Заплатите налоги, госпожа попаданка!

– Это он, Селеста! Это он, ваше сиятельство! Этот человек убил моего папу!

О чём она говорит? Я не понимаю, но это звучит настолько страшно, что какая-то женщина в зале всхлипывает.

Герцог багровеет:

– Что за чушь ты мелешь, глупая девчонка? Ты тоже хочешь попасть под суд? Ваша честь, с меня довольно оскорблений! Я требую, чтобы вы прекратили этот балаган!

Он бросается в сторону девочки, я рвусь туда же, но меня по-прежнему окружают стражники. И в этот самый момент звучит голос из королевской ложи:

– Не смейте к ней прикасаться, Энгер!

Его величество – белый как мел – стоит, с трудом держась за перила.

Принц оценивает ситуацию быстрее охранников. Он преграждает герцогу путь и заслоняет малышку.

А та уже смотрит на короля, тянет к нему ручонки:

– Дедушка!

Дедушка? Король? Мне кажется, что я сплю.

Но один из стражников уже подхватывает девочку на руки и передает ее в королевскую ложу. По щекам его величества текут слёзы – их видно даже отсюда, из зала.

Мы все молчим – потрясенно, взволнованно, – потому что нет на свете таких слов, которые можно было бы сказать в эту минуту. А они обнимают друг друга – старый седой король в украшенном драгоценными камнями наряде и маленькая девочка в заштопанном платье служанки.

А через несколько минут его величество торжественно говорит:

– Дамы и господа, прошу прощения за эту сцену. Но, уверен, вы не осудите нас. И позвольте мне представить вам мою внучку – принцессу Луизу.

А крошка, которая еще недавно мыла чугунки на нашей кухне, важно кивает.

– Ваше величество, – обращается к королю Анри, – мне кажется, самое время прекратить процесс против графини де Ламарк и шевалье де Крийона. Надеюсь, ваша честь, – теперь он смотрит уже на судью, – вы не хотите судить их за то, что они учили магии принцессу королевской крови?

Его величество милостиво кивает – дескать, да, не возражаю, и судья объявляет дело закрытым и освобождает нас из-под стражи.

А через три часа я – принявшая ванну и переодевшаяся в платье одной из фрейлин королевы, – уже сижу в малой гостиной королевского дворца и слушаю историю маленькой принцессы.

– Папа велел мне выпрыгнуть из кареты и спрятаться в кустах. Я помню, он тоже вышел из нее со шпагой в руках. Те люди, что сопровождали нас, были уже убиты. Карету окружили всадники в масках. Только один был с открытым лицом. Папа предложил ему сразиться в честном бою, но он только засмеялся и выстрелил папочке в голову.

Девочка вздрагивает и долго молчит, закрыв глаза. Она сидит на коленях у королевы, и та гладит ее по голове и покрывает поцелуями ее лицо и ручки.

– Довольно! – останавливает Элиану (вернее – Луизу!) ее величество. – Тебе не нужно сейчас об этом вспоминать.

Но она после некоторого молчания продолжает свой рассказ:

– А потом всадники спешились и столкнули карету с обрыва. Мамочка и братик так кричали! А я сидела в кустах до утра – как и велел папа.

– Всё так и было, – со слезами на глазах кивает король. – Тело бедного Эрвина было обнаружено на мосту, а обломки кареты – в реке недалеко от моста. У нас не было сомнений, что Луиза тоже разбилась. Когда мы не нашли ее, то подумали, что ее унесла река. Кто же мог знать, Лулу, что ты уйдешь так далеко от того места?

– Я убежала оттуда на рассвете. Я бежала так быстро, как только могла. Я блуждала в горах несколько дней. Однажды мне захотелось пить, я заметила ручей и стала подниматься к нему, но сорвалась, покатилась по склону и больно стукнулась головой. А потом я встретила Селесту.

Селеста тоже здесь – причесанная, в красивом платьице. Луиза категорически отказалась ехать во дворец без той, которую столько времени считали ее сестрой.

– Ах, ваше величество, если бы я только знала, что она – принцесса! Но она была в грязной порванной одежде и ничего не помнила. Она даже имени своего не могла назвать. Это я назвала ее Элианой. Она была голодна и измучена. А я как раз шла из своей деревни в поместье ее сиятельства устраиваться на работу. И я взяла ее с собой. Я подумала, что если я скажу, что нашла ее на дороге, то ей не разрешат остаться со мной и просто прогонят. И я сказала, что это – моя сестра. Ох, ваше величество, я сделала что-то не так?

Но и король, и королева улыбаются ей ободряюще.

– Ты всё сделала правильно! Ты заботилась о Луизе как о своей родной сестре и будешь щедро вознаграждена за это. Принцесса хочет, чтобы ты осталась во дворце, и мы с ее величеством с радостью тебе это предлагаем. За спасение члена королевской семьи ты будешь пожалована во дворянство.

– А тот человек? – вспоминает вдруг Луиза и снова начинает дрожать.

– Не беспокойся, дорогая, он уже арестован и будет наказан, – заверяет ее король.

Герцога арестовали прямо в зале суда, хотя он пытался протестовать и уверял, что принцесса ошиблась. Сейчас он уже в тюрьме, и вряд ли суд будет к нему снисходителен.

Придворный врач уже осмотрел Луизу и заявил, что она немного истощена и перенесла серьезное душевное потрясение, но ее память, потерянная после удара головой о камни в горах, полностью восстановится. Теперь же ей нужны были хорошее питание, покой и крепкий сон.

Эту ночь я провожу в одной из спален дворца – королева любезно предложила нам с герцогиней остаться. Бабушка уже, наверно, видит десятый сон – я слышу ее похрапывание из соседней комнаты.

А я, лёжа на шелковых простынях, вспоминаю, как еще вчера спала на набитом сеном матрасе, и думаю о том, как быстро всё способно измениться.

36. Эжени. Предложение

– Вы думаете, он собирается сделать мне предложение? – признаться, я чувствую волнение.

– После того, как он заранее известил о своем визите и особо предупредил, что он желает поговорить не только с тобой, но и со мной, он просто обязан его сделать, – герцогиня сидит в своем любимом кресле и курит с большим удовольствием. – И если он не сделает этого, я присрелю его прямо в гостиной.

Она считает этот вопрос почти решенным. Она, видите ли, заметила взгляды, которые его высочество бросал на меня в столице. Тоже мне, прорицательница!

– Если он и сделает мне предложение, я ему откажу, – тихо, но без тени сомнений говорю я.

Я решила это еще в Ансельве. Конечно, я не столь самоуверенна, как герцогиня, но тоже понимаю, что принц ко мне неравнодушен. А я неравнодушна к нему. Но даже это взаимное чувство, которое я ощущаю почти физически, не заставит меня стать его невестой.

Вот если бы это случилось там, в нашем мире – тогда другое дело. У нас равноправие, демократия и всё такое. И даже принц имеет возможность жениться хоть на кухарке, хоть на учительнице.

А здесь… Здесь этот брак невозможен. Мадемуазель Пикард была права по крайней мере в этом – его высочество может жениться только на дочери герцога или маркиза. И никак иначе. И даже если он ради нашей большой любви решит пойти на нарушение местных традиций, я ему этого не позволю. И вовсе не потому, что являюсь поборницей подобных глупых правил. Я просто не хочу, чтобы лет через пять или десять он пожалел бы о своем поступке.

– Что за глупости, дорогая? – бабушка смотрит на меня как на сумасшедшую.

Но ответить ей я не успеваю – слуга докладывает о прибытии его высочества, и мы с герцогиней отправляемся в гостиную.

– Ваша светлость, ваше сиятельство, – он приветствует нас церемонным поклоном, а я с удивлением замечаю, как он взволнован.

Герцогиня опускается в кресло, а принц – на диван в нескольких шагах от нее. Я же прохожу к окну, где и застываю молчаливой статуей. Чувствую себя семнадцатилетней барышней, воспитанной в самых строгих правилах. Что за чушь? Ведь я совсем не такая!

– Ваша светлость, я прибыл сюда, чтобы просить у вас руки Эжени де Ламарк, – говорит Анри, и голос тоже выдает его волнение.

– Но…, – я делаю шаг в их сторону.

Бабушка грозно зыркает на меня и раздраженно машет рукой, давая мне знак не мешать серьезному разговору.

– Благодарю вас, ваше высочество, за оказанную нам честь. Вы не можете представить, насколько нам лестно ваше предложение. И, разумеется, я даю вам свое согласие с большой радостью. Не сомневаюсь, что Эжени тоже счастлива, и только природная скромность не дает ей проявить свои чувства. А теперь, ваше высочество, если позволите, я вас оставлю. Уверена, вам о многом нужно поговорить.

Она выпаливает это почти скороговоркой – боится, как бы я ее не прервала. И вылетает из гостиной с неожиданной для своих почтенных лет резвостью.

А принц подходит ко мне.

– Вы молчите, ваше сиятельство? – он берет меня за руку и заглядывает в глаза. – Надеюсь, ее светлость не сказала ничего, что шло бы вразрез с вашими желаниями?

Его прикосновение мне приятно. Я чувствую что-то странное – будто теплый ветерок ласкает наши руки. Быть может, это магия, я не знаю.

Но от своего решения я не намерена отступать.

– Я могу повторить вам то же, ваше высочество, что сказала и герцогиня. Я польщена оказанной мне честью, но… Ах, я не знаю, как сказать вам, чтобы вас не обидеть. Не подумайте, что я не признательна вам за это предложение. Если бы я могла, то непременно приняла бы его. Но я не могу. Этот брак разрушит ваше будущее. Его величество никогда не одобрит наш союз.

Как ни странно, но его высочество не выказывает ни капли беспокойства. Напротив, на его губах появляется улыбка.

– Моя дорогая Эжени, спасибо за то, что вы так заботитесь обо мне. Но уверяю вас – для нашего брака нет никаких препятствий. Нет-нет, не возражайте, позвольте мне договорить. На следующей неделе я лишусь титула принца. Я уже разговаривал с его величеством, и мы пришли к выводу, что объявить наследницей престола принцессу Луизу нужно как можно быстрее. Я никогда не стремился к тому, чтобы водрузить на себя корону. Я не мечтал быть королем. Только такие люди, как Энгер, полагают, что управлять страной – легко и приятно. Но я-то понимаю, насколько это тяжкий и опасный труд. Я обещал его величеству, что если с ним что-нибудь случится, то я помогу ее высочеству научиться всему, что нужно знать будущей королеве. Теперь, когда стало ясно, что я не имею никакого отношения к тому, что случилось с Эрвином, король снова ко мне благоволит. И я уже сказал ему о том, что намерен на вас жениться.

– Вот как? – теперь я чувствую себя почти счастливой. – И что же на это ответил его величество?

– Он сказал, что полностью поддерживает это. А принцесса Луиза уже мечтает, как будет гулять на нашей свадьбе. Вы же не захотите лишить ее такого удовольствия?

Он целует мою руку, а мне хочется выбежать из комнаты и всем-всем рассказать о своём счастье. Но я сдерживаюсь и даже сурово свожу брови:

– Думаю, ваше высочество, в свете будут говорить, что вы женитесь на мне только потому, что у меня пятый магический уровень. И боюсь, они будут правы.

– Ах, ваше сиятельство, – в его глазах уже прыгает смешинка, – однажды я накажу вас за эти слова. Но сейчас я всё еще смиренно ожидаю вашего ответа. Эжени де Ламарк, вы выйдете за меня замуж?

Ах, как ярко светит солнце! И птички щебечут за окном. Не хватает только красивой музыки – как в кино! – чтобы закружиться вдвоём в волшебном танце.

– Да! – выдыхаю я.

– Даже несмотря на то, что я сложу с себя титул принца Виларийского и снова стану герцогом де Шарлен? – на всякий случай уточняет он.

– Ах, – укоризненно качаю я головой, – а я уже видела себя принцессой!

Он смеется в ответ и осмеливается на первый настоящий поцелуй. А потом, когда я стою, уткнувшись ему в плечо и замерев от восторга, он шепчет мне на ухо:

– Уверяю вас, Эжени, быть герцогиней тоже не так уж плохо.

Эпилог

Корона сидит на голове Луизы как влитая. Золото символа власти сливается с золотом волос уже не принцессы – королевы.

Она вступила в пору совершеннолетия и теперь на законных основаниях станет управлять страной. Не сомневаюсь, Вилария получила умную, спокойную и умелую королеву.

Ее дедушка Луисан Десятый скончался почти десять дет назад, и все эти годы мой муж Анри, как и обещал, был регентом при малолетней королеве. Она доверяла ему во всём, и думаю, никогда не пожалеет об этом. За это время Вилария окрепла и стала богатой и сильной страной.

На большом балу, посвященном коронации, не так много возможностей для приватных разговоров, но Луиза находит минутку, чтобы подойти ко мне.

– Ах, Эжени, мне так много нужно тебе рассказать!

На торжестве присутствует молодой принц из соседней Сигезии, и думаю, сегодня она весь вечер танцевала с ним отнюдь не только из дипломатических соображений.

Сегодня после коронации она уже подписала первые указы, и к моей радости, среди них был и тот, что вносит изменения в магический кодекс – в ту самую статью, которая запрещала учиться магии лицам недворянского происхождения.

Селеста, награжденная еще королем Луисаном титулом баронессы де Шарон – теперь важная придворная дама и главная наперсница ее величества. В ней уже невозможно узнать ту босоногую девчонку, что мыла посуду на нашей кухне. Но ни титул, ни богатство, ни положение при дворе не сделали ее ни спесивой, ни неблагодарной. Она заботится о своих престарелых родителях, которые теперь ни в чём не знают нужды. Почти сразу после обретения титула она вышла замуж за де Крийона, и я была искренне рада за них обоих. Месье де Крийон по-прежнему преподает магию – только теперь он еще и директор столичного филиала моей магической школы.

Граф де Версен тоже женился – на дочери барона Нуарре, – и я надеюсь, искренне счастлив со своей хорошенькой и весьма состоятельной супругой.

А вот Арлет Пикард не обрела семейного счастья, но в этом вряд ли виноват кто-то, кроме нее самой. После того, как Луисан Десятый и его жена прочитали то, что она написала в своем дневнике, двери королевского дворца были закрыты не только для Арлет, но и для ее отца. Зная об опале Пикардов, самые знатные женихи Вилрии не спешили свататься к герцогской дочери. А кавалеров более низкого происхождения она отвергала сама. За эти годы она постарела, подурнела и наверняка стала еще более сварливой и завистливой.

Герцогиня Орландская по-прежнему заядлая курильщица, и она не бросает своей совсем не полезной привычки даже тогда, когда в ее комнате играют наши с Анри дети – Надин и Рауль.

– Ну, вот, – Анри кладет руку мне на талию, и я невольно тянусь к нему всем телом, – теперь мы с чистой совестью можем оставить столицу и вернуться домой. Уверен, ее величество справится со всем сама. Предлагаю воспользоваться порталом – не трястись же в карете по дорогам при такой магически одаренной жене.

Запрет на использование портальной магии он снял еще во времена своего регентства, и теперь мы можем применять этот удобный, хоть и весьма энергозатратный способ перемещения на вполне законных основаниях.

Перед самой нашей свадьбой я рассказала ему правду – о том, что я совсем не Эжени. Но это не заставило его отозвать свое предложение. Напротив, он заявил, что чрезвычайно этому рад. И сразу же запретил мне искать способ строительства портала в мой мир. Но я, конечно, всё равно ищу его – не для того, чтобы вернуться обратно насовсем, а для того, чтобы просто посмотреть, что там оно и как – у Эжени, у родителей, у братьев и сестер.

Мы по-прежнему холим и лелеем наших драконов, хоть они упорно не хотят превращаться в принцев и принцесс. Но кто знает…

– Дорогая, может быть, мы уже отправимся в наш Шарлен? Я соскучился по детям, – Анри склоняется к моему уху и совсем тихо добавляет: – и по тебе.

Я счастливо смеюсь и строю портал.

Конец