Испорченный король

Я хочу засунуть его идеальное лицо в раковину, полную воды, и держать его там до тех пор, пока он не перестанет дышать.

Моя грудь сжимается от этого образа.

Это так знакомо и… тревожно.

Мои расширенные глаза возвращаются к Эйдену.

Подсознательно люди стыдятся лжи, и их мозг выражает это в форме подсказок. Поглаживание затылка. Подергивание глаза. Изгиб губ.

Но это все не про Эйдена.

Он не испытывает ни малейшего стыда, и поэтому его ложь выходит наружу гладкой, замысловатой паутиной.

Если расслабленные плечи дяди – это какой-то признак, то он ему верит.

– Это правда? – Тетя Блэр смотрит на меня, все еще крепко сжимая стакан с апельсиновым соком.

– Это… – Мои руки на коленях сжимаются в кулаки, но, прежде чем я успеваю продолжить, Эйден оказывается рядом со мной.

Он касается моей щеки костяшками пальцев, и они обжигают мою кожу словно пламенем.

Будь он проклят. Как он может прикасаться ко мне на глазах у тети и дяди?

– Видишь? Я же говорил тебе не волноваться. Разве ты не говорила, что мистер и миссис Куин не страдают от предубеждений и всегда поддержат твои решения? – Он незаметно кладет руку мне на плечо и обращает свое внимание на тетю и дядю. – Я много слышал о вашей трудовой этике от отца. Я рад знать, что ваша семейная этика столь же превосходна.

Нокаут.

Полный нокаут.

У меня даже слов нет.

Эйден не только заставил их думать, что наши «отношения» тайные, потому что я уважаю и люблю их, но он также затронул работу.

Их бог.

Причина, по которой они оба дышат.

Даже я не сравнюсь. «Куин Инжиниринг» – их биологический ребенок, а я приемный. Они любят меня, но я всегда на втором месте.

Откуда Эйден это знал?

Как далеко он копнул, чтобы получить эту крупицу информации?

Дядя непринужденно улыбается.

– Мистер Кинг говорит о нас?

– Все время, сэр. Ваш недавний проект был предметом обсуждения на последнем заседании совета директоров. «Кинг Энтерпрайзес» может двигаться вперед только с такими сильными активами, как «Куин Инжиниринг». Кто-то может возразить, что маленькие компании ничего не значат в большой схеме вещей, но именно маленькие компании подпитывают производство и возводят пирамиду на вершину. «Кинг Энтерпрайзес» тоже когда-то была небольшой компанией.

Идеальный шикарный акцент.

Безупречные манеры.

Все идеально.

– Действительно, сынок. – Дядина грудь раздувается. – У «Кинг Энтерпрайзес» блестящее будущее с тобой в качестве наследника.

Он называет его сыном.

Гребаным сыном.

Но опять же, неудивительно, что дядя впечатлен. Он всегда терпеть не мог, когда крупные компании смотрели свысока на более мелкие, но вот наследник крупнейшей компании из всех говорит ему именно то, во что он верит.

– Я могу только попытаться, сэр. Я лишь в начале пути, но надеюсь работать так же усердно, как вы и все остальные.

Я знаю, что это отрепетированные слова, которые он, должно быть, произносил тысячу раз раньше, но с маской искренности, которую он носит, даже я близка к тому, чтобы быть обманутой.

Эйден – паразит.

Нет.

Он Дьявол, который может течь в чьей-то крови и говорить ему именно то, что людям нравится слышать, не выглядя при этом очевидным манипулятором.

Но не успеешь оглянуться, как он уже будет говорить вам, что делать и как.

К тому времени вы уже не контролируете свои действия.

– Тебе не нужно было скрывать это от нас, тыковка. – Дядя лучезарно улыбается мне, уже находясь под чарами Эйдена. – Мы не настолько строги с тобой, не так ли?

Если я прямо сейчас начну кричать, что Эйден лжет и что мы должны сжечь и похоронить его труп в саду за домом, тетя и дядя, вероятно, отведут меня обратно к доктору Хану и попросят его поместить меня в ту больницу, которую я ненавидела, когда была ребенком.

– Это потому, что у Элси никогда не было парня. – Тетя тоже смягчается, но, в отличие от дяди, ее что-то сдерживает.

Эйден приподнимает одну идеальную бровь в ответ на ненужную информацию, которой только что поделилась тетя.

Его губы растягиваются в крошечной ухмылке, предназначенной только для меня, когда он сильно сжимает мое плечо. Я подавляю дрожь. Он быстро маскирует свой садизм, чтобы вновь вернуть идеальную маскировку.

– Для меня большая честь быть ее первым.

Тетя касается своей ключицы – привычка, которая всплывает всякий раз, когда она чувствует неуверенность.

– Мы поговорим об этом позже, Эльза. А сейчас тебе следует пойти в школу.

Она упаковывает мой тост в контейнер и кладет его в мой рюкзак.

– Давай. – Эйден хватает меня за руку как любящий парень. – Мы опоздаем.

Пока я размышляю о том, как избежать наказания за убийство, Эйден одаривает тетю и дядю своей улыбкой золотого мальчика.

– Было приятно наконец-то познакомиться с вами, мистер и миссис Куин.

– Пожалуйста, зови нас Джексон и Блэр, сынок. – Дядя смотрит на меня. – Не забывай приглашать его время от времени.

Только через мой труп.

– Я обязательно навещу вас. – Еще одна ослепительная улыбка. – Эльза сказала мне, что вы фанат «Арсенала».

– Это правда. Канонир в душе.

– Я тоже. На самом деле это передается по наследству. Мой кузен, Леви Кинг, играет за эту команду. Президент – старый друг моего отца. Если вы хотите посетить игру, дайте мне знать, и я достану вам специальный пропуск.

Слова прозвучали, как гром.

– Это было бы блестяще. Вперед, канониры.

– Вперед, канониры! – Ударяет его кулаком Эйден.

Дядя провожает нас. Я подумываю о том, чтобы взбежать наверх, в свою комнату, включить перемотку и притвориться, что этого утра никогда не было.

Или еще лучше, я буду ждать Эйдена у двери с топором.

Он припарковал свою машину перед домом. Ярко-красный «Феррари». Конечно. Такой засранец, как он, водит быструю итальянскую машину. Разумеется.

Тетя остается на пороге дома. Ее скрещенные руки и непроницаемое выражение лица – полная противоположность энтузиазму дяди.

Эйден ведет меня к пассажирскому сиденью, положив руку мне на поясницу. Я стараюсь не ерзать на черных кожаных сиденьях и прижимаю рюкзак к груди как щит.

Как только мы усаживаемся, Эйден бросает последнюю шутку дяде, прежде чем нажать на кнопку. Сильная вибрация двигателя пугает меня, и я крепче сжимаю рюкзак.

Машина набирает скорость на широких улицах. Я подавляю вздох от силы этой штуки. Я даже не могу удержаться от того, чтобы не сжать бедра вместе.

– Тебе нравится власть, сладкая? – Эйден пристально наблюдает за мной, пока я борюсь со странным приливом возбуждения.

Все волнение исчезает, когда я вспоминаю, что еду в одной машине с Дьяволом.

– Остановись на обочине.

– Мы еще не приехали.

Я смотрю на него с недоверием.

– Ты действительно думаешь, что я позволю тебе отвезти меня в школу?

– Я сказал тебе вчера, что ты пожалеешь, если проигнорируешь меня.

– Ты правда веришь, что я стала бы отвечать на твои грубые сообщения?

Он приподнимает плечо.

– На будущее – я не люблю, когда меня игнорируют.

– Меня не волнует, что ты не любишь, Эйден. – Мой голос повышается.

Трюк, который он только что выкинул, и разочарованное лицо тети вызывают у меня тошноту.

– Тебе стоит начать волноваться, иначе… – Он протягивает руку и сжимает мою в своей. – Я продолжу приходить без предупреждения и заставлю твоих приемных родителей влюбиться в меня. – Он подносит мою руку к своим губам и оставляет поцелуй на костяшках пальцев.

Постороннему человеку этот жест показался бы нежным, почти целомудренным. Но это гребаный Эйден Кинг. Злоба в его глазах скручивает меня в узлы.

– Выражение твоего лица, когда я вошел в дом, было бесценным, сладкая. Я должен был заснять это на камеру.

Я высвобождаю свою руку. Моей автоматической реакцией должны были быть вопли и требование выпустить меня из машины, но с Эйденом все по-другому.

Он получает удовольствие от гнева и сильных эмоций. Поскольку я почти уверена, что он псих и, следовательно, лишен чувств, он использует их, чтобы настроить против себя других.

Если я попадусь в его ловушку, я никогда не найду выхода.

Я только что воочию увидела, как он манипулировал тетей и дядей, которые знали меня всю мою жизнь, заставив их думать, что я скрываю от них любовную связь.

Единственный способ вырваться из его запутанной сети манипуляций – это быть уравновешенной.

Я расправляю плечи, поворачиваясь к нему лицом. Мой голос звучит спокойно.

– Я не знаю, что у тебя за навязчивая идея по отношению ко мне, но это не сработает.

Он прищуривает один глаз.

– Предоставь это мне, сладкая.

– Я не твоя возлюбленная, Эйден. Я просто девушка, над которой ты издеваешься, и мне неприятно это говорить, но я хочу назад те дни, когда твои приспешники издевались надо мной из-за этого нежелательного внимания. Я не хочу, чтобы ты был где-то рядом со мной или с моей семьей. Пройдет еще один год, и каждый из нас пойдет своим путем, так что давай притворимся, что этих последних двух дней никогда не было.

– Притворяться никогда не было моим коньком.

– О, брось. Ты только что разыграл спектакль бродвейского уровня о том, как сильно я тебе небезразлична, хотя мы оба знаем, что это не так.

– Я действительно забочусь о тебе, сладкая. Может быть, не в общепринятом смысле, но я никогда не переставал заботиться о тебе. Это становится утомительным и чертовски раздражающим. – Его темные глаза прокладывают путь в мою душу. – Настала пора что-то с этим делать.

Глава 13

Настала пора что-то с этим делать.

Поездка в машине стала безмолвной, когда Эйден произнес это.

Я не нахожу слов.

Пытаться отыскать трещину в броне Эйдена – все равно что ударяться о толстую сталь: тяжело и больно.

Когда машина на большой скорости сокращает дистанцию, мне в голову приходит безумная идея.

Возможно, я использовала неправильный метод, чтобы найти эту трещину. Мало того что сила оказывает противоположный эффект на Эйдена, но он также одерживает верх всякий раз, когда я ее демонстрирую.

Если я попытаюсь быть логичной и отброшу все свои предубеждения в сторону, трещина может оказаться очевидной, как… я.

Эйден Кинг никогда ни к кому не проявляет интереса, кроме своих всадников и футбола.

В отличие от Ксандера и Ронана, у него нет девушек, которые цепляются за его руку, – и это не из-за отсутствия желающих. Кажется, он не обращает внимания на девушек – кроме Сильвер. Я не знаю, какая у них история, но она единственная девушка, которая ездит в его «Феррари».

Что? Я не виновата, что всегда смотрю по сторонам, когда мы с Ким возвращаемся домой.

В любом случае даже с Сильвер у него обычно беззаботное поведение и то самое бесстрастное выражение лица, приводящее в бешенство.

Тот факт, что он направляет всю свою энергию на меня, настораживает, но, если я взгляну на ситуацию сквозь собственный дискомфорт, его интерес ко мне с таким же успехом может быть единственной трещиной в его броне, которую он позволяет миру – или, по крайней мере, мне – видеть.

Я могу это использовать.

Я могу притвориться его игрушкой, чтобы обезоружить, а затем раздавить его.

Теперь я должна решить, достаточно ли я сильна, чтобы играть в его игры, чтобы сбежать от него.

Учитывая, как легко он догадывается, когда я им манипулирую, его почти невозможно обмануть.

Это непросто – ехать с ним в одной машине, не говоря уже о том, чтобы притворяться, что я испытываю к нему неподдельный интерес.

Но опять же, нельзя играть с Дьяволом в его Аду и молиться не сгореть.

Эйден – девиант. Опасный девиант.

Но знаете? У меня действительно есть некоторый интерес к тому, как он устроен. Если бы он был в одной из книг о китайской войне, которые я люблю, Эйден был бы тактикой, которую не может предсказать ни один генерал.

Я хочу знать, почему он два года держался на расстоянии, позволяя своим приспешникам обращаться со мной как с дерьмом, а теперь решил сблизиться.

Я чувствую, что никогда не обрету покой, пока не узнаю правду.

Ты все еще избегаешь правды о своих родителях. Где же твой покой, лицемерка?

Машина подкатывает к остановке перед антикварного вида кофейней. Я моргаю, выныривая из своего сознания.

Я бросаю взгляд на уединенное место. Несмотря на то что здесь царит атмосфера старины, кофейня находится не на главной улице. Поблизости всего несколько домов. Сам по себе это не бедный район, но и не элитный.

– Почему мы остановились здесь? – Я поворачиваюсь к Эйдену, но он уже вышел из машины. Он подходит ко мне и открывает дверь.

Я таращусь на него.

Он что, только что открыл мне дверь?

Разве Дьяволы так поступают?

Погодите. Может быть, у него есть склад за углом, куда он заманивает своих жертв и хладнокровно убивает, прежде чем растворить кислотой.

– Ты собираешься сидеть здесь весь день? – Он поднимает бровь. – Ты предпочитаешь, чтобы я отнес тебя внутрь, сладкая?

– Нам нужно в школу. У нас занятия.

– Если бы ты заглянула на сайт школы, то увидела бы уведомление о том, что мистер Бентли сегодня отсутствует.

Я нащупываю свой телефон в кармане куртки. И действительно, на студенческом портале объявлено, что наше первое занятие отменено.

Я смотрю на него снизу вверх.

– Ты обманул меня.

– О, правда?

– Ты знал, что у нас нет занятий, но вытащил меня из дома так, словно мы уже опоздали.

– Мы и так опаздываем.

– И куда же?

– Ты не завтракала, так что я угощаю тебя.

– С чего ты взял, что я хочу куда-то идти с тобой?

Бесстрастное выражение на его лице соскальзывает, и его место занимает леденящая пустота.

– Я мог похитить тебя в такое место, где тебя никто бы не нашел. Я веду себя мило, Отмороженная. Я предоставляю тебе выбор позавтракать со мной в месте, полном людей, чтобы тебе было комфортнее.

Я тереблю лямку своего рюкзака влажными пальцами. Хотя страх сковывает мои лопатки, теперь я могу видеть сквозь него то, что на самом деле говорит Эйден.

Похищение – его первое желание и натура. Он хочет лишить меня воли, он хочет острых ощущений оттого, что я в его власти.

Однако он заставляет себя сделать так, чтобы мне было комфортно.

Почему?

Я точно знаю, что его не волнует моральная сторона или мой комфорт.

Должно быть, это еще одна игра.

Еще один взрыв мозга.

– Ты понимаешь, что это не выбор, да? – спрашиваю я.

– Хм. Почему же?

– Предполагается, что выбор открывает дорогу к двум разным путям. Твой же ведет напрямую только к тебе.

Волчья ухмылка расплывается на его отвратительно красивом лице.

– Ведет только ко мне, да?

Боже. Его манера повторять мои слова приводит меня в бешенство, и мне хочется дать ему пощечину.

Я подавляю это желание, потому что теперь я понимаю, что это его способ вывести меня из себя.

– Ты манипулируешь мной, Эйден. – Я поднимаю подбородок. – Мне не нравится, когда люди манипулируют мной.

– Я манипулирую тобой? – Он наклоняется, загораживая своим телом намек на солнце и весь мир. Его голос падает до шепота. – Каково это, когда тобой манипулируют, сладкая?

Я сглатываю, борясь с теплом, поднимающимся к моему горлу. Он может делать это тысячу раз, и я все равно не привыкну быть так близко к нему.

Его свежий запах.

Его взъерошенные черные как смоль волосы.

Маленькая родинка в уголке его глаза.

Я ловлю себя на том, что смотрю на это дольше, чем мне хотелось бы.

Выиграть соревнование в гляделки с Эйденом всегда было невозможно. В нижней части моего живота всегда творится это дурацкое дерьмо, как будто что-то режет, рассекает и вспарывает его изнутри.

Ненависть. Должно быть, именно так ощущается крайняя ненависть.

Она поглощает и разрушает изнутри, как рак пятой стадии.

Он отстраняется так же быстро, как наклонился. Я выдыхаю, сама не осознавая, что задерживала дыхание.

– Похищение или завтрак в кафе, – произносит он невозмутимо. – Каков твой ход?

Нет, это его ход. Даже когда он предлагает варианты, он следит за тем, чтобы результат был в его пользу.

Такой уровень хитрости наблюдается у душевнобольных преступников, но Эйден не просто безумен. Он очень умен и знает это.

Черт, он так самоуверен, что это настораживает.

Если бы он не был богат и так молод, каким бы монстром он мог стать?

Вероятно, самым печально известным серийным убийцей столетия.

Я прижимаю рюкзак к груди как щит и выхожу из машины. Если я начинаю свой танец с Дьяволом, то почему бы не начать его сейчас?

Эйден одаривает меня своей улыбкой золотого мальчика, запирая машину.

Я ненавижу эту улыбку.

Это фальшивка, которую он дарит всем остальным. У меня уже есть представление о том, кто он на самом деле, так что он мог бы прекратить притворяться рядом со мной.

Исходя из вида гранитных стен и ощущения старины фасада, я ожидаю, что кофейня будет антикварной.

Мои ожидания рушатся, когда мы заходим внутрь.

Стены оклеены обоями пастельно-зеленого цвета, а столы выкрашены в ровный коричневатый цвет. С потолка свисают несколько черно-белых мотивационных цитат.

Обстановка успокаивающая, а атмосфера… уютная, но не более.

Несколько посетителей разбросаны по залу, но Эйден не занимает ни один из свободных столиков. Он кладет руку мне на поясницу. Странное ощущение пробегает под моей кожей, и я вздрагиваю от прикосновения.

Он ведет меня вверх по потайной лестнице с пастельно-зелеными и белыми ступенями. Наверху оказывается только мужчина, сидящий лицом к огромному стеклянному окну.

На вид ему около сорока пяти, на нем накрахмаленная белая рубашка, а сам он читает газету, потягивая кофе.

Эйден подводит меня к одному из столов с подушками.

Я проскальзываю внутрь, ожидая, что Эйден сядет напротив меня.

И, к удивлению, он не оправдывает ожиданий.

Он садится прямо рядом со мной. Расстояние между нами такое крошечное, что я чувствую жар его тела и вдыхаю его чистый, ядовитый запах.

Будь проклят его запах.

Я поджимаю губы, борясь с желанием отстраниться. Если я скажу ему сменить позу, он сделает прямо противоположное. Черт, он сделает все возможное, чтобы заставить мою кожу покрыться мурашками.

Он кладет локоть на стол и подпирает голову ладонью, наблюдая за мной с ухмылкой.

– Что? – скалюсь я.

– Ты такая впечатляющая, просто очаровательно.

– А ты – нет.

– Я могу смириться с тем, что я не очарователен.

– Я имела в виду, что ты так себе. Образ звезды не в счет. Я знаю, что это маска.

– Ты знаешь, что это маска, да?

– Может, ты перестанешь повторять за мной?

– Ты знаешь, как это охуительно – быть у тебя под кожей, Отмороженная?

– Откуда, черт возьми, мне это знать?

– Вот именно. – Он усмехается, протягивая руку, чтобы ущипнуть меня за щеку. – Ты бы видела, какими красными они становятся. Я так сильно тебя волную?

Я уворачиваюсь от его прикосновений.

– Скорее ты меня бесишь.