Заплатите налоги, госпожа попаданка!

Эта идея пришла мне в голову после того, как на один из уроков Элиана пришла, натужно кашляя. Тогда-то и выяснилось, что в тех каморках, где живут слуги, сыро и холодно.

– Да, – добавляю я, – и не удивляйся, если увидишь, что горничные будут спускать с чердака старые портьеры и постельные принадлежности. Я подумала – чего им без дела пылиться? В том крыле они будут нужнее.

Прежде, чем что-то сказать, герцогиня внимательно меня изучает:

– Дорогая, я помню, как твоя бабушка рассказывала о мире, из которого она прибыла. Она говорила, что в вашей стране нет аристократии, и все люди равны. Она считала это правильным. Быть может, для вас это нормально, но учти – в Виларии подобные идеи недопустимы. Поэтому прежде, чем ты решишь нарядить лакеев и горничных в шелковые платья, хорошенько подумай.

Я улыбаюсь, а Вивиан неодобрительно качает головой:

– Мне не нравилось, как Эжени обращалась со слугами, но это вовсе не значит, что я намерена общаться с ними на равных. Ты уже вдвое увеличила расходы на их питание, теперь вот по-новому обустраиваешь их быт. Всё это приведет лишь к ненужным разговорам. А слухи, поверь, здесь распространяются очень быстро.

О, да, это я уже поняла.

От непростого разговора нас отвлекает всё та же горничная. Она снова приоткрывает дверь и взволнованно сообщает:

– Приехал его высочество!

– Принц? – изумляется герцогиня. – Но с чего бы? И что же ты медлишь, Клодетт? Немедленно зови Юджину и Лулу – ее сиятельству необходимы прическа и платье. Надеюсь, его высочеству предложили хорошее вино?

Но служанка мотает головой:

– Его высочество не стал заходить в дом. Он сказал, что приехал не к ее сиятельству, и просил вас не беспокоить. Он велел проводить его к месье де Крийону.

– К месье де Крийону? – недоверчиво переспрашиваю я. – Но с чего бы?

– Так он сейчас в школе? – уточняет герцогиня. – Хорошо, можешь идти. Но Юджину и Лулу всё-таки позови.

Когда Клодетт убегает, я задаю риторический вопрос:

– Что ему могло понадобиться в школе? Мне казалось, что он с Крийоном вовсе не знаком. Да, они встречались здесь, на балу, но о чём они могут разговаривать?

Признаюсь, я обеспокоена. Может быть, до его высочества дошли те же слухи, что и до графа де Версена? Или он узнал о моем первом опыте применения портальной магии, которая опять-таки запрещена законом? Но откуда он мог это узнать?

Герцогине приходит в голову другой ответ:

– Его величество требует, чтобы женой его высочества стала магически одаренная девушка. Возможно, принц приехал, чтобы поговорить с де Крийоном об успехах тех девиц, которых прочат ему в невесты? Кто может рассказать об их способностях лучше, чем учитель магии, который совсем недавно проверял их на муленире?

Ну, что же, отлично! Представляю, как вытянется физиономия принца, когда он узнает, что из трёх претенденток на его руку самая сильная магия у милой, но отнюдь не блещущей красотой Луизы Монкур (я заметила это на уроках). И какой выбор он сделает, если разум позовет его в одну сторону, а сердце – совсем в другую?

***

Принц Виларийский

Я разговариваю с де Крийоном прямо в классе. Ровные ряды парт и в целом аскетичная обстановка располагают к серьезному разговору.

– Ваше высочество, я счастлив, что вы не оставляете школу вашим вниманием, – на приеме я не заметил, чтобы учитель магии заикался. Но сейчас он заикается, и еще как!

Я взмахиваю рукой – дескать, не нужно церемоний, и он переходит к делу:

– Но простите, ваше высочество, я не могу раскрывать информацию о магических уровнях наших учениц. Да, я проводил проверку девушек на муленире, но вы же знаете, что говорить об этом я не имею права.

Надо же, какая принципиальность! Впрочем, зная, за что его выгнали из королевской академии, этого можно было ожидать.

– Ну, что вы, дорогой шевалье, я отнюдь не требую от вас никаких секретных сведений, – заверяю я его. – Но вы же можете оказать мне небольшую услугу?

Он вытягивается в струнку и кивает:

– Разумеется, ваше высочество, если это в моих силах.

– Мне хотелось бы знать, шевалье, об успехах ваших учениц. Наверняка вы уже можете чем-то похвастаться. Я не спрашиваю вас об уровнях владения девушками магией, но, возможно, у кого-то из них хороший потенциал. Кто из ваших учениц производит на вас наиболее благоприятное впечатление?

Я сам не называю никаких имен. По герцогству и без того уже ходят слухи, что я ищу себе невесту, и мне бы хотелось избавить девушек от излишнего любопытства со стороны.

Де Крийон смотрит на меня с удивлением. Пытается понять, с чего бы мне интересоваться делами его школы. Он – человек, погруженный в науку, от светских сплетен далек.

– Вынужден признать, ваше высочество, что из большинства приехавших к нам в школу девушек вряд ли получатся сильные маги, – с сожалением признает он, – они не имеют к этому ни способностей, ни желания. Хотя, безусловно, мы стараемся делать всё, чтобы привить им некоторые навыки, которые могут быть полезны в семейной жизни.

Ну, что же, вроде бы, он вполне честен. Вот только непонятно, как при слабых магических способностях здешних обитательниц в столице смогли зафиксировать столь резкий скачок магии в школе? Или экспериментами баловался сам месье де Крийон? Но у него и раньше был высокий уровень магии.

– Неужели среди ваших учениц нет никого, кого вы могли бы выделить особо?

Мне кажется, или он отчего-то смущается?

– Даже не знаю, ваше высочество. Дочь барона Нуарре, мадемуазель Жаннет, способная и целеустремленная девушка. Я был удивлен, что она не учится в столичной школе. Должно быть, только скромный титул ее отца послужил тому препятствием. Дочь маркиза де Монкур тоже отнюдь не бесталанна, только ее требуется к учебе понуждать, так как сама по себе она весьма ленива, – тут он смущается окончательно. – Простите, ваше высочество, я не должен был этого говорить.

Я уверяю его, что ничего дурного он не сказал – напротив, похвалил девушек, – и он чуть успокаивается. Но к дальнейшему разговору он явно не расположен.

Я подхожу к окну. На аллее в парке как раз Луиза Монкур с элегантностью бегемота пытается перепрыгнуть через лужицу. Я внутренне содрогаюсь и отворачиваюсь.

– А мадемуазель Пикард и мадемуазель Лесанж? – отчаявшись получить информацию обходным путем, я открываю карты.

Де Крийон не готов откровенничать, но по выражению отчаяния, промелькнувшему на его лице, я понимаю, что успехи девушек в магической науке весьма скромны.

Откуда-то с улицы снова раздается шум, который я уже слышал в начале нашего разговора, и я недовольно морщусь:

– Право же, если здесь так шумно и во время занятий, то не удивительно, что ученицы не проявляют должного рвения к учебе.

Де Крийон тоже выглядывает на улицу:

– Нет-нет, ваше высочество! У нас созданы все условия для хорошей учебы. Если желаете, я могу провести вас по другим аудиториям. А что касается шума… Сегодня идут ремонтные работы в комнатах прислуги.

Мне показалось, я ослышался:

– Ремонтные работы?

– Да-да, – а вот на эту тему месье говорит с удовольствием, – ее сиятельство потребовала, чтобы там тоже появились печи. Там, знаете ли, было очень холодно. А еще ее сиятельство лично бывает на кухне и смотрит, чем кормят работающих в доме слуг – и вовсе не для того, чтобы на них экономить. Напротив, она желает, чтобы они питались вдоволь. Она весьма заботливая хозяйка, что заслуживает всяческого уважения, не так ли, ваше высочество?

Неужели он говорит о графине де Ламарк? Интересно, с чего бы вдруг ей заботиться о слугах? Или судебный процесс так ее напугал?

Я вспоминаю свой недавний сон, в котором ее сиятельство высказала вопиюще возмутительную идею об обучении магии детей из народа. Тогда этот сон показался мне не столько дерзким, сколько забавным – именно потому, что речь шла о де Ламарк, которая из своих слуг была готова выжать все соки, и которую вряд ли заботил вопрос их обучения в школе.

Но учитывая то, что я услышал сейчас…

Дверь в кабинет отворяется. А вот и сама графиня!

– Мне доложили, ваше высочество, что вы здесь, и я поспешила засвидетельствовать вам свое почтение.

Она явно ждёт, что я объясню ей причину своего визита, но я лишь отвешиваю ей стандартный комплимент, благодарю де Крийона за содержательную беседу и, сославшись на неотложные дела, направляюсь к выходу.

– А я уже велела накрывать к обеду, ваше высочество, – но мне слышится в ее голосе не разочарование, а облегчение.

Я целую ей ручку и откланиваюсь.

Нет, всё-таки на суде она как-то ухитрилась обмануть муленир. Обычно я чувствую имеющуюся у человека магию – если особо настраиваюсь на это. Но остановившись на секунду рядом с ней, я не чувствую ничего. Нет, в недавнем всплеске магии она точно не замешана. Ну, что же, будем продолжать поиски.

24. Эжени. Всякая болтовня

– Вы не думаете, ваше сиятельство, что его высочество приезжал из-за того, что кто-то сообщил ему о наших уроках для Селесты и Элианы?

Нет, месье де Крийон не нервничает, но он серьезен и сосредоточен. Он отнюдь не передумал заниматься с девочками, и пять раз в неделю они приходят в школу по вечерам. Только теперь мы стали действовать немного умнее – месье де Крийон поговорил с главной горничной и попросил перевести сестер с мытья посуды в кухне на уборку школы – дескать, маленькие ручки Элианы как нельзя лучше подходят для мытья крохотных склянок, в которых хранятся элексиры. Не знаю, поверила она или нет, но девочки теперь знают, что нужно держать язык за зубами.

Я не могу ему сказать, что принц, возможно, приезжал из-за моего опыта в портальной магии. Я вообще никому, кроме герцогини, не могу об этом рассказать.

А может быть, его высочество всего лишь хотел взглянуть на своих потенциальных невест? Тем более, что, поговаривают, он устраивает бал по случаю своего отъезда в столицу.

В любом случае, говорить о принце мне совсем не хочется. Скажите, пожалуйста, какой нахал – дела у него неотложные. Столько километров проехал, чтобы задать Крийону несколько простых вопросов? Ага, как бы не так.

– А скажите-ка, любезный месье де Крийон, есть ли в Виларии какие-то связанные с драконами легенды, которые могли бы быть нам полезны?

– Полезны? – не понимает он.

– Не знаю, бывали ли вы на нашей драконьей ферме, месье. Если нет, то настоятельно рекомендую ее посетить. Вам эти зверики должны быть особенно интересны. Если не ошибаюсь, когда-то сильные маги умели превращаться именно в драконов.

Крийон задумчиво кивает:

– Да, уверен, что всё так и было. Тогда Вилария была сильна магически. Возможно, когда-то это снова станет реальностью.

– То есть, если рассуждать гипотетически, то любой дракон может однажды стать человеком?

– А почему бы и нет? – месье вскакивает с места и принимается расхаживать по комнате. – Именно поэтому они охраняются законом.

Он долго и путанно рассказывает о заклинаниях, которые способствовали превращению, об амулетах, которые носили маги-драконы. Но я слушаю через слово, хотя и не могу не признать, что всё это весьма интересно.

На сегодняшнем уроке магии мы изучаем магию воды. Но почти все девочки в классе обсуждают отнюдь не тему занятия, а предстоящий бал у принца.

– Говорят, его высочество будет рассылать персональные приглашения, – шепчет Арлет Пикард своей соседке. – Я уже написала папеньке, что мне нужно новое платье и изумрудный гарнитур, который я по оплошности оставила в столице. Надеюсь, его успеют прислать до бала.

Та возражает:

– Но мы же ее не получили приглашение.

Арлет вздыхает и учит ее уму-разуму:

– После того, как мы его получим, уже не будет времени для пошива нового платья. Уж я и Мариса точно будем приглашены.

– И Монкур! – подсказывает соседка.

Они оба смотрят в сторону мирно дремлющей у окна Луизы и хихикают.

– Ну, ей-то новое платье не обязательно, – язвит мадемуазель Пикард. – Что бы она ни надела, лучше она выглядеть не станет.

Я выразительно покашливаю, призывая их уделить внимание уроку, и они замолкают. Ну, что тут скажешь – гадюки.

Но сама я тоже думаю совсем не о том, о чём рассказывает с кафедры месье де Крийон. Я уже восстановила свой магический баланс и накануне вечером снова немного попрактиковалась. На сей раз я перемещалась в комнату бабушки – конечно, предварительно с ней это согласовав (а то вдруг бы ее кондратий хватил от неожиданности). Перемещение прошло вполне успешно, и этим утром я проснулась довольно бодрой.

А сегодня после уроков я намерена переместиться на более далекое расстояние. Хотя герцогиня настоятельно просит меня от этого воздержаться. Во-первых, перемещаться куда-то всегда опасно – ведь в том месте могут оказаться люди. Что они подумают, если перед ними кто-то вдруг возникнет? Ничего хорошего не подумают. Более того – обвинят в использовании запрещенной законом магии.

Во-вторых, я могу не рассчитать свои силы. Перемещусь я, например, в столицу. А вот как потом вернуться домой? Магии на обратную дорогу наверняка не хватит.

Словом, вопросов возникает много. Нужно будет еще раз поговорить с герцогиней. Наверняка и в нашем герцогстве есть интересные места, которые можно посетить вот так, через порталы. Нужно только знать, в какую конкретно точку перемещаться. А вот это как раз сложно. Нигде, кроме столицы и зала суда в нашем герцогстве, я не была. Нужно бы чаще ездить верхом и изучать красоты малой родины Эжени. Кстати, верхом я уже езжу превосходно – дедушкино заклинание на приручение лошадей отлично работает.

Урок заканчивается, и на смену нашим благородным ученицам приходят Селеста с Элианой. Как обычно, в начале занятия месье де Крийон немного рассказывает им об алфавите – девочки еще не умеют читать и все заклинания учат на слух. У маленькой Элианы складывать буквы в слова получается гораздо лучше, чем у старшей сестры.

Зато Селеста с удовольствием замораживает воду в чугунке. На лицах обеих наконец-то стали появляться улыбки, и я рада, что мы с де Крийоном тоже имеем к этому отношение.

Когда девочки, вдоволь назанимавшись и прибравшись после этого в классе, убегают, месье де Крийон говорит:

– У меня нет муленира, ваше сиятельство, но я и без него могу сказать, что с некоторых пор я чувствую вашу магию. Если это связано с нашими занятиями, то я чрезвычайно горд и польщен.

Мне приятно слышать о своей магии. Но всё-таки я задумываюсь о том, что нужно научиться как-то скрывать ее от других людей – в книгах я читала, что для этого есть специальные амулеты. Нужно расспросить герцогиню, не завалялось ли чего-то подобного у нас в поместье.

25. Эжени. Бал у принца

Его высочеству достает чувства такта, чтобы пригласить на бал всех учениц нашей школы, иначе не представляю, как обидно было бы тем, кто остался бы дома. Мы отправляемся во дворец – целая кавалькада карет, из которых на крыльцо высыпают хорошенькие, в элегантных платьях молодые девицы. Не удивительно, что провинциальные аристократы открывают рты от восхищения.

Арлет Пикард не получила возможности выгулять свое изумрудное колье – его ей так и не прислали из столицы (то ли действительно не успели, то ли посчитали это излишней роскошью), но зато она в новом наряде, и выглядит она в нём, надо признать, неплохо.

Но еще более дорого одета сегодня Жаннет Нуарре – даже вышивка на ее шелковом платье украшена бриллиантами. Но учитывая промысел ее отца, она может себе это позволить. Впрочем, мадемуазель Пикард, конечно, считает это признаком дурного вкуса:

– Вырядилась как сорока, – хмыкает она.

Интересно, где она видела сороку в бриллиантах?

Но я давно уже не обращаю внимания на ее язвительные высказывания. Она критикует всех, кто хоть как-то выделяется на общем фоне. Ей хочется блистать одной. Ну, что же, пусть блистает. И пусть охотится за своим принцем сколько угодно. Передо мной на этом балу стоят совсем другие задачи.

Я уже не боюсь танцев – я неплохо в них разобралась и даже ответила согласием на приглашения нескольких кавалеров. Хотя, признаюсь, я бы лучше погуляла по парку – говорят, он тут восхитителен. Или посидела бы в герцогской библиотеке. Но если я совсем не буду танцевать, это покажется странным.

Первый танец отдан графу де Версену. Я уже получила от него и луг, и половину леса, и потому мой интерес к нему заметно поугас. К тому же, я совсем не хочу подпитывать его надежды на возобновление наших прежних отношений.

– Через пару недель я отбываю в столицу, – сообщает мне его сиятельство и бросает на меня пристальный взгляд.

Он уже говорил, что был бы рад, если бы до отъезда в Ансельву мог снова назвать меня своей невестой, но я сказала, что пока не думаю на эту тему – слишком много дел в магической школе.

А дел действительно невпроворот. Приближается время уплаты налогов, и месье Шардоне уже намекал, что после серьезного ремонта школы, установки печей в комнатах слуг и покупки угодий графа де Версена наши финансы серьезно истощены. А ведь нужно еще что-то делать с драконами!

Я вспоминаю о них как раз с окончанием первого танца и, расставшись с графом, сосредотачиваюсь на беседах с другими гостями.

– Милочка, я слышала, вы недавно ездили в столицу? – спрашивает меня седовласая дама, имени которой у герцогини я еще не выяснила. – Понравилось вам там?

Мне кажется, это было уже давно, но я киваю.

– Ах, какие прежде там бывали развлечения! – ударяется в воспоминания моя собеседница. – Помню, как-то однажды на балу у графа Коркане…

За этим следует пикантная история, на которую я откликаюсь вежливыми ахами. Она счастливо улыбается, а потом доверительно похлопывает меня веером по руке:

– В вашем возрасте, милочка, я была очень легкомысленна. Но вы, я знаю, совсем другая. Наверняка, вас и в столице нашлись какие-то серьезные дела. Управлять магической школой – это такая ответственность.

Она так вовремя подводит нас к тому разговору, который я сама хотела затеять, что я тут же за это хватаюсь:

– Да-да, так оно и было. Но дела были связаны не только со школой, но и с драконьей фермой. Один влиятельный господин из Ансельвы (простите, назвать его имя я не могу) проявил большой интерес к моим драконам. Он заявил, что готов купить несколько особей для содержания у себя во дворце.

– Вот как? – удивляется дама. – Но они же, кажется, ужасно прожорливы. Я понимаю – завести кота или левретку, но не дракона же!

Я чуть понижаю голос (но не настолько, чтобы его было не слышно стоящим рядом гостям):

– Я полагаю, что у него есть причины для такого интереса. Я кое-что слышала о старинном манускрипте, в котором будто бы говорится, что если дракона на протяжении ста лет кормить чистым зерном, поить родниковой водой и давать ему вволю гулять на свежем воздухе, то потом он превратится в человека путем применения всего лишь одного заклинания.

Эту легенду рассказал мне месье де Крийон – он вычитал ее в старой книге. Сам он полагал это бредом сивой кобылы, но я посоветовала ему это мнение держать при себе. А вот соответствующую книжицу неплохо бы сделать более популярной.

– Вот как? – подключается к нашей беседе мужчина в зеленом камзоле. – И вы думаете, ваше сиятельство, что так оно и может произойти на самом деле?

С некоторых пор в вопросах магии я стала определенным авторитетом. И я неплохо изучила драконий вопрос. В Виларии считалось, что все драконы были некогда людьми – причём, разумеется, исключительно благородными. И вернуть прежний облик им мешала только какая-то малость.

Я киваю с самым серьезным видом:

– А почему бы и нет?

– Но ведь может оказаться, что обратившийся в человека дракон был некогда весьма влиятельной особой – быть может, даже принцем или принцессой? – восторженно ахает за моей спиной еще какой-то мужчина.

– Разумеется, – подтверждаю я. – Но даже если они окажутся обладателями менее скромных титулов, они всё равно сумеют отблагодарить тех, кто помог им вернуться в прежнее состояние – ведь каждый дракон является обладателем настоящего сокровища.

Это было еще одной весьма популярной виларийской легендой.

Я замечаю, что стоящий неподалеку принц тоже прислушивается к нашей беседе, и вижу смешинку в его глазах. Конечно, он не поверил ни единому моему слову, но на это я и не рассчитывала. Надеюсь, что остальные гости окажутся более доверчивыми, и после того, как эта информация разойдется по герцогству, наши драконы будут разлетаться как горячие пирожки.

Хороший корм, чистая вода и свежий воздух – что может быть лучше? А конкретный результат, собственно говоря, никто и не гарантировал.

Начинается следующий танец, и я выхожу на паркет с графом де Тремуи. Он уже немолод, и пока играет музыка, предпочитает разговаривать о хозяйственных вопросах. Я время от времени разбавляю его монолог восклицаниями одобрения или удивления, и этого ему более чем достаточно.

Хозяин дома танцует с Арлет – не могу удержаться от тавтологии, но ее светлость прямо светится от гордости. Хотя на ее месте я бы задумалась, почему на первый танец он пригласил Марису Лесанж. Значит ли это, что он предпочитает блондинок?

Еще во время танца я замечаю интересную картину на стене недалеко от дверей, и как только музыка замолкает, и мы с моим кавалером раскланиваемся и расстаемся, я отправляюсь туда. Картина совершенно нетипична – это не портрет и не пейзаж. Это изображение огромной библиотеки.

– Крупнейшая библиотека Виларии.

Принц оказывается рядом так неожиданно, что я вздрагиваю.

– Она прекрасна, – говорю я. – Она находится в королевском дворце?

Кажется мне это или нет, но его высочество мрачнеет.

– Нет, это библиотека герцога Энгера.

Не знаю, кто такой герцог Энгер, но его высочество говорит об этом человеке с заметным неудовольствием. Но если этот герцог не нравится ему, зачем держать у себя во дворце изображение его библиотеки? Еще одна тайна?

26. Принц Виларийский. Бал

Быть хозяином бала – непростая задача. И дело вовсе не в его подготовке и связанных с этим расходах. С собственного бала не удалишься после нескольких танцев, сославшись на занятость. Нужно до поздней ночи расхаживать по залу, расточая улыбки и комплименты.

Я не большой любитель танцевать, но все присутствующие тут девицы смотрят на меня как охотники на несчастного зайца. И мне кажется, если я не приглашу кого-то сам, то с них станется сделать этот шаг первыми.

И я приглашаю – сначала мадемуазель Лесанж. Она хорошенькая, право слово, но с ней совершенно не о чем говорить. Как выяснилось, книг она не читает, политикой не интересуется, а общих знакомых, которых можно было бы обсудить, у нас немного. Во время первой фигуры я согласился с ней, что погода стоит прелестная. Во время второй поблагодарил ее за похвалу своему дворцу. Во время третьей выслушал ее жалобы на слишком строгого учителя магии в школе. Потом порадовался, что фигур в танце было всего три.

Дочь герцога Пикарда оказывается чуть интереснее – она хотя бы не лишена чувства юмора и своим злым язычком делает несколько весьма метких замечаний о некоторых из гостей. Я восхищаюсь ее платьем и получаю в ответ полный признательности взгляд.

Танец заканчивается, но Арлет, кажется, готова продолжить беседу. Возможно, я и остался бы подле нее еще на некоторое время, если бы не заметил возле одной из картин в зале графиню де Ламарк.

Эта картина у меня самого вызывает двоякие чувства, и я не единожды уже собирался отправить ее на чердак, но всякий раз почему-то откладывал. Но сейчас меня поразило не то, что кто-то из гостей ею заинтересовался в принципе, а то, что этим человеком была женщина.

Я не мог оставить это без внимания.

– Это библиотека герцога Энгера.

Кажется, это имя ей ни о чём не говорит. Оно и понятно – графиня редко бывает в столице.

– Его светлость – мой кузен, – сообщаю я коротко.

И ловлю ее пристальный взгляд.

– Вы говорите о нём без особой приязни, – замечает она.

Да, так оно и есть. Несмотря на родственные связи, отношения между нами довольно прохладные. Энгер – один из тех людей, которые уверены, что именно я был виновником гибели Эрвина и его семьи. Более того – он не стесняется внушать эту мысль и его величеству. Но рассказывать всё это графине я считаю излишним.

– Да, – признаю я, – мы не особенно близки. Он значительно старше меня, и мы никогда особенно не общались.

– Зачем же в таком случае вы держите дома изображение его библиотеки? – удивляется она.

А вот на этот вопрос я могу ответить вполне искренно:

– Чтобы знать, к чему я должен стремиться. Там есть очень редкие книги – в ом числе и те, которые сейчас запрещены. Ваш дедушка, кстати, часто там бывал – тогда библиотекой владел еще отец нынешнего герцога Энгера. Мой отец тоже собрал отличную библиотеку в нашем дворце, и я продолжаю ее пополнять, но ей еще далеко до той, что изображена на картине.

Она кивает:

– Я наслышана о вашей библиотеке. Если вы не будете против, я хотела бы когда-нибудь в ней побывать.

Вот как? Не в парке, который славится своими фонтанами на всё герцогство? Не в картинной галерее, где собраны картины лучших художников Виларии? Не в оружейном зале, наконец?

– Неужели, вы любите читать?

Я сам понимаю, что вопрос прозвучал несколько грубовато, но так уж получилось. Графиня усмехается в ответ:

– Да, представьте себе, женщины тоже иногда читают.

Я примирительно улыбаюсь, и ее взгляд чуть теплеет. А тут как раз начинает играть музыка, сообщая о начале нового танца. И прежде, чем я успеваю подумать, моя рука двигается вперед в приглашающем жесте. А впрочем, почему бы и нет?

Когда мы выходим в центр зала, и моя вторая рука опускается на талию ее сиятельства, я чувствую странное волнение.

– Я думала, ваше высочество, что вы будете последовательны и пригласите на этот танец Луизу де Монкур, – тихо говорит графиня.

Ох, уж эти женщины! От них невозможно что-либо скрыть. Не удивлюсь, если всё герцогство уже знакомо с тем списком, который мне прислал дядя. А какого тем девушкам, что в него включены?

– Давайте лучше поговорим о драконах, – вздохнув, предлагаю я. – Вы, ваше сиятельство, отлично поработали на балу с местным обществом. К вам в поместье скоро зачастят желающие подержать у себя этих восхитительных животинок.

Она улыбается:

– Вы не представляете, ваше высочество, во сколько обходится нам их содержание. А при таком варианте драконы будут обеспечены куда лучше. Их будут холить и лелеять, разве не так? Хотя вы, кажется, сомневаетесь, что однажды они смогут превратиться в людей?

– А вы? – парирую я. – Не слишком ли легкомысленно с вашей стороны рассказывать подобные легенды?

Она уже смеется:

– Ах, ваше высочество, я же не придумала это сама. К тому же, за сто лет много всего может случиться.

Мы расходимся на некоторое время – на этой фигуре предусмотрен обмен партнерами, – а потом снова соединяем наши руки. Я решаю, что ее сиятельство заслуживает хотя бы маленькой похвалы.

– Я слышал, вы стали проявлять внимание к условиям, в которых живут ваши слуги, и был приятно этим удивлен. Забота о тех, кто от нас зависит – обязанность каждого дворянина.

Она серьезно отвечает:

– Вы совершенно правы, ваше высочество! Но как вы полагаете, не следует ли нам заботиться не только об из теле, но и всячески развивать их ум? Я заметила, что среди работающих в поместье детей есть весьма сообразительные особы. Невежество народа не идет на пользу Виларии.

Я вспоминаю недавний сон, после которого проснулся в холодном поту, и вздрагиваю. Ох, нет! Кажется, сон был вещим.

Я смотрю на графиню с подозрением. Ее дедушка был одним из лучших виларийских магов, и, быть может, ей передались какие-то из его талантов?

27. Эжени. Хозяйственные дела

Бал во дворце его высочества оказывается весьма полезным. К тому моменту, как гости начинают разъезжаться по домам, я уже получаю несколько выгодных предложений. Местное общество внезапно воспылало любовью к драконам, и надеюсь, на этой волне мы пристроим наших питомцев в хорошие руки. Нужно будет только подготовить грамотный договор, который не позволит новым владельцам (или, быть может, арендаторам?) их обижать.

Несколько особей я хочу всё-таки оставить в поместье. Приятно же – гуляешь ты по лугу или по саду, а рядом с тобой дракончик прыгает. Красота!

Месье Шардоне мой план приводит в восхищение.

– Ежели, ваше сиятельство, нам этих проглотов удастся продать, так мы с вами даже налоги сможем заплатить как полагается, без всяких переписываний хозяйственных книг.

Насколько я понимаю, раньше как полагалось налоги не платились. Стыдно признаться, но в этом вопросе я Эжени почти не осуждаю. Что это государство делает для своих граждан? Разве тут есть бесплатные школы или больницы? А может быть, крестьянам выплачивают пенсии? Как бы не так!

Но на сей раз я решаю проявить законопослушность. Герцог наверняка распорядится, чтобы наши доходы (или с чего тут платится налог?) чиновники проверили особенно тщательно.

– С доходов, – подтверждает управляющий. – Только эти доходы еще попробуй получи.

Ага, вот оно как! Сначала крестьяне должны заплатить нам шампар в виде части своего урожая. А это-то как раз процесс непростой, учитывая, что они живут впроголодь, и хорошо, если им самим хватает зерна до нового урожая.

А есть еще подушная подать шеваж. Тут уже неважно, есть  тебя доход или нет, изволь заплатить.

– И про габель не забудьте, – добавляет Шардоне, а видя мой недоуменный взгляд, поясняет: – налог на соль.

Нет, ну нужно же кому-то было такое придумать! То-то я удивлялась, что блюда то и дело подают недосоленными. А бедные крестьяне, наверно, и вовсе только пресную еду едят.

– Есть-то они могут как захотят, – усмехается управляющий, – а вот норму соли в месяц выкупать обязаны.

Нет, ну это и вовсе глупость какая-то! Им тут в Виларии еще на воздух налог ввести, и всё – озолотятся. Правда, ненадолго.

В вопросе уплаты налогов я полностью полагаюсь на месье Шардоне. Прошу его только не быть слишком требовательным к тем, кто действительно не может пока заплатить.

Вдоволь наговорившись о налогах, отправляюсь в школу, чтобы поговорить с месье Шардоне о порталах. Но, как ни странно, он мало что знает о портальной магии.

– Это запретная тема, ваше сиятельство, – он разводит руками с некоторым сожалением. – Все книги, где хоть что-то говорится об этом, из публичных библиотек были изъяты еще несколько десятков лет назад. Думаю, их еще можно найти в частных коллекциях, но и то вряд ли. Я одно время интересовался этим вопросом, но пришел к выводу, что занятие это опасное, и результата оно не принесет. Если даже опыты в королевской академии магии закончились полным провалом, то что можем мы – исследователи-одиночки?

Я не смею его разубеждать, хотя он подтверждает одну мою мысль, которая пришла ко мне еще на балу – что в библиотеке герцога Энгера могут оказаться те книги, которые когда-то подтолкнули моего дедушку к открытию порталов. Нужно будет как-нибудь ее посетить. Если возможно – то не тайно. Наверняка, герцог гордится своей библиотекой и будет польщен, если я захочу взглянуть на это сокровище.

Во время обеда бабушка сообщает мне свежие сплетни.

– Говорят, его высочество уделил тебе особое внимание на балу? Ну-ну, не скромничай. Откуда я это знаю? Иногда, дорогая, бывает полезно курить у раскрытого окна. Особенно когда на скамейке под окнами делятся тайнами молодые девицы.

Я хмыкаю с набитым ртом. Заливное из белой рыбы сегодня повару особенно удалось.

– Мадемуазель Пикард была весьма недовольна тем, что принц оставил ее сразу же после танца, чтобы поговорить с тобой, – хихикает герцогиня. – Хотела бы я посмотреть на ее лицо в тот момент. Но смех смехом, а между прочим, многие полагают, что именно она – фаворитка в забеге, где главный приз – рука и сердце его высочества. Не удивлюсь, если однажды она станет нашей королевой.

Я тоже этому ничуть не удивлюсь. Такие, как она, всегда оказываются на коне – и часто не вполне законным путем. Но принц – взрослый мальчик, и если он сделает именно такой выбор, то я не стану его жалеть.

– Даже наша главная горничная Констанс делает на Арлет свою ставку, – в голосе герцогини проскальзывает недовольство. – Она самолично убирается в ее комнатах и исполняет любые ее капризы. Но я еще надеюсь, что в столице найдутся более достойные претендентки в супруги его высочеству. Кстати, эта болтушка оставила на скамейке свой дневник. Мне принесла его моя камеристка. Там много инересного. Весьма опрометчиво со стороны мадемуазель Пикард было взять его с собой на прогулку.

Я откладываю вилку в сторону и смотрю на герцогиню с изумлением:

– Вы прочитали чужой дневник? Но это неправильно!