Здесь водятся чудовища Нортон Андрэ

Глава 8

— Что там, мой мальчик?

Ник вздрогнул. Он был так увлечён «отбытием» Герольда, что не заметил, как сзади подошёл викарий.

— Там только что был Герольд. Затем он вскочил в седло, и его лошадь пролетела над домом. — Восхищение верховой лошадью, которая могла подниматься в прозрачном воздухе, продолжало изумлять его.

— Лошадь с Холмов… — Хедлет встал рядом с Ником у окна. Теперь там ничего не было видно, кроме части стены, ярко освещённой солнцем. — А тебе не доводилось читать Киплинга, Шоу? Он не так уже распространён в наше время — эти новые «мыслители» легко повернули его «бремя белого человека» против него самого. Но среди его рассказов есть посвящённые Людям Холмов, которые на своих конях появлялись в грозовую ночь… Киплинг знал старые легенды, возможно, немного верил в них. Стоит только прочитать «Дух Волшебных Холмов», чтобы понять, как много из английских преданий захватывало его воображение. Да, Люди Холмов и их летящие по воздуху кони. Были и другие писатели до Киплинга, которые много знали об этом, например, Томас Раймер.

Они сохранились в Британии, как и во всех кельтских странах. Их можно встретить и в Бретани, которая родственна в большей степени кельтской Британии, чем галльской Франции. Так что и в древние времена, должно быть, имели место сношения между нашим миром и вот таким, как этот…

— Сэр… — Ник оторвался от окна и взглянул на ястребиное лицо старика, обрамлённое серебристо-белыми волосами… — Герольд или то, что он представляет, такие же наши враги, как и те, что летают в тарелках?

Хедлет ответил не сразу. И на этот раз он не смотрел в глаза Нику. Скорее, он смотрел мимо него, в лежавшую за окном даль. Когда же викарий вернулся к разговору, его речь была очень медленной, как будто он хотел быть уверен в каждом произносимом слове.

— Охотники из летающих тарелок, как ты называешь их, угрожают лишь нашему телу, и я нисколько не умаляю этой опасности. Но Герольд приходит к нам отнюдь не с открытой угрозой, а как искуситель. Если мы принимаем его предложение о союзе, это равносильно поглощению нашего человеческого естества. Мы станем чем-то, но не тем, кто мы есть. И неизвестно, возможно ли возвращение к первичному естеству или нет. Это было бы отречением от всех наших убеждений. Те, кто принимает соблазн, как бы рвут связи с нашей человеческой сущностью, будто они никогда не были родственны нам. Это, как я уже говорил тебе, равносильно смерти.

— Рита… если только это была Рита, что мы встретили в лесу… — Ник уже слышал предупреждение в голосе собеседника, — не продолжать эту тему, — но не мог отделаться от интереса к ней, хотя и объяснил бы, чем такой интерес вызван. — Она… она плакала. И, может быть, именно она и спасла нас от этой тарелки.

— Да. Она тоже плакала, когда приходила к нам в последний раз, а Крокер даже не взглянул на неё. У неё, хотя она и изменилась, всё ещё сохранялись какие-то связи. Такое тоже можно встретить в легендах. Волшебники и волшебницы — и простые смертные, которых они любили. Но в конце там никогда не бывало счастья, а только одна печаль, утраты и поражение.

Но ты сказал мне, что Герольд наблюдал за домом. А это означает, что он уверен в тебе и Линде и что он предложит вам свою сделку. Остерегайся этого, мой мальчик. — Во время разговора Хедлет положил руки на прутья решётки и взглянул в окно.

— Такая приятная и красивая земля. И тот, кто обосновался здесь, должно быть, прожил многие спокойные годы, потому что мог возделывать вот эти поля, убирать урожай, строить дом, как бастион против ночи и против всего, что приходит вместе с ней. Как давно это было, хотелось бы знать?

Ник был вынужден принять предложенную викарием смену предмета разговора. Хедлет был себе на уме, и американец не мог и дальше настаивать на продолжении явно неприятной для него темы.

— Приходилось ли вам видеть места, подобные этому, где жили бы люди?

— Нет. Эта земля под угрозой гибели. Возможно, именно летающие охотники сделали её такой. Города, кажется, процветают и стоят невредимы. Но всё остальное пространство полно ловушек. У нас есть много легенд о людоедах, великанах, чёрных колдунах и троллях. И здесь везде есть следы чёрного зла, видимые и невидимые, какие мы всё же находили и в Англии, хотя и не в таком количестве, до того, как оказались в этой ловушке. Возможно, что это более молодая земля, на которой подобные обитатели ещё не успели широко распространиться. Тем не менее, мы и здесь встречаем руины… башни, замки… которые явно не американского происхождения, как ты, должно быть, заметил. Это была плодоносная, густо населённая страна. А теперь здесь остались лишь одни города, да вот такие места, как это. По открытым пространствам передвигаются банды бродяг… в небе — охотники.

— Мог ли Герольд или эти города управлять нашим появлением здесь? — Ник имел потребность знать как можно больше правды, той, что Хедлет мог или хотел сообщить ему. Он полагал, что викарий — единственный из трёх мужчин, который возможно пытался найти обоснование для действий. Строуд интересовался лишь проблемами, лежащими на поверхности, а что касается Крокера, то о нём Ник знал ещё очень мало.

— Если принять древние легенды в качестве некоего ориентира, — ответил Хедлет, — то «люди» каким-то образом осуществляют управление. Но, судя по описаниям, они осуществляют это путём посещения нашего мира, чтобы достигать своих целей в форме искушений или открытого физического похищения. В этом плане, наше перенесение в этот мир — это несколько иное явление. Несомненно, города представляют собой высшую форму, если применить стандартную терминологию, технического совершенства. Хотя, если взглянуть предвзято, вы не сможете идентифицировать их с нашей цивилизацией. Они могут генерировать силу, чтобы управлять втягиванием энергии из различных мест.

— И если бы мы смогли выяснить, как им удалось «затянуть» нас сюда, мы смогли бы произвести это в обратном направлении? — нетерпеливо продолжил Ник.

И вновь викарий заколебался.

— Ты забываешь про фактор времени, который твоё собственное появление здесь прояснило нам. Подсчитывая сезоны, мы полагали, что находимся здесь всего четыре года… а ты сказал нам, что в нашем родном мире прошло тридцать лет. И опять-таки, можно вспомнить легенды о людях, которые возвращались, чтобы тут же состариться и умереть, как только, они переходили из одной системы времени в другую.

Ник посчитал дни… три или четыре… с тех пор, как он здесь. А сколько времени прошло там… недели… месяцы? Он даже вздрогнул, потому что поверить в это было очень трудно. Но он упрямо возвращался к обсуждаемому предмету.

— Но ведь города защищены от нападения тарелок…

— Да. Мы дважды были свидетелями таких воздушных атак. Ты и сам видел, как они пытались поразить Герольда. Кажется, этими охотниками управляет или небывалая злоба, или страх — не только по отношению к городам, но и ко всему, что относится к «людям».

Ник переваривал услышанное. Города безопасны, открытые пространства подвержены опасности. А что, если бы они смогли попасть в город, не заключая сделки с Герольдом? И он спросил об этом.

Хедлет лишь улыбнулся.

— Ну, разумеется, это логично, и нечего говорить, что такая мысль не раз посещала нас ещё в ранний период пребывания здесь. Только достигнуть этого нельзя. Потому что, войти туда можно только в сопровождении Герольда, а без него вход закрыт. Вокруг каждого города имеется невидимая стена, силовое поле. И цена перехода через неё очень высока. Герольд придёт сюда, рано или поздно, и предложит тебе такой выбор. И тогда это будет только твоим решением: принять его или отказаться. Но в тот момент ты должен хорошо знать, что должен делать тот, кто одной крови с нами.

Одно дело обсуждать проблему, а другое — иметь с ней дело на практике. После нескольких слов, викарий вернулся в большую комнату. Но Ник остался, где и был. Это упорство в страхе перед теми изменениями, которые происходят с теми, кто принимает предложение Герольда, продолжало интересовать его. Англичане, несомненно, единомышленны в том, что этого делать нельзя. Однако все их слова не могли заставить Ника понять, в чём, собственно, заключался весь ужас. Для него охотники в летающих тарелках были куда большей угрозой… возможно, потому, что ему было проще понять их.

Теперь, мысленно возвращаясь назад, он верил, что Рита не несла им никакой угрозы. Он не мог выбросить из памяти её слёзы. И действительно, всякий раз, как он вспоминал эту сцену, она становилась всё отчётливее. Ник мог с каждым разом вспоминать всё новые и новые детали. И он был готов согласиться с фактом, что именно вмешательство Риты спасло их от плена.

Защищённые города — куда можно войти только в сопровождении Герольда. В сопровождении Герольда… Эти слова сами снова и снова звучали у него в голове. Можно ли взять Герольда в заложники?

Но наверняка англичане должны были обдумать все эти вопросы с самых разных сторон. Среди них нет дураков, а необходимость выживания только обостряет ум, вызывая к жизни все врождённые способности. Однако он продолжал возвращаться к этой идее. Была ли сила Герольда такова, что не было никакого способа захватить плывущего в небе посланца или смотрителя, или кем он на самом деле был? Ник знал так мало, за исключением лишь того, что города защищены, и у него было твёрдое желание обрести безопасность.

Он проспал значительную часть этого долго тянувшегося полудня прямо здесь, на полу возле окна. А когда проснулся, то обнаружил рядом с собой Джереми, загадочную, неподвижную статую кота; его хвост аккуратно обёрнут вокруг лап, а зелёные глаза, не мигая, смотрят на Ника. В этом внимательном взгляде было нечто такое, отчего Ник почувствовал себя несколько беспокойно. На какой-то момент им овладела сумасшедшая идея, что кот совершенно точно знал, о чём думает Ник, и был в высшей степени этим удивлён, как можно удивляться стараниям ребёнка, занятого решением задачи, слишком взрослой для его понимания.

Ник всегда любил кошек. У него почти двенадцать лет жил старина Джордж. И одним из главных камней преткновения между ним и Марго было то, что она «усыпила» кота, когда Ник находился год назад в Нью-Йорке. Джордж был стар, его приходилось возить к ветеринару, словом, он «создавал проблемы». Итак, Джордж прекратил своё существование с целым букетом слащавых объяснений по поводу того, как это плохо — продлять жизнь старому и больному животному. Но Ник знал, что Джорджа можно было спасти. Он ни разу не сказал ей ни слова, никогда не предоставил удовлетворения показать своё недовольство и обиду этим новым поражением. Джорджа не стало, и он ничего не мог сделать с этим. Но Ник всё ещё мог вспоминать это сейчас, во всех деталях.

Джереми заурчал, его уши прижались к голове, а глаза всё ещё упорно смотрели на Ника. И Ник резко вздохнул, втягивая воздух между зубами с шипящим звуком, как раз таким, какой могут издавать рассерженные коты.

Этот кот — знал! Джереми читал его мысли! Ник был так уверен в этом, как будто Джереми разговаривал об этом вслух. Но говорил-то как раз Ник.

— Ты знаешь? — Что ожидать в ответ, он представлял себе очень плохо. Мог ли Джереми дать какой-то знак полного понимания? Но кот не проронил ни звука. И уверенность Ника начала спадать. Воображение… всего лишь воображение. Однако он не мог окончательно решить, что ошибается. Никто сегодня не возражает против идеи телепатии, своего рода паранормальных способностей, которыми обладают некоторые люди — так называемое ESP, экстрасенсорное восприятие. И, как предполагают, экстрасенсами могут быть даже животные, особенно кошки. Сейчас ему на ум стали приходить самые разумные, на его взгляд, объяснения тому, что, как он был убеждён, только что имело место. Но, объяснения эти, с другой стороны, никак не подтверждали его мыслей… да и, в конце концов, он не был психиатром. Итак, как именно Джереми мог читать его мысли, копаться в его памяти и реагировать на это?

Мог Джереми понимать его или нет, но Ник продолжал тихо разговаривать с большим серым котом.

— Джордж выглядел совсем не так, как ты. Он был длинноногий и худой, независимо от того, сколько ел, а ел он всегда сытно, — Ник улыбнулся, вспоминая, как Джордж наслаждался тарелкой индейки, — но не толстел. Ты, наверное, думаешь, что мы держали его на голодном пайке. Он, к тому же, ещё и охотник. И очень любил спать на кроватях, и очень не любил, когда его беспокоили, и мог показать это очень понятным образом.

Джереми всё так же смотрел на него. Затем огромный кот зевнул, поднялся и ушёл прочь, каждым своим движением отчётливо выражая скуку. Ник почувствовал себя глупо. Было очевидно, что Джереми больше ни в чём не заинтересован. Его презрение к Джорджу, несомненно, выражалось в каждом коротком повороте его поднятого хвоста. Не следовало потчевать его описаниями других котов, вот что он хотел заявить вам. Естественно, ведь был всего лишь один Джереми!

Первый раз с тех пор, как он попал в этот мир, Ник рассмеялся. Джереми мог общаться… правда, на свой собственный манер. И даже если этот кот мог читать его мысли, то у него всё равно присутствовала логика и стандарт поведения своего собственного биологического вида. Ник мог, конечно, задавать вопросы, но, кроме того, он должен наблюдать и правильно воспринимать увиденное.

Они двинулись в путь с темнотой, немного закусив на дорогу. Хлеб уже давно кончился, но немного сыра и бекона ещё оставалось. И у англичан были твёрдые тёмные лепёшки, сделанные из земляных орехов, спрессованных с сушёными ягодами, с кусочками сухого жёсткого мяса.

Выход, как узнал Ник, был устроен через камин. Это на самом деле оказалась солидных размеров пещера, каких ему ещё не доводилось видеть. В задней её части было четыре больших камня, которые можно было развернуть, как дверь. Он предложил использовать свой фонарь, и Строуд сразу согласился.

— Подождите, пока я посвечу вам, эти ступени очень не простые.

Он исчез в глубине, и Ник только мельком рассмотрел начало узкой лестницы, уходящей куда-то вниз. Она вела в сторону от того, что могло быть огромным дымоходом. Они ждали, пока снизу к ним не пробился луч света. Затем вниз начала спускаться леди Диана с корзинкой Джереми, за ней последовала миссис Клэпп, Джин и Линда, несущая Ланга. Хедлет шёл следующим, а затем Крокер подтолкнул локтем Ника.

— Теперь ты. Я должен буду поставить камни на место.

Спуск был тесным. Миссис Клэпп и Строуд, с их солидной массой, должны были бы счесть его просто ужасным. После спуска Ник оказался на следующем уровне, где стены тоже выложены из камня. Рядом с ним был Строуд, который светил вверх, Крокеру.

Пилот спустился не сразу. Видимо, ему долго не удавалось поставить дверь на место. Наконец он присоединился к ним, и Строуд направился вперёд, указывая им проход, который вынуждал их идти по одному, но всё-таки был шире, чем лестничный спуск.

Совсем немного света отбрасывалось назад, где шёл Ник. Воздух здесь был сырой, стены покрывала влага, чувствовался тяжёлый запах. Проход этот казался бесконечным, пока они тяжёлым шагом продвигались по нему. Ник только удивлялся, как это его спутникам удалось обнаружить это место. Они называли его запасным выходом, и это казалось вполне подходящим названием. Но как много труда ушло на его строительство, и это говорило только о том, что его создатели имели острую необходимость в подобном сооружении, позволявшем иметь такой выход во внешний мир.

Через некоторое время каменные стены сменились вертикально стоящими кольями, за которыми виднелась утрамбованная земля. Ник посмотрел вверх и увидел там перекрестья из таких же кольев и толстые брёвна, поддерживавшие их.

Затем, через некоторое время, которое им показалось невозможно долгим, в свете фонаря перед ними предстала новая лестница, менее удобная, чем была в камине. Строуд поднялся по ступеням, через несколько минут свет был направлен вниз, чтобы они могли видеть ступени для ног и поручни для рук. Ник наблюдал, как Хедлет и леди Диана помогали подняться миссис Клэпп, и этот процесс затянулся надолго.

Затем проход освободился для молодых участников перехода, которые преодолели ступени со значительно большей скоростью. Теперь все оказались вновь в окружении каменных стен. Только здесь, высоко над их головами, достаточно высоко, было открытое пространство, а за ним ночное небо, где мерцали одна или две звезды. И ещё был свежий воздух, который показался особенно хорошим после путешествия в душном проходе.

Прежде чем Строуд выключил фонарь, Ник успел заметить обуглившиеся остатки, должно быть, балок, лежавших поверх стен, что указывало на то, что когда-то здесь было два этажа. А ещё под ногами была масса мусора, так что им пришлось взяться за руки и осторожно идти в темноте к пустующей дверной арке. Со всех сторон эти развалины были укрыты густой растительностью. Кусты, которые Строуд держал раздвинутыми в разные стороны, с силой сомкнулись, как только последний из них миновал дверь, которая тут же скрылась из вида в густой зелени. И Ник увидел, что теперь у него за спиной гребень горы.

В стороне от развалин башни было гораздо светлее, чем при обычном ночном освещении. Дополнительный свет падал от цветного сияния, источник которого был скрыт где-то впереди, на уровне земли, за кустами и деревьями, которые плотно закрывали руины.

