Ледяная обнаженная Браун Картер
– Вы меня извините, если я присяду, мистер Бойд? – сказал Байерс на превосходном английском, лишь с легким намеком на акцент. – Я болел, понимаете ли, вирусным гриппом и все еще чувствую слабость.
– Конечно же, – сказал я и сел напротив него в глубокое кожаное кресло. – Мистер Ильмо не сказал мне, что вы были больны. Кстати, он вас очень высоко ценит.
– Он очень добр, – устало проговорил Байерс. Он ухватил свой нос лопатовидным большим и указательным пальцами и сильно сжал его на несколько минут. – В этом деле вся моя жизнь, понимаете. Ничто, кроме драгоценных камней, нисколько не интересовало меня. Работа с ними требует деликатного обращения. Она невозможна без тонкости и полного погружения в их обработку, особенно когда речь идет о бриллиантах. Здесь присутствуют сильное влияние случайности и отвага закоренелого игрока.
– В ваших устах это звучит обворожительно.
Он еще сильнее сжал свой нос, затем слабо улыбнулся.
– Мне не хотелось бы надоедать вам, мистер Бойд. Вы, естественно, хотите спросить о диадеме?
– Мистер Байерс, вы сразу обнаружили подделку в витрине?
– Именно, – кивнул он. – Копия превосходная, но все же в ней была пара неточностей. Конечно, глаз любителя никогда не заметил бы их.
– Но для вашего опытного взгляда подделка была очевидна, не так ли?
– Да. – На этот раз он так сильно нажал, что у него слезы выступили на глазах. – Нет смысла в ложной скромности, мистер Бойд. Я признанный эксперт в этих делах.
– Еще бы, – согласился я. – Только эксперт может обнаружить подделку. Так как же кто-то ухитрился заполучить настоящую диадему на время, достаточное для того, чтобы сделать стеклянную подделку?
Байерс пожал плечами.
– Нет необходимости иметь оригинал, чтобы сделать копию. – Голос его стал педантичным. – Она пролежала две недели в витрине до того, как была украдена. Ее легко можно было сфотографировать миниатюрной камерой с тротуара. Искусный умелец имел возможность изучить ее в четыре-пять подходов за день и узнать каждую ее деталь. Ее рисунок и оправа не были слишком сложными, вы понимаете? Ее основная ценность заключается в пяти камушках, в пяти бриллиантах, мистер Бойд.
– Не показалось ли вам странным, что Ильмо не обнаружил подделку сам, когда клал ее в витрину? – небрежно подсказал я.
– Ничего странного, мистер Бойд. – Глаза его надолго закрылись, потом открылись благодаря очевидному усилию воли. – Он, видимо, думал о другом и к тому же не знал ее так хорошо, как я. Это ведь была одна из безделиц, которыми я занимался сам, вы понимаете?
– Вы сами ее сделали? – открыл я рот.
– Часто мне надоедает чисто коммерческая деятельность, – пояснил он усталым голосом. – Сердцем я все еще ремесленник и рад приложить руку к делу.
Глаза его наградили меня пустым взглядом.
– Я ведь одинок, мистер Бойд. У меня нет семьи, о которой следовало бы беспокоиться, и которая занимала бы мое время. И я счастлив, только когда работаю руками. – Теплота неожиданно заменила пустоту в его глазах. – Тонкая, даже деликатная чистота платины в моих руках, – мягко проговорил он, – ослепительная красота безупречного камня, требующая безупречной оправы, чтобы выявить его собственное совершенство! Таково вознаграждение одинокого человека, вы понимаете?
Я не мог ничего ответить на это, поэтому я взял тайм-аут и пересек комнату, чтобы посмотреть поближе обнаженную фантазию, раскинувшуюся на целую стену. Это был несколько отличный тип совершенства, который придал сумасшедший импульс моим критическим способностям. Ничего похожего на абстрактные и сюрреалистические штучки, когда ананасы опускают в банки с краской и затем бросают на полотно. Это был сладкий и роскошный портрет сладкой и роскошной обнаженной блондинки. Именно такое художество настоящие парни, включая Дэнни Бойда, считают Искусством. В нижнем правом углу я увидел подпись в завитушках: Вилли Байерс.
– У вас, оказывается, есть хобби, Вилли, – оценил я его по достоинству. – Такая модель могла бы понравиться любому теплокровному парню, любящему работать руками.
– Эта картина? – тускло улыбнулся он. – Как вы сказали, всего лишь хобби. Боюсь, что художника из меня не получится.
– Я бы этого не сказал. – Я был искренен. – Может быть, в этой картине помогла сама модель, но для меня она – произведение большого искусства.
– Вы очень добры, – скупо сказал он.
– Эта дамочка мне кажется очень знакомой, – радостно продолжил я, – я имею в виду ее лицо. Она напоминает мне участницу в конкурсе красоты, проводимом компанией "Пулсайд-Пластикс". Девушку по имени Луиза Ламонт. Вы случайно не знаете ее?
– Участницу конкурса красоты? – Это его по-настоящему развеселило. – Я, мистер Бойд? Я хотел бы сказать, что знаю – это хоть как-то скрасило бы мою беспросветную жизнь!
– Так уж мне подумалось, – лениво сказал я. – В любом случае это замечательная картина.
– Спасибо. – Он слегка потер лоб, словно боялся, что от слишком большого усилия кожа начнет лупиться, словно старая краска.
– Если у вас нет других вопросов, мистер Бойд, я был бы вам благодарен, если бы вы меня извинили – я очень устал.
– Мне хотелось бы знать, как много может реально стоить диадема для вора?
– Вы хотите знать, сколько он может получить за нее у скупщика краденого, если я правильно называю его?
– Именно. Кто еще может ее купить? – проворчал я.
– Ее розничная цена – примерно сто тысяч долларов, – медленно проговорил он, как бы раздумывая вслух. – Самое большее он получит пятнадцать тысяч. Если только...
– Если только?
– Я помню, что вы говорили о том, что подделку мог сделать только мастер. – Он с трудом вытягивал из себя слова. – Так что, если тот же мастер завладел настоящей диадемой, он сможет сломать оправу и даже обработать камушки и продать их по одному законным покупателям. Таким образом он может заработать гораздо больше, чем пятнадцать тысяч.
– Спасибо, – кивнул я. – На этом вопросы все. Я вижу, что вы действительно устали.
Я пошел к двери, а он даже не попытался встать со своего стула и проводить меня. Когда я был уже у дверей, я повернулся, чтобы взглянуть на него еще раз.
– Знаете что, Вилли? Об этой девушке – Луизе Ламонт, о которой вы даже не слышали?
– Да?
– У нее есть сестра Пэтти, о которой вы тоже ничего не слышали. Но Пэтти слышала о вас. Она даже видела вас в квартире Луизы и считает, что вы оказываете плохое влияние на нее – вы слишком стары для нее и все такое прочее.
– Она ошибается, – напряженно ответил он.
– Я это узнаю, – сказал я с большей уверенностью, чем чувствовал на самом деле. – По моему мнению, эта картина слишком похожа на Луизу, чтобы быть простым совпадением, и я считаю вас тем самым мастером, который сделал подделку примерно одновременно с оригинальной диадемой. Затем вы заставили Луизу заменить ее, когда она надела ее для рекламных съемок. Что вы скажете на это?
– Это, конечно, ерунда, – огрызнулся он. – Ваш ум подвержен самым абсурдным фантазиям, мистер Бойд!
– Может быть, – согласился я. – Сейчас я решил проверить все это с живой версией вашей фантазии на стене.
Во время поездки через город к месту жительства Луизы Ламонт у меня было достаточно времени, чтобы обдумать некую теорию. Выглядела она чудесной, действительно чудесной, и это было единственным, что меня беспокоило. Она казалась чертовски простой и доступной. В реальной жизни так не бывает, как сказал парень, когда его девушка выиграла конкурс "Мисс Вселенная" и предложила ему сотню штук, лишь бы он женился на ней.
Минут через тридцать после свидания с Вилли Байерсом я стоял перед дверью в квартиру Луизы Ламонт с пальцем, прилипшим к звонку. Или ее не было, или ей не нужна была компания. Я уже готов был отказаться от своего намерения и пойти купить себе выпить, когда заметил, что дверь приоткрыта. Я нажал на нее ладонью, и она легко распахнулась.
Гостиная оказалась пуста – Пит, видимо, все же пришел в себя, – но у меня создалось неприятное ощущение, будто кто-то там присутствовал, и довольно близко от меня. Я пару раз окликнул Луизу, но ответа не получил. Его не последовало и тогда, когда я постучал в дверь спальни. Спальня тоже оказалась пустой.
Прозрачное нейлоновое белье и чулки были аккуратно разложены на кровати – бери и надевай. Неимоверное изобилие косметики заполняло столик перед зеркалом – только руку протянуть. Из ванной комнаты доносился монотонный шум бегущей воды, который объяснял все. Секунд пять я прикидывал, не стоит ли подождать, пока Луиза выйдет из душа, прикрытая лишь смущением при виде неожиданного гостя, но потом сообразил, что ее реакцию невозможно предугадать. Если бы она закричала достаточно громко, меня могли бы выбросить из здания прежде, чем я успел даже упомянуть имя Вилли Байерса.
Поэтому я вежливо постучал в дверь ванной комнаты и подождал. Никакой реакции. Я постучал еще раз, уже громче, потом загрохотал и завопил во все горло, и вновь никакого ответа. Поскольку в голову мне пришли те же мысли, что и Пэтти Ламонт, в ровном звуке душа мне почудилось нечто зловещее. Луизе нужно было быть глухой, чтобы не услышать весь тот шум, который я производил, а я знал, что глухой она не была. Так что или она вышла, забыв по рассеянности выключить душ, или находилась внутри, но по какой-то причине не могла ответить. И я дернул дверную ручку – она повернулась.
Через пять секунд я нашел Луизу Ламонт. Она действительно была в душе – она в нем сидела, раскинув ноги и опираясь спиной на плитку стены, а на нее обрушивался каскад теплой воды. Мокрые длинные белокурые волосы облепили голову Луизы, придавая ей вид детской невинности. Рот был открыт, а кровь все еще текла вялой струей из страшной черной дыры во лбу.
На ее голову была натянута сверкающая бриллиантовая диадема, хрустальная красота которой представляла собой жуткий контраст с теплыми и живыми красками зрело округленного женского тела. В своей обнаженности она выглядела бы ожившей картиной Байерса, если бы не пулевое отверстие во лбу.
Я завернул краны и вышел из душа. Ванная комната – отвратительное место для умирания. В этой блестящей стерильной чистоте все чертовски гигиенично.
Мы сидели в гостиной квартиры Луизы Ламонт и пялились друг на друга.
– Мне следовало бы это предугадать, – тягостно проговорил лейтенант Шелл. – Мне следовало бы показаться психиатру прежде, чем советовать Ильмо нанять тебя. Мне следовало бы помнить тот последний раз, когда в первый же день твоего появления в Санто-Байя трупы пошли навалом. А тебе следовало поменять название "Предприятие Бойда" на "Объединение трупов"!
"Не время спорить с лейтенантом", – подумал я. Поэтому тактично попытался сменить тему и спросил:
– Кто бы мог убить ее, как ты думаешь?
– По-моему, ты застал ее в душе, и она тут же застрелилась. – Шелл смотрел на меня хмуро и недоброжелательно. – Для любой уважающей себя дамочки Бойд выглядит страшнее смерти!
– Благодарю вас, лейтенант, – горько сказал я. – Я нашел для вас тело, пока оно было еще теплым, и получаю оскорбления вместо благодарности!
– Ты получишь больше, чем это, если я смогу сделать по-своему, – проворчал он, – предъявить, например, обвинение в убийстве.
– Во всяком случае, – радостно сообщил я ему, – тебе незачем опасаться появления новых трупов – вместе с Луизой я нашел диадему. Теперь я перестану докучать тебе, как только Ильмо вручит мне свой чек.
– Может быть, это я тоже смогу навесить на тебя, – пробормотал он. – Получение вознаграждения от Ильмо можно было бы приравнять к вымогательству.
– Я известил его после того, как позвонил тебе, – небрежно бросил я. – Он здесь появится в любую минуту.
– Ты позвонил Ильмо? – Лицо Шелла потемнело как туча. – Кто, черт возьми, дал тебе право...
– Я подумал, что, если бы я этого не сделал, какой-нибудь вшивый легавый мог приписать себе находку диадемы, – разозлился я. – Я не упоминаю никаких имен, но ты и сам можешь сообразить, о ком я говорю.
Шелл не успел взорваться. Раздался стук в дверь, и тут же явился здоровенный полицейский в форме.
– Там дамочка. Говорит, что ее послал Ильмо, чтобы повидать этого Бойда, – прохрипел он. – Пропустить ее, лейтенант?
– Почему бы нет? – раздраженно сказал Шелл. – Похоже, не я, а Бойд руководит этим чертовым расследованием.
Через пару секунд в комнату вплыла рыжая Тамара О'Киф, наполнив ее духами и превратив ее в дворец султана. Она была в короткой норковой шубке, надетой на черное креповое выходное платье. На свету на ее кисти засверкала серебряная змейка, гармонирующая с серьгами, подрагивающими под ее фантастической прической, которая ночью, выглядела еще более сказочной.
Ее рыжевато-коричневые глаза обратили на озадаченное лицо лейтенанта Шелла не больше внимания, чем на обои, и вопросительно уставились на меня.
– Мистер Ильмо не смог приехать сам и попросил меня представлять его интересы, – проговорила она своим знойным голосом. – Вы действительно нашли диадему?
– Конечно, – сказал я, ощущая на себе злобный взгляд лейтенанта. – Это лейтенант Шелл, а это мисс О'Киф, лейтенант.
– Мы уже встречались, – живо ответил Шелл. – Бойд не забыл упомянуть Ильмо, что нашел диадему на голове трупа, мисс О'Киф?
Зрачки ее внезапно расширились, когда она впервые прямо взглянула на него.
– Как ужасно! Что за жуткое использование бриллиантов, лейтенант! Знала ли я труп?
– Луиза Ламонт. – Шелл пялился на нее какое-то время. – Финалистка в конкурсе красоты, проводимом компанией "Пулсайд".
– О! – Тамара задумалась на секунду. – Ну что ж, я полагаю, что это облегчает судьбу двух других финалисток, раз уж эта Ламонт не составит им конкуренции, не так ли? Могу я взглянуть на диадему?
Она расстегнула норковую шубку, небрежно сбросила ее на ближайший стул, открыла сумочку и начала в ней копаться. Глаза у меня выпучились не меньше, чем у лейтенанта. Глубокий вырез платья обнажал тугую выпуклость ее грудей, сдерживаемую лишь двумя слабыми, шириной в палец, украшенными камешками полосками.
С оцепенелым лицом Шелл вынул диадему из кармана пиджака и протянул ей. В это время Тамара извлекла из своей сумочки ювелирную лупу, вставила ее в свой глаз и тщательно и профессионально изучила ее. Это заняло у нее мучительно долгие двадцать секунд. Затем она вернула диадему Шеллу, вынула лупу и бросила в сумочку, закрыв ее звучным и решительным щелчком.
– Вы так шутите? – холодно бросила она. – Мистеру Бойду наверняка это показалось забавным.
– Чего? – раскрыл рот Шелл. – О чем, черт возьми, вы говорите?
– Мистер Ильмо понял, что вы нашли настоящую диадему, – сказала она стальным голосом, глядя на меня так, словно у меня выросла другая голова.
– А это что – мираж? – проквакал я.
– В свинячьем глазу, – неэлегантно выразилась она. – Это – стекляшка.
– С ума вы сошли! – проревел Шелл. – Стеклянная подделка заперта в сейфе в полицейском участке со дня совершения кражи.
– Тогда я поздравляю вас обоих, – снизошла она до нас. – Теперь у вас две подделки.
– Вы в этом уверены? – спросил Шелл.
– Я-то уверена, – огрызнулась она. – Если у вас есть какие-либо сомнения, вы сможете их проверить с мистером Ильмо, но только завтра.
Она надела свою норковую шубку и тщательно ее застегнула.
– Могу ли я вам подсказать кое-что, лейтенант? В следующий раз, когда мистер Бойд подумает, что он нашел настоящую диадему, не пытайтесь проверить это, просто пошлите пару здоровых мужиков со смирительной рубашкой. Спокойной ночи.
Она вышла из комнаты удивительной покачивающейся походкой, которая в этот раз меня даже не возбудила. Дверь за ней захлопнулась с шумом.
– Две стеклянные имитации? – беспомощно посмотрел на меня Шелл.
– Труп, по крайней мере, был реальным, – ответил я в попытке утешить его. Но судя по выражению его лица, когда он артикулировал, хоть и беззвучно, коротенькие словечки, я понял, что совсем ему не помог.
Глава 4
После отвратительной – в одиночестве – ночи в номере гостиницы я проснулся на следующее утро довольно рано и подумал, что следовало бы приглядеться к людям, которые оплачивали конкурс красоты и положили начало всем неприятностям.
Компания "Пулсайд-Пластикс" располагалась милях в двенадцати от Санто-Байя на прекрасно ухоженных пятнадцати акрах, бывших когда-то апельсиновой плантацией. Было около одиннадцати, когда я въехал через пластмассовые ворота на широкую подъездную дорожку. Предо мной открылся огромный бассейн, заполненный надувными лошадками, утками, тюленями, слонами и миллионом других пластмассовых изделий.
Приемная занимала целое прямоугольное здание из стеклянных панелей и алюминия в три этажа высотой. Подстриженный зеленый газон окружал тропинку из камней, ведущую к парадному входу.
Я увидел томную секретаршу с каштановыми волосами, свисавшими до плеч. Она затратила чертовски много времени на то, чтобы меня заметить. Выглядела она итальянской кинозвездой, свободной от диеты, – при движении она не покачивалась, а сотрясалась. Ее обтягивающий орлановый свитер и выпячивающая округлости габардиновая юбка не оставляли места воображению, разве что относительно ее возраста.
– Да? – лениво зевнула она.
Я и мой профиль не были созданы для подобного пренебрежения.
– Я привык решать все быстро, – сказал я серьезным голосом. – Пятнадцать миллионов за все дело, включая все существенные части: завод, землю, все. Решайтесь! Вы согласны?
– Чего? – Косметика ее несколько смазалась, пока она моргала.
– Но я всегда настаиваю на лояльности всех моих служащих. Я имею в виду лояльность к продукции, – быстро продолжил я. – Вы лично лояльны по отношению к продукции?
– Чего-чего? – распахнулись ее глаза.
– Например, – стремительно объяснил я, – вы носите пластмассовый лифчик и корсет?
– Пластмассовый лифчик и... – Размазанная косметика превратилась в непролазную топь. – Вы кто? – Чуть не задохнулась она. – Чокнутый или как?
К ее письменному столу подошел безупречно одетый мужчина и, обратив внимание на выражение глубокого шока на лице девушки, обернулся ко мне с оскорбительной надменностью.
– Вы что-нибудь хотели?
– Конечно, – заунывно согласился я. – Это та самая шарашкина контора, где делают всякие пластмассовые штуки?
– Можно сказать и так. – В его голосе появилась дополнительная самоуверенность, подпитанная моей льстивостью, и губы его начали растягиваться в снисходительной улыбке. – Неужели вы в самом деле желаете что-то купить?
– Мне это нравится, – доверительным шепотом ответил я. – Мистер, я морской капитан и провожу большую часть своей отвратительной жизни в одиноких плаваниях до Лонг-Бич. И я подумал, не могла бы ваша шарашка сделать для меня пластмассовую женщину в натуральную величину, которую я мог бы брать с собой для компании. Вы даже не представляете, как одиноко в маленькой каюте.
В поисках вдохновения я огляделся и нашел его в остекленевшем взгляде секретарши.
– Мне бы хотелось заполучить нечто с доброй обивкой, – с надеждой добавил я, – нечто вроде нее.
Квадратные плечи мужика заметно съежились, пока он медленно открывал и закрывал рот. Если бы он оказался в стеклянном шаре, да подкинуть бы ему муравьиных яиц, кто бы смог отличить его от золотых рыбок? Когда он начал издавать еле слышные курлыкающие звуки, я понял, что шутка зашла слишком далеко. Поэтому я назвал себя и сообщил, что работаю на Ильмо.
– Я хотел бы поговорить с президентом Раттером, – весело сказал я.
– Его сегодня нет на работе, – рассеянно ответил мужчина.
– А директор по рекламе Машен?
– Это я. – Он пару раз прочистил горло, и его голос от пронзительного писка вернулся к нормальному баритону. – Поднимемся в мой кабинет?
Его кабинет был на верхнем этаже. Его заполняли дутые пластмассовые изделия. Машен уселся за величественный письменный стол и поглядел на меня с опаской, словно в любую минуту я мог вытащить банановоз из заднего кармана.
– Не думаю, что смогу вам помочь, мистер Бойд, – сказал он наконец после долгого раздумья. – Во время начального расследования я сказал лейтенанту Шеллу, что не заметил ничего необычного за все то время, что мы были в ювелирном магазине Ильмо, когда девушки красовались в диадеме. – Он уныло пожал плечами. – А теперь еще это жуткое убийство Луизы Ламонт! Это ужасно, мистер Бойд. Можно подумать, что печать проклятия лежит на конкурсе, организованном нашей компанией: сначала была украдена диадема, а потом убита одна из финалисток.
– Судя по всему, Луиза Ламонт была каким-то образом замешана в похищении диадемы. Поэтому можно предположить, что конкурс красоты был устроен именно ради этого похищения.
– Не понял. – Он выжидающе посмотрел на меня.
– Это вы придумали провести конкурс, так? – проворчал я.
– Нет, не я. Как ни странно, идея его проведения исходила от самого мистера Раттера. – На лице Машена появилась самоуничижительная улыбка. – Вы, мистер Бойд, наверное, подумали: хвост шевелит собакой? Должен признать, что это меня расстроило – такая хорошая идея могла бы прийти и в мою голову.
– Часто ли вашему президенту приходят в голову блестящие идеи по рекламе?
– Эта была единственной, и я надеюсь, что и последней, – пылко проговорил он. – После того, что случилось, я надеюсь, что скорее в Санто-Байя выпадет снег, чем он додумается до новой рекламной затеи.
– Пэтти Ламонт работает вашим секретарем? – спросил я.
– Да. Но сегодня она не вышла на работу. – Его лицо помрачнело. – Я позвонил ей, как только узнал об убийстве. У нее, естественно, ужасное состояние. Сестры, насколько я понимаю, поддерживали близкие отношения между собой.
– Они даже работали вместе в одной компании в одно и то же время, – добавил я, стараясь быть полезным.
– Да, – кивнул Машен. – Луиза была секретарем мистера Раттера и ушла лишь пару месяцев назад.
– После жестокого спора с ним, не так ли?
– Кто вам это сказал? – Брови его поползли вверх.
– Ее сестра. Это ведь правда?
– Да, правда. – Машен зашевелился на своем стуле с легким смущением на лице. – Но вы меня, пожалуйста, не цитируйте, мистер Бойд.
– О чем был спор?
– Не знаю. Я только слышал, как они вопили друг на друга. Потом она ушла: он тут же ее уволил.
– Но позже он позволил ей принять участие в конкурсе и даже попасть в финалистки?
– Совершенно верно. – Машен постарался сказать это нейтральным голосом.
– Но почему?
– Я не знаю, мистер Бойд.
Некоторое время я пристально разглядывал его выразительное лицо, затем беспомощно пожал плечами.
– Мне, видимо, следует поговорить с мистером Раттером, а не терять время здесь с вами?
– Вы знаете, как это бывает, мистер Бойд? – быстро проговорил он. – Вы просто забежали сюда и задали пару вопросов, а я работаю здесь постоянно.
– А Раттер – президент компании?
– У вас дар точно выражать мысли. – Он слабо улыбнулся.
– Не могли бы вы дать мне его домашний адрес, если, конечно, он у вас не засекречен? – проворчал я. Тамара вручила мне только адрес компании.
– С удовольствием. – Он записал его на листке из своего блокнота и протянул мне.
– Спасибо. – Я положил листок в бумажник. – Еще один вопрос: кому пришла в голову идея связать конкурс с диадемой из ювелирного магазина?
– Мне, – тут же ответил Машен. – Мне показалась благоприятной эта оказия.
Когда я проходил мимо ее стола, секретарша с каштановыми волосами и пышными формами наградила меня неуверенной улыбкой.
– Я буду думать о вас, милая, – галантно сказал я ей, – особенно по ночам, когда Тихий океан покачивает корабль, словно люльку.
– Пластмасса, конечно, может придать девушке хорошую форму, – сказала она, сосредоточенно сдвинув брови, – но, не жарко ли будет летом?
– Нет, если вы предпримете долгую морскую прогулку, – заверил я ее.
Я оставил ее подумать об этом, и она всерьез задумалась.
В машине я посмотрел адрес Раттера – его дом находился к югу от Санто-Байя. Поездка поэтому должна была занять около часа, поскольку пластмассовый завод находился к северу от города. Я остановился позавтракать на постоялом дворе, который специализировался на блинах и в котором все официантки были одеты в полосатые бумажные халатики и страдали насморком.
Примерно в половине второго я остановился у дома Раттера, расположенного метрах в десяти над дорогой. Из него должен был открываться прекрасный вид на береговую линию и Тихий океан. Солнце ярко светило на безоблачном голубом небе, мягкий бриз веял с океана – был типичный калифорнийский день, словно взятый из туристической рекламы. Поднимаясь к дому, я насчитал сорок ступенек, думая, как бы не заработать инсульт в такой прекрасный день.
Сбоку от дома находился гараж на две машины, с бетонной подъездной дорожкой, а за домом виднелась сверкающая голубая поверхность бассейна. Тщательно отполированный старинный бронзовый колокол громко загудел, когда я дернул за веревку, напугав сонного жука, который поспешно спасся бегством. Воздух был наполнен ароматом цветов. Я закурил сигарету и расслабился на крыльце, словно все время мира было у меня в ладони. Пробежали две или три минуты.
– Прошу прощения, – проговорил из ниоткуда ленивый голос. – У служанки выходной день, а я была в бассейне.
Я повернулся очень медленно, опасаясь, что созданная голосом иллюзия развеется, когда я посмотрю на его хозяйку, но одного быстрого взгляда оказалось достаточно, чтобы забыть о всяком беспокойстве. Передо мной стояла высокая загорелая брюнетка, отрешенно смотревшая на меня темными глазами. На ней был зелено-голубой сатиновый купальник, который мягко подчеркивал упругие формы ее фигуры, не нуждавшейся в лести. Ноги ее были стройными бронзовыми колоннами, поддерживающими прекрасный храм Венеры в живой плоти.
Ее все понимающие глаза наблюдали за моей реакцией, лениво принимая заслуженное восхищение. Они мигнули, заметив с одобрением мой профиль, затем вернулись к обозрению собственного совершенства.
– Меня зовут Майра Раттер, – сказала она в форме объявления, которое, казалось, сопровождали звуки труб. – Вы представляете из себя что-то интересное вроде сбежавшего сексуального маньяка? Или нечто скучное вроде уличного продавца?
– Я Дэнни Бойд и представляю из себя нечто очаровательное вроде частного сыщика. Да, и до встречи с вами я хотел поговорить с вашим мужем.
– Джеймс поехал в аэропорт или что-то в этом духе, – холодно сказала она. – Почему бы вам, мистер Бойд, не поговорить со мной? Я уверена, вам есть о чем поговорить – и вижу, как эгоизм изливается из ваших ушей. В качестве взятки я могла бы предложить вам выпить чего-нибудь.
– Выпивка была бы вроде глазури на торте, галантно ответил я. – То, что я вижу с моего места, уже достаточная взятка, чтобы убедить меня.
Она покачала головой, не скрывая своего удовлетворения, и ее длинные блестящие черные волосы засверкали миллиардом отблесков.
– Никто не может иметь все, – сказала она как бы самой себе. – От человека с таким профилем не следовало ожидать еще и раскованности. Давайте пройдем к бассейну.
Я послушно последовал за ней, а мой взгляд был прикован к ритмическим колебаниям бесстыдно округленных зелено-голубых ягодиц.
– Вы не могли бы дышать потише, мистер Бойд? – насмешливо спросила она, даже не повернув головы, – Я знаю, что перед вами открывается прекрасный вид, но через какое-то время вы к нему привыкнете.
Мы обогнули дом и попали во внутренний дворик с бассейном неопределенной формы, словно сконструированным новым Пифагором в тяжелейшем припадке белой горячки. На краю бассейна стояли пара стульев, столик и самая причудливая тележка для выпивки, которую я когда-либо видел. Она была сделана из хрома и резиновых колесиков и заставлена множеством бутылок. Она, очевидно, приготовляла свой собственный лед, и я не удивился бы, если бы она разговаривала на четырех языках во время приготовления мартини.
– Мы называем это домом, – сказала Майра Раттер, с удобством расслабляясь на пляжном стуле. – Наверно, потому, что это слово не хуже других трехбуквенных слов. Налейте себе сами, мистер Бойд, и заодно приготовьте мне очень холодный "стингер".
Я приготовил "стингер" и протянул ей, а потом налил себе виски со льдом и сел напротив нее.
– У вас тут все прекрасно, – одобрительно сказал я, – но все же чего-то не хватает.
– Вам придется подождать до захода солнца, чтобы я могла показать вам фильмы для холостяков, – с безразличным видом сказала она. – Или вы еще что-то имели в виду?
– Никаких пластмассовых штучек? – Я печально покачал головой. – Это совсем не в духе компании "Пулсайд". Вы меня удивляете – жена президента и не заполнили весь бассейн пластмассовыми утками, слонами, плотами, лодками...
– Вся эта чепуха? – живо откликнулась она. Она положила ногу на ногу таким образом, что ее правая коленка получила возможность обжать левую. – Я вспомнила только что: я читала о вас во вчерашней вечерней газете, мистер Бойд, но не все, ибо в этот момент кухарка заворачивала в нее мусор. Что-то о том, что мистер Ильмо нанял вас, чтобы найти украденную диадему.
– Быстро же вы читаете, – с восхищением сказал я. – Вы ухватили самую суть.
– И вы прилетели сюда из самого Нью-Йорка. О, боже! – Ее темные глаза сверкнули насмешкой: – Что вы думаете о Калифорнии, мистер Бойд? Мне, конечно, нравится Нью-Йорк. Приятно посетить его, но жить в нем я не хотела бы. Вы уже побывали в Диснейленде?
– Он входит в мои планы, – любезно сообщил я ей, – но сейчас, когда я увидел вас, я начинаю сомневаться в целесообразности этой поездки на юг.
– Дэнни Бойд? – Она попробовала слова на вкус, обкатывая их во рту, словно сомнительную устрицу. – Не очень-то мне это нравится. Мы сократим это до Дэнни – до половины плохого.
– Вот так так, – поперхнулся я. – Вы хотите сказать, что я могу называть вас просто Майра? Мне это нравится гораздо больше. Майра звучит значительно лучше, чем Майра Раттер. Последнее похоже на звук машины, перерабатывающей мусор.
Она рассмеялась, и полные красные губы обнажили белые хищные зубы. Я удивился, как это ее муж оставлял такую прелесть даже на пять минут одну в доме. Уж не сошел ли он с ума?
– Прекрасно, Дэнни, – наконец сказала она. – Расскажите мне о диадеме. Она меня очаровала. Вы уже идете по горячим следам шайки или это – одинокий волк? Все! Я поняла! Это – вор-джентльмен, который все время ходит в белом шарфике и замшевых туфлях?
– Если вы хотите знать правду, – неохотно признал я, – это сумасшедший ученый, который открыл таинственный крем, которым он намазывается целиком. Благодаря ему он становится невидимым и может одновременно проходить сквозь стены. К счастью, я нашел забытый им кувшин с кремом в его лаборатории.
– Каким образом это поможет вам схватить его?
– Схватить? – Я посмотрел на нее с презрением. – Вы что, сошли с ума? Я присоединюсь к нему!
Несколько секунд она изучала меня, глядя через край стакана, потом сказала:
– Этого сумасшедшего ученого случайно зовут не Раттер?
– Не думаю, если только вы не знаете нечто, что мне неизвестно.
– Тогда зачем вы хотели поговорить с моим мужем, Дэнни?
– Этот конкурс красоты придумал он, – пояснил я. – Одна из трех финалисток была убита прошлой ночью. Представьте себе такое совпадение – она была раньше его доверенным секретарем!
– Луиза Ламонт! – напряженно проговорила Майра. – Ведьма! Она дождалась своего!
– Вы ее знали?
Майра презрительно пожала плечами.
– Нет, спасибо моей доброй судьбе. Я только слышала ее голос по телефону. Противная девка ехидно сообщила мне, что спит с моим мужем, и предупредила, что, если я не хочу, чтобы этот факт стал достоянием гласности, я могла бы заплатить ей кучу денег, а именно десять тысяч долларов.
– Она пыталась вас шантажировать?
– Святая невинность в вечернюю пору, – огрызнулась она. – Как еще это называть?
– Вы заплатили?
– Я рассказала ей, что ее ждет впереди, притом бесплатно, – удовлетворенно проговорила она, – Я сказала ей, почему ее отец всегда ходил в меховой шубе – это ведь обязательно для шимпанзе, и как ее мать ухитрилась заработать десять долларов за одну неделю – по пятачку за раз это не так уж плохо. Потом я рассказала ей о ней самой...
– Иными словами, – поспешно прервал я ее, – чтобы укоротить ее биографию, вы не заплатили?
– Когда я покончила с ней, я позвонила Джеймсу, – проворчала она. – Через пять минут после того, как я повесила трубку, он ее выгнал!
Виски был замечательный, не иначе как из штата Теннеси, и я с удовольствием потягивал его.
Читать бесплатно другие книги:
