Чародей друидов Казаков Георгий
– Хруст, – бросил Лин, заметив показавшегося из-за дюн волкара. – Идемте.
– Ну наконец-то, – выдохнул облегченно Горарк, когда друзья приблизились к пещере. – Я все боялся, что это мираж, хотя, конечно, Хруст не мог ошибиться так жестоко.
– Погоди, Горарк, не спеши, – хмуро бросил Лин. – Хрусту что-то не нравится, хотя… Я не вижу никого в пещере…
– Так значит, она пуста, в ней никого нет, и мы…
– Ты не понял, я вообще не вижу ничего, кроме темноты, странной темноты.
– Да бросьте вы, ты, Лин, просто устал, как и все мы. Хорошо, – доставая из мешка факел. – Будь любезен, Лин, зажги его, и я первый войду в пещеру… с Хрустом.
– Нет, мы пойдем все, доставайте факелы, они в любом случае пригодятся, но и сами будьте наготове.
Но не успели друзья сделать и шагу, как из глубины пещеры раздался грозный, полный ярости рык, а следом появился и сам хозяин пещеры.
– Боги Мирама, неужели это…
– Да, это мантикора, – не отрывая взгляда от чудовища, напряженно ответил Лин. – И моя магия, магия друидов, похоже, здесь бессильна. Нам остается только драться, – доставая клинок, твердым голосом закончил он.
– А я думал, что они лишь вымысел, смешные рисунки, годные только для того, чтоб ими детей пугать, – бросил Эдарл, выставив перед собой меч.
– И что ты теперь скажешь? – бросил Горарк. – Может, договоришься с этим монстром насчет отдыха, пещера-то, думаю, у него огромная, для всех места хватит.
– Заткнись, – огрызнулся Эдарл. – И достань наконец свой лук да целься лучше.
– А? Ну да, это я мигом, – с готовностью ответил тот Эдарлу.
А между тем монстр, обведя незваных гостей взглядом, медленно стал приближаться к ним. Мантикора не спешила, уверенная в своей силе и превосходстве, она смотрела на людей как на добычу. Но присутствие огромного волкара заставляло ее нервничать, еще ни разу в своей долгой жизни пустынной мантикоре не встречалось существо, способное дать ей отпор. Перед ней был враг, дерзнувший вторгнуться в ее владения, и она не собиралась отступать. На первый взгляд мантикора напоминала горного льва, только была гораздо крупнее его. Но что главное, кроме клыков и острых когтей она обладала еще одним смертельно грозным оружием – ядовитым жалом, венчавшим ее длинный и мощный хвост. Наверное, их путь так и закончился бы в логове мантикоры, если б не Хруст.
Глухо рыча, волкар направился навстречу мантикоре, и та не заставила себя долго ждать. Издав угрожающий рык, она бросилась на врага.
– Лин, нужно что-то делать, – воскликнул Эдарл. – Не можем же мы просто стоять и смотреть, как Хруст сражается с этой бестией?
– Придется, у нас просто нет другого выхода, – отрезал Лин. – Мы ничем не можем ему помочь сейчас, а вот помешать вполне, если вступим в бой.
И тут раздался рев мантикоры, полный боли и ярости.
– Смотрите, – радостно воскликнул Горарк, – наш Хруст побеждает, он перебил мантикоре хвост, ее мерзкое жало больше не опасно, во как волочится по песку. Что, получила, мерзкая тварь!
– Да заткнешься ты, наконец, – взревел Эдарл. – Нашему Хрусту тоже порядком досталось. Сам посмотри.
Мантикора и вправду лишилась своего коварного и смертельно ядовитого оружия, да и раны на теле ее говорили сами за себя. Но и волкар выглядел не многим лучше, шерсть его стала бурой от крови, и эта кровь явно была не только мантикоры. Никто так и не понял, что именно произошло потом. Пущенная в бестию Горарком стрела угодила ей в лоб, и в следующее мгновение волкар уже вцепился мертвой хваткой мантикоре в горло, разрывая ей когтями живот. Столбы песка, летящая в разные стороны шерсть, рычание волкара и рев мантикоры – все смешалось, невозможно было понять, кто одерживает верх, спасение ли ждет друзей или лютая смерть. Мантикора впервые встретила противника, не только не уступающего ей по размерам, но, судя по всему, и превосходящего ее по силе. А могучий Хруст в очередной раз доказал, что нет существа сильнее и яростнее, чем рассвирепевший волкар. Но все же прошло немало времени, прежде чем монстр с разорванным горлом забился в агонии и, не переставая поднимать столпы песка, наконец издох.
– Хруст! Молодчина, Хруст, ты победил ее! – орал во все горло Горарк, пока Лин и Манур, склонившись над волкаром, осматривали его раны.
– А как я ее стрелой, а? А, Хруст? Прям раз, и в горло, и все, конец мерзкой твари, – не унимался Горарк. – Лин, Манур, ну что там, все в порядке с нашим Хрустом, а? Ну чего молчите-то? Эдарл?
– С ним все будет в порядке, – тихо ответил Лин, – но до завтрашнего дня он вряд ли восстановит силы. Так что переночуем здесь, пещера теперь пуста.
– Ну, здесь так…
– Горарк, займись костром, – и, предугадывая возмущение друга, добавил: – Думаю, для того, кто смог победить древнее чудовище, не составит труда, не так ли?
– Я… а… но ведь Лин… а ну да, безусловно, сейчас осмотрю пещеру, наверняка здесь найдется, что-нибудь из мебели, например, стол или стулья, на худой конец кровать, для костра сойдет. Проклятие, Эдарл, здесь же даже засохшего куста нет.
– Да? – как ни в чем не бывало ответил Эдарл. – Тогда просто заткнись.
Через некоторое время друзья уже сидели за небольшим костром, который создал посредством магии Лин, и молча ели, размышляя каждый о своем, за исключением, наверно, только Горарка. Словоохотливый мирамец не замолкал ни на мгновение, говоря сразу обо всем.
– А здесь не так уж и жарко, учитывая, что горит костер, – не унимался Горарк. – Даже наоборот прохладно. Вот хоть убейте меня, не понимаю, как Лин это делает? Я вот эти четыре брусочка еще с ледяных гор вижу. Они горят, но не сгорают, а жар от них, если нужно, о-го-го какой может быть. А факелы? А сейчас? Снаружи пекло, а здесь прохладно как весной в Мираме, а костер горит себе. Да… Ты это, Лин, прости меня, я и сам не знаю, что на меня нашло, прыгал как блаженный, орал невесть что. Конечно же, мантикору победил Хруст, моя стрела отлетела от ее лба словно соломинка.
– Но зато ты хоть на мгновение, но все же отвлек ее, а Хруст сделал остальное, – похлопав друга по плечу, ответил, улыбнувшись, Лин.
– Да? Ну, тогда ладно, я это…
Но тут у входа в пещеру послышался одинокий вой, за ним второй, третий, а через мгновение раздалась какофония разнообразных звуков и голосов, словно сотни глоток, завывая и поскуливая, вдруг собрались у входа в пещеру.
– Мне кажется, я догадываюсь, кто это, – хмуро дожевывая вяленое мясо, бросил Эдарл. – Песчаные собаки, их еще называют падальщиками пустыни. Видимо, они почуяли кровь и прибежали за своей долей, наверняка им хоть что-то, но оставалось после того, как мантикора набивала свое брюхо.
– А сейчас они что делают, кормилицу оплакивают? – вздрогнув от очередного душераздирающего многоголосия, нервно спросил Горарк.
– Возможно, – кивнул Эдарл, потянувшись за мечом. – Но скорее всего они сейчас ее дожевывают, если уже не дожевали. Странно, что их так много собралось. Не думаю, что их остановит этот костерок, даже наоборот. Теперь самое время отплатить волкару той же монетой, пусть отдыхает, мы и сами справимся.
– И то верно, – кивнул мирамец. – Пошли, что ли, осветим факелами вход, и я их по одному за четверть квадра перебью.
– Вот это, думаю, вряд ли, – с сомнением в голосе ответил Лин. – Их там слишком много. Пойдемте со мной, и факелы прихватите. Манур, а ты будь добр, останься с Хрустом, в одном Эдарл прав: мы справимся сами, должны справиться. К тому же Хруст и не смог бы помочь нам, я дал ему снадобья лечебного, и он теперь до утра не проснется.
– Боги Мирама, да сколько же их здесь собралось? – выдохнул Горарк, глядя на сотни горящих в темноте глаз. – Я попробую удержать их на расстоянии, – натягивая лук, решительно произнес Горарк и тут же добавил: – Один готов.
Короткий предсмертный визг, и свора песчаных собак мгновенно разорвала раненого собрата. А судя по тому, как облизываясь, они стали медленно приближаться к пещере, аппетит у них совсем не убавился.
– Ну, а если так, – и мирамец послал в темноту одну за другой пять стрел.
Никакого результата, точнее результат был, но совсем не того ждали Горарк и его друзья. Следующие пять собак были сожраны столь же быстро, а затем огромная свора кинулась к пещере.
– Теперь мой черед, – зарычал Эдарл, взмахнув своим длинным двуручным мечом. – Горарк, ты справа, а ты, Лин, слева, и держитесь чуть позади, добивайте тех, кто все же проскользнет под моим мечом. Ну, что, твари, хотите мяса, так я закормлю вас до смерти.
С каждым взмахом своего меча Эдарл убивал с дюжину песчаных собак, но тех все равно не становилось меньше. Горарк и Лин добивали тех, кто прорывался сквозь веерную защиту Эдарла, но, даже подыхая, те все равно пытались дотянуться до ног не желающих стать пищей людей. То, что до сих пор никто из друзей не получил даже легкого ранения, было лишь везением, и, конечно, оно не могло длиться вечно.
– А-а, проклятье, – взревел Эдарл, резко дернув правой ногой. – Горарк, Лин, уберите эту тварь от моей ноги, убейте ее, – не переставая вращать в бешеном ритме длинный двуручный меч.
Одна из песчаных собак, подыхая, добралась-таки до ноги Эдарла и в предсмертной агонии вцепилась мертвой хваткой в ногу мечника. Горарк кинулся было к другу, но вдруг, поскользнувшись, упал, наступив на кровавые еще дымящиеся внутренности мертвого падальщика.
– Неужели все? – успел подумать Горарк, вскидывая руку, чтоб защитить горло. Он видел, как, оставив спящего Хруста, Манур со всех ног несется к ним, но так же видел, что ни ему, ни Лину уже не успеть. Видел, как ринулись к нему раскрытые пасти вечно голодных песчаных собак, видел их горящие жаждой крови глаза. Еще лишь один удар сердца и…
– Нет, – в отчаянии закричал Эдарл, пытаясь продвинуться хоть на шаг вперед, чтобы прикрыть друга.
Тщетно, вцепившаяся в его ногу уже дохлая тварь сводила все его попытки на нет. Еще мгновение, и десятки челюстей жаждущих крови и человеческой плоти песчаных тварей начнут рвать беззащитного Горарка на части прямо на глазах не в силах ему помочь друзей.
– Тураш огар, – раздался полный гнева голос.
Передние ряды кровожадных тварей вдруг обуглились и рассыпались черным смердящим пеплом.
– Фор фадагор тураш, – вновь раздался тот же голос.
Огромный огненный шар вылетел из-за спины Эдарла и, врезавшись в самый центр многосотенной своры, буквально разметал ее, пожирая магическим пламенем разбегающихся в страхе в разные стороны песчаных собак.
– Уф, а я уже подумал, все, кончились мои приключения, – с шумом выдохнув, произнес Горарк, поднимаясь, при этом брезгливо стряхивая с себя пропитанный кровью песок.
Его немного трясло, но он словно не замечал этого.
– Ну, и что мне теперь делать, воды нет, помыться негде, теперь так и буду смердеть, как эти проклятые дохлые падальщики. Я навеки твой должник, чародей Лин, – восхищенно глядя на мага, заключил он. – И между прочим, если б кое-кто не разбрасывал направо и налево внутренности этих тварей, я б не поскользнулся, – заключил Горарк, заговорщицки подмигнув Лину и при этом косясь на Эдарла.
Но тот словно не слышал друга, одним ударом меча он отрубил голову песчаной собаке и теперь кинжалом пытался разжать сомкнувшиеся на его лодыжке ее челюсти.
– Не стоит, – качая головой, хмуро ответил Лин. – На самом деле я не благодарности заслуживаю, а порицания. Я рисковал вашими жизнями, и именно потому ты чуть не погиб, хотя мог сразу уничтожить их. Я самонадеянный болван, тысячу раз была права Наир-На, когда говорила мне эти слова. Выходит, я заблуждался, когда считал, что всякая жизнь священна, пусть даже это жизнь песчаных собак. А ведь именно этому меня учили мудрые друиды. И вот итог, ты чуть не погиб, а я, как и каждый из нас, чуть было не потерял верного друга. Я только сейчас понял, насколько ничтожна жизнь того или даже тех, кто хочет лишить этой самой жизни дорогих мне людей. До сегодняшнего дня я не понимал, что значит смертельный враг, не понимал, что значит ненавидеть. Но битва Хруста с мантикорой и наше сражение с песчаными собаками заставили меня многое осознать, понять и переоценить. И я клянусь, что больше никогда не подвергну ваши жизни столь безрассудной опасности.
– Великий маг не должен винить себя, – задумчиво глядя на песок, произнес Манур. – Волчонок грызет кость не потому, что хочет съесть ее. Нет, он учится, учится убивать, он пробует свои зубы на крепость, испытывает их силу, и все это не только для того, чтоб жить, но чтоб помочь выжить всей стае. Когда-то люди тоже жили по этим законам, и войн было гораздо меньше, и они не были столь кровопролитными. Теперь же люди в основном больше похожи на песчаных собак, чем на волков. Они сеют смерть, не только когда голодны, но и когда они сыты, и все потому, что они не только познали ненависть, но и приняли ее сердцем. Но не все, великий маг, не все, и тому доказательством являются Эдарл и Горарк. Ты, великий маг, до сегодняшнего дня просто не знал, что такое ненависть. Теперь тебе открылся ее истинный лик, и твой дальнейший путь будет зависеть от того, примешь ты ее или отвергнешь. Как, впрочем, и мой. Манур все сказал.
После чего карахай развернулся и быстрым шагом направился к безмятежно спящему волкару.
– Брось, Лин, я ни на мгновение не сомневался, что ты спасешь меня и…
– И очень скоро пожалеешь об этом, – вставил подошедший Эдарл. – Проклятая тварь, еще б немного, и сапог можно было выбрасывать. А вот Манур раньше никогда не говорил так долго, видимо начинает-таки сказываться дурное влияние, – кивнув на Горарка, хмыкнул мечник. – А Хруст-то здоров спать, тут такая катавасия была, а он даже ухом не повел. Молодец Лин, не зря Манур зовет тебя великим магом, ты один стоишь целой армии. И кстати, я вот что думаю, глядя на нашего Хруста, а не поспать ли и нам, конечно, за исключением Горарка. Кому-то же нужно охранять вход в пещеру.
– Что опять Горарк-то? – вскинулся мирамец. – Меня, между прочим, чуть не сожрали, меня, гляди, до сих пор трясет.
– Вот и посиди, подумай о жизни своей, только молча.
– Нет нужды, – бросил Лин. – Сегодня ночью все мы можем спать спокойно. Больше незваных гостей не будет.
Наутро друзья, собравшись, продолжили путь, Лин чувствовал, что они уже близки к цели их путешествия, но на сердце отчего-то было неспокойно.
И вот теперь цель его долгого странствия, можно сказать, достигнута. Он чувствовал это, глядя на полноводную реку, точнее на небольшой пустынный островок, стоявший недалеко от берега этой самой реки. Но почему тогда на душе его который день так муторно и тревожно? Словно червь противоречия, дремавший в нем до сих пор, вдруг проснулся, заворочался, грызя сомнениями его душу и разум. Беспокойство и трепет. Странное, смешанное чувство ожидания великого открытия или горького разочарования. Лин вспомнил последнюю встречу с девой леса.
– Ты чувствуешь силу древней магии? – спросила его Наир-На. – Она зовет тебя, не так ли? Так иди же на ее зов. Иди, и, возможно, тебе откроются великие знания.
– Великий маг, тебя что-то тревожит?
– А, это ты, Манур, – обернувшись, устало произнес Лин. – Не знаю. Не могу понять. Этот остров манит меня, зовет, все время звал на протяжении всего пути сюда. Но найду ли я там ответы? И какую цену придется заплатить за эти самые ответы?
– Твои сомнения понятны, великий маг, – качнув головой, обронил Манур.
Он с завидным упорством называл Лина не как иначе, как великий маг, несмотря на все протесты последнего. И в конце концов, Лин сдался.
– Но Манур уверен, ты примешь верное решение, когда придет время. Укрепи свой дух, сомнения лишь делают тебя слабее, Манур знает, твой путь здесь не закончится, пусть свершится то, что должно свершиться. Ведь именно для того ты и шел сюда. Манур все сказал.
– Как же у тебя все просто, – ухмыльнулся Лин. – Сказал, и все. Ладно, утром, думаю, все встанет на свои места, во всяком случае, я на это очень надеюсь. Наверное, я просто устал, уверен, сомнения с рассветом покинут меня. Мы все здорово устали, возможно, все, что я чувствую сейчас, лишь следствие этой самой усталости.
– Твой путь не закончится здесь, – вновь повторил карахай. – Хруст бы непременно почувствовал, да и я тоже, – с твердой уверенностью произнес тот, после чего молча удалился.
Лин проводил взглядом друга и вновь задумался, затем взял в руки первую попавшуюся на глаза соломинку и стал бесцельно водить ею по мягкому прибрежному песку. Он, не отрывая взгляда, задумчиво смотрел на остров, а потому, наверное, и не заметил, как тростинка в его руке стала выводить на песке вместо бессмысленных линий совершенно незнакомые ему символы. Странные, загадочные руны, принадлежавшие, возможно, какой-то древней неведомой ему расе. Если б в тот момент он посмотрел на песок, то немало б удивился. Он не знал, не мог знать ни этих рун, ни того, что они значат. А между тем соломинка в его руке выводила все новые символы, но Лин словно не замечал этого. Даже когда руны одна за другой, вспыхнув, загорелись загадочным зелено-белым пламенем, Лин не шелохнулся. По его телу вдруг пробежала дрожь, взгляд потерял осмысленность, а его рука, движимая неведомой силой, продолжала рисовать на песке один за другим все новые и новые таинственные символы.
Во имя свободы
– Вот так вот, ваше величество, – грустно подытожил лорд Бранс. – Лорд Джурм и его город находится не в лучшем положении. Хорошо еще, что Кархан пообещал, что его воины, а точнее их кони, не будут топтать наши поля. И, слава богам, пока держит слово. Оно и понятно, вряд ли мы смогли бы выплачивать огромную дань, не получая урожая. И это большей частью заслуга лорда Гарнона. Он сумел убедить вождя Кархана в том, что гибель урожая приведет к существенному снижению размера дани. Ведь львиную долю всех урожаев мы отдаем проклятым кочевникам. Сил нет смотреть, как их кони набивают брюхо нашим зерном, отборным зерном. А его лазутчики в открытую шныряют по нашим городам. И, что страшнее всего, многие из них, да что там многие, почитай все, это подданные вашего величества. И мне трудно их судить. Им нужно кормить свои семьи, а Кархан платит им зерном, нашим зерном. И хотя нам известны почти все его шпионы, тронуть их, даже просто заключить под стражу я не могу. Еще немного, и они будут свободно шастать не только по городу, но и по коридорам моего дворца.
И Бранс в сердцах стукнул могучим кулаком по столу, да так, что дубовый стол заходил ходуном и затрещал, а кубки слетели на пол.
– Прошу прощения, ваше величество, за мою несдержанность, – опомнившись, пробормотал рыцарь. – К слову, совсем скоро мне нужно будет отвозить дань в стан Кархана, только вот дождусь Джурму, он должен со дня на день привести свою часть откупа.
– Нет нужды извиняться, благородный Бранс. Мне понятен твой гнев. Лорд Гарнон, как ты думаешь, мы сможем вывести гарнизоны городов незаметно для лазутчиков Кархана?
– Если на то будет ваша воля, то да. Мы можем закрыть города после того, как его покинут гарнизоны, а с лазутчиками вне стен городов разберутся мои люди.
– Но…? – воскликнул Бранс. – Тысяча демонов, не ты ли утверждал, что нельзя провоцировать кочевников, что каждый наш шаг известен Кархану.
– Ну, положим, не каждый шаг, – загадочно ухмыльнулся Гарнон. – Да и лазутчики его, скажем так, кое-кто из них, сами того не зная, служат больше Соршу, чем Кархану. К тому же и подчиняются не кому-нибудь, а мне.
– Что?! Но как? Что ты несешь, Гарнон? – взревел Бранс.
– Ваше величество, – игнорируя старого друга, произнес Гарнон, – прежде чем я все объясню, велите лорду Брансу оставаться на месте. Я знаю его горячий нрав, поверьте, это будет нелишним. Если, конечно, вы хотите, чтоб я еще послужил немного Соршу и вам.
– Хорошо, – заинтригованно произнес Аркадиас. – Лорд Бранс, вы слышали лорда Гарнона. Вы не должны без моего повеления трогаться с места. Надеюсь, лорд Бранс, лишним будет напоминать вам, что вы еще совсем недавно дали мне клятву верности.
– Да, конечно, мой король. Но что хочет сказать этот болтун?
– Да только то, – на всякий случай все же отойдя на несколько шагов от Бранса, ответил Гарнон, – что мне, лорду Гарнону, подчиняются все соглядатаи Кархана, ну или почти все, причем в обоих городах. А все потому, что я согласился служить вождю Кархану, вернее, генералу Кархану. «Ему больше нравится, когда его величают генералом, оно и понятно, генералов у колдуна Мордока наверняка меньше, чем вождей, что присягнули ему на верность». А также докладывать о твоих планах и намерениях, старый друг. Особенно если вдруг тебе вздумается поднять народ против Мордока.
– Ах ты, змей проклятый, предатель, негодяй, – взревел лорд Бранс. – Да я тебя… – вскочив, взревел Бранс, обнажив меч.
– Лорд Бранс, сядьте на место, – рявкнул Аркадиас. – Или вы забыли мой приказ?
– Но, ваше величество, он… этот перевертыш, этот…
– Сядьте, я приказываю вам. Пусть лорд Гарнон все же закончит. Мне почему-то кажется, что все не так очевидно, как кажется на первый взгляд. Не будем делать поспешных выводов.
– Благодарю, ваше величество, – поклонился Гарнон. – Как видите, я был прав относительно моего друга, – и, заметив, что Бранс собирается ему возразить, поспешил добавить: – Но вы, как и должно мудрому королю, оказались дальновиднее моего друга. Я согласился на предложение Кархана только по одной причине, и эта причина – Сорш. Пока я делал вид, что преданно служу этому дикарю, я мог беспрепятственно передвигаться по стране. Мои люди выявили и без того не особенно пытающихся скрывать свои намерения почти всех шпионов Кархана. К тому же я сохранил свой отряд, три сотни рыцарей, готовых хоть сейчас ринуться в бой за Сорш и за ваше величество. Я также подобрал из числа горожан две дюжины смышленых парней и отправил их нести караул на всех участках нашей границы. А Кархану объяснил этот шаг необходимостью, так как мне необходимо владеть всей информацией и получать ее почти из первых рук. Для скорости и секретности я использую специально обученных соколов. Словом, моя идея понравилась Кархану, и он разрешил мне действовать по своему усмотрению. Сам подумай, друг Бранс, как могло случиться, чтоб у тебя в городе кроме гарнизона размещалось еще триста рыцарей, а Кархан не обращал на это внимания. Все просто, я убедил его в том, что если будет необходимость, я силами своих рыцарей возьму власть в свои руки. А тебя, мой друг, брошу в темницу. Если б вы знали, сколько раз мне приходилось остужать горячее сердце моего друга. Не счесть.
– Но почему ты не рассказал мне все сразу? – не удержавшись, взревел Бранс. – Почему тайком?
– Ты добрый, благородный и открытый человек. Это, конечно, плюс, но пойми, у тебя же все на лице написано. Все, что ты думаешь, все, чего желаешь. Словом, интриган из тебя никакой. Ты б еще, чего доброго, стал подыгрывать мне. Вот тогда точно беды было бы не миновать. Кархан, конечно, глуп, но не настолько же.
– Да, – качая головой, пробормотал Бранс. – Может, ты и прав. Но все равно ты негодяй. Столько лет водил меня за нос как мальчишку.
– Если тебе будет от этого легче, знай, не тебя одного! – ухмыльнулся Гарнон. – Так что, ваше величество, если вы прикажете, то уже через два дня мы сможем совершенно незаметно для Кархана выставить две, а то и две с половиной тысячи воинов.
– Отлично, этого, надеюсь, будет вполне достаточно для моего плана. Итак, друзья, первое, что мы сделаем, так это уничтожим двадцатитысячное войско Кархана. Но прежде я хочу нанести ему визит.
– Лезть в пасть этой гиене? Я против! – воскликнул Бранс. – Он тут же пленит вас или, чего хуже, лишит вас жизни. Ему нельзя доверять.
– Подожди, Бранс, насколько я успел понять, наш король не так уж и прост. Нас-то с тобой он как провел? Вряд ли он доставит дикарю такое удовольствие. Он же сказал, что у него есть план, чего ты все время торопишься.
– Ну, конечно, – буркнул Бранс. – Я вот все думаю, что я вообще здесь делаю. Я ж только и годен на то, чтоб мечом махать да вот вино пить.
– Зато и то и другое ты делаешь мастерски. А это уже немало.
– Пошел бы ты знаешь куда… предатель, – огрызнулся Бранс.
– Ладно, друзья, слушайте мой план, – вскинув руки, произнес Аркадиас, подзывая к себе лордов.
– И все же я считаю, что вы неоправданно рискуете, но зачем, зачем вам идти в самое логово зверя? А что если этот самый Кархан захватит вас? – ворчал Зинар. – У него там двадцать тысяч дикарей. Что ему мешает пленить вас?
– Успокойся, Зинар, – усмехаясь, ответил Аркадиас, – риска почти нет. Он не знает, не может знать, кем на самом деле являюсь я. К чему, спрашивается, ему захватывать посла Брендании? Брендания сейчас не находится в состоянии войны с Мордоком, а вот от даров, которые мы везем ему, он вряд ли откажется. И потом, мне нужно успокоить его, уверен, Кархан уже знает о нас. Знает о нашем войске. Он наверняка приказал следить за его передвижением, а значит, я должен усыпить его внимание. Убедить его в том, что Брендания никоим образом не желает конфликта с его повелителем, а наши притязания на некоторые земли Сорша лишь вопрос внешней политики. Почему бы не урвать кусок от жирного пирога, если представляется такая возможность, к чему ждать? Словом, он должен поверить в то, что мы прибыли к нему лишь с одной целью – заручиться его поддержкой на случай военных действий между нами и лордами городов Сорша.
– Все равно я, мы считаем, мой король, что вы слишком сильно рискуете. И потом, что если этот проклятый Кархан почует, что что-то творится неладное. Всей нашей магии, вместе взятой, не хватит на то, чтобы защитить вас от мечей двадцати тысяч дикарей.
– Успокойтесь, я верю Брансу и Гарнону, они сделают все, чтобы Кархан до последнего не узнал ничего о передвижениях наших войск. И потом, другого выхода у нас нет. В открытом бою мы не сможем победить. Слишком уж нас мало. И покончим на том, тем более что мы уже вот-вот прибудем на место.
Словно в подтверждение слов Аркадиаса на горизонте появился отряд всадников.
– Ну, что я говорил, нас уже встречают.
– Как бы эта встреча не стала для нас последней.
– Заткнись, Зинар! Король знает, что делает, – вдруг рявкнул до того молчавший Патрис.
Не ожидавший такого выпада от своего обычно более сдержанного брата, Зинар растерянно заморгал и умолк, но затем, придя в себя, так зыркнул на Патриса, что Аркадиасу стало ясно, что после того, как все закончится, тому придется немало выслушать от своего ворчливого брата.
– Стойте, – рыкнул один из кочевников, когда Аркадиас и сопровождавшие его воины подъехали к ним. – Кто вы и куда направляетесь?
– Я посол Брендании, – ответил Аркадиас. – Мне необходимо встретиться с вашим повелителем. Король Брендании через меня, своего скромного слугу, передает заверения в своей дружбе, а также посылает дары, которые, я надеюсь, буду иметь честь преподнести вашему повелителю. А посему извольте сопроводить нас к великому генералу Кархану.
– Я Заар, тысячный генерала Кархана. Ты, посол, должен был знать, что нашим повелителем является владыка Мордок. А Кархан наместник его на этой ничтожной земле, – презрительно сплюнув, ответил все тот же кочевник. – Ты и твои слуги должны следовать за моими воинами к шатру генерала, а я доложу ему о твоем прибытии, – кинул Заар и ускакал.
Аркадиас молча кивнул и тронул коня. Кочевники, окружив отряд Аркадиаса, мрачно наблюдали за продвижением посольской процессии.
– Генерал Кархан согласился принять посла Брендании в своем шатре, – объявил Заар, когда отряд Аркадиаса прибыл в лагерь кочевников. – Тебя могут сопровождать двое твоих слуг, но без оружия. Дары твоего короля доставят к шатру генерала мои воины.
«Что ж, пока все складывается весьма и весьма неплохо», – подумал Аркадиас.
– Со мной пойдут лишь двое моих советников, они никогда не носили оружия, в чем, если вам будет угодно, вы можете убедиться. Что же касается меня, то если необходимо, то и я…
– Ты можешь оставить при себе свой меч, посол, – небрежно отмахнулся Заар. – Лишь глупец посмеет обнажить клинок в присутствии наместника великого владыки Мордока.
– Я наслышан о благородстве и смелости генерала Кархана и хотел бы как можно скорее выразить ему мою признательность и восхищение.
Конечно, это была почти неприкрытая ложь. И скорее всего, судя по презрительной ухмылке тысячного, тот прекрасно понял это. Но, видно, даже у дикарей есть что-то похожее на этикет, а потому тот, с достоинством поклонившись, приглашающе вскинул руку, предлагая Аркадиасу и его свите следовать за ним. Аркадиас и его маги в сопровождении Заара подошли к огромному шатру, в котором, по-видимому, и ожидал их генерал Кархан.
– Посол Сораш, ты можешь пройти. Но только ты. Генерал Кархан пожелал принять только тебя одного. Твои советники могут подождать здесь или пройти в соседний шатер. Там им будет, я надеюсь, удобно, еду и питье им подадут сразу, как они того пожелают.
Аркадиас согласно кивнул, после чего обернулся к Зинару и Патрису.
– Ждите здесь моих указаний. У нас с генералом Карханом есть о чем поговорить и без вашего присутствия, – после чего Аркадиас вошел в шатер.
Генерал Кархан встречал посла Брендании сидя, перед ним был накрыт довольно внушительных размеров, полный разнообразных блюд стол. А за его спиной стояли с обнаженными клинками два огромных кочевника. Застыв, словно два каменных изваяния, они зорко наблюдали за вошедшим, готовые в любое мгновение прийти на помощь своему господину. Не потрудившись даже встать, Кархан, лишь приглашающе взмахнув рукой, произнес:
– Я рад приветствовать в своем лагере великого посла славной Брендании лорда Сораша. Прошу, присаживайтесь за стол, лорд Сораш, я как раз собирался отобедать. Надеюсь, вы присоединитесь ко мне и не откажетесь разделить со мной трапезу. Хотя, я боюсь, наша еда может показаться вам слишком грубой, но мы, кочевники, прежде всего воины и не привыкли к изысканным блюдам.
– О, не стоит беспокоиться, к тому же вы явно скромничаете. Таким угощением не каждый двор может похвастаться. К тому же мне часто приходится проводить время в дороге. Титул лорд-посла обязывает, знаете ли. Так что походная еда мне не в новинку. А тут все просто радует взор.
– Что ж, тем лучше, прошу, разделите со мной трапезу.
Аркадиас сел за единственный, не считая трона Кархана, стул и поднял кубок.
– Благодарю великого и доблестного генерала Кархана за то, что он нашел время для встречи со мной.
– Я не политик, – ответил Кархан, словно не замечая поднятый Аркадиасом кубок, – и витиеватые речи наводят на меня тоску, а потому, посол Сораш, прежде скажите мне прямо. Зачем вы во главе трехтысячной армии прибыли сюда? – хищно прищурившись, спросил он.
– От вашего взора, наверное, ничего нельзя утаить. Потому я и поспешил к вам после того, как я посетил город лорда Бранса. Видите ли, генерал, моему государю королю Велентару стало известно, что в Сорше нашли и добывают золото и серебро и даже руду, так необходимую для изготовления хорошего оружия и брони. Нам бы очень пригодились эти рудники. В то же время моему королю также известно, что Сорш (если можно теперь так его называть), точнее два города платят вам дань. Мой король готов взять на себя обязанность лордов городов. Если, конечно же, генерал Кархан не будет против. Мы бы хотели владеть этими рудниками.
– Но рудники принадлежат лорду Брансу, и он вряд ли добровольно согласится отдать их. Впрочем, мы бы и сами могли захватить их, но мой повелитель великий владыка мира Мордок решил не трогать их. Города платят нам дань зерном и овсом. Ну и, конечно, золотом. К тому же у них неплохие кузнецы, и их мастера изготавливают для нас мечи и копья. Зачем мне, я хочу сказать, моему повелителю, – тут же поправил себя Кархан, – отдавать вам эти рудники? К тому же, я уверен, вы вряд ли захотите остановиться только на них. Или ваш король готов платить дань за лорда Бранса и лорда Джурму?
– Вы, как всегда, совершенно правы. Вот потому-то я и прибыл с войском, если лорды городов будут столь неразумны и предпочтут с нами встретиться на поле битвы. Что ж, так тому и быть, я готов к этому. Что же касается вашего совершенно справедливого вопроса: зачем все это нам, я прежде хотел бы просить вас приказать доставить сюда те дары, что я привез с собой и которые ваши доблестные воины доставили к вашему шатру. Я в свою очередь могу лишь надеяться, что они не разочаруют вас, генерал Кархан.
В глазах Кархана на мгновение вспыхнул алчный огонек, но он тут же взял себя в руки.
– Ну, если так угодно великому послу, что ж, да будет так. Эй, кто там, – крикнул он и хлопнул в ладони.
В шатер тут же вбежали два воина.
– Принесите сюда то, что укажет вам великий посол.
– Велите моим советникам доставить сюда все то, что мы привезли для блистательного генерала Кархана.
Воины, выслушав Аркадиаса, посмотрели на генерала. Тот кивком головы выразил свое согласие. Мгновение спустя четыре воина, кряхтя, внесли два увесистых сундука.
– Генерал Кархан, прошу принять эти дары в знак нашего почтения и глубочайшего уважения, – торжественно произнес Аркадиас. – Надеюсь, очень надеюсь, что вам понравятся эти скромные подношения.
Кархан встал и подошел к сундукам. Вновь кивнув, он отпустил стражу и открыл один из сундуков.
– Что это? – удивленно произнес он, разглядывая содержимое сундука. – Одежда?
– Да, великий Кархан. В таких одеждах в Брендании облачаться могут только принцы крови. Как вы изволите видеть, они обшиты бриллиантами и изумрудами. Но здесь не только одежда, но также там вы найдете великолепную кольчугу, доспехи, кинжалы и, конечно же, меч, достойный вашей длани. А во втором сундуке вы обнаружите золото и множество драгоценных камней, которые добывают искусные пловцы со дна бескрайнего моря, чьи волны омывают берега нашей славной Брендании. Все это отныне принадлежит вам.
Кархан, дрожащей рукой перебирая камни, взволнованно сглотнул и хриплым голосом произнес:
– Воистину королевские подношения. Видимо, король Брендании несметно богат, если может позволить себе посылать такие дары.
– О, у нашего славного короля и вправду нет недостатка в этом, а если блистательный генерал позволит нам захватить города Эдоран и Альтаир, его благодарность будет неизмерима больше.
– Все это хорошо, но я буду вынужден передать эти подарки моему владыке, ведь все, что имеет эта земля, принадлежит ему.
– О нет, нет. Когда сюда прибудет владыка Мордок, уверяю вас, его здесь будет ждать достойный его величества дар. Эти скромные дары предназначены вам и только вам.
– Да? Что ж, вы меня приятно удивили, посол. Так и быть, вы можете захватить рудники, а если придется, то и города. Но учтите, один раз в цикл вам придется выплачивать нам дань. Такова воля владыки Мордока, и я не в силах ее отменить.
– О, не беспокойтесь. Он все получит сполна и даже больше, я надеюсь. Даже больше, – заговорщицки подмигнул Кархану Аркадиас.
– Что ж, тогда не устроить ли нам пир по случаю вашего прибытия? – радостно потирая руки, предложил Кархан. – И вот еще что, забудем хотя бы на время все условности. Сегодня ты мой гость, а я радушный хозяин, можешь обращаться ко мне как к равному.
После того как Кархан убедился, что все подарки он сможет оставить себе, настроение у него явно улучшилось.
– Твоя щедрость и гостеприимство не знает сравнения, а потому я не смею отказаться, – с поклоном ответил Аркадиас.
– Эй, стража! – выкрикнул Кархан.
Все те же два воина вновь вбежали в шатер и, поклонившись, застыли в ожидании приказа.
– Сегодня будем праздновать. Повелеваю воинам жарить мясо, пить вино и веселиться. Желает ли посол пригласить за наш стол кого-нибудь из своей свиты?
– Если будет позволено, только двух моих советников. Они со мной с детства. К тому же им, я уверен, будет чем нас развеселить.
– Магия? – подозрительно произнес Кархан.
Он недолюбливал всех, кто хоть какое-то отношение имел к магии. Потому-то и шаманов в его войске было всего двое, и то только для того, чтоб те поддерживали дух воинов в его армии, состоящей из нескольких крупных кланов, устои и обычаи которых свято чтили и их вожди, в отличие от самого Кархана.
– Да, в некоторой степени. Кое-какие трюки им известны, но не более. Но вот если нужно очаровать очередную прелестницу, их помощь порой бывает неоценима. Поверь мне, я не раз в том убеждался.
– Ха, вот как! Ну, в таких вопросах мне помощь ни к чему. Если я захочу женщину, мне нет нужды обращаться для этого к магам. Любая почтет за честь, за великую благодать разделить со мной ложе. Впрочем, если великий посол так охоч до женских ласк, я и сам могу его порадовать. У меня как раз имеется дюжина прекрасных наложниц. Кстати, они из Сорша. Мои евнухи быстро обучили их всему, что должны знать наложницы, и танцам в том числе. А в постели, дорогой посол, они, ты уж поверь мне, ох как горячи.
– С удовольствием посмотрю, на что они способны, – улыбаясь, произнес Аркадиас.
Хотя его чуть не вывернуло от одной только мысли, что этот жирный чванливый боров делал с несчастными. Не говоря уж о том, чтобы после него возлечь с ней. А между тем Кархан отдавал одно распоряжение за другим. Вскоре в шатре появились обещанные танцовщицы и музыканты. Зазвучала музыка, и несчастные наложницы с отрешенными лицами задвигались в ритме танца.
– Да, давно у меня не было такого пира. Не часто ко мне в гости заезжают послы. Ну, что ж, давай выпьем вина и хорошо повеселимся, сегодняшняя ночь будет ночью радости и сладострастных утех. Послушай, Сораш, – дружески хлопнув по плечу Аркадиаса, произнес Кархан, – ты мало ешь и почти не пьешь. Что случилось, может, тебе не нравится еда? Или твой взор не радуют мои танцовщицы?
– Нет-нет, благодарю, благородный Кархан. Все великолепно, и мясо, и вино, и дичь. А твоим танцовщицам не найти равных, даже во дворце моего повелителя. Не обращай на меня внимания, блистательный Кархан. Просто, видимо, сказывается усталость, я ведь пять дней плыл, прежде чем моя нога ступила на этот берег.
– Ну, так, может, прекратить все это? Может, ты желаешь отдохнуть? Я уже распорядился поставить шатер, достойный твоему сану.
– Воистину я не встречал более гостеприимного и внимательного хозяина, чем ты. Но если позволишь, я еще немного посижу.
– Конечно, мой друг. Ведь теперь ты мой друг. Наслаждайся зрелищем, а если хочешь, – шепотом добавил Кархан, – выбери любую из них и уединись, а то и всех забирай, я не возражаю, и удались с ними в свой шатер. Думаю, они быстро снимут с тебя всю усталость, – рассмеялся Кархан. – А если мне вдруг станет скучно, я велю моим воинам привезти мне еще девиц. Не успеет закончиться сегодняшняя ночь, как еще с дюжину будущих наложниц доставят мне из близлежащих селений, – заверил он Аркадиаса и вновь рассмеялся.
– Я с удовольствием последую твоему совету, но если позволишь, чуть позже. К тому же моим людям совсем ни к чему видеть мою слабость.
– Я же сказал, как пожелаешь. Только скажи, и твое пожелание будет исполнено. А хочешь, я завтра же подниму свое войско и ударю по оставшимся городам. Я легко овладею ими, мои воины непобедимы. Тебе же останется лишь принять ключи от городов. Конечно, только после того, как мои тигры пресытятся тамошними красотками и набьют свои мешки золотом.
– Нет, нет. Не стоит. Думаю, я сумею убедить лордов Бранса и Джурму сдаться без боя. Тем более если скажу им, что заручился твоей поддержкой.
– Ну, как пожелаешь, – сытно рыгнув, бросил самодовольно Кархан. – Эй, кто там, еще вина. Да подстегните этих коров, я что-то заскучал.
Евнухи Кархана тут же подскочили к несчастным танцовщицам. Послышался свист плетки, затем исполненный болью вскрик девушек. Музыка заиграла громче и быстрее, и несчастные задвигались в такт, наращивая темп.
– С твоего позволения, благородный Кархан, я все же выйду подышать, возможно, свежий ночной воздух прибавит мне бодрости.
– Иди, – небрежно отмахнулся тот, – но не покидай стана, в наших степях водится немало хищников. Мне бы не хотелось, чтоб ты пострадал.
– Благородный повелитель Кархан, я буду очень осторожен.
Аркадиас-Сораш вышел из шатра Кархана и с облегчением вдохнул свежего воздуха. Он с трудом сдерживался, ярость и боль за свой народ, за тех несчастных, которые стали рабами у животного, мнившего себя повелителем, душила его. С трудом, но он все же взял себя в руки, необходимо было выяснить, как обстоят дела во всем лагере кочевников. К счастью, как он и надеялся, в лагере Кархана царило всеобщее веселье. Все без исключения пили вино, пели песни и плясали вокруг костров.
– Когда же они заснут, – глядя на беснующихся кочевников и варваров, размышлял Аркадиас. – Наверняка Бранс, Джурма и Гарнон, а с ними и лорд Уртай уже успели занять свои позиции. Если все пройдет удачно, этим утром войско Кархана перестанет существовать. Теперь же дело за магами. Кочевники должны заснуть, заснуть непробудным сном. А рыцари Сорша и Брендании помогут им не проснуться уже никогда.
Конечно же, Аркадиасу не нравилось то, что должно было произойти. Его воспитывали в духе рыцарства, кодекс которого гласит: «Не поднимать меча на беспомощного врага». Но и Кархан, и его повелитель колдун Мордок не приемлют законы рыцарства, так с чего же к ним относиться иначе. Нет, все должно произойти именно так, а не иначе. В противном случае он погубит себя, а главное тех, кто поверил в него и пошел за ним. Пусть в этой победе не будет чести, зато у его народа появится шанс сбросить ярмо захватчиков.
Страж
Лин летел, стремительно летел в неизвестном ему направлении. А возможно, наоборот не двигался с места, а мимо него проносились города, поля и реки с морями. Потом его словно подтолкнули, и он устремился ввысь к солнцу. Яркие звезды освещали ему путь, путь, который, возможно, вел в никуда, но он не испытывал страха. Вот она, бескрайняя и великая вселенная, и он, Лин, станет частью ее, а она частью его. Лин не испытывал страха, напротив, он никогда не чувствовал себя более счастливым, чем теперь. Он впитывал мудрость, которой с ним делилась вселенная, и силу бескрайнюю, неисчерпаемую мощь. Он мог все, ВСЕ!
– Ты и вправду считаешь, что можешь все? – услышал он полный нескрываемого сарказма голос.
– Что? Кто здесь?
– Вопросы ты задашь потом, если, конечно, останешься жив, – ответил все тот же голос. – Ты и так слишком многое увидел. Теперь возвращайся.
– Да кто ты такой? Покажись!
Но тут он камнем полетел вниз, и…
– Что, во имя Гарины, происходит, – вскочив, тихо произнес Лин. – Что за наваждение? Вот так… А где…?
Оглядевшись, Лин не увидел рядом ни своих друзей, ни даже Хруста. Отсутствие вездесущего волкара было более чем удивительно. На первый взгляд кроме отсутствия друзей вроде бы ничего не изменилось. Тот же берег, река, палящее солнце и горячий песок. И все же Лина не покидало странное ощущение, что он совсем в другом месте. Да и воздух вокруг него был словно пропитан магией, Лин ощущал ее всем телом, он вновь огляделся. Стоп! Солнце! Оно было ярким, но совсем не слепило, Лин, не щурясь, мог спокойно смотреть на него. Словно лучи небесного светила не касались его, к тому же Лин не испытывал ни изнуряющего зноя, ни жажды. А ведь должен был. Обязательно должен был. Последнее, что помнил Лин, так это разговор с Мануром на берегу реки. И вот теперь никого. Лин на мгновение прикрыл глаза, пытаясь сосредоточиться, а когда открыл их, еле сдержал удивленное восклицание. Вместо привычного уже песка Лин стоял на каменном полу огромного зала, а над ним возвышался свод, весь покрытый странными, не известными ему рунами. Осмотревшись, Лин заметил те же руны на стенах и на полу. Однако!
– Нет, это мне уже начинает надоедать, – раздраженно бросил Лин. – Если кому-то вздумалось поиграть со мной во всемогущего мага, то я, Лин из лесов богини Гарины, предупреждаю, для одного из нас это плохо кончится. И я очень сомневаюсь, что этот кто-то буду я.
– Смертный, готовься встретить свою смерть, – услышал он угрожающий голос за спиной.
Лин резко обернулся, и вовремя. В нескольких шагах от него стояло странное, с ног до головы закованное в броню существо. То, что перед ним не человек, Лин понял с первого взгляда. Все в странном пришельце было не так, как у людей или друидов. Огромная голова, немыслимо длинные руки, а ноги в коленях вообще сгибались в обратную сторону.
– Кто бы ты ни был, я не желаю тебе зла, – ответил он странному существу.
– Зла? Ты и есть зло! Что тебе понадобилось в обители древних? Ты жаждешь получить их силу и их знания? Ты жаждешь власти, не так ли? Так знай же, я Кол-хатун, страж обители крахтов, остановлю тебя, как уже делал не раз.
– О чем это ты? Я никогда раньше здесь не был. Ты меня с кем-то спутал, я никогда не желал власти. Знаний да, но не власти. Меня влекло сюда, манило, звало, но не ради власти. И я повторяю, я не желаю тебе зла. Ни тебе, ни кому-либо еще. Нам нет нужды сражаться.
– Нет, жаждешь! Но сегодня твоя жалкая никчемная жизнь оборвется, а я сохраню наследие моих создателей для истинного избранного. Все, хватит слов, умри же.