Здесь водятся чудовища Нортон Андрэ
Мачта-пропеллер разбрасывала багровый огонь, который нёс с собой чёрный дым, и где он оседал, там пятна смрада покрывали землю. Где росли эти пятна, там появлялись служители Тьмы, которые ползли к городам. И энергия чужаков истощала силы Авалона, так что жизнь в тех местах блекла и замирала.
Но…
Возникла вспышка энергии, столь мощная, что поглотила всё окружающее. Сначала всё стало красным, а затем белым. Мир исчез, всё видимое исчезло. Не осталось ничего.
— Ничего… ничего… — Это Ник слышал. Осознание окружающего возвращалось медленно и вяло. — Ничего… ничего… — Теперь это повторял его собственный голос.
Он… он был Ник Шоу… и он был жив. Но он не хотел открывать глаза, чтобы вновь увидеть ужасающее небытиё, которое было концом Авалона. Как он всё ещё мог жить, когда всё остальное, весь окружающий мир, были мертвы?
— Все мертвы… — Он превратил эту мысль в слова.
— Нет!
Этого он не говорил. Кто ещё здесь? Кто избежал конца Авалона?
— Кто?..
— Ник! Ник, пожалуйста, посмотри на меня!
Кто-то… кто?
— Кто? — повторил он. Он не был уверен, что это интересовало его, ведь он так устал… так сильно устал. Авалон исчез. В нём поднималась глубокая печаль. Он даже мог почувствовать слёзы, проступающие из-под век, которые он не хотел поднимать. Он не плакал уже давно… Мужчины не плачут, мужчины не могут плакать.
— Ник! Пожалуйста, разве вы не можете помочь ему. Сделайте, что-нибудь?..
— Только сам он может сделать что-то для себя.
Он уже и раньше слышал этот голос, давным-давно. В Авалоне. Но Авалон исчез. Он видел его гибель. Нет… хуже всего то, что он своими действиями уничтожил его. Ник начал болезненно складывать обрывки памяти, чтобы представить полностью эту отвратительную картину. Он выстрелил в мачту из оружия, найденного в тарелке. Произошёл ужасающий по объёму взрыв энергии. И там был Мерлин… с мечом. Но разрушение мачты, должно быть, вызвало разлив энергии, по мощности превосходящий ту, за счёт которой существовал Авалон. И Авалон исчез, и где он мог быть сейчас, Ник не знал, да и не хотел знать.
— Ник! — К нему прикасались чьи-то руки, его трясли, но — он непроизвольно сделал такое открытие — боль его тела была меньше, чем страдания души.
— Открой глаза, взгляни, Ник, ты только взгляни!
И он открыл их. Как он и думал, вокруг не было ничего, вообще ничего.
— Ничего нет. Авалон исчез, — сказал он в эту пустоту.
— О чём он говорит? Он… ослеп? — В этом голосе, из небытия, звучал страх.
— Он слеп на свой собственный манер. — И вновь этот другой голос, из прошлого.
Герольд! Авалон! Но ведь земля исчезла, ушла в небытиё. Как же мог уцелеть Герольд?
— Авалон, Тара, Броклайн, Карнак… — Ник повторял названия, которые некогда имели огромное значение, и которые он превратил в бессмыслицу. — Дуб, Яблоня, Тёрн, Бузина и Герольдмейстер… все исчезли.
— Он… не понимает, что он говорит… — задыхаясь, произнёс первый голос, как будто кто-то боролся с рыданиями. — Что с ним случилось?
— Он верит, и для него сейчас есть только то, во что он верит, — ответил Авалон.
— Ты — Авалон, — медленно произнёс Ник. — Но ведь это неправда… потому что Авалон исчез. А я — тоже мёртв? — Теперь страх внутри него прошёл. Возможно, смерть и была вот таким… вот таким небытиём.
— Нет, разумеется, нет! Ник… Пожалуйста, не будьте таким! Вы же можете помочь ему? Я знаю, что могли бы, если хотели.
— Он должен поверить.
— Ник, послушай! — Кто-то был так близко от него, что он мог ощущать постороннее дыхание у своей щеки. Дыхание — это жизнь, так что тот, другой, должен быть жив. Но как мог кто-то жить в небытии? — Ник, ты здесь, с нами. Ты каким-то образом разорвал поступление энергии, или что там это было… А затем… всё и произошло. Пленники смогли выйти из заключения. А инопланетяне все погибли. Барри говорит, что это сделал ответный удар того, что сдерживала энергия. Все их летающие тарелки уничтожены. Затем… затем появился Герольд. Ник, ты должен видеть!
Что-то шевельнулось в нём. Это же Линда. Теперь он мог дать имя этому голосу. Линда и Авалон были здесь, с ним. Он мог чувствовать её прикосновения, когда она придерживала его голову, наклоняясь к нему. Он чувствовал биение её сердца. Биение сердца — это тоже жизнь.
И если Авалон существует для Линды, то как же он мог исчезнуть? Он ещё раз открыл глаза перед этим небытиём. Но не должно быть небытия… Должен быть Авалон!
Ник привлёк всю волю, что бы сосредоточиться. Авалон… Пусть будет Авалон!
Свет возвращался не так, как он исчез, всполохом яркого взрыва, а медленно. Сначала Ник увидел тени, затемняющие пустое белое пространство, в которое он сам был отправлен своим отчаянным действием. Затем тени стали принимать вид субстанции. Это уже были фигуры. Как раньше он концентрировался на создании иллюзий, так теперь он делал это с целью обрести окружающий мир. А, может быть, это очередная иллюзия? Нет, он не должен оставлять место для сомнений.
Здесь была Линда, сосредоточенная на том, что поддерживает его голову. Здесь был и Джереми, внимательно разглядывавший его немигающими глазами. А сзади, так, что ему пришлось чуть приподнять голову, чтобы лучше видеть, сиял перелив красок, характерный для Герольда.
Ярче, чётче, становясь более реальным с каждой минутой, окружающий мир возвращался к нему. Неужели он и на самом деле потерял зрение, так, что это заставило его поверить, что вместе с ним потерял и всё остальное? Ник не знал. Всё, что его занимало, это признание своей ошибки.
Он лежал, как теперь обнаружил, у самого края того, что должно было быть полем битвы энергий, а не людей. Прямо перед ним одна из тарелок завалилась на бок со своих стальных опор. Одна её часть глубоко врезалась в землю. Это зрелище вырвало его разум из глубокой внутренней замкнутости, направляя его в сторону других. Он высвободился от поддержки Линды, с трудом сел и огляделся.
Линда была невредима, и Джереми. Ланг тоже был невредим, потому что в момент великого столкновения пекинес не отходил от девушки ни на шаг и так прижался к ней, будто боялся, что их могут разлучить. А Хедлет, миссис Клэпп… пленники?..
— Остальные, — настойчиво требовал он ответа у Линды. — Что с остальными?
Она ответила не сразу, лишь болезненно глядела на него.
— Викарий… миссис Клэпп? — Он хотел узнать, что с теми двумя, которые вместе с ними отправились в это приключение?
— Там… они, там, дальше. — Она протянула руку, чтобы поддержать его. Но Ник отвёл её руку в сторону и кое-как поднялся на ноги.
«Там дальше» находилась вторая тарелка. В верхней части её корпуса виднелась пробоина, посадочные штанги были погнуты. Внизу около неё он увидел Крокера и Джин. Леди Диана и миссис Клэпп стояли на коленях рядом с кем-то, вытянувшимся на земле. Ник начал двигаться в их сторону, хотя чувствовал сильное головокружение.
— Ник! — Линда подскочила к нему, и, прежде чем он начал сопротивляться, подхватила его под руку и поддержала плечом. На этот раз он не пытался её оттолкнуть. Если с её помощью он сможет быстрее добраться до остальных, не стоит от неё отказываться.
Он стоял, поддерживаемый Линдой, и смотрел вниз, на викария. Глаза у Хедлета были открыты, и когда он увидел Ника, то улыбнулся.
— Святой Георгий, — сказал он, — и святой Михаил считались воителями. Я никогда не слышал о том, чтобы святой Николай выходил на поле битвы, скорее, он был благословителем.
Ник опустился на колени.
— Сэр… — Да этого момента он не осознавал, хотя смутно подозревал, как близко связан с этим человеком. Рита такую связь называла узами сердца. И теперь он почувствовал, почему.
— Ты победил ради нас, Николас. И, — Хедлет чуть повернул голову, которую поддерживала миссис Клэпп, — я думаю, вполне возможно, это выдающаяся победа. Разве я не прав, сэр?
Ник понял, что викарий обращается к кому-то, стоящему сзади. Он повернулся и увидел, что к ним направлялся Герольд.
— Он сражался за свободу Авалона, а не только за свою.
— Опасность была и для нас, и для вас, — сказал Хедлет, — однако мы не были союзниками…
— Только частично. У Авалона свои законы, которые не являются законами для людей.
Хедлет кивнул, чуть склонив голову.
— Правда, — он сделал паузу, и на лице его отразилась внутренняя борьба, — правда, вот чему я следую в жизни. Добро правит Авалоном… но это не… моё… добро… — Красноватые пузыри появились в уголках его рта. Рот раскрылся, из него вытекла струйка крови.
Ник повернулся к Герольду.
— Помоги ему!
— Нет, Николас. — Это ответил не Авалон, а Хедлет. — Для каждого человека есть свой срок. И мой срок пришёл. И ты, и я, — вновь он обращался к Авалону, — знаем это. Лишь немногие могут обрести мир. Я — умиротворён. Ты сказал мне однажды, Николас, что из одного источника может вытекать множество рек. И это тоже правда, но каждый из нас выбирает свою реку. А теперь, позволь мне отправиться в свой час, в свой мир.
То, что он повторил после этого, были слова его собственной веры и убеждения — убеждения в том, что он не должен капитулировать перед Авалоном. Ник не смог этого слушать. Это было слишком несправедливо. Викарий открыто принёс жертву, а что получил взамен?
Он высвободился от поддержки Линды и отошёл в сторону от собравшихся, придерживаясь одной рукой за гнутую опору повреждённой тарелки. Перед ним раскинулось открытое пространство, с кратером, обрамлённым стекловидным шлаком, отмечавшим место, где находилась мачта. Управляла ли она воротами в другой, чужой мир, откуда прилетали эти тарелки? Если так, то теперь они закрылись, и, по-видимому, навсегда.
Что случится с ним и с его новыми друзьями? Наступит ли очередное нашествие Тьмы, о котором предупреждала и Рита, и Герольд? Или же его предчувствие, или предвидение, как их ни назови, верно подсказали ему, что… что именно сила чужаков вызвала и подпитывала силы Тьмы, распространяя их по всей земле?
— Ник?
Он даже не оглянулся.
— Мы не сможем улететь домой ни на одной из них! — с раздражением отреагировал он на её голос.
— Это так. — Но она не казалась сломленной.
Ник повернул голову. Недалеко стояла Линда в рваной, перепачканной одежде, распущенные волосы разбросаны по плечам, на щеке видна глубокая царапина. На руках она держала Ланга, как будто тот был теперь её единственным сокровищем, которое она когда-либо так берегла. Она казалась жалкой и потерянной.
— Я надеюсь… я надеюсь, Дэйв… — её голос сорвался. — Нет… — Она попятилась назад, как только Ник сделал шаг в её сторону. — Не пытайся меня уговорить… Мы не вернёмся назад, никогда. Через некоторое время, я думаю, мы забудем об этом. И всё прошлое будет казаться сном. Может быть, Ник, я приму Авалон. Я должна! И если я не сделаю этого… я буду продолжать помнить, но с этим я не смогу жить!
— А что же они? — Ник указал в сторону остальных.
— Викарий… он ушёл… умер, Ник. — Слёзы потекли по её щекам, и она не пыталась вытереть их. — А остальные… Строуд был убит при обратном ударе силовых полей, как мог быть убит и ты, Ник… что я сначала и подумала. — В её глазах отражались страх и ужас. — Остальные… они… теперь они знают, что должны делать. А ты, Ник?
— Я всегда знал… я всегда знал, что это будет город. Есть только один способ истинной жизни в Авалоне. Если мы не хотим превратиться в тех жалких полулюдей, полуживотных, которых я видел в лесу, то должны выбрать это.
Он протянул руку, и Линда, убаюкивая в одной руке Ланга, не возражала, чтобы её пальцы оказались замкнутыми в ней. И вместе они отправились назад. В конце концов, подумал Ник, в этом выборе он терял не так уж много. То, что он получал взамен, было гораздо значительнее.
Авалон, тот самый Герольд, ожидал их, и, разумеется, сияние вокруг него было великолепным и величественным.
Andre Norton. Here Abide Monsters. 1973.
Перевод с английского О. Колесников, С. Сергеев
Читать бесплатно другие книги:
