет Солтер дневная смена сдавала дежурство и заступала ночная смена. Одна из женщин заняла пост в прихожей. Другая отправилась в библиотеку. Дневные поднялись наверх. Джанет Солтер ушла в гостиную. Ричера она позвала с собой. Гостиная была похожа на библиотеку. Такая же мебель, такой же декор, такие же полки и еще тысячи книг. Окно выходило на террасу фасада.
Джанет Солтер была в шерстяной кофте. Кофта была ей длинна, а карманы оттопыривались. Как выяснилось — из-за тряпки и банки масла. Она их вынула и перенесла на столик у стены.
— Возьмите книгу, которую я вам показала.
Охранница в библиотеке обернулась, когда Ричер вошел и снял книгу с полки. Свои. Она снова повернулась к окну. Он ушел с книгой в гостиную. Джанет Солтер затворила за ним дверь. Он открыл на полу кожаный ящичек и вынул первый револьвер.
«Смит-вессон» военного и полицейского образца стали производить в 1899 году и последний раз модифицировали в 1902-м. Средний рост американского мужчины в 1902 году равнялся пяти футам семи дюймам, соответствующего размера были у него и руки. Рост Ричера был почти шесть с половиной футов и кисти размером с куриную тушку, так что револьвер был для него маловат. Но указательный палец свободно проходил в спусковую скобу. Ричер сдвинул защелку барабана, барабан вывалился. Он был пуст. Ричер вернул его на место и выстрелил без патрона. Все работало. Но он ощутил трение стали, которую не смазывали несколько десятилетий. Он поработал пять минут тряпкой и маслом, еще раз выстрелил и был доволен результатом. То же самое он проделал со вторым револьвером. Спросил:
— Где патроны?
— Наверху, в моей аптечке, — сказала Джанет Солтер.
— Не самое удачное место, если револьверы в библиотеке.
— Я подумала, у меня хватит времени, если до этого дойдет.
— Многие покойники так думали.
Она встала, вышла из комнаты и принесла патроны.
Ричер зарядил шесть штук в первый револьвер. Потом сказал:
— Отвернитесь, потом повернитесь обратно и наставьте указательный палец прямо на меня.
— Что? — сказала Джанет Солтер.
— Сделайте, как я сказал. Как будто я веду занятия.
Она сделала, что он просил, и сделала отлично. Ее палец был направлен точно в центр его тяжести.
— Хорошо, — сказал он. — Так и надо стрелять. Не цельтесь, даже не думайте об этом. Просто стреляйте. Наводите на грудь, потому что это самая большая мишень. Даже если вы его не убьете, вы испортите ему день. — Ричер дал ей незаряженный револьвер. — Нажмите на спуск.
Она нажала. Курок поднялся, барабан повернулся, курок щелкнул.
— Теперь сделайте это несколько раз, — сказал он.
Она сделала. Четыре, пять, шесть раз. И сказала:
— Это утомительно.
— Не утомит, если дойдет до дела. Именно так вы и должны поступить. Пустите в него шесть пуль. Не останавливайтесь, пока не выпустите весь барабан.
— Это ужасно, — сказала она и вернула ему револьвер.
— Не будет ужасно, если дойдет до дела. Потому что это либо вы, либо он. Держите револьвер в кармане. Ночью держите под подушкой.
Ричер вставил шесть патронов, защелкнул барабан и отдал ей револьвер. Она спросила:
— Другой вы возьмете себе?
Он кивнул.
19.55. Осталось тридцать два часа.
Завыла тюремная сирена.
6
Сирена сработала за пять миль от города, но звук в морозном воздухе доносился ясно. Он был далекий и в то же время громкий, тоскливый и настойчивый. Сирена вопила и завывала.
Полицейские в доме отреагировали мгновенно. Они были готовы к неприятному вызову. Женщина из прихожей заглянула в гостиную. На лице ее отражалась внутренняя борьба. Наверху послышались шаги. Это подхватилась дневная смена. Женщина, сидевшая в библиотеке, подбежала к вешалке с парками. На улице разворачивалась ближайшая полицейская машина. Та, что стояла в начале улицы, быстро двинулась задним ходом. Женщина из прихожей сказала: «Извините». И выбежала. Выбежали все четыре, сели в машины, и те, меся колесами снег, помчались по улице. Сирена продолжала выть.
Но в доме стояла полная тишина.
Тишина длилась не дольше минуты. Сквозь вой сирены Ричер расслышал натужное гудение автомобильного мотора на низкой передаче. Он выглянул в окно гостиной. Яркий свет фар. «Форд» без надписи. Он остановился перед дорожкой к дому, и из него вышел начальник полиции Холланд. Ричер засунул свой револьвер сзади за пояс и прикрыл его свитером. Потом вышел в прихожую. Он открыл входную дверь как раз, когда Холланд поднялся на террасу. На лице Холланда выразилось удивление.
— Я не знал, что вы здесь.
— Я решил, что так будет разумнее, — сказал Ричер. — Тут есть свободные кровати. А Ким Питерсон не нуждается в охране.
— Как миссис Солтер?
— Прекрасно.
— Я хочу на нее посмотреть.
— Как ваши дела? — спросил ее Холланд.
— Все хорошо, — сказала она. — Вам надо ехать в тюрьму.
— Я и ехал, но не хотелось оставлять вас одну.
— Уверена, что мистер Ричер вполне тут справится.
Холланд оглянулся на Ричера. В его взгляде сквозила нерешительность.
— Что там происходит? — спросил его Ричер.
— Черные с белыми сцепились.
— Точно выбран момент. Что будет, если вы не поедете?
— Позор для отдела, меня уволят.
— Так езжайте.
— Не хочется. — Простое утверждение. По тому, как Холланд это сказал, и по его позе Ричер почувствовал, что думает он не только о долге перед миссис Солтер. Ему хочется остаться в тепле, в уюте, где ему ничто не угрожает. Холланд был напуган.
— Вам приходилось заниматься тюрьмой? — спросил Ричер.
— Нет, — сказал Холланд.
— Там ничего особенного. Вы займете ограждение и вышки. Кто-то пытается прорваться — вы стреляете. Очень просто.
Холланд не ответил. Сирена внезапно смолкла. Ричер сказал:
— Это, видимо, означает, что вам всем полагается быть уже там.
Холланд кивнул, посмотрел на Джанет Солтер и сказал:
— Давайте хотя бы поедем со мной в машине. Я должен быть уверен в вашей безопасности.
Джанет Солтер отказалась:
— С мистером Ричером я здесь в безопасности.
Холланд постоял еще секунду-другую. Потом кивнул еще раз, уже решительнее. Он круто повернулся и пошел к двери. Мотор его машины работал. Он сел в нее и уехал.
В доме опять стало тихо.
Тактически лучше всего было бы запереть Джанет Солтер в подвале, но она не захотела. Она стояла в прихожей, держа руку на револьвере в кармане, оглядывалась кругом, словно осознала вдруг, что четыре стены, которые должны были бы защищать ее, — это на самом деле четыре пути доступа в дом.
Она довольно долго молчала.
— А вам не надо патрулировать снаружи?
— Нет. Слишком долгий путь от заднего фасада к переднему, если вдруг потребуется.
— Так что будем ждать здесь?
— Правильно, — кивнул Ричер. — Будем ждать здесь.
Они ждали в гостиной. Ричер решил, что это самое лучшее место. Отсюда был вид на фасадную часть, а учитывая глубокий снег, визит с фасада был наиболее вероятен. Часы дотикали до девяти, отмерив первый час ожидания. Ричер тщательно обследовал внутренние границы. Входная дверь — заперта. Окна первого этажа — все закрыты. Стеклянные двери библиотеки — заперты. Черный ход — заперт. Окна второго этажа — все в порядке.
Дом был построен для предыдущих поколений, в каком-то смысле более закаленных, но и более спокойных. На окнах были запоры, на дверях замки, все — основательное, латунное, но отнюдь не та броня, которой торгуют в современных магазинах. А это значило, что есть сорок три возможных пути в дом, пятнадцать из которых — вполне доступные. Восемь из них одинокий защитник с нормальными умственными способностями мог расценивать как угрожающие, и шесть из них оборонять было несложно. С двумя остальными было сложнее, но осуществимо. Он снова подумал о том, чтобы спрятать Джанет Солтер внизу, но она увидела, что он задумался, и заговорила, видимо желая его отвлечь:
— Сколько раз вам приходилось заниматься подобным?
— Раз или два, — ответил он, глядя в окно.
— И вижу, остались в живых.
— Пока да, — кивнул он.
— В чем секрет вашего успеха?
— Не люблю проигрывать. Такая профессия.
— Вы все еще в армии, да? Мысленно, я имею в виду.
Ричер наблюдал за улицей. Наконец он сказал:
— Я хочу, чтобы вы наблюдали с фасадной стороны. Я буду в прихожей. Если кто-то явится через кухню или библиотеку, я разберусь с ними в прихожей.
— Хорошо, — сказала Джанет Солтер.
Читать бесплатно другие книги:
