В 4:50 с вокзала Паддингтон Кристи Агата
– Итак, – начал Краддок. – На основании поступивших к нам сведений у нас есть причины полагать, что женщина, найденная убитой, – не здешняя, на самом деле она приехала из Лондона, а незадолго до того прибыла из-за границы. Не исключено – хотя полной уверенности нет – из Франции.
Мистер Уимборн снова поднял брови.
– Вот как? – сказал он. – Вот оно что?
– А потому, – объяснил инспектор Бейкон, – начальник городской полиции и решил, что по всем правилам расследование дела должен вести Ярд.
– Остается лишь надеяться, – проговорил мистер Уимборн, – что оно быстро завершится. Едва ли нужно подробно останавливаться на том, сколь огорчительна для семейства вся эта история. И хотя лично они никоим образом к ней не причастны, тем не менее…
Он замолчал всего на долю секунды, но инспектор Краддок успел заполнить эту паузу:
– Не слишком приятно, когда на твоей земле находят убитую женщину. Совершенно с вами согласен. Да, так я хотел бы переговорить накоротке с членами этой семьи.
– Право, не представляю себе…
– Что они могут рассказать? Может быть, ничего интересного – но как знать? Не сомневаюсь, что большую часть сведений, которые мне требуются, сэр, я получу от вас. Сведений относительно этого дома и семьи.
– Какую роль могут играть эти сведения, когда речь идет о безвестной молодой особе, которая приехала из-за границы и была найдена убитой?
– Собственно, в том-то и вопрос, – сказал Краддок. – Почему она здесь оказалась? Была ли неким образом связана в прошлом с этим домом? Служила ли, например, когда-нибудь там прислугой? Скажем, горничной? Или приехала встретиться с кем-то из прежних обитателей Резерфорд-Холла…
Мистер Уимборн заметил холодно, что с тех пор, как Джеймс Кракенторп в 1884 году построил Резерфорд-Холл, никто, кроме Кракенторпов, в нем не обитал.
– Уже любопытный факт, – сказал Краддок. – Если б вы согласились дать мне вкратце очерк семейной истории…
Мистер Уимборн пожал плечами.
– Тут и рассказывать особенно не о чем. Джосая Кракенторп занимался производством печенья, галет, маринадов, пикулей и так далее. Нажил громадное состояние. Построил этот дом. Теперь в нем живет его старший сын, Лютер Кракенторп.
– Были другие сыновья?
– Еще один. Генри. В 1911 году погиб в автомобильной катастрофе.
– А нынешний мистер Кракенторп никогда не думал продать этот дом?
– Не может, – сухо сказал адвокат. – Согласно условиям отцовского завещания.
– Вы не расскажете мне подробнее об этом завещании?
– А с какой стати?
Инспектор Краддок улыбнулся.
– Я ведь и сам при желании могу ознакомиться с ним в Сомерсет-Хаусе.
Мистер Уимборн нехотя отвечал ему кривой усмешкой.
– Верно, инспектор. Я всего лишь хотел подчеркнуть, что информация, о которой вы просите, не имеет никакого отношения к делу. Что же до завещания Джосая Кракенторпа, тут нет секретов. Он оставил свое весьма значительное состояние попечителям, с тем, чтобы доходы с него пожизненно выплачивались его сыну Лютеру, а после смерти Лютера капитал должен быть разделен поровну между детьми Лютера – Эдмундом, Седриком, Гарольдом, Альфредом, Эммой и Эдит. Эдмунда убили на войне, а Эдит четыре года тому назад умерла, таким образом после кончины Лютера Кракенторпа деньги поделят между Седриком, Гарольдом, Альфредом, Эммой и Александром Истли, сыном Эдит.
– А дом?
– Дом отойдет к старшему из живых к тому времени сыновей или его потомкам.
– Эдмунд Кракенторп был женат?
– Нет.
– Значит, на самом деле имение достанется?..
– Следующему за ним сыну – Седрику.
– А мистер Лютер Кракенторп распорядиться им сам не может?
– Нет.
– И капиталом тоже не владеет.
– Да.
– Довольно-таки необычная ситуация, правда? Можно подумать, – заключил инспектор Краддок, – что отец его недолюбливал.
– Угадали, – сказал мистер Уимборн. – Старик Джосая был разочарован, что старший сын не проявляет интереса к семейному бизнесу – да и вообще ни к какому. Лютер тратил время на путешествия за границей и коллекционирование objects d'art [2]. Старый Джосая относился к подобного рода занятиям крайне неодобрительно. И, соответственно, вверил свои деньги попечителям для следующего поколения.
– Ну, а пока что у следующего поколения нет никаких доходов, помимо того, что заработают сами или захочет дать отец, а у отца есть значительный капитал, но нет права им распоряжаться.
– Именно. И какое все это имеет отношение к убийству молодой незнакомки иностранного происхождения не представляю себе.
– Похоже, что никакого, – легко согласился инспектор Краддок. – Я только хотел установить, каковы факты.
Мистер Уимборн глянул на него испытующе и, судя по всему, удовлетворенный увиденным, встал.
– А теперь, – сказал он, – я намерен вернуться в Лондон. Если только у вас больше нет ко мне вопросов.
Он перевел свой взгляд с одного инспектора на другого.
– Нет, сэр, спасибо.
Из холла за дверью раздался fortissimo [3] звук гонга.
– Фу, – произнес мистер Уимборн. – Не иначе усердствует кто-то из мальчиков.
Инспектор Краддок возвысил голос, стараясь перекрыть трезвон:
– Сейчас дадим семейству спокойно поесть, но после ланча – что-нибудь в 2.15 – мы бы с инспектором Бейконом хотели вернуться и коротко переговорить с каждым из них.
– В этом, по-вашему, есть необходимость?
– Да как сказать… – Инспектор Краддок пожал плечами. – Просто на всякий случай – чего не бывает. Вдруг кто-нибудь вспомнит что-то, что косвенно поможет нам установить личность этой женщины.
– Сомневаюсь, инспектор. Очень сомневаюсь. Но, впрочем, желаю вам удачи. Повторю – чем быстрее все разъяснится в этой тягостной истории, тем лучше для всех.
Покачивая головой, он медленно вышел из комнаты.
II
Люси, приехав с дознания, прямым ходом направилась на кухню, куда в самый разгар ее приготовлений к ланчу просунулась голова Брайена Истли.
– Помощник не требуется? – спросил он. – Я все умею по дому.
Люси бросила на него быстрый, чуть озабоченный взгляд. Брайен приехал на своем маленьком спортивном «Эм-Джи» сразу на дознание, и у нее до этой минуты не было времени составить о нем хоть какое-то мнение.
То, что представилось ее взору, производило достаточно благоприятное впечатление. Добродушный молодой шатен лет тридцати с довольно грустными голубыми глазами и роскошными белокурыми усами.
– Ребятки пока не возвращались, – сказал он, входя и присаживаясь на край кухонного стола. – На велосипедах им понадобится еще минут двадцать.
Люси улыбнулась.
– Проявили буквально железную решимость ничего не пропустить.
– Их можно понять. Шутка сказать – первое в их коротенькой жизни дознание, да притом, как говорится, с прямым участием родной семьи.
– Вы бы не слезли со стола, мистер Истли? Мне нужно поставить туда противень.
Брайен послушно слез.
– Слушайте, этот жир горячий, как кипяток! Что вы собираетесь в него класть?
– Тесто для йоркширского пудинга.
– А, старый добрый йоркшир! Значит, в меню сегодня и добрый английский ростбиф?
– Да.
– Запеченное мясо – поминальное блюдо, в сущности. Пахнет вкусно, – он одобрительно повел носом. – Вам ничего, что я мелю тут всякий вздор?
– Ну, раз вы явились помогать, то лучше бы помогали. – Она вытащила из духовки другой противень. – Вот – переверните-ка всю картошку, пусть зарумянится и с другой стороны.
Брайен с готовностью принялся исполнять.
– И все это здесь стояло на огне, покуда мы были на дознании? А если бы сгорело?
– Это вряд ли. На то в духовке есть термостат.
– Электрический мозг своего рода, м-м? Верно я говорю?
Люси мельком покосилась в его сторону.
– Абсолютно. Так, теперь ставьте противень в духовку. Минуточку, держите хваталку. На вторую полку – верхняя мне нужна для пудинга.
Брайен повиновался, громко ойкнув при выполнении указанной операции.
– Что, обожглись?
– Чуть-чуть. Неважно. Опасная, оказывается, игра, эта стряпня!
– Сами, как я догадываюсь, никогда не готовите?
– Между прочим, как раз готовлю, и очень часто. Только не такую еду. Яйцо могу сварить, если не забуду вовремя посмотреть на часы. Яичницу пожарить с ветчиной. Бифштекс положить на рашпер, открыть банку супа. У меня электрическая такая штуковина дома.
– Живете в Лондоне?
– Если это можно назвать жизнью – да.
Ответ прозвучал невесело. Брайен смотрел, как Люси ставит в духовку противень с тестом для йоркширского пудинга.
– Славно здесь, – проговорил он со вздохом.
Люси, завершив очередную стадию приготовлений, воспользовалась возможностью приглядеться к нему внимательней.
– Где здесь – на кухне?
– Да… Вспоминается кухня у нас дома в детстве.
Люси поразило, что в облике Брайена Истли сквозит необъяснимая, казалось бы, тоска. Рассмотрев его получше, она поняла, что он не так молод, как ей казалось сначала. Должно быть, ближе к сорока. Трудно было свыкнутся с мыслью, что это отец Александра. Он ей напомнил бессчетных молодых летчиков, которых она видела в дни войны, четырндцатилетним впечатлительным подростком. Сама она пошла дальше и, повзрослев, освоилась в послевоенном мире – Брайен же, показалось ей, остановился, застрял на месте, отстав от времени. И первая же сказанная им фраза подтвердила это. Он, кстати, снова примостился на кухонном столе.
– Сложно устроен этот мир, вы не находите? В смысле – непросто в нем сориентироваться. Нас, понимаете, никто этому не учил.
Люси припомнила, что ей рассказывала Эмма.
– Вы ведь в прошлом летчик-истребитель? – сказала она. – Награждены медалью «За летные заслуги»…
– В этом как раз вся закавыка. Вы заслужили награду, и люди стараются облегчить вам жизнь. Дают работу, и так далее. Но только работа – сплошь канцелярская, к какой вы попросту непригодны. Сидеть за письменным столом, ковыряться в цифрах… У меня были, скажу вам, собственные идеи – пробовал предпринять кое-что пару раз. Но без финансовой поддержки – никуда. Таких, кто готов раскошелиться и вложить деньги, не сыщешь. Будь у меня хоть маломальский начальный капитал… – Он тяжело задумался. – Вы не были знакомы с Эди, правда? Моей женой? Ну да, естественно. Она была совсем другая, чем все эти. Во-первых, моложе. Служила в Военно-воздушных силах. Всегда говорила про отца, что это второй Эбенезер Скрудж [4]… И знаете, так оно и есть. Трясется над каждым грошом. А ведь с собой ничего не унесет. Деньги, когда он умрет, поделят между детьми. Доля Эди, понятно, достанется Александру. Он, впрочем, не сможет трогать капитал, пока не достигнет двадцати одного года.
– Простите, но, может быть, вы все же слезете со стола? Мне нужно приправить кое-что и приготовить подливку.
В эту минуту, разрумянясь и тяжело дыша, прибыли Александр со Стоддарт-Уэстом.
– Привет, Брайен, – ласково обратился Александр к отцу. – Вот ты, оказывается, куда забрался… Слушайте, какое обалденное мясо! И пудинг йоркширский будет?
– Будет.
– У нас в школе дают не пудинг, а кошмар какой-то – сырой весь, непропеченный.
– А ну-ка, не мешаться под ногами! – сказала Люси. – Мне еще подливку делать.
– Побольше сделайте. Два полных соусника, ладно?
– Ладно.
– Годится! – старательно выговаривая это словцо вставил Стоддарт-Уэст.
– Я только бледную не люблю.
– Будет не бледная.
– Она потрясно готовит, – сообщил отцу Александр.
Люси почудилось на миг, что эти двое поменялись ролями. Александр разговаривал с отцом, как снисходительный родитель.
– Вам чем-нибудь помочь, мисс Айлзбарроу? – вежливо осведомился Стоддарт-Уэст.
– Да, помогите. Александр, ступай-ка ударь в гонг. Ты, Джеймс, неси в столовую этот поднос, хорошо? А вы, пожалуйста, мистер Истли, несите мясо. Картошку и пудинг возьму я.
– Тут из Скотленд-Ярда приехал человек, – сказал Александр. – Он, как вы думаете, будет с нами есть?
– Это смотря как распорядится твоя тетя.
– Тетя Эмма, наверно, была бы не против. Она любит угощать гостей. Я только боюсь, дядя Гарольд не захочет. Такой стал дерганый из-за этого убийства. – Выходя из дверей с подносом, Александр счел нужным поделиться через плечо дополнительной информацией: – С этим, из Скотленд-Ярда, сейчас в библиотеке мистер Уимборн. Он, правда, на ланч не останется. Сказал, что ему нужно обратно в Лондон. Идем, Стоддарт… А, он пошел бить в гонг.
С этой секунды во всем доме царствовал гонг. Стоддарт-Уэст был истинный артист, он вкладывал в свое занятие всю душу – вести разговоры сделалось невозможно.
Брайен понес в столовую мясо, Люси последовала за ним с овощами – и вернулась на кухню забрать два полных соусника с подливкой.
Эмма, спускаясь торопливо с лестницы, застала в холле мистера Уимборна, который натягивал перчатки.
– Вы правда не хотите чуточку задержаться, мистер Уимборн, и поесть вместе с нами? Ланч готов.
– Нет. У меня в Лондоне назначена важная встреча. В поезде есть вагон-ресторан.
– Мы так вам обязаны, что вы нашли возможным приехать, – благодарно сказала Эмма..
Из библиотеки вышли оба инспектора. Мистер Уимборн задержал руку Эммы в своей.
– Вы только не волнуйтесь, милая, – сказал он. – Это – инспектор сыскной полиции Краддок из Нового Скотленд-Ярда, он приехал принять дело в свое ведение. В 2.15 будет здесь снова, чтобы задать вам кой-какие вопросы и, быть может, узнать факты, небесполезные для следствия. Но, повторяю, волноваться вам не о чем. – Он поднял глаза на Краддока. – Могу я передать мисс Кракенторп, что вы мне сказали?
– Конечно, сэр.
– Инспектор Краддок говорит, что это преступление почти наверняка не местного характера. Есть основания полагать, что убитая женщина приехала из Лондона и, вероятно, иностранка.
Эмма Кракенторп сказала отрывисто:
– Иностранка, вот что. Не француженка?
Мистер Уимборн, который явно завел этот разговор с целью утешить, слегка оторопел. Дермот Краддок быстро перевел взгляд на лицо Эммы.
Почему, спросил он себя, она сразу сделала вывод, что убитая женщина – француженка? И почему мысль об этом привела ее в такое смятение?
Глава 9
I
Единственными, кто действительно отдал должное за ланчем кулинарному искусству Люси, были мальчики да Седрик Кракенторп, на которого как будто не оказали ни малейшего влияния обстоятельства, побудившие его опять вернуться в Англию. Он, кажется, воспринимал все случившиеся, как довольно удачный анекдот в духе черного юмора.
Эта позиция, не могла не заметить Люси, вызывала крайнее раздражение у его брата Гарольда. Гарольд, казалось, рассматривал убийство как злостное оскорбление фамильной чести Кракенторпов и в сильном расстройстве чувств едва притронулся к еде. Эмма сидела с озабоченным и несчастным видом и тоже почти ничего не ела. Альфред, погруженный в свои мысли, по большей части молчал. Он был недурен собой, с худым, смуглым лицом и, пожалуй, слишком близко посаженными глазами.
После ланча вернулись оба офицера полиции и вежливо пригласили на несколько слов мистера Седрика Кракенторпа.
Инспектор Краддок вел беседу в самом приветливом и дружеском тоне.
– Присаживайтесь, мистер Кракенторп. Вы, как я понимаю, к нам прямо с Балеарских островов? Живете там?
– Да, вот уже шесть лет. На Ивисе. Больше подходит мне, чем здешние унылые края.
– Солнышка вам перепадает больше нашего, не сомневаюсь, – дружелюбно сказал инспектор. – Вы ведь не так давно уже приезжали – на Рождество, если быть точным. Какая же надобность так быстро привела вас сюда опять?
Седрик улыбнулся.
– Получил телеграмму от Эммы – моей сестры. До сих пор убийств у нас в имении не случалось. Обидно было бы пропустить такое событие – вот я и приехал.
– Интересуетесь криминологией?
– Зачем такие ученые слова! Просто питаю слабость к убийствам. Романчики детективные и прочее. А тут, можно сказать, детективная история с доставкой на дом, такое выпадает раз в жизни! Ну, и потом подумалось, может, бедняжке Эм будет нужна поддержка – строптивый старик на руках, полиция и так далее.
– Понятно. Спортивный интерес плюс родственные чувства. Уверен, ваша сестра будет вам очень благодарна, хотя ведь и другие два брата тоже приехали к ней.
– Но только не ободрять и утешать, – отозвался Седрик.
– Гарольд, тот совершенно сам не свой. Негоже финансовому магнату быть даже отдаленно причастным к убийству какой-то сомнительной особы.
Краддок едва заметно поднял брови.
– А, так она – сомнительная особа?
– Собственно, это надо бы у вас спросить. Мне лично факты скорее говорят, что да.
– Я думал, может быть, у вас возникнет догадка насчет того, кто она такая.
– Полноте, инспектор, вы же знаете, – а нет, так коллеги вам подтвердят, – что я не смог ее опознать.
– Я употребил слово «догадка», мистер Кракенторп. Возможно, вы никогда раньше не видели эту женщину, но способны догадаться, кто она такая или кем могла бы быть?
Седрик покачал головой.
– Вопрос не по адресу. Я представления не имею. Вы, вероятно, намекаете, что она могла явиться в Долгий амбар на свидание с кем-нибудь из нас? Но никто из нас здесь не живет, в доме никого не было – только женщина и старик. Или вы всерьез полагаете, будто она пришла сюда на рандеву с моим достопочтенным папочкой?
– Мы полагаем – инспектор Бейкон в этом со мной согласен, – что эта женщина могла в свое время быть неким образом связана с этим домом. Возможно, много лет назад. Попробуйте вернуться мысленно в прошлое, мистер Кракенторп…
Седрик подумал с полминуты и снова покачал головой.
– К нам – и мы в этом не одиноки – время от времени нанимались работать женщины иностранного происхождения, но ничего подходящего не приходит в голову. Спросите лучше у других. Они скорей будут знать.
– Обязательно спросим, не сомневайтесь. – Краддок откинулся на спинку стула и продолжал: – Как вы слышали на дознании, время смерти, согласно медицинскому освидетельствованию, нельзя установить совсем точно. Больше двух недель тому назад и менее четырех, что означает где-то в районе Рождества. Вы говорили, что приезжали сюда на Рождество. Когда вы прибыли в Англию и когда уехали?
Седрик задумался.
– Так, погодите… Я прилетел на самолете. Здесь был в субботу накануне Рождества – стало быть, двадцать первого.
– Летели с Майорки прямым рейсом?
– Да. Вылетели в пять утра и приземлились в полдень.
– А уехали когда?
– Назад летел в следующую пятницу, двадцать седьмого.
– Благодарю вас.
Седрик ухмыльнулся.
– Благополучно попадаю, таким образом, во временные рамки. Увы. Но, честное слово, инспектор, душить молодых женщин для меня не самый любимый вид рождественских развлечений.
– Надеюсь, мистер Кракенторп.
Инспектор Бейкон лишь неодобрительно насупился.
– В подобных действиях, согласитесь, не наблюдалось бы ни мира, ни в человеках благоволения [5].
С этой последней репликой Седрик адресовался к инспектору Бейкону, который в ответ ограничился невнятным мычанием. Инспектор Краддок вежливо сказал:
– Что ж, мистер Кракенторп, это все…
– И что вы скажете о нем? – спросил Краддок, когда за Седриком закрылась дверь.
Бейкон опять промычал:
– М-м… Нахальства хоть отбавляй. Мне такой тип не по душе. Художники, одно слово, – ведут беспорядочную жизнь и запросто якшаются с непорядочными женщинами.
Краддок улыбнулся.
– А одевается как – разве это дело? – продолжал Бейкон. – Ни капли уважения – появиться на дознании в подобном виде! Брюки – таких заношенных и не встретишь. А галстук – вы обратили внимание? Шнурок цветной, а не галстук. Мое мнение, если хотите знать, – такой задушит женщину и бровью не поведет.
– Ну, эту он, во всяком случае, не душил, раз не покидал Майорки до двадцать первого. А так ли это, проверить нетрудно.
Бейкон бросил на него зоркий взгляд.
– Я смотрю, вы не торопитесь оглашать истинную дату преступления.
– Да, будем темнить на сей счет покамест. Предпочитаю на ранних стадиях всегда иметь кое-что про запас на всякий случай.
Бейкон выразил кивком головы свое полное согласие.
– Чтобы в нужный момент преподнести сюрприз, которого не ждут. Самая лучшая тактика.
– Ну, а теперь, – сказал Краддок, – поглядим, что нам скажет обо всем этом наш чинный господин финансист.
Гарольд Кракенторп, поджав губы в ниточку, высказывался обо всем этом очень скупо. Пренеприятная история, так некстати… Газеты, он опасается… Корреспонденты, как ему стало известно, уже домогаются интервью. События такого сорта… Остается лишь сожалеть…
Дробная очередь рубленых фраз закончилась. Гарольд откинулся на спинку стула с таким выражением, будто учуял скверный запах.
Попытки инспектора вытянуть из него что-нибудь ни к чему не привели. Нет, он понятия не имеет – не может даже отдаленно предположить – кто эта женщина. Да, он приезжал в Резерфорд-Холл на Рождество. Раньше сочельника дела не отпускали, зато провел здесь весь следующий уик-энд.
– Что ж, значит, тем и ограничимся, – сказал инспектор Краддок, завершая на том свои расспросы. Он уже решил для себя, что от Гарольда Кракенторпа толку не будет.
Теперь настал черед Альфреда, который вошел в комнату с беззаботным – пожалуй, преувеличенно беззаботным – видом.
Краддок разглядывал Альфреда Кракенторпа со смутным ощущением чего-то знакомого. Этого члена семьи он уже определенно где-то видел. Или то была его фотография в газете? Что-то, подсказывала ему память, там было нечисто. Он спросил, чем Альфред занимается. Ответ Альфреда прозвучал туманно:
– В настоящий момент – страховыми делами. До недавнего времени был связан с поставкой на рынок нового типа звукозаписывающей аппаратуры. Подлинная техническая революция. Очень прилично заработал на этом, кстати сказать.
Инспектор Краддок понимающе сложил губы – никому не пришло бы в голову, что он отмечает про себя крикливый стиль Альфредова костюма, безошибочно определяя, что он куплен по дешевке. Седрик с вещами обращался безобразно, занашивал почти до дыр, но сами вещи изначально были отличного покроя и сшиты из превосходной ткани. Здесь же наличествовал дешевый шик, и это говорило о многом… Он плавно перешел к рутинным вопросам. Альфреда как будто и занимала, и забавляла эта процедура.
– А что, неплохая мысль, что эта дама могла когда-то работать у нас в доме. Не горничной – сомневаюсь, чтобы они вообще водились у моей сестры. Их в наше время, по-моему, уже нигде не держат. Но приезжих, готовых наняться на домашнюю работу, вокруг действительно болтается в избытке. У нас перебывали и польки, и немочки раза два – с характером, скажу я вам! Эмма, однако, решительно не могла узнать эту женщину, что, думаю, перечеркивает ваше предположение, инспектор. У Эммы завидная память на лица. Нет, – тем более, раз она приехала из Лондона… А из чего вы заключили, между прочим, что эта женщина приехала из Лондона?
Альфред ввернул свой вопрос словно бы невзначай, но взгляд у него был настороженный и любопытный.
Инспектор Краддок с улыбкой покачал головой.
Альфред все не сводил с него внимательных глаз.
– Молчок на эту тему, да? Обратный билет, возможно, в кармане пальто – не угадал?
– Все может быть, мистер Кракенторп.
– Что ж, если допустить, что она приехала из Лондона, то, наверное, субъект, который назначил ей встречу, знал, что в Долгом амбаре удобно втихомолку отправить человека на тот свет. Явно знаком со здешней обстановкой. Его-то я бы и искал, инспектор, на вашем месте.
– Мы ищем. – Два коротких слова прозвучали в устах инспектора Краддока веско, уверенно.
Он поблагодарил Альфреда и отпустил его.
– Знаете, – проговорил он, оставшись наедине с Бейконом, – а ведь я где-то видел раньше этого молодца.
Инспектор Бейкон вынес собственное суждение.
– Вострый господин, – сказал он. – До того востер, что впору самому порезаться.
II
– Я, вероятно, вам не нужен, – сказал извиняющимся тоном Брайен Истли, появляясь в дверях и нерешительно останавливаясь у порога. – Строго говоря, я даже не член семьи.
Читать бесплатно другие книги:
