Последний жених Вуд Алекс

14

Двадцать семь крупных рубинов, похожих друг на друга как братья близнецы. Меган растянула ожерелье на своем письменном столе, включила яркую настольную лампу и любовалась игрой света на кроваво-красных гранях. Двадцать семь. Три счастливых девятки. Может быть, древний мудрец всю жизнь собирал эту красоту, вкладывая в нее какое-нибудь ритуальное значение. А белокожие англичане спустя пару столетий завладели святыней, думая исключительно об ее коммерческой ценности…

Меган протерла глаза. Половина пятого. Она так вымоталась за сегодняшнюю ночь, что в голову лезет всякая чушь. Нет даже сил, чтобы радоваться тому, что долгий поиск наконец увенчался успехом. Рубиновое ожерелье теперь будет принадлежать своей законной хозяйке, Ариадне Саммерс.

Меган медленно разделась и взяла ожерелье с собой в кровать, чтобы еще чуть-чуть полюбоваться им, ощутить в руке его приятную тяжесть. Может быть, для кого-то эти чудесные камни были магическими талисманами. А для нее это возможность купить новый дом и оплатить для матери дорогостоящее лечение. Возможность одним разом решить все проблемы. Надо же, целый год беспрерывных поисков с робкой надеждой на победу, и наконец это чудо принадлежит ей…

Когда Меган проснулась, солнце уже высоко стояло над горизонтом. Девушка с трудом разлепила тяжелые веки и села на кровати. События вчерашнего дня, а вернее, ночи, сейчас казались сладким заманчивым сном, из-за которого пробуждение было особенно мучительно.

Меган потянулась и почувствовала, как что-то тяжелое соскользнуло с ее тела на кровать. Она наклонилась посмотреть, что это, и на секунду ослепла от яркого блеска рубинов в солнечном свете.

Всю сонливость Меган как рукой сняло. Значит, она не спала и не бредила. Она действительно разыскала потерянное ожерелье миссис Траут. Девушка любовно взяла украшение и приложила к себе. Какая красота… Она соскочила с кровати и подбежала к зеркалу. Рубины переливались на гладкой коже и отбрасывали красные отблески на лицо. Надо быть, по меньшей мере, королевой, чтобы отважиться носить такое ожерелье, решила про себя Меган.

Что до нее, так она не собиралась его носить. Продать камушек за камушком и взять за них хорошую цену – вот каков был план действий. Может быть, она оставит один камень для себя и закажет себе украшение с ним… Одного такого рубина будет вполне достаточно, чтобы сделать роскошное колье. И ей больше никогда не придется думать о том, где достать деньги…

В дверь настойчиво постучали, и встревоженный голос Эллис произнес:

– Мисс Меган, вы встали? Второй час…

Меган подпрыгнула как испуганный котенок и торопливо сунула ожерелье в ящик под зеркалом.

– Да, Эллис, я уже встала.

Горничная просунула голову в дверь.

– Неважно себя чувствую, – пояснила Меган, украдкой бросая взгляд на свое отражение в зеркале. Лицо бледное, под глазами круги, волосы всклокочены. Чем не больная…

– А что такое? – заохала Эллис.

– Не знаю, – пожала плечами Меган. – Плохо спала, сны идиотские снились…

– Мистер Бэрринджер тоже очень плохо спал, – сказала Эллис. – Жаловался за завтраком, что ему всю ночь чудились какие-то шорохи за стеной.

Меган почувствовала, что заливается краской.

– Прямо напасть какая-то, – продолжала Эллис, не сводя с Меган хитрых глаз. – Не знаете, в чем дело? Может, эпидемия?

– Эпидемия, – поправила ее Меган. От лукавых намеков горничной ей было не по себе. Слава богу, ее разобранная кровать яснее ясного свидетельствовала о том, что хотя бы часть ночи Меган провела в своей постели! – А мистер Бэрринджер, наверное, никак не может приспособиться к нашему климату.

Эллис отчетливо хмыкнула, на что Меган решила не обращать внимания.

– Попроси Мэри Джейн сварить мне кофе, – сказала она. – Я сейчас спущусь на кухню.

Эллис наклонила голову, но уходить не торопилась.

– А хозяин после завтрака уехал в Локерхарт Вэлли! – наконец выпалила она. – Сказал, что хочет кой-кого повидать…

Меган закусила губу. Уже и Эллис подметила, что между ней и Алексом не все в порядке. И хочет посмотреть, как она отреагирует на ее сообщение.

– Мистер Бэрринджер волен навещать кого угодно, – холодно проговорила Меган. – Нас это ни в коей мере не касается.

Эллис кивнула еще раз и скрылась за дверью. Меган тут же закрыла ее на ключ. Нужно кое-что сделать перед тем, как спуститься пить кофе…

Ожерелье Меган завернула в бумагу и положила все в тот же верхний ящик стола, который надежно запирался на ключ. С ларцом было сложнее, но она решила просто поставить его на полку в шкаф и завалить одеждой. Эллис прибирается только в самой комнате – моет полы и стирает пыль. Платяной шкаф она не трогает, так что ларец будет там в безопасности. А в ближайшее время, сегодня вечером или завтра утром, ее самой уже не будет в «Вереске».

От этой мысли Меган внезапно взгрустнулось. Это вполне естественно, говорила она себе, спускаясь по лестнице на кухню. Целый год «Вереск» был моим домом. Всегда тяжело расставаться с тем, к чему привык. Даже если впереди ждет совсем иная, более счастливая жизнь.

Меган попыталась представить себе, как обрадуется мать, которая не видела ее так долго… Как удивится она ее находке и как вначале поругает за то, что утаила ее от наследника миссис Траут. Но потом обязательно смягчится, и они вдвоем примутся придумывать, как выгоднее продать камни и что купить на эти деньги.

Но мечты уже не приносили былой радости. Несмотря на радужные перспективы, Меган было грустно. Так грустно, что хоть садись на лестнице и реви в полный голос. Что с ней случилось? Она терпеть не могла «Вереск», когда была жива миссис Траут. А сейчас больно думать о том, что завтра ее здесь не будет. Неужели все дело в…?

– …Мистер Алекс таким красавчиком в деревню сегодня направился, – рассказывала Эллис, шумно прихлебывая чай.

Они с Мэри Джейн секретничали на кухне, когда туда вошла Меган.

– Представляю, как все в Локерхарт Вэлли переполошатся, – поддакивала повариха.

Меган молча налила себе кофе и села за стол. Она бы предпочла обсудить что-нибудь нейтральное, от прогноза погоды до чистки столового серебра. Но впервые она не решилась настаивать. Не стоит показывать, что тема Алекса Бэрринджера ей неприятна.

– Таких мужчин здесь еще не бывало, – вздохнула Эллис.

– И не будет, – подхватила повариха. – Лишь бы он подольше тут оставался.

– Как же, удержишь тут этакого орла. Разберется с делами и умчится куда-нибудь на край света. Разве что какая-нибудь красавица местная его в плен возьмет…

Рука Меган, насыпавшая сахар в чашку, дрогнула. Как они смеют спокойно обсуждать то, что тяжелым камнем лежит у нее на сердце? Неважно, увлечется ли кем-нибудь Алекс по-настоящему и как долго пробудет в Локерхарт Вэлли. Важно то, что уже через двадцать четыре часа их пути разойдутся навсегда, и она больше никогда… никогда…

– Мисс Меган, что с вами?

Удивленный голос Эллис привел Меган в чувство. Она обнаружила, что сахар из ложки продолжает сыпаться на стол, а она завороженно смотрит на растушую белую горку.

– Задумалась… – вяло улыбнулась Меган.

Служанки переглянулись, но ничего не сказали. Меган отпила кофе Он уже остыл, но ей было все равно. Ее последний завтрак в «Вереске». Завтра уже ничего не будет: ни Эллис, ни Мэри Джейн, ни ежедневных забот по дому, ни «кадиллака» и пропахшего бензином гаража, ни Алекса Бэрринджера…

– Правда, мисс Меган?

– Что? Простите, я не слышала вопроса…

– Правда, что наш хозяин – настоящий красавец? – лукаво повторила свой вопрос Мэри Джейн.

– М-м… – Меган была застигнута врасплох. – Он, конечно, привлекательный мужчина… Правда, его наружность несколько экзотична…

– Говорят, что все арабы ужасно богаты, – мечтательно произнесла горничная.

– Эллис! – укоризненно воскликнула Меган. – Будьте любезны не обсуждать хозяина этого дома. По крайней мере, пока я здесь нахожусь.

Что-то в тоне Меган насторожило обеих женщин.

– А что, мисс Меган, вы собираетесь нас оставить? – с тревогой спросила Мэри Джейн.

Лгать смысла не было.

– Да, – кивнула Меган. – В ближайшее время я увольняюсь и уезжаю домой.

Обе служанки настолько искренне огорчились, что настроение Меган немного улучшилось. Хоть кто-то изредка вспомнит о ней в «Вереске»…

После завтрака Меган прошлась по дому, словно прощаясь с ним. Надо же, она и не думала, что так привязалась к «Вереску». Или все дело в одном смуглом джентльмене, который всего лишь за несколько дней умудрился внести в ее душу невиданную сумятицу?

Проходя мимо спальни Алекса, Меган невольно замедлила шаг. Что бы она ни говорила, ей никогда не удастся забыть тот поцелуй. Короткий, мимолетный, бессмысленный, без всякой надежды на продолжение. Не поцелуй-начало или поцелуй-обещание, а поцелуй-конец любой мечте.

Девушка провела по ручке двери, которой так часто касались его пальцы. Будь счастлив, прошептала она еле слышно.

Меган пошла дальше по коридору, но вдруг остановилась и вернулась к спальне. Она быстро огляделась по сторонам, чтобы убедиться в том, что никто ее не видит, и вошла в комнату Алекса. Там все было точно так же, как в прошлый раз, и отчаяние, охватившее Меган, было настолько сильным, что девушка покачнулась. Но тут же взяла себя в руки. Не раскисай, Меган, крошка, приказала она себе. И не в таких переделках бывала.

Меган подошла к этажерке с книгами. Тонкая книжка в сиреневой обложке лежала на самом видном месте. Фарух Аль Сагиб. Тот самый сборник, ради которого она якобы пришла в спальню Алекса. Сейчас она пришла за ним на самом деле. Она возьмет его на память, и когда ей будет особенно одиноко, она раскроет стихотворения арабского поэта и будет вспоминать…

Меган взяла книгу и поспешно вышла из комнаты. Еще не хватало, чтобы ее второй раз здесь застали!

Но Меган было нечего опасаться. В тот момент, когда она выходила из спальни Алекса, прижимая к груди сборник стихотворений его отца, молодой человек сидел в гостиной домика викария и пил чай.

В сельской Англии до сих пор принято наносить и отдавать визиты, поэтому Алекс решил не откладывать посещение викария в долгий ящик. К тому же ему требовалось вырваться из «Вереска» на некоторое время, чтобы как следует обдумать. Что? На этот вопрос Алекс вряд ли мог ответить. Ему просто хотелось оказаться как можно дальше от дома, где живет темноволосая девушка с такими непримиримыми глазами…

В домике викария поднялся страшный переполох, когда стало ясно, какой гость к ним пожаловал. И жена викария, и его незамужняя сестра, и их маленькая гостья Лили Вандемир, которая случайно зашла к ним сегодня, чтобы взять рецепт крыжовенного варенья, были потрясены до глубины души. Все они горели желанием кто завязать, а кто продолжить знакомство с новым владельцем «Вереска».

Лили усмотрела в этом визите очередной знак судьбы. Алекс пришел к викарию именно тогда, когда она была там, а не часом раньше или позже. Этим он словно вознаградил ее за то, что в тот вечер, когда они с Агатой пили чай в «Вереске», он не смог проводить ее домой. А все Майк Моллест виноват. Кто просил его приезжать за Агатой в «Вереск»?

Лили встала у окна и приняла позу пококетливее. Как только Алекс войдет в гостиную, он сразу увидит ее и не сможет оторвать от нее глаз.

Расчет Лили оправдался лишь наполовину. Алекс действительно увидел ее первой, однако лишь рассеянно ей кивнул и во время беседы ни разу не посмотрел в ее сторону.

У викария он просидел ровно десять минут, а потом собрался уходить. Лили чуть не плакала. Ни одного знака внимания с его стороны, как будто всего лишь позавчера не приглашал ее к себе пить чай! Удача улыбнулась Лили только под конец, когда миссис Дженкинс, сладко улыбаясь, начала прощаться и с ней. Выходило так, что оба посетителя домика викария должны были уйти вместе.

Лили семенила рядом с Алексом, стараясь приноровиться к его шагам. Она уже поняла, что он не в духе, но уже то, что он вызвался проводить ее до дома, вселяло надежды. Мало ли какие причины для грусти могут у него быть, мысленно оправдывала Алекса девушка. Хотя на самом деле Лили было непонятно, как мужчина может грустить, идя по улице с ней…

Почти у самого ее дома Алекс, до сих пор едва поддерживавший разговор, вдруг остановился и пристально посмотрел на девушку. Сердце Лили оборвалось. Пару раз рыжий Натаниэль Спарк объяснялся ей в любви. Кажется, тогда он выглядел точь-в-точь как Алекс сейчас.

– Мисс Вандемир, – наконец заговорил Алекс, словно решившись на что-то. – Вы позволите спросить у вас кое о чем?

– Конечно, – пролепетала зардевшаяся Лили.

О, как ей было знакомо это предисловие! Она столько раз встречала его в своих любимых романах, что не представляла без него предложения руки и сердца.

– Если мой вопрос покажется вам чересчур личным, и вы не захотите на него отвечать…

Лили боялась поверить собственным ушам.

– Только ради бога не думайте, что я невоспитанный грубиян, раз лезу к вам с такими вопросами!

У Лили запунцовели даже уши.

– Я г-готова в-вам п-помочь, – выдавила из себя девушка.

Алекс выглядел настолько измученным и несчастным, что ей захотелось без всяких вопросов обнять его и сказать, что ему не стоит так волноваться. Но зачем лишать себя сладкого мига объяснения в любви, когда заветные слова впервые срываются с любимых губ?

– Скажите, мисс Вандемир, вы могли бы… э-э… интересоваться мужчиной и в то же время скрывать это от него?

Лазурные глаза Лили широко распахнулись. На традиционное объяснение в любви это мало походило, но кто знает, как это принято у американцев!

– Все будет зависеть от того, как он ко мне относится, – ответила девушка с нежной улыбкой.

Но Алекс смотрел в сторону, и отличная улыбка пропала зря.

– Допустим, он вас… Он очень хорошо к вам относится! – воскликнул Алекс. – Станете ли вы холодно вести себя с ним, если вы к нему… неравнодушны? Или же холодность точно указывала бы на то, что вам до этого мужчины нет никакого дела?

Лили немного запуталась. Если Алексу кажется, что она слишком сдержанно ведет себя с ним, то пусть побыстрее объясняется в любви и получает ответное признание.

– Не совсем, – уклончиво проговорила она. – Иногда поведение девушки не отражает ее истинных чувств.

Например, я, добавила Лили про себя. Отвечаю на твои дурацкие вопросы, а на самом деле хочу за тебя замуж. Да и не обязательно за тебя…

– И что же тогда делать, чтобы выяснить эти самые истинные чувства? – с горечью спросил Алекс.

– Поговорить с ней начистоту, конечно, – сказала Лили.

Теперь стало ясно, куда он клонит. Ох уж эти мужчины. Все их хитрости шиты белыми нитками.

– Вы так думаете? – просиял Алекс.

– Я это знаю, – ласково улыбнулась Лили. – В таких делах нет ничего лучше честности.

– Благодарю вас, мисс Вандемир! – с чувством воскликнул Алекс и энергично сжал маленькую ручку Лили.

Сердце девушки забилось в предвкушении чего-то чудесного, что должно навсегда изменить ее жизнь…

Но Алекс отпустил ее руку так же внезапно, как и схватил ее, и быстро зашагал дальше по улице, прочь от Лили. Девушка растерянно смотрела ему вслед. У нее было такое чувство, словно ей только что дали большую сумму денег, а потом безжалостно отняли их. Раз все это волнение и путаные вопросы Алекса не из-за нее, то из-за кого же?

15

Глупо, конечно, было мучить бедную девочку наивными вопросами, признал Алекс, подходя к «Вереску». Дорога пешком от Локерхарт Вэлли до усадьбы заняла у него больше часа и помогла привести в порядок спутанные мысли. Бедняжка Лили, наверное, решила, что он собирается признаться ей в любви. А кто бы на ее месте подумал иначе?

Хорош он, спору нет. Ах, мисс Вандемир, помогите мне, не могу разобраться. Тьфу. Неужели он до такой степени сошел с ума, что сам не набрел на очевидный ответ? Честно поговорить, что может быть лучше? Если Меган нет до него никакого дела, она так ему и скажет. Юлить и уворачиваться не станет. Не в ее характере. Зато если она действительно к нему неравнодушна (а как хочется в это верить!), то он это сразу поймет.

Здравый смысл нашептывал, что не годится начистоту разговаривать с Меган, пока она остается экономкой в «Вереске». Ничего, отмахивался Алекс, она девушка здравомыслящая и поймет, что ее отказ никак не повлияет на ее работу. Она может оставаться в «Вереске» столько, сколько пожелает. Я сам уеду, если ответ будет отрицательным…

Подходя к парадному входу, Алекс издалека увидел какого-то мужчину, который звонил в дверь. Рядом стоял прислоненный к стене велосипед. Что за незнакомец ломится в его жилище?

Стараясь не думать о том, что у Меган вполне может быть дружок в Локерхарт Вэлли, Алекс ускорил шаг. Дверь дома отворилась, на крыльцо вышла… Меган. Поговорила с мужчиной. Кажется, что-то взяла у него. И снова скрылась в доме. Мужчина взял велосипед и поехал обратно, навстречу Алексу.

Алекс невольно рассмеялся. Он действительно сошел с ума. Приревновал Меган к… почтальону! Он поторопился дальше. Пора покончить с этим безумием, иначе скоро телеграфные столбы будут казаться ему соперниками.

Он застал Меган в холле. Она с любопытством разглядывала пакет, принесенный почтальоном. Услышав стук входной двери, вздрогнула, невольно спрятала пакет за спину, но потом опомнилась и протянула его Алексу.

– Добрый день, мистер Бэрринджер, – сухо поздоровалась она. – Вот… почтальон принес только что…

Алекс взял пакет. Небольшая бандероль с кучей марок, запакованная в светло-желтую бумагу. Кажется, от управляющего его недвижимостью в США. Наверное, очередные бумаги на подпись… Это могло подождать. Сейчас не было ничего важнее разговора с Меган.

– Мисс Гилберт, я хотел с вами поговорить… – начал Алекс.

– Я тоже, – неожиданно ответила девушка.

Мгновенная радость тут же сменилась настороженностью. Непохоже на то, что у нее для него приятная весть. Губы Меган как всегда плотно сжаты, от голоса веет холодом, а в глазах колючки дали очередной урожай.

– Я вас внимательно слушаю, – вежливо сказал Алекс.

– Я готова вначале выслушать вас.

– Вы намеренно поджидали меня в холле, – настаивал Алекс. – Вам и карты в руки.

– Хорошо, – кивнула Меган.

Выражение ее лица не предвещало ничего хорошего, и у Алекса засосало под ложечкой.

– Я увольняюсь, мистер Бэрринджер. Если вы не против, я бы хотела завтра утром уже уехать.

– Но почему? – вырвалось у Алекса. – Разве вам плохо здесь? Какая разница, что говорят люди… Я готов увеличить вам жалование, я…

Алекс замолчал, беспомощно подыскивая нужные слова. Все это не то. Разве деньгами можно остановить девушку с таким упрямым лбом? Даже любовь вряд ли в состоянии сдвинуть с места скалу ее решимости…

– Я уже все решила, – отрезала Меган. – Я и так слишком долго проработала в «Вереске». К тому же моя мать… э-э недавно сильно заболела, и я должна быть рядом с ней.

Еще одна ложь погоды не сделает, утешила себя Меган.

– Простите, я не знал, – смутился Алекс. – Я могу чем-нибудь помочь?

– Да. Отпустите меня домой как можно скорее.

Алекс устало вздохнул. Все напрасно. Бессмысленно придумывать что-то и надеяться на лучшее, когда в этих ледяных глазах нет ни проблеска благосклонности. Она жила своей жизнью до встречи с ним и не собирается ничего менять в своих планах из-за него. Что ему остается делать? Лишь смириться…

– Как пожелаете, мисс Гилберт, – сказал Алекс равнодушно. – Сколько я вам должен?

Меган назвала сумму. Алекс призадумался.

– Боюсь, что не смогу выплатить ее вам к завтрашнему утру… Но я обязательно пошлю их вам по почте. Или перечислю на ваш счет.

– Меня вполне устроит почта, – настороженно перебила его девушка.

Надеюсь, она не думает, что я хочу ее обмануть? – подумал Алекс.

– У меня просто сейчас нет наличных, – улыбнулся он. – Вы сможете немного подождать?

– Конечно, – кивнула Меган.

Теперь у меня есть рубиновое ожерелье, добавила она про себя.

– Вот и отлично. – Алекс намеренно бодрился, однако его вымученная улыбка вряд ли могла кого-то обмануть.

– Спасибо, мистер Бэрринджер, – сказала Меган и повернулась, чтобы уйти.

– Не за что, – откликнулся Алекс.

Смотреть на ее спину было невыносимо больно, и чтобы занять себя чем-нибудь и не наговорить глупостей, Алекс стал распаковывать бандероль.

Это действительно было послание от Альфреда Сибса, его нью-йоркского юриста. Как обычно, ничего, кроме скучных дел и упреков в легкомысленности. Вместо того чтобы заниматься бизнесом и заработать лишний миллион, Алекс Бэрринджер сорвался с места и уехал в какую-то глушь! Непростительное преступление в глазах Альфреда Сибса. Хуже было другое – то, что Сибс не просто прислал нужные бумаги на подпись, но и настаивал на скорой встрече. Он предлагал Алексу немедленно вылететь в Нью-Йорк, но, в крайнем случае, был согласен и на Лондон.

На товарно-сырьевой бирже неспокойно, писал Сибс, ходят слухи об обнаружении залежей нефти где-то в горах Румынии, еще не подтвержденные, конечно, но акции нефтяных корпораций потихоньку падают. Желательно, чтобы ты повидался со своими родственниками и выяснил, что им известно.

И так все письмо было наполнено исключительно денежными заботами. Алексу не было дела до того, потеряет ли он сто или двести тысяч из своего миллиардного состояния, но Альфред Сибс получал большое жалование как раз за то, чтобы господин Бэрринджер не терпел никаких убытков.

– Как мне все это надоело! – с чувством воскликнул Алекс и швырнул пакет с документами на диван.

Как оказалось, его гневное восклицание было услышано. В дверях гостиной стояла Меган.

– Что-то случилось, мистер Бэрринджер? – спросила девушка.

Алекс поднял на нее глаза. Сквозь маску выдержанности на лице Меган проступило волнение. Неужели она действительно волнуется из-за меня? – удивился Алекс.

– Ерунда, – ответил он. – Небольшие денежные затруднения. Боюсь, что мне придется на некоторое время уехать из «Вереска». Вслед за вами.

Он попытался улыбнуться, но Меган только нахмурилась.

– Я забыла вам сказать, мистер Бэрринджер, что сегодня утром звонил поверенный, мистер Литтлби, – медленно проговорила она. – Он просил передать вам, что все бумаги готовы и что вам нужно теперь… оплатить пошлину при получении наследства.

Меган запнулась и быстро договорила фразу. Лицо Алекса омрачилось. Сейчас ему меньше всего хочется заниматься делами! Впрочем, дела его никогда не привлекали. Но почему все это свалилось на него именно сейчас? И письмо Сибса, и налог на наследство… Нужно куда-то ехать, заполнять бумаги, подписывать, думать о чем-то, не связанном с Меган… В то время как ему хочется просто бродить по «Вереску» и представлять себе, что она все еще живет здесь…

– Литтлби сказал что-нибудь о сроках? – отрывисто спросил Алекс.

– Желательно покончить со всеми формальностями к концу месяца, – тихо ответила Меган.

– Как же все это не вовремя, – вырвалось у Алекса.

Огорчение на лице Алекса острым ножом резало Меган. Ей-то отлично известно, что такое денежные неприятности, когда едва удается наскрести пару фунтов, чтобы заткнуть одну прореху, а на тебя сваливается сотня других обязательств. Так и Алекс сейчас. Должен заплатить ей жалование, налог на наследство, да еще неизвестно, что от него требуют люди, приславшие пакет… И как назло она ничем не может ему помочь!

Видя, что Алекс, погруженный в свои мысли, уже не замечает ее присутствия, Меган вышла из комнаты. Ей нужно было собирать вещи, чтобы завтра рано утром ехать на вокзал… Может быть, попросить Алекса подвезти ее на «кадиллаке»? Неделю назад она встречала его на станции Чаринг Кросс, хотя в этом не было никакой необходимости. Должен же он оказать ей ответную любезность… Но сможет ли она выдержать полтора часа в машине наедине с ним и не выдать себя ни единым словом? Сумеет ли она говорить о ничего не значащих пустяках, в то время как сердце изнывает от нелепого желания остаться в «Вереске»? Нет, лучше уж она вызовет такси из Чаринг Кросс.

Обойдется это, конечно, недешево, но теперь она может себе это позволить!

Меган поднялась к себе, заперла дверь на ключ и стала собирать чемодан. У нее было немного вещей, и она быстро покончила с необременительными сборами. Оставалось разобраться с самым главным – ларцом, ожерельем и бумагами. Меган достала украшение и поднесла его к окну, чтобы еще раз полюбоваться игрой света на гранях камней. Но на этот раз большой радости это созерцание ей не доставило. Чувство недовольства собой росло в ее душе, и она больше не могла отмахиваться от него.

Ожерелье принадлежит Алексу… Ожерелье принадлежит Алексу… Внутренний голос твердил это все громче и громче. Напрасно Меган во всех деталях вспоминала историю с предками своей приемной матери, напрасно убеждала себя, что потерянное ожерелье принадлежит тому, кто его нашел. Перед глазами девушки стояло расстроенное лицо Алекса. Он бы разом мог решить свои денежные трудности, если бы она передала ему ожерелье…

Нет. Каждый сам за себя. Алекс как-нибудь выпутается из неприятностей. Она должна думать о новом доме и лучших курортах мира для матери. Они отлично заживут на полученные за рубины денежки. У Алекса Бэрринджера есть «Вереск», который он может продать и заплатить всем, кому надо. Максимум, что она может для него сделать, – это не требовать немедленной выплаты жалования. Пусть пришлет ей деньги, когда сможет. Но это единственное, на что она может пойти, чтобы помочь ему. На большее он и не рассчитывает, так что нечего душу себе травить!

Меган достала ларец, положила туда ожерелье и бумаги и сунула ларец на самое дно чемодана. Теперь это ее собственность и никаких запоздалых сожалений по поводу ожерелья быть не может. Тем более, если она вздумает вернуть драгоценность Алексу, как она объяснит то, что ни слова не сказала ему о семейной реликвии? Ах, мистер Бэрринджер, посмотрите, что я случайно нашла. Кстати, это ожерелье – ваше. Бред.

А если написать ему письмо? Руки Меган, возившиеся с замком чемодана, замерли. Не нужно ничего объяснять лично, она просто оставит ларец, ожерелье и все необходимые пояснения на видном месте, а сама ускользнет рано утром, пока все будут спать. Даже если у Алекса и возникнут вопросы, ему некому будет их задать. Письмо избавило бы ее от позора и решило бы проблемы Алекса. Он бы так обрадовался ожерелью, что не стал бы очень строго судить Меган, которая хотела сохранить его для себя…

Меган Гилберт, немедленно перестань! – приказала себе девушка. Рубины теперь твои, и ты будешь полной дурой, если добровольно расстанешься с ними. Особенно ради мужчины, которого ты никогда больше не увидишь. Ты охотилась за ними целый год, терпела миссис Траут и работала как вол. Ты всю жизнь будешь презирать себя за эту постыдную слабость!