По приказу Строуда, они держались как можно ближе друг к другу. Хотя он и не был человеком, в совершенстве знающим лес, но делал всё старательно и аккуратно; так же поступали и другие. Все следовали его примеру и старались идти как можно осторожней и тише. Они свернули вправо и теперь с каждым шагом замечали, что заросли вокруг них становятся реже, а освещённость усиливается… пока, наконец, не осталась лишь тонкая завеса кустов, через которую Ник увидел город.

Удивление от одного только вида его заставило Ника на мгновенье задержать шаг, так что Крокер буквально врезался в него. Но Ник не обратил никакого внимания на пилота, он был потрясён этим зрелищем.

Город возник перед ним сразу, без всяких окраин, именно так, как ему и говорили. И, в воображении Ника, город высился так, что мог поспорить своими шпилями с самими звёздами. Потому что он весь состоял из башен и шпилей, протянувших свои стрелы, словно нетерпеливые руки, желающие охватить все чудеса окружавшего пространства.

Из какого материала могли быть сделаны эти, удалённые от него здания, Ник не мог даже и предположить. Он не мог определить камень, позволявший получить такую палитру цветов. Потому что это великолепие блеска, который излучался от стен, освещая ночь, не был постоянным даже в одном и том же месте. Всё напоминало пульсирующую радугу, из смеси света, тени и меняющегося цвета.

Каким бы странным ни был этот город, он не казался чужеродным для той земли, на которой стоял. Его блеск был наполнен зеленью окрестных лесов, золотом луговых цветов, ржаво-красным оттенком древесной коры, голубизной и серебром водяных струй, розовым туманом цветущих садов и румянцем спелых плодов. Здесь все цвета земли радостно смешались воедино.

Потому что город не испытывал страха. Эмоции, переполнявшие Ника, пока он смотрел сверху на это великолепие, были сродни счастливейшему восторгу. Нечто, давно виденное им на короткий миг, скорее всего во сне, сейчас стояло перед ним в гордом великолепии.

— Идём, идём, глупец! — Крокер одёрнул его достаточно грубо, чтобы вывести из оцепенения. — Что с тобой?

— Как это прекрасно! — Ник был готов бежать туда прямо по открытому полю.

— Это ловушка! — Пилот был бескомпромиссен и груб. — Её приготовили специально для нас. Не смотри туда.

Но прав ли он? Почему-то Ник не мог поверить ему. Те далёкие башни притягивали его. Хотя сейчас, когда первое изумление уже прошло, он слегка разуверился в своём желании.

Однако он всё ещё с неохотой двинулся в путь, устремляясь на восток, вслед за Строудом и остальными. Крокер шёл за ним по пятам, как будто боялся, что Ник может неожиданно сбежать.

Они ушли сравнительно недалеко, когда Строуд издал предупреждающий звук, и все остановились. Ближе к западу, в отблесках ночного света, появились фигуры. Не могло быть ошибки в том, что впереди всех шло знакомое длинноногое существо — «конь» Герольда.

Но сейчас на его спине не было седока, потому что ярко одетая фигура, являвшаяся его хозяином, шла сзади. С ним было ещё трое, представлявшие собой весьма странно подобранную компанию.

Среди них был человек, одетый в выгоревшую коричневую форму, какую Ник уже видел на пленниках, захваченных экипажем тарелки, а следом за ним… несомненно, это был один из охотников. Однако сейчас они шли, будто никогда не были врагами, взгляды обоих были устремлены на Герольда. Третьей была женщина.

— Рита! — воскликнул Крокер.

Ник полагал, что эта группа находилась достаточно далеко, чтобы можно было кого-то узнать. Но на лице пилота он смог прочесть убедительное доказательство, что эта зелёная фигура и есть Рита.

В небе послышался резкий звук. На этот раз там не было неизвестно откуда взявшейся тарелки, но зато появился сигарообразный корабль.

Он быстро снизился, как будто хотел зарыться носом в землю. Из него вырвались пульсирующие снопы света. Они рассыпались вокруг движущейся группы (из которой никто не обращал на это внимания), вырывая из земли клубы дыма. Лучи, скорее всего, отражались от путников и под разными углами ударяли вниз.

Корабль, тем временем, продолжал наносить бессмысленные удары. Казалось, пилот намерен остановить идущих внизу любыми средствами, готов даже обрушить на них свой корабль. Но при каждом таком манёвре корабль заносило из стороны в сторону, и было очевидно, что пилот едва справляется с управлением.

Всё это время казалось, что четвёрка и «конь» равнодушны к этой атаке и как будто не замечали её. Они ни насколько не отклонились от своего маршрута, строго направленного к городу. И Ник мог вообразить, каково было недоумение атакующего.

Наконец, пилот, должно быть, осознал своё бессилие. Корабль повернул назад, в сторону гребня, удаляясь с невероятной скоростью. Но те, внизу, продолжали идти, нетронутые и даже не обеспокоенные. Ник был подавлен. У него был самый настоящий покров безопасности, у этого Герольда. С такой защитой он мог путешествовать, не задумываясь, где угодно. Если бы только узнать, как оно работает! Ник очень внимательно следил за Герольдом, интересуясь даже тем, почему сейчас тот идёт пешком, вместо того, чтобы ехать верхом. Может быть, в этом случае, его защита распространяется и на остальных? Вот бы узнать его секрет!

Герольд и город — каждый из них мог являться ключом к разгадке. И Ник был уверен, что они заслуживают самого детального изучения. Герольд выходил из города, так что его легче было бы проверять. Человек не мог сам войти в город без Герольда… а нельзя ли захватить Герольда заложником?

Но… это, скорее всего, абсолютно невозможно. Они только что имели демонстрацию того, насколько неуязвимы Герольд и те, кто под его защитой, чтобы их можно было принудить к чему-либо. И, кроме того, было бесполезно говорить с англичанами о такой попытке — по крайней мере, до тех пор, пока у Ника не будет плана, который даёт хоть единственный шанс на выигрыш. Но он всё равно продолжал думать об этом.

Скорость передвижения Герольда и его сопровождения была, очевидно, выше, чем казалось, или город на самом деле располагался ближе, потому что сейчас та группа была почти на месте.

— Это была Рита! — сказал Крокер. — Она помогает им устраивать ловушки для бедных глупцов и отводить их туда! — Он сжал руку в кулак, с силой ударил им о ладонь другой. — Она помогает им!

— А почему нет? — спросила Джин. — Теперь она одна из них.

Она стояла по другую сторону от Крокера, не глядя на пилота, и смотрела скорее на город. Когда она вновь заговорила, её голос стал очень низким, что заставило Ника смутиться, потому что он был вынужден услышать то, что ему явно не предназначалось.

— Она ушла, Барри. И ты уже не вернёшь её назад… оставь её Ты никогда не успокоишься, если будешь думать об этом.

— Оставь меня в покое! — Крокер взмахнул руками. Он едва не задел Джин, но сила его голоса была как удар. — Я знаю, что она ушла — но оставь меня в покое! — Он рванулся мимо неё, и среди кустов, где собрались все остальные, послышалось движение. Строуд вновь скомандовал, что можно продолжить путь на восток, и, некоторое время спустя, отблески города начали исчезать в темноте, которая теперь казалась вдвое гуще и мрачнее.

Ник ухватился за мелькнувшую полубессознательную мысль. Нет, он не должен позволить, чтобы столь мимолётный первый взгляд на город так воздействовал на него. Здесь наверняка есть ловушки, и без самообладания можно угодить в одну из них.

Глава 9

— Такого мы ещё никогда раньше не видели.

Наконец-то они добрались до самой «безопасной» цитадели, которая была единственным местом в этом чужом и враждебном мире, которое они могли назвать своим домом. Но условия здесь, как мельком успел заметить Ник, далеки от тех, с которыми раньше имели дело англичане. Среди груды бесформенных камней, которые маскировали вход в их убежище, у них был сторожевой пост. Теперь Ник должен разместиться здесь вместе с Крокером.

— Мы не сможем ни охотиться, ни ловить рыбу… по крайней мере, сейчас, — продолжил пилот.

Потому что, окрестности, по-видимому, теперь больше не были пустынными, как понял Ник, из-за присутствия множества беженцев, и в этом главная трудность. Это скорее похоже на то, будто с севера надвигался гигантский прилив, пронося через место их тайного убежища волну беженцев.

Хотя они и ожидали увидеть беженцев, потревоженных летающими тарелками, но им не удавалось обнаружить присутствие самих тарелок. Только шайки самых разных людей, двигавшиеся с непреодолимой решимостью, будто они уносились от нестерпимого страха. Даже один только вид их навевал беспокойство и тревогу на наблюдателей. Однако сами они не были готовы покинуть свою собственную крепость.

Основой их убежища являлась естественная пещера, но она была расширена, отделана руками человека или каких-то иных разумных существ. Стены выровнены и сглажены. По их поверхности прорезаны линии, некоторые из которых заполнены древними красками, чтобы «гравировка» была более заметной.

Там был и свет. Этот факт всё же более озадачил Ника, чем рисунки на камне, потому что подобные, бывало, находили и в его собственном мире — но эти стержни, вделанные в натуральный камень и несущие на своих концах языки голубого пламени, относились к более передовым, в техническом смысле, цивилизациям, чем те, когда пещеры использовались только для проживания.

Этот свет ещё и странным образом управлялся. Нигде не было видимого выключателя — достаточно одной мысли, и он загорается! Нужно было лишь обратиться лицом к одному из этих тонких стержней, подумать про освещение, и свет ярко вспыхивал в высоте.

Настенные рисунки и освещение были загадками этого мира. Остальное — лишь то, что бросили беженцы… постели из травы и сухих листьев, очаг из небольших камней, деревянные чашки и ложки, вырезанные Строудом, имевшим к этому своеобразную склонность. Теперь и они стали жителями пещеры, окружённые остатками крайне продвинутой цивилизации. Но так легко и просто охранялся доступ в их пещеру, такой безопасной была её атмосфера, что они прижились здесь и не хотели её покидать.

Если окрестности и дальше будут столь «многолюдны», то Ник мог понять беспокойство Крокера. Запасы еды сокращались, несмотря на то, что они сделали хорошие запасы ещё в те дни, когда окрестности были пустынны. Невозможно было ни охотиться, ни ловить рыбу, и жить приходилось под постоянной угрозой нападения.

Вот уже два дня они находились в подавленном состоянии, не осмеливаясь выйти наружу из-за беженцев. Казалось, что те не отдыхали даже ночью. Дважды за одну ночь они видели в отдалении мерцающие огни. Ник сгорал от нетерпения. Им следовало что-то делать… Узнать, что происходит.

Он зависел от англичан, так как не знал местности. Только круглый дурак может идти напролом, не зная, с чем именно может столкнуться. Но за последние несколько часов, он убедился, что они были так же сбиты с толку, как и он, и что эта невероятная волна миграции была новостью и для них.

Наличие такого количества беженцев не соответствовало никаким доступным для понимания причинам. Это, подумалось Нику, напоминало наблюдение за ходом истории, сливающимся в таинственную смесь. Однажды он видел индейцев. А позже трёх мужчин с длинными ружьями, в отделанных бахромой охотничьих куртках, какие носила охрана ещё во времена ранних колониальных границ. Но попадались и другие… группа лучников в стальных шлемах, вместе с двумя одетыми в доспехи рыцарями. И ещё отряд, на этот раз из женщин (они попадались реже) — тоже одетых в доспехи, но, видимо, они были из более ранней эпохи, наконечники их шлемов увенчаны чем-то красным, напоминавшим выкрашенную щетину, а в руках у них рельефные бронзовые щиты.

Этим утром Строуд отправился на разведку, используя для прикрытия и камни, и кусты. Он, как заключил Ник, был среди них единственным человеком, имевшим способности к разведке, хотя, возможно, и ограниченные. Именно у него было стремление добраться до реки и проверить, как обстоят дела с передвижением людей в её восточной части.

Хотя эта пещера была их пристанищем с тех самых пор, как они случайно нашли её, и у них было ещё убежище около озера, и ещё фермерский дом, они не собирались сделать ни одно из этих мест своей постоянной базой. Их планы заключались в том, чтобы добраться до моря и, если возможно (что звучало весьма проблематично), найти способ переправиться на родную землю. Над реализацией этой своей главной задачи они начали работать уже давно, пытались соорудить на реке плот, но были вынуждены спрятать результаты своего труда, когда в месте их работ возникла чрезвычайная активность воздушных охотников.

И вот теперь Строуд должен был выяснить, патрулируется ли ещё это место или можно рассчитывать на то, что передвижения беженцев увлекли за собой и летающие тарелки с охотниками. Если это так, тогда плот на реке означал бы спасение. Всё это казалось Нику очень зыбкой надеждой, но он знал, что все они держатся за неё.

Город же по-прежнему продолжал притягивать все его мысли. Если бы удалось узнать секрет проникновения туда…

— Я отправляюсь на задний пост, чтобы сменить Джин, — сказал Крокер. — Скоро сюда придёт леди Диана.

Пилот ушёл, а Ник остался один. Он был рад этому. Крокер вполне порядочный и надёжный человек, но Ник знал, что пилот не питает к нему тёплых чувств. Во всяком случае, никак не больше, чем Ник, в свою очередь, к нему. Было и без того ясно, что у англичанина есть трудности, которые заставляют его быть угрюмым и молчаливым, и он не рад компании с незнакомцем.

Есть ещё викарий… Ник мог испытывать к нему симпатию. И мог понять Строуда. Тот напоминал ему нескольких знакомых людей, которых Ник хорошо знал. Миссис Клэпп… он даже улыбнулся… и Джин… но он был уверен, что Джин имеет виды на Крокера. Он желал ей удачи в этом начинании, но успех казался ему весьма сомнительным.

Леди Диана всегда командовала, вне зависимости от того, принимали они это или нет. Она была из тех, с кем вам приходилось считаться, если вас сталкивала с ней судьба.

Линда… Он задумался на её счёт. До встречи с англичанами они держались вместе. После же она очень быстро пристроилась к этой новой компании, гораздо быстрее и теснее, чем он. А после их приключения в лесу она вообще старалась избегать его. Он не делал никаких попыток сблизиться с ней. Линда не вызывала никаких вопросов, но он, вполне определённо, не пытался узнать её лучше. Ведь только то, что они были товарищами по несчастью, вовсе не означало, что они будут друзьями.

Ник насторожился. Послышалось движение кустов, происходящее явно не от ветра. Во время своих дежурств он часто наблюдал животных, потревоженных беженцами. А животные порой попадались весьма странные, вроде светящегося оленя или пары волков размером с небольшого пони. Иногда появлялись самые обычные кролики или целые выводки диких индеек. Но были и совсем кошмарные существа, похожие на тех, что сопровождали зелёного лесного человечка. Они имели туловище и четыре ноги, напоминая кошку, но мех скорее доходил на шкуру оленя. При этом длинная шея заканчивалась головой орла, и, вместо меха или перьев, была покрыта чешуёй. Из плеч выступали похожие на мембраны крылья, как у летучих мышей, очень маленькие и слабые, чтобы поднять столь тяжёлую массу. На открытом месте эти существа хлопали ими, издавая щёлкающий звук.

Он описал пару таких существ Хедлету, и викарий кивнул, как будто узнал столь невозможную помесь птицы и зверя.

— Опиникус…

— Кто?

— Мифический зверь, использующийся в геральдике…

— Но… — Ник был в полном недоумении. Он лишь знал, что геральдика имеет дело со щитами, гербами, и это обычно использовалось в средние века, как отличительные знаки рыцарей на турнирах и в битвах, а в наши дни обычно используется как одна из форм проявления снобизма при изготовлении мемориальных досок, пивных кружек и инженерных сооружений. Но ведь живые…

— Да, — продолжил викарий. — Звери, рождённые фантазией, там не бродят по окрестностям. А здесь — бродят! Здесь они союзники «людей» и не обращают на нас никакого внимания, если, конечно, не получат специального указания. К счастью, такое встречается крайне редко.

И сейчас, наблюдая за движением в зарослях кустов на склоне, Ник раздумывал о том, кто мог появиться там: обычное животное, которое он сможет без труда опознать, или один из этих сверхъестественных компаньонов «людей». Но тот, кто вылез оттуда с гибким изяществом, столь характерным для его соплеменников, оказался Джереми. Кот испытывал некоторые трудности, вынужденный держать голову неестественно набок, потому что в зубах тащил большую птицу. Поднимаясь по склону, он был вынужден дважды останавливаться, чтобы передохнуть. Но его намерение донести свою добычу до места ни разу не отменялось.

Наконец он добрался до Ника, бросил свою ношу, а затем неподвижно уставился на него и выдал предупредительное рычание. Безвольная куча, теперь запылённых перьев, имела очень яркую окраску. Часть длинных перьев на хвосте были смяты и обломаны. Дичь показалась Нику размером с цыплёнка, но её оперение было совсем не такое, как у известных Нику домашних птиц.

— Хорошая охота, — заключил Ник. — Ты более удачный охотник, Джереми, чем недавно были мы.

Кот улёгся на бок, вытянув передние лапы. Вскоре он положил на них голову и демонстративно вздохнул. Было ясно, что только выносливость и терпение позволили принести в дом результаты его трудов. Ник протянул руку к птице, наблюдая, проявит ли кот признаки обиды или негодования. Но тот едва следил за ним, не предпринимая попыток в очередной раз устанавливать права на добычу.

Он так чисто расправился с птицей, что нигде не видно раны. В поисках её, Ник провёл рукой по оперению. Цвета удивительно яркие, как у попугая, тем не менее, переход одного в другой происходили более тонким, почти неуловимым образом. Ему пришло на память великолепие красок на плаще Герольда.

Этот Герольд… Продолжая держать в руках птицу, Ник больше не видел её. Сейчас он вспоминал тот долгий эпизод в фермерском доме, когда был уверен, что Герольд знал о его присутствии за окном. И мысли его вновь вернулись к… хорошо, не назовём это планом… идее каким-то образом использовать Герольда в качестве ключа к проникновению в город.

Но беда заключалась в том, что прежде следовало бы узнать как можно больше о самом Герольде. А Ник отлично понимал, что подобная дискуссия — запретная тема, поскольку именно так к этому относились англичане. Только сам Герольд давал ему отдельные кусочки сведений, правда, никогда в достаточном количестве, постоянно меняя предмет исследования, как только Ник намеревался узнать чуть больше о загадочном хозяине города. Был ли он хозяином или всего лишь слугой-посыльным? Положение Герольда могло по-разному влиять на то, что хотел сделать Ник. Если бы только знать…

Хедлет предупреждал его, что и он, и Линда будут мишенью для предложения сделки. Но до сих пор этого не случилось. И, будучи укрытыми в этой норе, они могли не опасаться, что это произойдёт. Если бы Ник мог сам встретиться с Герольдом, возможно, он смог бы что-то узнать… Но, если даже нападение летающей тарелки не смогло причинить никакого вреда этому «иноземцу», то что мог сделать Ник?

Необходимость хоть как-то действовать мучила его. Он не верил, что они смогут неопределённо долго прятаться здесь при существующем состоянии окружающей обстановки. А что если появится, в конце концов, то, что гонит этих беженцев к югу? Убежать с помощью плота — это очень слабая надежда, а скорее в этом мероприятии вообще никакой надежды не было, он не сомневался в этом, а, будучи лишь иллюзией, это означало гибель. Нет, спасти мог только город…

Ник был так уверен в этом, что сама его уверенность оказалась неожиданностью. Он обыгрывал эту идею с тех пор, как увидел сверкающие башни, но сейчас это стало его убеждением…

Мягкое поглаживание руки. Должно быть, это Джереми захотел забрать свой трофей. Но когда Ник посмотрел вниз на кота, то оказалось, что животное даже не пыталось добраться до птицы. Он предпочитал поглаживать свою голову о руку Ника и мурлыкать.

— Хороший мальчик! — Ник почесал за серыми ушами, погладил подбородок. — Ведь ты согласен со мной, а?

Вопрос был задан в шутку, но в этот момент Ник знал, что говорил правду. Ещё раз Джереми добрался до его мыслей, и кот был согласен с ним тем способом, каким мог наилучшим образом выразить свои мысли.

Рука Ника аккуратно приподняла голову Джереми, так, что теперь он мог заглянуть в эти широко раскрытые глаза.

— И сколько же ты знаешь… сколько понимаешь… Джереми?

Реакция кота была быстрой и резкой. Вверх поднялась распущенная лапа, когти прошлись по запястью Ника. Он отшатнулся назад. Стало ясно, что он позволил себе недопустимую вольность. Последовало предупредительное рычание, и Джереми снова подхватил птицу, обежал вокруг Ника и исчез в пещере. И вновь Нику оставалось только судить, что здесь правда, а что воображение. Ему следовало бы спросить Линду насчёт Ланга — давал ли ей пекинес основания считать, что способен на общение, если хотел этого?

Ник всё ещё смотрел вслед Джереми, когда появилась леди Диана.

— Есть какие-нибудь сообщения? — прямо спросила она.

— Ничего, если не считать, что Джереми поймал большую птицу.

— Что за кот! Мод права насчёт его способностей. Хотя, должна заметить, он может почуять и присутствие «людей»…

— И Герольда тоже? — спросил Ник.

Она некоторое время задумчиво смотрела на него.

— А что, Герольд? — В голосе её слышалась враждебность.

— Джереми может знать, что тот где-то рядом?

— Ах, это… — Его вопрос оказался для неё неожиданным. — Не знаю. Он может указывать на присутствие «людей», независимо, видим мы их или нет. Но Герольд… А почему он интересует тебя?

— Как мне кажется, у него хорошая защита, и мне это любопытно.

— Спроси у Мод, она знает всё об этом животном. Твой обед уже ждёт тебя, поспеши, пока он не остыл.

— Да, миледи! — Ник изобразил нечто в виде салюта, обращаясь к ней так, как это обычно делал Строуд, и отправился в пещеру, всё так же хорошо замаскированную нагромождениями камней.

На кухне дежурила Линда, а миссис Клэпп была немного в отдалении, на одном колене у неё лежал трофей Джереми, а она почёсывала голову кота и рассказывала, какой он храбрый и умный. Джереми принимал эту похвалу с заметным благодушием, с кошачьей оценкой своей собственной ценности.

Ник взял свою чашку и пошёл туда, где Линда, сидя на подставке из камней около огня, что-то размешивала в котле. Ланг был рядом с ней, голова его была чуть запрокинута в сторону, по-видимому, для наблюдения за пламенем.

— Линда, ты не замечала никаких перемен в Ланге?

— В Ланге? — Она взяла у Ника чашку, чтобы наполнить её из котла. Но быстро повернулась, бросая взгляд на маленького пса. — В чём дело? Ланг?

При звуках собственного имени он уселся на задние лапы, замахал в воздухе передними и негромко тявкнул.

— Давал… — То, что Ник собирался спросить, звучало неправдоподобно. Он мог представить себе реакцию Джереми. Нет, он не должен этого говорить! Но, набравшись смелости, продолжил: — Давал ли тебе Ланг повод считать, что он понимает… ну, понимает, о чём ты думаешь?

— О чём я думаю? — как эхо повторила она. Теперь всё её внимание переключилось с пекинеса на Ника. — Нет, — ответила она, как будто сама себе. — Ты именно это имеешь в виду, да? Я ведь уже говорила тебе, что у пекинесов очень высокий интеллект. Он всегда может заставить меня понять…

— Это не то, что я имею в виду… — начал Ник, когда она прервала его.

— Я знаю. Ты хочешь сказать… про телепатию, верно? А почему ты об этом спрашиваешь? Может ли Ланг прочесть твои мысли? — Она, может быть, спросила об этом насмешливо, но ему показалось, что тон её очень заинтересованный.

— Нет. Но я думаю, что Джереми может.

— Джереми! — Линда взглянула в сторону от очага, на кота, который теперь свернулся у ног миссис Клэпп, и её замечание было не вполне одобрительным. — Они всё время говорят мне, и Джин, и миссис Клэпп, какой это замечательный кот, как он подсказывает им, когда кто-то из «людей» находится поблизости, или о чём-то плохом и тому подобном. Ты тоже думаешь, что он — сверхъестественное чудо? А теперь ещё ты рассказываешь мне, что он может читать мысли! Думаю, ты сошёл с ума!

— Но, — настаивал Ник, — пыталась ли ты отыскать хоть какие-то перемены у Ланга?

— Ты хочешь сказать, что здесь есть нечто такое, что может позволить читать мысли и тому подобное? Но почему тогда речь идёт не о нас, а о животных?

— Не знаю. — Он должен был ответить правдиво.

— Ланг. — Линда передала Нику наполненную чашку. Всё её внимание было обращено к пекинесу. — Ланг…

Собачка вновь тявкнула, положила передние лапы на её колено, как только хозяйка села, скрестив ноги и протянув руки к Лангу. Затем она подняла пса, как это уже раньше видел Ник, удерживая выпуклые собачьи глаза на уровне своих глаз.

— Ланг, можешь прочесть мои мысли?

Ник наблюдал за ними. Она серьёзно задавала этот вопрос или это шутка, рассчитанная на него?

Линда сидела тихо, внимательно глядя в глаза пекинеса. Собачка дёрнула головой, её язычок лизнул подбородок Линды. Девушка произнесла что-то неразборчивое и крепко прижала к себе пса, пока тот не запротестовал.

— Ты… ты прав. Ланг знает.

— Как ты можешь судить об этом? — настаивал Ник. Теперь вновь ожили все его собственные возражения против такой убеждённости. Он не хотел подтверждения, теперь это стало ему ясно, он хотел опровержения.

— Я знаю. — Она даже не хотела говорить о подробностях. — Ник… мы должны вырваться отсюда… назад, домой!

В её голосе был такой испуг, что Ник в очередной раз вздрогнул. Как будто в течение этой долгой минуты противостояния с Лангом, она узнала нечто такое, что нарушило всю безопасность её внутреннего мира.

— Мы не можем просто так уйти отсюда, — отметил он. — Ты знаешь это, так же как и я.

— Они… — Линда перешла на шёпот. — Они собираются прятаться здесь… Ник… Но это не может продолжаться долго. Пищи остаётся совсем мало. А что касается путешествия по реке на плоту… — Тон голоса выдал её отношение к этой затее. — Ник, кто бы или что бы ни преследовало этих беженцев, которые постоянно встречаются нам, это говорит только о том, у всех у них есть очень веская причина бояться. И если мы останемся здесь… Ник, нет, мы не можем!

Это были его собственные мысли, воплощённые в словах. Но как она отнесётся к другому его соображению — относительно города… Примет ли она его?

— Ник, если бы мы вернулись назад… назад, на то самое место, где мы были, когда всё это произошло, как ты думаешь, мы смогли бы вернуться в наш прежний мир?

Он только покачал головой.

— И до этого уже существовала целая история исчезновений, произошедших в нашем мире — и не было никаких возвращений. И это не потому, что не совершались попытки возвращения, я уверен в этом.

Она наклонилась вперёд, и её щека прижалась к мягкой шерсти пса. Её волосы были по-прежнему зачёсаны назад и перевязаны красной лентой, но часть их болтались свободно, падая ей на глаза словно вуаль.

— Ник, я боюсь! Я так боюсь, как никогда ещё не боялась за всю свою жизнь.

— Думаю, мы все испытываем это. То же могу сказать и про себя. — Он проявил такую же откровенность. — Но мы должны держаться. Думаю, что здесь если ты расслабишься, то действительно пропадёшь.

— Да, именно этого я теперь больше всего и боюсь, Ник. Они… Джин… миссис Клэпп, леди Диана… они все, похоже, легче воспринимают это. Миссис Клэпп… она уже старая женщина и рассматривает происходящее, как испытание её веры в необходимость помощи ближнему. Она часто говорила мне об этом. А леди Диана — она всю свою жизнь боролась за что-то… Миссис Клэпп рассказывала мне про неё. Она очень много сделала для сельской общины, где раньше жила. Она из тех замечательных людей, которые всегда делают то, что велит им долг. Я даже не могу себе представить её чем-то напуганной. А Джин… ты знаешь, Ник, она влюблена в Барри. Когда она рядом с ним и всё идёт хорошо, пока он обращает на неё внимание — она больше ни о чём не думает. И всё, что беспокоит её, так это его не проходящая привязанность к Рите…